Смертельные происки Семена, Максима и Джека

Знаете ли вы, что такое абсолютная середина? Восточные мудрецы говорят нам истину, вписанную во все самиздатные бумажки 90х годов, расклеенные по обоям со странным рельефом в виде листиков или бутонов. Самый кайф – это такие истины на тонком ковре с оленями, висящем на стене. И наше старшее поколение, в периоды философского подпития дерьмовыми ликерами в стиле Амаретто, дыша запахом западных химикатов в наши детские, ещё не прыщавые лица, повторяло нам слова, по их мнению, какого-нибудь Конфуция, или просвещённых йогов, или монахов Шао-Линь... Суть всегда сводилась к одному – мера во всëм!  

И Семён всему знал меру! Поэтому и не позволял себе ничего лишнего. Ни в еде, ни в выпивке, ни в женщинах. От этого вечера его были весьма скучны и тяжелы...  

И тяжело ему было нести своë имя – Семён Вершинин -, которое, как суровый отеческий взгляд, вечно задавало вопрос из прекрасной детской песенки: "А сегодня, что для завтра сделал ТЫ!!?? " И это последнее "ты" звучало в ушах Семы адским голосом и грохотом преисподней. И каждый шаг устремлял бренное тело в самопридуманный ад... Клерк Планктонов – вот моë имя. Зовите меня так!!! Всë остальное – ошибка!!! Не моя ошибка, честно-честно! Это родители виноваты – я не при делах!!! И Семён был не "при делах". Офисный мусор, который можно либо отправить поработать в выходные, либо протереть пыль с подоконников его белой рубашкой, держа эту амëбу за галстук... Сема ненавидел галстуки. Сëма ненавидел давление на шею. И в связи с постоянным присутствием первого и второго, Семëн ненавидел себя и свою жизнь. Пожалуй, тут и начинается самое интересное!  

Начнем с того, что Семён был настоящим интеллигентом. Со всеми уничтожающими социализацию в современном обществе последствиями: любовью к чтению книг из бумаги, отсутствием интереса к футболу и автомобилям, склонностью к рефлексии и доморощенной философии, эмпатичному отношению к окружающему быдлу, нежеланием обижать людей, даже в случае их проявления крайнего мудачества... И, самое главное, способностью искренне, преданно и верно любить женщину. И такая женщина в жизни Семы уже появилась, и, вполне возможно, своим присутствием в жизни Семена, а точнее исключительно в его мечтах, повлияла на некую трансформацию нашего героя. Но, пусть эти факты откроются позже.  

Семён вырос в особенной семье для стандартного двора. Его отец и мать сильно отличались от стандартных дворовых жирных коров, орущих матом на своих детей, – здесь их называли матерями, и от стандартных дворовых полуобезьян, провонявших машинным маслом, самым дешёвым табаком и перегаром, вечно находящихся на перерыве, где обсуждалась тема собственной бедности, отсутствия понимания с супругами, это вот с теми коровами, смотри выше, а так же вселенский вопрос : "кому на Руси жить хорошо", ну и прочее дешёвое нытьё – этих здесь называли отцами, иначе батями. Это же так по-нашему, так патриотично.  

Детский возраст Семена пришёлся на 90е годы и общение с детьми коров и бать – тот ещё бутерброд! В итоге перед маленьким Семёном встал первый в жизни серьёзный выбор: подстроиться под окружающую среду безысходности, и обречь себя на вечное нытьë, или сохранить свою личную марку интеллигента, осознавая все свои необычности, яркости и странности. Выбрано было второе. Так и прошла детская жизнь: младших бил, со сверстниками учился дипломатии, а от старших бегал.  

