Раздосадован угрюмый жизнью

Нежит жрец свою могилу,  

В ней источник права толка,  

Долго думал он – угрюмо  

Над досадой в жизни долга.  

Сколько стен сломан о веки,  

Выдохнул им спесь под слово,  

Но другая в смерти новой -  

Расположена дорога.  

Близко видит скол пустой,  

Центр души искусства мира,  

Тянет, словно он живой,  

А над ним – лежит могила.  

Светом окаймлённой рамкой  

Утренних рассказов истины,  

Там фантомный облик пряча -  

Верит он в свою удачу.  

Прошлый казус к личной форме  

Возлагает в смерти ровной,  

Знает как прельстить могилу,  

Чтобы жизнь казалась сильной,  

Обагряет смертный глянец,  

За собой ведёт из призраков -  

Вдох манеры думать с нами  

В праве на глазах им – жить.  

После верной славы долга,  

Стал над жреческой утробой  

Сохранять искусство в моде  

Под покровом вечной тьмы.  

Раздосадован, что миром  

Жизнь ему казалась притчей,  

От того он был за стенами -  

Гневным образом удачи.  

Им несли во тьму за жалость -  

Смерть в подробной стеле памяти  

И от этой формы паперти -  

Раздосадованы все им.  

Что прошло в бессмертной робе  

Тело мира, вставшим в гробе -  

Толком сердцевины слова  

На загробной роли долга.  

Отдалять им путь для сердца  

Стало модно в чёрной маске,  

Пусть струится гнёт из тела,  

Но залит прекрасной сказкой -  

Череп тот в могильной нише,  

Опустившей взгляд из робы,  

Чтобы жизнь казалась модой  

Над досадой этих стен.