Монолог

Меня уже нет. Пришлось смириться с этой потерей. Не удивительно,  

когда настоящее страшно, а будущее еще страшнее.  

Теперь ясно, война со Шматландией была изначально обречена на  

провал. Но каждый из нас, жителей огромной Всеславии, верил  

власти, за которой стояло величие и яркие дела прошлого, которыми  

гордились все.  

Я помню закат Великой Империи, противостоящей Цивилизации.  

Общее дело против личной свободы. Нас уважали, боялись и от  

этого уважали еще сильнее.  

Они жили насущной суетой, а мы – светлым будущим. Правда,  

незаметно светлое будущее уступило место героическому прошлому.  

Героика возносила, окрыляла и создавала мечту – умереть за Родину.  

Красиво, отчаянно, эффектно и обязательно с яркой вспышкой. Но годы  

заставил потускнеть и героическое прошлое, навеяв грусть светлой  

памяти жертв минувшего. Помнить было о чем. Имена спрессовывались  

в статистику, количество, числа. Числам и поклонялись.  

Но вдруг, кому-то захотелось жить повседневной суетой. Навеяло из  

Цивилизации. Пытались пресечь, но идея оказалась настолько заразной,  

что охватила не только толпу, но и власть. Желание хорошо жить  

с уверенностью в завтрашнем дне пересилило какую-либо иную веру.  

И рухнуло великое государство, от разложения внутри. Раскололось,  

как айсберг. Поплыли мимо, свободными льдинами Шматландия,  

Бульбания, Примория, Степляндия, Пустыния, Северяния.  

Что поделать? Надо было жить в новой реальности. Цивилизация  

благостно восприняла наш развал. Всеславии были оказаны уважение  

и почет. Нам передали все договоры и связи Великой Империи. Другим  

странам пришлось начинать с нуля.  

У нас было все, необходимое для достойной и сытной жизни, но  

кому-то этого показалось мало. Власть решила подмять под себя  

новые страны, бывших союзников Империи. А те не захотели.  

Особенно, Шматландия. Стала рваться в Цивилизацию.  

Власть начала войну со Шматландией, уверенная в быстрой победе.  

Но те так достойно ответили, что пришлось набирать новое войско.  

В тот раз мне повезло. Сейчас – нет.  

А может, к лучшему. Наше поражение неотвратимо. Наказание  

агрессору может не иметь пределов. Какая жизнь нас ждет? Унижение,  

разорение, издевательство, оскорбление? Люди второго сорта?  

Не простят нам агрессии. Сейчас платим позором. Своей очереди  

дожидаются голод и кровь.  

Как это пережить? А зачем переживать? Не лучше ли погибнуть  

в бою? Ведь, выжившим в сражениях придется скрываться как  

преступникам. Их будут ловить и сажать в тюрьму.  

А так, хоть семья пособие получит. Понимаю, что уже стал  

преступником, ступив с оружием на чужую землю, и готов за это  

отвечать.  

Ну, очень не хочется сесть в тюрьму прямо сейчас и знать, что  

семья твоя обречена на нищету.  

Десять дней меня готовили в учебном центре. Обновляли навыки.  

Автомат. Гранаты. Понимание и выполнение команд. Добивались  

слаженности действий. Формировали боевые отряды. Временные.  

Там все поменяется.  

Поменялось. Завтра пойдем в передовые части. Закрывать бреши.  

Восполнять потери.  

Вечером привезли в город. Сплошные руины. Только одно из зданий  

местного университета, чудом, уцелело. Есть, где переночевать. Только  

и мыслей – поесть да поспать. Ни о чем ином не думаешь. Набилось  

нас в аудитории, не продохнуть. На все три этажа.  

Ни еды, ни воды. Утром, говорят, будет. Потерпеть надо. Тогда  

спать.  

Я не понял, что за треск идет с потолка. Даже приподняться  

не успел. Внезапно, резко сжало виски и ослепительно сверкнуло в  

голове.  

Разгребали потом долго. Меня так и не нашли под развалинами  

последнего корпуса университета.  

Это плохо. Числюсь пропавшим без вести. Не выплатят пособие  

семье.  

Просто, нет меня теперь. И все.