Роздых

Мы уже держались за руки. Казалось, что это сон. Это нереальность! Быть не может, все слишком быстро…но я чувствовал, что я хочу быть с ней. Следовать за ней. Я решил все же поднять эту тему, и я спросил Елизавету “А ты не думаешь, что все слишком быстро выходит”. Я почувствовал, как она еще крепче сжимает мою руку, как его фиолетовые ногти начали впиваться в мою кожу. Словно хищник вцепился в плоть своей добычи. Она медленно и ласково ответила: “Неа, все должно быть именно так. Зачем тянуть? Если все взаимно. Зачем лишние мысли, страдания, тяжелые вздохи, бессонные ночи и вечные мысли любит или нет, зачем? Жизнь дана на один раз! Как говорил мой отец – Говори, что думаешь, думай, что говоришь. Ты мне нравишься. Я очень рада, что ты согласился на план побега из школы. Не струсил, как при первой встрече” тут она рассмеялась. И переведя дух продолжила: “Эх, ты, мой окапи”. Тут я возмутился и спросил: “Почему я сразу окапи”. Она ласково ответила: “Потому что это одно из боязливых животных”. Мне это не очень понравилось. Но почему-то я не мог на нее злиться. Я начинал привыкать к ее подколкам. И я немного заулыбался и тоже крепче зажал ее руку. Мы шли медленно. Холодный ветер подул в нашу сторону. Зимняя свежесть пробила мой нос и буквально проник внутрь моих легких. Я глубоко выдохнул и из моего рта вышел клубень пара. Как ж было хорошо. Главное, что не в школе. Главное, никаких сплетен, задир, контрольных и прочего дерьма. Которые могли вмиг тебе испортить настроение на целый день. И постоянная дорога: дом – школа, школа – дом. Тут задорно сказала Елизавета: “Глеб, а пошли сразу домой”. Я спросил: “А как же лес? ”. Она с таким же задором сказала: “Не волнуйся, у нас целый день еще впереди, а еще вечер и ночь”. Что? Вечер? Ночь…В смысле? Я быстро посмотрел на нее. Ее глаза блеснули, и появилась улыбка. “А как же твои родители? ” – спросил я. “Не волнуйся, они еще на даче у бабушки и приедут через неделю” – ответила она, смотря блестящими глазами на меня. Я не знал, что и сказать. Елизавета опять рассмеялась и сказала: “Вот только не говори, что ты опять боишься”. Я снова посмотрел на нее. На этот раз она улыбнулась, чуть показывая свои белые, как снег зубы. Я понял, что она будет меня провоцировать и стебать. Надо было что-то делать. Я уверенно сказал: “Глупости, давай пошли к тебе. Времени у нас много”. Елизавета положила свою голову мне на плечо и нежно сказала: “Вот и славно”. Так мы медленно шли к ее дому. Хорошо, что вьюги не было. Иногда пробегали дети. Где-то на санках каталась детвора. Кто-то играл в снежки. Мне эта атмосфера воистину нравилась. Раздавались детские крики со смехом. Детвора веселилась, как могла. Разуметься взрослые были всегда рядом, но обычно они были как охранники свое чадо или миротворцами, в случае если будет драка между детьми. А так они стояли и тоже улыбались, видать тоже вспоминали себя и как зимой они гуляли. Удивительно, но родителей, которые общались по телефону или залипали в телефоны практически не было. Они либо собирались в “родительский круг” перетирали различные темы. Ну, или если ты не состоял в этом “кругу”, то всячески помогая своему ребенку развлекаться. Снеговик слепить, поиграть в снежки, катать его на санках. Вот она беззаботность. Я чувствовать, как за этими радужными мыслями начали, приходили и пасмурные. Бьют ли родители своих детей? Может ли с уверенностью ребенок ответить, что в его семье все хорошо? Нет ли проблем со здоровьем у родителя и у самого чадо? Я понимал, чем больше я углубляюсь в детали, тем больше я чувствовал себя плохо. Я начал вспоминать свое положения. Отчеты, крики, рукоприкладство, недовольные взгляды. Медленно моя улыбка сходила, я начинал быть задумчивым. Тут моя спутница сказала: “О чем задумался? ”. Ее вопрос был как реанимация для меня. Я не очень решительно сказал: “Да…. не о чем…. пустяки”. Елизавета ответила мне: “Пустяков не бывает. Как и случайностей”. Она начала осматриваться. Она увидела, как дети играют в снежки. Как лепят снеговика и рядом стоит “родительский круг”. И она сказала: “Да, беззаботность. Знаешь, в чем главное отличие или особенность, если так можно сказать взрослого человека от ребенка? ”. Этот вопрос меня не, сколько не смутил. Я всегда любил пофилософствовать. Я всегда умел налить воды. Не зря у меня одни пятерки по литературе и за сочинения. Я ответил ей: “У взрослого есть проблемы и ответственность, а у ребенка даже такого понятия нет”. Елизавета улыбнулась и сказала: “Да, ты прав. Но самое главное, что ребенок наслаждается жизнью, смеется, гуляет. А взрослый в это время думает, когда последний срок сдачи отчета, когда будет конференция и так далее. Взрослый тоже может себе позволить покачаться на качелях, слепить снеговик, да что уж там просто быть с собой и просто радоваться. Но не может, ибо срабатывает внутренний барьер-клеше – “Я взрослый! Конфеты, снежки, качели не для меня! Это все для детей! Я не ребенок”. Да у взрослых есть свои методы расслабления: алкоголь, бордель. Но ребенок вряд ли знает о таких местах и словах. Он просто живет сегодня и сейчас”. Не знаю почему, но ее слова как то согрели и я сказал: “Да, ты права”. Она с улыбкой сказала: “Знаю”. И волей-неволей я опять погрузился в раздумья и медленно опустил глаза в низ. Я был рад, что я сбежал со школы. Я был рад, что со мной такая умная и обворожительная спутница. Но не понимал, что еще хотелось…чай, алкоголь, бордель. Тут Елизавета сказала: “Ну, вот и пришли, сейчас домофон открою”. Я медленно поднял глаза из асфальта вперед и увидел железную дверь с домофоном. Передо мной стояла старая четырехэтажная Хрущевка. В это время моя спутница открыла железную дверь и сказала: “Давай заходи”. И вот мы вошли на лестничную клетку. Она была абсолютно схожа и с моей. Серые ступени с бордовыми перилами, серые обои и только двери разные. Она взяла меня за руку и вела. Я просто следовал за ней. Так мы добрались до третьего этажа. Она расстегнула свой рыжий пуховик и достала ключи из внутреннего кармана. И вот она начала открывать бордовую железную дверь. Как только она открыла дверь нараспашку. Я махнул рукой указывая, чтоб она шла впереди. Она лишь улыбнулась и пошла в квартиру перед мной. И вот войдя в квартиру, я закрыл дверь за нами.  

