D&K: Синдром Одиночки

– Сыночек, просыпайся – интересный сон улетучился, словно только что лопнувший шарик.  

– Да мам… – лениво поднял я свою голову. С трудом, мне удалось подняться. Я прошелся немного по комнате и остановился около большого зеркала, прямо перед зеркалом, на полу лежали весы.  

Вы наверное подумали, зачем молодому парню, в двадцать лет весы? Ну, начнем с того что, я не просто обычный двадцатилетний парень. Я двадцатилетний парень, который вести около двух-ста килограмм.  

У меня нет друзей, разумеется нет и никогда не было девушки. В школу я пошел лишь в десять лет, в десять лет, в первый класс. До десяти лет я практически не мог стоять на ногах, из-за лишнего веса и врачи прописывали мне домашнее обучение. Мама тогда ответила, «мы и сами сможем пойти в школу».  

Вот я и пошел, только не в шесть и не в семь лет, даже не в восемь. Сейчас, в двадцать лет, я ученик десятого класса, обыкновенной дворовой школы. Меня считают не только жирным, но и тупоголовым. Ведь им не объяснишь, что я не ходил в школу не из-за умственной отсталости. Как только я пошел в первый класс, моя жизнь превратилась в ад. Чем дальше, тем хуже. Вскоре, мои одноклассники становились старше, хорошели, находили девушек. А я так и был никчемным толстяком.  

– Лёша, поторопись на завтрак. В школу опоздаешь! – вновь донесся голос мамы с кухни. Я с трудом натянул на себя брюки и закинул на плечи лямки. Одел безразмерную футболку и кофту. Изрядно вспотел.  

Позавтракав, я попрощался с мамой и отправился в школу. На улице снега по колено, темнота и мне так жарко в своей толстущей, зимней курточке. В школе опять рядом никто не сядет, потом будет вонять на весь класс.  

Мама дала мне с собой двести рублей, но я уже знаю кому их отдам. Говорят, школьные годы, лучшие. Не для меня.  

– Жирок, иди сюда! – подозвал меня к себе одноклассник. Я подошел, точнее, подъехал.  

– Привет… – замялся я. Передо мной стояли практически все парни и девушки моего класса, парни шутили между собой про мой вес, девушки изредка посмеивались.  

– Привет? Деньги давай, к черту твои приветы – продолжал один из толпы, это так сказать, вожак стаи. Миша, спортсмен, красавчик. Вот у кого жизнь удалась. Я сунул толстую руку в небольшой карман, вытащил от туда несколько бумажных, помятых купюр и протянул их однокласснику.  

– Фу, положи на лавочку, не хочу твои потные руки трогать… – брезгливо проговорил он. Толпа стала ещё громче смеяться, на глаза навернулись слёзы. Я бросил «бумажки» на лавочку и развернувшись, убежал, бежал что было сил.  

– Беги, беги жирок, может похудеешь – втыкались в спину, такого рода шутки. Я забежал в туалет и прежде всего осмотрел кабинки, никого. Войдя в центральную, я что было сил начал колотить кулаками в стену. Не останавливался до тех пор, пока кровь не заливала мои руки.  

Вскоре, прозвенел звонок. Я сцепил руки в ладонях и спрятал их в рукавах. Пришлось идти в класс. Я занял последнюю парту, выслушал несколько язвительных, уровня Петросяна – шуток, и со скрипом, присел. Лёгкая боль поразила мою пятую точку, снова что-то бросили мне на стул. Я лишь фыркнул недовольно, но вставать не стал, тяжело слишком.  

Вот так и шли мои будни. В классе, кстати, была девочка, просто мисс школы. Все парни просто таяли при одном её виде, Света её звали. Белокурая, голубоглазая, отличная фигура и уже третий размер груди, в семнадцать то лет. Конечно, мне ничего не светило. Я видимо обречен на жизнь в полном одиночестве. Я вытащил влажный платок из внутреннего кармана и промокнул им вспотевший лоб и шею, которую даже не было видно из-за плотного жира.  

