Благое дело

–Магрит, поверить не могу, что ты даже самого простенького охранного заклинания не повесила! – возглас, растревоживший мою сонность, был радостно-удивлённым.  

Мне даже оборачиваться было не нужно, чтобы увидеть кто это так радуется жизни в наши дни. Я уже узнала голос. Да и наглость была знакомой. Конечно же, это Ричард – маг, мой приятель по Академии, а ныне…  

Наверное, мы должны бы называться конкурентами. Мы оба работаем на людей, оба оказываем им разные магическое услуги, вот только Ричард мне не конкурент, вернее, я ему. У него всегда была опора – богатые родители, деловая хватка от природы, а я только недавно начала выходить из долгов.  

–Поверить не могу, что ты полез в окно, надеясь, что у меня нет даже простенького охранного заклинания! – злиться было бесполезно. Это же Ричард – ему все скандалы и неприятности как лёгкий ветер – пройдут и не было ничего!  

Ричард обошёл меня со спины, сел в кресло, не дожидаясь приглашения. Да и глупо было бы ему уже спрашивать о дозволении, если он только что без всякого спроса влез в моё окно.  

–Там, кстати, есть дверь, – напомнила я. – Ты не знал?  

–Твоя помощница меня, похоже, недолюбливает, – Ричард отмахнулся, – она какая-то подозрительная. Я решил, что будет весело сделать так.  

Я хмыкнула. Ну да, Габи подозрительная. Во-первых, она из неприкаянных – рождённая в мире магов, она едва ли имеет хоть кроху магических сил. Но её рождение ей клеймо – в мире людей, где нас едва-едва начали принимать без нарочитой враждебности, ей нет места. В мире магов тоже. Что она может? Так что, даже такая паршивая работа как у меня, ей желанна. И да, она будет с подозрением смотреть на всех клиентов и гостей. Будет стараться. Во-вторых, Габи не глупа – она знает, что и я в противоречивых чувствах к Ричарду. Он не сделал мне ничего дурного, напротив, мы иногда даже вместе обрабатываем каких-нибудь человечков, но что-то в нём есть такое, что не нравится мне, и я не спешу доверять ему, а значит и Габи не будет.  

–Обидно это! – Ричард улыбнулся. – Мы ведь на одной стороне.  

На одной, Ричард, на одной. Всего три десятка лет назад утихла война между людьми и магами, пришёл мир, и нам было дано равенство с людьми. Пусть на бумаге, но нас наделили теми же правами и обязанностями, перестали нас сжигать. Но тридцать лет – это короткий срок, это даже человек осилит прожить, а мы и подавно. Мы всё ещё помним, мы всё ещё чувствуем недоверие и сталкиваемся с непримиримостью людишек. Поэтому самый паршивый туповатый маг всегда будет для меня лучшим союзником, чем самый замечательный и трудолюбивый, талантливый человек.  

Просто потому что раны ещё свежи, а память – это злое божество, неумолима.  

–Чего надо? – я не отличаюсь нелюдимостью или мрачностью, но о визитах надо всё же предупреждать, а не заявляться в окно! Что поделать – я старомодна!  

–В самом деле, Магрит, это беспечно! Мало ли кто мог бы к тебе влезть! – Ричард всё ещё не начинал главного разговора. В этом и был его вечный стиль поведения с клиентами, приятелями и даже профессорами Академии.  

–Да что у меня брать? Книгу жалоб? – я рассмеялась, но без всякого веселья. У меня и впрямь нечего брать, профессора говорили, что у меня талант, что я чего-то добьюсь, но я ничего не добилась. Хотя нет – я приобрела лёгкую степень болезненной худобы от стресса из-за долгов, бессонницу из-за саморазочарования и нечистой совести и книгу жалоб, в которую никто ничего не запишет.  

–А если кто-то пожелает тебе зла? – Ричард испытывал моё терпение. – Захочет напасть?  

Я пожала плечами. Людей бояться глупо. Да, говорят, они изучают наши магические силы, пытаются понять суть зелий, но им не дано причинить мне вред. А маги, ведьмы…кажется, я никого и не обидела толком. Даже этого я не добилась!  

–Или убить? – продолжал Ричард.  

–Думаешь, я боюсь смерти? – я улыбнулась. – Правда, думаешь?  

–Да-а, не узнаю я тебя, Магрит. Что-то в тебе сломалось. Ты ведь была весёлой, я помню. У тебя горели глаза…  

–Я и сейчас весёлая! – мрачно отозвалась я. – Хочешь анекдот расскажу? Захотел, значит, один вампир покончить с собой…  

–Магрит! – возмутился Ричард. Я усмехнулась – что может быть хуже надоевших анекдотов? А вот не надо мне было нервы трепать.  

