Три медведя

Всё вокруг было разодрано и поцарапано. На деревьях виднелись глубокие царапины от огромных когтей. Маша осмотрелась вокруг и пришла в ужас: все вокруг было в крови, кругом валялись лоскуты ярких тканей, из которых обычно делают легкие сарафаны. Рассыпанные ягоды, поломанные лукошки. Маша прошла немного вперед. Все вокруг было похоже на дикую бойню, словно лютый зверь в ярости растерзал кого-то. Немного в стороне лежал весь в сухой хвое и крови какой-то предмет. Маша осторожно подошла к нему и в ужасе застыла на месте: предмет оказался головой. Превозмогая страх она осторожно ткнула голову кончиком лаптя. Голова медленно перевернулась и на Машу уставились стеклянные голубые глаза. Маша узнала их, узнала это лицо, этот курносый нос: на нее смотрело лицо её лучшей подруги Варьки. Вскрикнув от страха и зажав рот руками, Маша стала пятиться назад, в голове у неё зашумело, мир вокруг стал мутным и красным, голова закружилась, она споткнулась о ветку, навзничь упала на спину и проснулась…  

Сон был настолько явный, что её сердце колотилось как воробей в силке еще долгое время после пробуждения. Немного отойдя от шока, Маша прислушалась к звукам и немного стала успокаиваться, возвращаясь из мира грёз в безмятежную обыденность. Бабушка стоя у печки что-то мешала в чугунке и увидев, что Маша проснулась, обратилась к ней:  

–Проснулась, Машенька? Я уже собиралась будить тебя, подружки-то вон уж почли собираться, тебя будут кликать скоро.  

–Встаю бабуля, встаю. Сон какой мне страшный приснился, аж жуть. Крови много было.  

Бабушка продолжая стряпать ответила:  

–Кровь эт не к добру. Но ты не пугайся, родненькая, чего только во сне не увидишь в твои годы. Детские сны они как утренний туман: улетят и не вспомнишь про них. Ну давай, собирайся, я вон тебе уже пирожков напекла, в лукошке уже лежат.  

Полностью отряхнув с себя остатки сна, Маша наконец-то вспомнила, что идет сегодня с подружками по ягоды и весело побежала собираться. Собирать особо было нечего, лукошко и еду бабушка приготовила, платочек и платьице лежали на лавке и ждали её. Через несколько минут Маша уже стояла у дверей в сени и слушала наставления от бабушки, которая вытирая руки о передник стояла у печки.  

–Машенька, ходите все вместе, гурьбой, далеко от подружек не отходи. Берегись медведя, ежели увидишь – не беги, соберитесь все в кучу и кричите на чем свет стоит…  

Маша вскользь слушала бабушкины советы и вдруг посмотрев на неё ей так захотелось обнять её и никогда в жизни не отпускать, что она чуть не разревелась. Она подошла к бабушке, прижалась к ней и крепко-прикрепко обняла пахнущее мукой тело.  

–Что с тобой, моя мышка, ты чего? – бабушка оторопела от неожиданного излияния любви, но тоже обняла её и погладила тыльной стороной ладони по голове.  

Маша хотела что-то ответить, сказать что-то хорошее, нечто теплое для этого доброго и теплого человека, но вместо этого еще крепче прижалась к ней. Только она открыла рот, как с улицы раздался детский голос:  

–Машкааааа, выходииии!  

Маша встрепенулась, бросилась к лавке, схватила лукошко и выбежала в сени. В сенях смахнула выступившие слезы и побежала к Варьке, которая стояла с лукошком у частокола и внимательно разглядывала божью коровку, бегающую по ее руке. Взявшись за руки они побежали догонять остальных подружек, которые направлялись через луг к темному лесу.  