И всегда слушал родителей. Да здесь опять сработал двойной триггер, состоящий из слов отца, вечно определяющего Семена как отличающегося мальчика, который должен думать своей головой и не уподобляться всеобщему свинству, а так же развитие иностранной киноиндустрии, благодаря которой в жизни Семы появились два самых важных слова – "стальная дисциплина", подчерпнутые из американского фильма "Конан-варвар", где молодая груда мышц с ужасным австрийским акцентом демонстрирует, как стальная дисциплина лихо рубит врагов очень красивым крафтовым мечом и имеет всё женское население в радиусе дохрениллиарда километров. Арнольд и правда вызывал восхищение в те годы. Каждый мальчишка тогда хотел бы хоть чем-то походить на... кусок тупого но очень сильного мяса. И Сëма в данном случае не был исключением. А мать воспитывала в ребёнке дипломатию, объясняя, что есть важные вещи, а есть второстепенные. И если бродячая собака, лает на тебя, то это вовсе не значит, что стоит лаять ей в ответ. Вот так и получилась весьма неоднозначная, крайне интеллигентная личность нашего Семена. Абсолютное спокойствие, тонна терпения и доброжелательности снаружи, и Конан-варвар внутри.  

Но время шло, и требовало своего. И чем больше требовало время и идущие с ним события, тем больше варвар отращивал брюшко в пивных кабаках с невнятными полудрузьями. Тем больше росло отчаяние и апатия, а окружающие дети коров и батей почему-то росли, не теряя энергии и воли к жизни.  

Но, понимая свою циклотимию, можем сказать проще – невыраженный маниакально-депрессивный психоз, Семён научился использовать свои стадии позитивного настроя для свершений во благо дальнейшей жизни, а в депрессивные стадии, весьма изощрённо убеждать себя в отсутствии реальных причин для грусти и в том, что скоро всë пройдёт.  

Мощнейшая интеллектуальная работа под знаменем "стальной дисциплины" увенчалась псевдоуспехом. Семён получил высшее образование по специальности "хочешь жить честно – денег не будет" в университете имени Тараса Бульбы на кафедре "Где коньяк, там и пятёрка". Открыв свой синий, почему-то уже запылившийся, диплом, Наш новоявленный, нахрен никому не нужный без опыта работы, специалист прочитал результат своего 5летнего труда: "Я тебя породил – я тебя и убью". И очень довольный собой, с остановкой в универской пивнухе, помчался искать, чей капитал он будет ковать своими отвыкшими от труда лапками.  

По счастливому стечению крови в определённые части мозга той бабы, мнящей себя вершительницей судеб, т. е. менеджерихи по персоналу, Семен был принят в супер-новомодную компанию с молодым руководством и составом персонажей. Поскольку наш герой не умел ничего, несмотря на высшее образование, он был принят на должность менеджера по продажам услуг компании в сфере айти, в которой тоже абсолютно не рубил. Зато рубила Машка, сестра Семена, сидящая за соседним столом и являвшая собой икону поддерживающего и никогда не унывающего человека. Семён обожал Машку как единственное существо, которое могло вытащить его из такого приятного, успокаивающего, пропитанного жалостью к себе нытья. Он никогда не был религиозен и считал приверженцев религии вырожденцами и слабаками. Но когда Машка твердила ему: "Уныние – это грех", и так улыбалась, что в глазах её появлялись звёздочки, Семён никогда не спорил, и к своему удивлению чувствовал себя лучше через некоторое время.  

Истинная любовь Семена жила на его этаже. Дверь напротив. Анастасия. В силу своей скромности Семён виделся с Настей часто, но незначительно. То у него соль закончится, то масло. И ужин никак не приготовить. А затем второй раунд – возвращение долгов. И каждый раз, подходя к Настиной двери, у Семы сжималось сердце, хотя правильнее сказать желудок со всеми последствиями, а так же дикой потливостью подмышками. Он ожидал, что откроет мужчина со свирепым взглядом и раза в два шире в плечах, и желудок съеживался, а последствия тянули скорее в туалет... Но всегда открывала Настя. Как же потрясающе красиво она открывала дверь в домашнем халатике, обрамляющем еë потрясающее женственное тело. Она, как всегда приветливо по-соседски улыбалась, кидала фразу "заходи, если, что", и закрывала дверь. А в глазах еë Семён видел гнетущую жалость к себе, что явно не совместимо даже с лёгкой влюблённостью. Этот полный жалости и скрытой печали взгляд ещё долго не оставлял Семена. И уже лёжа в постели, он видел его за закрытыми глазами как главный фон для своих тревожных снов...  