–Чего пришёл? – спросила я уже спокойно. – И лучше скажи правду, а то ведь начну дальше рассказывать.  

–По делу я.  

Теперь Ричард был покладистым.  

–Ясно что не на завтрак!  

–Совсем по делу, – вот сейчас он был похож на соратника. – Магрит, мне надо чтобы ты поработала с одной клиенткой.  

–А в морду? – вот на это я обозлилась. У меня и без того клиентов не так уж и много, а ещё заявляется этот выпендрежник и начинает мне диктовать с кем работать? Я, конечно, ведьма, но между обращением его в червя и ударом в нос выберу второе – удовольствия будет больше.  

–Правда надо.  

–Пошёл вон! – я поднялась резко и мрачно. Веселья не было. Он ведь знает мою ситуацию, знает, что мне сейчас нелегко!  

–Магрит! Выслушай меня! – Ричард остался сидеть. Он хорошо меня знал.  

–Говори! – я скрестила руки на груди, подчёркивая свою враждебность. Напускную, конечно. Я люблю истории, особенно те, которые меня пока не затронули.  

–Сядь, пожалуйста, не люблю разговаривать со столбами, – Ричард больше не шутил и не паясничал.  

Целое мгновение мне хотелось быть едкой и ответить злобно, но мгновение прошло, и я сдалась, села.  

–К тебе завтра придёт женщина, – заговорил Ричард, – Эмилия Ланке. Я прошу тебя не быть с ней искренней. Она хочет невозможного. Вернее, губительного.  

Я молчала. Я ждала.  

***  

А всё оказалось просто и вместе с тем забавно. Эмилия Ланке была дочерью Ворстера Ланке.  

–Тебе это о чём-нибудь говорит? – спросил Ричард.  

–Какой-то людской политик, – я пожала плечами. Ричард закатил глаза:  

–Магрит, читай больше газет! Матом тебя прошу! Ты многое теряешь. Ворстер Ланке – это не просто политик, это один из тех активистов, что протаскивал проект по уравниванию нас с людьми в правах…  

–Людей с нами! – обозлилась я. – Люди хуже. Их права – это не наши права.  

–Людей с нами, – поспешил поправиться Ричард, – так вот, он был очень полезен нам.  

–Нам?  

–Академии. Он спонсировал её.  

А вот это было что-то новое!  

–Он человек? – уточнила я. Ричард кивнул. – И он спонсировал Академию?  

–Был одним из постоянных благотворителей. И, насколько я знаю, остаётся им и сейчас. Благодаря его деньгам некоторые, кто не мог оплатить курсы, но был достоин учиться…  

Ричард смутился. Что ж, ему, наверное, нелегко было это говорить в присутствии той, которая не могла оплатить курсы. Три года обучение бесплатно, а дальше – либо плати, либо имей идеальные оценки, и тогда Академия будет учить тебя бесплатно.  

Забавно, но я никогда не задумывалась о том, за счёт чего она будет это делать. кто обеспечит безопасность её стен, форму ученикам, ингредиенты для зелий, книги, еду, воду… да, кормили нас без изысков, но даже при мне в Академии училось порядка полусотни магов и ведьм, и всех надо было накормить кашей и супом три раза в день.  

–Почему человек помогал Академии? – это мне было непонятно.  

–Я владею лишь слухами. – Ричард пожал плечами, – одни говорят, что он сам хотел бы быть магом…  

–Магом? Человек хотел быть магом?  

–Ты можешь не перебивать? Но вообще да, есть такой упорный слух. Чего ты удивляешься? Это же люди, одна тьма знает, что у них там в голове! Другие говорят, что у него был ребёнок, внебрачный, и, как ты понимаешь, из магов. Он не мог этого признать – его карьера пошла в гору, а политику нельзя было иметь такого пятна в личной жизни. Внебрачный ребенок, ещё и маг? позор…  

Ричард вздохнул. Я молчала. Но молчала тяжело, потому что мысли были тяжёлыми. Мне всегда говорили, что мои родители были магами, но погибли в великой войне с людьми. И я верила, я была такой не одна. И никогда я не задумывалась о том, что в нашей жизни бывает и иначе. А что если и я оказалась чьим-то позором? Не позором этого Ланке, а для кого-то другого? И от меня также избавились?  

–Что не скажу – всё не так. Надеюсь, ты не считаешь это упреком в свою сторону? – спросил Ричард.  

