Коэффициент преломления

— Как хорошо весь мир воспринимать правильно и путаться только в некоторых цветовых деталях, как это происходит с вами. Вам не приходится жить в раю. Мир не исчез для вас. Все в порядке. А я? Вы подумайте, я совершенно здоровый человек, я материалист… и вдруг на моих глазах начинает происходить преступная, антинаучная деформация веществ, материи…  

— Да, это ужасно, – согласился дальтоник, — И все это от любви.  

Ю. Олеша. "Любовь"  

В моём городе не больше зелёного, чем во всяком другом. Всё дело в зелёных очках, которые никогда не снимают мои подданные.  

А. Волков. "Волшебник Изумрудного города"  

1. Приемка  

– Шаман, епт! Харе залипать, абитура уже валит!  

Ромка, стоя в дверях, посмотрел на сонного, потрепанного парня-аспиранта, который задумчиво разглядывал что-то за окном. Подача документов только началась, и в утреннюю солнечную аудиторию он вошел первым. В аудитории, кроме Шамана, был его напарник – бодрый мужичок в очках и со щетиной, тоже, наверное, аспирант, но на его фоне Шаман выглядел почти школьником.  

– Здравствуйте! Я подать документы…  

– Да-да – засуетился мужичок – сейчас вот Игорь Викторович у вас все примет. Шаман, ты абитуру обрабатывай, я буду тогда все в базу фигачить.  

Ромка уселся за старую крошащуюся деревянную парту и начал доставать документы.  

– Вот анкета, заполняй – Шаман наконец-то посмотрел на Ромку и тот чуть вздрогнул от сканирующего взгляда ярко-зеленых глаз. Из-под рукава заношенной футболки у Шамана выглядывал уголок татуировки, но рисунок не угадывался, и Ромка непроизвольно, пока заполнял анкету, косился налево, пытаясь понять, что же ему напоминает выступающий узор.  

Аудитория постепенно заполнялась людьми. Вчерашние школьники, нерешительно озираясь, просачивались внутрь. Некоторые приходили с родителями, которые вели себя значительно смелее и, ни капли не смущаясь, сразу подскакивали к Шаману и начинали за-сыпать вопросами:  

– Молодой человек, скажите только честно – учиться у вас сложно? Много отчисляют?  

– А перспективы какие? Где можно работать потом?  

– А научную работу ведете? Есть контакты с НИИ?  

…  

Шаман лениво отвечал заученными фразами, только на вопрос о науке немного оживился и сказал, что в университете много крупных ученых, которые с радостью готовы взять под свое крыло талантливых студентов и стал перечислять фамилии профессоров. Ромка хмыкнул – «взять под крыло» – выражение-то какое бумерское. Анкета подходила к концу, и в самом низу листа обнаружился пункт «Творческая деятельность, хобби», почему-то помеченный звездочкой как обязательный для заполнения. Ромка решил не стесняться и принялся вписывать в графу все свои многочисленные увлечения – от написания стихов и музыки до радиолюбительства и робототехники.  

Дверь в аудиторию хлопнула, и Ромка машинально поднял глаза. На пороге стояла девушка такой необыкновенной красоты, что Ромка сперва даже не воспринял ее как настоящую. Длинные волосы пшеничного цвета, серо-зеленые глаза, легкая россыпь веснушек на лице, рельефные ключицы, выступающие из выреза простого серого платья – каждая деталь ее внешности так метко попадала в Ромкины вкусы, что казалось – она была персонажем компьютерной игры, созданной в редакторе из всего, что нравится игроку. Девушка задержалась в дверях, обводя аудиторию таким же сканирующим взглядом, как у Шамана и остановилась на Ромке. Уголки ее губ чуть приподнялись, и она направилась к нему, занимая соседнее место.  

– Привет! Тоже поступаешь? Я Лиля, а тебя как зовут?  

– П-привет. Я Рома – он почувствовал, как уши начали краснеть, а словарная казна пустела на глазах. Лиля заглянула через его плечо в анкету:  

– Ничего себе у тебя талантов! Поделишься?  

– Э, ну я могу…  

– Я шучу, расслабься.  

