Иллюзия чистого листа: шаг в никуда

ИЛЛЮЗИЯ ЧИСТОГО ЛИСТА: ШАГ В НИКУДА  

I  

Стоял ясный апрельский день. Я сидел на раскладном туристическом кресле в метре от медленно несущей свои невеликие воды лесной речки. Снег почти весь растаял, но кое-где небольшими островками виднелся между деревьями. На противоположном берегу над рекой нависал густой смешанный лес, и точно такой же высился за моей спиной. Ветра не было, деревья пребывали в спокойной дремоте, в голубом небе надо мной беззвучно и неторопливо плыли белоснежные облака, отражающиеся в зеркальной глади неспешно текущей реки.  

Было настолько тепло, что я расстегнул куртку и снял шапку, положив ее на высокий пень, торчащий рядом и используемый мной в качестве столика. Здесь на берегу настолько тепло, что и вода кажется нехолодной, но стоит сунуть в воду руку, как разом поймешь, насколько она студена. Лесная тропа, начинавшаяся за моей спиной, прямой линией бежала через лес и метров через тридцать упиралась в лесную избушку, эдакий приземистый бревенчатый домик с мшистой крышей.  

Вытянув перед собой скрещенные ноги в теплых штанах и сапогах, откинувшись на спинку кресла, я держал черную телескопическую удочку, дугой простирающуюся почти на треть ширины реки, и глядел на оранжевый поплавок, проплывающий в спокойной воде по течению мимо меня. Кончик удочки нависал над самой водой. Через некоторое время леска натянулась, поплавок споткнулся, дернулся, накренился, стал заворачивать к берегу. И дело было вовсе не в рыбной поклевке, а в длине лески. Я лениво понаблюдал за этим процессом, потом вскинул удочку, выдернув из воды подводную снасть, представлявшую собой леску с насаженными на ней двумя грузилами и крючком с опарышем, перекинул ее обратно вверх по течению в исходное положение, с которого поплавок, снова погрузившийся наполовину в воду, начал свой очередной спуск по реке. Эта процедура происходила уже немало раз, но я не устал, сидел и думал о своем, глядя в темную торфяную воду цвета крепко заваренного черного чая.  

На потемневшей поверхности пенька рядом возле шапки располагалась полупрозрачная пластиковая коробочка с энергично шевелящимися внутри нее опарышами, стремящимися найти выход и обрести свободу, а также запасные крючки и поплавок. Возле пенька на земле стояло пластиковое зеленое десятилитровое ведерко с водой, в которой плавали пойманные мною за последний час пять плотвичек. Рыбины были средней величины и для ухи вполне подходили. Плотва клевала с равномерным интервалом, словно подавалась по конвейеру. Я решил, что поймаю еще столько же и пойду домой.  

Я никогда не был заядлым рыболовом. Как-то пораньше, несколько лет назад, пара приятелей звали меня на зимнюю рыбалку. Они наперебой расхваливали зимний вариант рыбной ловли, но стоило мне представить, как я плетусь со снастью по заснеженному льду за тридевять земель, чтобы потом несколько часов сидеть в холодину на предоставленной всем ветрам снежной равнине, желание последовать за заядлыми рыбаками половить рыбки в зимний период мгновенно угасало. Другое дело – летний вариант рыбалки. Такое я еще мог себе позволить, поэтому и сидел сейчас у реки с удочкой наперевес.  

Я вдыхал свежий лесной воздух, и мне было так спокойно и хорошо, что сейчас я ни за что и никому не позволил бы нарушить мое умиротворенное состояние. Вокруг на несколько километров не было ни души. Я это знал, потому что сам этого хотел и мысленно очертил границу, за которую не зайдет и не заедет ни один человек. На зверей это ограничение я не стал распространять, поскольку этих живых существ четко отделял от людей и не ждал от них ничего плохого. Впрочем, они и сами не стали бы предпринимать ничего опасного для меня, так как своим звериным чутьем чувствовали, надо ли обходить меня стороной либо подойти, издали с любопытством глянуть и неприметно исчезнуть в чаще. Что касается людей, то они зачастую не так понятливы, и на них пришлось бы отвлекаться. А я этого не хотел, потому что сбежал от суеты. В лес, в чащу, в тишину, к избушке и реке.  