–Не считаю, – сказала я и даже не солгала. Упрёком это могло быть для молодой Магрит, которая отчаянно искала свои корни, следы о родителях, готовилась к экзаменам, зубрила и слушала от профессоров какая она умница и какое блестящее будущее её ждёт. Для сегодняшней Магрит, которая не могла нормально есть и спать, которая не хотела уже даже чего-нибудь захотеть, это было ничем. Лишь мыслью – краткой и бесполезной.  

–Короче, этот Ланке проспонсировал Академию по меньшей мере на…– Ричард потянул с моего стола бумагу и перо, написал несколько цифр, передал мне. Я вгляделась в ровный ряд нулей.  

–Хорош! Так от меня чего?  

Я отшвырнула листочек с нулями. Вот как люди могут зарабатывать? У них нет гадальных карт, хрустальных шаров для прорицания, оракулов, амулетов удачи… я вот, имея всё это, и то не могу. А они могут! Как?!  

–Вопрос в его дочери. Эмилия хочет обнародовать эти факты, порушить карьеру отца и взять над ним опеку.  

–Вопрос, конечно, в деньгах?  

–И в личной мести.  

–Что, богатый папаша не купил девочке единорога? Типа этого?  

–Богатый папаша сказал, что она должна быть там, где он скажет – учиться на того, кого он скажет и выйти за того, на кого он укажет. Типа этого, – объяснил Ричард. – И она пришла ко мне вчера. За помощью. Видишь ли, на её отце амулет – подарок Академии. Он не особенно сильный, но Эмилия опасается, что его влияние порушит её планы. Она хотела, чтобы я его обезвредил. И тогда она сделает то, что хочет.  

–А ты?  

–Я послал её к тебе. Сослался на то, что это не моя специализация.  

–На кой? – вот сейчас я совсем потерялась. Эмилию я не знала, но если она всерьёз хотела извести отца, да ещё и взывая к тому, что он помогал Академии, то надо устранить девицу.  

А не влезать ко мне в окно!  

–Оттягиваю неизбежное, – вздохнул Ричард. – Мы в щекотливой ситуации. Ворстер друг Академии, хоть и человек всего лишь.  

–Вот пусть Академия его и…  

–Она не может марать руки.  

Я задохнулась от возмущения. Вот значит как? Академия не может марать руки? Академия не может защищать тех, кому благодарна? Академия…  

Зато Магрит может, да?  

–Они обратились ко мне, – продолжил Ричард тихо и печально, – я согласился устранить. Не девицу, нет, Ворстер не скажет нам спасибо, если мы ухлопаем его дочь. Но запудрить ей мозг мы можем. Более того – должны.  

–Так почему ты здесь?  

Я уже догадывалась и до ужаса хотела оказаться неправой.  

–Я считаю, что это будет справедливо, если ты спасёшь Ворстера. В конце концов, возможно, что с его денег ты училась! За меня платили родители, а за тебя?  

Но нет, я оказалась права. Всё ясно! Академия узнала о том, что Эмилия пошла против друга-человечка и не захотела марать руки. Кто-то из Академии обратился к Ричарду. Интересно – кто? Если бы это профессор Карлини, он обратился бы ко мне…  

Наверное? Я была его любимицей, и именно он заставил меня взяться за ум и вытянуть все оценки.  

Хотя нет, мне неинтересно. Итак, Академия обратилась к Ричарду, видимо, сочтя его подходящей кандидатурой для столь деликатного задания. Вероятно, ему заплатили. Но и он мараться не желает, ему и незачем. Он просто придёт ко мне, к Магрит, и расскажет ей о долге, о справедливости спасения Ворстера, о том, что благодаря ему, возможно и она сама когда-то…  

–Сукин ты сын! – прошипела я. – Руки не хочешь марать?  

–О чём ты? – удивился Ричард. – Всё чисто. Никакого убийства, только вручишь девице этот амулет, он уже подготовлен… это всё исключительно ради справедливости, ради долга перед теми, кто искренне пытался помочь нам. Тебе.  

Конечно! Всё во имя долга.  

–И ты даже немного заработаешь!  

