С надеждой в сердце

1916 год.  

Испуганные дети лет четырех и семи жались друг к другу, спрятавшись в дальнем углу на русской печи. Было холодно, кафель остыл, но несколько подушек и старый кожух отца, лежавшие здесь, согревали худенькие тельца.  

– Маааам, тяяять, – протяжно завыл-заплакал младшенький.  

– Тише, Митя, тише, – шёпотом просил его старший. – Авось те услышат, беды не оберёмся. Давай лучше ещё подождём, – и он обнял-прижал брата, с головой спрятавшись под кожух. Вскоре дыхание младшего выровнялось.  

⠀  

– Уснул таки, ух, – прошептал Костя. Он прислушался к дому, тишина. Ему было не страшно. Мама всегда говорила: «Нету места лучше дома. Тут и сердце, и тело, и душа». Вспомнил маму, и слезы потекли ручьем. Костя знал, что с родителями случилось что-то ужасное. Но не знал, как поступить. Он не смел ослушаться последнего наказа мамы, не мог оставить брата одного. Но так хотелось есть.  

⠀  

Полежал ещё, начало темнеть. Потом всё-таки решился и аккуратно, чтоб не разбудить брата, приподнял край кожуха, вылез. Отогнул шторку, обвел глазами кухню. Всё было как всегда. Над столом, в углу, висели иконы, и Костя вспомнил слова отца: «Живи с богом в сердце и ничего не бойся. Бог всегда знает, как тебе лучше».  

⠀  

– Боженька, помоги! – попросил мальчик и спрыгнул с печи. Прислушался. Тихо. Посмотрел в окно, стараясь к нему не приближаться. Голое заснеженное поле уходило до горизонта. Из этого окна внутренний двор был не виден.  

⠀  

Подошёл к ведру с водой, что стояло на скамеечке у самого выхода. Взял кружку, чтоб зачерпнуть, но она гулко ударилась об лёд. Пошарил на плите – только в огромном чугуне мелкая картошка для животных. Взял одну, забросил в рот, то ли сырая замёрзла, то ли вареная. Потоптался, не решаясь выйти в сени. Но только оттуда можно было попасть в камору, где мама хранила хлеб.  

⠀  

Потом все-таки отважился. Хорошо ориентируясь в темноте, прокрался до каморы. Маленькое оконце пропускало немного света. Костя сразу увидел брошенные на пол ручники, перевёрнутые короба. Продуктов не было. Но все же он пошарил рукой по полатям, отодвинул какие-то кадки. Ничего.  

Уже повернувшись к выходу, зацепился ногой и, падая, увидел рядом с порогом зачерствевшую краюху. Потер коленки, схватил хлеб и быстренько шмыгнул обратно в кухню, а там – на печь. Но, забираясь под кожух, случайно толкнул брата. Митя, проснувшись, опять заплакал.  

– Да не реви ты, я гостинца принес, – уговаривал он ласково, дав в руки ребенку драгоценную находку. Малыш поплакал, зовя маму, потом начал жевать угощение. Так и уснул в объятьях брата.  

⠀  

Чуть свет во дворе послышались голоса. Ржание лошадей, людские разговоры. Затем скрипнула дверь в сенях, и сразу же на кухне.  

– Есть кто живой?, – спросил мужской голос. Незнакомец прошёл в спальню, потом мимо печки на хату.  

– Не пойму, а дети-то где?  

И тут же женский, тихий и печальный:  

– Горе какое. Хоть бы детей пощадили.  

⠀  

Затем ещё вошли несколько человек:  

– Нигде нету. Хозяина вытащили из колодца. Хозяйку отвязали от яблони, бедняжка, все спина иссечена. То ли от ран скончалась, то ли замерзла. Немец проклятый, гад лютый! Эх, горемычные… а люди-то хорошие были.  

⠀  

И тут, проснувшись, заплакал Митя. Женщина с мужчиной бросились к печи, отдернули занавеску.  

– Слава богу, живы! Не бойтесь нас, мы вас не тронем. Из деревни мы вон той, что за ручьём. Услышали, как на вашем хуторе третий день коровы мычат, вот и собрались, приехали несколькими повозками, думали, помощь нужна. А тут беда такая! Видать руку немца окаянного.  

⠀  

И женщина сняла Митю с печи, распахнула пальто, укрыла его под ним, вздрагивающего и все ещё зовущего маму.  

– Мама где, тётенька? И где тятя?  

– Ах ты, сиротинушка, нету их больше. Аль не ведали?  

Костя забыл, что он взрослый и старший, начал рукавом слёзы вытирать.  

– Расскажи, что было-то?  

