Машкина радость

Никто и никогда не читал бы литературу с подобным названием. Но Машка, ведущая дневник, ставший для неё лучшей подругой, написала именно это на обложке, которая никак не поддавалась льющимся на неё подсохшим чернилам шариковой ручки фирмы Паркер, которую подарил ей Вася, когда был ещё тем Васей, в которого она по-матерински влюбилась, после долгих лет страдания одинокого женского сердца.  

В этот самый дневник она прятала то, что пыталась скрыть от всех, даже от самой себя. Там было всё очень по-девичьи: много-много любовных переживаний, сверхважные философские идеи в стиле "ты получаешь только то, что заслуживаешь" или "путь в хренову тучу шагов начинается с первого шага", ну и конечно самое важное для девицы юных лет, фраза, легко сброшенная с вершины своего гения великим поэтом эпохи протеста В. Цоем: "Любовь стоит того, чтобы ждать! "... И прочие розовые единороги, какающие бабочками, ютились в этой тетрадке в 48 листов, у которой ни разу не удобно переворачивать страницы.  

Но кроме этого Машка писала о своих мечтах. Самых потаённых, которые после воспитания папой с постоянно-переменным местом заработка и мамой воспиталкой детского сада, казались ей совершенно оторванными от реальной жизни. "Что за бред, не бывает так нихера! " – гневно шипела себе под нос Машка, но записи не зачеркивала и страницы не выдирала.  

А потом как-то сам собой рядом появился Вася. Вполне нормальный парень. А для 25-летней Машки тогда этой характеристики было достаточно, чтоб безоглядно отчаянно и с глуповатой улыбкой на лице излить на данное не особо оформившееся существо всю свою застоявшуюся, подбродившую и местами заплесневевшую женственность.  

Вася был и правда нормальный. То есть совершенно нормальный. Настолько, что находясь достаточно долго в присутствии этого человека, перестаешь это его присутствие замечать. Но Машке это было только на руку – "Зато он у меня есть. Зато весь мой! "  

Учитывая Машкин синдром выученной беспомощности, она не страдала завышенными требованиями, и её вполне устраивала молодая жизнь с Васькой, каким-то там младшим сотрудником какого-то никому не нужного НИИ, её собственная непыльная работа продавщицы в магазине рядом с домом, и совершенно стандартный секс 1-2 раза в неделю, без какой-то там глупой надуманной страсти и особых острых ощущений, как показывают в этих дурацких романтических фильмах "на один разок посмотреть". Машка была очень довольна своей жизнью и уже подумывала копить на новую стиралку.  

К тому же размеренная совместная жизнь юных героев порой взрывалась феерверком праздников, гостей, друзей и прочих походов в киношку. Васька любил выпить в компании, но никогда не становился злым или мрачным. Наоборот, из него перла поэзия и романтизм. В такие весёлые вечера их завершение в совместной постели становилось, скажем так, тоже несколько веселее. Машка была уверена – мерзкий деградант, валяющийся без разума на асфальте – это не про её Васю.  

О, великая русская женщина, способная и коня на скаку остановить, и в горящую избу войти, и самосвал подвинуть, несущийся в сторону коляски с детёнышем, и мужику своему уставшему и злому сопли подтереть, да ещё и борщем с пирогами накормить, а после телом своим все его раны душевные залечить, и успеть так, чтоб он ещё и выспался до 7. 30, чтоб объятиями, поцелуями и яичницами с сосисками на труды его тяжкие вдохновить, становишься такой идиоткой столкнувшись с собственной психической нестабильностью, которую, очень часто ошибочно, называешь любовью? Хотя... При чем тут страны и национальности, флаги и обычаи, традиции и новомодные толерастости? Пожалуй ни при чем... Но так отчаянно, уверенно и с деревенским надрывом кудахтающей курицы-наседки просрать свою жизнь может, пожалуй, только наша.  

Васька и Маша поженились.  

И как нормальная баба, Машка начала вкладывать всю свою энергию в её, теперь уже законного, мужика.  

