Без теней

Спускаться в эту часть Подземного Царства Азазелю становилось всё сложнее – существование брало своё, демоническая суть протестовала и боялась, надо было бороться с самим собою, чтобы идти всё ниже и ниже. Это по общим кругам, по частям массового обитания он мог идти в любом обличии, а вот в глубины, в мрак за мраком…  

Нет, тут никакой поблажки не будет – хочешь пройти? Что ж, тогда твори свой истинный демонический облик, чтобы он от тебя и отлипнуть не смел, чтобы ты и забыться не мог, и только тогда иди.  

Была бы воля Азазеля, и он бы сюда никогда бы и не ходил – поганое место, во всех смыслах оно поганое. Именно сюда они – первые мятежники и первые безумцы, упали великое множество дней назад.  

Именно здесь их кровь зачернела. Именно здесь многие из них, но не Азазеля, и, конечно, не Люцифера, настигло земное безумие.  

И именно сюда, в пучину тьмы, в бездонную пустоту Люцифер вызвал Азазеля. И попробуй рискнуть и не прийти!  

Это на зов Владыки можно было бы протянуть, дождаться, когда он отвлечётся или сделает вид что отвлёкся, а вот Люцифера игнорировать не получится. Не придёшь на его зов, и он сам придёт, и тьма отвернётся, не желая на этот визит смотреть. Вот и остаётся: принимаешь демонический облик и шагаешь через тьму, она зыбкая, она качается под ногами, а ты идёшь – нельзя не идти. А потом и стоять нельзя, передохнуть не получится – тьма качается под ногами, тьма тебя тянет, тащит вниз, и если не сопротивляться ей, если стоять и не идти, то тьма перемелет всю твою жалкую сущность до Ничто.  

Долог путь во тьме. Азазель, пока шёл, даже служебную шутку вспомнил: на свету всего три дороги и два этажа, а во тьме троп целые тысячи и где их итог знает лишь хаос.  

Несмешная шутка, но очень точная. Во тьме – лабиринт. В Небесном же Царстве всё просто – там все пути очерчены строгостью и целостностью, там дороги проложены и тропы недопустимы. Как же просто идти по Небесному Царству! И как же сложно опускаться в лихорадочную темноту, конца которой нет!  

Азазель уже даже свой ранг и положение успел мысленно проклясть – ну вот почему он не рядовой демон? А так было бы славно! Ходишь по своим двум-трём кругам, работаешь, отчитываешься, получаешь взыскания и никакого тебе спуска в глубокую бездну, из которой хлещет темнотой и холодом, да таким холодом, что адское пламя морозит.  

Но нет, у Азазеля привилегии! В сравнении с другими демонами – он высший, лучший, известный. Даже среди тех, с которыми он упал в ту ночь не сравнится. Он же был другом Люциферу ещё в Небесном Воинстве, в одном стояли они ряду, и Люцифер помнил об их дружбе, а значит и все помнили. Люцифер позволял Азазелю некоторую самостоятельность в поступках и суждениях, но Азазель не питал иллюзий: он знал, что в любой момент дружба Люцифера легко низвергнет его в Ничто или швырнет в вечное падение, или…  

Да на что только фантазии Люцифера хватит! Светоносный любит пошутить, а под плохое настроение его шутки особенно остры.  

Знал Азазель и то, что Люцифер держит его подле себя как напоминание о днях, когда они были равны. Но теперь он выше по рангу, он навсегда сильнее. Они были друзьями, а теперь Азазель – слуга, покорный и преданный слуга и всё, что остаётся – идти на зов Хозяина, идти, увязая в зыбучей темноте.  

***  

Идти стало легче, и Азазель выдохнул – надо же, добрался! Староват он для таких трюков, но да ладно, чего уж не сделаешь ради того, чтобы не гневить Самого? А вот и он – стоит посреди пустоты, задумался, смотрит в черноту, видит в ней что-то или просто думает о своём? Кто его разберёт? Азазель лично подобные попытки давно прекратил – понятнее всё равно не становилось, зато становилось грустнее.  

А ещё – страшнее.  