Она включила свет с правой стороны. Тут же свет осветил прихожую. Мой взор сразу зацепил веер и рядом с ней маракасы. Я немного удивился, ибо у меня такого нет в доме. Я начал осматривать саму прихожую. Елизавета положила свою сумку на тумбочку. Под нашими ногами был старый потертый ковер каштанового цвета. Чуть левее был шкаф и тумбочка на которой уже лежала сумка Елизаветы. Елизавета начала медленно растягивать свой рыжий пуховик. Я тоже принялся раздевать свой пуховик. Она повернулась, к шкафу и повесила свой пуховик. Она посмотрела на меня и медленно поднесла ко мне руку. Я отдал свой пуховик ей. Она тоже его убрала и закрыла со скрипом шкаф. Я заметил какие-то коробки на этом шкафу. Потолок был белый и весела старая белая люстра. Наверное, еще с эпохи СССР. Она медленно наклонилась и начала разуваться. Я тоже стал разбувать свою обувь. Я опять заметил ее прекрасную ножку в темных колготках, которую обувал в школе. Тут Елизавета ехидно сказала: “Любитель женских ножек”. Тут же я еще больше покраснел и отвел взгляд в бок. Она рассмеялась и в это же время обула розовые тапочки. В это время я уже был разбутый и тут же Елизавета с улыбкой дала мне серые тапочки. Я надел их. Елизавета прошла дальше и свернула на лево и поманила меня пальцем. Она повела меня на кухню. Пол был в темном ламинате и не одной пылинки. Раковина с правой стороны. Деревянные с различными узорами стулья и такой же с узорами сто. Рядом с белым холодильником было окно. На самом холодильники был календарь и куча-куча различных магнитов. Она указала мне на место и недолго думая я сел на указанное место. Елизавета села передо мной и глядя мне в глаза сказала: “Чего желаем? Чай, воды, кофе…” Она немного помолчала и сказала уже ласково: “Могу предложить виски, портвейн или глинтвейн”. Меня это удивило, и я спросил в лоб: “К чему такая щедрость? ”. Она с улыбкой сказала: “Ты у меня в гостях. Ты мой гость. И почему бы и нет? ”. Этот вопрос настолько ошарашил, я не ожидал, что предложат такой выбор. Елизавета с лаской сказала: “Скучно пить чай с печеньем или кексами. Да это достаточно романтично… но когда есть выбор почему бы и нет? ”. Я тут же понял, что хочу глинтвейн. Зима у меня ассоциировалась настолько с имбирными пряниками, мандаринами, апельсинами но и с глинтвейном и я уверено сказал: “Глинтвейн”. Елизавета с улыбкой сказала: “Хороший выбор, я тоже, пожалуй, его попью”. Она медленно встала и пошла в сторону холодильника. Она его открыла и достала среднюю кастрюлю. И аккуратно поставила его на плиту. Вмиг она зажгла плиту. И облокотившись на кухонный стол сказала: “Могу еще предложить мандарины и имбирный пряник”. Я ответил: “А давай все”. Она ухмыльнулась и сказала: “Романтик, это хорошо”. Она развернулась, встала на мыски и достала две кружки и пряники. Подойдя ко мне она поставила одну стеклянную кружку ко мне, другую там где она сидела. Имбирные пряники она положила по центру. Она вернулась к холодильнику, нагнулась и достала шесть штук мандаринов и тоже их положила в цент. И как только она укрыла наш стол, она выключила огонь. И взяв кастрюлю, налила мне первому, а потом себе. В моей кружки плавала корица и мелкие кусочки апельсина и лимона. Тут же запах разнесся по всей кухне. Тонкий запах вина, корейцы, мандарина и лимона. Как ж восхитительно пахло. Я начал забывать все дурные мысли. Елизавета положила кастрюлю на плиту и село на свое место. Мне стало неловко. Стоит сказать тост или сразу пить? Ну, я все-таки решился что-то сказать. Я взял свою кружку и сказал: “Ну, давай за знакомство”. Елизавета посмотрела на меня, немного ухмыльнулась и сказала: “Ну, давай, за знакомство”. Мы чокнулись, что звон раздался внутри головы и стали пить. Тут же теплый глинтвейн стекал по моему горлу прямо внутрь. Как ж долго я не вкушал этот прелестный микс. Я мог его пить только зимой и то не каждый день и не каждую зиму. Один из причин