В чужих лицах увидеть

Можно ли стремиться к вечности, если вечность – череда событий определенных, лиц определённых и мест, где эти события происходят?  

Из записки Сэмуеля:  

Люди не прекратили! Люди не научились! Люди – нелюди!  

Когда война перешагнула границы дипломатии, мир содрогнулся от удивления. Казалось бы, разве ль можно завести в тупик человека современного?! Можно, ещё как можно… Будь прокляты люди – все без исключения. Умудрились же они начать ТРЕТЬЮ, будь она проклята, МИРОВУЮ… ВОЙНУ. Мне 15 лет и 8 из них я провёл прикованным к кровати – с одной левой рукой, которой я научился писать. Завтра обещали прибегнуть к WorDe – оружию мирового масштаба. Мирных жителей не осталось, теперь мы цели. Вселенские заговоры, конспирология – все эти термины уже не кажутся сплошной паранойей. Первый удар пройдётся по нашему району, что же, осталось… О, пять минут, на улице странная вспышка. Успею ли я закончить пи…  

Третья мировая война затянулась вплоть до 9 лет. Самая ужасающая, разрушительная, смертоносная из всех войн, что когда-либо повидало человечество. Спустя 8 лет бескомпромиссных сражений, главы 4 конференций, получившие свои названия в зависимости от географического расположения, между которыми было разделено 197 стран мира – решили впустить в ход биологическое оружие. Первые попытки перехода к нестандартному ведению боя были предприняты Южной конференцией спустя 5 лет после начала, но тогда надежды на принятие общего решения и урегулирование ситуации всё ещё были актуальны. Все четверо глав подписали соглашение о «Спасении мира», которое напрочь запрещало применение каких-либо мер, способных привести к уничтожению до 50% населения человечества. В соглашении также было прописано, что нарушившая условия сторона будет уничтожена общими силами остальных трёх конференций.  

Сама идея мирного ведения боя выглядела сумбурно, никто не гарантировал, что спасение человечества будет актуальной темой на протяжении всего сражения, ибо ставься человек выше всего – войны бы и не начинались никогда. В какой-то момент одна из сторон должна была уразуметь в положительную, либо же отрицательную сторону. Так и случилось, хорошее редко постигается на войне, и к сожалению, не постигло и в этот раз – Северная конференция, наиболее мощная из всех объединений, которая к тому же первая выдвинула идею соглашения, нарушила все условия и ударила по располагавшейся вблизи и идущей на втором месте по мощи Восточной конференции, а затем и по остальным тоже.  

Маска добродетеля была натянута лишь для затяжки времени. Северная конференция обладала лучшим современным оружием, хорошо вооруженной и натренированной армией, но она не имела биологического оружия, что в масштабах могло быть дать отпор всем трём конференциям. Южная конференцию, в свою очередь, ещё тогда могла нанести удар и одержать верх. Опасаясь этого, объединение Северной конференции решило смухлевать – они никогда не верили в идею соглашения, но всеми силами пытались дотянуть до момента, когда сами смогут нарушить его.  

WorDe или Wolrd Death (мир смерти) – биологическое оружие мирового масштаба, которое было разработано сплочением более пятится наилучших ученных принадлежащих Северной конференции.  

Утечка информации не ново. Запуск самого масштабного оружия в истории человечества был запланирован на вторник. За день до этого был созван конгресс трёх конференций. Это был первый случай с момента создания конференций, когда одна из сторон не была допущена. Объединение Северной конференции почувствовало неладное и решило ударить в тот же день. Если бы они тогда знали, что распространение вируса WorDe в атмосферу закончится концом света… Концом существования человека, которого мы привыкли знать.  

Всё население Западной, Восточной и Южной конференций, а также их главы, армии и объединения были уничтожены буквально за несколько часов. Подбитие десяти истребителей Северной конференции, что прорвались на территории остальных объединений, стало локальной ошибкой человечества. В багажном отсеке каждого из десяти истребителей находилось смертельное оружие. Главы Северного объединения, уже празднующие победу в мировой войне, ещё не предполагали, что введеный каждому члену конференции антидот окажет иное влияние на организм. 90% населения человечества было уничтожено, остальные 10% вакцинированных стали мучениками мутации организма. Вирус не убил их, но лишил возможности слышать и видеть. Также 2% из оставшейся массы оказались полностью парализованы. Многие умерли с голоду, некоторых загрызли сторожевые псы, третьи же стали жертвами природных явлений.  

