Час расплаты.

Час расплаты.  

Если мимо пройдет, говори — повезло,  

Сеять хаос и дрожь — вот его ремесло,  

Или сетью слов передергивать рот -  

Квазимодо-урод, Квазимодо-урод.  

группа Пикник — Серебра.  

1.  

Из динамиков старенького магнитофона лилась довольно тяжёлая музыка, что-то из современного металла. Под эти скрежещущие звуки трое парней работали с железом. Их мышцы поблёскивали от напряжения, а толстые канаты вен вздулись, грозя лопнуть. Тела покрывала плёнка пота.  

— Сейчас закончу, а потом немного отдохну, — пропыхтел Марат, который занимался со штангой. — После чего останется ещё два подхода.  

— Как раз я покончу с бабочкой, — ответил Мишка, усмехаясь своим мыслям.  

Его тренажер стонал, скрипел, вздыхал, но исправно продолжал работать.  

Наконец парень завершил. Поднявшись со своего места, он утерся банданой, которую стянул с головы.  

— Уф, такое ощущение, что мои мышцы из железа.  

— Да уж, и не говори, — согласился Альберт.  

Приятель занимался тем, что качал пресс, пыхтя, будто какой-нибудь паровоз.  

Михаил, которому в этом году стукнуло шестнадцать, подошёл к треснутому зеркалу, глядя на своё отражение. Довольно развитое не по годам тело с широкими плечами. Голову покрывали вьющиеся волосы. Вообще, многие говорили, что он чем-то напоминает Микки Рурка в молодости.  

— Бляха муха, завтра понедельник.  

— И что? — поинтересовался Марат, кладя штангу на место.  

Он понюхал свои ладони, которые неприятно воняли ржавым железом, поморщившись.  

— Да в эту гребаную школу…  

— Да забей на неё. Предпоследний класс. Нам осталось совсем ничего.  

— Да уж, совсем, — хмыкнул Альберт. — Пока ещё только осень.  

— Пока осень, — пожал плечами Марат. — Но скоро будет зима, а за ней и весна. А после и другой год пролетит.  

— Когда это ещё…  

Мишка умолк, услышав скрип петель. Входная дверь в их подвал открылась, впуская четвёртого их приятеля.  

— Бляха муха, Андрюха, тебя только за смертью посылать! — возмутился Марат, вытирая ладони о штаны, надеясь таким образом избавиться от неприятного запаха.  

— Да эта курва, ну, из ларька, не хотела продавать.  

Андрюха вытащил из пакета несколько бутылок с пивом, ставя на сколоченный из досок стол.  

— Я ей блин говорю, слышь, тебе что сложно?  

— А она, — поинтересовался Мишка, закуривая.  

Он приглушил слегка звук магнитофона, так что певец надрывался теперь не так громко.  

— Типа, не положено продавать спиртные напитки несовершеннолетним.  

— Коза, — сплюнул Альберт.  

— Угу. А я ей, слышь, пиво, какой же это алкоголь? Так, лёгкий лимонад. Говорю, слышь, Люська, я же не прошу тебя продавать водяру.  

— И что дальше?  

Андрюха махнул рукой.  

— Да ничего. Послал эту курву к такой-то матери, и отправился к Маринке. Она продала без проблем, правда, идти пришлось аж до угла Советов.  

— Зря ты это, — покачал головой Мишка.  

Он медленно выдохнул из себя клуб дыма, ощущая, как медленно остывает тело. Мышцы казались уже не такими напряжёнными.  

— Эта овца нам ничего больше не захочет продать.  

— Да ну её к херам.  

Андрюха взял одну из бутылок, хлопнув крышкой о край стола, после чего надолго присосался к горлышку. Лишь его кадык дёргался вверх-вниз.  

— Матерь так во все… Хм, ох, тля, как же хорошо.  

— Дай сюда, — потребовал Мишка.  