– Вечером мы ложились спать, как во двор конница въехала, стучаться в двери стали. А мама испугалась, не открыла. Кричали они что-то не по-нашему, затем ускакали. Позже отец вернулся, распряг коня, в гумно поставил.  

⠀  

А чуть свет та же конница вернулась. Мама крикнула нам, чтоб на печи затихли, да не показывались. Отец на хозяйстве был, скотину кормил.  

Зашли в дом несколько человек. Один, что по-нашему разговаривал, сказал, что за то, что накануне немецкому офицеру дверь не открыли, наказание будет. Потащили маму во двор. Она и слова сказать не успела. Потом закричал отец, заголосила мама. Потом все затихло.  

⠀  

Женщина, слушая рассказ Кости, плакала, мужчины угрюмо стояли.  

– Мы вам печь растопим, да еды привезём. Ждите здесь родню вашу. Отправим кого-нибудь наказать, я знаю, где твоя тётка живёт. Бедные дети. А во двор не ходите, не надобно.  

⠀  

… Собралась родня, похоронили родителей. Встал вопрос и об участи сирот. Долго совещались и порешили, что старшего мальчика возьмёт к себе в семью брат отца, а младшего – сестра матери.  

⠀  

Поделили скотину, заколотили двери да окна. На прощание братья обнялись. Митя громко плакал и кричал, не хотел уезжать без брата. Костя, как мог, сдерживался, но слёзы сами текли. И когда тетя начала забирать Митю, пробуя отцепить его от брата, Костя прошептал ему на самое ухо: «Я тебя найду, обязательно»…  

⠀  

… Неприветливо встретила новая семья сироту. Жена дяди ворчала, не стесняясь:  

– Своих нахлебников куча малая, а ты новый рот притащил.  

– Да заткнись ты, баба, у дитяти горе! Не чужой он мне! Да и не с пустыми руками пришел – ещё одна корова и конь на хозяйстве ой как пригодятся! Язык свой прикуси, да место мальцу продумай.  

⠀  

Так и начал Костя новую жизнь. Понимая свое бесправное положение, старался лишний раз никому на глаза не попадаться.  

⠀  

Перед сном же, а спал он в небольшом чулане за печкой, на широкой доске, покрытой набивным соломенным матрацем, мальчик вспоминал родителей, уносясь в мыслях в счастливое время. А затем молился, как умел, богу, повторяя: «Ты знаешь, как мне лучше, но, прошу, брата береги».  

⠀  

Так пролетела зима, начал таять снег, припекать солнышко. Вскоре всё зазеленело вокруг.  

– Костя, мы тут с тётей решили: с завтрашнего дня будешь свиней пасти. Выгонять на луг, к ручью. Вся деревня так делает. Там много детей будет.  

… Утром на заре разбудила его тётка, всунула краюшку хлеба и отправила на поле. Детвора сбежалась, увидев новенького.  

– А ты чьих будешь?  

– Из какого двора? – обступили дети.  

– Да вот из этого, – и Костя рукой махнул в сторону дядиных строений.  

– А, так ты – тот сирота, что ни двора, ни кола, – язвительно прокричал лопоухий мальчишка и бросил в Костю камушком, больно ударив по ноге.  

⠀  

Костя не ожидал такой реакции детей и отступил назад. Мальчишка схватил второй камень и, повернувшись к остальным, приказал:  

– Чё стоите? Бей его! Не ровня он нам! А то ещё и воровать станет!  

Дети молча смотрели, а потом ещё один мальчишка наклонился за камнем.  

⠀  

Костя попятился в растерянности. В это время с длинным прутом в руке вперёд ватаги ребят выскочила девчонка, подбежала к Косте, резко развернулась к нему спиной, и, смело глядя на детей, сказала:  

– Ну, кто первый?  

⠀  

Смелых не нашлось. Видимо, хорошо её знали. Вскоре толпа рассеялась. Тогда спасительница повернулась к Косте:  

– Яна.  

– Костя.  

Она улыбнулась и протянула руку:  

– Пошли свиней смотреть, а то, если проворонишь, оборвёт тебе тётка уши!  

⠀  

Сжав по-детски крепко ее руку, Костя почувствовал, как тепло вдруг стало на сердце, будто он оказался дома.  

⠀  

… Ворочаясь в тот вечер в своем чуланчике, он долго не мог уснуть. От избытка чувств представил брата и начал шёпотом с ним разговаривать:  

– Ты знаешь, Митя, я сегодня поверил, что у нас с тобой всё будет хорошо. Подрастём, познакомлю с Яной. Она хорошая. – И, сложив руки в молитве, обратился к богу:  

– Благодарю, ты и вправду знаешь, как мне лучше!  

Тереса