Глядя в маленькое окошко их провожала взглядом седая старушка. Она всегда тревожилась, когда Маша исчезала из её поля зрения, и не находила себе покоя, пока та не появлялась снова. Сейчас её единственная внучка и утешение в старости ушла в лес по ягоды, и бабушка Дарья стоя у окна с тоской смотрела, как легкая и верткая как козленок Маша вприпрыжку бежит в сторону леса. Именно таким она в последний раз видела уходящим в лес своего внука, маленького шалуна Ваську, скачущего около своей мамы – дочки бабушки Дарьи. И каждый раз видя как Маша уходит в сторону леса она вспоминал тот день, когда её дочь оставив малютку-дочку с ней дома, пошла с сыном в лес по грибы. Больше их бабушка Дарья не видела. Их искали целую неделю всей деревней, но никаких следов, даже намека на их местонахождение так никто и не нашел. Выплакав все слезы и бесчисленное количество раз посылая деда на поиск, она так и не дождалась своей дочки с задорным, веснушчатым внуком. Её зять так же бесследно исчез за месяц до рождения дочки. Все сошлись на том, что его задрал медведь. После его исчезновения охотники видели свирепого медведя, от которого сами ели ноги унесли, но с тех пор он больше в лесу не встречался и его никто не видел. А старики остались с маленькой внучкой на руках, в которую не жалея сил вложили всю свою старческую любовь и заботу, которой та лишилась после исчезновения родителей. И вот, глядя вслед убегающей Маше, у бабушки Дарьи шевельнулся и застыл неприятный холодок под сердцем. Таким же безмятежным и ясным утром ушли от нее дочка с внуком. Проводив взглядом Машу пока та не скрылась за пригорком, бабушка Дарья тяжело вздохнула и пошла дальше заниматься своими домашними делами в такой пустой и одинокой без внучки избе.  

Маша с подружками между тем уже углубились в лес в поисках ягод. Вначале они ходили большой толпой, пели и смеялись, но когда стали попадаться заросли малины или россыпь земляники, шумная толпа разбрелась в разные стороны, изредка переговариваясь друг с другом. Вскоре они нашли густые заросли малинника с крупными, нетронутыми ягодами, и тут же растворились в нем, как изюм в чугунке с кашей, лишь изредка мелькая поверх кустов разноцветными косынками. На каждом следующем кусте ягоды казались еще сочнее и ярче, и Маша перебегая от одного куста к другому сама не заметила, как всё реже и реже перекликаясь с Варькой и другими подругами, она углубилась в свои мысли. Срывая крупные колпаки малин, Маша думала о чем-то далеком, несбыточном, таком ясном и приятном, как вода в жаркий полдень. Думала она и о далеких странах, и об людях, что там живут, и о людях, которые могли бы там жить. Мечталось ей, как хорошо бы ей побывать где-то на другом, краю света, в чужой стране, поесть фиников и бананов и искупаться в море. Но не одной, а с кем-нибудь, с Варькой например. И тут она вспомнила утренний сон, и её мечты о далеком и прекрасном улетучились, как пушинки одуванчика от порыва ветра. Ей стало не посебе и она поспешила выйти из чащи малиника на прогалину к подругам. Выложенное листьями лукошко было полно малины, и Маша хотела уже предложить подругам повернуть назад, как вдруг осознала, что она стоит одна посреди утоптанной прогалины, а вокруг неё топорщаться только кусты малины и лежит поваленная ель. Сердце у маши ёкнуло и провалилось куда очень глубоко, а потом отчаянно застучало, словно пытаясь выпрыгнуть наружу. Она побежала назад, по тому пути, по которому, как ей казалось они пришли сюда, но ни одного знакомого ориентира не увидела. Она стала кричать, звать на помощь Варьку, но густой лес только шептал ей в ответ что-то невнятное в верхушках высоких деревьев. Покричав и поголосив еще некоторое время, она все-таки решила не сидеть на месте, а пойти по пути, который как ей казалось приведет её на окраину леса. Она осмотрела внимательно помятые кусты, сломанные ветки, нашла несколько следов и выбрав направление, где было больше всего помятых кустов и бурьяна, пошла туда. Бродила она долго и смертельно устала, но наконец выбранный ею путь привел-таки её к краю леса. Но не к тому краю, о котором думала Маша. Идя сквозь пахнущий лес и еле неся тяжелое лукошко с ягодами, она вышла на небольшую живописную полянку, со всех сторон окруженную густыми елями, как декоративным забором.  

