Где заносит в табель мудрость лет?

Очерк сна в притаённом раздолье  

Верит человеческой любви одной,  

Ценит табель слова неземной,  

Уготованной на смыслах истязания.  

Впрочем стало на потёмках стыть  

Слов унылое, затраченное ветром -  

Поле идеальной гордости могил,  

За которым страх рисует мудрость.  

Истощает формы целой тьмы  

На одном краю усидчивого мира,  

Где не видно новой череды ему,  

Только слов песок и воды чёрной лиры.  

Стало плыть внутри одной бедой  

Роскошью искусственного завтра,  

Обернулось новым к тем изгоям -  

Страшной подлостью из времени внутри.  

Ты не был один оставлен на покое  

Утреннего чувства к силам слов,  

Все они сквозь мудрость на могилах  

Развивают свой оттенок мифов,  

Чтобы угадать судьбы любовь.  

Остановлен страх и с этим смелость  

Мудро говорит, что хочет жить  

Словно табель в той черте к единой  

Просьбе верить смыслам одноликой  

Верности искусства в такт морали.  

Расположишь гордость к склепу вдали,  

Смотришь на её восход и ждёшь,  

Чтобы убеждая в смыслах рая -  

Смерть твоя внутри любви, играя  

Утоляла смелостью другую боль.  

В расстоянии им странный ветер слышит,  

Очерком из сна над этим дышит,  

Разнося под слогом формы мифа  

Человеческое вольности в раздолье.  

Сном остался логик в ритмах мира,  

Табель ищет и одна им калька  

Страхом общества завидует красиво,  

Что одни остатки к чувствам смысла.  

Видимы ещё, как снег под ролью  

Необъятной формы зла к убогому,  

Нежит лишь то время слов – благое,  

Социальный ужас в табель занеся,  

Риски стать гордыней права мира  

И одной картиной смысла встречи,  

Через время, о котором ты спросило,  

Что одно любви искусство – в силе.