обвинения от родителей, что их сын алкаш. Елизавета взглянула на меня. Наши глаза опять встретились. Я начал улыбаться, она тоже. И вот сделав пару глотков еще я спросил у нее: “У тебя есть братья или сестры”. Елизавета ответила: “Я один ребенок, а ты? ”. Я ответил: “Тоже”. Елизавета улыбнувшись сказала: “Значит наследство не с кем будет делить”. Я тоже заулыбался. Она также спросила: “Слушай, а кем работают твои родители? ”. Я сделав глоток глинтвейна и положив кружку перед собой сказал: “Мама моя доктор, а отец инженер. А твои? ”. Елизавета сделав глоток и держа кружку в руках сказала: “Моя мама турагент, а папа вначале учился на историка, получил ученую степень он очень любит историю и фольклоры, мифологию и как итог стал путешественником”. Я спросил: “Ты наверное его мало видишь”. Она ответила: “Неа, наоборот во всех приключениях я участвую, как и мама”. Это звучало очень круто. Перед мной сидел человек, который путешествует по странам. А я сижу в этой стране…хожу по одной дороге, меняется только погода и числа. Я тут же сделал большой глоток глинтвейна. И я прямо сказал: “Завидую”. Она ответила серьезном: “Нечему Глебушка. Нет постоянства. Постоянные переезды. Нет стабильности, отчасти, словно мы в бегах”. Тут я понял и обратную сторону. Я спросил: “А в каких странах вы были? ”. Она потерла руки и сказала: “Куба, Китай, Япония, Бразилия, Индия”. Вау, подумал я. Она дальше продолжила: “Отец планирует еще раз поехать в Китай, потом, возможно в Африку”. А какая твоя первая страна – спросил я с интересом. Она посмотрела вверх и, посмотрев на меня сказала: “Доминикано”. Это очень круто – сказал я с восторгом. Да, есть такое – сказала Елизавета с нотками усталости. Мой папа очень любит мифологию, тайны и прочее. Он выступал на конференциях, было дело, что читал лекцию в вузах за рубежом. Его приглашали на ужин профессора, ректоры и даже один министр – сказала с гордостью Елизавета. Профессора и прочие были из-за рубежа, да? – спросил я. Да – ответила Елизавета. Она продолжила: “Сбылась его главная мечта – быть как Индиана Джонс. Он для меня как эталон, что все возможно и никогда нельзя отрекаться от мечты. Он долго к этому шел…очень долго” – сказала она. И я увидел, как она улыбнулась, я тоже улыбнулся. “Поэтому домашку по литературе, географии мне помогает папа”- сказала она. “А мой мне помогает с математикой, географией. Литературу я сам делаю”. Она с улыбкой ответила мне: “Это видно, романтичная натура”. Я немного покраснел и отвел взгляд. Елизавета протянула свою руку и взяла пряник и параллельно сказала: “Не стесняйся”. И я тоже взял пряник. Откусил часть и сразу же запил его глинтвейном. Боже, как мне этого не хватало. Я начал чувствовать, что все плохое уходит. Все мыли, уходят. Я знал действия алкоголя, но из-за осуждения родителей и страха превратиться в алкоголика я пил тоннами глицин. Он меня хоть как-то успокаивал и помогал хотя бы на пару часов забыть о проблемах. Елизавета, посмотрев на меня сказала: “Если что есть сигареты”. Я с удивлением сказала: “Откуда? Ты куришь? ”. Она с улыбкой ответила: “Скорее нет, чем да. У меня нет привычки курить. А как шалость – можно и то по настроению”. Я спросил : “А какие? ”. Тут же я подхватил себя на мысли, что я не разбираюсь в сигаретах. И то пару раз курил сигареты с пацанами и то не понравилось. “Есть Чапман Пепл. Простыми словами ягодно-фруктовый вкус”. “Может, чуть позже” – сказал я. Она улыбнувшись сказал: “Хорошо. Если захочешь, скажи”. Она сделала последний глоток и опустошила свою кружку. Я принялся тоже опустошать свою кружку. “Хочешь еще? Там полная кастрюля”. Я не особо долго думая сказал – “Да, давай”. Она медленно встала и налила мне и себе. Мы сделали буквально глоток, как Елизавета сказала: “Давай пройдем ко мне в комнату. Заодно дом посмотришь. А то запомнишь только кухню и прихожую”. “Да, давай” – сказал я и сделал еще глоток.  

