Небо над миром страхов

Две маленькие фигуры, закутанные в хламиды, брели по пустыне, медленно переставляя ноги. Высоко поднявшееся над землей солнце удлиняло их угловатые четко очерченные тени. Белое, с красноватым пятном в середине, небесное светило, уподобляясь внимательному чуткому оку неведомого огромного существа, пристально следило за людьми. Ни единой души не было вокруг, кроме них. Они брели уже достаточно долгое время, устало переставляя ноги по испещренной трещинами земле. При внимательном рассмотрении можно было определить – это дети. Два ребёнка десяти и одиннадцати лет. Один из них мальчик: темноволосый, растрепанный, худощавый. Он был закутан в темно-синюю тонкую тунику и широкие штаны перевязанные белым поясом. Из-под обрывка ткани, обмотанного вокруг головы, виднелись глаза – темно-карие, спокойные, умные. Он шел, не спеша переставляя ноги обутые в сандалии. Каждый шаг давался ему с огромным трудом. Он едва не падал от усталости.  

Впереди него чуть более бодро вышагивала девочка. Сухой и слабый пустынный ветер слегка трепал ее волосы цвета красноватой выжженной солнцем земли. Она была закутана в длинное темное покрывало, которое хвостом волочилось за ней по земле.  

– Долго идти еще? – обращаясь к ней, спросил мальчик. Его голос, приглушенный тонким обрывком ткани, скрывавшим половину лица, был слегка хрипловат.  

– Нет, уже совсем близко, – даже не обернувшись, уверенно ответила она.  

Солнце, напоминающее огромный, зависший в небе глаз альбиноса, упорно светило им в спины. Где-то вдалеке подал голос названный царь пустыни – черный шакал пел свою скорбную песню. Дети вздрогнули от резкого звука, но не остановились. Казалось, осознание того, что с каждым шагом их цель все ближе, лишь сильнее подгоняло их вперед.  

Скоро они нашли то, что искали. На горизонте появилась наполовину занесенная песком древняя арка, изукрашенная рунами и старинными письменами на неизвестном вымершем наречии.  

Дети остановились, и некоторое время стояли на месте, молча всматриваясь в серое каменное изваяние. Минуту спустя они резко сорвались с места и, взметая под собой песок, припустили вперед так быстро, как если бы за ними гналась целая свора пустынных демонов.  

Прибежав к подножию находки – высоченной и величественной, заслоняющей собой любопытное небесное око – они упали у наполовину скрытого песком подножия арки, и несколько минут переводили дух, блаженно отдыхая в её тени. Затем, молча, без лишних слов принялись откапывать, очищая каменную постройку от песка.  

Через некоторое время, когда тяжелая изнурительная работа была завершена, дети, отряхнув руки от мелких песчинок, критическим взором осмотрели плоды своих трудов. Девочка, прикоснувшись к нагретому за день камню, задумчиво провела рукой по поверхности, покрытой темным ковром из мелких букв.  

– Ты уверена, что мы сможем вернуться обратно? – обеспокоенно спросил её друг. Он даже не заметил, что во время работы с песком, ткань, закрывающая его лицо, съехала на подбородок, открывая его лицо, имеющее чуть заостренные черты. Оно было бледное, немного болезненное, с тонкими, обескровленными губами. Необычное лицо для людей, большую часть жизни пребывающих в пустыне.  

– Я уверена только в одном – ни в чём никогда нельзя быть окончательно уверенным, – снимая с шеи амулет, серьёзно ответила девочка.  

– Так может не стоит этого делать? – на лице её друга явно читалось беспокойство. – Что будет, если ты навсегда исчезнешь? Что, если мы никогда больше не встретимся? Что мне делать тогда? Что я…  

– Слишком много вопросов на сегодняшний день, – нахмурившись, она положила амулет – кусок стекла, заключённый в тонкую деревянную рамку в форме капли – на некогда заметённую песком, а сейчас расчищенную, тяжелую плиту, расписанную древними рунами. – Только голова болит от них…  

– Я тебя умоляю, только будь осторожней!  

– Кто же так умоляет? – усмехнувшись каким-то своим мыслям, девочка обошла арку и остановилась с другой ее стороны.  

Некоторое время совершенно ничего не происходило. Затем платформа, почувствовавшая прикосновение амулета, принялась еле заметно подрагивать.  

От амулета стали расходиться искривленные белые линии. Они то вспыхивали ярким светом, то исчезали, как мимолетные беззвучные вспышки молнии в предгрозовую ночь. Солнце на небе, моргнув, погасло, а через секунду вспыхнуло вновь. Лишь на секунду всё пространство вокруг погрузилось во тьму. Однако этого мгновения для ритуала перемещения хватило с лихвой. Мальчик, в испуге зажмуривший глаза, боязливо открыл их. Напротив него, в том месте, где должна была находиться его подруга – зияла чёрная пустота. По крупицам собрав в себе небольшую горсточку смелости, он хотел было шагнуть в пустоту, вслед за своей бесстрашной подругой. Но что-то пошло не так. Тьма отказывалась принимать его. Каждый раз, пытаясь шагнуть в царство теней, он наталкивался на невидимую стену.  

– Да что же это такое? – совсем сбитый с толку, он прекратил попытки пройти на другую сторону арки.  

– Помоги! Я не могу выйти! – вдруг до него донесся сдавленный крик девочки. Постепенно он отдалялся и отдалялся, и вдруг небытие окончательно поглотило его.  

Черная пелена начала медленно неотвратимо сужаться. Она уменьшалась ровно до тех пор, пока не исчезла совсем. Упав на колени, мальчик стеклянным взором продолжал наблюдать за тем, как другой мир вместе с его подругой превращается в пыль. Он не знал, что ждало его подругу, но вместо того он прекрасно понимал одно – там была лишь тьма. Тьма без единого проблеска света. Мир, чем-то отдалённо похожий на ад. В памяти ясно застыла картина – едва различимые сизые клубы дыма на чёрном фоне, который затрагивала мелкая беспокойная рябь.  

Напуганный ребёнок, вздрагивая, подошёл к амулету. Он рассыпался на мельчайшие осколки. Рамка треснула напополам. Теперь это был лишь никому ненужный магический хлам.  

Ещё до конца не осознавая, что же они натворили, мальчик дрожащими руками собрал осколки в ладонь. Едва сдерживая слёзы отчаяния, он со всех ног рванул прочь, прижимая бывший амулет в груди. А солнце над ним, подозрительно сощурившись сероватыми дождливыми тучами, моргнуло и спустя секунду напряжённых раздумий погасло совсем.