Привычка любить - 3 глава

Человек в черном ходил по коридорам моего сознания, заглядывая в двери воспоминаний. За каждой дверью была запечатлена какая-то ис-тория из моей жизни. Некоторые двери были заперты на замок – давно забытая часть памяти. Некоторые приходилось открывать, прилагая уси-лия, – там хранились истории, которые обрели свою логическую концов-ку, но о них еще приходилось помнить.  

Человек шел по коридору дальше. Он уже не заходил в каждую дверь – искал одну. До нее долго идти, но сложно не заметить. Она един-ственная – открытая. Открытые двери несут в себе историю, которая не обрела свой конец. Неизвестный хочет помочь. Он ищет ее. Он должен ее закрыть. Помочь найти выход.  

Найти и запечатать вход в эту дверь навсегда.  

Времени мало. Мимо человека в черном одеянии одна за другой проносятся двери. За его спиной все рушится. Черная мгла грозит окутать человека своим холодом. Память исчезает. Исчезнет жизнь, а вместе с ней и история, так и не обретя свой конец. Душа не успокоится, пока в памяти человека не закроются все двери.  

Все до единой.  

А дальше только мгла. Беспамятство и безвременье.  

Человек видит свет. Свет исходит от открытой двери. Он подходит к ней и всеми силами пытается закрыть ее. Времени совсем не остается – черная мгла уже позади него. Выбора нет. Закрыть не получится. Человек прыгает в белое пространство за дверью, и она закрывается. Все застыло. Теперь он должен найти выход. Должен помочь завершить незакончен-ную историю, написав ее. Если он не сможет – ему придется навсегда остаться в воспоминаниях вместе с неуспокоившейся душой. Все, что хранилось за этой дверью, будет повторяться снова и снова. До тех пор, пока этот человек не превратит свою память в текст, а чувства – в прозу. До тех пор, пока этот безумец не превратит своих близких, себя и всех тех, кто хоть как-то связан с мучившей его историей, в персонажей своей книги.  

И тогда его заточение в своей памяти станет заточением для самой памяти.  

* * *  

На следующий день у нас тоже получилось встретиться всем вместе. Мы сидели в домике, весело и громко смеялись, и никаких обид и огорчений еще не происходило. Мне нравилось это наше новое знакомство. После вчерашнего дня, когда мы встретились впервые, что-то поменялось в нашей жизни. Что-то поменялось в моей. Теперь все стало красочнее, что ли. Какие-то новые чувства стали присутствовать в моей жизни. Мы опять расходились возле дома Даши, а затем провожали Снежу.  

Прошла еще одна прогулка. Я уже начал запоминать все эти тро-пинки, дороги и дворы, в которых теперь гуляли мы каждый прожитый день. Раньше я не так часто гулял в этих местах, а теперь провожу там буквально все время. Иногда я смотрел на все эти дворы – двор с доми-ком, другой двор, которому дали название «114», и почему-то думал, что это наше знакомство не такое уж и случайное. Оно будет долгим, стран-ным и полностью пропитано обидами, болью, счастьем, новыми эмоци-ями.  

Мы теснились в домике, в который приходили в первый день наше-го знакомства, и играли в «правду или действие». Часто задавали глупые вопросы, исполняли идиотские желания, но все-таки было весело и ка-кая-то своя, наша атмосфера присутствовала где-то внутри всех нас.  

Илья не делал первые шаги в отношениях с Дашей. Он не брал ее за руку, не предлагал гулять вдвоем, и поэтому мы гуляли все вместе. Мне казалось странным, что они ведут себя как друзья, а не как пара. Все-таки у меня еще не было отношений, поэтому я не мог никак судить своего друга за эту неуверенность.  

На днях Илья уезжал на фестиваль красок. Мне не нравилось это мероприятие, поэтому я не решился составить своему другу компанию. Он уехал, а я остался в городе. Хоть это были последние деньки лета, но я решил оставаться до конца здесь, потому что так меня попросили Илья и девушки. Да и к тому же я тоже хотел провести последние летние дни в городе, в компании своих друзей.  

На этот раз нам пришлось гулять с Дашей и Снежей втроем, так как Илья все же уехал на свой фестиваль. Все-таки как-то странно получилось встретиться с подругами на этот раз.  

