Путь в Город Солнца

1  

Артист спросил мыслителя:  

– О чем пели птицы этим утром?  

– О том, что они хотят жить. Видеть и слышать Духа мира. Их слова парят в небесах. Их слезы горят волшебными огнями. А что же люди? Мимолетные тени ночи сплетаются с сознанием людей, рождая сновидения. Птицы желают людям добра, они поют для них, когда люди заходят в судьбы тупик. Сердца объяты пламенем любви. Запретная книга, вот, возьми.  

Мыслитель передал кубик из металла. Артист нажал на голову нефритовой змеи, выступающей из корпуса, и куб изменился, превратился в книгу, в которой причудливые символы сошли со страниц, поплыли по воздуху. Прилетевшая синяя птица поймала один из символов и проглотила, ее глаза приняли вид человеческих глаз, и она сказала:  

– Не бойся смерти мальчик. Когда ты умрешь, ты воспаришь птицей в небо. Ты – душа деревьев. Не рви их листву. Ореол, который я вижу над твоей головой, означает, что ты в шаге от просветления. Пей родниковую воду семь дней, заедая черствым хлебом. Проглоти три капли росы с земляники, после первого прошедшего дождя. Тогда ты поймешь, о чем говорю я!  

Артист заплакал, пытаясь разбудить свою мать от сна смерти. – Пожалуйста, проснись, – шептал он. – Прошу тебя, ОЧНИСЬ! Ты самый близкий мне человек, и теперь тебя НЕТ! Боже, зачем ты забрал ее у меня? Она была так душой молода!!  

Мыслитель дотронулся до плеча артиста и проговорил:  

– Оставь ее тело, больше нет в нем Духа мира. Теперь она стала листвой, что шумит у тебя над головой. Это прекрасно – ты должен это понять. Воссоединившись с силами природы, твоя мать сама Мать земля! Она породила тебя, природа, она и убьет тебя, когда придет туманом последний твой день. Относись к смерти проще, она не вечный договор! Ты меняешься, меняется все вокруг тебя. И каждый миг неповторим, прекрасен в своей уникальности. Оставь ее бренную оболочку, она пуста, как чаша в моей руке. Испей из нее истину. Познай сущность реальности, и стань тем, кем ты мечтаешь стать.  

– Кем я мечтаю стать? – захлебываясь в слезах скулил артист.  

– Собой, – провел мыслитель рукой по голове артиста, – Просто собой. Не так. Ты станешь Собой!  

Синяя птица пела, а артист с мыслителем из чаши пустой пили.  

Мыслитель и артист вошли на площадь города, на которой веселились люди, празднуя День солнца. В чудном наряде их встретил шут с маской синей птицы. Он проговорил нараспев:  

– Добро и зло пожаловать на представление всей жизни! Вы будете пленниками этого празднества до самой смерти. Поднимите свои веки к солнцу, восхвалите лучистое божество, и тогда вы поймете кое-что...  

– Мы дети звезд, так как состоим из их пыли. Пыли звезд, которые больше не горят на небе, – промолвил мыслитель и взял кувшин с вином. Он передал его артисту. – Не пей это вино, просто держи его. Смотри в него. Быть может, ты увидишь в нем истину. А, может, и не увидишь. В таком случае, твое время пока не пришло.  

– Что есть истина, мудрец?  

– Ничто.  

– Ничто?!  

Мыслитель улыбнулся и сказал:  

– Не загружай себе голову сейчас такими вещами. Сегодня праздник, поэтому давай веселиться. Посмотрим, как факиры пьют пламя. Ох! Смотри! Белая птица в белых облаках! Ты видишь ее? Думаю, нет. Значит история твоя пока не завершена.  

Артист и мыслитель заблудились в сумрачном лесу. Они блуждали много часов, но возвращались раз за разом к остроконечному камню. За ними скрыто следовала синяя птица. Вернувшись в очередной раз, они сели у камня и доели остатки еды, что у них была, запив ее последними каплями воды из фляги из кожи гепарда.  

– Что же нам делать? – задумчиво произнес мыслитель.  

– Этот лес, похоже, зачарован. Нам не выбраться отсюда! – закрыл лицо руками артист.  

– Кто вы такие? – спросил грозный голос из чащи.  