На противоположном от Маши краю поляны высился огромный дуб с густой раскидистой кроной и исполинским в обхвате стволом. Рядом, у его основания, стояла небольшая избушка. Правильнее будет сказать, что избушка стояла не рядом с дубом, а в дубе. Дуб как бы оброс вокруг избушки, и его могучий ствол с трех сторон охватывал избушку естественными стенами стенами. Тем не менее в одной из стен в стволе дуба было вырублено довольно большое окошко. Еще одно окошко и массивная дверь находились на передней части избушки, как раз напротив Маши За приоткрытой дверью из неотесанных досок густела темнота, не показывающего ни единого предмета домашнего обихода. В целом избушка выглядела заброшенной и довольно мрачной, но наблюдая с края полянки, она не внушала какой-либо опасности. ч  

Присмотревшись и прислушавшись, Маша не обнаружила ничего подозрительного и решила пойти посмотреть на избушку поближе, тем более, что сама полянка была на редкость живописной, усыпанной васильками, колокольчиками и эспарцетом, а сама Маша просто валилась от усталости и хотела хоть немного отдохнуть и подкрепиться. Она доверчиво вышла на полянку из-за крупной ели, привычно сорвала несколько васильков и вдруг ощутила какую-то скрытую тревогу, какой-то глубинный неосознанный страх шевельнулся у нее где-то далеко в подсознании и взбудоражил успокоившиеся было мысли. Маша осмотрелась, пытаясь понять причину дискомфорта, однако не увидев ничего подозрительного вокруг, она вприпрыжку выскочила на середину поляны и застыла на месте, не в силах двинуться с места. Минуту назад овладевшая ей тревога сменилась почти неконтролируемой паникой, и единственная мысль, которая осталась у неё в голове кричала ей, вопила “Беги! ”. Маша хотела ринуться назад, в то место среди елей, откуда она вышла на поляну, но что-то изменилось и ужас был везде вокруг нее: высокие хвойные деревья вокруг поляны еще минуту назад выглядевшие как живописный забор, теперь грозной стеной чернели над поляной, угрожающе таращились черными пустотами из под сучьев, злобно зыркали редкими солнечными бликами. Густое многотравье стало похоже на болотную тину, васильки синели трупной гнилью, птичий щебет превратился в адскую какофонию, а нежные солнечные лучи стали немилосердно жечь, превратив прохладную полянку в знойный котел. Не помня себя от гнетущего кошмара Маша со всех бросилась в избушку. Буквально залетев внутрь, она машинально хотела захлопнуть за собой дверь, но дверь только слегка сдвинулась с места и громко заскрипела. Маша повернулась, чтобы двумя руками захлопнуть дверь и увидела, что полянка как и прежде сияет дружелюбием, не гнетет страхом, а все так же влечет и манит яркостью красок и мелодичностью звуков. Чувство страха улеглось так же быстро, как и возникло, и Маша немного успокоилась, хотя и не решилась выйти из под дуба, где стояла избушка. Постояв немного на кривом крылечке, она заглянула с порога в избушку. Избушка оказалась куда больше, чем она виделась с края поляны. Из-за увитых терном окошек и густой сени дуба, в избушке стоял постоянный полумрак. В комнате стоял стол, около него три стула, один из которых был явно меньше двух других. В углу беззубым ртом зевала большая русская печь. Маша вошла и с интересом начала рассматривать помещение. На первый взгляд ей показалось, что в комнате невыносимый беспорядок, но осмотревшись она поняла, что каждая вещь в принципе лежит там, где она должна лежать. На лавке стояло большое деревянное ведро с водой, на краю которого глупо таращась сидели две жирные лягушки. Охапка дров лежала у печки, рядом стол рогач. В целом, всё как в обычной деревенской избе, если не считать обилия живности, что обитала по углам и под потолком избушки. По полу бегали жирные мыши, не боясь ни Маши, ни шума, поднимаемого ей. По углам под потолком на широких сетях паутины сидели здоровенные страшные пауки. На потолке, на балках висели подрагивающие во сне летучие мыши. Все это живое разнообразие не обратила на Машу абсолютно никакого внимания, как будто её и не было вовсе. И несмотря на обилие этих спящих и снующих существ, несмотря на незнакомый отталкивающий животный запах, наполовину заросшие молодой порослью окошки и открытую дверь, эта избушка не казалась Маше заброшенной. Че-то ей подсказывало, что избушку не просто изредка посещают, но и регулярно здесь живут. Может чистый, отполированный стол намекал ей об этом, а может и слабое тепло, исходящее от печки, и Маша твердо решила дождаться и попросить помощи у того, кто здесь живет.. Ей почему-то казалось, что здесь живет какой-то древний старик, помогающий заблудшим и уставшим путникам, который уж точно знает дорогу к ее деревне. Рисуя себе в уме эти картины, Маша окончательно успокоилась и вскарабкалась на самый стул что поменьше, чтобы посмотреть, нет ли чего съедобного на столе. На столе стояли три тарелки разного размера, в которых была налита какая-то густая смесь, похожая на манную кашу. Маша наклонилась к самой маленькой тарелке и понюхала: запах был неплохой, не отталкивающий, но совершенно незнакомый, он не походил ни на что из того, что готовили дома. Машу, однако, это не смутило – кроме ягод она не ела ничего со вчерашнего вечера, поэтому взяв деревянную ложку, она осторожно попробовала незнакомую еду. Как бы в задумчивости подняв глаза кверху, Маша немного посмаковала странную кашу. Летучая мышь висевшая прямо над ней захлопала глазами, как бы одобряя её выбор. Каша оказалась довольно вкусной, хотя немного солоноватой. Схватив поудобнее ложку все пятерней, она накинулась на еду и за короткое время опустошила не менее четверти тарелки. Потом запила сытный обед из огромной кружки, в которой вместо воды(как она полагала ранее) также была налита кисловатая на вкус жидкость, тоже кстати не отталкивающая и освежающая и по вкусу немного напоминавшая квас. После этого непродолжительного обеда по всем законам человеческого организма Машу стало клонить в сон. За последние несколько часов Маша порядком измоталась и после обеда стала клевать носом прямо за столом, но на большом деревянном стуле сидеть было неудобно, поэтому Маша пересилив тяжелую дрему все же встала и пошла искать дальше осматривать избушку. Бесцельно шатаясь по избе, Маша к своему немалому удивлению обнаружила еще одну дверь, ведущую вглубь избы, как раз к тому месту, где должна была находиться сердцевина дуба, окружавшего избушку. Дверь легко поддалась, и Маша осторожно и с окутывающей её тревогой осторожно переступила порог направляясь в прохладный полумрак второй комнаты. Там стояли три больших грубо сколоченные кровати, которые несмотря на грубый внешний вид были с какой-то особенной заботой застелены душистым сеном и накрыты множеством пушистых шкурок. Здесь как и в первой комнате, душистый аромат сена на кроватях и свежий запах цветов и лип, изредка задуваеймый сюда ветром, перебивался каким-то животным запахом, так пахнет старая конюшня или заброшенная собачья будка. Одна из кроватей была сильно меньше остальных и по размеру подходила для человека не сильно высокого роста. Стояла она прямо у окошка, которое смотрело на ту прекрасную и дружелюбную на первый взгляд полянку. Осмотрев комнату, Маша еще раз твердо решила дождаться хозяев избушки, будь то охотники или отшельники, чтобы попросить их проводить её до дома. О том, чтобы одной пересечь пугающую полянку и пойти искать свой дом, не было и речи. Поэтому праздно походив еще некоторое время по избушке, она в конце концов легла на кровать у окошка и предалась неге. Хрустящее под пушистыми шкурками сено сладко пахло, навевая только самые добрые мысли, а кровать была настолько удобной, что Машу сразу стало клонить в сон. Лежа на кровати, в окошко можно было видеть огромные ветви дуба, кусочек неба и верхушки великанов-елей, что росли на краю полянки. Некоторое время она наблюдала в окошко за пчелами, пролетающими мимо окошка, за вертлявой белкой, скакавшей по ветке дуба, за огромным пауком, сидевим на паутине в углу окошка, а потом незаметно для себя провалилась в глубокий успокаивающий сон…  