Прежде всего уродливые свитера с горлышком и растянутые выцветшие футболки, вместе со спортивками с вытянутыми коленками, ушли на тряпки – наша женщина знает, что экономика должна быть экономной. Никаких лишних трат, а тряпки для уборки в доме всегда пригодятся!  

Далее на общий, весьма скромный, бюджет было приобретено пара рубашек, пара блэйзеров, пара хорошо сидящих на попе джинсов и так далее... Короче, каждой твари по паре.  

После этого Машка хитростью заманила Васю в парикмахерскую, ну типа, "мне причесочку подправить, а ты рядом посидишь... " И в ходе совместной работы мастера по стрижке и Машки, появился на свет новенький, неплохо оттюнингованый, Васька! Машка смотрела на своë создание и чуть не плакала от счастья – какого мужичка себе из мышки серой нарисовала! Вот теперь точно – жизнь удалась!  

Новые привычки и внешности, созданные заботливыми женскими руками, на удивление легко прижились. И Васька из скучноватого очкарика начал превращаться в мужчину!  

Уклад жизни особо не менялся, и скучная обыденность продолжала перемежаться дружескими застольями, в которых Вася все больше терял свою скучность и скромность, а Машка гордо ловила завистливые, наполненные шлюшьими мыслями, взгляды окружающих как-будто подружек на своего мужа.  

Вся эта суета, наполненная сплетнями, пересудами и жесточайшим лицемерием, в образе дружелюбия и безобидных шуток, продолжалась день за днём и год за годом.  

Вася все больше пил и все больше врал. Машка все сильнее делала усилия над собой, чтобы не пилить пришедшего ночью с работы мужа, воняющего только недавно выпитой дрянью. Срывалась, конечно, ругалась, плакала, угрожала, ненавидела, но любила той любовью, которая понятна только женщине в отчаянии. Машка не сильно стремилась к знаниям. Она не знала терминов "анозогнозия" и "созависимость". Машка была больна. Но она не понимала что её болезнь прогрессирует настолько же насколько сильнее становятся демоны, живущие в её муже.  

Первый раз Вася выдал ей весьма увесистую пощёчину, когда они собирались к друзьям на вечеринку. Ему показалось, что платье слишком коротко, глаза слишком блестят, а настроение слишком позитивное. После указания социальной роли Машки, т. е. шлюхи распоследней, у Васи дрогнула рука... Со всего размаху дрогнула в сторону Машкиного лица... Но после бурного эпизода с вымаливанием прощения инцидент был убран в тот самый шкаф, где семьи хранят своих скелетов. Поход на вечеринку состоялся. Именно на ней Машка первый раз увидела Глеба. И тот взгляд, которым она на него смотрела, очень сильно напомнил ей о взглядах мнимых подруг на своего упакованного ею Васю. Блядство перло из Машки, как ментос смешанный с колой из бутылки. И чудеса заключались в том, что она не могла это остановить. Вся её женственность и сексуальность, подавленные годами, в своей инвалидизированной форме стремились к этому мужчине... Машка влюбилась. Машка первый раз в жизни почувствовала, что такое страсть...  

Машка очень сильно постаралась, чтобы стереть эти мысли и чувства из памяти. Она женщина, а с ней мужчина, которому нужно помочь... В данный момент помочь добраться до постели...  

Машке 35, но её жизненный опыт, измученный вечными порывами всепрощающего принятия и отторжения, наполненного ненавистью, потянет на все 60... а то и больше. Есть у нас эта странная, нелепая уверенность в том, что чем старше человек, тем он мудрее. Мы смотрим на седых стариков с полуслепыми серыми и ужасно печальными глазами, как на гуру! Как на тибетских монахов! Как на древнеримских философов! Опомнитесь!!! Этот человек в тысячу раз глупее вас, а его печальный взгляд выпрашивает у вас мелочи, недостающей на бутылку! Это наши мудрецы?!  

