Является ли философия более смертоносной, чем наука?

Nikita Panchenko:  

Проблема таких текстов (Они разрешили спор между наукой и философией, но пришли к религии. https://medium. com/@monkeyinside. me/is-philosophy-more-deadly-than-science-b1852bdce818. ) в том, что они сами себя разоблачают, не в чём их пристыдить, лишь со стыдом от наблюдаемого можно уйти от них…  

В какой степени абстракция будем обманом и самообманом в первую очередь?  

Nikita Panchenko:  

На самом деле мой вопрос про ложность абстрактного, это фундаментальный вопрос о системе восприятия как таковой. К примеру мы можем познать лишь в степени человека или наше познание ограничено самим миром, а может быть сам мир ограничен нашим познанием… Естественно верного ответа нет на се вопросы, но определение структуры по-разному интерпретирует факты. Нет фактов, есть лишь интерпретация, но очевидно что доказательство и сущее это часть одного большого пазла, вопрос лишь в том, это мы собираем этот пазл или же мы и являемся частью его…  

Тут лишь хочется вздохнуть оставив потуги и бренное тело при себе, но Я увидев себя стремиться прочь, так что приходиться волочить свою сущность лишь своими силами. А коли так, не ринуться ли в бой, может там смерть настигнет нас…  

Так что я считаю именно эта концепция, т. е. вызова, сражения, не принятия, а отторжения с жаждой победы или покоя, а может быть покоя от победы, то единственное что позволяет не замечать нависшие выше вопросы(Хах буквально, ай да я каламбурист). Таки когда выбрав свой путь, мы внимание своё лишь впереди нас фокусируем, вся сущность нас становиться “Тенью”, тайно руководя нами, когда же МЫ следуем ведомые её игрой, без возможности выбраться, вечно становясь заложниками самих себя, своих же убеждений, так незаметно подсунутыми нам нами же, ровно в той степени сколько мы готовы были бороться, воевать, но на самом деле погибнуть. Суета смерти, вот что есть жизнь.  

Так как же судить мы будем тех, кто вне нашего понимания, с пренебрежением ли? Самые простые люди и умнейшее из людей и рептилий, все они равны лишь только потому что Живут и Смерть их поводырь, тогда мудрость, да и сама философия не что иное, как утешение на этом пути, кому нужно его столь много, что не утолить его боль и грусть(Экзистенциализм), а кому достаточно крупицы, да бы радостно плясать к своей кончине, созидая величественнее многих.  

От чего философы больны?  

Просто они в страсти растеряли всё здоровье.  

Но что вызвало их волнение?  

За своей тенью погнались они, не понимая что её не существует, ведь как известно тень лишь отсутствие света…  

Алексей:  

… Вставлю и я свое замечание по поводу «не практичности философии»  

Я бы сказал что философия может более практична, ну например марксистская ветвь рассуждения привела целое общество к революции. А это как бы более практическая вещь.  

Философия во многом ответственна за образ обществ которые мы имеем в мире, ведь базисные законы в основном стоят на философских концепциях.  

Ещё, в качестве практического применения наука может получать философские методы исследования скажем истории. Тот же исторический материализм, или генеалогия морали Ницше. Фуко, на мой взгляд внёс существенный вклад и собственный метод исследования власти, как вещи самой практичной, то, с чем мы имеем дело каждый день.  

Когда мы говорим медицина спасает людей, я бы вспомнил Хану Арендт, которая, сильно помогла после гитлеровской Германии, помогла миру принять и простить германскую нацию.  

Nikita Panchenko:  

Не стоит приписывать теоретику труды фанатиков. Заслуга ли Маркса миллионы смертей во всём мире, совершенно нет, так что вы не правы, философия всегда есть оружие лишь тех, кто обречён уйти в небытие, оружие лишь потому, что его будут использовать те, кому всегда патронов мало, во все времена и народы. Ведь такова суть философии, такова суть души, такова суть любви…  

Алексей:  

Науку, в этом смысле, можно упрекнуть гораздо серьезнее. Вы используете такие аналогии как оружие и патроны. Но эти вещи возникли благодаря науке.  

Nikita Panchenko:  

Забавно, ведь суть выше написанного(В статье, в самом начале, там же ссылка), как раз показать, что наука не менее абстракта, а может и более чем философские трактаты. И вот мы увидели тот же пример.  

Rodion Savinov:  

Думаю, не следует путать философию с идеологией, а Маркс был, прежде всего, идеологом. Равным образом, как и путать НИИ и ВПК.  

Rodion Savinov:  

Не могу не отметить, что ссылаться на Маркса как философа, записывая на его счёт миллионы жертв — это выставлять счёт вовсе не философии, а идеологии, которую разработал, наряду с другими, д-р философии Карл Маркс.  