++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++  

Проснулась она то ли от шума в соседней комнате, то ли от толчков по телу. Первое, что она увидела открыв глаза, был беличий хвост прямо у её лица. Сама белка пыталась спрятать орех в складки её одежды, больно пихая этим орехом по всему телу. Маша пошевелилась, и белка рыжим метеором перелетевшая на подоконник, сердито зацокала на неё, нервно потирая лапки. В соседней комнате продолжался неразборчивый шум: кто-то топал, что-то двигал, о чем-то ворчал низким голосом. Маша встала и подошла к приоткрытой двери. По комнате ходил высокий мужчина и о чем-то как бы про себя ворчал. Женщина суетилась у печки, гремя деревянной посудой и ничего не отвечал. За столом сидел молодой веснушчатый мальчик со светлыми волосами примерно на несколько лет старше Маши. Он молча таращился в миску с едой, из которой Маша немного поела, когда только попала в избушку, и лениво копался ложкой в тарелке. Все были одеты в грубую, залатанную до невозможности домотканую одежду. Маша еще пару минут понаблюдала за незнакомцами из полутемной комнаты и уже собиралась выйти к ним, чтобы попросить о помощи, но тут раздался голос мальчика, который не меняя положения и продолжая таращиться в миску с едой медленно, но громко произнес, акцентируя каждое слово:  

– Из. Моей. Миски. Кто-то. Ел.  

