Никогда.

Никогда уже… Никогда больше… Никогда… это слово – абсолютная пустота, полное отсутствие звуков, цветов, запахов, смыслов…  

Со смыслами труднее всего. Он сегодня, решившись на признание, потерял не только надежду на взаимную любовь, которая грела столько лет, а и единственного настоящего, проверенного в горе и радости друга в ее лице. В чем тогда найти смысл, опору в жизни, стимул?  

– Зачем, зачем ты все испортил? Мы же всю жизнь вместе, так близко, знаем друг о друге все. Нам даже разговаривать не нужно, чтобы понимать, о чем другой размышляет в этот момент. Так давно и прочно во френдзоне! Как ты мог вообще думать обо мне, как о женщине? Мы же делились подробностями личной жизни, любовными неудачами, проблемами, собственными глупыми промахами.  

Не стесняясь выглядеть неумной, некрасивой, эгоистичной я рыдала у тебя на груди, ты вытирал мне слезы и шептал, что все образуется и, что я, все равно буду счастлива, а сам вваливался ко мне пьяный вдрызг после очередного расставания с девушкой, падал на мой диван, клал голову на мои колени и, задавая бесконечное количество вопросов, на которые не было ответов и под мои молчаливые поглаживания по голове засыпал. Утром, все еще дыша перегаром пил на моей кухне крепкий кофе, глядя глазами побитой собаки в одну точку и вяло улыбался на мое: «Прорвемся! » Долгие недели после этого мы вытаскивали друг друга из эмоциональной ямы, игнорируя усталость, собственные потребности или плохое настроение, потому что – друзья! Только друзья так и поступают. И сейчас ты почему-то решил изменить статус наших отношений, предавая все, чем мы дорожили и даже гордились. Ты лишаешь меня друга, жизненного равновесия, уверенности в надежно прикрытом тыле! Из-за тебя я окончательно теряю веру в самое чистое и светлое в этом мире. Больше никогда не приближайся ко мне, слышишь!  

Не приближайся… как это возможно, если они почти с рождения живут в домах напротив и узнают по загоревшемуся свету в знакомом окне о возвращении друг друга домой? Впрочем, он и сам больше не сможет здесь находиться, ходить мимо, не поднимая глаз на это самое окно и не испытывая боли и нестерпимого желания взбежать на третий этаж и нажать кнопку звонка ее квартиры. Ему нужно поскорее заканчивать ремонт в небольшом, но достаточном для семьи доме, который купил в надежде слышать в нем ее голос и топот маленьких ножек их ребенка. Впрочем, ночевать там уже и так можно. Вещи наспех собраны в дорожную сумку и брошены в багажник машины. Днем все равно на работе, а вечера лучше проводить подальше отсюда. Нужно выставить квартиру на продажу, чтоб не тянуло приехать и не жгло в груди от непреодолимого желания увидеть ее хоть одним глазком из-за занавески.  

Не то чтобы такая реакция на признание не предполагалась вовсе, но принять ее оказалась еще труднее и гораздо больнее, чем думал. Не известно, когда ему все же удастся собрать кусочки разбитого сердца воедино и удастся ли вообще, но страдания необходимо было прекратить. Столько лет любить и скрывать, не мочь обнять, поцеловать прикоснуться не как к другу, все время взвешивать, не чрезмерно ли долго задержал взгляд, не чересчур ли часто звонил, не слишком ли навязчив с вопросами. А хотелось знать о ней все, хотелось ласкать и касаться губами ее губ и тела, не отрывать взгляда, любоваться открыто и умирать от ответных действий. Не судьба! А раз так, то лучше разорвать этот круг все прояснив и оставить воспоминания в укромном уголке души, постараться смириться и попробовать жить дальше. По крайней мере, это честно по отношению к ней. Нельзя было больше поддерживать ее заблуждение, притворяться из лучших побуждений, эгоистично лелея мечту о большем. Ей не надо больше. Ей было в самый раз. Конечно, сейчас она расстроена, огорчена, разочарована, но друг – не любимый! Пройдет время, и она встретит того, кто полностью вытеснит из сердца мысли о бывшем друге, воспоминания утратят свою остроту и важность, и все с ней будет хорошо.  

Воскресенье, и дорога относительно свободна, не требуется особого напряжения, чтоб вести машину. От этого и от тупой пустоты и голове и душе слегка укачивает и клонит в сон. Ему необходим кофе. Метров через триста их кафе, где она всегда брала латте, а он американо. Оно больше никогда не будет их. Их нет. Друзьями уже быть не получится, а большим друг для друга так и не станут. Никогда. «Никогда не приближайся ко мне! »- снова и снова на репите звучит у него внутри, и он чувствует эту фразу холодом в каждой клеточке тела.  

Что ж, их столик в глубине зала свободен, но один он садиться не станет.  

Хорошо, что из дома на работу ему придется ездить совсем другой дорогой, не натыкаясь на дорогие сердцу места, которые бы будили воспоминания, сейчас ранящие очень болезненно. Он купил бутылку виски хоть и не чувствовал потребности в алкоголе, он ничего не чувствовал. Просто доехал, застелил одиноко стоящий посреди комнаты диван и уснул до звонка будильника в семь утра в понедельник. Виски оставались стоять нетронутыми на подоконнике пустой комнаты с одним диваном посередине до следующего воскресенья. Проснувшись в свой единственный выходной он осознал, что, похоже, существовал всю неделю, как во сне, которого сейчас и вспомнить не мог. Добрел до умывальника, впервые за все дни взглянул в зеркало, обнаружил погасшие глаза, глубокую складку между бровями и впалые щеки. Что и когда в последний раз ел, он так и не вспомнил.  

Стоя возле окна и неосознанно обдирая этикетку с бутылки, абсолютно не понимая куда двигаться, отдаленно, как сквозь плотно закрытую дверь, услышал, наконец, доносящийся из кармана домашних штанов звонок телефона. Не глядя на экран, машинально, каким-то чужим голосом:  

– Алло!  

До боли знакомые всхлипы резко вернули в реальность:  

– Никогда, слышишь, никогда не оставляй меня! Я тебя люблю!