Что удивило Азазеля, так это то, что Люцифер был не в демоническом облике. Никаких сложенных чёрных крыльев, никаких рогов и никакого увитого змеистым пламенем облика – Люцифер как Люцифер. Точно такой же встречал Азазеля в своём кабинете, в коридорах и в зале для совещаний.  

Но здесь? в прошлый раз Азазель помнил, что Люцифер был на этом слое тьмы, в самой пучине бездны не в своём облике, а в демоническом. Даже ему тяжело было находиться в абсолютной безысходности мрака, а сейчас?  

«Он стал ещё сильнее! » – в ужасом подумал Азазель и ужас тотчас сменился гордостью. Тьму нельзя было обмануть, но её можно было подчинить. Неужели Люцифер и впрямь стал сильнее, чем тогда? Это возможно? Азазель полагал, что Хозяин находится на пике своего могущества и расти уж некуда – в конце концов, во всех мирах есть законы здравомыслия и силы: сила не уходит в Ничто и не берётся из Ничего – это всегда какая-то конечная единица, точка, которую можно вычислить.  

Так откуда у Люцифера взялась возможность прийти в бездну, в самый глубокий мрак в своём облике?  

–А, Азазель! Я ждал тебя, – Люцифер встряхнулся, вынырнул из своих мыслей и обернулся к взмокшему и уже измотанному Азазелю так, словно встретил его в своём кабинете, а не на самом дне тьмы. – Как добрался?  

Слуга в Азазеле предлагал сказать, что путь прошёл хорошо и он прошёл его с большим удовольствием, и вообще готов пойти и на большее ради своего Хозяина.  

Но друг в Азазеле не позволил унизиться и сказал правду:  

–Самый плохой путь в моём существовании. Я уже стар. Стар для такого.  

–Твоя правда, – улыбнулся Люцифер. Сейчас он вёл себя как друг, но Азазель не позволил себе поверить в это. Тот, кто стал Хозяином – всегда останется Хозяином, и никакая сила, никакой дружелюбный тон и улыбка не изменят этого.  

–Зачем я здесь? – Азазелю хотелось прислониться к чему-нибудь. Но глубина мрака не предусматривала такой возможности. Всё, что он мог делать, находясь здесь – стоять, пока под ногами его качалась узкая полоска тьмы, а под нею, чуя свою добычу, разевало пасть жадное и всегда голодное Ничто.  

Люцифер слегка склонил голову, как бы и сам впервые размышляя о сути вызова Азазеля. Путь, проделанный им самим, был легче, тайные тропы, открытые ему самому, сократили путь в три раза и не позволили тратить много сил.  

Но Азазель таких троп не знал. Для этого надо было быть Хозяином Подземного Царства.  

–Здесь не услышат, – Люцифер всё-таки разрушил тишину, которая услужливо стелилась по стенам темноты и пустоты, делая её ещё более страшной. – Здесь никто ничего не услышит.  

–Будь ты человеком, я подумал бы, что ты хочешь меня убить! – Азазель не удержался от нервного смешка. – Они так и делают, ждут в подворотнях, караулят…  

–В самом деле? – Люцифер заинтересовался этой безделицей, и взгляд его сверкнул забытым золотом любопытства. – Как интересно. Надо когда-нибудь и мне появиться среди людей, походить, познакомиться. Как считаешь?  

Азазель считал что Люцифер совершенно прав. С древних времён, со времён великой войны трёх Царств, Люцифер не ступал на землю людскую, чего бы там люди не говорили! Если ему был нужен кто-то из людей, он посылал свою тень, образ своей мысли и мало кто знал, что Люцифер никогда всей сутью, по-настоящему не покидал своего Царства. Те, кто видели его, не придумывая и не воображая, видели лишь проекцию его существа.  

Кстати, ещё один служебный секрет: те, кто видели Владыку, видели действительно Владыку, ведь, как известно, у существ Небесного Царства не бывает тени.  