Мужчина мгновенно замолчал и застыл на месте как вкопанный. Женщина выронила охапку дров и тоже замерла медленно поворачивая голову к мальчику.  

–Ты уверен? – глухим голосом спросил мужчина, после небольшой паузы.  

–Почти половина съедена – ответил мальчик и вздохнул.  

–Еще одна проклятая душа – вздохнула женщина и опустилась на лавку. -Лучше бы уж с голоду умер этот несчастный или сразу на нас встретил.  

–Есть еще немного времени. – ответил мужчина, выглядывая в окошко. -Если хватит сил не уснуть до заката солнца, то ничего и не случится. А иначе, он обречен.  

–Не было еще такого, чары сильны и сон сломит любого – ответила женщина и вернулась к печке собирать упавшие поленья.  

Маша в недоумении слушала разговор стоя за дверью, но абсолютно ничего не понимала, о чем они говорят. Что должно произойти? Какие чары? Почему не спать?  

Мужчина вновь принялся расхаживать взад-вперед по избе, а мальчик бросив ложку стал смотреть в окошко у печки. Маша не знала как ей быть. Услышанное ею напугало её, но выбора у нее не было: надо было выходить к ним и просить о помощи, иначе они сами её найдут и чего доброго примут за вора. Поколебавшись немного она все-таки собрала всю волю в кулак и собралась выйти из комнаты. Но в тот момент, когда она распахнула дверь, мальчик отвернулся от окна, встал со стула и направился прямиком к ней. Маша замерла у открытой двери и хотела начать разговор, но не успела. Мальчик увидев её вдруг попятился назад, выбросил вперед руку как бы защищаясь от Маши и закричал:  

–Нет! Нет! Неееееееееее…  

Пятясь назад он опрокинул стул и стал падать. Маша сначала с удивлением, а потом с ужасом наблюдала как мальчик падая начал меняться. Одежда лопнула по швам, волосы на голове встали торчком, а его крик из мальчишеского превратился в утробное рычание дикого зверя. К тому моменту, как мальчик должен был упасть на пол, он уже полностью потерял человеческий облик, и на пол повалилась туша здоровенного медведя. Медведь неуклюже кувыркнулся, пытаясь встать встать, но в это время напуганные мужчина и женщина тоже увидели девочку в проеме двери, и на глазах потрясенной Маши их лица стали вытягиваться, одежда рваться, неестесственно скрюченные пальца превратились в мохнатые лапищи с огромными когтями. Звери корчились в неестественных судорогах, словно сопротивляясь превращению, а Маша остолбенев от от ужаса, некоторое время с открытым ртом смотрела на это безумие, а потом стала медленно пятиться назад к кровати, на которой она так сладко спала еще несколько минут назад. Безмятежный сон на мягкой душистой кровати и рычащие звери, бывшие только что людьми, настолько не подходили друг к другу, что дрожащая от страха Маша уже было решила, что это просто страшный кошмар, подобно которому она видела сегодня утром, но тут половица под её ногой громко скрипнула и все три медведя разом повернули к ней свои лохматые головы. Маша сделала еще один шаг и тут медведь, который только что был мальчиком в заплатанной рубахе, злобно рыча бросился прямо на нее. Не помня себя от ужаса, Маша, едва одной ногой ступив на кровать, нырнула в окошко, в которое она лежа на кровати наблюдала за шмыгающей по ветвям белкой. Замешкайся она хоть на мгновение, то последнее, что она увидела бы в своей жизни, были бы огромные медвежьи клыки. Но и даже сейчас, падая из окошка, она почувствовала, как огромная когтистая лапа больно ударила её по ноге, сорвав лапоть и поцарапав щиколотку. Не обращая внимания на боль и забыв про лапоть, Маша бросилась через полянку к лесу. Пробегая залитому солнцем пространству, она, а точнее часть её потрясенного сознания, все таки заметила, что полянка уже не пугает ее так, как раньше: солнышко грело тепло и приятно, птички щебетали весело и непринужденно, все было тихо и безмятежно, ничего не напоминало о недавних страхах и испугах. Ничего. Кроме рычащей медвежьей головы в окошке, безуспешно пытающейся выбраться наружу. Во весь дух она пересекла полянку, нырнула под лапы густой ели и еще раз обернувшись увидела, как из двери под густую сень дуба выскочил огромный медведь, а за ним еще один. Звери дико бросались из стороны в сторону, пытаясь понять куда подевалась незваная гостья, а в окошке бесновалась в бессильной ярости голова медведя, который всего минуту назад был милым мальчиком с большими веснушками и светлыми кудряшками волос.  