Погода была солнечная и безветренная. Я сидел дома и скучал. «Илья на своем фестивале, − размышлял я, − придет, наверное, только к вечеру. Даша тоже непонятно где, да и зачем мне с ней гулять, если она девушка Ильи… Есть еще Жека, мой друг, но он почему-то не выходит». Я все же решил пойти в одиночку осматривать дворы в надежде, что найду кого-то из знакомых мне людей. На улице погода смягчилась и теперь вместо холода и дождя за пределом дома царило прохладное, но от того не менее яркое солнце. Ветерок обдувал где-то спереди, но обдувал он чутко, не пытаясь как-то навредить или заставить прочувствовать его холод.  

Все напрасно… Я ковылял из одного двора в другой, но нигде так и не встретил кого-то из друзей или знакомых. В конце концов, я все-таки ре-шил пересечь стадион и направиться в сторону катакомб.  

Я нахожусь в центре стадиона, но так никого и не вижу на виднеющихся где-то неподалеку развалинах. Подойдя к главному входу, я заметил, что там никого нет. В жаркий день это было бы довольно странно, ведь катакомбы могли спасти от жары и спрятать в своей блаженной тени темных коридорчиков любого забредшего в них подростка.  

Я спустился по лестнице короткими шажками, и мне в лицо ударил свежий подвальный воздух. Через темные ходы местами просвечивался солнечный свет. Тихо шагая прямо в жерло темноты, я не заметил, как оказался в комнате с бассейном. Так называлась комната с двумя выхода-ми на поверхность и несколькими проходами со стороны других коридоров. В середине этой комнаты располагалось углубление, сделанное полностью из бетона, и в глубину оно было метра полтора-два. Весной этот «бассейн» затапливался до краев, и ходили слухи, что там нередко утопали дети, забредшие по весне в незнакомую для них подземку. Му-рашки по коже. Врут, конечно, и про это, но как зайдешь в эту мрачную развалину по весне и взглянешь на этот плавающий по черной воде мусор, вспомнишь, что он плавает на такой глубине, тем более, что туда упасть – раз плюнуть, если подойти поближе и поскользнуться на нерастаявшем льду. От таких мыслей мне становится не по себе.  

Я оглянул высохший на тот момент «бассейн» и двинулся в сторону выхода из катакомб, который располагался ближе к коридору, из которого вышел я. Из-за кустов я услыхал смех и какой-то лепет. Пошел на него, не думая даже о том, что это могли быть знакомые мне люди. Но я уви-дел… Дашу и Снежу. Они были с какими-то пацанами, которые судя по виду были младше меня года на два.  

− О-о, привет, − протянула Даша. – А ты что тут делаешь?  

Снежа тоже что-то пробормотала и точно так же, как и Даша, удивилась моему внезапному появлению.  

− Да я просто гулять вышел, − начал я. – Ну пошел в каты, подумал, вдруг там кто-нибудь есть из знакомых…  

− Один что ли пришел? – перебила меня Снежа.  

− Ну да, один, − ответил я, а затем, оглядев двух подруг, с оттенком удивления произнес: – Не ожидал я вас здесь увидеть… А вы что тут делаете? И это кто?  

− А, это мои одноклассники, − ответила Даша, указав на мальчишек, что разговаривали о чем-то между собой за ее спиной.  

− Ну одного я знаю, − я подошел к пацану и протянул ему руку. Одного из них я действительно знал, только не думал, что он учится в одном классе с Дашей.  

− Откуда? – удивилась Даша. День удивлений, честное слово!  

− Да неважно, − ответил я.  

Затем пацаны ушли, а Даша предложила пойти в каты. Я согласился их провести. Медлить мы не стали.  

Я спустился в комнату с бассейном, только теперь оказался на другой его стороне. Даша и Снежа что-то говорили, но я их по большей части не слушал. Девушки остановились почти возле входа, а я зашел за стену и оглядел, что творится в длинном коридоре, через который я проходил в одиночку несколько минут назад, до встречи с двумя новыми подругами.  

Наконец, девушки решились пройтись вместе со мной.  