Я немного. А Ричард явно больше. Сколько ему дала Академия? И пусть не прикидывается – марать руки можно не только убийством, а лишним вмешательством. Уж я-то знаю все эти амулеты, да, они меняют разум человека, убирают его агрессию и ненависть, но они проникают и в его душу, они точат её изнутри и всё заканчивается помешательством, расстройством ума и тела или самоубийством. Человек ощущает себя собой и не собой одновременно. Это невыносимо. Так что не надо мне тут…  

–Магрит, ты не согласишься, согласится кто-то другой. Дело-то благородное! Ещё и заработок! А я к тебе, по старой дружбе…  

Ричард стал собой. Снова появилось это надменно-насмешливое выражение, исчезла всякая серьёзность. Да, дело благое. Только выполнялось оно чужими руками, моими руками. Если бы Академия пришла ко мне, если бы не было это подано так, как сегодня, то…  

–Ну чего ты дуешься? – удивился Ричард и оглядел кабинет, – у тебя есть вино?  

–Вино у меня есть, у меня смысла для жизни нет, – я указала рукой в сторону маленького шкафчика. Там среди порошков и перетёртых рогов, разбросанных в самом невообразимом бардаке, таилась початая бутылка.  

Ричард поднялся, достал бутылку, стряхнул с неё налипший мусор, спросил:  

–Стаканы, бокалы, кружки?  

–Я не рассчитываю на гостей!  

–Понятно, – Ричард вернулся за стол, провёл по воздуху рукой и вытащил из воздуха пару стаканов. Не из воздуха, впрочем, конечно же, вытащить вещь из пространства можно только в одном случае – если точно представлять её местонахождение и вид.  

Он плеснул в стаканы, подтолкнул один мне.  

–Мне гадко, – я не прикоснулась к стакану. Он был не моим. Слишком чистый, слишком изящный, слишком лишний среди бумаг и затхлости моего мира. – Ты говоришь, что это благое дело и вроде бы так оно и есть, а всё-таки что не вяжется у меня.  

–А ты не связывай, – посоветовал Ричард, – Магрит, делай что просят и что предлагают. Академия не идиоты, они направят. Не спорить же с ними? Они обратились ко мне, я схитрил…  

–Не пожелал замараться.  

–Пусть так. Они всё равно это сделают, но лучше им знать, что мы их друзья. друзья Академии, сознательные маги.  

–Предприимчивые. Сколько они тебе дали? Сколько ты отдашь мне? Тридцать процентов? Сорок? Пятьдесят?  

–Все сто, – спокойно ответил Ричард.  

У меня пропал дар речи. Обрела я его не сразу. Ричард, который расщедрился это же…это как гоблин-балерина, вампир-праноед или оборотень-психиатр! Да если сейчас у меня потолок разломит сам Зевс, я и то меньше удивлюсь!  

–Могу показать их чек, – продолжил Ричард, явно желая меня добить.  

Мои пальцы предали меня, я их совсем не почувствовала, когда взялась за стакан и выпила из него залпом.  

–Какого… – я всё ещё терялась.  

–Это долг, – пожал плечами Ричард, – твой долг, не мой даже. Он помогал Академии теперь ты помоги ему. Его средства отчасти могли пойти на тебя, так что…уж извини, что не оказался такой сволочью.  

–Ты сволочь, – возразила я. – Ещё большая сволочь. Я полагала что ты корыстен, но теперь ты заставляешь меня быть в плену совести. теперь ты как будто бы лучше меня, а ведь ты всегда был продажным!  

–В плену гордыни, полагаю, ты тоже надолго, – улыбнулся Ричард. – Считай, это моей благотворительной акцией.  

–Пошёл вон! – я махнула рукой, и входная дверь распахнулась, обнажая просвет в приёмную. Габи, которая подметала как раз у дверей, взвизгнула и заглянула ко мне. Она увидела Ричарда, нахмурилась, чувствуя напряжение:  

–Кажется, вы без записи. Мне его выгнать?  

–А получится? – развеселился Ричард. – Ты же неумеха!  

Габи воинственно перехватила метлу. Теперь развеселилась уже я:  

–Ричард, лучше иди, а не то она тебе её об хребет сломает!  

Ричард спорить не стал, обернулся ко мне:  

–Не будь дурой, сделай как надо.  

Его рука скользнула по столешнице. Он оставлял амулет. Как всегда – тонкая цепочка, зачарованная на нужное Академии дело. Я не взяла его, но и не отшвырнула. Я уже приняла решение. А что я могла ещё сделать? Для Академии и прочих я только та, кто может замарать руки за них. Но ничего, ты меня не знаешь, Ричард!  

–А как вы попали в кабинет? Я вас не пропускала! – Габи внимательно следила за его уходом.  

–Прошёл сквозь стену! – ответил он и исчез в дверях. Габи в ужасе смотрела на меня:  

–Может…ну, нужно навести заклинания? А то ходят тут всякие!  

