Путь

Кому я только не молилась, чтоб глас мой слышался хоть где — чертям, гадалкам и сюрпризам, забыв в метаниях о себе.  

Я столько раз им вопрошала: «Откройте путь мне в небеса, я на холсте давно смешала небесно-синий, не спеша, с росой блестящей перламутра, добавив ласковый рассвет. Всю жизнь я жду чьего-то утра, я жду кого-то столько лет».  

Молчали черти, шар гадалок, сюрпризам было невдомёк, что на земле, где каждый жалок, вершился ангельский урок.  

На зов безропотно и спешно явился он, сокрывшись в тень — невинный, строгий и безгрешный, желанный — будто летний день. Стена из плача всё крепчала под взглядом скорбным, и душа как отзвук истины журчала в его раскатистых словах:  

«Ну ты, конечно, мать, смешная. О где ж мой путь, где то, где сё? У вас тырнеты есть, родная, садись и гугли это всё. В твоей башкеньке чёрт сломался — темно там так, что Ад вопит. Тебе бы, только не ругайся, врача найти — и путь открыт. И не один — их вот хоть тресни! — так много, что в глазах рябит. Ну правда, дурочка, не место тебе средь тех, кто жизнь гнобит».  

Я в жизни многое видала — и свет в тоннеле, и войну, пока случайно не узнала в его речах себя саму. Мне вечно нужен кто-то свыше, кто поведёт, развеет мрак. Но почему так явно слышу: «Ты для себя свой главный враг»? И вот я снова на распутье — где выбор той, что в путь зовёт? Где та, что радуется грусти? Где та, что будто не живёт? Влачится тенью по тропинкам средь скорби, горя и всерьёз находит счастье в мёртвых льдинках, что глаз роняет вместо слёз. Когда твой путь сменился тяжбой с огромным миром и собой? Молчание кажется отважным, пока не слышишь чей-то вой. А ведь он твой, послушай, ну же! Он рвётся прямо из груди. Тебе бесспорно кто-то нужен, и этот кто-то — взрослый ты.