Лиля вела разговор так уверенно и непринужденно, что Ромка и правда быстро расслабился и почувствовал, как будто они знакомы уже долгое время. В свою анкету она правда заглянуть не разрешила, закрыв папку у него перед носом.  

После подачи документов они вышли из аудитории вместе и Лиля повернулась к нему:  

– Я приехала на день чисто документы подать, сейчас уезжаю домой, приеду уже к учебному году, как в общагу заселять будут – она достала смартфон – добавишь меня?  

– Да, конечно – Ромка отправил запрос.  

– Зафиксировала тебя – Лиля улыбнулась – главное не зарывайся в землю только, а то придется искать как трюфель. Она неожиданно смешно хрюкнула и театрально закатила глаза. Ромка сперва непонимающе посмотрел на нее и, через мгновение, поняв шутку, рас-смеялся в голос.  

2. Посвят  

– ОХУЕНЕН И ПИЗДАТ НАШ ФИЗФАКОВСКИЙ ПОСВЯТ!  

– ТРИ-ЧЕТЫРЕ, ЕЩЕ РАЗ!  

– ОХУЕНЕН И ПИЗДАТ НАШ ФИЗФАКОВСКИЙ ПОСВЯТ!  

– АСТРОНОМЫ?!  

– ПИДОРАСЫ!  

Ромка дрожащей рукой налил себе глинтвейн и, опустившись на траву, устало прислонился к рюкзаку. Бесконечный день все-таки близился к своему завершению, и даже черная дыра закопченного котелка с глинтвейном не могла его удержать. По всему ночному лесу рассыпались ярко горящие звезды костров, окруженные облаками палаток. В палатках штабелями лежали менее стойкие первокурсники, у костров из последних сил держались “конденсаторы”. Где-то еще звучали гитары, и слышалось слабое эхо матерных кричалок. Самые трезвые из новопосвященных, среди которых оказался и Ромка, собрались у кураторского костра и слушали байки старшекурсников.  

– Вы так-то сильно не радуйтесь главное, вы до первой сессии еще не студни по сути. А ее и пережить-то могут не все – ухмылялся бородатый пятикурсник – Димон, рассказать им про пацана из позапрошлого набора?  

– Даже не знаю – театрально сомневался Димон, доставая сигарету из помятой пачки – че детей зря пугать на ночь? Да и что там рассказывать – ну психанул парень от напряги на сессии и вырезал у соседа на лбу закон Ома ножичком, делов-то.  

– Ну ты мне всю историю заспойлерил, да еще и наврал впридачу! Не у соседа, а у коменданта общаги и не просто закон Ома, а в интегральной форме…  

– Да это говно история все равно, лучше вон пусть Игорь Викторович – он кивнул на Шамана, флегматично курившего на краю палаточного лагеря – расскажет про Сухачева, всегда заходит. Эй, перваки, про Сухачева хотите?  

Сухачев был лектором по общефизу у Ромкиного курса. Неопределенный возраст, мефистофелевская внешность, эксцентричная манера одеваться и говорить делали его, казалось, идеальным персонажем студенческих легенд. На первой лекции Ромку так поразили сверкающие перстни с зелеными камнями на руках Сухачева, что он совершенно забыл о конспекте и целый час только и пялился на летающие у доски загорелые руки лектора. Таинственности образу Сухачева добавляло то, что никто никогда не видел его входящим или выходящим из университета. Среди пацанов это породило шутку, что он наверняка просто пользуется личным порталом, когда выходит покурить. Впрочем, на сессии Сухачев, судя по слухам, драл нещадно и, по меткому выражению старшекурсников, буквально вынимал душу из студентов на пересдачах.  

– Хотим, конечно! Игорь Викторович, расскажите! – попросила Оля, староста Ромки-ной группы. Ее поддержали остальные первокурсники, и Шаман, которого Ромка никак не мог себя заставить называть Игорем Викторовичем, словно нехотя потушил сигарету и пересел ближе к костру.  

– Вот вы как думаете – неторопливо начал он после недолгого молчания, обводя взглядом первокурсников – сколько Сухачеву лет?  

– Полтос где-то – прозвучала версия от пацанов.  

– Пятьдесят пять, но выглядит младше – предположила Оля – а сколько на самом деле?  

