Хозяин реки

Глубока ли реченька?  

Мерцает лунная дорожка на темной воде. Касается речка стоп босых холодным своим дыханием. Едва колышется, словно спит глубоким сном.  

Повело старые доски, сгнили перила. Едва держится старый мост, не любит гостей. Век свой мечтает дожить в одиночестве, предав себя со временем тихим водам.  

Как там, в глубине? Видно ли будет гаснущие звезды? Слышно ли журчание родников? Мягкая ли перина? Или будет ждать ее ложе каменное, холодное и неуютное?  

Бледным призраком замерла она над темными водами. Застыла, распахнув голубые глаза. Обвилась вокруг ног мокрая от росы сорочка. Тянут вниз вплетенные в косы гвозди. Крепко привязан к груди большой плоский камень с утеса. Прижимает его руками, обнимая. Станет он ей плитой могильной.  

Жаром пылает лицо, горит, разрываясь, самое сердце. Холодом сковало ноги.  

Глубока ли реченька?  

Обернувшись спиной и не смыкая век до самого края, тонким стволом березовым падает в холодные объятия сверкающих лунным светом вод. От изумления молчит речка. Ни звука не слышно: ни плеска, ни крика, ни вздоха. Не тревожатся берега. Накрывает, на мгновение растерявшись, ледяным одеялом, изучает, принимает, прижимает крепче, закутывая в ил и мягкий песок.  

Остывает горящее сердце, тушит холод пламя, пылающее на щеках. Растворяется все в темноте глубоких вод. Песок, пересыпаясь, наполняет грудь, тянутся речной травой распустившиеся косы. И, вновь распахнув глаза, видит она сквозь толщу расплывчатый силуэт луны.  

Томится ожиданием. Но не приходит забвение и не приходит темнота. Замирает мир, не хочет приближаться матушка смерть. Вместо нее возникает вдруг рядом невиданной красоты юноша, с волосами длинными, глазами жгучими, сияющей как чешуя кожей.  

Смотрит страстно. Все ближе и ближе чувствует она его жаркое как пар дыхание. И вот уже совсем близко его тело, и можно было бы прикоснуться, но в самом песке увязли тонкие руки, занемели ладони.  

Давно уже нет внутри страха, а боль и отчаяние смыли сомкнувшиеся над головой воды реки. Теперь есть только тело, легкое как перышко, но неподвижно скованное. Остается лишь наблюдать и чувствовать.  

Вновь вспыхивают где-то рядом жгучие глаза и сразу пропадают. Касаются осторожно босых стоп мягкие ладони, а после – губы, такие горячие, что не хуже очага согревают околевшие ноги до самого лона.  

Теплым потоком подводных течений поднимает к самому животу сорочку. Медленно поднимаются по нагим бедрам поцелуи. Все выше, разжигая не ведавшее огня лоно. Касаются горячие губы впадинки на самом верху, и вновь пропадают на мгновение. Такое долгое, что, кажется, длится целую жизнь.  

Но вот заскользили по груди веревки, и сильные руки сняли с груди тяжелый камень. Как при вдохе выгнулась грудь, наполняясь речной водой, а вместе с ней и силой, прежде невиданной. Выпорхнули ладони онемевшие из окутавшего их песчаного плена. В едином порыве поток неистовый через голову сорвал с окрепшего тела сорочку. Легким и свободным стало оно, и с тем же потоком умчалось бы в открытое море, но вновь вспыхнули рядом жгучие глаза.  

На самой шее теперь горело его дыхание, длинные локоны касались нагих плеч. Грудью прижался к ее груди, не желая отпустить. Зашептал на ухо глубоким нежным голосом:  

– Будешь женой моей. Владеть будешь моими берегами, сокровищами речными, всеми ручьями и ручейками лесными. Голосами птиц разговаривать, слушать как старые ивы рассказывают древние сказки. Не будешь больше знать боли. Только страсть мою пылкую… Соглашайся, и буду я тебе верным мужем на веки вечные!  

В объятиях нежных дрожало сладко все тело. Горело и жаждало страсти лоно. От слов сладких и обещаний заискрились глаза жемчужинками. Согласилась.  

В тот же миг накрыл ее губы страстный поцелуй, и песчаное дно речное стало ложем мягким, когда всем телом своим прижался к ней супруг, разводя широко ее ноги и закрепляя союз желанным соитием. Каждому его сильному движению вторила она, чувствуя, как набухает разбуженное лоно, как приближается сладостный момент неизвестного прежде счастья, как на последнее, самое глубокое его движение отзывается волнами все тело, и крепко сплетаются руки на широкой спине, не желая отпускать.  

Замирает на мгновение и сам супруг, закрывает глаза, сдерживая стон. Вновь распахивает веки, и во взгляде его – глубина самого большого океана. Еще одним нежным поцелуем приветствует он свою долгожданную жену. И с этим поцелуем наконец приходит забвение, и обретает она новую жизнь.