Разочарование

–Магрит, дорогая! – профессор Карлини был таким же каким я его и запомнила. Только вот я, боюсь, была совершенно не такой, какой он запомнил меня. Во-первых, я помрачнела и перестала верить в чудеса. Во-вторых, я изрядно поистрепалась. Карлини всегда видел меня в Академии, в её форме, а тут…  

Магрит. Помрачневшая, изменившаяся, потерявшая блеск в глазах Магрит! Ведьма с весьма и весьма средненьким бизнесом – агентством «Спокойный сон», ориентированным на оказание мелких услуг людям. За последнее перед профессором Карлини мне было особенно стыдно. Он-то принадлежал ещё к тем магам, которые воевали с людьми! И если даже я помнила, да чего там я – всего три десятка лет прошло, и люди некоторые помнили, как мы были врагами! Но нет, правительства и парламенты протащили законопроекты, составили программу по равному существованию людей и магов. На бумаге, конечно, всё было идеально, а вот по факту – люди к нам относились с притихшей враждебностью, мы им отвечали тем же, потому что не исчезает вековая вражда за какую-то там тридцатку!  

И ладно ещё города! Тут мы можем работать наравне, можем вести свои дела, но вот деревни, посёлки… там прогресс общества ещё не достиг беспринципного примирения с давним врагом.  

Профессор Карлини был из старой гвардии. Он лично сражался с человеческим миром, который то пытался погубить его братьев и сестёр, то пытался лишить его самого магии, словом, буйствовал как неразумное дитя. Когда тридцать лет назад маги подписывали договор о мирном сосуществовании с людишками, профессор Карлини был один из тех, кому нужно было подставить свою подпись. И он поставил. Но его лицо, нет, не забыть мне его лица. Это было такое разочарование!  

Страшно увидеть такое разочарование. Уж лучше гнев, ярость, досада, отвращение, но не разочарование! В нём точно конец.  

Я опасалась, что вот-вот прочту в лице профессора Карлини то самое разочарование. Ведь он знает, чем я занимаюсь, знает, что я оказываю людишкам услуги – тем и живу, и ещё видит какой я стала. А ведь он пророчил мне блестящее будущее, и ведь ему я обязана всем!  

Ну хорошо, не всем, но многим. В магическом мире Академия обучает бесплатно всего лишь три года – маг или ведьма учатся лишь самым азам магии, а дальше – либо тебя учат за деньги, либо ты вылетаешь. И совсем редкий вариант – ты настолько блестящий ученик, что тебя берут обучаться дальше по сниженной цене или вовсе бесплатно. Никто не мог заплатить за мою дальнейшую учёбу, а я, маленькая девочка, впервые дорвавшаяся до общества людей своего круга, не думала об учёбе. Мне казалось, что у меня много времени и я ещё успею выучить всё невыученное, всё досдать, охватить и со всем разобраться. Того же мнения придерживались и мои тогдашние приятели, коих стало враз много, но среди которых я выделяла лишь Ричарда, Лузетту и ещё, пожалуй, Гвальдо.  

–Ты всё успеешь ещё, Магрит! – уговаривала меня Лузетта. – А вот прошвырнуться по ночным закоулкам Академии…  

–Пойдём смотреть призрака? – предлагал Гвальдо и все соглашались. И я тоже. И неважно было, что призрака мы могли и не встретить – у Академии много закоулков, и неважно, что не сделаны были задания, и утро грозило сонным состоянием на уроках – неважно! Рядом были друзья и было весело.  

И профессора Карлини это не устраивало. Он зудел, не переставая:  

–Магрит, ты ничего не добьёшься. Кто будет платить за твою учёбу? У тебя нет родителей. У тебя нет возможностей, ты это понимаешь?  

Я вроде бы понимала. Но я не могла сопротивляться веселью и друзьям. Те посмеивались, соглашаясь со мной:  

–Карлини – дурак! Как он только сам себе не прозудел всю душу?  

И я соглашалась. И всё оставалось прежним, но профессор Карлини не отступал. Он вызывал меня после уроков, оставлял после занятий, объяснял мне перспективы, говорил о том, что у меня есть все шансы, а я, глупая, все их упускаю. Наконец, он подобрал какие-то слова, от которых меня как молнией ударило. Я посмотрела на своих веселящихся приятелей и как-то вспомнила, что у Ричарда богатые родители, сделавшие карьеру на продаже целебных зелий; Лузетту родители тоже могут обеспечить – с детства задаривают её украшениями; у Гвальдо родители скромнее, но он один сын, один внук с обеих сторон и все вроде как обещались поучаствовать. А что есть у Магрит?  