Терпение – отложенный результат. Какова разница в семантике, а суть одна. Но как эти слова влияют на самоощущение. Взведенный курок обязан опуститься на боëк по приказу спускового крючка, а капсуль обязан воспламенить порох, взрывная волна которого выплюнет уснувшую пулю из ствола. Пуля будет очень зла от того, что еë так грубо разбудили...  

Семён подходит к стеклянным автоматическим дверям. Их открытие похоже на то, как человеческое существо, опустив голову в смирении, устремляется в адскую бездну по собственному решению. Семён внутри, предъявляет пропуск тупой и равнодушной охране, и отправляется на 3й этаж в своë Гестапо под названием опэн-спэйс. Конечно, ты свободен, Сема! Эти стенки из оргстекла вполне можно пробить даже пальцем. И нет никаких расписаний – это фейк. Тебя немножко обманули. Ты можешь в любой момент времени встать и выйти отсюда, без объяснения причин. Ты можешь не обращать внимание на строгость и грубость руководства. На угрозы в стиле "Семен, это твоë поведение вообще не про бизнес! ", ну или " Ты это ещë не успел? Надо поторопиться! У тебя куча работы, а ты куда это собрался? ", или совсем директивное: "Семён, тебя никто не отпускал! Иди работай, а вечером я проверю твои результаты! " И ещё меньше внимания стоит обращать на болтовню Леночки, профессиональной секретутки, для которой ты "Ой, Семён, опять косячишь, как обычно", или Васьки, старшего коллеги, который скажет "Ну дык тебе же и не нужно это повышение. Иди гуляй. Как всегда не думаешь о последствиях. Семён, когда ты уже повзрослеешь?! " А весь остальной офисный планктон будет украдкой подглядывать за твоими действиями, стоит тебе только встать из-за стола, с тем злобным вниманием, которое даëт этим крысам темы для обсуждения и сплетен на перекурах. И каждый раз, ловя их беглые суетливые взгляды, ты думаешь: "А какую дрянь обо мне ты думаешь сейчас, ничтожное убожество". А убожество перемигнется с соседом по столу, мерзко усмехнется, и ты удостоверишься в том, что твои мысли были, как и всегда, правильны и правдивы.  

Семен встаёт и устремляется к кофейному автомату, единственному оазису мнимой радости в бездушной пустыне никчемности и раздутого самомнения. Потом, вцепившись в спасительный эспрессо, бегом на воздух! Можно даже не курить, можно просто подышать этим воздухом города, где тебя сейчас нет, и помечтать о таком далёком свидании вечером. Ты свободен, бро! Не так важно, что тебе пришлось перешагнуть через очередную занозу от начальника отдела Виталия Александровича в стиле: "Не слишком ли вы часто курить бегаете, Семён? Может быть уже и поработать пора? ". Важно сейчас течение свежего воздуха в твоих лëгких. Важен холод ветра на лице...  

" Не слишком ли вы часто трахаете Леночку в своём кабинете, Виталий Александрович? Не слишком ли часто она вам там сосëт? Может уже и поработать стоит? ".  

" Не слишком ли часто ты распускаешь сплетни, Вася, и старательно вылизываешь начальственные жопы? Не пора ли поработать"  

"Не слишком ли часто, Леночка, твой рот не способен отвечать на звонки, так как набит чьим-то членом. Может пора заняться организационными вопросами? "  

" Не слишком ли вы все охуели???!!! Самодовольные твари. Сами никто, и звать вас никак. Зато самомнение раздуто до уровня воздушного шарика, под которым кока-кола и ментос! Так ведь и под вами ничего больше нет, только кока-кола и ментос!!! "  

Семён вернулся за свой стол и взглянул на Машку. В еë искристых зелёных глазах читалось то, что Семён хотел увидеть – если тебя облаяла бродячая собака, это не значит, что ты должен лаять ей в ответ. Стальная дисциплина и хладнокровие. Этот день тоже когда-то закончится...  