Я пошел впереди. Даша и Снежа осторожно шагали позади, ступая след в след за мной. Мы подобрались к самому темному коридору, где света почти не оставалось, но, чтобы пройти до конца, следовало перебраться через него. Даша ступала позади меня в одном шаге. Я слышал каждый ее шаг, но не оборачивался. Затем она взяла меня за руку, и я не стал медлить. По телу пробежала какая-то уверенность в том, что нужно идти смелее, вперемешку с некой теплотой. Вокруг все было также тем-но, но с каждым шагом становилось светлее. Я чувствовал, как Дашина теплая рука держит мою, но ничего не говорил. Теперь оставалось выйти в другой коридор, а затем подняться по ступенькам на поверхность. Я не отпускал ее руки до тех пор, пока мы не добрались до самого выхода. Вскоре ладошка потеряла ту теплоту и стала легче – Даша сама выпустила свою руку, но все же какой-то оттенок тепла остался на моей руке. Надолго остался.  

Когда мы выбрались из катакомб, подруги начали думать, куда же пойти теперь. В голову ничего не приходило, кроме как сходить либо в домик, либо на монолит к «сетке». Мне было, если честно, без разницы куда идти. Даша и Снежа присели рядом со входом на полуразрушенные стенки из кирпичей, на которых часто сидели подростки, взрослые, да и вообще все, кто здесь обычно ошивался.  

Все-таки мы решили сходить в жилищки – жилой комплекс, окруженный забором, который находился неподалеку отсюда. Многоэтажки, построенные в этом комплексе, возвышались рядом с катакомбами, где находились мы. Девушки последовали вперед в их сторону, я тоже не стал отставать от них. Подобрались ко входу и пересекли границу жили-щек. Теперь мы ступали по чистенькой асфальтированной тропинке, по бокам которой был усажен газон с маленькими елочками и кустиками. Затем мы выбрались на дорогу и пошли в сторону следующего двора. Следующий двор был усеян ровной травой и окружен двумя многоэтаж-ками с двух сторон, из-за чего на него почти не падали лучи солнца. В этом дворе стояли пара качелей и горка. В стороне виднелся низкий забор, ко-торый отделял площадку для подвижных игр от остального двора.  

Там мы и провели большую часть времени. Затем пошли на монолит и там погуляли до самого вечера. Вскоре настало время расходиться. День был этот веселый и необычный. Наверное, почти единственный день, когда я еще не знал никаких огорчений и боли в груди.  

А ведь мне и правда еще не доставалось ни терять близких мне людей, ни ссориться с ними всерьез, ни переживать предательства и разлуки. Сейчас я еще неприкосновенен для каких-либо потерь, разочарований, обид и всего прочего.  

Мы дошли до подъезда Снежи, и девушки распрощались друг с другом. Я улыбнулся сам себе, когда подумал, насколько они счастливы быть вместе. Сам я такого не мог почувствовать даже с самыми близкими дру-зьями. Даша отпустила свою подругу из объятий и отступила немного. Снежа зашла в подъезд.  

− Че, тебя проводить? – спросил я у Даши.  

− Ну как хочешь, пошли, − ответила она с непринужденной улыбкой на своем личике.  

И мы пошли вместе. Покинули подъезд Снежи, неспешно шагали всю дорогу, которая стелилась рядом с коричнего-белой многоэтажкой и вела к школе. Теперь, когда мы остались наедине, я не шутил и был весьма серьезен. Мы разговаривали о прошедшем дне: о том, как было странно увидеться в катакомбах, о том, как было весело гулять и как все-таки хорошо, что мы встретили друг друга, потому что иначе было бы гораздо скучнее. Я шел и думал о том, как классно, что мы начали сближаться друг с другом, о том, как это хорошо, когда между нами есть общий язык. Когда между нами есть мы.  

− А вот Илья все пропустил, − говорила Даша. − Ха-ха-ха, ну да, − смеялся я. Не во зло смеялся, в шутку.  