–Он влез через окно, – объяснила я. – И просто пошутил. А насчёт заклятий, Габи, ну кому мы, ко всем чертям, нужны? Лучше скажи, записана к нам на завтра какая-нибудь Эмилия?  

***  

–А зачем вы хотите ослабить амулет своего отца? – запрос от Эмилии выглядел просто, она, разумеется, ни разу не хотела объявить нам, что действует против его воли, что вредит нам. Но на наше счастье, она оказалась молода, едва ли ей было больше двадцати лет, а это означало, что она не научилась ещё осторожности.  

–Понимаете, люди могут узнать…и неправильно понять, – Эмилия мялась, но она не могла выдать нам правды.  

–Вы беспокоитесь за него?  

–Конечно! – её лицо вспыхнуло. Я видела её мысли – она предвкушала победу. Что делать? её отец пытался дать ей всё, а в результате не дал свободы. Она не приняла в жизни ни одного решения, ненавидела свою учёбу, ненавидела свою работу, позирование на камеру в образе счастливой семи – то дочери, то жены очень важного и напористого политика.  

Многие ей бы завидовали! Но что ж, людям всё не слава богу! Она жила в неудобстве несвободы, придумывала месть… интересно, а Академия уже занимается вопросом по выявлению того поганца, что сдал господина Ланке? Едва ли где-то можно прочесть в свободном доступе, что некий Ворстер Ланке – министр того и спаситель другого, скидывает нехилые суммы на счёт Академии!  

Хотя… Магрит, тебя не посветят в это. У тебя своя несвобода.  

Я отдала амулет Эмилии, велела ей держать его семь дней на теле, а дальше в кармане. Конечно, ещё к исходу вечера она забудет уже о своих планах, а к седьмому она уже будет сама не своя и дальше будет только хуже. И никто, кроме магов, ничего не поймёт. Но если её отец обратится в Академию, те, без сомнения, оправдаются.  

Эмилия ушла довольная, а мне осталось ощущение пустоты и тоски. Благое дело? Что ж никто не предупредил что благое дело так смердит? И почему мне так плохо, хотя я, вроде спасла человека? Нет, не от того мне плохо, а от того, что я стала орудием. Орудием Академии, Ричарда, да и просто всех, кто только мог найти слова для меня. наверное, это не так и сложно. Я всегда была падка на слова.  

Они думают, что я могу делать то, что они хотят? Нет, ребята!  

–Габи?  

–Да? – она появилась незамедлительно.  

–Ричард прислал чек на моё имя?  

–Прислал.  

–Принеси мне его, пожалуйста.  

Она обернулась вихрем. Я проверила чек, вздохнула, поражаясь своей решимости, и принялась писать:  

«Господин Ланке! Вокруг вас много врагов, но ваши старые друзья, помня о том, что вы сделали для них, всегда защитят вас! Сегодня мы защитили вас от очередного недруга, что желал порушить вашу карьеру и тем вернули вам долг!  

Ричард, выпускник известной вам Академии»  

Габи, которая не покинула меня, в ужасе вскрикнула:  

–Что же это?! они же узнают!  

–Пусть, – улыбнулась я. – Ричарду снесут голову за то, что он обратился ко мне, обманув их. Посмотрим, на что хватит его смелости.  

Я взяла чек, вложила его в другой конверт и написала ещё одно письмо:  

«Дорогой Ричард, возвращаю тебе твой долг, надеюсь, тебе будет также весело как мне. С тёплым приветом, твоя М. »  

–Габи, ты знаешь как работает людская почта?  

Она, всё ещё ошарашенная, кивнула.  

–Отправь через людскую почту письмо ланке. А это занеси Ричарду сама. Но не поясняй ничего. Поняла?  

Она закивала. Конечно, она всё поняла.  

–А ещё…– я задумалась, – у нас есть пара сотен?  

–Кажется да.  

–Купи нам с тобой тогда по пирожному. Или пиццу. Словом, на твой вкус!  

У меня давно не было аппетита, я ела едва-едва, касаясь еды. Так, чтобы не пропасть совсем. Меня часто тошнило – всё от стрессов, которые в людском мире подстерегали на каждом шагу. Но теперь мне хотелось есть. А ещё увидеть лицо Ричарда, когда он поймёт, что я его подставила. Но это было мне недоступно, а вот пирожное или пиццу никто не отменял!  

Тем более, зная Ричарда, есть вероятность, что это будет последним пирожным в моей жизни. Ну что ж, зато мне хоть немного легче и веселее, это уже достижение.  

(*) Больше о Магрит в рассказах: «Об одном доме», «Чёрный сад», «Спящее сердце», «Разочарование»