И день закончился. У некоторых людей есть убеждение, что на их плечах сидят ангелы. Один добрый, другой злой. Это, конечно, очень упрощенно. Когда Сема вышел из здания с гордым пафосным, и цинично-уродливым названием бизнес-центр, его ангелы разлетались от него подальше, зажав покрепче свои божественные носы. На плечах Семы сидеть уже было невозможно, так как правое было завалено кучей дерьма от клиентов, раз 50 пославших его на хуй с его супервыгодными предложениями, а левое опустилось под второй кучей дерьма из сплетен, комментариев, усмешек, хамства коллег и прямых, замешанных на презрительном неуважении, претензий начальства. Сей груз так нелегко нести, что хочется скорее сбросить. Путь Семена, как правило такой прямой, в этот раз исказился в сторону алкомаркета. Движение спускового крючка заставило курок лететь в сторону спящего патрона.  

Семен не был любителем горячительных напитков, но сегодня решил накатить, дабы сбросить с себя дневное дерьмо в пасть пьяной ночи. В алкомаркете он выбрал то, что казалось вполне ковбойским напитком, да и выглядело так же. И вот наш герой с бутылкой Джека в руке, употребляя из горла, продолжает свой путь в уединённую пещеру.  

Но то ли усталость дошла до своего пика, то ли вдохновение наконец посетило данного клерка всея Руси, и отправился Семён в гараж. Да-да, у Семена был самый настоящий гараж в симпатичной гаражной застройке из кирпича советского периода, доставшийся от дедушки и забывший о существовании машин. Гараж для Семена был складом рухляди и очень важных вещей, которые когда-нибудь, то есть никогда, понадобятся. Но помимо рухляди была в этом гараже вещь стоящая, очень серьёзная, и пожалуй даже немножко любимая Семёном. Как дедуля эту штуку стырил и припрятал у себя, история умалчивает, но факт остаётся фактом – не стоит выбешивать Клерков Планктоновых, в компании Джека они снова становятся Семенами Вершиниными!  

Разработка 1910 года созданная в 1943м году стояла в деревянном ящике, заваленная ненужными матрацами и шмотками, которые планировалось продать. Ага, продать! Никому это больше не будет нужно. Сжечь ведьму!!! Эта фраза зазвучала в голове нетрезвого Семена, и он начал складывать костёр из того, что было. А было немало: какие-то тряпки, обломки досок, ненужные вещи, которые долгое время казались нужными... Семён сжёг всё! Семён превратил это помещение в свой личный бункер. К концу его работы не было ничего, кроме пылающего костра за спиной, бутылки Джека в руке и этого деревянного ящика перед глазами. Ну спасибо, дедуля!  

После вскрытия ящика трясущимися руками агрегат смотрел на Семена, как живое существо. Пулемет Максим. В деревянном ящике так же обнаружился деревянный сейф под ленту. Лента оказалась железной, а не тряпичной, как в первых разработках. Полная лента – 250 патронов. Ну и потанцуем-же мы сегодня!  

Семён бережно протёр пыль и паутину. Пролил масло в затвор. Ещё раз протёр оружие до блеска. Хотя блеском нельзя назвать застарелую, местами облупившуюся, зелёную армейскую краску. Сейчас это было не важно. Максим в глазах Семена горел яркими отблесками от единственной лампочки под крышей гаража. Открыв крышку залива охлаждающей жидкости над стволом, Семён к удивлению увидел относительно чистое пространство. Слегка протерев его тряпкой, Сема залил надствольник водой из под крана, благо рядом были пластиковые бутылки, пришедшие на помощь. Периодически прикладываясь к Джеку, Сема зашёл на прицельную позицию. Несколько раз провернув затвор и убедившись в работе масла, он с неспешностью ювелира вставил ленту. "Так, это идёт в ствол, а потом вниз, в гильзоприемник. " Удивительно, как неожиданно наши воспоминания могут возникнуть в сознании. А ведь он ничего не помнил ещë час назад. Дедушка на небесах, наверняка, улыбался! Затвор закрыт, пулемёт готов к работе. А Семён смотрит на часы и беспокоится о состоянии своей рубашки и галстука. Что же он тут устроил? Что за игрища? Где твоя ответственность, щенок?! Кто ты такой, чтобы управлять этим пространством?! Как ты смеешь быть здесь, ты должен спать! Тебе завтра на работу, идиот! Что ты творишь???...  