Сейчас я мысленно видел, как на расстоянии в нескольких сот метров остановилась медведица с двумя медвежатами. Это была крупная особь. Она вытянула морду в мою сторону, поводя головой из стороны в сторону и принюхиваясь, а медвежата в это время принялись играть друг с другом, бороться и проказничать. Они казались такими маленькими по сравнению со своей матерью. Медведица постояла еще с минуту, потом повернулась и пошла восвояси, а медвежата суетливо последовали за ней.  

Здесь, вдали от человеческой активности, в лесу у реки мысли вернули меня к тому предновогоднему, пожалуй, самому важному в моей жизни дню, от которого отделял временной отрезок в несколько месяцев. Словно сейчас, я степенно вышагивал по мерзлой улице Санкт-Петербурга и совершенно не замечал морозного пощипывания щек. Моя душа ликовала, и это волшебным образом передавалось встречным прохожим. Их глаза искали моего взгляда и вспыхивали счастьем, как только с ним пересекались. Скрылся за поворотом дом, ставший отправной точкой моего нового существования, оплотом моего нынешнего бытия. Моховая, двадцать два.  

Всего несколько минут назад я получил подтверждение правильности выбранного мною пути. Возникший в овале старинного зеркала лик дал мне соответствующий знак. Когда с моей внешностью произошла чудесная метаморфоза, и мое лицо трансформировалось в приветливо скалящуюся получеловеческую физиономию, я немедленно уловил и понял адресованный мне посыл. Понял правильно.  

И вот я шел по питерским улицам и всем своим естеством улавливал произошедшие с того момента изменения. Все, что было раньше, и тот человек, кем я был, остались в безвозвратном прошлом. Невероятные силы, которыми я теперь безраздельно обладал, подвигали меня к действию. Отныне никакой двойник, второй претендент на предоставленную именно мне роль, теперь не был страшен, а весь окружающий меня на сотни километров территориально очерченный мирок стал мне полностью подконтрольным. Моей радости в тот момент не было предела. Встречные люди с теплотой глядели на меня, а я шел и жал руки мужчинам, приветственно дотрагивался до локтей женщин, гладил головы детишек.  

Крик лесной птицы вывел меня из воспоминаний, вернув меня на берег реки. Я увидел, как поплавок завернул к берегу и накренился, заняв почти горизонтальное положение. Речка являлась несоразмеримой по своей ширине и глубине. Будучи довольно узкой, она имела в центре весьма глубокое русло. Представьте себе трех взрослых средних мужчин, вставших друг другу на плечи пирамидой, при этом нижний из них уперся ногами в дно в самом центре реки, а верхний – вытянул руки к небу. В этом случае пальцы верхнего мужчины едва покажутся над поверхностью воды. Вот такая глубина. Вернув поплавок в исходное положение вверх по течению, я снова обратился мыслями в декабрьский день.  

С улицы Пестеля я повернул налево на Литейный и пошел дальше, радуясь переменам. Не пройдя и полусотни шагов, я услышал быстрые приближающиеся ко мне со спины хрусткие шаги и обернулся. А когда увидел, кто ко мне спешит, то мгновенно обрадовался и одновременно встревожился крайней взволнованности и даже ошеломленности знакомого и такого желанного лица. Это была моя девушка Алена. Она подбежала ко мне и встала как вкопанная, внимательно разглядывая мое лицо, чем немало удивила меня.  