Алексей:  

Я хотел сказать немного о практичности философии, ибо заметил недостаточность указаний на практическое применение философии.  

Про абстрактность одного и второго сказано, как вы и указали, — достаточно.  

Nikita Panchenko:  

Идеология — это философия для нищих.  

Как бы не был богат Маркс, его наследие в реальной жизнь, кровавая колея. Заслуга ли его в том, как заслуга Ницше в Нацизме гитлеровской Германии… Лишь фанатики используют философию по её единственному применению в реальной жизни: сеять хаос и разруху.  

Суть любви в самопожертвовании(Жертвовать самой любовью), так что любить философию, значить жертвовать её же, чем не наука?  

В статье выше раскрывалась, на взгляд автора, разница между философией и наукой, в то же время показывая в чём их фундаментальная схожесть. Так же, как выше было замечено, чаша пролитой крови от философии и близко не так полна как от науки.  

Философия обречена разрушать материальный мир, хотя бы лишь по тому, что большинство вершин взятых скалолазами, останется лишь в их памяти и на страницах газет, тогда как наследие равно лишь тому, что способны применить массы в материальных сферах, где мы и видим научный подход и идеологии, разящие умы первее пуль.  

Что может дать философия народу, кроме угнетения их ума и безумия кричащая о возвышении?  

Наука даёт патроны, а философия даёт причину нажимать курок.  

Вина ли в том философии, что ей я приписываю смерть, вовсе нет, лишь кроха суфизма с моей стороны, для большей поэтичности, но разве не так зарождается то самое кровавое месиво, под выверенные мазки какого нибудь австрийского художника…  

Ещё раз, философия лишь бриз мысли, приятное мгновение навсегда уходящее в бездну, тогда как материальный мир в сути своей обречён на погибель, что и изучает наука, как пространство погибает во времени(Уж простите, ну закрутил). Как то так.  

Алексей:  

Как же не полна, если огнестрельное оружие, ракеты, и ядерный военный потенциал разработан вовсе не философами, а научными деятелями.  

Помнишь товарища, который придумывал порох? Ну ещё можно и Менделеева немного обвинить в русском алкоголизме.  

Rodion Savinov:  

Задача ли философии давать что-то народу? Также, как и задача ли это для палеонтологии или астрофизики? Это примерно как требовать от высшей математики, чтобы она научила всех считать, или от той же палеонтологии, чтобы она научила выбирать курицу посвежее. И что станет с тем, кто придет к математику или палеонтологу с такими запросами…  

Nikita Panchenko:  

Но иначе философию не обвинить в чужих грехах. А как бы вы обвинили философия, я вот не вижу ни одного весомого аргумента, менее притянутого за уши чем мой? ))  

Rodion Savinov:  

Это не входит в мои замыслы, но, если уж как-то обвинять, то ничего нет глупее хайдеггеровской идеи, что уже у Парменида взорвалась ядерная бомба.  

Nikita Panchenko:  

Почему же, почему же, по-че-му же?  

Rodion Savinov:  

Потому что потому,  

Все кончается на “у”,  

Грозный “у” глядит на угол  

И тоскует поутру.  

Он не верит в перспективу,  

Он не верит в синеву,  

Видит он глазастых пугол  

И хранит свою хандру.  

Lavrov Vladimir:  

Почему не может? У меня есть гипотеза, что может) Как исследователь или учёный, который ВЕРИТ в свою теорию, а не проверяет её на практике — вполне превращает науку в религию. Так же возможно и обратное, когда религиозные нормы обычный человек подвергает сомнению и проверяет, насколько они соответствуют реальности, — превращая этим веру в науку. Собственно первые учёные так и поступали, подвергая сомнению религиозные догмы о планетах и светилах.  

Nikita Panchenko:  

Условно вера, как феномен, что описывает реальность – это куда глубже и функциональнее, на очень многих уровнях бытия, при том, как материальных так и метафизических.  

Rodion Savinov:  

Вы верите в свое построение?  

Lavrov Vladimir:  

Если под построением считать моё сообщение — то да, разумеется верю. Иначе бы я не написал его. При этом, разумеется, я его на практике не проверял, прежде чем писать. Поэтому можно говорить только о вере в то, что я написал. Но если к моему общению отнестись очень серьёзно — и начать рассматривать моё сообщение как научную теорию — тогда разумеется, одной моей веры будет недостаточно. Тогда эту теорию нужно будет проверять на практике, чтобы выяснять, верна ли она как научная теория.  

Rodion Savinov:  

Какой же статус вы присвоить своему высказыванию?  

Lavrov Vladimir:  

Статус сообщения, содержащего личное мнение.