Сказ

Взяв от классика поэму,  

Я решил продолжить тему.  

Сам решению не рад,  

Верю – будет всё впопад.  

Итак:  

Три девицы перед сном  

«Тёрли» поздно вечерком.  

― Если б я была певица, ―  

Говорит одна девица,  

― Я б Филиппа короля  

Отодвинула шутя  

И от Аллы и от Макса.  

Да куда ж ему деваться  

От такой-то красоты?  

― В зеркало видала ты  

Нос свой и свиное рыло, ―  

То сестра заговорила.  

Трёп повысился в тонах,  

Проскользнули «бл... » и «нах... »  

― Ты сестра мне, но поверь,  

Даже я б закрыла дверь  

Пред такою красотою.  

Лучше я сейчас открою  

Мысли и мечты, что важно,  

Всё реально, эпатажно.  

Мне бы принца, ну а чё,  

Даже если б старичок.  

С Абу-Даби например.  

Главное, что б мой размер  

Показался ему годным,  

Попа, груди вылет гордый.  

― Ты ж гора, а не девица, ―  

Злобно прыснула сестрица.  

― Не ругайтесь, ― голосок,  

Вдруг, раздался и замолк.  

Третья из сестёр несмело  

Примирить их захотела,  

Но скромна была с рожденья,  

Добрая, из убежденья.  

― Вы сестрицы зря не ссорьтесь.  

Просто тихо успокойтесь.  

Папенька решит вопрос,  

Каждой он исполнит спрос.  

Он в Москву поедет завтра,  

Ну, а там немного фарта,  

И он каждой привезёт,  

Что просили наперёд.  

Папенька стоял в кустах,  

Где-то метрах, может в стах.  

Но сестрицы так орали,  

Что не слышать их едва ли  

Он не мог, и был не рад,  

Что ему в столичный град.  

Прошлый раз привёз для старшей,  

Перья и пучок плюмажей,  

И сказал что от Филиппа,  

Но добился только крика,  

Что уже не носят перья,  

И что к папе нет доверья.  

Средней, как просила, чётки,  

Хоть запрос и был не чёткий.  

Что-нибудь от азиатов,  

Необычно и богато.  

Что же чётки из сапфира  

Были как нельзя красивы.  

Оказалось, что папаша  

Пошло думает о няше.  

Радовался только младшей.  

И от средней и от старшей  

Отличалась та умом,  

Да и скромная, при том.  

Говорит: ― Не думай папа,  

Знаю я твою зарплату.  

Ты не напрягайся, я  

Не спрошу тебя зазря.  

Привези мне, что не тяжко,  

Принца с белою коняшкой.  

Не тащи ― приедет сам,  

А приврат тебе я дам.  

Я, бог дал, не идиотка,  

Нужно только сделать фотку.  

Ты снеси в агентство мод,  

Ну и будем ждать приход.  

Фотка наведёт там кипишь.  

Верь мне, сам потом увидишь.  

Папа свёл кусты легонько:  

«А уеду-к я тихонько».  

И уехал втихаря,  

Нерв чтоб не трепать зазря.  

Пригорюнились девицы,  

Папа кинул со столицей.  

Но, куда б не ехал он,  

Есть у каждой телефон.  

Ладно, коротко ли долго,  

Время шло, и в град на Волге,  

Весть пришла, всех будоража.  

Не потоп, не распродажа.  

Прикатил столичный принц,  

Ищет пару средь девиц.  

Белый БМВ Х6,  

Денег, видимо, не счесть.  

Сам красив как Бредли Купер,  

А одет, так просто супер.  

Говорят, что он по фото,  

Ищет якобы кого-то.  

И однажды БМВ,  

Подкатил к резной избе.  

Вышли сёстры на порог,  

Парень выказал восторг.  

Ведь меж толстой и косой,  

Он узрел улыбку той,  

Что была их всех милее,  

Всех прекрасней и белее.  

Он поднялся на крыльцо.  

Младшей протянул кольцо.  

Взял за руку, пригубил,  

И с девицей укатил.  

Задохнулись злостью сёстры,  

Применив язык свой острый  

И в озлобленных речах  

Вновь звучало «бл... » и «нах... »  

Время смазало обиды.  

Не сказать, что сёстры квиты.  

Рад лишь папенька, что дочь,  

Из глуши умчалась прочь.  

А в Москве ― не спи, держись.  

Младшую учила жизнь.  

Чуть пожили, расписались  

Ненадолго, и расстались.  

Парень оказался пшик.  

Только понт и внешний шик.  

Денег нету ни гроша.  

Не умеет ни шиша.  

От родителей богатство,  

А в башке бедлам и бл... во.  

Выгнала его с ноги,  

Жить с таким ведь не с руки.  

Но московская прописка,  

Ну, а далее по списку.  

Пол не маленькой квартиры,  

И один из двух сортиров,  

Ей достались по контракту.  

