Осенний верлибр, который на самом деле не является верлибром...

Листья летят по дождливому серому небу...  

Улетая куда-то... За раму окна...  

В бесконечность... Мне не видно конца их пути...  

Мелкий дождь, зарядивший с утра  

Так тоскливо шумит... Расчертив стёкла окон потоками слёз...  

Листья танцуют в порывах осеннего ветра... Но как же печален их танец...  

Это последний их танец... Их ветер отправил в последний предсмертный полёт...  

Ярко-жёлтые... И бледно-жёлтые... Цвета лунного света...  

Золотые... Багровые... Цвета запёкшейся крови... И огненно-рыжие листья... Листья цвета огня...  

Это танец прощания осенних танцующих листьев...  

Тучи плывут, громоздясь друг на друга... Тяжёлые...  

Сизые... Серые... И вдруг...  

На туче  

Ползущей  

Над расплавленным золотом закатного неба  

Появился сиреневый отсвет... Лиловато-сиреневый... А теперь...  

Он уже голубой... Голубовато-лиловый... Это цвет лепестков незабудки...  

А теперь... голубой с бирюзовым отливом... Это цвет той жемчужины, которую я  

Так неосторожно  

Потеряла когда-то...  

И вдруг... Бирюзовый просвет... Между пологом туч  

И расплавленным золотом  

Закатного неба  

Появился просвет... Бирюзовый... Бирюзовый цвет неба... Это цвет твоих глаз...  

И просвет  

Тоже  

В форме глаза... продолговатый... с приподнятым краем... как рыбка...  

О боже... Ведь это...  

Твой глаз...  

И как же внимательно  

Смотрит твой глаз  

На меня...  

Сквозь залитое потоками слёз  

Окно моей спальни... не убранной... как обычно...  

Так внимательно... И... всё-таки...  

Так бесконечно печально... Значит...  

Всё-таки... Ты грустишь без меня? Да? Даже там? Ты грустишь без меня? Даже там...  

Значит... Ты меня не забыл...  

Даже там... Ангел мой...  

Даже там... ты меня не забыл...  

Даже там... Без меня тебе всё-таки грустно...  