– И вот спустя 150 лет мы живём в мире и гармонии, где нет территориальных распределений. Мы – земляне, наш материк – земля. События прошлого хранятся в наших сердцах памятью, что защищает и предостерегает от дальнейших ошибок. Вирус очистил нас, раскрыв глаза на суть, наши предки были тщеславны – деньги и красота для них представлялись устоем и гарантом благополучия. Иначе ль человек не мог быть человеком! Они уничтожили мир ради денег, почти уничтожив человечество, но остались наши истинные предки, что побороли все возмущения окружающих факторов. Они смогли выжить и приспособиться. И наше благополучие всецело и полностью залог их борьбы! Мы новое племя – племя совершенного человека, человека нового! Ты с чем-то не согласен, Карсер?  

Бегающие глаза юного студента, пылающего желанием протестовать, изъявляли явное несогласие со словами преподавательницы, растянув блистательную улыбку, с небольшой заносчивостью в произношениях он начал свой говор: «Бла, бла, бла… Я хочу обратиться ко всем адекватным людям в этой аудитории, вы серьёзно верите в чушь о человеке новом? Кто-то из вас интересовался историей наших предков – наших настоящих предков, что были извергами по мнению таких же псевдоэкспертов, как и наша милейшая преподавательница. Пожалуйста, скажите, что я не один, кто видит полноту картины. Прошу вас, хоть кто-нибудь, возразите, ведь очевидно, что все мы больны! ».  

– Ты единственный больной человек в этой аудитории, Карсер. – донёсся голос с задних рядов. В ту же секунду аудиторию поглотил гул смеха.  

– Ясно, я не злюсь, ведь все мы больны вновь и вновь. – мило улыбнувшись в лицо упрёку, молодой человек невозмутимо встал и покинул аудиторию.  

С тех пор Карсер прекратил бесполезные походы в университет. Они не приблизят его к постижению истины. К поиску лекарства. К спасению человечества. Его адекватность ставилась под сомнения ещё до публичного возмущения типичной жизнью среднестатистического человека новой эры, но отныне он считался абсолютным психом. Пару раз к нему приходили врачи, но Карсер умело скрывался от гнёта общественной помощи. Скрываться было легко, стоило лишь снять бейджик с именем и люди переставали узнавать тебя.  

150 лет назад вирус убил не всех. 8% населения выжило, но лишившись возможности видеть и слышать, многие из них погибали естественным путём, некоторые даже самой глупой смертью. К счастью ли, к несчастью ли, спустя месяц – самый мрачный и долгий месяц в истории человечества, к людям вернулись необходимые элементы для созерцания сущего – для взаимодействия с окружающим миром, но не удалось избежать и последствий: люди перестали различать друг друга. Мужчины внешне стали абсолютно идентичны между собой, точно также, как и женщины. Поначалу такой расклад, конечно же, виднелся ужасающей катастрофой, но постепенно люди начали свыкаться. Мы привыкаем ко всему: гнёту, унижениям, убийствам, беспорядку и даже к заточению! Так было до мировой катастрофы, так осталось и после неё. Правда, со временем всё большее распространение получили новые учения, что человечество после долгих мучений и многолетней боли очистилось – стало иным, более благочестивым. Вскоре эти учения стали святыней для людей и надеждой на спасение вечное. Сегодня окружающий нас мир – это ничто иное, как психологически и физиологически нездоровые люди. Соглашусь, что жить, осознавая своё превосходство над теми, кто предшествовал нам – более спокойно. Но то не истина! И я обязан раскрыть людям глаза и наконец-то вылечить их. Меня напрягает мысль о том, что немного покопавшись в голове, я смог бы переключить рычаг, что мешает мне созерцать настоящий блик человека – его настоящее лицо. Собирая этот материал, я обошёл более десяти старейшин, что до сих сохраняют знания о мире предшествующем. Старая история запрещена на законодательном уровне, ибо считается подрывающим элементом современной структуры. Главенствующие лица боятся потерять власть над населением, хоть и твердят о вечной свободе. Свободы не было никогда! И даже если есть те, кто осознают это, они боятся восстать, опасаясь повторения прошлых ошибок. Вольная клетка – так считаю я. Всплыви этот материал на поверхность, меня бы упрятали надолго, поэтому мне приходится молчать о своих экспериментах и поисках панацеи. Меня не волнует свержение высших лиц, но если такова будет цена за спасение мира, то я готов принять бразду правления. Точка.  