Она смотря на меня улыбнулась и, взяв с собой кружку встала около двери. Я последовал ее примеру. Тоже взял кружку и подошел к ней. Сделав пару шагов от кухни была большая комната. Елизавета сказала: “Это большая комната”. Я начал осматривать эту комнату. Обои были мятного цвета. С права была двуспальная кровать. Сверху была тоже белая постсоветская люстра. Рядом с двух спальней кроватью был каштанового цвета комод и на нем лежал серый компьютер. На левой стороне был подоконник на нем цветы в горшках и дверь, которая вела на балкон. И немного еще левее стоял большой шкаф с книгами. Висели белый шторы, которые закрывали балкон при желании. Сейчас они были раздвинуты и аккуратно сложены в одну “косичку”. Над двуспальной кроватью висели различные маски и чуть от них левее нарисованная картина. Я остановил свой взор на масках. Их было несколько штук. Одна маска льва, другого какого-то человека и последняя абстрактная – разрисованная разными цветами, неаккуратно сделана, где-то виднелись выпуклости или даже рога. Тут Елизавета посмотрела на меня и сказала: “Небось, маски заинтересовали, да? ”. Я улыбнулся и сказал: “Да, очень необычно”. Она с улыбкой сказала: “Нет ничего необычного. Это отец привес из Индии. Оду маску он сам сделала. Другие ему шаманы различных племен подарили”. Ничего себе! Подумал я. Елизавета продолжила: “А вот там весит сабля” и указала в сторону двери балкону. Я присмотрелся и увидел серебряную саблю. И она от Солнца начала блестеть. Елизавета увидела мое удивление и улыбнулась еще больше. И сказала: “В основном тут подарки различных людей отцу. Сабли, маски, амулеты”. Я начал себя чувствовать, что я попал в музей. И с осторожностью я спросил: “А ты не боишься, что они прокляты или еще что”. Елизавета с ухмылкой сказала: “Отец разбирается в этом. Так, что они в плане энергии толка позитивные и защищают от плохого”. Я также с удивлением спросил: “А мама как относиться к этому? ”. “Мама раньше боялась, но после объяснения отца успокоилась” – сказала она задумчиво. Елизавета продолжила: “Она боялась в начале, до того как она с ним начала путешествовать. Позже, когда повстречала различные племена, людей и прочитала вместе с моим папой книги окончательно успокоилась. И начала тоже помогать ему с подарками племенам, даже участвовала в обряде…”. Я с любопытством спросил: “А ты участвовала в каких-либо обрядах? ”. Елизавета посмотрела на меня. Я увидел опять огонек в ее глазах, и она сказала: “Да, и не в одном. Была участником, когда была совсем маленькая. Да и когда уже немного повзрослела – тоже”. Моя бывшая незнакомка раскрывалась по-другому. Меня ее таинственность все больше и больше привлекала. Елизавета посмотрела на комод и сказала: “Мама вот умеет гадать. Отец нет. Отец больше теорик. Точнее он знает имена духов, различные обряды их призыва и изгнания. Мама тоже может, но не на таком уровне как папа. Оно и понятно, папа был увлечен мистикой”. И она указала на шкаф, который был рядом с балконом. Мы медленно подошли к нему. Он был выше нас. Казалось, что мы лилипуты. На полках были ручки, линейки, циркуль. Где-то маленькие бюсты каких-то людей. На одной из полки лежал маленький кинжал. Елизавета сказала: “Тут много книг. Разнообразных книг. Атласы, путеводители, словари. Отец разложил все по полкам. Полка со словарями. Полка с атласами. Полка с мифологиями различных стран, полка с мистикой, ужастиками”. Я быстро пробежал глазами и заметил пару авторов: Эдгар По, Говард Лавкрафт, Стивен Кинг, Кодзи Судзуки, Данте и другие авторы. Елизавета посмотрела на меня и сказала: “А у кого-то глаза блестят”. “Я люблю книги, люблю антиутопию, утопию, мистику, хорроры, детективы ну иногда и любовные романы” ответил я, не отвлекаясь от книг. “А я думала, только любовные романы”. Она медленно взяла меня за руку и сказала: “Пойдем, ты мою комнату еще не видел”. Я кивнул, и мы пошли через постель родитей в маленький коридор и впереди была деревянная дверь. Елизавета медленно оттолкнула ее и она сказала: “Ну вот и моя комната”. Сразу я почувствовал запах мандарин и ягод. Видимо ее духи пропитали целю комнату. Неудивительно, почему от нее так вкусно пахнет. Впереди нас было окно и на подоконнике стояли цветы в горшке. Сверху окна был возможность открыть форточку. И чуть правее от двери была застелена кровать с огромной телесного цвета подушкой. Я увидел достаточно абстрактные обои. Но цвета не резали глаза, а наоборот как то успокаивали. Присутствовали такие цветка как синий, мятный, серый и немного фиолетового. Я поднял чуть выше глаз и на стене весела маска лисы. Я сразу же заулыбался. Елизавета посмотрела на меня и спросила: “Что такое? Что смешного? ”. Она посмотрела в мою сторону и сказала: “А…да” и сама засмеялась. Я ехидно сказал: “Ну, я еще в школе понял, что ты лиса. Лисичка-сестричка”. Елизавета подошла ко мне ближе. Я опять начал чувствовать ее парфюм, и она медленно приблизилась к моему уху и с лаской сказала: “Для тебя сестра, для других и уж тем более для обидчиков – плутовка”. Она немного отдалилась и сказала: "Это Кицунэ мифическое существо в Японии. Моя самая любимая маска. Моей маме очень нравиться Тенгу – дух леса. А папе Эмм – бог-властитель". Ничего себе – подумал я про себя. Она так много знает. Хотя не удивительно, вся семья изучает мифологию, мистику и фольклор и поэтому их чадо знает, что и они