Вместо ответа Шаман сделал неуловимое движение, и у него в руках оказалась ка-кая-то карточка. Приглядевшись, Ромка понял, что это старая черно-белая фотография — «Готовился что ли? Артист! » – и вместе с остальными пододвинулся ближе, чтобы рассмотреть. На фотографии группа студентов улыбалась в камеру на фоне главного здания университета. Кадр получился не слишком удачным – фокус съехал с переднего плана, и лица было тяжело различить. Шаман, закрыв пальцем фото, сделал акцент на правый верхний угол. Там, на заднем фоне, прислонившись к одной из колонн у главного входа и смотря прямо в камеру, спокойно курил Сухачев. Сомнений быть не могло, несмотря на неважное качество старой фотографии – Сухачев был в своем узнаваемом темном пиджаке в крупную клетку и неизменной кожаной жилетке. Ромке даже показалось, что он видит улыбающийся прищур лектора через забликованные стекла очков. Удивительно, но на фото Сухачев казался чуть ли не старше себя нынешнего – седых волос было намного больше, а лицо было покрыто сетью морщин. Глядя на руки, Ромка заметил еще одно отличие – отсутствовали перстни, так впечатлившие его на первой лекции. Подпись в углу фотографии сообщала дату: 1971 год.  

¬¬– Да это не он! – уверенно заявил парень из параллельной группы – просто похожий мужик.  

– Лех, тебе-то откуда знать, он это или нет – ты же на лекции ни разу не был!  

Под громкий хохот одногруппников Леха смутился и сердито уткнулся в кружку с глинтвейном.  

– Так это фотошоп небось, дайте посмотреть поближе! – но Шаман уже спрятал фотографию и продолжил рассказ.  

– Пятьдесят лет назад у нас при факультете основали лабораторию лазерной оптики. Тогда эта тема была, как вы сейчас говорите, на хайпе. Твердотельные лазеры на кристаллах, технологии будущего! Заведующим был назначен некто Сухачев В. В., тогда еще доцент. В Союзе все лабы с лазерами сотрудничали либо с промышленностью, либо, что чаще, с оборонкой и были наглухо засекречены. У нас лаба была уникальная в своем роде – первая и долгое время единственная плотно работавшая по биотехнологиям – проще говоря, по лазерной медицине. Тоже, понятное дело, засекреченная по уши, но кое-что простым смертным все же было известно – например, что в лаборатории проводили эксперименты над людьми. Шаман сделал паузу, поднял взгляд на слушателей и ловко сбавил градус – ну как над людьми – над студентами. Схема простая была – набирали с запасом, отчисляли тоже. Не сдавшим сессию предлагали закрытие долгов в обмен на помощь советской науке. Сапоги защищать никто не хотел, возвращаться в свой колхоз тоже, да и помощь несложная была – посидеть на лампочку цветную посмотреть или руки под лучом погреть. Потом правда некоторые хуже видеть начинали, а у кого-то и рак кожи находили. Лечили кстати там же, чтобы врачей зря не беспокоить.  

– Облучали только тех, кто плохо учился? И девушек тоже? – взволнованно спросила Оля. Все засмеялись, и даже Шаман слегка улыбнулся.  

– Женщины на физфаке редкость, их нельзя в расход пускать. Но один интересный случай был – учился у нас один парень, давно еще в 70-ые, дальтоник – вообще зеленый цвет не различал. Про даззлеры слышали?  

Первокурсники молчали.  

– Это ослепляющее лазерное оружие – подал голос Ромка, чувствуя себя неуютно в центре внимания – оно запрещено вроде.  

– На войне все разрешено – Шаман усмехнулся – но не суть. На “зеленых” дальтоников даззлеры почти не работают. Короче, привлекли парня для исследований по оборонной линии. А на два курса младше училась его сестренка – обычная девушка, цвета различала. Уж не знаю, заманили ее чем, или она сама брату помочь захотела, но только эксперимент не по плану пошел, и она ослепла. Тогда исследования по оборонке временно заморозили и сделали упор на лазерную медицину.  

– А с Сухачевым-то что?  

– А он уже почти полвека крупнейший специалист по лазерной медицине. И, судя по всему, вовсю пользуется своими разработками. Так что, если хотите узнать секрет вечной молодости, то вы знаете к кому обращаться. На свой страх и риск, конечно.  