Закончив писать, Карсер отправился в заброшенную станцию метро, что находилась на самой окраине всецелого города – единственной заселенной людьми территории. Она составляла лишь 50% от всей территории планеты, остальная же часть якобы никому не принадлежала, но вдали от посторонних глаз главы промышляли какие-то грязные делишки, я-то знаю точно. Однако ль промывка и перевоспитание людей, некогда казавшиеся невозможными в полноте действиями – теперь получили масштаб. То ли ранее указанные события, то ли нежелание человека заботиться о своей судьбе лично. Единственным доверенным лицом Карсера являлся доктор Коллинз. Коллинз не просто ведущий специалист современной медицины, он председатель конгресса, сподвижник идеи урегулирования ситуации и её реализатор. Стабильность – это залог долгих трудов доктора. Его возможности и доверие со стороны управления дают ему абсолютную власть, в моём понимании даже большую, чем есть у самих глав. Коллинз скептически относится как к теории о болезни человека, так и к теории об идеализации человека. Но он слишком умён, чтобы выступать против чего-то, предвидя последствия. Последние пять лет доктор расследует одну гипотезу, которую не выдвигает в массы. Сегодня он отметил, что сделал большой скачок, но ему нужно ещё немного времени. Вероятно, эта гипотеза и мешает ему полностью раскрыться моей идее и начать общее расследование.  

На самом нижнем уровне старого метрополитена я соорудил небольшую лабораторию, где провожу эксперименты. Не над людьми, конечно же, но именно ради их благополучия. Люди редко забираются так далеко от города, уж тем более они не спускаются на глубину, которая даже самую малость может угрожать их жизни. Много десятилетий назад научно было доказано, что у человека нет ни одного инстинкта, что логически объясняет и отсутсвие инстинкта самосохранения. Но по моим наблюдениям мутация, произошедшая в результате взаимодействия вируса и его антимолекул, выработала в человеке специфику сохранять свою жизнь любой ценой. Такое явление объясняет нынешнюю покорность человечества, отсутсвие свободолюбия и погасшую жажду адреналина.  

Насвистывая засевшую в голове мелодию, после утреннего визита кофейни, я аккуратно спускался по треснутым ступенькам, сквозь которых в высь рвались цветения. Вот это жажда жизни – вот это стремление. Приподняв шляпу, в дань уважение такой самоотдаче, я очутился на предпоследнем этаже, и продолжил бы, вероятно, свой ход, если бы не тихое рыдание где-то неподалёку. Источником такой печали оказалась девушка в совершенно белом одеянии. Она сидела, спустив ноги на рельсы, а руки скрывали лицо. И хоть поезда тут давно не ходили, но картина всё-таки настораживала.  

– Испачкаете ведь платье, разве источник вашей печали стоит того? Стоит потраченных минут? – она вздрогнула от неожиданности.  

– Извините, я не знала, что тут кто-то есть. – вытирая слёзы, она приподнялась и начала поворачиваться в мою сторону.  

– Всё хоро… – я завис на мгновение, казавшееся мне целой вечностью. Потеряв умение говорить, дышать, думать, просто стоять на ногах, я замер, как замирают статуи на долгие века. Никогда – никогда ранее я не видел подобной красоты. – Вы не такая как все. Вы особенная! – в реальности, где все люди буквально на одно лицо, я смог увидеть нечто новое, нечто неземное.  

– Мистер, что вы говорите? Всё в порядке? – девушку слегка смутили слова Карсера и лишь это смущение привело его в ясность.  

– Пойдёмте со мной. Без лишних вопросов.  

– Никуда я с вами не пойду! Я имени-то вашего не знаю.  

– Карсер, очень приятно, а теперь идём.  