Мыслитель и артист вскочили. Они увидели человека с головой медведя, отшельника, который давным давно оставил социум. Настолько он озверел, что питался свежим мясом, запивая его кровью.  

– Любезный человек, не могли бы вы помочь нам дойти до солнечной деревни? – попросил артист.  

– Я похож на ЧЕЛОВЕКА? НЕТ! Я зверь, и живу который год среди других зверей.  

Мыслитель заговорил:  

– Звериный облик твой, наверное, лишь маска, которую ты сам на себя надел. Зачем? Может, тебе не нравилось жить среди людей, потому что ты боялся их! Но нас тебе незачем боятся, давай ка снимем маску и посмотрим на твое человеческое лицо.  

– НЕТ! – прорычал медведь, но было уже поздно – мыслитель резким движением откинул маску и она упала на траву.  

– Спасибо вам! – ответил одноглазый отшельник с растрепанными длинными волосами и седой бородой. – Давайте я проведу вас через мой лес.  

Так артист и мыслитель выбрались из леса.  

Мыслитель и артист попали в сильнейшую метель на дороге к солнечному городу. Они поняли, что им не дойти до него, что они замерзнут до смерти. На дороге им повстречался разбойник в безликой маске с прорезями для глаз. Он достал нож дрожащей рукой и проревел:  

– Деньги или жизнь!  

– Да ты замерз в такой легкой одежде, брат! – воскликнул мыслитель. – Давай я дам тебе свою одежду, чтобы согреться. И вот деньги, чтобы ты купил на них хлеба.  

– Вот как? Хорошо. Ты умный человек и я оставлю вам обоим жизнь. От души, – ответил тот принимая дары. – Давайте я отведу вас в свою хижину, чтобы вы переждали метель.  

– Спасибо тебе! Если бы не ты мы погибли бы в этом пути, – поблагодарил артист.  

– Встретитесь вы мне еще раз на этой дороге, я уже не буду таким добрым. Вы умрете от моего клинка!  

– То будет не завтра и уж точно не вчера, – сказал мыслитель и хитро улыбнулся.  

В клетке внутри хижины пела для них синяя птица. Так артист и мыслитель пережили метель.  

Когда еще у мыслителя было только пара седых волос, он гулял по солнечному городу. В канаве он увидел маленького оборванца. Тот плакал и звал свою мать. Мыслитель дал ему буханку хлеба, которую ел и, взяв мальчика за руку, повел к площади. У фонтана со статуей старого царя, обнимающего единорога с рыбьим хвостом, он обратился к гадалке, раскладывающей карты Таро:  

– Женщина, помоги найти мать этого мальчика.  

Женщина стрельнула змеиными глазами, перемешала колоду и положила на камень три карты рубашкой вверх, со словами:  

– Здесь прошлое этого мальчика, настоящее и будущее.  

Она положила еще одну карту над картой настоящего.  

– Эта карта скрывает мать. Пусть мальчик перевернет любую из карт, но только одну!  

Мальчик потянулся к карте матери, но мыслитель остановил его руку, со словами:  

– Подумай хорошенько, что тебе надо выбрать.  

Мальчик кивнул, почесал голову и открыл карту будущего: АРКАН ЛУНЫ. Гадалка спрятала карты в колоду и таинственно улыбнулась. А тут и мать мальчика подошла, дернула ребенка за руку и отругала, что тот убежал от нее. Так мыслитель познакомился с артистом.  

2  

Никто не знал, когда он появился. Наверное, в первый раз его увидели понурые мужики, рыбачащие на скалах, и так тому удивились, что попадали в соленую воду. Он ехал верхом на заросшем ракушками крабе, запряженном норовистыми жеребцами. Одет старик был странно, так одевались когда-то купцы, привозящие из далеких стран удивительных четырехкрылых птиц с длинными хвостами. Постукивая по панцирю прутиком, он глядел в сумрачное небо.  

А может, впервые его видели сельские жены, шедшие в разрушенную церковь на утреннюю молитву. Чужестранец съехал с дороги и покачивал прутиком висельника. В тот день нещадно палило солнце; мухи облепили раздувшееся лицо мертвеца. Сколько не пытался прогнать их всадник, никак у него это не получалось. Они даже начали садиться на него и его одежды. Он махал прутиком над головой, а мух становилось все больше.  

– Оставь это, – прохрипел висельник, – пусть жрут, мне все равно.  