За несколько недель до этой встречи в моей жизни произошел ряд краеугольных событий. Сначала, на меня совершенно неожиданно свалилась недвижимость в виде квартиры в старинном доме в Санкт-Петербурге. Она досталась мне по завещанию от моей троюродной бабушки, умершей в беспросветном одиночестве. Потом, когда я приехал к своему новому месту жительства и уже начал осваиваться, решив перебраться сюда насовсем и начать новую жизнь, то оказалось, что это не просто старинная квартира, а место, куда меня с помощью хитросплетений и с конкретной целью из моей прежней бесконечно скучной жизни вытянул таинственный мир, соседствующий параллельно с нашей земной жизнью и не просто всегда тесно с ней связанный, но являющийся доминирующей над нашим миром могущественной силой. С самого начала началась сущая бесовщина, которая напугала меня до такой степени, что я готов был бежать из квартиры, куда глаза глядят. Но потом произошла судьбоносная встреча, в ходе которой выяснилось, что представителем этого параллельного мира является мой дальний родственник, к тому моменту застрявший между упомянутыми мирами и по возрасту давно подходящий к пребыванию в загробном мире. Илларион Федорович. Именно от него мне в вечерних декабрьских сумерках в квартире на Моховой поступило предложение, сразу показавшееся мне заманчивым.  

Суть предложения крылась в том, что параллельный мир предлагал мне стать своим представителем на территории, включающей в себя Санкт-Петербург и ряд других территорий, в том числе Ленинградскую область. Причем указанное административно-территориальное деление не играло в данном случае никакой роли, а привязка к упомянутым административным наименованиям имела условный характер. Согласно поступившему предложению, я, отказываясь от прежней жизни, должен был не просто наблюдать за тем, что происходит на этой территории, но и влиять на происходящее. Для этого таинственный мир наделял меня такими невероятными возможностями, что их в пору можно было сравнить с волшебными. Хотя фактически с волшебством это не имело ничего общего.  

Согласившись на предложение параллельного мира, я должен был стать невероятно могущественным человеком. Но у этого предложения было не вполне приятное для меня условие – я не мог покидать закрепленную за мной территорию, причем физически был не в состоянии это сделать. Илларион Федорович сразу объяснил мне, почему вышеобозначенное предложение поступило именно мне. Ключевую роль в данном вопросе сыграла моя принадлежность роду, который издавна занимался выполнением этих обязанностей. Так вышло, что других представителей этого рода в настоящее время не существовало, и прочих претендентов на предложенную мне роль не было. Так, во всяком случае, я поначалу думал. О ключевой задаче, которую необходимо было выполнять я подробно ранее рассказывал и поэтому не хочу повторяться. Моя жизнь тогда очень сильно изменилась. Я мечтал о переменах и получил их. В конце поведанных мною событий параллельный мир, средний или высший, я тогда не разобрался, повел себя совершенно не так, как я ожидал. Он лишил меня общения с людьми, которые были мне дороги или имели важное значение для меня. Он сделал это, как я предположил, с целью освободить меня от отвлекающих обстоятельств, дабы я мог сконцентрироваться на своем основном деле, достижении главной цели.  

Краем глаза я уловил непорядок на речной глади, выведший меня из состояния воспоминаний и заключавшийся в том, что поплавок приплыл почти к самому берегу, лег горизонтально и, похоже, заякорился крючком за невидимый под водой корешок. Я встал с кресла, вознамерившись устранить данное обстоятельство, но оказалось, что крючек ни за что не зацепился, а просто лег на дно. Я поднял снасть над водой, критически осмотрел покачивающуюся леску с поплавком, грузилами и крючком с наживкой, убедился, что все в порядке, после чего забросил снасть обратно вверх по течению, предоставив поплавку снова плыть по гладкой поверхности речной воды. Усевшись в кресло, я уставился глазами в поплавок, подперев кулаком правую щеку. Только сейчас до меня дошло, что рыбный конвейер начал давать сбой – не смотря на то, что с последней поклевки я просидел около получаса, в ведре по прежнему плавало пять плотвичек. Рыба принялась упорно игнорировать меня, и я сразу догадался, в чем дело.  