У меня ничего не было кроме меня самой и поддержки профессора Карлини. Я до сих пор поражаюсь тому, как за короткие полгода выправила все предметы от средних баллов до высших. Я стала лучшей ученицей, и, конечно, потеряла веселье. Но зато я закончила Академию бесплатно, закончила её лучшей, получила образование…  

Для того чтобы сейчас предстать перед старым защитником моего будущего в неприглядном виде.  

Профессор Карлини предлагал мне остаться в Академии, предлагал преподавать. Но я хотела зарабатывать, и вот, сижу почти у разбитого корыта, вернее, в помещении, за аренду которого лишь недавно начала платить, не влезая в долги, с одной помощницей – Габи – из числа неприкаянных – рождённых магами, но почти лишённых этой магии, с кучкой каких-то незначительных дел. А ещё – с бессонницей и постоянной тяжестью где-то в сердце. Молодец, Магрит!  

Добилась!  

–Хорошо выглядишь! – похвалил профессор Карлини, оглядывая кабинет, – ты так похудела! И у тебя, видимо, много работы?  

Похудела я от того, что три месяца назад, в самый тяжёлый долговой период, я просто не смогла есть. Что-то случилось со мной, и желудок сжимался от стресса, я боялась оказаться на улице, оказаться ни с чем. Ситуация выправилась, желудок же поджимало до сих пор. Габи ругалась, говорила, что мне надо к целителю, но ведьмы и маги не такие как людишки, они не ходят к целителям по каждому «заболело». Они идут когда уже совсем всё плохо. Или не идут вообще никогда.  

А насчёт догадки по поводу количества работы я прекрасно понимаю – вокруг много бумаг, профессор Карлини решил, что это всё мои дела. Но на самом деле это не мои дела – это пустые росчерки, переписанные рецепты, которые я никогда не приготовлю, какие-то стишки понравившиеся – иначе говоря, это просто срач, который я никак не уберу.  

–Ну-у…– я не знала как реагировать. Смеяться ли? Плакать? Был бы кто другой, отшутилась бы или огрызнулась. Но профессор Карлини сделал всё, чтобы моя жизнь не была паршивой. Остальное испортила я сама.  

–Как у тебя вообще дела, деточка? Надеюсь, я тебя не сильно отвлёк? Так уж, видишь ли, захотелось тебя увидеть! – Карлини никогда не демонстрировал сентиментальности в таких фразах. Да и навещать ему меня очевидного смысла не было. Он мог подать прошение и меня бы к нему привезли, или мог бы прислать мне письмо, и я пришла бы сама. А так он записался у Габи, не называясь, и пришёл…  

А я осталась обалдевать, когда до меня донёсся знакомый голос из приёмной.  

–Дела идут, – вздохнула я, – не так, конечно, как мне бы этого хотелось, но как-то ещё шевелюсь. А вы меня не отвлекли, не думайте. Но мне интересно, что же всё-таки вас ко мне привело?  

–Я не могу повидать одну из лучших учениц? – удивился профессор Карлини, но он сам меня учил и не смог меня провести.  

Но я отреагировала не так, как хотелось, а как-то совсем жалко, совсем беспомощно.  

–Да какая уж там лучшая! Простите.  

Молодец, Магрит! Мало того что ни тьмы не добилась, ещё и истерить начала.  

–А что тебя не устраивает? – поинтересовался Карлини серьёзно. Казалось, он пришёл за этим. А может и впрямь? Я ведь общаюсь с Ричардом, а тот знает, что у меня дела не очень, и, может быть, слух дошёл до Карлини?  

–Вы только меня не жалейте! – я сдалась, но всё же предостерегла напоследок, – не жалейте, профессор! Вы сделали всё, что было в ваших силах и даже больше. Я ведь знаю, что не все профессора хотели ставить мне высшие оценки после третьего года…знаю, вы их упрашивали, потому что я не могла бы заплатить. Вы всегда относились ко мне с теплом, возлагали такие надежды, от того мне так стыдно перед вами.  

–Стыдно? В чём, Магрит?  

