Книга Червей

Сегодня шёл по дороге ранним утром. Непередаваемые ощущения. Ни единой души, улицы словно замерли.  

Солнце было спрятано за десятиэтажными домами, и тень нависала над городом.  

Только тишина была моим спутником – истинная музыка смерти. Периодически её разбавлял редкий, глухой звук машин, которые проезжали где-то там, вдалеке. Призрачные мелодии стёртых шин по битому асфальту придавали городу иллюзию жизни.  

А я всё бродил и искал покой.  

***  

– Здравствуйте, доктор.  

Прошептал я невзначай. И сел на деревянный стул. Под моим весом он издал неприятный скрип, который выдернул доктора из своих раздумий.  

– Карта и полис с собой?  

Уставшим голосом произнёс доктор. Конец рабочего дня давал о себе знать. Во всей поликлинике туда-сюда шатались коматозники в белых халатах, судорожно перекладывая пачки медицинской макулатуры из кабинета в кабинет. И, как бы я ни хотел им мешать заниматься своей "основной" работой, но моё дело не терпит отлагательств. Всё это слишком затянулось.  

– Да, конечно.  

Протянул ему необходимые документы. Он долго в них смотрел, потом ещё дольше смотрел на меня. Поначалу замешкавшись, после выпалил всё как на духу.  

– Это не в моей компетенции. Вам в областную больницу. Спускаетесь там в подвал, идёте по длинному коридору, там, где кончается освещенный участок, находится кабинет номер 6. Ясно?  

– Где можно записаться на приём?  

– В вашем случае в этом нет необходимости.  

– Спасибо, доктор, – неуклюже встав со стула, проговорил я. – До свидания.  

Доктор неумело перекрестился и попытался сухо ответить.  

– Благодарности в таком вопросе неуместны, покиньте здание.  

Потом проводил меня до двери, и как только я перешагнул порог, громко захлопнул дверь и нервно провернул ключ в замочной скважине. Вскрикнув напоследок "На сегодня время приёма закончено! ".  

Сидевшие в очереди явно были не в восторге, ну, ничего, все имеет свой конец.  

***  

Впереди был узкий коридор, уходящий во мрак. Из которого веяло приятной прохладой и еле ощутимым запахом хлора. По крайней мере, здесь чисто. И тихо.  

В наше время не часто можно встретить такие приятные места.  

Я шагал уверенно, последняя инстанция, где мне могут помочь.  

Ведь врачи не любят рассказывать о том, как в результате их ошибок живых людей хоронят или подвергают «посмертному» вскрытию. Тем более, что медицина не стоит на месте и сейчас подобное — редкость. Но иногда происходит обратное: врачи отпускают мертвеца, посчитав его живым. И вот о таких случаях медики, обыкновенно, не упоминают вообще (а при попытке их разговорить всё отрицают, хотя иногда встречаются исключения).  

Одна ошибка стоила мне десятилетия скитаний по земле. Пока одним утром я случайным образом не застал себя лежащим на могиле неизвестного мне человека. Злоба от зависти переполняла моё сознание, а его инициалы на надгробье врезались в мой ум. Я застонал от боли, в момент когда трупные черви покинули мою плоть. Только бесконечная агония всё то время, что было проведено на поверхности, и вот, последние шаги до заветного места.  

– Входите.  

Не успел я постучать в дверь, как раздался голос из Тьмы.  

– Не стучите по дереву, в вашем случае – это моветон. Могут и постучать в ответ.  

Мрак развеял тусклый свет лампадки. За столом сидел скрюченный бородатый старичок. Нос его, казалось, был сломан так, что кончик его смотрел вниз. А взгляд придавал мне уверенности в том, что в этот раз я не ошибся дверью.  

– Рассказывайте.  

Неспешно пробормотал старик.  

– Простите, что рассказывать?  

– Ну, как же. Плата за ваши инициалы в книге. Деньги мне ни к чему, а по полису могут пройти лишь те, кто ещё по ту сторону двери. Ну, так что вы взяли с собой для той стороны?  

В его голосе уже чувствовалось раздражение. Казалось, что каждая секунда моего промедления повышала стоимость перехода. И не в силах отыскать хоть что-то более-менее ценное по карманам я ответил.  

– В качестве платы можно ли вам поведать историю моей смерти?  

– Ради этого я и здесь. Мы здесь.  

Старик аккуратно распахнул книгу с очень странными надписями. По комнате прошёл сладкий запах гнили, маленькие червячки высыпались на стол с каждой перевернутой страницей. Они ползали по морщинистым, серым рукам старика, периодически теряясь под рукавами грязного, поношенного халата.  

Даже такое зрелище больше не вызывает никаких эмоций, и я начал.  

– Сижу я, значится, на диване, вечер, телек шуми...  

Оглушительный удар по столу перебил мой сумбурный рассказ.  

– Нет-нет-нет! Не в таком формате! Эта книга старше меня, но тем не менее до сих пор не потеряла свою актуальность. Попытайтесь придать вашему рассказу хоть немного литературный вид, иначе я боюсь, что вам придётся ещё долго бродить по кабинету. Это чистая формальность, но необходимая!  

Я долго пытался собраться с мыслями, чтобы выстроить хоть какой-то порядок повествования, но в уме была лишь каша из информационного мусора, который был вообще не связан ни со мной, ни с ситуацией, в которую я попал. Не знаю, сколько я простоял, смотря на открытую книгу и руку старика, которая была уже готова записывать мои слова. Но я отлично понимал, что всё время мира — моё, и это не давало покоя, ещё сильнее погружая сознание в экзистенциальную агонию, от которой я бежал всё свое существование по ту сторону двери.  

– Ну, что же, начну.  

– Давно пора.  

К горлу подошёл ком, и кто-то изнутри стал вещать моими устами.  

"Пытаясь опустошить свой разум от тяжких дум, я находился в состоянии полного духовного и умственного обнуления. Вслушиваясь в завихрения бурь в стеклянном ящике, грезил о деревянном... Пребывая взглядом в потолке, а телом в глазах одного смотрящего, предавался онанизму и чревоугодию. Тени в моей пещере, обращаясь в силуэты, подобно оборотням, откусывали от меня куски, пережевывая, сплевывали в стеклянный ящик и, начиная всё с чистого листа, пачкали все оставшиеся. Тогда я вышел из пещеры и узрел свечение звёзд, космический холод обжигал мою плоть, а вакуум дробил кости в пыль. Оставляя только оболочку".  

– Перемудрил, но для протокола — сгодится.  

Голос старика выдернул меня из транса. Ком в горле всё равно никак не хотел уходить.  

Заветные инициалы украшали страницы тленной рукописи.  

– Добротная пища для червей.  

Сказал старик, облизывая пальцы, переворачивая последнюю страницу книги.  

– Что именно?  

– Всё.  

Свет лампадки утопал во мраке, оставляя за собой только тишину и стук по ту сторону двери, где-то там, вдалеке.