Чистота - иллюзия порядка

Глафира никогда не была хорошей хозяйкой. Такой, у которой дом сияет чистотой, занавески на окнах накрахмалены, скатерть на столе белоснежная, а пыль боится опуститься на блестящую от полироля мебель. Нет, у неё в доме всё было так живенько, так естественно: висящая на спинке стула кофта, валяющийся в углу не парный носок, засохший на подоконнике кактус. Да, да, даже кактусы в доме Глафиры засыхали, ибо поливать их тоже нужно.  

– Чистота – иллюзия порядка, — говорила Глафира, с тоской глядя на забитую грязной посудой раковину.  

Да и посуду она мыла только тогда, когда та заканчивалась. Просто надо было из чего-то есть, и тогда у Глафиры начинался Золушкин день. Обычно, это было раз в месяц, аккурат в самом конце. В это время сдавались все отчеты, закрывались все гельштаты, и душа требовала подвигов, или битья груши. Груши у Глафиры не было, поэтому всю негативную энергию, накопившуюся за месяц, она бросала на уборку дома.  

Ну да, результат ей самой нравился. Ведь куда приятнее пить вечерний чай в свежей квартире, за отполированным столом, и любоваться на сияющий чистой чайник, в котором отражалось усталое, но довольное лицо Глафиры.  

И вот однажды, в один из таких дней, в дверь её квартиры позвонили. Глафира даже не сразу сообразила, что это звонят в дверь. Так редки были эти звонки, а если честно, то их совсем не было. Звонок повторился снова, и Глафира с опаской выглянула из дверей кухни.  

– Вот же, глупая, и чего я выглядываю, — проворчала она, и пошла открывать, на ходу снимая фартук.  

Она открыла дверь и хотела её уже закрыть, так как на пороге никого не было, но, опустив глаза вниз, увидела коробку, в которой лежал мохнатый рыжий комочек.  

– Это что ещё за новости? — спросила она, присаживаясь на корточки.  

Комочек поднял на неё голову и, завиляв хвостом, робко понюхал её руку. Глафира его погладила и взяла на руки. Комочек радостно заскулил и прижался к её груди.  

Так у Глафиры появился щенок.  

– Как же тебя зовут, медведик? — спросила она, когда щенок косолапыми ножками осторожно исследовал кухню, принюхиваясь к незнакомым запахам.  

– Фу, Мишка, фу, — закричала Глафира на щенка, который полез в мусорное ведро и рассыпал его. Испугавшись грохота упавшего ведра, щенок забился в угол, и, прижав уши, испуганно смотрел на Глафиру.  

– Вот дурачок, — засмеялась она, осторожно беря его на руки.  

Щенок завилял хвостом и лизнул Глафиру в нос.  

– Мишка, прекрати, — смеялась она, вытирая нос тыльной стороной ладони.  

Итак, у Глафиры появился Мишка, который нарушил привычный уклад её жизни. Если раньше она мыла полы раз в месяц, то теперь их приходилось мыть чуть ли не два раза в день. Ведь Мишка ещё был глупым щенком и делал лужи где попало.  

И носки Глафира научилась не разбрасывать где попало, а тут же относить в бельевую корзину. Всё потому, что Мишка, увидев на полу носок, тут же норовил его сжевать. Так Глафира лишилась шести пар носков, пока сообразила, что они исчезают не по каким-то там мистическим причинам. Ещё она лишилась тряпки для вытирания пыли, которую забыла убрать с тумбочки, домашних штанов, брошенных на спинку стула, деревянной расчёски, и ещё всякой мелочи, до которой добирался Мишка, оставшись один дома.  

Глафире пришлось пересмотреть свой уклад жизни кардинально. Теперь все её вещи были аккуратно убраны в шкаф. На кухонном столе хоть и не было скатерти, так как Мишка её тут же стаскивал, но и грязной посуды тоже не было. И забытых печенек не было, и масленки с маслом, и вообще, стол должен быть чистым, как в далеком детстве учила её бабушка. А ещё бабушка учила мыть посуду сразу после еды, но Глафира только сейчас поняла мудрость этого совета.  

Пол года жил Мишка в доме Глафиры. И уже давно перестал делать лужи, и стал культурным псом, терпеливо ждущим прогулки с хозяйкой. Но дом Глафиры было не узнать: полы всегда чистые, спинки стула свободны от одежды, на поверхностях столов и тумбочек ничего лишнего, а раковина сияет чистотой и всегда свободна от посуды.  

Ведь чистота хоть и иллюзия порядка, но щенки же в грязи жить не могут.