знают. Я посмотрел на Елизавету, а она смотрела на меня и молчала. Я посмотрел на ее гладко застеленную кровать и увидел чуть правее от кровати стояла тумбочка. На этой тумбочке была еще одна маска. “А это что за маска? ” – спросил я. “Это Они – огромные клыкастые с красной кожей и живут в Аду”. “Ничего себе” сказал я практически шёпотом. Елизавета усмехнулась и медленно села на свою кровать и поставила свою кружку с глинтвейном на тумбочку. Эта маска буквально удерживала мой взгляд. “Ты можешь ее взять, она не кусается”- сказала нежно Елизавета. Я вначале не решался ее взять. Но любопытство становилось все сильнее и сильнее. И также, положил свою чашку рядом с ее чашкой на тумбочку. И снова принялся рассматривать маску. Мне хотелось ее детальней осмотреть. И я очень осторожно и медленно взял ее в руки. Сама красная маска, открытая пасть огромные клыки, такие же рога. Но она меня привлекала, не вызывала страха или опасения. В ней было что-то, что-то особенное. Я перевернул ее задней стороны. Там была прилеплена толстую и тугую черную ленту. Видимо, чтоб она не слетела с лица и не вызывала дискомфорт. “Ты можешь ее примерить, если хочешь” – сказала Елизавета. Маска манила. Я медленно начал ее подносить к своему лицу. Позади я услышал скрип, но не придал ему значения. Я медленно надел маску на свое лицо. “Дай посмотреть на тебя” – сказала Елизавета ласково. Я не решительно стал поворачиваться. Передо мной стояла Елизавета в маске той самой лисы, которую я первой приметил. Она приблизилась ко мне и закинула руки мне на затылок и сказала: “Все мы носим маски. Абсолютно все люди. Маски на работе, в школе, с коллегами, с друзьями, с родителями. И порой когда ты их меняешь, забываешь свое истинное лицо и истинное нутро”. Я смотрел ей прям в глаза. Но на этот раз видел не ее зеленые глаза, а желтые глаза. Мне становилось не по себе. “Не бойся, милый” – сказала она, чуть шепча и не отпуская меня. Во что я себя ввязал… с утра прощался с жизнью, теперь какая-то мистика. Она все также смотрела на меня. Мне казалось, что ее желтые глаза начали пылать. Буквально в них пылал мощный огонь. “Ты боишься, я это чувствую” – сказала на том же тоне она. Я решил хоть что-то понять и поэтому лучше спрашивать, а не отмалчиваться. “Да, боюсь” – сказал я и начал чувствовать, как стало мне холодно. Казалось, что была открыта форточка. “Чего же? Меня? ” – сказала она. И тут мне показалось, что ее маска улыбнулась. Я начал чувствовать, как моим ногам становилось все холоднее и холодней. Она продолжила: “Нечего бояться! Я хочу лишь тебе помочь. Пока я рядом, тебе ничего не угрожает”. Я начал всматриваться в Елизавету. Передо мной уже была не Елизавета, а самая настоящая лиса! Что…что происходит? Так…может я перепил глинтвейн? “Елизавета это…ты? ” – сказал я мямля. “Да, Глебушка, это я” – ответила она. “Но…но… ты сейчас лиса... ” – сказал я также мямля. Она звонко рассмеялась и сказала: “Я не ошиблась, значит, ты способен видеть. Но за счет страха и накручивания самого себя, ты делаешь только хуже самому себе” – сказала она. Она приблизилась ко мне еще ближе. На этот раз я ощущал теплый мех, а не кожу. Тут я начал винить свое любопытство, и тут я понял, что даже пошевелиться не могу. Хочется убежать, но ноги не слушаются. Словно парализован. Ее руки-лапы буквально были, как замок. Мое сердце начало биться еще быстрее и пробил холодный пот. Немного отдалилась она сказала: "Чего боишься? ". Словно холодный клинок вонзился в мой живот и медленно перерезал мои кишки. "Я... боюсь. Что это за маски? Почему ты лиса? ". Елизавета улыбнувшись и блеснув своими лисиными зубами сказала: "Я ж уже тебе говорила. У всех есть маски. Не бойся. Ты скоро все поймешь. Ты один из живых. Ты должен остаться живым до конца своей жизни. Я помогу, не бойся. Тебе ничего не угрожает, ты со мной". Я мямля сказал: "Что... ты меня убьешь? Я твоя жертва? ". Она все также смотря на меня сказала: "Нет, глупышка. Ты мне нужен живым. Если хочешь знать – то ты умрешь от старости". Я неуверенно сказал: "Чего ты такое говоришь... ". Она сказала с улыбкой: "Я тебе не вру. Помнишь, лисичка-сестричка" и она ткнулась своим мокреньким носом в мое лицо и легонько фыркнула. Она не отводя нос сказала: "Сконцентрируйся на чувствах. Прекрати бояться и думать! Закрой глаза, если хочешь". Она хочет чтоб я верил ей... но стоит ли. Хотя если она действительно хотела меня принести в жертву для обряда или еще что-то не церемонилась бы. Много было моментов меня усыпить, оглушить. Но на данный момент мы в ее комнате и она меня держит руками за мой затылок. Ладно, поверю. Если пропал – то пропал. Надеюсь, будет не больно и быстро. Лучше уж так, чем умереть от своих рук после беседы с родителями и их вечными отчетами... Я медленно закрыл глаза. Елизавета отела свой мокрый носик и медленно с лаской сказала: "Умничка. Сконцентрируйся". Я начал чувствовать, что тот самый кинжал, который был в животе уже не донимал. Буд-то его вытащили и быстро исцелили все внутренние раны. Елизавета с лаской сказала: "А хочешь знать кем ты был в прошлой жизни". Я медленно кивнул. Она продолжила: "Ты был искусный лекарь. Для тебя буквально не было неизлечимых болезней. Тебе было все равно на статус человека. Ты лечил всех. Делал сложные операции. Параллельно совершенствовал свои врачебные навыки. Тебя обвинили в магии и