3. Лекция  

Ромка опаздывал на лекцию. Вчера он засиделся до поздней ночи – после домашки по механике читал про лабораторию лазерной оптики. Десятки страниц википедии, куча полуэзотерических сайтов о лазерной медицине, второй том Ландафшица и тред обсуждения лазерного оружия позволили Ромке с уверенностью сделать вывод – Шаман напиздел почти во всем. Что было конечно предсказуемо, но все равно обидно – конспирологию Ромка обожал и часто в фантазиях достраивал шаткие теории, придумывая недостающие детали и объясняя противоречия. Лаборатория действительно существовала и даже до сих пор работала, а Сухачев действительно был заведующим. На сайт лаборатории лазерные технологии вечной молодости, по всей видимости, не сработали и он выглядел как реликт из интернета 90-ых. Зато в списке сотрудников Ромка обнаружил Шамана и сразу понял, что вся таинственная легенда была придумана, чтобы вызвать хоть какой-то интерес к их говнолабе и говнокафедре.  

Поворачивая на аллею перед главным входом, Ромка перешел на быстрый шаг – Сухачев не терпел опозданий. Дорога была вся усыпана опавшими листьями, асфальт почти не проглядывался под желтой кленовой брусчаткой. Краем глаза он заметил какое-то движение – от деревьев справа отделилась мохнатая тень и уверенно пошла на сближение. Ромка узнал местного пса дворово-сторожевой породы, жившего на территории универа и часто клянчившего у студентов еду. Обычно пес безошибочно определял ништяковый потенциал, но тут он проигнорировал Ромкину жестикуляцию неимущего и, слегка боднув его, потрусил рядом.  

– Тебе компания что-ли нужна? – улыбнулся Ромка, погружая руку в пушистый загривок.  

Пес ожидаемо не отвечал и топал дальше, изредка оглядываясь – не потерялся ли человек? К входу в главный корпус парень и пёс подошли вместе.  

– Мне пора, друг! – Ромка напоследок еще раз почесал длинное висячее ухо и направился к проходной. Пес внезапно несколько раз громко гавкнул ему вслед и улегся на ступени перед входом.  

Лекционная аудитория была заполнена – на Сухачева ходили, а после истории Шамана на посвяте даже идейные распиздяи пришли посмотреть на местную знаменитость. Ромка уселся на свободное место на верхнем ряду амфитеатра и принялся доставать вещи. Сухачев опаздывал – немыслимое дело! Кто-то запустил по аудитории шутку про поломку портала и в момент когда Ромка уже почти придумал свой вариант про астральный трафик, ему в нос постучался пряный запах опиума, а холодные пальцы мягко закрыли глаза.  

– Угадай кто?  

– Смерть в пальто. Че у тебя руки такие холодные?  

Ромка подвинулся и Лиля, сняв пальто, уселась рядом. На ней был пушистый бордовый свитер, из воротника свисали неизменные наушники.  

– Что на посвяте не была?  

– Уезжала домой на выходные, родственникам помощь нужна была.  

Сухачев появился в аудитории со своей обычной внезапностью, просто возникнув у доски и объявив тему лекции. Ромка хорошо знал тему, и ему скоро стало скучно. Солнце подбиралось к зениту и через высокие окна затопило аудиторию светом. Вести конспект стало решительно невозможно, Ромка отвернулся от окна и старался отодвинуться в тень. Лиля достала смартфон и, улыбаясь, добивала его солнечными зайчиками, отражая их от поверхности экрана. Ромка принял вызов и некоторое время они весело перестреливались бликами экранов, пока Лиля молча не предложила перемирие, сложив оружие. Ромка повел своего зайчика дальше, пропрыгал им по стене, перепрыгнул на кафедру и осторожно за-брался на угол доски. Сухачев, казалось, ничего не замечал, продолжая выписывать раз-машистые формулы. Зайчик подкрадывался к нему, двигаясь в слепой зоне. Ромка готовился сделать последний прыжок, когда Сухачев, не отворачиваясь от доски, неожиданно выбросил руку в сторону и поймал зайчика на зеленый камень перстня. Отраженный луч ударил Ромке точно в глаз, и тут произошло что-то странное. Он увидел себя со стороны, как если бы смотрел прямо из перстня. В новом темно-зеленом мире он светился как лампочка, создавая ослепительно-белое гало. Аудитория тоже изменилась – в ней стало как будто меньше людей, на прежде заполненных рядах чернели смутные тени. Немногочисленные яркие пятна перемежались с провалами абсолютной тьмы, поглощавшей любой свет. Единственным не изменившимся элементом оказалась Лиля, едва заметная рядом с Ромкиной сверхновой – она не светилась и не поглощала свет – к ней, казалось, вообще не были применимы законы нового мира. Который впрочем через мгновение исчез, выбросив Ромку обратно в залитую солнцем аудиторию.  