Честь по честь, раздел по факту.  

Разменяла и живёт.  

И моделью в доме мод  

Взяли младшую на службу,  

Есть там, с кем наладит дружбу.  

Лишь одно её тревожит,  

Забеременела всё же.  

То ли радость, то ль потеря,  

Но Москва слезам не верит.  

И решила не скисать,  

А держаться и рожать.  

На работе всё отлично,  

Ведь её заметил лично  

Модельер ведущий, Мэтр,  

Чьи заслуги с километр.  

Сам красив, умён, богат.  

Плюсик к плюсу ― это факт.  

Подружились, полюбились,  

И в семье соединились.  

Всех девиц хватил инфаркт,  

Пришлая урвАла фарт.  

Про ребёнка рассказала.  

Как случилось, не скрывала.  

К изумлению, на диво,  

Мэтр принял всё красиво.  

Даже рад был, чёрт возьми ―  

Бредил он давно детьми.  

Стали жить, да поживать,  

На завистников плевать.  

Солнце красною болячкой,  

Взмыло в небо в раскорячку.  

Утро в городок пришло.  

Жизнь куда-то понесло.  

В дом вернёмся на мгновенье.  

Подколодное шипенье  

Прёт оттуда через стены.  

Две сестры там откровенно,  

Применяя «бл... » и «нах... »  

Младшую стирали в прах.  

― Почему, всё этой дуре,  

Чё, мы лысые, в натуре? ―  

Старшую «рвало» от злости.  

― Позвала хотя бы в гости.  

Ей всё хаханьки, игра.  

Сучку наказать пора.  

― Во-во-во! ― неслось от средней.  

― Запихнула нас в последних,  

И слилась на долгий срок.  

Надо преподать урок.  

И, не мудрствуя лукаво,  

Слух пустили, что шалава  

Младшая, и проститня.  

Мол, лихая ребятня,  

Анатомию сестрицы  

Изучала прям в светлице.  

И потом, с таким сюжетом,  

Письмецо послали мэтру.  

Написав хитро и мало.  

Там г... на и так хватало.  

И паскудно стали ждать,  

Как в сестре признают бл...  

А тем временем в Москве,  

Время мчалось на коне.  

Мэтр укатил в Европу,  

Взяв с собой одних лишь «топов»,  

А лишь только скрылся он,  

Скорая примчала в дом.  

И младшАя прямо в ночь,  

Родила малышку дочь.  

Тут и письмецо поспело.  

На работу прилетело.  

Адрес этот знали сёстры,  

Ну, а далее всё просто.  

Девки, что в инфаркте были,  

Тут же от письма ожили,  

И решили этот шанс,  

Влить в семейный дисбаланс.  

Злополучное письмо  

Прочитаем. Вот оно:  

«Ты прекрасен, спору нет.  

Ты объездил целый свет.  

И живёт в твоей квартире  

Та, что люба в целом мире.  

Ты в вояж и был таков.  

Тут в квартиру мужиков  

Без разбору тащит шельма.  

Мы то знаем, просто верь нам.  

Мы прожили с ней с рожденья  

Горе, радость, дни рожденья.  

К сожаленью, за порог  

Вынесла она порок.  

Стала без ограниченья  

Мужикам для развлеченья.  

Так слаба на передок,  

Просто ярмарка меж ног.  

P. S.  

Вам сигналит коллектив,  

Длинноногий ваш актив».  

Далее идёт приписка,  

Дескать: «Мэтр, ваша киска  

Родила малышку дочь,  

Только чёрную как ночь.  

И что вам грозит беда,  

И скандал, и череда  

Неприятностей и муки,  

И наплыв хандры и скуки,  

Коль вас будут попрекать,  

Что супруга ваша бл... ».  

Вся Европа на ушах.  

«Мэтр душка, просто ах! » ―  

Млели местные девицы,  

В регионах и в столицах.  

Мэтр выглядел шикарно,  

Но внезапно и коварно  

Письмецо, из зла и грязи,  

Свергнуло его из князей.  

Он замкнулся, загрустил,  

Внешний вид подзапустил.  

Он любил ведь не шутя.  

Прошлого не знал житья.  

И не спрашивал о том,  

Как жила, где отчий дом.  

«Как же быть? Ведь счастье стёрто.  

А пошло оно всё к чёрту.  

Не вернусь. Меня поймут.  

А бл... й хватает тут».  

Младшей жизнь – кошмарный сон.  

Оборвала телефон.  

Не берёт любимый трубку,  

Без отца растёт малютка.  

Поспешила на работу.  

«Может там поможет кто-то? ».  

Девушек косые взгляды.  

Мужики ей что-то рады.  

«Не пойму. Да в чём подвох? », -  

Вырвался тревожный вздох.  

Вдруг директор, тут как тут.  

Взгляд стегнул, как будто кнут.  