–Надо запланировать, – повторил Люцифер свою странную, неожиданную мысль, которая совершенно не вязалась с темнотой, что бурлила под ногами Азазеля, чувствуя, что он слабеет. Но Азазель не жаловался. Он терпел, ждал. Он был уверен, что Люцифер не даст ему погибнуть в темноте, на самом дне, и выкинет его, когда будет нужно, или утопит, оставит здесь, если так решил до того.  

Так что напоминать о себе – дурной тон.  

–Да, определённо! – Люцифер улыбнулся, на этот раз почти так, как улыбаются люди, поймавшие какую-то магнетическую мысль. – Но я звал тебя не для этого.  

Он посерьёзнел в один миг, просто сменил одну маску на другую.  

–Я позвал тебя, чтобы спросить о том, что ты думаешь о Владыке.  

Вопрос был таким неожиданным, что если бы Азазель не увязал в зыбучей тьме, он бы точно упал – настолько он был не готов.  

–О Владыке? – глупо переспросил Азазель, не понимая, в какую сторону ему нужно реагировать. Вроде бы надо сказать, что он враг, но так они не враги, они просто на разных сторонах силы, хранят равновесие, периодически терзая друг друга недоверием, проверками, интригами и мелкими гадостями.  

–О Владыке, – подтвердил Люцифер, и голос его обрёл непередаваемую насмешливость змеи.  

–Я не думаю о нём, – признался Азазель, – и не Владыка он мне. Сам знаешь, я за тобой пошёл.  

– Жалеешь? – быстро спросил Люцифер и это был вопрос, полный такого очевидного подвоха, что Азазель, несмотря на подступающую слабость, ответил не задумываясь:  

–Ни разу.  

И не солгал. Да, пожар был страшным, и страшно летели перья мятежных ангелов через это пламя, и звучали крики и слёзы, и небо было полно брани, и сверкали молнии. Небо раскололось на две части, небо гремело и гневалось.  

А они летели, познавая впервые боль своих изменённых тел. Сочились спины кровью, жалкие обрезки крыльев пытались спасти их от падения, трепетали – ничтожные и слабые, и боль нарастала, нарастала…  

Пока не наполнила каждого из них оглушением, пока каждый из упавших не разбился прежней своей оболочкой о черноту.  

–Уверен? – спросил Люцифер. Чернота уже кружилась перед глазами Азазеля, множество мёртвых мух тянули к нему свои тонкие лапки-паутинки, ждали, когда он взмолится или сдастся, но Азазель не показывал вида.  

Это было испытание – он это чувствовал. Не знал, правда, на что и зачем его испытывает Люцифер, но обещал себе держаться. Таков долг друга. Да, друга, всё равно друга!  

–Уверен.  

Боль прошла, отступила, померкла. Те, кто мог подняться, поднялся. И первым среди них Люцифер. И первого его приняла тьма, сдаваясь под его натиском.  

Боль прошла, осталось что-то новое. Осталась горькая радость от нового, неизведанного прежде пути, и предчувствие величия. А боль прошла, не до конца, конечно, но всё же она истончилась, охрипла и отползла куда-то подальше, не желая знаться с Азазелем и всей их братией.  

–Не жалею, – повторил Азазель, понимая, что действительно не жалеет. Прежде он не задумывался о том, стоит ли ему действительно рыдать или молить о прощении Небесное Царство? Теперь же чётко понял – не стоит, всё случилось так, как должно было случиться, и то, что он встал вслед за Люцифером, и пошёл за ним в черноту, во мрак, в сырость и холод – это было закономерно и разумно.  

–Хорошо, – Люцифер смягчился или сделал вид, а может быть Азазелю просто так хотелось думать, да и вообще думать о чём угодно, кроме того, что тьма высасывает силы, питается им, было спасением.  

Или его иллюзией – грань тонка.  

–Хочу, чтобы ты знал, всё равно знал, – сказал Люцифер и мрачно взглянул на мрак, который подпрыгнул под его взглядом и вдруг сам прорубил в себе дверь. – Есть путь назад.  

–Куда – назад? – не понял Азазель.  

–В Небесное, – спокойно сказал Люцифер, словно речь шла о чём-то обыкновенном, словно каждый день демонам предлагалось вернуться на небо, откуда их гнали с пожаром и гневом. – Владыка говорит о прощении. Письмо прислал. Сам!  