В глубине речки я заприметил еле заметное движение. Вот почему больше не было поклевок. Я знал, что это такое, точнее кто это, и хотел в очередной раз рассмотреть получше сквозь толщу воды, но в это самое время услышал, как хлопнула дверца избушки, – кто-то пришел. Это мог быть один единственный человек, которому я разрешил доступ в мою берлогу. Мне было понятно, что он не придет ко мне прямо на речку, а будет ждать в избушке, занявшись хозяйственными делами.  

К текущему моменту я знал, что больше ничего не поймаю в реке, поскольку нечто, обитающее у самого дна в центре русла речушки и приплывшее в это место, находится поблизости и своим присутствием пугает всю рыбу на добрые сотню метров. А то, что оно находится здесь и обязательно проявит себя, я не сомневался. Впрочем, желание что-либо ловить у меня пропало, и теперь я просто сидел с удочкой ради процесса, а не результата, наслаждался лесным воздухом, отдыхая от городского шума и от исполнения своих изнурительных обязанностей.  

Средний мир, являющийся связующим звеном между высшим и земным мирами, с которым у меня установилась тесная связь, позволил взять мне условный недельный отдых, удалиться на короткий семидневный срок в глушь, спрятаться от суеты посреди лесов в северной части отведенных мне земель. Несколько месяцев напряженной работы и череды произошедших краеугольных событий заставили меня неделю назад взмолиться перед высшими силами и попросить несколько дней отдыха. Моя просьба была услышана – я это понял, когда, начиная со следующего дня после моего отчаянного обращения, поток изнуряющих человеческих проблем, которые мне необходимо было решать, прекратился, уступив место внутреннему покою. Но для меня оказалось недостаточным просто заполучить долгожданное умиротворение, мне требовалось хотя бы на короткое время покинуть общество людей, поэтому я решил отправиться на самый дальний край отведенной мне территории. Именно в самую лесную глухомань устремился я, туда, где покой, по моему справедливому убеждению, должен был властвовать безраздельно. Место отдыха будто само нашло меня – я четко знал, куда нужно ехать.  

С момента поступившего мне от параллельного мира предложения моя жизнь разделилась на до и после, и с той поры я жил по иным правилам, нежели раньше. Бонусом к моему новому положению являлось данное мне безупречное здоровье. Мой организм стал настолько физически крепким и неуязвимым для всех болезней, что даже если бы я приложил все усилия, дабы целенаправленно заболеть, то у меня ничего не вышло. Кроме того, благодаря уникальным возможностям, мне удалось побывать там, где не доводилось бывать никому из живых людей, конечно, за исключением таких, как я.  

Мне довелось несколько раз посетить средний мир, который обычные люди называют загробным, потусторонним и прочими названиями. Средним миром его называют посвященные и сами жители этого мира. Кроме того, я общался с некоторыми жителями среднего мира, но проделал это как гость, а это совсем другое, нежели как житель. Чтобы по настоящему понять средний мир, нужно было на время стать его жителем, и я был уверен, что это возможно не только теоретически, но и практически. Поскольку высший мир представлялся мне создателем земного мира, а созданный им же средний мир был задуман как промежуточное звено между высшим и земным мирами, то при определенных условиях как высший, так и средний миры могли устроить так, чтобы некий земной человек мог попасть внутрь среднего мира и познакомиться с его средой не в качестве гостя, а в качестве местного жителя, и понять его изнутри. Для этого он должен на время расстаться со своей телесной оболочкой. Справедливости ради, нужно сказать, что этот путь можно проделать вполне самостоятельно, не прибегая к помощи других миров, а просто дождавшись собственной смерти, и, как все прочие, попасть в средний мир естественным путем. Но крайнее любопытство, принявшее навязчивый характер, заставляло меня обдумывать возможные варианты форсирования раскрытия этой тайны с последующим возвращением в свое собственное человеческое тело.  

В любой момент я мог вызвать постоянного жителя среднего мира Юалла, который неоднократно спасал мне жизнь, и попробовать снова расспросить о подробностях среды его обитания, но я знал, что он мне ответит, как это делал уже. Он скажет, что, будучи земным человеком, я ничего не пойму, потому что люди заведомо не способны понять то, что находится за пределами отмеренного им разума. Это защита, придуманная высшим миром.  