– Молодой человек, да-да, именно вы на последнем ряду – вам, я так подозреваю, совсем неинтересны эти глупости, которыми мы тут занимаемся? – Сухачев пристально посмотрел на Ромку, обращая за собой взгляды всех в аудитории. Ромка молчал, понимая, что отпираться бесполезно.  

– Я уверен, вы без труда сможете закончить вывод, благо у нас есть немного времени. Не стесняйтесь, снизойдите до простых смертных!  

Приняв свою роль сакральной жертвы во имя педагогики Ромка спустился к доске.  

– У нас осталось – Сухачев взглянул на часы – чуть меньше пяти минут до перерыва. Надеюсь вы уложитесь и не задержите ваших товарищей.  

Ромка посмотрел на формулы, вспоминая. Взял мел и начал писать. Пару раз за-пнулся, но быстро сымпровизировал, и через три минуты решение было готово.  

– Поаплодируем будущему академику, дамы и господа! – Сухачев демонстративно похлопал – перерыв! Останьтесь, пожалуйста, молодой человек – бросил он Ромке уже нормальным голосом.  

– Вы уже думали, на какую кафедру пойдете?  

– Ээ, пока нет, выбор кафедры же только через год…  

– Время пролетит быстро, молодой человек. Как вас зовут?  

– Рома  

– Роман, я ценю сильных студентов и всегда рад их видеть на нашей кафедре мед физики. Но имейте в виду – у нас надо работать. Я не дарю мозги, решительность и любовь к науке, я не волшебник – он выразительно постучал изумрудным перстнем по столу – а научный руководитель. Думайте.  

4. Лаборатория  

Дверь в лабораторию лазерной оптики отличалась от остальных. В ней не было изъ-янов, но глаз ловил ощущение неправильности. На других дверях университета у таблички с названием кафедры или лаборатории была сменная плашка с именем заведующего, но на этой двери табличка была цельной:  

«Лаборатория лазерной оптики  

Заведующий Сухачев В. В. »  

Половину помещения лаборатории занимала оптическая установка, вся покрытая сложной системой линз и излучателей, и опутанная сетью проводов. Сухачев сидел у окна за крохотным письменным столом, заваленным бумагами и папками, и заполнял какой-то документ. Дверь чуть скрипнула, потом еще раз на обратном пути, но Сухачев не отвлекался от работы. Закончив, он поставил размашистую подпись, убрал документ в папку и только после этого поднял взгляд. Шаман и Лиля стояли перед ним в ожидании. Редкие лучи скупого декабрьского солнца все-таки пробились через заиндевевшее окно и освещали их лица в полумраке лаборатории. Сейчас, стоя плечом к плечу, они были особенно похожи. Как брат и сестра.  

– Готовы?  

Синхронный кивок.  

– Включай установку, Игорёк  

Шаман принялся подключать провода и настраивать линзы. Сухачев и Лиля продолжали смотреть друг на друга.  

– Не жаль тебе мальчика?  

Лиля равнодушно пожала плечами.  

– Странно слышать от вас о жалости. Я устала, ваши лазеры работают все хуже, тело скоро возьмет свое.  

– Дайте мне вашу радужную оболочку и возьмите мою любовь! – театрально продекламировал Шаман, распутывая провода под столом.  

– Дебил! – Лиля пнула его ногой и Шаман, довольно хохоча, укатился на другой край установки.  

Сухачев открыл ящик стола, достал футляр, напоминающий большую готовальню, и вынул из него черный каменный атам и маленький пинцет. Атам он отдал Лиле, а пинцетом сделал несколько ловких движений над пальцами и вынул камни из перстней. Затем он подошел к установке, чуть помедлил, словно что-то высчитывая, и начал размещать камни по рабочим местам.  