15. 10. 2023  

Этот верлибр на самом деле не является верлибром, потому что он не мотивирован настоящими эмоциями – искренними эмоциями – а настоящий верлибр может быть только таким. Всё остальное просто подделка под верлибр. Это просто экзерсис, составление слов в определённом порядке и имитация эмоций. Которых у меня в тот момент, когда я писала этот верлибр, на самом деле просто не было. Вообще никаких. Ничего, кроме желания спать... Так как я начала писать этот верлибр в четыре часа ночи/в пятом часу утра, и закончила его около половины седьмого утра. Когда мозги уже отключились (после долгого и тяжёлого рабочего дня), эмоций уже не было, и глаза уже почти не открывались. Этот верлибр просто мой ответ на challenge. Мой вынужденный ответ на брошенный мне в ту ночь challenge. Artur_Kulakov уверял меня в том, что верлибр без определённого ритма – вообще без всякого ритма – в “ритме ветра” – написать на самом деле гораздо сложнее, чем верлибр, структурированный определённым ритмом. Я уверяла его, что можно писать по одному верлибру, не структурированному никаким ритмом, каждый день. По одному как минимум. На то, чтобы написать некоторое количество строчек, не объединённых общим пульсирующим ритмом, ритмом дыхания живого организма, просто составив эти строчки в столбик – каждая строчка своей длины, каждая со своим ритмом дыхания, ударный слог в каждой строчке (или ударная доля, как это называется в музыке) в том месте, в каком получилось – достаточно одного часа. Максимум двух. А вот уже на то, чтобы придать строчкам своего верлибра – тому, что ты хочешь сказать своим верлибром – тем эмоциям и мыслям, которые ты хочешь транслировать своим верлибром – определённый ритм, ритм пульсации крови/пульсации дыхания живого организма – иногда уходит очень много времени. При этом ритм верлибра совсем не должен быть равномерным, как ритм классического рифмованного стихотворения – он может быть сколько угодно рваным, сбивчивым, синкопированным – как дыхание человека, который волнуется, тоже может быть рваным и сбивчивым, но всё-таки этот ритм – ритм дыхания живого организма – в верлибре обязательно должен быть. Иначе это просто набор строчек, составленных в столбик. Которые на самом деле почти ничем не отличаются от строчек прозаического текста. Только более короткие, чем в прозаическом тексте. И слова переставлены местами. Просто составлены в другом порядке. И такие верлибры действительно можно писать по одному каждый день. И даже по два каждый день. И даже по три верлибра каждый день. Но я не считаю, что такие верлибры можно назвать действительно литературными произведениями. Произведениями искусства. Ведь литература вроде как относится к одному из видов искусства? Нет? Потому что для меня творчество – это прежде всего труд. И ещё раз труд. И ещё раз труд. Точнее всего процесс творчества наверное смог описать гениальный Владимир Маяковский: “А я... строчки выгранивал, уже наполовину сумасшедший ювелир... ” Именно выгранивание строчек, огранение своего стихотворения, как огранение драгоценного камня, и работа над огранкой и шлифовкой своего творения уже до такой степени усталости, когда твои мозги уже отказываются тебе подчиняться, когда они уже перестают тебе подчиняться (“... когда не станет сил чуть тлеющие угли сознания гаснущего раздувать ожесточением... бессмысленным... ”), и тебе уже начинает казаться, что ты начинаешь сходить с ума – это и есть реальный процесс творчества. Во всяком случае процесс творчества перфекциониста. Который не считает себя Гением или Мессией, уже достигшим такого уровня гениальности, мудрости и просветления, что любая, написанная им строчка – конечно же, гениальна... Первое, что пришло ему в голову – это уже шедевр... И все должны прийти в состояние экстаза от любого набора строчек, составленного им в столбик, потому что это гениально... Возможно, творениям Владимира Маяковского именно поэтому и суждено остаться в Вечности? Просто потому, что работая над своими творениями до изнеможения, переписывая их снова и снова, занимаясь их огранкой, как ювелир занимается огранкой драгоценных камней, этот Гений не жалел себя, доводя себя до состояния такой усталости и такого энергетического истощения, что ему уже начинало казаться, что он сходит с ума? И именно благодаря этому отсутствию жалости к самому себе у него получалось доводить все написанные им тексты/почти все написанные им тексты до состояния совершенства? И... vs... насколько долгая жизнь ждёт верлибр или стихотворение, которое написано за 2 часа/за несколько часов одного дня? Скорее всего, оно выветрится из головы того, кто его прочитал, практически сразу же/через несколько минут после его прочтения. Да, Гений в порыве вдохновения мог написать гениальное творение/гениальное стихотворение на одном дыхании, и после написания своего гениального творения даже ничего в нём не изменять и не исправлять – конечно, если он не считал нужным внести в него какие-нибудь изменения, но... Не надо думать, что так же легко ему давались все его творения. И не надо сравнивать себя с гениальными Творцами. Не надо думать, что у вас это может получиться так же легко, как это могло получиться у Гения. Мания величия это уже диагноз. Леонардо да Винчи работал над “Джокондой” №2 вероятно, несколько лет, возможно, более 10 лет, он не расставался с этой картиной до конца своей жизни и возвращался к ней снова и снова, до тех пор, пока его руки ещё могли держать кисть, и теперь этот бессмертный шедевр, который даже невозможно оценить, хранится за пуленепробиваемым стеклом в специально сделанной для него герметичной капсуле в окружении датчиков температуры и влажности воздуха, и... vs... Сколько времени будут храниться “произведения” современных “художников”, сотворённые ими... например, из... разноцветных кубиков, разбросанных по полу, или... например... из разбросанной по полу рваной одежды и грязной обуви, рядом с которой стоит... например... пепельница, полная окурков, или... например... 2 бокала с недопитым вином, один из которых испачкан красной губной помадой? Я думаю, что эти “произведения искусства”, созданные своими “творцами” за 10 минут, максимум за 20, будут храниться только те несколько дней/несколько недель, пока будет работать эта выставка, а после того, как эта выставка “современного искусства” закроется, их можно будет просто выкинуть на помойку. Или... вам будет их жаль? Мне нет. Мне жаль того времени, которое я потратила на то, чтобы приехать на эту выставку, и того времени, которое я потратила на хождение по залам этой выставки и рассматривание мусора, который на ней экспонировался. Помните анекдот про очередное похищение картины Казимира Малевича “Чёрный квадрат”? Сотрудники картинной галереи были очень огорчены очередным похищением этой картины, потому что им опять пришлось идти к вахтёру их галереи Василию Колотухину, и просить его, чтобы он написал очередной “Чёрный квадрат”, уже пятый или шестой по счёту, для экспозиции их галереи. У вахтёра Василия Колотухина это получалось настолько хорошо, что никому из посетителей их картинной галереи до сих пор так и не удалось заметить подмену одной картины на другую. Это анекдот, но... он действительно не так уж далёк от реальности. Это действительно вполне могло произойти в реальной жизни. Тем более, если мы представим себе, что... до выхода на пенсию вахтёр Василий Колотухин работал, например, художником. Например, по росписи посуды. Или, например, маляром. Или штукатуром. Почему бы и нет? И, конечно, этот анекдот не так уж далёк от реальности ещё и потому, что “Чёрных квадратов”, написанных Казимиром Малевичем, на самом деле было несколько.  

Мне даже трудно было заставить себя перечитать этот верлибр... который на самом деле даже нельзя назвать верлибром... Но больше я его точно не буду перечитывать. Мне пришлось написать этот верлибр просто чтобы ответить на брошенный мне вызов. Мне не нравится, когда меня обвиняют в том, что я несу пургу. Если я что-то говорю, значит это так и есть. Я всегда отвечаю за свои слова. Если я сказала, что написать верлибр, не структурированный определённым ритмом, можно за час – за два часа максимум – я должна была это доказать. И этот верлибр/эту имитацию верлибра я написала действительно приблизительно за 2 часа. Точнее, я написала его минут за 20, а потом, уже напечатав его, начала переставлять местами слова и строчки, чтобы всё-таки придать им хоть какой-то ритм. И на это у меня ушло ещё около двух часов. В этом верлибре всё – почти всё – не имеет никакого отношения к реальности. И даже то, что я написала о жемчужине. Да, большая голубая жемчужина у меня действительно была – мне подарила её моя приятельница на день моего рождения, чтобы я вставила её в кольцо, но... Потеряла её не я. Неправда даже в этом.  

Теперь я уже вижу, что можно было бы исправить в этом верлибре... что нужно было бы в нём переделать... чтобы он хотя бы в какой-то степени стал похож на настоящий верлибр, но... Увы. Поработав над этим верлибром ещё пару часов/несколько часов, его вполне можно было бы превратить в литературное произведение/почти в литературное произведение, и теперь я уже понимаю, как это можно было бы сделать, и что для этого нужно в нём изменить, но... Сделать этого я уже не могу. Я должна была потратить на написание этого верлибра один день, не больше, это было условием, и я его выполнила. Поэтому я оставила этот верлибр таким, каким он был написан. За два часа с минутами. Это просто словесный экзерсис, и ничего больше.