Как перехитрить высший мир, являющийся создателем земной жизни людей, и посетить средний мир, являющийся, с человеческой точки зрения, царством мертвых, а фактически – просто-напросто обиталищем совсем другой жизни, представлялось мне непреодолимой загадкой. К тому же я не был уверен, что это вообще возможно, и нужно ли. Но что-то толкало меня возвращаться к этой идее.  

Тогда там на Литейном за несколько дней до наступления Нового года мы стояли с Аленой и с удивлением глядели друг на друга, каждый пытаясь разобраться, что происходит. Меня удивило ошеломление Алены при встрече со мной. Кроме того, я не понимал, как вообще она здесь очутилась после того, что я не мог битые несколько дней до нее дозвониться, да и вообще прознать что-либо о ее судьбе.  

Когда я узнал от своего приятеля Вячеслава Никодимова, что Алена скрылась из своего общежития в неизвестном направлении и пропала из зоны телефонной связи, то решил, что у нее попросту кто-то появился, другой мужчина, вот она и скрывается от меня. Но, с другой стороны, в душе я подозревал, что к исчезновению Алены мог быть причастен параллельно существующий мир, который все устроил, руководствуясь своим планом, сконструировал события по своему. Но сейчас Алена совершенно неожиданно предстала передо мной, мы встретились в огромном городе, и это с трудом походило на совпадение.  

Причина крайнего удивления Алены стала мне понятна через несколько минут после того, как мы встретились. С ее слов следовало, что, свернув вслед за мной с улицы Пестеля на Литейный проспект, она ожидала увидеть сумасшедшего и опустившегося человека, бесцельно блуждавшего по улицам Питера, – ее любимого мужчину, попавшего в беду. Именно таким она поначалу увидела меня в толпе на улице Пестеля и от ужаса перед обрушившейся на нее плачевной реальностью опрометью бросилась в ближайшую дверь, оказавшуюся входом в магазин, боясь в этот момент столкнуться со мной нос к носу. В магазине она опомнилась и сделала свой выбор, подтверждавший, насколько ее чувства ко мне весомы, и не отправилась обратно к станции метро или куда-нибудь еще, куда глаза глядят, а последовала за мной. Если бы этого не произошло, мы навсегда потеряли бы друг друга. Именно этот выбор, в конечном итоге, все определил.  

Когда Алена догнала меня, то искусственно сконструированный морок в один миг исчез, и перед ней появился настоящий я, какой есть на самом деле. И с этого самого момента люди в ее глазах перестали шарахаться от меня, а вежливо огибали, оборачивались и доброжелательно улыбались нам. Когда психологический шок прошел, мы с Аленой обнялись, а потом, взявшись за руки, счастливые пошли домой на Моховую. Тогда мы, конечно, не знали, что из-за моей самоуверенности очень скоро последуют события, которые внесут в нашу жизнь существенную встряску. Просто в какой-то момент я переоценил свои силы и замахнулся на невозможное, что могло привести к самым непредсказуемым последствиям. Но благодаря произошедшим жизненным переменам мне удалось осуществить задуманное. Конечно, я самостоятельно не смог разгадать тайну работы механизма пересечения порога жизни и смерти с последующим возвращением обратно в прежнюю земную жизнь. Такой механизм невозможно запустить по своей воле ни одному живому существу. Зато это доступно иным силам. Но к этим силам крайне сложно найти ключ и побудить их вопреки установленным правилам сделать неординарный шаг, позволяющий нематериальной части живого человека покинуть собственное тело, проникнуть за порог жизни, погрузившись в совершенно другой мир, причем как новый полноценный житель, а потом еще суметь вернуться в свое оставленное в земном мире тело и продолжить прежнюю земное существование. Это настолько запредельное и невероятное действо, что я с трудом верил в возможность его претворения в реальность! Это может показаться неправдоподобным, но я смог это сделать. Не сам лично, разумеется. У меня это вышло случайно – получилось достучаться до сил, включающих вышеупомянутый механизм перехода туда, откуда, как справедливо считают люди, не возвращаются, а потом заявиться обратно. Что из этого вышло, я расскажу позже.  