– Проверь мощность, Игорек, и можешь начинать.  

– Бывало и помощнее, шеф. Второй и третий совсем плохие уже, надо менять.  

Лиля достала из шкафа экран для проектора и повесила на стену напротив установки. Молча сделала атамом надрезы на подушечках пальцев и начала кровью очерчивать на экране большой круг. Затем обвела внутри него круг поменьше и принялась заполнять межкружное пространство кляксами странной формы. Закончив, она отошла и, посасывая палец, оценивающе посмотрела на свою работу. На экране была во всех подробностях нарисована радужная оболочка с белеющим провалом зрачка.  

Установка чуть слышно зашумела. К экрану протянулся пучок лучей и начал медленно обходить рисунок, сканируя кровавые пятна. Шаман сидел за компьютером и контролировал процесс.  

– Макет готов, шеф. Можем приступать к гравировке.  

– Третий тогда берем.  

– Шеф, но ведь третий это…  

– Знаю.  

Шаман, вздохнув, закрепил нужный камень на нижнем ярусе установки и пододвинул головку лазерной фрезы. Тонкий еле заметный луч начал обход по контуру, и от камня пошел легкий дымок. Сухачев не следил за процессом – он поставил стул напротив экрана и начал снимать одежду. Пиджак, старомодная жилетка, пестрый галстук, рубашка – под все-ми слоями обнаружилось смуглое безволосое тело. Чистая кожа без родинок и морщин бы-ла неестественно матовой.  

Станок завершил работу, и Шаман аккуратно достал пинцетом получившийся пред-мет. У него в руках оказалась тончайшая линза, на которой при свете можно было рассмотреть выгравированную радужку. Шаман установил ее в небольшой цилиндрический прибор, напоминающий толстую лазерную указку, и передал устройство Лиле.  

Сухачев сидел неподвижно, пока Лиля аккуратно обводила его тело зеленым пятнышком, иногда помогая себе пальцами и прощупывая кожу в отдельных местах.  

– Ты точно не останешься еще на цикл? Без тебя мы как без рук – Сухачев чуть заметно улыбался, но глаза его оставались серьезными.  

– Я не могу – спокойно сказала Лиля, подсвечивая лучом сонную артерию – тело не выдерживает, поддерживать девушку в семнадцать лет все-таки сложнее, чем мужчину в пятьдесят.  

– Знаю. Что будем делать с телом? Утилизировать сейчас бюрократии не оберешься, не при Союзе живем.  

– Оставьте мальчику. Он хороший, он позаботится. И о нем позаботятся.  

Лиля закончила процедуру. Сухачев встал и начал одеваться. Шаман достал новый экран, расстелил его уже на полу и взял атам. Новый круг они начертили вместе. Лиля вступила в круг, и Шаман протянул ей чистый зеленый кристалл.  

– Я буду скучать, сестренка.  

– Мы не прощаемся, Игорек – Лиля улыбнулась и поднесла камень к губам. Яркая вспышка на мгновение осветила лабораторию. Камень мигнул как лампочка и погас. Шаман подхватил падающее тело и усадил на пол, прислонив к стене. Забрал камень и протянул его шефу.  

– Пусть будет у тебя – улыбнулся Сухачев – ты его точно сохранишь. А вот линзу отдай, мне сегодня еще отчет по гранту писать. Представь себе, эти кретины обвиняют нас в том, что мы якобы занимаемся иридодиагностикой!  

Шаман рассмеялся вместе с шефом.  

– Кстати подумай на досуге, как мы будем новые слепки получать – Сухачев посерьезнел – в отсутствие квалифицированных специалистов – он кивнул на неподвижное тело Лили.  

– Да этот вопрос решим, шеф. У меня есть знакомый, биометрией занимается. Можем организовать оборудование. Понимаю, что традиция, но сколько можно кровью-то чертить. В конце концов, любая развитая магия должна использовать современные технологии.  