― Вы конечно не взыщите,  

Но работу поищите.  

Вы подмочите нам скоро  

Репутацию, которой,  

Добивались мы не зря,  

И терять её нельзя.  

Ну, а муж ваш отписал,  

Что все связи разорвал  

С вами, с дочкой, и работой  

Он загружен там, в Европе.  

Побледнела дева: ― Как?  

Я ему совсем не враг.  

Босс пошевелил усами.  

― Разбирайтесь в этом сами.  

Делать нечего, скорбя,  

Молча, собрала дитя.  

Вещи кой-какие, в суе,  

И уехала, тоскуя  

В дом родной, мечтая зря,  

Что любимый в их края  

Прилетит и успокоит.  

От невзгод её укроет.  

Что вернётся всё назад,  

Что малышке будет рад.  

К сожалению, напрасны  

Оказались, девы красной,  

Все мечты о счастье с милым.  

Зло пришло неотвратимо.  

Много лет прошло с тех пор.  

Тот же дом и тот же двор.  

И живут в нём три девицы,  

Три родимые сестрицы.  

Старшая, размером с дом,  

Да и страшная при том.  

Средняя, косая тётка,  

Видящая всё не чётко.  

И младшАя, чудо дева.  

Хоть серьёзно повзрослела,  

А при ней красотка-дочь,  

Мама в юности, точь-в-точь.  

Жизнь проходит чередом.  

Вот и дочке мал их дом:  

― Мама надо мне в столицу,  

Я хочу поймать жар-птицу.  

Быть полезна и любима.  

Жизнь проходит, и всё мимо.  

Что ж, удерживать не стала.  

На прощанье лишь сказала:  

― Дочка, там не торопись,  

Что придёт, за то держись.  

Я ведь тоже, как и ты,  

В юности ждала мечты  

Исполненья, и везенья.  

Жаль, одно недоуменье  

Привезла домой с собой.  

Будь умней, и бог с тобой.  

Оглушила дочь столица ―  

Лица, лица, лица, лица...  

Все серьёзны и чужи,  

Не чета родным в глуши.  

Мир наш тесен, это ясно.  

И порою не напрасно  

Нас толкает мысль туда,  

И событий череда,  

Где судьба с улыбкой хитрой,  

Путь рисует наш палитрой.  

Сузив мир в один проход.  

В тот, что нам и подойдёт.  

Долго, коротко ли вышло,  

Дочь, про моды дом услышав,  

Поспешила стать моделью.  

И задавшись этой целью,  

Обладая дивным станом,  

Красотою несказанной,  

Смотр с лёгкостью прошла.  

В моды мир шутя вошла.  

Только дом нам тот знаком.  

Тот печальный модный дом.  

Где судьбу сломали дрязги.  

Где всё было как из сказки.  

Но судьба сказала «нет».  

И закончился куплет.  

Мэтр вышел в коридор.  

Много лет прошло с тех пор  

Но любовь не увядала.  

Что с супругой нынче стало?  

Он не знал о ней ничуть.  

Говорил себе: «забудь... »  

Только сердцу не прикажешь,  

Не поймёт, ну что тут скажешь.  

Так и жил один как перст,  

Средь поклонниц и невест.  

Вдруг идёт ему навстречу  

Та, что в памяти навечно,  

Но уж больно молода.  

Он задумался, ага...  

Вмиг узнал, откуда дева,  

Где её родное древо.  

Бросил всё и на вокзал.  

В поезд прыгнул, и умчал.  

Солнце кулаком в сердцах  

Сумрак раздолбало в прах,  

Ведь ему хотелось тоже  

Видеть, как по злобной роже,  

Зло от правды огребёт.  

Только мэтр лишь дойдёт  

До избы, где злые бабы  

Затаились, да и рады,  

Что разбили чьё-то счастье.  

Ох, порвёт им Мэтр пасти.  

Мэтр подошёл к крыльцу.  

Тень промчалась по лицу.  

Может он ошибся жестко?  

Сердце колотилось хлёстко.  

Но, мгновение спустя  

Он, дыханье затая,  

Наблюдал ту, что милее,  

Всех прекрасней и белее.  

Он всё понял, зарыдал.  

Тихо милую обнял.  

Чтоб уже не отпускать,  

Дни с любимой доживать.  

Правда вылезла наружу,  

Да и коммент тут не нужен.  

Тех, двоих, нашли не быстро,  

Но нашли, паскуд речистых.  

И сперва, решили бить,  

Но потом, бегом свалить  

Им подальше приказали,  

Чтоб покой не отравляли.  

Тётки смылись, лад настал.  

Жалко, папа не застал...  

Пир чудесный закатили.  

Пили, целовались, пили...  

― Я там был, текилу пил.  

Ну, и тихо сочинил  

Повесть. Кто любил, поймёт.  

Всё ― зовут! Текила ждёт.