В предновогодние дни я не стал рассказывать Алене про дворец и о том, что моя жизнь несколько раз висела на волоске, считая это преждевременным. Мы встретили Новый год в уютной обстановке старинной квартиры. У нас были елочка, подарки, ночная прогулка по украшенным улочкам Питера. Это были наши приятные и счастливые дни. Но существовало обстоятельство, омрачавшее праздник. Мой друг Дмитрий Синицын встречал Новый год не за праздничным столом, как это делал всю жизнь, а в психиатрической лечебнице, куда попал из-за меня. Я хотел сделать его своим помощником, помочь начать новую интересную жизнь, а вместо этого устроил ему сущий ад. Именно из-за меня параллельный мир довел его до сумасшествия и спровадил в психушку. До сих пор у меня от тех воспоминаний портилось настроение и на душе скребли кошки. Мне часто вспоминался тот день, когда Дима согласился с моим предложением работать управляющим во дворце, предоставленным мне в бессрочное пользование бизнесменом Красновым. Тогда мне было приятно, что я помог ему устроится на высокооплачиваемую работу.  

Но как разительно отличался внешний вид Дмитрия, когда он впервые приехал во дворец, от того человека, с очумелым взглядом взиравшего на меня из подвальной дворцовой щели спустя всего несколько дней. Некий внутренний барьер останавливал меня, то ли стыд, то ли банальная боязнь увидеть друга в ужасном состоянии, поэтому я не спешил навестить его в больнице с решетками на окнах. С момента исчезновения Дмитрия до его обнаружения охраной в подвале дворца прошло совсем немного времени. Моего приятеля обнаружили в мое отсутствие и сразу доставили в психиатрическую больницу. За этот короткий отрезок времени с обликом моего армейского приятеля произошли совершенно необъяснимые и весьма плачевные изменения. Со слов сотрудников охраны, вместо нормального здорового человека их глазам предстало по обезьяньи жестикулирующее человекообразное существо. На лице, накануне бритом и вполне гладком, невесть откуда взялась длинная свалявшаяся борода, причем совершенно седая. У всех, кто обозревал Дмитрия, создавалось впечатление, что он провел в подземелье не пару дней, а много лет. Но добиться объяснения этих метаморфоз от моего помутившегося рассудком друга не представлялось никакой возможности.  

Сразу после Нового года я раскрыл Алене все карты и рассказал о том, что со мной произошло за последний месяц. До сей поры я держал эти события в секрете, и это не смотря на то, что Алена в первое время весьма настойчиво допытывалась, что же со мной случилось, и как я все таки прожил этот месяц. Я не решался на этот шаг, меня словно что-то останавливало. Возможно, я боялся, что могущественные силы, с которыми я теперь находился в крепкой связке, опять могут выкинуть нечто такое, отчего лишние знания Алены могли бы стать причиной нашего расставания. Но потом, словно получив негласное разрешение, я все рассказал.  

Для того, чтобы во время длительного рассказа Алена не засомневалась в моем здравомыслии, мне требовалось подкрепить сказанное демонстрацией своих чудесных возможностей, поскольку в мою историю просто так поверить было крайне сложно. Поэтому перед тем, как приступить к изложению случившихся со мной невероятных событий, я придумал что предъявить Алене в качестве доказательств своего обновления, а заодно вменяемости. Я решил удивлять свою слушательницу поэтапно, по мере хронологического продвижения своего повествования.  