Позади Семы потрескивают догорая остатки прошлой жизни, перед ним стоит, и как будто подмигивает красавец Максим 43го года, усердно и правильно произведённый тульскими мастерами. 70 кг веса, но удобная рукоять и видавшие виды дубовые колёса помогут забрать нового друга с собой.  

Семён смотрит на часы... Семëн больше не беспокоится. Семён берëтся за рукоять передвижения Максима, заведомо прикрепив элементарным скотчем заправленную ленту на 250 патронов и подвязав газоотводную трубку к корпусу. Откинем в сторону, когда будет нужно... А кто сказал, что нам должно быть холодно сегодня, подумалось Семёну, и открыв крышку над стволом он плеснул добрую порцию Джека. Угощайся, бро, похоже, мы сегодня гуляем...  

Именно эту компанию не могла остановить ни одна бригада полиции, так как у всех возникала одна мысль – ааа, опять кино снимают. Так они и выглядели – три сильно разгневанных персонажа: Семён, Джек и Максим. Семён посмотрел на часы – 7. 09, самое время дойти до работы!  

Автоматические двери в ад открыты. Тупая охрана на месте. Стальная дисциплина в голове. Абсолютное хладнокровие. Пулемёт Максим устанавливается на стойку турникета с прицелом в будку охраны. Охранники смеются и пытаются издеваться при помощи заезженных шуток. Пальцы сжали рукоятки, большой палец правой кисти потянулся к гашетке. Неужели это всё, а вдруг ещë нет. Нажатие на гашетку – тихий металлический звук, и больше ничего. Хохот охранников перерастает в истерику. Семён в отчаянии опускает глаза и видит маленькую улыбку кнопки предохранителя над гашеткой. Кнопка предохранителя, гашетка... Яростный грохот. уничтожающий все пути назад. Разнесенное в клочья оргстекло охранной будки. 3 трупа размазанных по стене. Если быть извращенцем, даже красиво – брызги мозгов на жёлтой стене. Как цветущие маки, заблудившиеся в поле ржи...  

Путь продолжен. Дислокация – офис. Заходя в знакомые стены привычного гестапо, Семён первый раз чувствовал удовольствие от прихода на работу. "У нас вообще-то совещание, а ты опаздываешь" – вопит тупая Леночка, не замечая ни Джека, ни Максима. "Ты охренел в конец, что-ли?! Совещание у нас уже началось! Там Александрыч рвёт и мечет, что ты опоздал! Ты чо, пьяный??? Это чо, пулемёт??? Да ты ебанулся в конец! Я тебя больше прикрывать не буду! " – вопит карьерист Вася. Весь остальной планктон смотрит на тебя с презрением, замешанном на жалости, только некоторые проявляют интерес – это что, пулемёт? Какая-то музейная вещица? Ну и завершается сие цирковое представление выходом Виталия Александровича со вполне предсказуемыми репликами: "вот это дерьмо своë брось, и живо ко мне в кабинет. Объяснишь мне, по какому праву ты срываешь совещание! " Улыбка Семена становится шире!  

Офисный рабочий стол вполне пригоден для расположения пулемёта. А поскольку Виталий Александрович шёл за Семёном, вопя какие-то термины, типа "увольнение", ему и досталась первая очередь. В грудь. Быстрая, почти безболезненная смерть. И опять красивый красный цветок на полу, вылетевший из спины бывшего шефа. Возможно, там даже были кусочки его сердца.  

Леночка, всё таки конченая дура, поэтому вместо того, чтобы бежать домой, сделала наоборот и прибежала на шум. Семёну не очень хотелось еë убивать, скорее хотелось трахнуть. Именно поэтому Леночка получила очередь в пах и, прижимая к своему телу его самую сокровенную часть, которая хлестала кровью не до коленей, а уже до пяток, приняла с широко открытыми глупыми глазами и не менее широко открытым растраханным ртом, порцию свинца, разносящего еë милое личико в кровавый фарш.  