Прошло несколько дней, в семье у меня тоже всё шло не к лучшему. Отца у меня не было, умер от сахарного диабета, когда я был ещё совсем мал. Мама тащила всё на своем горбу. Недавно, она заболела и ей требовались лекарства, болезнь затянулась и её уволили с работы.  

– Лёша… – тихонько позвала она меня к себе. Я вошел в тёмную комнату, где тихонько шипел старый телевизор. Мама лежала на кровати и не громко кашляла. Она сильно похудела и была бледна, словно бумажный лист.  

– Мама, как ты? –  

– Хорошо Лёшка, хорошо. Иду на поправку. – после этого, она как следует прокашлялась. В её надрывном кашле, я услышал лишь ухудшение.  

– Точно всё хорошо? – взял я её за руку.  

– Да. Можешь сходить за хлебом и молоком в магазин к тёте Марине? Возьми в долг, она даст. Скажешь что денег нету. Сам ведь знаешь – я молча кивнул и отпустил руку мамы. Я как мог, быстро оделся и покинул пределы квартиры. Честно говоря, мне было очень страшно, я боялся за маму, боялся остаться один. Не знаю, откуда брались в моей голове такие мысли.  

Выскочил из подъезда я, сразу в сети. На подъездной лавочке, сидели знакомые лица. Красавица Света, Миша и ещё несколько ребят. Света что-то делала в своем дорогом телефоне и шумно жевала жвачку. Миша поднялся и встал напротив меня. Он странно, добродушно улыбнулся и протянул свою руку, словно хотел поздороваться.  

– Эм…? – я протянул свою руку в ответ. Взять его за руку я не успел, этой же рукой, он как следует влепил мне пощёчину. Я пошатнулся и схватился рукой за покрасневшую щёку. Парни усмехнулись, Света даже глазами не повела.  

– Чего ты мне свою ласту суешь? Деньги давай! – с привычной грубостью загнул он.  

– Прости… – смято начал я – У меня нет денег, сейчас у нас в семье проблемы и… – очередная оплеуха заставила меня замолчать. Он приблизился ко мне и шумно втянул ноздрями морозный воздух.  

– Слушай ты… Мне плевать, и я не спрашивал, как твои дела. Я сказал, что мне нужны деньги. Я знаю что у тебя тетка работает в продуктовом, пойдешь и попросишь у неё… Понял? – выбора у меня как такового не было, получить я не хотел. Я лишь кивнул.  

– Света, посидишь тут. Мы с парнями сходим с ним, что бы он не сбежал – девушка не отрываясь от телефона, лишь утвердительно надула жвачку.  

– Пошел…- толкнул меня один из парней, второй как следует, отвесил пинка. Я шел переминаясь с ноги на ногу, словно пингвин. На глаза то и дело наворачивались слёзы. Магазин стоял через дорогу, парни остались ждать меня на другой стороне. Возле магазина сидел бомж. Кажется, он спал, запах от него, ещё хуже чем от меня после долгой прогулки в толстой куртке.  

– Что? Денег? Всё настолько плохо? – у тётушки как раз был обеденный перерыв, она заваривала чай.  

– Да… – потупил я взгляд в пол.  

– Хорошо, передай ей, пусть выздоравливай побыстрее. Я заскочу к ней на днях, поддержу. – тётушка поставила чашку на небольшой столик и сунула руку в небольшую сумочку. Вытащила из неё тысячу рублей, одной купюрой.  

Что я делаю? Прости мама, но мне страшно…  

Я быстро выскочил из магазина, и уже хотел было пойти к ребятам, но почувствовал сильную хватку на ноге, и чуть было не упал.  

– Дружище, подсоби деньгами. Будь так добр! – взмолился бомж не отпуская мою ногу.  

– Простите, у меня нету! – с натяжкой выдавил я и попытался вырвать ногу из мёртвой хватки. Через дорогу, парни покатывались от смеха и выкрикивали шутки типа:  

«Друга нашел себе что ли? »  

– Ну пожалуйста, у меня сгорел дом и документы. Жена ушла и забрала детей, я ведь не виноват что так вышло. Я не ел уже больше недели… – продолжал причитать мужик. Я обернулся и посмотрел в его глаза. Они не выражали ничего, кроме боли. Настоящей, душевной. Такие же глаза, как и у меня.  