Первым делом, водитель Валерий, предоставленный мне Администрацией города Санкт-Петербурга в бессрочную помощь, на черной иномарке представительского класса отвез нас во дворец Краснова. Там нас встретил временный управляющий, выбранный из числа персонала дворца. Я предупредил Алену, чтобы она не задавала вопросов раньше времени, поскольку я ей сам все расскажу, когда прибудем на место. Управляющий хотел проводить нас, но я сказал ему, что мы сами управимся. После этого я провел Алену в полюбившуюся мне комнату с камином, потайной дверцей, ведущей в подвал, и старинной картиной, изображающей королевскую охоту. Предусмотрительно, согласно своему замыслу, я мысленно сформировал идею с трюками и направил ее в средний мир для реализации.  

Пока я затапливал камин, а служащие дворца готовили обед и накрывали на небольшой столик, установленный у дивана, прошло некоторое время, которого оказалось достаточным, чтобы к нам в гости заявился губернатор Санкт-Петербурга. Он прибыл не один, а с небольшой свитой. Я пригласил его пообедать с нами, на что он согласился. Свита была спроважена губернатором на улицу, а сам гость уселся за столик с несколько растерянным видом, потому что толком не мог объяснить самому себе, что дернуло его внезапно в самый разгар застолья покинуть корпоратив в ресторане и приехать навестить многоуважаемого Олега Сергеевича, то есть, меня. Повод приезда ему, конечно, придумывать было не надо, ведь шли новогодние праздничные дни, поэтому губернатор привез с собой какой-то новогодний подарок, который он после устного поздравительного вступления поставил нераспакованным у дивана.  

Дождавшись отъезда губернатора, пробывшего во дворце не более получаса, я принялся рассказывать все приключившиеся со мной события с самого начала. Разумеется, отдельные деликатные подробности я упустил. Те, кто знаком с моей историей, поймут, о чем я.  

Примерно в середине повествования, которое, судя по выражению лица, захватило мою слушательницу, к нам пожаловали очередные гости, из-за чего разговор пришлось прервать. Один из гостей, являющийся любителем шляп, усов и гитары, весьма известная личность, выпив чаю, исполнил нам на гитаре пару песен из кинофильмов, в которых сам лично сыграл главные роли. Через пять минут после его убытия нас посетила одна популярная питерская рок-группа. Ее участники также посидели с нами за чаем-кофе, затем незамысловато с использованием двух гитар исполнили пару-тройку песен из собственного репертуара прямо здесь в каминной комнате.  

Когда рок-группа удалилась, я продолжил изложение своей наполненной опасностями истории и через некоторое время закончил рассказывать Алене о том, что со мной приключилось, кем стал и чем теперь занимаюсь. Все это время Алена просто молчала, внимательно слушала меня, не прерывая. А в конце своей речи я взял ее за руку, вывел из каминной комнаты в помещение, расположенное напротив, где подвел к окну. Совсем недалеко в море прямо напротив окон дворца левым бортом к нам проплывал крейсер «Аврора». Дав одиночный холостой выстрел из носового орудия, он развернулся, описав большой круг, и направился в сторону своей постоянной стоянки в устье реки Большая Невка к Петропавловской набережной. На этом фокусы закончились, а Алена сказала мне, что их можно было и не демонстрировать, поскольку с самого начала она верила мне, даже не смотря на фантастичность истории, но трюки ее впечатлили.  

Из собственных воспоминаний я снова вернулся на берег лесной речки. Пора было заканчивать рыбалку – там, в моей лесной лачуге, уже некоторое время в одиночестве томился мой посетитель, и было невежливо с моей стороны заставлять его ждать. Тем более, я понимал, что он знает о том, что я осведомлен о его прибытии в избушку. Поэтому надо было завершать рыбалку и идти по тропинке через лес к своему гостю.  

Я встал с кресла, отряхнулся, собрал удочку, взял с пня и положил в карман коробочку с опарышами, запасные крючки и поплавок, ухватил за ручку ведро с рыбой. Кресло решил оставить у реки.  