Люцифер расхохотался, ледяно, бешено и совершенно беспощадно. Под его смехом закачалась сама тьма и закружилась, и Азазеля потащило куда-то, глаза против воли закрылись и он почувствовал, что падает.  

Мысль угасающего, ослабевающего сознания была нелепой и неловкой: неужели после падения с небес, неужели даже во мраке, на самом его дне, есть еще куда падать?  

***  

–Ты правда постарел, – голос Люцифера вернул Азазеля из Ничто и серая масса посмертной безысходности расступилась, позволяя взглянуть на этот мир снова.  

Азазель даже не удивился тому, что находится в кабинете Люцифера и что тот спокойно уже устроился за столом, а сам Азазель лежит на диване. Всё как всегда – потерял сознание, пришёл в чувство, а мир уже изменился. И никакого сожаления или извинения в голосе Азазеля искать даже не надо – какая разница? Он не чувствует вины. Да и не может сильный извиняться перед слабым за то, что слабому не дано.  

Азазелю не дано было долго находить на глубинах мрака, и он ушёл из мира, провалился, позволяя мраку тянуть из себя силы. Люциферу это не грозило. Так чья тут вина? Самого Азазеля, в самом худшем раскладе.  

Самого мрака – в самом весёлом.  

–Это ты посильнел, – проворчал Азазель, усаживаясь. Лежать в присутствии Люцифера было как-то неправильно, хотя голова и гудела и с негодованием оторвалась от удобного ложа.  

–Может быть, – Люцифер не стал спорить и был на удивление покладист и весел. – Скажи, ты помнишь, что я тебе сказал перед тем, как ты упал?  

Помнил ли он? Да как такое забудешь! Владыка говорит о прощении, предлагает Небо! Ха…  

–Помню.  

–Ну и? – Люцифер отложил перо и пергамент в сторону. Азазелю стало жутко интересно узнать чего там написано, но не просить же? но люцифер проследил за его взглядом и ответил: – стихами обмениваюсь с одним поэтом. Под псевдонимом, разумеется. Ну так что?  

–Что?  

–Хочешь назад?  

Вопрос звучал просто, но у Азазеля он не укладывался в голове.  

–Владыка обещает прощение. Говорит, что может вернуть каждого, кто захочет вернуться. Надо только отречься от меня и покаяться. Это редкий шанс.  

–И ты решил проверить…– до Азазеля медленно начало доходить. Он не закончил фразы, всё стало так просто и так странно. С чего милосердие Владыки? Впрочем – плевать. Тут важно другое.  

Другое, от которого даже демону обидно.  

–Ты хотел проверить нас на преданность? – возмутился Азазель, забыв, что Люцифер легко может вышвырнуть его в Ничто, даже не вставая из кресла. Обида – великая сила. благо, ангелам она не была доступна как и тень, благо, они научились ей только тогда, когда упали.  

–Мне было интересно, – Люцифер даже не отрицал.  

–После всего? После того, как я пошёл за тобой на мятеж? После моего падения, после стольких веков верной службы, ты…  

У Азазеля перехватило дыхание. Но не от того, что в нём кончился гнев, а от того, что Люцифер совершенно спокойно улыбнулся ему.  

–Я дал тебе шанс, – возразил он спокойно и мягко, и весь гнев Азазеля сложило как ветхий домик под бурей. – Тьма всегда даёт шанс, напоминаю тебе это.  

Тьма даёт шанс! Да, так они говорили, так они в это и верили, так убеждали других. Жить ли, быть ли подлецом или цвести величием, не иметь начертанного пути служения, выбирать как поступать, самому нести ответ за свои поступки – так они сманивали ангелов в свои ряды, обречённых на безволие и волю Владыки.  

–Он создал вас, не спрашивая вас о ваших желаниях. Захотите ли вы обрести свободу и волю или нет – это всё зависит от вашего шага сегодня! – так призывал Люцифер, и радостно светились лица ангелов, пошедших за ним, поверивших ему.  