Машка чувствует резкую боль в промежности. Вася пришёл домой и хочет получить разрядку для своей воспаленной психики. Машка подбирает колени под себя, чтобы мужу было удобней. Машка с фингалом под глазом и засохшей кровяной струйкой на губе утыкается лбом в подушку. Очень сильно болит голова. Теперь нужно дождаться, пока он кончит... А он не кончит... Он не может... Только не бей, пожалуйста... Машка чувствует внутри себя мягкую вялую тряпку, которая когда-то создавала ей иллюзию стабильной жизни со своим мужчиной. Сзади слышится сопение и рычание... Всë сильнее... Ещё сильнее... Ну давай же, Васенька...  

Неожиданно Вася падает рядом и тут же засыпает. "Сил не хватило, устал... мой мужчинка"...  

Машка этому рада. Пусть спит, а ей на работу. Звон телефона. Настолько громкий, что со стен начинают отваливаться доисторические обои, напоминающие своим рисунком о существовании царской Руси. "Вася все подклеит. Скоро. Он же обещал! " – эта дурная мысль настигает Машку в процессе бега к ненавистному аппарату, который так портит жизнь, а главное может разбудить Васю.  

– Кто там! Охуели ранним утром звонить? Я те, сука, завтра сама в 9 утра позвоню! – привычно-дружелюбной манерой общения начала Машка.  

– Маша, прости, что так рано... Это Глеб, помнишь?...  

И в этот миг Машкина земля остановилась! Глеб! Тот самый. От одной этой мысли Машка почувствовала резкий прилив тепла в низу живота, тело покрылось мурашками, а между ног явно прибавилось влаги. Как велика сила человеческого голоса, приложенная в нужное время в нужном месте, а совмещённая с женской импульсивностью на почве страсти... Тушите свет, товарищи!  

– Я хотел пригласить тебя позавтракать. Мне очень нужно с тобой поговорить. О магазине своём не беспокойся, там управляющий мой старый приятель. Считай ты свободна. Ну как? Заезжаю за тобой? Уточни, где тебя подхватить?  

Машка с совершенно мутным сознанием завершила разговор, уточнив где и когда её подхватить. Пошатываясь от волнения, цепляясь дрожащими руками за стены, она брела в сторону ванной, чтоб хоть как-то создать видимость красоты перед свиданием. Да, в Машкиной жизни планировалось самое настоящее свидание.  

Случайным движением она задела старый покосившийся шкафчик, висящий на пути к ванной комнате. Блуждающий взгляд не сразу смог сфокусироваться на предмете, выпавшем из приоткрывшейся двери... Дневник! Её старый дневник! Тот самый где так мало и так много одновременно. Где вся её жизнь, оторванная от реальной жизни. Где есть мечты. Где любовь стоит того, чтобы ждать...  

Тетрадка в 48 листов выглядела до боли знакомой, даже родной. Только что-то всё же изменилось с годами. Страницы пожелтели и скрутились. Стали напоминать деревянные брусья, формирующие основу ворот. А обложка стала самими воротами – такая же чёрная, массивная, но местами покрытая ржавчиной. Машка замерла, наблюдая, как её дневник призывно выпрямлялся перед ней во весь еë рост, а потом ещё выше. Несмотря на увядший вид, возникшие перед Машкой ворота манили войти, как будто дневник просил сделать новую запись. "А может быть и целую главу напишу" – подумала Машка и толкнула чёрную дверь. Та открылась без единого скрипа и с такой лёгкостью, как если бы Машка на неё просто дунула! Зажмурившись она шагнула вперёд. Новая глава в жизни – это дело серьёзное, можно и зажмуриться. Страшно ведь! До одури страшно делать шаг в неизвестность, даже когда она так усердно зовёт тебя и радушно принимает.  

Даже с закрытыми глазами Машка понимала, что вокруг светит солнце. Собрав всю смелость в кулак, она открыла глаза.  

Перед ней стоял Глеб. В потрясающем костюме нежного изумрудного цвета. Он улыбался ей счастливой улыбкой и, казалось, был даже немного смущён.  

– Я так рад, что ты согласилась встретиться. Всë уже готово. Только скажи, что ты согласна...  