Уходя, я глянул на реку и наконец-то разглядел существо, которое соседствовало со мной с самого начала проживания в этом уединенном месте. Оно таращилось на меня из-под водной глади, находясь примерно в полуметре от поверхности. Из-за торфяного цвета воды обычный человек не увидел бы его, либо рассмотрел лишь частично, после чего в ужасе сбежал отсюда и никогда не возвращался. Когда я в первый раз узрел это чудище, то вначале разглядел только черные узко посаженные глаза. Но затем, присмотревшись повнимательнее, я понял, что не глаза это вовсе, а ноздри, а сами органы зрения существа рассмотрел позже.  

Подводное чудище, которое мало кому из людей доводилось видеть, на самом деле тысячелетиями жило по соседству с людьми, но вело крайне скрытный образ жизни. Я знал уже несколько разновидностей подобных таинственных существ, выглядящих иначе и живущих по другому. Они не были представителями параллельных миров, они, как и мы люди, были земными существами, но жили несколько иначе, чем остальные живые организмы, населяющие Землю. По этой причине редкие встречи с человеком порождали среди людей всяческие небылицы, а в стародавние времена – легенды, предания, сказки. Чаще всего люди при встрече с чудно выглядящими созданиями пугались их в силу причудливости внешнего вида. Потом, домысливая увиденное, демонизировали, придумывали истории, которые обрастали дополнениями. Причем дополнения делали уже те, кто этих существ в глаза не видел, но рассказывал будто от себя. Отсюда, как мне думается, и возникли легенды про водяных, леших и прочих сказочных персонажей, прототипами которых и являлись чудища, подобные тому, что виднелось прямо напротив меня под водной поверхностью лесной реки.  

В толще темной воды глаза существа казались круглыми блюдцами с застывшими посередине черными точками зрачков. Длинные темные космы, покрывающие все трехметровое тело, водорослевидно струились по течению. Обычным взором конечности было не разглядеть, но, благодаря своим возможностям, я видел, что чудище всеми четырьмя массивными лапами закрепилось за боковину дна длинными загнутыми когтями.  

Этот местный житель ежедневно приходил посмотреть на меня, как на диковинку. Все подобные существа стремились приблизиться ко мне и рассмотреть, может, понять что-то. Будучи абсолютно безразличными к другим людям, свой интерес они проявляли исключительно ко мне.  

– Ну что, пойдешь ко мне в гости? – спросил я подводное чудовище.  

Еле видные сквозь воду немигающие глаза продолжали таращиться на меня, положение тела чудища не поменялось, трехметровая косматая туша надежно вцепилось длинными когтями в дно.  

Я отвернулся от реки и сделал пару шагов к избушке. Обернувшись обратно к реке, я увидел в толще темной воды, как задняя часть подводного существа проворно скрывается в пучине, устремившись вверх по течению. Глубина реки позволяла ему свободно перемещаться по руслу. Через несколько секунд от него и след простыл. Я снова пошел к домику, из трубы которого струился дымок, возникший минуту назад – похоже, мой гость растопил печь.  

В лесу сильно пахло влагой и хвоей, толстым слоем покрывавшей землю еще с осени. Мне не хотелось спешить, поэтому я шел, не торопясь.  

Подойдя к приземистому домику, построенному бог весть когда, я у порога снял сапоги и переобулся в калоши со вставленными в них теплыми носками, постучал снятыми сапогами о бревно, сбивая сырую грязь с подошв. Открыв скрипучую дверь, я ощутил легкий запах дыма, зашел внутрь, наклонив голову, дабы не ушибиться о поперечину, и выпрямился. В избушке царили сумерки. Свет проникал в помещение через маленькое окошко из оргстекла, расположенное напротив входа. Слева и справа у боковых стен стояло по одной самодельной кровати, сооруженной из досок. Между кроватями под самым окошком располагался примитивно сколоченный стол. Справа от входа находилась небольшая приземистая печка, сложенная из кирпичей. Сейчас она была закрыта спиной присевшего перед ней на корточки человека в черной куртке. Я сделал шаг вперед.  

– Привет, Дим, – сказал я своему гостю, давнишнему приятелю Дмитрию Синицыну.