– Почему не попросишь помощи родителей? – почему-то спросил я. Мой вопрос, явно удивил его. Он не был совсем старым, наверняка у него есть родители.  

– Моя мать, страшно болела, потом умерла. Отец умер, ещё когда я был молодым – кажется я задел его за живое, он отпустил меня и прижал ноги к своему телу, сидя на снегу. По его щеке потекла слеза. Мне до боли в сердце, стало жалко. Я глянул через дорогу, на ждущих меня там ребят. Они кажется поняли, к чему всё идет и начали озлобленно потирать руки.  

– На вот, возьми… – бросил я тысячную купюру ему под ноги.  

– Дружище, ты чего? –  

– Просто, я понимаю тебя. Мой отец тоже умер давно, мама страшно болеет. Надеюсь ты не просто пробьешь эти деньги… – одноклассники увидев это, бросились через дорогу.  

– Пока! – выдавил я и побежал прочь. К несчастью, бегал я не очень, с таким-то весом. Не пробежав и нескольких метров, они повалили меня на землю и начали пинать ногами. Сначала я надеялся, что тётушка увидит из окна, выйдет и поможет мне. Но спустя какие-то сорок секунд, я просто потерял надежду. Спустя несколько минут, они остановились, запыхались видимо.  

– Куда подевался бомж?! – взревел Миша. Того и след простыл. Блин, что на меня нашло, нужно было просто отдать им эти деньги.  

Я долгое время сидел неподалёку в парке, ребята пинали меня ещё не много и ушли. Я остался один, по щекам текли слёзы. Подвел маму, опять. Я опустил голову на руки и закрыл глаза, руками я ощущал ещё тёплые, слёзы. Я ощутил лёгкое дуновение ветра, который пронесся внезапно и так же внезапно исчез. Я услышал чьё-то дыхание. Подняв глаза, я увидел то, чего никак не ожидал увидеть.  

– Ты? – выдавил я с трудом, придерживая больную челюсть.  

– Я – весело улыбнулся бомж. Он присел рядом и положил мне руку на плече. – За что они тебя так? –  

Мне очень хотелось выговориться, но поскольку друзей у меня не было, я рассказал всё ему, этому бомжу. Он терпеливо выслушал всё мою историю, про то, какое у меня несчастное детство, какой я в общем-то неудачник.  

– Понятно… – всё что смог он ответить. Он вытащил старую, смятую сигарету и сунул её между зубов. Вытащил спичку и поджег её, о подошву старых башмаков. Сделав несколько, глубоких затяжек, он перевел на меня свой взгляд.  

– Слушай, мне вот интересно. Продал бы ты душу дьяволу, что бы всё изменилось? -  

– Что за глупый вопрос? Что бы изменилось? –  

– Ну представь, словно я дьявол. Загадай одно желание – мне показалось что в молодости, этот мужичок был психологом, и это какой-то психологический тренинг, как те, про которые говорят в телевизоре.  

– Я бы попросил… – шмыгнув носом начал я – Что бы мама была здорова – зрачки его расширились в удивлении, он усмехнулся и спокойным тоном спросил:  

– После всего, что ты рассказал мне. Про то как тебя избивают, опускают. О том какой ты неудачник, ты просишь лишь здоровья мамы? –  

– Да… Не хочу что бы она страдала, моя жизнь, всё ровно будет никчемной – он встал и хлопнул меня по плечу.  

– Пойду я, пожалуй… – как быстро кончилась эта беседа, странный он какой-то. Стало холодать, на улицах потемнело. Поежившись, я отправился домой. Сильный ветер задувал в лицо, он не давал мне вздохнуть полной грудью. Вернувшись домой я разулся и первым делом, отправился в комнату к маме.  

– Мам… – приоткрыл я дверь. Телевизор был выключен, мама тихонько сопела. Я закрыл дверь и пошел в свою комнату, присел на кровать.  

– Чертов слабак… – обозвал я себя. Вскоре, я уснул. Тот бомж не выходил из моей головы.