"На что согласна??? " – застучало в Машкином мозгу, но ситуация была предельно понятна. На зелёной поляне рядом с рестораном стояли подмостки с установленными рядами стульев, на которых сидели очень нарядные, очень незнакомые и очень заинтересованные люди. Далее была установлена небольшая сцена с аркой, украшенной павлиньими перьями. "Что за хрень, твою мать, павлина-то за что прибили? " – эта мысль была наиболее рациональной из всего того хаоса, что творился в Машкиной голове. Суть мероприятия была бы понятна и пьяному колхознику, которому плевать на павлинов.  

Глеб зовёт её в жены. Но как??? Она же замужем. Ааа – это просто праздник, а всё формальности урегулирует его юрист. А как же любовь? А она есть с первой встречи. То есть просто нужно решиться на этот шаг? И всё? Да, именно так – второй шаг в новую, совершенно другую жизнь. А почему второй? Первый шаг, это когда Машка шагнула в свои мечты. Дневник помнишь? А теперь второй! Он всегда сложнее. Не так сложно собраться с силами и шагнуть один раз. Сложнее остаться и продолжить путь. Глеб попросил Машку не торопиться и обдумать все. Его обаяние сводило с ума. Машка замерла и только сейчас опустила взгляд, чтоб взглянуть на себя. Неужели она может быть такой красивой?! На ней было бледно-розовое платье без рукавов, тонкий шёлковый шлейф струился по ногам в белых, весьма эротичных чулках, на руках были перчатки, так же белые, на ощупь Машка поняла, что её давно не ухоженные волосы сейчас лежат на плечах аккуратными волнами. "Где здесь грëбаное зеркало?!" – но Машкино внимание было взорвано тучей бабочек окруживших её и порхавших со всех сторон. Казалось, что даже апплодисменты и возгласы гостей тают в шуме хлопающих крылышек. Бабочки потрясающий красоты кружились повсюду – вокруг Машки, вокруг Глеба, вокруг гостей, вокруг Солнца, внутри...  

"Просто скажи, что согласна! " Даже голос Глеба звучал приглушенно в вихре калейдоскопа этих радужных насекомых.  

Одна бабочка с чёрными крыльями присела на бокал с шампанским. Машка замерла, пытаясь трезво оценить ситуацию. "Стоп! Она замужем! А как же Вася?! Он же погибнет без неё! " Бабочка, севшая на бокал, несколько секунд плавно двигала крыльями, как будто проверяя систему, а затем с лёгкостью взмыла в небо.  

– Просто скажи, что согласна! – голос Глеба был тих и печален.  

– Вася... Он пропадёт без меня...  

Резкий звон старомодного будильника заставил вышвырнуть свой взгляд из свадебно-бабочной церемонии в сторону давно не беленного потолка с потрескавшейся краской и следами мумифицированных насекомых, и втягивал в ту самую трещину в штукатурке, которую, по мнению Машки, заделать мог только Вася.  

– Это моя трещина, – подумала Машка...  

Губу немного саднило. Наверное, задела о подушку. Один глаз не хотел открываться – ничего страшного, поправим тональником. Повернув закоченевшую шею в сторону мужа, Машка увидела то, к чему привыкла...  

Вася сделал "пфррр" и слегка всхрапнул... Тёплый, вязкий и немного сладковатый запах перегара нанëс привычный панч в физиономию Машки... Отчаянно грустное тепло безысходности прошлось по всем Машкиным надеждам, мечтам и нервам...  

– Это мой Васька, – подумала Машка, и испытала привычное серо-унылое спокойствие.  

Через пару минут бессмысленного оцепенения она потащила свою вечно уставшую обрюзгшую тушку в сторону кухни и такого предсказуемого жизненного пути...  

Чай, бутер с колбасой, давка в метро, сон в подземелье, стоя, как лошадь, бессмысленный труд с отсутствием цели, уничтоженная молодость, разбитые мечты и сердца... И огромная всепоглощающая женско-материнская любовь, ставшая главным наркотиком, приносящим странный суррогат счастья, от которого хочется упасть, уснуть и не проснуться больше никогда...  

Это твой Васька, это твоя трещина, твой потрескавшийся потолок и твой выбор, Машка... Ты абсолютно права. Это твоя жизнь Машка... Бедная ты моя Машка...