–Я работаю на людей. И даже это я делаю не очень. Вон, Ричард, помните его? развернулся. А я? С трудом свожу концы с концами, ещё и все принципы нашего общества предала, услаждаю потребности людишек, навожу порчи, привороты, смотрю в будущее, очищаю дома… что, похожа на лучшую ученицу?  

–Ты об этом! – профессор Карлини рассмеялся, – Магрит, дорогая! Я уже испугался, честное слово! Сейчас такое время, тяжелое. Не знаешь где оно там правильно. Но в любом случае, попробовать тебе никто не запрещает. Ошибиться тоже. Ошибки творят нам пьедестал величия. Ты работаешь с людьми, которые ещё тридцать лет назад жгли ведьм. Это прогресс. Тебя они не жгут, в тебе они нуждаются!  

Под этим углом я на ситуацию не смотрела.  

–Да не во мне они нуждаются, профессор, а в магии. В мелких услугах, большую часть которых могут получить если приложат немного ума и терпения, трудолюбия и…  

–Если все будут умны, терпеливы и трудолюбивы, нам просто всем станет скучно. Что это будет за общество, Магрит? Представь, что все вдруг стали носить белые одежды – маги, ведьмы, людишки…все! но улицы остались пыльными. И там, где проходят поезда и проложены шоссе, пыли, конечно, больше. И те люди, которые вынуждены быть рядом с этими местами, с этой пылью, больше унесут её на своих одеждах. Магрит, я всегда объяснял всё на самых простых примерах. И тебя тому же учил.  

–Объяснять так, как будто все идиоты, – кивнула я, – ну спасибо, профессор!  

–Потому что самые сложные вещи всегда по-идиотски просты, – сказал Карлини. – Ты не знаешь где правильно, а где нет, ты выбираешь это каждый раз сама для себя. Если всё было бы плохо, ты бы бросила оказывать услуги людишкам, закрыла бы своё агентство и подалась бы…  

–В Академию?  

–А хоть бы и так! тебе бы там место нашлось. Всегда найдётся. Но ты этого не делаешь. Почему? Веришь? Тебе нравится? Или ты научилась мириться с пылью на одежде? Ты зарабатываешь за счёт людских слабостей. Но всегда ли к тебе приходят те, чья просьба к тебе лишь блажь?  

–Ну нет, – признала я. – Иногда я помогаю. Например, у одной женщины были проблемы с жилплощадью, она никак не могла её продать. Я помогла. Оказалось, что злая сила была на человеке, что показывал дом.  

Карлини торжествующе развел руками, мол, чего ещё тут говорить?  

Я хотела возмутиться, продолжить дискуссию, но подходящих аргументов не нашлось. Карлини всегда как-то мог объяснить так, что совесть и сердце приходили на какой-то момент в гармонию. Мне даже вроде бы вздохнулось легче, хотя, может это Габи в приёмной открыла форточку, и меня догнало сквозняком.  

Но всё же доля истины в его словах была. Если кругом продаётся алкоголь, это же не значит, что все вокруг должны быть алкоголиками? Или покупать одно сладкое, если оно повсюду? Не значит. Так почему я должна нести на своей душе камень чужих решений? Да, я даю средства для разных дел, да, я на многое воздействую магией, но я никого к себе не зазываю, значит, я не виновата!  

«Виновата, просто потому что ты знаешь последствия, а людишки зачастую не знают про карму, что их настигнет. И тебе не верят. Или ты их плохо убеждаешь. А ещё – к тебе приходят люди с болью, а ты плохой целитель и даёшь им яд. А они тебе верят! » – внутренний голос разрушил краткий миг гармонии.  

Но мига покоя мне хватило, чтобы понять, что я всё ещё могу жить. Пройдёт нервность в желудке, может и сон придёт ко мне нормальный – я смирюсь, ничего!  

–Профессор, и всё-таки…  

–Что такое? Приступ самобичевания закончен?  

–Отложен. Но вы по какому вопросу ко мне? Я не верю в то, что вы просто так, воспоминаний ради, записались.  

Профессор Карлини смотрел на меня изучающе, будто бы оценивал, можно ли мне доверять. Я честно выждала минуту огляда, наконец сказала:  

–Профессор, мне казалось, вы мне доверяете!  