Я смотрел ей в глаза, они иногда сами натыкались на мой взгляд. Что-то космическое в них было. Какое-то сияние. Было ощущение, что либо это глаза очень счастливого человека, либо, наоборот, проливаю-щего частенько слезы. Либо и то, и то. Неизвестно мне еще было, что же стоит за этой девушкой. Но я верил, что все теперь будет хорошо, и даже если она раньше часто проливала слезы, то теперь все будет совершенно иначе. В это откровенно верилось. И я был от этого счастлив.  

Мы обошли школу и уже приближались к «114» двору. Впереди виднелся дом Даши. Вечернее солнце отражалось от окон многоэтажки. Мы шли по асфальтовой дороге, окруженной спящими машинами. Вскоре мы подошли к ее подъезду. Вокруг сияли огоньки фонарей, а по ожив-ленной дороге катались из стороны в сторону разные автомобили. Мы подобрались почти к самому крыльцу подъезда. Даша примкнула ко мне поближе, и мы слегка обнялись. Что-то приятное проскользнуло где-то в груди. Необычное. Странное.  

− Ладно, пока, − сказала она. – Спасибо, что проводил.  

Даша улыбнулась, я тоже с ней попрощался. Попрощался и побрел один обратно. Обратно теми же путями, по которым мы добирались сю-да. И я, вроде бы, был теперь один, но почему-то казалось, что в этот момент я совсем не одинок. Я вспоминал, как шел с Дашей за руку в за-брошенном коридоре, как проводил ее и как при нашем расставании мы впервые обнялись. Я вспоминал ее взгляд, который так и не мог раство-риться в этом прошедшем дне, вспоминал тот оттенок теплоты, что остался на моей ладони надолго, ту прогулку вдвоем, которая длилась не так долго, но в то же время была пропитана теплыми чувствами. Мертвый город уже не был мертвым. Люди не были безлюдными.  

Я поспешил уходить в сторону своего дома.  

Когда я вернулся домой, мы переписывались с Ильей, и я рассказал о том, как сегодня прошел день. Он вернулся поздно, поэтому мы переписывались только к ночи. Потом я уснул, но до этого еще долго вспоминал весь прошедший день…  

* * *  

Проходили последние два дня каникул. У нас получилось встретиться сразу же на следующий день, после того дня, когда мы гуляли втроем – я, Даша и Снежа. Мы встретились и пошли во двор с домиком. Когда мы оказались там, сразу начали играть в правду или действие, Илья и Даша бегали друг за другом вокруг домика, все мы веселились и не знали печали. Через какое-то время Илья погрустнел и вышел из домика, следуя на качели. Он присел на одну из качелей, и вскоре Даша решила выйти и поговорить с ним. Я видел, как Даша стояла возле качелей, а Илья сидел на одной из них. Они вели какой-то разговор. Вскоре Даша тоже села на другую качелю, и они продолжили о чем-то беседовать.  

Мы разговаривали со Снежей. Думали о том, почему Илья иногда становился грустным и каким-то слишком унылым, молчаливым. У него ведь была и девушка, и друзья, так почему же он грустит? Может, я просто че-го-то не понимаю? Может, это все потому, что у меня не было отношений и я не знаю всех их тонкостей? Может быть…  

Даша и Илья вернулись обратно в домик и сели вместе. Я оглянулся на лавочку, где была та самая надпись, обведенная сердечком: «И + Д». Все показалось каким-то неестественным, стертым, размытым. Что-то определенно менялось в отношениях Даши с Ильей. Хотя, может быть, это просто сегодня такой день?  

Посидев еще какое-то время в домике, мы встали и побрели в сто-рону школы. Когда мы приблизились ко входу, у нас с Ильей возникла мысль сходить до магазина, который находился почти возле школы, за девятиэтажным домом. Недолго подумав, мы ускользнули в сторону ма-газина, а девушки остались ждать нас на улице. Я редко заходил в этот магазин. У него, по-моему, даже названия толком-то и не было. Магазин этот был тихий, и в нем продавались разные продукты. Мы купили ка-кие-то сладкие трубочки, которые потом все вместе и скушали. Тогда я думал, что, может быть, я буду чаще заходить в этот магазин и покупать эти самые трубочки. Больше я туда не заходил.  

Затем мы еще не очень долго погуляли. Пришло время, и мы разошлись возле дома Даши. Снова подождали, пока подруги наобнимаются, и точно так же проводя Снежу, разошлись по домам.  

