ЛЕСОСПЛАВ (Моя Комическая одиссея).

Уважаемый читатель. Благодарю тебя за проявленный интерес к моей скромной персоне. Буду очень благодарен за любой оставленный комментарий, не обязательно лестный ))). Мне это очень важно. Спасибо. Надеюсь, тебе понравится, и ты не пожалеешь о потерянном времени.  

Аэроплан, самолетом это изделие назвать язык не поворачивается, между тем стал снижаться. Описав плавную дугу, он, как настоящий лайнер, взвыл перед посадкой мотором и плавно коснулся колесами поля. Не взлетно-посадочной полосы, а именно поля, так как аэродром представлял из себя достаточно большое ровное поле, покрытое аккуратно подстриженной травой.  

Здание аэровокзала было под стать полю – старое одноэтажное, с отваливавшейся штука-уркой и выкрашенное облупившейся краской непонятного цвета. Сойдя по откидному трапу на поле, мы сбились в кучку, с любопытством оглядываясь по сторонам. После столичной жизни все здесь казалось каким-то странным и необычным. Взвалив на плечи свои рюкзаки мы вместе с остальными пассажирами пешком потянулись к краю поля в сторону упомянутого строения, на фасаде которого красовалась фанерная вывеска «Кудымкар».  

Без каких-либо формальностей мы прошли сквозь здание и оказались на небольшой площади, когда-то покрытой асфальтом, который, как и во всей стране выглядел так, словно только что пережил бомбежку вражеской авиации. В строгом соответствии со второй закономерностью того времени, в середине этой площади стояла гипсовая скульптура Ильича в полный рост, одетого в неизменное развевающееся пальто и указывающая вытянутой рукой с зажатой в ней неизменной же, как у блатного, кепкой куда-то вдаль. Ильич был аккуратно покрашен серебрянкой и выглядел, как нечто среднее между новым солдатским котелком и дешевым надгробным памятником.  

– Серебряный век, эпоха Возрождения. – Пошутил я и указал на статую. Никто даже не улыбнулся, всем было плевать на серебряного Ильича, впрочем, как и Ильичу на всех нас.  

В соответствии с информацией, полученной Борисом от всесильного дяди перед вылетом, по прилету нас должен был встретить абориген с каким-то транспортом и доставить к месту дислокации. Естественно, нас никто не встречал. Мы собрались в кружок. Закурили. После длительного воздержания аромат сигарет был особенно приятен. Принялись обсуждать план наших дальнейших действий.  

– Пиздец, приехали… Здравствуйте, девочки. – Фразой из анекдота прокомментировал сложившуюся ситуацию Андрей. – Куда двинем?  

Площадь была абсолютна пуста. Немногочисленные пассажиры, прилетевшие вместе с нами, куда-то мгновенно рассосались, таксистов тут отродясь не бывало, двери здания аэропорта, после того, как мы вышли из здания, были тут же за нами заперты. Видимо, полетов на сегодня больше не ожидалось. Спрашивать дорогу было решительно не у кого.  

– Значит, так! – Боря, вдруг вспомнил, что он старший и возбудился к административной деятельности. К тому же ему надо было упредить уже витавшие в воздухе вопросы ученых коллег типа – «Боря, какого хера? ». – В город здесь одна дорога, по ней и пойдем. Будем надеяться, что это не очень далеко. Впрочем, выбора у нас все-равно нет.  

– Вот, приятно, что у нас такой умный и ответственный командир. – С ласковым прищуром, как у стоявшего неподалеку серебряного Ленина, произнес Батя. – Боб, а ты точно уверен, что мы туда прилетели? Может, вы с дядей напутали чего?  

Боря кинул на него грозный взгляд, ноздри его семитского унылого носа раздулись, как у Конька-Горбунка.  

– Бать, ну, ты-то хоть, не начинай, а! Короче! Хорош трындеть. Пошли!  

И мы пошли. Я предложил построиться в походную колонну по двое и запеть лихой военный марш, чтобы сонный городишко понял, какие чудо-богатыри приехали к нему на постой. Но был тут же послан собратьями по оружию на хуй и молча потащился вместе со всеми по разбитой асфальтовой дороге навстречу уже поджидавшим нас приключениям…  

До первых строений города действительно оказалось не очень далеко. Уже через километр начали попадаться первые строения, показались люди. Как и большинство провинциальных городков Союза, Кудымкар оставлял гнетущее впечатление – разбитый асфальт нешироких дорог, одно-двухэтажные домики, стоявшие вдоль них, давно и безрезультатно вопили о необходимом ремонте. Запустение, пыль, не ухоженность и уныние.  

Аборигены производили не менее грустное впечатление. В основном это были невысокие коренастые люди, с прямыми темными волосами и круглыми скуластыми лицами.  

– Володь, ты здесь за своего сойдешь, – поддразнил я Вовку, – у тебя корни не отсюда, часом? А, нет, я забыл – ты же из Казани, Сирота казанская.  

Вовка приехал в наш подмосковный Калининград (ныне Королев) из Казани. Он рано потерял отца, в связи с чем тут же получил погоняло «сирота Казанская», но не обижался, а и сам частенько называл себя так.  

Удивительной общей чертой местных были их зубы. Точнее их отсутствие. Я слышал где-то, что плохие зубы, особенно у женщин, являются признаком вырождения. Не знаю, так ли это, но при общении с коми-пермяками невольно взгляд притягивали именно их зубы. Они либо, как я уже сказал, отсутствовали, либо были ужасного, коричнево-черного цвета, сплошь кривые, либо ровные, гладкие, блестящие… но железные. Элита напоказ, с гордостью носила зубы из золота.  

Второй отличительной особенностью местных было пьянство. Пьяны были все и в любое время суток. Пили молодые и старые, женщины и мужчины, бабушки и дедушки. Осмелюсь предположить, что пили даже дети. Вполне возможно, пьянство и было той самой причиной вы-рождения, о которой вопило состояние зубов этих низкорослых уральцев.  

Очень забавен для нашего уха был их говор. Они, как будто, не говорили, а пели белым стихом, редуцируя интонацию в середине предложения и повышая ее в конце. Складывалось впечатление, что они разговаривают одними вопросами. В целом же это были простые открытые люди. Гостеприимные и радушные, немного наивные в своих суждениях и отношению к жизни во-обще и своей в частности.  

Наша группа выглядела здесь абсолютно чужеродно, вызывая удивление и любопытство. Если мы останавливали кого-то, чтобы уточнить дорогу, после обстоятельных объяснений обязательно следовали вопросы – кто мы, откуда, зачем приехали? Наконец, какой-то мужичок с неизменной ленинской кепкой на голове, из-под которой выбивались редкие пряди сальных волос и хитрыми маленькими глазками, получив запрошенную сигарету, вызвался проводить нас до кон-торы местного леспромхоза, которая и являлась сейчас целью нашего путешествия. И вскоре мы уже стояли перед дощатым одноэтажным бараком, расположенном на пологом берегу реки Иньвы, метрах в двухстах от воды.