– Ты помолчи, – ответил старик. – Сейчас мы что-нибудь придумаем.  

– Я вор, грабитель и убийца. Зачем тебе мне помогать? А?!  

– У меня ты ничего не крал, так что позволь сделать доброе дело. Раз висельник ты у той дороги, что в церковь разрушенную идет, не грешен ты.  

Мертвец неодобрительно хмыкнул и окончательно помер, а чужестранец спрыгнул с краба на землю и снял убийцу с виселицы. Это заметили двое. Один в перекошенной набок каске и поржавевшей кирасе, а другой в грязном монашеском одеянии. Оба с кувшинами. Лица красные, доброжелательно злые. Тот, что в каске заревел:  

– Ох?! Беззаконье какое, преступника с виселицы снимать. Не хорошо-о!!! Сам на веревке поболтаться хочешь? Это мы сейчас…!  

– Да будет тебе. Давай лучше выпьем, и чужака угостим, – рассмеялся монах и плеснул к ногам чужестранца вино. – Выпей с нами странник, жажду утоли! Сладкое вино, не червивые яблоки жевать.  

Странник ткнул прутиком монаху в грудь. Краб схватил человека и проглотил. Увидав это, гвардеец выхватил с пояса нож и ударил по клешне. Его ноги пропали во рту краба. Чужестранец вернулся к висельнику и потащил его хоронить к пруду, покрытому лепестками стрелолиста. В этот день чудного старика более не примечали.  

На следующее утро он пришел в церковь, где крышу заменял небосвод. Спросил он тихо женщину, кто разрушил храм, и та указала в стрельчатое окно, на башни замка поднимающееся на холме, там, где всходило солнце.  

Солнечные лучи проникли в строение и коснулись поднимающейся к арке лестницы, где наверху проповедовал пастырь, держа большую раскрытую книгу и кубок. Ножки лестницы подгрызали крысы и голые люди с головами крыс, пока паства поднималась наверх.  

Крысы подняли головы, учуяв приближение незнакомца, и он отступил в испуге, но не убежал. Высоко подняв прутик, старик подошел к пирующим под лестницей людям за широкими столами с самыми разными яствами.  

– Раздели с нами угощение, путник, – предложил мальчик с крысиным хвостом и протянул ему козлиную голову.  

Странник опрокинул стол. Он поймал мальчика за хвост и ударил по его лбу прутиком. Громя вход, в помещение влезла крабовая клешня. Сжав тело мальчика, она утащила его из здания. Снаружи послышался хруст костей.  

– Вы все грешники! – прокричал старик, взобравшись на стол и рисуя палочкой в воздухе крест. – Вам всем гореть в Аду. Я – чародей! Я проклинаю вас!  

Крысолюды окружили чародея и пытались схватить, но он вырвался из их хватки и выбежал на улицу. Он махнул палочкой со свистом, и краб занялся тем, что стал давить клешнями одну за другой вылезающих из церкви крыс.  

– Что ты делаешь-то?!– вскричал бешеным голосом пастырь из дыры в стене церкви. – Ты все испортил! Теперь, тебя ждет смерть. Да, смерть через съедение! Убейте его мои братья и сестры, убейте!!!  

Пастырь залился истерическим смехом. Из стен церкви начала медленно выходить паства. Она тянулась трясущимися пальцами к чародею, стоящему на панцире краба, идя с дрожащими веками. За людьми, пригнувшись, выползали крысолюды, держа в руках крыс и богохульные предметы.  

– Вы не подойдете ближе, – остановил знаком толпу старик. – Я повелеваю землей, что у вас под ногами. И острыми камнями дальних скал. В моей власти и темное небо над вашими головами.  

Из земли проросли ветви, оплетая ноги идущих, останавливая их. Вдалеке раздался грохот рушившихся башен замка. Наверху засверкали молнии. Кожа людей слезала с их плоти. Мясо гнило на глазах и на землю сыпались вонючие кости. Пастырь в страхе споткнулся, упал с лестницы и разбился. Пищащие крысы вспыхнули яркими огнями. Крысолюды растворились в накрывшем толпу тумане.  

Сквозь тучи пробился свет. Выросшие деревья закрыли руины, а трава скрыла кости. Чародей уселся в седле на крабе и добро стукнул своего друга прутиком. Наступал новый день – он обещал быть хорошим.