Переведя дыхание Маша опять побежала куда глаза глядят и бежала до тех пор, пока просто не упала не в силах даже пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы продолжить двигаться. Сколько она лежала на густой хвое, неизвестно, но в какой-то момент, когда силы стали к ней возвращаться, она услышала какой-то далекий шум. Еле шевелясь от смертельной усталости, она с трудом поднялась на ноги и стала прислушиваться. Шум раздался вновь и Машино сердце затрепетало от радости: она услышала девичий смех. Далекий, неясный, но все же смех. Собрав последние силы Маша пошла по направлению знакомых звуков, и довольно скоро уже стала разбирать отдельные слова веселящихся подружек, а вскоре увидела и самих девочек. Вернее увидела то место, где они находились. Густые заросли малины у края прогалины скрывали девочек от нее и поэтому она могла только слышать их разговоры и смех. Они видимо отдыхали сидя на траве и громко разговаривали и хихикали. Изредка кто-то из них кричал в сложенные у рта ладони:  

–Мааааашаааа!! Ауууууу!  

Все на секунду замолкали прислушиваясь к наполненному звуками лесу, а потом разговоры и смех продолжались. Услышав знакомые голоса и почувствовав относительную безопасность, исходящую от веселой компании, Машу окатило волной нахлынувших эмоций после пережитого ужаса. Слезы стали душить её, и она не смогла ничего ответить подружкам. Переполняемая чувствами она полезла через малинник к ним. Услышав хруст веток веселая компания на мгновение затихла, слушая ломающиеся сучья в густых кустах, а потом вновь принялась балагурить.  

–Медведь косолапый беги, я встала не с той ноги – наигранно серьезно прокричал кто-то и вся компания залилась веселым смехом.  

Когда смех веселье немного улеглось, одна из девочек направившись навстречу к Маше крикнула:  

–Маша, хватит прятаться, иди уже к нам!  

В этот момент растрепавшаяся и грязная Маша выбежала из кустов на прогалину и увидела перед собой свою подружку Варьку.  

Маша хотела что-то сказать ей, но из её горла вырвался только глухой звериный рык.  

–Девчата, Машка тут, я зна… – закричала Варьку тут же осеклась и стала пятиться назад.  

Видя как Варька отступает назад Маша хотела спросить её, но рык повторился снова. Шея больно хрустнула, все суставы болезненно изогнулись и она упала на колени зовя на помощь, но вместо своего голоса слышала только звериный рев. С ней что-то происходило, она чувствовала это каждой косточкой своего тела, но воспротивиться этому не могла. Когда перестав корчиться от боли Маша наконец-то встала на ноги, она увидела как толпа маленьких девочек истерически визжа убегает от не по лесу, мелькая красно-бело-голубыми сарафанчиками между деревьев. Чувства её обострились до крайности, она на расстоянии слышала дыхание убегающих детишек, чувствовала их страх, видела капельки мелкого пота на мелькающих между деревьев лицах. Наклонив голову она вместо ног увидела мохнатые лапы с огромными когтями. Она больше не видела подружек, с которыми ей так хотелось встретиться. Вместо них она видела толпу мелких визжащих существ, раздражающих каждую клетку её нового мохнатого тела только одним своим видом. Она хотела догнать их, разорвать их на мелкие кусочки, прекратить их существование. Ярость переполнила её до предела и она страшно зарычав бросилась за визжащими детьми...