еретизме, но народ любил тебя. Народ не поверил церкви и встал на твою сторону. Церковь даже не желала их слышать. Но однажды правитель серьезно заболел. Молитвы и примитивная медицина не помогала. Тебя призвали излечить его, но при этом за тобой следили кардиналы и врачи самого правителя. Но ты справился, правитель поправился. И в качестве благодарности правитель взял тебя под свою защиту, дал титул и сделал главным врачом. Все обвинения и попытки очернить тебя были провалены. Вскоре ты совершал открытия в медицине и писал о них в книгах. Ты прожил достаточно долго. Ты даже застал правление сына правителя, которого ты вылечил. Ты пережил несколько вспышек болезней и тоже их побеждал. И твои труды не пропали. Сын правителя открыли школу врачей и по твоим трудам учили будущих врачей". Откуда у нее такая информация? Это она все сама походу придумала? Но почему то ее слова согрели меня. Я начал чувства свои ноги. Елизавета продолжила: "Знаешь, Глебушка. Судьба такова... кто был в прошлой жизни маньяком, убийцей то с большей вероятностью станет в будущем монахом и будет каждый день держать обед и молиться. Я уверена в этом, ибо лично знакома с таким монахом. Который в прошлой жизни был маньяком… Но самое ужасное, представить если ты был каждый раз ребенком и каждый раз умирал, будь это чума, война, несчастный случай. То Судьба дарует ему долголетие, возможность встретить сильных и волевых людей, которые помогут ему стать еще лучше и сильнее. И наконец-то просто пожить. И разуметься, возможность что-то сотворить во благо. Да жизненный путь может разделиться и будут сложности, черные поступки, но как ты не хотел Судьба будет корректировать тебя походу. Главное видеть эти корректировки. Иногда мы сами себе помогаем – а мы не слышим. Потому что никто этому не учит. Судьба либо наказывает, либо поощряет. В частности зависит от твоих действий и решений. Главное слушать себя и верить в себя. Да, я хочу этим сказать, что надо творить во благо и самосовершенствоваться и не бояться ошибок. Судьба воистину справедливая". Я начал медленно открывать свои глаза. Но на этот раз ее образ белой лисы и местами с красными росписями меня не беспокоил. Елизавета оскалилась и сказала ласково: "Ты моя умничка. Уже не так страшно? ". Я уже уверенно сказал: "Да, страх как то начал отступать". Елизавета сказала: "Хорошо, я тоже через это проходила. Все ж в первые в этой жизни. Поцелуй, секс, признание, поступление, работа. Так что не бойся". Я начал медленно вдыхать и выдыхать. Мне показалось, что мои легкие увеличились в несколько раз. Я начал концентрироваться на своем теле. Я почувствовал, что у меня более толстая кожа. Я взглянула на свой нос. Он стол больше и красным. Я начал присматриваться к тем частям лица которые мог увидеть. Я увидел заостренные клыки которые при не правильном прикусе касались моей кожи на лице. Елизавета увидев, что я начал корчить лицо сказала: "Начинаешь понимать и не бояться, умничка". Я медленно отвел взгляд от клыков и сказал ей: "Что со мной? Я стал демоном? ". Она немного рассеявшись сказала: "Если так говорить, то только на половину. А если философствовать, то у всех свои демоны и каждый по своему их сдерживает или прячет, ну или выпускает на волю – только потом вряд ли это уже человек... скорее больше всего уже животное". "Но все же, кто я? " – сказал я уверенно. Елизавета ответила: "Человек". "Но у меня красная кожа, клыки, рога" – сказал я. "А у меня девять хвостов, белая шерсть и вообще я лиса" – сказала она ехидно улыбаясь. "Я останусь таким навсегда? " – спросил я. Елизавета ухмыльнулась и сказала: "Ну ты ж видел меня настоящей, а это я в маске". "Вот оно что" – сказал я уже задумчиво. Она продолжила: "Я тебе не просто так дала возможность одеть именно эту маску. У нас столько масок есть, но они тебе не подошли. На тебе именно твоя маска. Про твою прошлую жизнь мне моя мама рассказала, что будет у меня молодой человек. Который будет любить, обнимать, целовать и станет мужем. И наша любовь будет до конца нашей жизни. Любовь будет искренней, честно, глубокой. И она дала мне эту маску и при этом сказала, что б я дала в том ком уверена. При этом мама сказала, что я не ошибусь. И вот Глебушка ты здесь. Рядом со мной, в моей комнате в этой маске". После ее слов мое тело окончательно согрелось. Я сам приблизился к ее мордочке и начал целовать ее. Мы соединились в поцелуи. Она медленно ввела свой шершавый язык во внутрь моей пасти. Я решил уже отдаться чувствам и сам начал ласкать ее язык свои грубым языком. Мне чертовски это нравилось. Я начал слышать ее дыхание, я слышал ее иногда довольное фырканье и вибрацию из нутра. И остановившись в поцелуи она медленно отстранилась. Ее желтые глаза опять зажглись. Она сказала: "Вот и доказательство искренности. Я тебя тоже люблю. И рада, что ты перестал бояться". И она закрыв свои глазки широко улыбнулась и тоже широко улыбнулся. "Что теперь будем делать, сестричка? " – сказал я улыбаясь. Она также с огнем в глазах сказала: "Могу предложить напитки покрепче". "Звучит заманчиво" – сказал я. "Хорошо, тогда виски" – смотря мне в глаза она. Она медленно отпустила свои лапы из-за моего затылка. Подмигнула и взяла за мою красную мощную руку. Я увидел ее белые лапки с когтями. И медленно и аккуратно зажал ее, чтоб не причинить ей боль. Она меня медленно повела опять на кухню.  