Это потом до уцелевших стало доходить, что они променяли одну клетку на другую и ничего, ничего не добились своим мятежом. Только смены Хозяина и его методов, а суть осталась прежней.  

Тьма дала шанс! Люцифер заявил возмущённым, что может тотчас умертвить и отправить в Ничто каждого, кто не согласен с этим, заявил, что это и есть выбор: служить Подземному Царству или уйти в Ничто.  

–Это выбор, это шанс, который тьма даёт каждому! – глумился он или играл в глумление? Азазель не знал ни тогда, ни сейчас. Знал только, что следует идти за тем, что кажется ему верным и не сворачивать, не сворачивать вопреки всему.  

И не обвинишь ведь! Выбор дан, а то, что он тебе не нравится…ну так никто и не обещал, что тебе понравится, вспомни!  

–Улыбаешься! – возмутился Азазель и отвернулся. Он не выдержал этого спокойствия, этой улыбки не выдержал. Она издевалась. И ничего нельзя было сделать.  

–Мы все когда-то не имели тени, – сказал Люцифер, – потом обрели её. Теперь каждый из тех, кто обрёл её, может от неё избавиться, если захочет. Быть прежним. Впрочем, прежним ли?..  

После боли, падения и крошения прежней оболочки? Да никогда уже никто из них прежним не станет.  

–Размышляю, – продолжил Люцифер, – стоит ли мутить разум других, а? стоит ли им сообщать о выборе?  

–Нет, – твёрдо сказал Азазель, – не стоит. Никогда и ни за что не стоит им этого сообщать. Они уже избавились от прежнего, они стали сейчас теми, кем останутся, кем умрут. Они обрели тени, и даже если Владыка отделит тени от них, это ничего не изменит. Тени ведь они в голове, а не в телах…  

Он сам поразился своей смелости и своему монологу. Хоть и короток тот был, а всё же – смелость была нужна и на это.  

–Резонно, – легко согласился Люцифер. – Я и сам предполагал, что не стоит. Но я должен был дать выбор хотя бы тебе.  

Кривая щедрость тьмы! Дал выбор, потому что очевидно было, что Азазель этого выбора не примет. Зато как попытка спасения зачтена, если вдруг что, конечно…  

Люцифер всегда любит такие штуки за собой. Любит быть милосердным. Казаться милосердным.  

–Не сбивай других, не мути, – попросил Азазель, зная, что Люцифер всё равно сделает так как считает нужным.  

Люцифер не отреагировал. Азазель махнул рукой – какой смысл? Всё равно Люцифер всегда себе на уме. И все усилия, все попытки добиться своего обернутся в то же самое поганое Ничто!  

–Люцифер, – позвал Азазель, когда уже был у дверей. Люцифер дал понять, что Азазель может идти, но желание уколоть напоследок, хотя бы попытаться демона не покинуло, и он рискнул, – можно задать вопрос?  

Люцифер даже от бумаг оторвался – так был удивлён.  

–Ну рискни, – предложил он, – но учти, что прощение Владыки тоже не сиюминутно действовать начинает.  

–Что он сказал тебе?  

Вопрос был наглый. Сверх всякой меры наглый. Но Люцифер почему-то на него ответил:  

–Сказал, что жалеет, но не меня, а обо мне. Я должен был пригодиться ему в другом месте, а всё вышло иначе.  

–Жалеешь? – не удержался Азазель и благоразумно нырнул за дверь под хохот Люцифера и его крик:  

–Я тебя в наказание к людям отправлю!  

Но ничего, ничего, обошлось. Разозлился бы всерьёз и всё Царство бы заколыхалось. А так – обошлось! И ладно. И ничего, обида тоже пройдёт. Это Люцифер, на него обижаться бесполезно. И всё-таки почему Владыка вдруг задумался о прощении мятежников? Тут есть над чем подумать…да и посоветоваться бы. Правда вот – с кем?  

(Рассказ принадлежит к вселенной рассказов о трёх царствах: Небесном, Подземном и Людском. На сегодня готов один сборник «Их обугленные крылья – 1», в процессе второй. Все рассказы в свободном доступе в сети)