При мне Илья уже не был таким грустным. Мы весело дошли до его дома и, когда настало время прощаться, он предложил:  

− Ты же все равно завтра уезжаешь, давай сходим ко мне всей компанией – ты, я, Даша, Снежа − и посмотрим фильм? Последний день лета все-таки.  

− Ну хорошо, во сколько? – согласился я. − Часа в два можно, ну я у Даши узнаю, когда она сможет. Ладно, пока.  

− Пока, − попрощался я с другом, пожав ему руку.  

И ушел домой.  

Наступил последний день лета.  

Мы встретились на монолите всей компанией и через какое-то время уже поднимались к Илье домой. Подойдя к его двери, мы радостно начали ждать, пока Илья откроет ее. Зайдя к нему домой, мы разулись в прихожей и направились в его комнату. На этот раз там было все прибра-но, девушки устроились на застеленный диван, а мы с Ильей отнесли их куртки на вешалку и проследовали в кухню, чтобы согреть чай.  

Мы нашли всего две заварки, немного сухого завтрака и попкорна. «Как всегда у Ильи есть что-то к чаю», − подумал я и принялся наливать уже согретую до максимума воду из чайника. Мы наполнили четыре ста-кана горячей водой, макнули туда заварки и начали уносить все угощения вместе с чаем в комнату, где нас ждала девушка Ильи и ее подруга.  

Мы приготовили стол, и следующим действием нужно было вы-брать, кино или мультфильм мы будем смотреть. Даша и Снежа проголосовали за мультфильм, и, не замедляясь в решениях, Илья начал искать в интернете мультик.  

Мне было без разницы, что смотреть.  

Я присел с краю, Снежа с другого, а Илья с Дашей сидели в обнимку посередине дивана. На моей душе было радостно от того, что все мы со-брались здесь. От того, что Илья с Дашей не ссорятся и даже не думают грустить. Все мы тут собрались, чтобы насладиться последним днем лета.  

Еще долго мы смотрели этот мультфильм. Я часто замечал, как Илья обнимает Дашу. Внутри я чувствовал, что он счастлив, но почему же иногда на него находила какая-то грусть? А мне же еще сегодня ехать… Ох, как не хочется-то…  

Досмотрев мультфильм, мы принялись уносить весь оставшийся на столе мусор и немытые кружки. Пробыли еще какое-то время в комнате, затем начали собираться на улицу. Я поглядел в окно с девятого этажа: в небе садилось яркое предосеннее солнце, какие-то далекие птицы порхали где-то вдалеке от нас, внизу проезжали шумные машины и шастали по обочине редкие люди.  

Я застегнул кофту и покинул комнату. Увидев, как две девушки ждут нас возле выхода, в прихожей, я завернул на кухню. Илья домывал посуду.  

Мы вместе зашли в прихожую и начали обуваться. Даша со Снежей сидели в ожидании.  

Илья завязал шнурки на ботинке, после закрыл дверь в квартиру, и мы все выскочили в подъезд. Далее мы спустились на этаж ниже и вызва-ли лифт на восьмой. Открытый лифт терпеливо дожидался, пока мы зай-дем в его тесную комнатку и отправимся вниз.  

Разойдясь с друзьями возле подъезда Ильи, я зашагал домой за портфелем с вещами, чтобы уехать на поселок. И я уехал в этот послед-ний наш летний день. В автобусе я все думал о том, как же все-таки хо-рошо, что Илье досталась такая девушка, как Даша. Я был искренне рад за него. Правда, я не понимал, почему он не делал первые шаги в их отношениях, почему не обнимал, не целовал и не ходил с ней за руку. Почему они не могли гулять вдвоем, чтобы им никто не мешал, если дело заключалось в присутствии лишних глаз. Думать об этом, если честно, не особо хотелось. Завтра первое сентября, поэтому нужно держать себя в руках и начинать новую жизнь. И все-таки хоть и лето длилось три месяца, где-то в сердце я понимал, что только эти последние дни, проведенные в новой компании, стали самыми лучшими и только из-за этих прогулок и посиделок у Ильи в гостях можно было считать, что это лето было самое лучшее.