–Да, Магрит, – Карлини кивнул, – просто нелегко, оказывается, быть на приёме у своего ученика. Даже лучшего. Ладно, отбросим это. Пора к делу. Я пришёл, чтобы нанять тебя. Нанять на убийство хорошо знакомой тебе Лузетты.  

***  

Наверное, чего-то такого я в глубине души ждала, потому что не возмутилась, не хмыкнула нервно, мол, что это за шуточки, профессор? Само собой, что для визита ко мне причина должна быть серьёзная, ведь нужно было покинуть Академию, учеников, записаться ко мне… едва ли профессор Карлини сделал это только для того, чтобы попросить меня купить заварочный чайник!  

Но убийство? Лузетта?  

–Что ты слышала о ней, Магрит? – спросил профессор Карлини, убедившись, что я не возмущаюсь и не собираюсь начинать возмущаться.  

–Ну как-то даже сложно сказать, если честно. Мы после выпуска из Академии и виделись-то всего раза три, кажется, последний раз на свадьбе Гвальдо, мир ему прахом.  

–Мир ему, – кивнул профессор, – хороший был маг, способный.  

Мы помолчали. Гвальдо был не просто способный маг, таких пруд пруди! Он умел как-то по-особенному чувствовать землю и воду и считал, что магия дана лишь тому, кто по-настоящему силен. Гвальдо считал свою магическую силу проявлением ответственности, он собирался помогать всем, кому нужна только помощь и не за деньги, как я или Ричард. Он странствовал. Сначала один, потом с женой, где-то помогал неприкаянным магам, где-то людям, пока однажды не был убит ночью в одной из деревенек, где нашёл ночлег.  

Официальная версия говорила о случайном пожаре, возникшем из-за неисправности обогревателя, но последний идиот знал – поджог это был, и только так. А может и до того Гвальдо был уже убит, и так людишки скрывали следы?  

–Значит, о Лузетте ты ничего не знаешь? – уточнил Карлини.  

Я возразила:  

–То, что я её не видела много лет, не говорит о том, что я лишена слуха. Я слышала, что она подалась к людям, работает на них, слишком много работает.  

В глазах Карлини сверкнул гнев:  

–Работает! Магрит, если бы она только работала! Но она же нас предаёт!  

Предаёт? Это что-то новенькое!  

–Да, предаёт! Она слишком стелется перед людьми и хочет им угодить. Она забыла о том, что сторона у неё всегда будет другой.  

–Что именно она сделала, профессор?  

–Когда ты отдаёшь свои отвары клиентам, ты прячешь от них состав? – вкрадчиво спросил профессор Карлини.  

–Разумеется! – я даже обиделась. – Мало ли какому клоуну придёт в голову отнести его в лабораторию и так похитить состав! Хотя состав это, конечно, ещё не всё, и имеют значение способ приготовления и ещё заклятие, но всё-таки даже…  

–А она открывает составы, – перебил меня Карлини. – И не только их. Она у них одновременно главный учёный и главный ужас. Есть такое учреждение, которое называется Конторой, слыхала?  

–Если людское, то даже знать не хочу.  

–А зря! Они там очень пытаются понять природу нашей магии и наши деяния, и наши отвары, им важна любая информация. И Лузетта с ними.  

Лузетта! Мне показалось, что в лицо хлестануло жаром. Как она могла? Она же училась со мной в Академии! Мы были близки, делили с ней одну комнату несколько лет. Мы были магами, а теперь? Неужели правда?  

–Правда, – мрачно подтвердил Карлини. – Это правда, Магрит. Одно дело работать с людьми, я этого тоже не одобряю, но это хотя бы объяснимо, и другое продавать нас им! Ты знаешь, я по-прежнему с теплотой отношусь к тебе и понимаю даже все эти ваши агентства, принимаю даже Гвальдо, хотя он и сглупил из благородства, и даже таких как Маркус тоже понимаю.  

Ещё бы! Маркус вхож в такие кабинеты, куда порядочного скромного человека и не пустят! Я даже слышала о том, что он собирается принять участие в следующих выборах, наплевав на то, что он маг, а выборы людские.  

Но это может и к лучшему. Если победит, у нас будет свой во враждебных рядах!  

–Едва ли он победит, – расстроил меня Карлини, – но речь не о нём. А о Лузетте. Она работает на Контору, которая хочет нас понять, раскрыть, разгадать и явно не для учебных целей.  