Мы медленно вышли из ее комнаты. Я кинул взор. Шел большими хлопьями снег. Солнце медленно уходило за горизонт. Вечерело, еще немного и уже совсем Солнца не будет видно. Включат фонари и опять небо превратиться в тьму. Я опять посмотрел на свою спутницу-лисичку. И вот дойдя до кухни опять сели на свои места. На этот раз Елизавета достала рюмки для виски и медленно подошла к холодильнику. На этот раз я слышал, как ее когти стучали об пол. И вот я увидел ее девять хвостов. Она смотря в холодильник спросила: "Тебе со льдом или без". "Со льдом" – ответил я. "Я тоже буду со льдом" – ответила она игриво. И достав лед и бутылку виски поставила на стол. Я взял лед ей кинул три кубика льда и себе. Она открыла виски и залила до середины стаканов. И положив в центр бутылку медленно села мне на колени. "Оооо, не засмущался, молодец" – сказала она игриво. "А чего уже смущаться? Все идет как должно быть" – сказал я уверено. Я почувствовал, как ее хвосты стали медленно биться об пол и немного развиваться. Я смотря ей в глаза сказал: "Ты рассказала кем я был в прошлой жизни, ты знаешь кем я буду в этой? ". Ее хвост начал виться еще сильнее и она сказала: "Да, знаю. Твоя прошлая жизнь даст о себе знать. Такое, кстати, бывает, да. Ты станешь ученым в области медицины. Будешь посещать разные страны. Будешь выступать в различных конференциях. Вначале в нашей стране, потом уже в других. Ты остановишься на выступлениях в ВОЗ. Твоими руками будут сделана различные вакцины. Ты сделаешь очень много полезного для этого мира. Ну и разуметься, потеть и много работать будешь, но этого стоит". Я все так же смотря на нее и чуть улыбнувшись сказал: "А что насчет тебя? ". Она подмигнув мне сказала: "Твоей спутницей". Она звонко рассмеялась и продолжила: "Я буду актрисой. Буду выступать в театрах, фотоссесиях, выступать на подиумах". Звучит круто – сказал я улыбаясь. Она начала постукивать своими хвостами сильнее. Она закрыла глаза и улыбнувшись сказала: "Я того же мнения". Один из ее хвост обвил мою ногу. Я почувствовал магий мех. Елизавета сделав глоток из стакана сказала: “Давай пойдем в лес”. “Зачем? ” – ответил я. “Чтоб погулять” ответила она с улыбкой. “Так скоро совсем будет темно…” – сказал я неуверенно. “Да, и что? Все пойдут спать, а мы в лес. В лесу хорошо, тихо, спокойно”. Да, в лесу всегда хорошо. Особенно, когда мало людей, но в тоже время эта тишина меня пугала. Всегда, когда гулял с родителями говорили, далеко не уходить от них, быть на виду. Говорили, что могут быть маньяки. Это буквально может быть их логовом. Резко вспомнились новости, о трупах, маньяках, которые орудуют в лесах. “О чем задумался, милый? ” – сказала Елизавета. Ее слова буквально вернули меня в реальность. Я буду с ней честным, я хочу знать больше. Чем больше вопросов, чем больше знаний я получу. “Мне не очень нравиться идея идти в лес в такое время суток” – сказал я мрачно. “Отчего же? ” – с легкой дерзостью спросила она. “Ну…знаешь, маньяки…темно…опасно как-то” – сказал я. “Аааааа… вот что” – ответила она. Она медленно взяла своей мягкой лапой мое лицо и приблизило к своей морде. Я снова увидел ее яркие глаза. Она оскалилась и сказала: “А что я говорила в своей комнате, м? ”. Я недолго думая уверенно сказал: “Что с тобой я в безопасности”. Ее оскал сменился на ехидную улыбку и она сказала: “Умничка, да. Так что ты боишься опять? ”. Я неотрывная взгляда от ее глаз сказал: “Маньяков, убийц. Мало ли наши трупы найдут по весне…или еще хуже вообще расчлененными в реке или еще где” – сказал я. Она уверенно ответила мне: “Глупости! Я тебе сказала, как ты умрешь. А я знаю, мою смерть. Нам это не грозит! Если кто-то порешает, то только мы”. Вот это уверенность…мне ее уверенность. Но почему–то меня ее уверенность заразила все, что случилось до этого момента…эти маски, это перевоплощение... как-то становиться глупо ей не верить. Она медленно освободила свои лапки с моего лица. Но взгляд я не отвел и сказал: “Ладно, пойдем”. “Вот такой настрой мне нравиться! ” – ответила она. Я почувствовал как ее хвост, который обвил мою ногу начал медленно освобождать мою ногу. Она, смотря на меня сказала: “Но мы будем в