– СТОП! Я никуда не сдвинусь, пока вы не объясните мне, что тут происходит.  

– Вы, наверное, посчитаете меня безумцем, но я вижу ваше лицо, я вижу ваше истинное лицо! Это чудо! Моё лекарство начинает работать. Я пока не знаю как и почему только с вами, но оно работает!  

– Вы действительно безумец. – на секунд десять она замолчала. – Ну и какое оно – моё лицо?  

– Великолепное. Я постиг красоту этого мира – существования. Пожалуйста, пройдите за мной в лабораторию и я всё подробно объясню.  

Долгий и томительный час девушка выслушивала как Карсер увлечённо рассказывал об абсолютно сумасшедшей идее спасения мира, но в его устах она звучала правдоподобно. В середине рассказа он остановился и задумчиво посмотрел на девушку: «Я забыл спросить ваше имя? ».  

– Аврелия.  

– Какое прекрасное имя, Аврелия! – и он продолжил рассказывать, пока его снова не заклинило. – Вы будете моей ассистенткой?  

На протяжении нескольких недель они работали над новой сывороткой, но так и не достигли нужного результата. Карсер отказывался сдаваться, он верил в то, что обязан спасти мир. Не найдя лучшего решения, Карсер решил посоветоваться с Коллинзом, о котором уже давно не было ни слуху, ни духу.  

Просидев за чашечкой чая, Карсер рассказал о Аврелии, о своих неудачах и о своих дальнейших планах.  

– Так-так, стой, Карсер, ты сказал, что видишь Аврелию, но не видишь остальных, да?  

– Да, так оно и есть.  

– Друг мой, чудеса, моя гипотеза подтвердилась.  

– Что? О чём вы, Док?  

– Мне надо срочно бежать, я позвоню тебе вечером.  

Карсер продежурил у телефона всю ночь, но так и не дождавшись звонка, заснул прямо на рабочем столе. Ровно в 6:30 Коллинз всё-таки позвонил: «Карсер, мне срочно нужно поговорить с тобой, жду тебя дома». Доктор выглядел сумасшедшим, но таким счастливым, он буквально летал по квартире.  

– Смотри, Карсер, ты видишь этот график? Это соотношение счастливых браков и людей, которые могут различать друг друга.  

– Различать друг друга? То есть, в полной мере?!  

– Нет, сынок, за годы моего исследования я не встретил ни одного человека, который мог бы различать лица людей. Но я встретил таких как ты. О, какое чудо.  

– Коллинз, я не совсем понимаю в чём дело…  

– Дело в любви, сынок. Мы, оказывается, много чего ещё не знаем о мутации нашего организма. К чему мы пришли, к чему мы придём дальше. Возможность видеть истинный облик человека – это и есть проявление любви в нашем организме, понимаешь?  

– Вы утверждаете, что вылечить людей невозможно?  

– Нет, быть может ты найдёшь способ, но сейчас это не имеет значения. Ты должен всё рассказать Аврелии!  

– Вы так считаете?  

– Ступай!  

Слова Коллинза смутили Карсера, но сейчас он думал лишь об одном. Неужели всё зря, неужели ничего нельзя изменить? Сам того не осознавая, будто бы телепортом, Карсер очутился в лаборатории.  

– Так что ты хотел рассказать, Карсер? – поинтересовалась Аврелия.  

Рассказав всё как есть, Карсер задал ответный вопрос девушке:  

– Что ты видишь, когда смотришь на меня, Аврелия?  

– Карсер, давай продолжим наше исследование…  

– Аврелия, что ты видишь?  

– Я вижу то, что и остальные, Карсер. Прости меня, ты хороший друг и великолепный человек, но я не чувствую того же, что и ты. Я не вижу тебя настоящего…  

Впервые в своей жизни Карсер почувствовал разочарование несвязанное с наукой. Он молча развернулся и ушёл, не проронив ни слова…  

И быть может люди перестали созерцать красоту человеческую, потеряв типичный расклад. Люди заболели страшной болезнью, но даже так они оказались намного здоровее нас – тех, кто не умеет созерцать истинную красоту. Они потеряли облик, но научились видеть красоту внутри и та красота раскрывалась лишь тем, кто любил искренне.