Взяв бутылку, парень также приложился к горлышку. Потом, когда внутри содержимого совсем не осталось, задымил новой сигаретой. Ведь курение и пиво, это святое.  

Покончив с принесённой выпивкой, четверо парней больше не стали возвращаться к занятиям. Они натянули куртки, решив, что, пожалуй, на сегодня хватит. Девять вечера. Время уходить.  

— Домой? — поинтересовался Андрюха.  

— Ты чё, с ума сошёл? Поднял бровь Марат. — Время ещё совсем детское.  

— А куда тогда?  

— Мишка погасил свет, выходя последним. Он навесил старый замок, с трудом повернув ключ.  

— Не знаю, — ответил он за приятеля. — Может, прошвырнёмся по улицы.  

— Угу, — согласился Альберт. — Сходить до педухи. Там обычно каждый вечер собираются разные цыпочки.  

— Смотри не отгреби от их парней, — ухмыльнулся Андрюха, поднимаясь по лестнице наверх.  

— Кто? Я? Ты, наверное, шутишь?  

угу.  

— Ладно, хватит вам трепаться, — оборвал их Мишка. — Двинули к педухе. Но вначале пройдём по аллее.  

Приятели согласились, так как именно Мишка являлся их негласным лидером. Именно он говорил, медленно, размеренно. И всегда последнее слово оставалось за Мишкой. Как он решит, так и будет.  

— Кстати, — проговорил он, закуривая очередную сигарету. — Я не сообщал вам, что купил билеты на следующий месяц?  

— В каком смысле? — не понял Альберт.  

— На хоккей что ли?  

Андрюха остановился, прочищая нос.  

— Какой, к хрену, хоккей. Купил билеты на концерт Стефана.  

— того самого? — изумился Марат, уточняя.  

Стефан являлся вокалистом одной очень популярной рок группы. И в следующем месяце очередной концерт должен был состояться в красном театре. По белокурому рокеру сходила с ума вся страна, и не только девчонки.  

— Угу, он самый, — подтвердил Мишка с невозмутимым видом.  

— И как тебе это удалось?  

— Смог заказать билеты через интернет. Наверное, просто повезло, что успел их приобрести.  

— И сколько?  

Мишка сплюнул.  

— Четыреста рублей.  

— Да я о билетах. Сколько купил?  

— Два.  

— Угу, — кивнул самому себе Андрюха. — С Серегой поедешь?  

Сергей был младшим братом Михаила. Впрочем, его старшинство не особо далеко убежало. Всего на двенадцать минут. После рождения первого сына, у измученной мамочки появился и второй. Братья росли, не особо похожие друг на друга. Мишка был подвержен компаниям, а Сергей всё больше в одиночестве. Мишка пользовался спросом у Девчонок, чего нельзя было сказать о младшем брате. Мишка без лишних слов бил в морду, а Сергей вначале предпочитал во всём разобраться, за что и был часто бит. Хотя, для отмщения имелся старший братик, который стоял за младшего.  

Пройдя микрорайон насквозь, четвёрка парней перешла дорогу, выходя на аллею. Из темноты показалась громадина кинотеатра. Правда, уже лет десять он не работал. Если народ хотел посмотреть новый фильм, то надо было отправляться в центр города, где всё ещё оставался последний из кинотеатров. А этот же… Ну, в нём устроили бар, стриптиз клуб и ещё что-то там. Впрочем, кого попало внутрь не пускали. Обычным смертным вход туда заказан. Лишь городская элита, что подкатывала на дорогих автомобилях, имела права войти.  

Проходя мимо зелёного Лексуса, Андрюха плюнул на лобовое стекло, глядя, как слюна медленно начинает сползать вниз, к дворникам.  

— Детский сад, тля, — усмехнулся Марат.  

— Нехрен здесь ставить свои тачки, — отозвался приятель. — Они меня бесят.  

— Ты гляди какой нервный.  