масках, чтоб точно почувствовать свободу”. “В смысле?!? Мы будем как сумасшедшие! Скорее всего, нас за маньяков примут люди” – сказал я в недоумении. “Вот тебе и фокус масок: для людей мы будем лисой и красным-большим демоном. Для маньяков и прочих – тоже. Они не способны увидеть нас. А если и пойдут в полицию – то их примут за сумасшедших. Кто пойдет искать лису и демона в лесу” – тут же она рассмеялась и потом продолжила “но есть избранные, таких мало, но есть… мы, кстати, среди них и они способны увидеть как маску, так и тех, кто за ней ”. “Ты так уверена. Скажи, ты уже так гуляла? ” – спросил я. “Да, и не раз” – ехидно ответила она. Вау, такое возможно…”Вижу, не веришь” – сказала, она с под колом. Но что-то внутри хотело испытать, что-то новое. Я хотел освободиться, возможно, побыть кем-то другим. Испытать безнаказанность, возможно. “Я согласен! ” – сказал я уверенно. Она кивнула и медленно встала и пошла в гардероб. Это так все странно и необычно. Странно, что это меня все привлекает. Я мог просто убежать от нее. Снять эту маску и уйти. Но я чувствовал, что если я так сделаю, это будет неправильно. Не только по отношению к Елизавете, но и к самум себе. Вернуться домой…вернуться в рутину…вернуться к проблемам…к ежедневным отчетам родителей…их недовольные взгляды…эти речи о мое будущем…к черту это все! Да здравствует, что-то новое! Как я сделал вывод, пришла Елизавета с большой кожаной коричневой сумкой через плечо. Она, улыбнувшись мне, подошла к холодильнику. Она открыла холодильник и взяла большой сверток мяса. Один был в целлофановом пакете, другой в бумаге. Я глядя на это сказал: “Что ты делаешь? ”. Она, укладывая мясо сказала: “Это нам”. Я все также, не понимая сказал: “Зачем? ”. Она полностью положила мясо и, закрыв сумку, повернулась ко мне и сказала: “Перекус, милый”. “Перекус? ” – повторно спросил я. “Ага, ты поймешь, но потом”. Да ужжж…но сейчас я ничего не понимал. Елизавета ехидно сказала: “Не думай об этом пока, ты поймешь. А сейчас напиши родителям, что ты будешь у меня ночевать”. “Прям так? ” – спросил я в недоумении. “Да, именно так, они поймут. Да и пилит сейчас не будут, у них дела. А завтра выходной, так что ты можешь остаться подольше. Потом расспросят, как все прошло и тому подобное. Только когда будешь писать сними маску, а то сломаешь свой телефон своими мощными руками” – сказала Елизавета с улыбкой. “Да, хорошо” – сказал я. Я медленно поднял руки и нащупал за головой ленты, которые держали маску и медленно ее начал снимать. Я увидел, свои прежние худые-бледные руки. Я быстро взглянул на Елизавету. Она все также была лисой и я сказал: “Ты сейчас лиса”. “Да, лиса. Потому что ты хочешь меня видеть лисой. Ты пока не можешь понять это разделение. Но ничего, это временно. Потом сможешь видеть и меня на лице с маской, так и лисой”. Я положил маску на стол и бездумно ответил: “Ты мне лисой нравишься”. “Вот поэтому я сейчас лиса” – ответила она и рассмеялась и продолжила “Ты еще и любитель фурри? ” спросила она ехидно. Я, улыбнувшись, ответил: “У меня много фетишей”. “Это хорошо” – все также ехидно ответила она. Я медленно встал и пошел в гардероб. Открыл шкаф, нашел свою куртку и достал из внутреннего кармана телефон. Я написал маме, как сказала Елизавета и медленно положил телефон в карман и пошел обратно на кухню. Елизавета в образе лисы обернулась и спросила: “Отправил? ”. “Да, как ты сказала” – сказал я уверенно. Она, улыбнувшись, сказала: “Молодец, надевай маску, и пойдем уже скорее! ” – игриво сказала она. Я уверенно подошел к столу. До конца выпил свой стакан с виски и взял в руки маску. Елизавета последовала моему примеру и взяла своей лапой стакан. Поднесла к своей морде и, раскрыв свою пасть, вылила все содержимое стакана во внутрь. Она медленно облизнулась и, посмотрев на меня сказала: “Жду в гардеробе”. Она медленно вышла из кухни помахивая игриво хвостами. Я медленно надел маску. Я медленно закрыл глаза, и опять сконцентрировался на чувствах. Я снова почувствовал увеличение легких. Я открыл глаза и посмотрел на свои руки. Они были мощные, красные. И я медленно вышел из кухни в гардероб, где уже ждала меня Елизавета.