5. Экзамен  

На улице шел снегопад, но по мере приближения к корпусу университета хлопья снега передумывали падать и сначала зависали на месте, а после решительно взмывали вверх. Ромка сидел за партой и тупо смотрел в окно на поднимающиеся белые точки. На билет смотреть не хотелось. В последние недели мозг совсем отказывался работать, и даже малейшая концентрация на учебе доставляла головную боль. Элементарные задачи, которые он раньше решал даже не силой мысли, а силой взгляда, теперь вызывали только смесь ступора и отвращения. Учебой проблема не ограничивалась – голову словно затянуло туманом, хобби и увлечения тоже стали неподъемными, и даже общение с Лилей, прежде накрывавшее его окситоциновым цунами, теперь вызывало лишь раздражение. Лиля, правда, тоже была самая не своя – постоянно на нервах и выглядела очень измученной. Подготовку к экзамену Ромка откладывал до последнего, надеясь вынырнуть из мутного лимба, но лишь погружался все глубже.  

Сухачев сам выписал Ромке сложнейший билет и проинструктировал помогавших на экзамене аспирантов, что у “будущего академика” он будет принимать лично. Спустя полчаса “будущий академик” не написал ни строчки и задумчиво наблюдал как Лиля, сидевшая через два ряда от него, сдает экзамен Шаману, который больше смотрел на нее, а не слушал, перебирая пальцами небольшой зеленый камень. В один момент он оперся на локоть, рукав футболки съехал, и Ромка разглядел что татуировка, так заинтересовавшая его еще в приемке, изображает призму Ньютона, но вместо радужного спектра из треугольника выходил одинокий зеленый луч.  

Собравшись с мыслями и подавив отвращение, Ромка написал несколько бессвязных формул и поднял руку, сообщая о своей готовности. Сухачев присел рядом с ним за парту, взял листок, посмотрел поверх очков на ромкины каракули, потом на их автора и понимающе вздохнул:  

– Идемте, молодой человек.  

Он прошел мимо кафедры и вышел из аудитории, Ромка вслед за ним. Сухачев по-дошел к окну в коридоре, снял очки и устало потер глаза.  

– Знаете, Роман, вы уже не школьник, а я вам не отец, чтобы заниматься воспитани-ем, но позвольте дать вам один совет?  

Ромка молчал.  

– Вы одаренный молодой человек. Чрезвычайно одаренный – поверьте моему опыту. Но этого скоро станет мало. Уже мало, как видите. Вы привыкли, что вам все дается легко, что мир сам делится с вами своими секретами, но так будет не всегда. Вы должны научиться прикладывать усилия, должны научиться работать. Рано или поздно свет ваших юных глаз потускнеет, и вам придется стучаться в те двери, которые раньше сами открывались перед вами. Я сейчас не только про учебу – он посмотрел в сторону аудитории, Ромка машинально оглянулся за ним и увидел Лилю, которая успешно сдала экзамен, и сейчас стоя-ла у входа в аудиторию и обеспокоенно смотрела на них – я говорю в целом. Вам может казаться, что весь мир сговорился против вас, но, уверяю, это не так. И чем раньше вы это поймете, тем безболезненней повзрослеете. У вас впереди долгая жизнь, вам не будет вечно семнадцать. Пересдача двадцатого числа – Сухачев протянул ему зачетку – сделайте одолжение, подготовьтесь, пожалуйста, мне бы очень не хотелось с вами расставаться.  

Ромка вышел на улицу, Лиля вышла следом за ним. Снегопад утих. По сугробам к входу приковылял знакомый пес. Ромка присел его погладить.  

– Ром! – голос Лили вдруг показался ему неприятно высоким и капризным – холодно, пойдем, оставь ты блоховоза. Проводи меня.  

Ромка сердито посмотрел на нее. На мгновение ему захотелось, чтобы пес ее укусил. Он посмотрел на пса, тот смотрел ему в глаза, словно ожидая команды. Ромка отрицательно покачал головой.  

На портик у входа вышел Сухачев и, прислонившись к колонне, закурил. Ромка вдруг вспомнил фотографию, которую Шаман показывал на посвяте, и подумал, что если бы их сейчас кто-нибудь сфотографировал, то композиция бы в точности повторилась. От расфокуса невидимого фотоаппарата его слегка замутило. Ромка взял Лилю за руку, и они отправились в путь по заснеженной пустыне улиц, еще не оживших после наступления нового года.