Тараканьи бега

Казалось бы, человечество преуспело в создании массы развлечений способных убивать время и заполнять внутреннюю пустоту. Однако цель моей жизни была в исследовании одного конкретного предмета. Я – энтомолог изучающий поведение тараканов, к сожалению, недипломированный. Меня подвела моя настойчивость и неотступность, из-за чего я не смог защитить диплом, тема которого звучала следующим образом: «Тараканы, как древние предки человека». На защите меня обсмеяли и не восприняли всерьёз. Но что бы ни говорил ректорат, а я всё равно не могу смириться, что между людьми и этими насекомыми нет никакой связи. Как минимум эти твари такие же живучие, как и тараканообразные.  

Мне пришлось переучиваться. Поступив на факультет журналистики, я поменял свой стиль жизни: постепенно забыл о своём предназначении, стал общительным и открытым, полюбил людей.  

Чуть позже увлёкся художественной литературой и стал писать. Мои рассказы даже напечатали в журнале «Звезда». Наконец, моя карьера журналиста так хорошо пошла, что, я был принят в штат газеты «За рубежом» самим Сергеем Николаевичем Морозовым. И уже через год меня удостоили честью отправиться в США с целью написать серию рассказов о тяжёлой жизни эмигрантов.  

Я находил контакты именитых эмигрантов:  

Барышникова, Бродского, Крамарова, но каждый из них был вынужден мне отказать. От отчаяния я принялся писать всем, кому мог. И вот некая Елена  

Андреевна живее всех отозвалась на моё письмо.  

Кто она такая не знал ни я, ни уверен никто другой живущий в Союзе. Так что, вероятнее всего, её моментальный ответ и будущее гостеприимство обуславливалось отсутствием, какой бы то ни было популярности. Ну, и, конечно же, полом. Женщины, как правило, падки на возможность стать героинями. Во время нашей переписки она абсолютно не придерживалась официально делового стиля, обращаясь ко мне не иначе, как: «дорогуша». И как я не пытался найти кого-то более надёжного или интересного, в моём почтовом ящике оказывались либо письма с отказами, либо с бесконечными «дорогушами».  

Ничего не оставалось, и я решил всё-таки навести по ней справки. Я узнал, что Елена Андреевна в эмиграции уже 25 лет и в данный момент проживает на Манхэттене. Из её писем я понял, что она очень общительная женщина. Она так много мне писала, что я даже подумал, будто я первый и единственный её собеседник за 25 лет. Также я узнал, что она имеет гибкий график и не зависит от расписания на работе или где бы то ни было ещё. «Я отучилась работать, – писала она, – здесь это совсем необязательно. И уж тем более в кругу моих американских друзей».  

Позже я узнал, что случай Елены Андреевны всё же интересный. Из СССР она была выслана по политическим причинам. То есть, по сути, она не смогла ужиться с советским укладом жизни среди своих же соотечественников, однако была ли она счастлива там? Я представлял себе, как эту женщину лишили Родины, выслали в неизвестность, где она барахталась долгие годы и лишь изредка втихомолку, по ночам лила слёзы в подушку. Признаться, я терял голову от силы её духа и за время нашей переписки успел проникнуться к ней определённым сочувствием. И даже более того, для меня она должна была стать некой призмой, через которую я бы смог разглядеть эмигрантскую изнанку.  

И всё-таки угораздило же меня туда отправиться...