–Почему? – спросила я.  

В этом «почему» крылось много вопросов. Почему она это сделала? Почему вы пришли ко мне, профессор? Почему не разберётесь с Лузеттой сами?  

–Отвечаю по порядку, – вздохнул Карлини, который, конечно, знал о чём я думаю. – Как говорят мои шпионы, Лузетта подалась в Контору из любопытства.  

–Чего?!  

–Магрит, не перебивай старших! Да, из любопытства. Хотела узнать чем они дышат, ты ж её помнишь, она та ещё авантюристка была всегда.  

–Была?  

–Магрит!  

–Простите!  

–Так вот, я полагаю, что она хотела узнать, как далеко зашли разработки Конторы. Дура, что с неё взять. А вот там работают не дураки. То ли ей мозги промыли, то ли просто запутали, но работает наша Лузетта как миленькая уже не первый месяц на их благо. Прилежно работает, так, как никогда не планировала.  

Профессор Карлини сделал паузу, позволяя мне отреагировать, но я молчала. А что тут скажешь? И такое могло быть. То, что в тебе есть магия, не закрывает тебя от манипуляций. Даже людишки могут, если ты идиот, а они наблюдательны. А Лузетта и впрямь могла влезть куда не следует.  

Или кто-то мог ей это предложить. Даже тот, кто сейчас сидит передо мной. Предложить исполнить миссию, а как та провалилась…  

–Сам я разобраться не могу с ней. Как и никто из Академии или Ковена. Мы же теперь в демократию и законы играем. Так что Лузетта должна предстать перед людским судом, а это, скажу тебе, не лучшее решение. И Контора проследит, ещё, не ровен час, вступится. И мы наследим. И ни с чем останемся.  

Я кивнула. Похоже, остальных моих соображений профессор Карлини не почувствовал или счёл за благо не заметить.  

–А почему к тебе…а к кому ещё, Магрит? Тут надо тайно и быстро. Да ещё так, чтобы к нам следа не шло. Можно было бы идти к Ричарду тому же, но он не станет держать тайну, невыгодную ему, долго.  

Лукавите, профессор. Не от того вы пришли ко мне! Вы знаете, что Магрит вам не откажет. Магрит благодарна вам за всё и боится вас разочаровать окончательно в себе, так что – да, Магрит всё сделает.  

Но я промолчала и об этом.  

–Помоги, – продолжал Карлини, – Лузетта опасна. Она предала нас. Обратиться я могу не ко многим. Многие из наших и не знают про Контору.  

–Я не знаю. Впервые слышу от вас.  

–Ты другое дело. Я доверяюсь тебе. Ну так как? Спасёшь своих?  

Геройство? Сомневаюсь. Не геройство, а банальное заметание следов. Но как подано-то! и да, не отказаться мне. Не из тщеславия, а из страха разочаровать того, кто дал мне будущее, и неважно, что я с этим будущим сделала.  

–Профессор Карлини, только не возводите меня в герои. Я ведь не вчера родилась.  

Он улыбнулся:  

–Я знал, что ты согласишься. Значит смотри, к нам не должно вести следов. Пусть это будет похоже на людское убийство. Сможешь?  

***  

–А я знала, что это будешь ты! – Лузетта впустила меня безо всякого удивления, – знала, что так будет.  

Я решилась идти к ней без прикрытия. Сделать вид, что мне нужна её помощь и на месте уже решить, как её убить, но она встретила меня совсем не так, как я ожидала.  

–Ты о чём? – я изобразила недоумение и даже замерла, вроде её слова мне настолько непонятны.  

–Заходи, – Лузетта пропустила меня в комнату. – Хочешь кофе?  

–Я просто была рядом и решила зайти…– моя легенда рушилась на глазах. Я оглядывала ничуть не изменившуюся Лузетту, такую же лёгкую и весёлую, авантюрную, как и всегда, её чистенькую кухню, размер которой легко сравнился бы со всем моим агентством, и не верилось мне…  

–Ну да, конечно! – Лузетта усмехнулась, в глазах её сверкнуло что-то злобно-торжествующее, но прошло. – Магрит, я ведь знаю зачем ты пришла.  

–И зачем же?  

–Карлини послал! Послал за мной.  

–Лузетта, я…  

–Да не таись, нет смысла. Я же знаю что ты можешь. Я уже такого не могу.  