Ваську убивать хотелось так, как он вечно общался с Семеном. То есть создавать интригу, но недоговаривать. Вот и валяется Васька держась за отстреленную голень, вертясь, как червяк на сковородке, и рисуя причудливые узоры на офисном полу кровью, бьющей пульсирующим фонтаном из перебитых артерий. Но Семён не садист, и следующая очередь орущего Максима разносит вдребезги голову Васьки. Как мамина ваза, которую ты случайно задел. Только в случае с вазой ты хотел сгореть от стыда и чувства вины. А сейчас не было даже намёка на чувство вины. Стальная дисциплина. И запах крови. Что там у тебя было, Конан? Крафтовый меч? Познакомься с моим приятелем, его зовут Максим!  

Семён посмотрел на место Машки. Еë не было. Еë и не может быть здесь, Сëма. Еë никогда здесь не было. Твоя сестра давно умерла. Память о ней и еë невидимое присутствие было дано тебе, чтоб ты приобрёл силу повзрослеть и взять в руки власть над своей скудной жизнью... А теперь беги! Но Семён не побежал. Новоприобретенное чувство покоя было слишком сладостно!  

Далее всё было скучно и предсказуемо. Офисный безымянный планктон, поняв опасность происходящего, устроил вполне ожидаемую панику с беготней и натыканием друг на друга. Семён просто решил не отрывать палец от гашетки. Если кто-то выживет, значит такова судьба. Семён не любил компьютерные шутеры. Семён только начинал любить свою жизнь. Не выжил никто...  

Облитый чужой кровью, вспотевший, уставший, он шёл на трясущихся ногах к выходу из ада. В левой руке металлическая рукоять Максима, в правой – стеклянный холод Джека. Единственной мечтой оставалось выйти на улицу, где хлестал ливень, настолько сильный, что, казалось, он может содрать с тебя кожу. Семён мечтал об этом ливне хоть на несколько секунд, перед тем как его расстреляет полиция, приехавшая на случай массового убийства.  

Выход напоминал ворота в другой мир, глаза слепил яркий свет, а ливень шуршал своей мощью и предлагал отмыться. Семён вышел вперёд под тяжёлые холодные капли дождя. Всë тело охватил шоковый восторг. Он чувствовал, как этот дождь смывает с него кровь, мелкие части разнесённых вдребезги тел, страх, боль, тревогу... Осталось только абсолютное спокойствие, и пара друзей рядом. Семён наслаждался тем, что не испытывал никогда. Здравствуй Конан-Варвар, здравствуй Свобода... Он слышал очень приглушённые голоса, какие-то фразы, как из кино. Что-то вроде "брось оружие". Потом странные звуки, напоминающие стрекозу пролетающую рядом, потом лёгкие щелчки по рёбрам, от которых почему-то белая рубашка стала совсем красной. Захотелось прилечь и отдохнуть. Не осталось никаких желаний, кроме одного – как же хочется сейчас обнять Настю... Семён поднял глаза, и яркая вспышка прямо перед ним...  

Семён проснулся обнимая одеяло, накрывающее деревянную коробку. В гараже было холодно, а во рту противно. Рядом стояла почти полная бутылка Джека. Всё таки алкашка – это не твоë, бро. Сонный Семён добежал до дома, скинул шмотки по полу и нырнул в пододеяльные грёзы. Перед отрубом, обязательно посмотреть на часы – 1. 30, ещë можно выспаться.  

Проснувшись, Семён неторопливо привёл себя в порядок и оделся. Почему-то он вёл себя в стиле Марлона Брандо из Крестного Отца. Такое поведение было крайне непривычно, но ужасно нравилось. Выйдя на балкон с чашкой кофе, он обнаружил, что опоздал на работу уже почти на час. И если бы раньше это спровоцировало дикую панику, то сейчас он просто усмехнулся, и продолжил пить кофе, глядя в горизонт.  