— Слышь, чепушило! — послышался от кинотеатра недовольный голос.  

Четверо парней замерли, поворачиваясь к кричавшему.  

— Ты сейчас этот свой плевок языком слижешь.  

К ним приближалось пятеро друзей, хорошо одетые, со зверскими физиономиями. Посетители бара, стрип клуба, или ещё чего-то.  

— Ты это мне? — театрально изумился Андрюха, переспрашивая.  

— А тут ещё кто-то есть из гомиков?  

— Ты бы не вопил, как баба, — посоветовал ему Мишка, незаметно надевая кастет.  

— Ты это мне, мелкий?  

Парень явно не разглядел соперника. Тот был гораздо крупнее и выше того, кто сейчас приближался. Мишке можно было дать не шестнадцать, а все двадцать.  

— Да, приятель, я смотрю, ты ещё туго соображаешь.  

Мишка сплюнул, демонстративно целясь в Лексус. Плевок плюхнулся на капот.  

— Мочи этих уродов! — взвизгнул тот, кто, по-видимому, являлся владельцем автомобиля.  

Пятёрка ринулась вперёд, но тут же получила достойный отпор. Мишка двинул кастетом в рёбра. Противник громко взвизгнул, а потом отскочил назад, падая на землю. Марат и Альберт мутузили одного, превращая его лицо в кровавую кашу. Лишь двое налетели на Андрюху, заставляя того пятиться.  

К приятелю поспешил Мишка, подлетая и ударяя кастетом по почкам. Парень отшатнулся, сгибаясь пополам. Следующий удар, но уже оставшемуся. Зубы вместе с кровью разлетелись в разные стороны.  

— Хватит! — скомандовал Мишка.  

Он осмотрелся. Марат с Альбертом прекратили мутузить своего противника. Вся пятёрка парней была выведена из строя, и для этого понадобилось не так уж и много времени. Всего несколько секунд.  

— А теперь уходим.  

Перед своим бегством, Мишка треснул тяжёлым ботинком по автомобилю, разбив правую фару. Та разлетелась, попадав осколками на асфальт.  

Пара мгновений, и четверо парней исчезли, слившись с ночной мглой. Лишь постанывающие и обливающиеся кровью проигравшие остались лежать, стеная, и кидая вслед проклятия.  

— А ничего мы их! — возбужденно говорил Андрюха.  

— Да уж, — усмехался Марат, поглядывая на свои кулаки.  

— Видели, как я того урода…  

— Мы видели, как тебя два урода, — хохотнул Альберт.  

— Это было в самом начале, а потом я их.  

— Да? А мне показалось, что их сделал Миха.  

— Главное, чтобы они не запомнили наши физиономии, — потёр подбородок Альберт.  

— Не надо делать в штаны. Темно, да вдобавок мы вломили им так, что они вряд ли вспомнят наши лица.  

Парни прошли мимо круглосуточных ларьков, в которых можно было купить всё что угодно, начиная от порнофильмов, и заканчивая дешёвыми сигаретами без акцизки, или порцию травки.  

— Бабло у кого-нибудь есть? — поинтересовался Марат, оглядывая приятелей.  

— Не, а чего?  

Альберт пожал плечами, демонстративно выворачивая карманы.  

— Да блин, одна тёлка сейчас смс прислала. Короче, набил ей стрелку, а презика нет.  

— Ну так без него, — усмехнулся Андрюха, в глазах которого читалась зависть.  

— Угу. Мне прошлого раза хватило. Да и мать потом весь мозг проела. Как же так? Ну как ты мог? Ладно, придётся обойтись без него.  

Быстро попрощавшись, Марат двинулся по Коммунаров, уходя в сторону лимана. Трое же приятелей, постояв какое-то время возле ларьков, решили идти дальше, благо, что педучилище уже вырисовывалось из темноты. Слышался даже девичий хохот, который разносился в темноте, будто звон колокольчиков.