Я не выдержала:  

–Во имя всего благого! Лузетта, на кой чёрт ты связалась с Конторой? Почему предаешь нас?  

–Предаю? – возмутилась она, и её голос даже охрип от возмущения. – Предаю! А сокрытие тайн магии не предательство? Люди её никогда не имели, люди всегда были слабее и они имеют право знать – враги мы им или нет, и что мы можем.  

Она нервно выхаживала по кухне, не реагируя на моё присутствие, её несло:  

–Мы слишком долгое время были самодовольны и гневливы, мы полагали себя недосягаемыми и величественными, хотя откуда идёт наша сила? Кто задавался когда вопросом? А люди, бедные люди, никогда не знали чего от нас ждать! Они не знали что мы можем и чего мы не можем, что мы станем делать и чего не станем. Мы были ветром, нет, хуже, бурей, которая по своему усмотрению налетала на людей…  

–Люди нас жгли и топили, клеймили, гнали через город нагими! Вспомни Гвальдо, если забыла уроки истории! – я перебила её бредни. Люди бедные! Надо же! Ох уж эти несчастные людишки, обидели мы их, нехорошие такие!  

–Они защищались! – у Лузетты был готов ответ. – Они защищались от нас.  

Я поперхнулась. Дожили! Надо же – защищались они! И когда устроили налёт на Цитадель Целителей и перебили там всех, и правых, и виноватых, видимо, тоже защищались? И когда сожгли множество наших сестёр и братьев только за отличие от себя – защищались?  

–Лузетта, что ты несёшь…  

–Ты не понимаешь! – Лузетта качала головой, – нам их не укорять надо, а помогать. Они не примут нас в своё общество, пока не знают нас и на что мы свободны. Да, законы на бумаге есть, но в их умах всё ещё живёт страх, который мы сеяли в них веками.  

–Ты упала что ли? Они нас никогда не примут! Просто потому что мы сильнее и лучше!  

–Примут! – обозлилась Лузетта, – не сейчас, а когда поймут, когда поймут кто мы.  

–Ты там подопытный кролик! – мне вдруг стало смешно. Карлини прав, ей хорошо промыли мозги. – Что там с тобой делают? Что они тебе внушили, лишь бы завладеть твоими знаниями?  

–Они берут мою кровь. Для изучения, – Лузетта вдруг угасла. Весь запал её прошёл.  

Понятно! Понятно почему она не сможет мне сопротивляться, если что. Я её снесу. Вся сила в крови! А она, идиотка, во имя светлого будущего её отдаёт. Сама! И кому? Сказать-то стыдно!  

–Подведём итог, ты считаешь, что люди делают правильно? Правильно изучают нас?  

–Да. Они должны знать, что мы такое есть, чтобы принять нас в свой мир.  

–И они правильно поступают с тобой?  

–Я делаю благородное дело.  

–И ты веришь в то, что наступит день, когда мы все будем жить в мире и дружбе с людишками?  

Мне надо было уточнить, правильно ли я поняла её бредни.  

–Наступит! Он наступит! – глаза Лузетты снова сверкнули. – И мы сможем жить равными.  

–Предположу, что где-то тебя очень круто отвергли, – я вздохнула, – иначе не понимаю, на кой ты влезла во всё это и как поверила!  

Лузетта молчала. Ясно – я угадала. Кто-то дал ей понять, что она чужая, кто-то такой, кто был ей важен. Ну что ж, сила ей судья.  

Я подняла ладонь, Лузетта закрыла глаза. Одно дело ждать смерти и встречать её в ореоле фанатичной идеи, которой не суждено сбыться, и совсем другое – столкнуться, наконец, с нею. Неотвратимой смертью.  

Впервые я убивала из жалости. Не из гнева, не из бешенства, не из мести, а из жалости. Жалости к врагу.  

«Магрит, когда ты начнёшь думать о себе, а не о страхе разочарования других в тебе? » – едкий голос совести заглушило падение тела Лузетты на пол.  

–Заткнись уже! – прошипела я сама себе. Так и до безумия недалеко, а мне ещё нужно изобразить людское убийство.  

А дальше будь что будет! Профессор Карлини сделал для меня больше, чем эта фанатичная идиотка. Ему я обязана больше.  

(Больше о Магрит в рассказах «Об одном доме», «Чёрный сад», «Спящее сердце»)