Подойдя к офисному зднию, Семен почувствовал привычное давление на шее, но в этот раз оно сопровождалось необычными явлениями. Почему-то возник запах крови, не везде, а как будто внутри. При входе во внутрь охранники удивительно добродушно улыбались, и даже спрашивали, как спалось. Вкус крови появился во рту и начал усиливаться. Подойдя к лифту, Семён решил взять паузу. Что-то изменилось. Почему он не чувствует себя таким несчастным как обычно? Почему не страшно огрести от начальства при таком наглом опоздании? Почему вкус крови всë сильнее?  

Семён отошёл к мусорному ведру и совершил максимально кощунственное действо – сорвав с шеи галстук, он скомкал его и швырнул в ведро. Вкус крови резко отступил. Подойдя к лифту, Сема кинул взгляд в сторону охраны. Они улыбались и смотрели на него, а ещё они аплодировали. Какой-то сюрреализм, подумал Сема.  

Войдя в офис, он был готов. Просто готов. Ко всем подколам, ко всем претензиям, ко всем скрытым перемигиваниям. Сорванный галстук дал голос. И когда Виталий Александрович, заметив Семена, выдал с повышением голоса "Семён", то услышал в ответ такое " Да, я слушаю! ", что весь офис притих и вжался в стулья. Сема наслаждался несколько секунд этими выпученными глазами – так жертвы смотрят на хищника. Да, что-то изменилось. Начальник позвал в свой кабинет и после очень скромной отповеди в стиле " Ну ты если вдруг задерживаешься – меня лично предупреждай" предложил новую должность, новые деньги и соответственно, немножко новую жизнь. От чего Семён и не собирался отказываться. Только что же это за вспышки из памяти? Жуткие, как в ужастиках. Повсюду кровь и смерть. Что за дрянь мне приснилась в этом старом гараже. Уже и не помню... Весь рабочий день прошёл под эгидой Семёнова повышения. Поздравления, рукопожатия, поцелуи в щечку от милых дам и далее по списку. Семён даже проставился несколькими бутылками шампанского таким резко похорошевшим коллегам. И пока все бились бокалами пузыристого пойла, он отошёл к окну, чтобы взглянуть на вечерний город. Он так сейчас хотел, чтоб она была рядом. И она была! Прямо за правым плечом в отражении окна он увидел улыбающуюся Машку. "Горжусь тобой, поздравляю с новой должностью. Хочешь ещё фразочку на будущее? " Семён знал, что все это его иллюзия, но эта иллюзия приносила радость и покой. "Конечно хочу, Машка! Давай новую фразочку! " Машка перестала улыбаться. "Вот тебе на всю жизнь – добро должно быть с кулаками! А ещë, если ты сам не сделаешь, думаешь она к тебе прибежит? Не тормози, братик! " Машка махнула рукой и растворилась, а Семён побежал. Распрощавшись со всеми и оставив их продолжать сплетничать, Семён устремился к цветочному магазину и, получив огромный веник вполне симпатичных роз, побежал дальше. Дальше было приобретено неплохое белое вино и какой-то набор экзотических закусок к нему. Но бежать нужно было дальше. Дальше, до той самой двери. Звонок в дверь. Шерох открывающегося замка. Суровый мужской взгляд... Опоздал.  

"Простите, я был не в курсе. Насте привет. " Даже в офисе Сема не чувствовал себя так глупо и подавленно. В обнимку с розовым веником он вполз в свою одинокую минималистичную квартиру. Прошёл на кухню, не разуваясь, уселся за стол, разложил закуски, налил себе бокал вина и собирался плюнуть на весь мир косточкой от персика... Но звонок в дверь заставил подтереть уже заготовленные слезы. Настя улыбалась, даже хихикала, понимая ситуацию. Еë глаза искрились и в них исчезла жалость, заменившаяся какой-то кошачьей игривостью. А Семёну пока было не весело. "У меня брат младший проездом. " "А я тебе цветы купил. Хочешь посмотреть. " "Хочу... "  

Очень плохо выспался в эту ночь Семён. И Настя тоже. И в следующую ночь тоже. Но на работу Сема вышел. Спокойный, с улыбкой на лице, и без галстука.