История Восьмая

Давненько меня не было среди юных спортсменов и чемпионов. Дети и подростки, занимающиеся боевыми искусствами, вдохновляют меня и придают энергию. Конечно, смотреть на то, как лупасят других – это не самоё худшее зрелище, как смотреть на любимого человека и понимать, что не можешь его поцеловать.  

Пару дней я посвятила на поездку в родной город. Хоть в нём и не родилась, но он стал таким близким за пятнадцать лет, что каждый год я оказываюсь в нужном месте и в нужный момент.  

Иду по короткому освещённому коридору и упираюсь в дверь, за которой слышны крики грубого мужского голоса. Его я узнаю из тысячи других. Слов мне не разобрать, но в киокушинкай карате⃰ они используются часто.  

Кажется, тренировка подходит к концу и мне удастся воплотить желаемое в реальность. Давно мы не виделись с близким человеком и пора, наконец, это исправить.  

__________________________________________  

⃰Стиль карате, основанный Масутацу Оямой в 1950-х годах. Киокушинкай считается одной из самых трудных и жёстких разновидностей карате.  

– Тренировка окончена, всем спасибо, идём переодеваться, – слышу знакомый бас.  

Супер, теперь мой выход. Гляжу в щёлку двери, отражения зеркал в пол подсказывают, что зал пустой. В раздевалках слышны разговоры ребят, а главный мужчина, ради которого я сюда приехала находится в тренерской.  

Пробираюсь в дверную скважину, оборачиваясь назад. Только сейчас мне не хватало, чтобы меня спалили. Нахожу в углу стоящие колонки и подключаю к ним телефон. Нужная песня находится поверх других аудиозаписей, настраиваю громкость и включаю её. Быстро кладу телефон на пол, а сама принимаю рабочую позу, глядя на себя в зеркало.  

Обтягивающие чёрные легинсы отлично сидят на мне, белая майка-оверсайз прикрывает нижнюю часть тела, не давая повода обратить на неё внимание. Босые ноги устойчиво стоят на мягком коврике, что постелен на весь зал. Две косы устроились вдоль поясницы.  

Из тренерской выходит босоногий мужчина в белом кимоно, что повязано чёрным поясом. Уф, опасный мачо-мен. В его глазах горит огонь, переполненный недопонимаем. Он точно меня видит? Припев нашей общей песни мы поём вместе.  

Пой, друг мой дорогой,  

Я спою с тобой о любви, о дружбе, о судьбе!  

Пой, друг мой дорогой,  

Мы споём с тобой вдвоём о дружбе на века на этой земле!  

Та самая песня, что сплотила наши семьи ещё несколько лет назад, когда я собиралась замуж за этого дяденьку.  

– Танюшка! – кричит он, подбегая ко мне. – Сколько лет? Сколько зим? Сколько в час?  

– Дядя Ваня! – радостно улыбаюсь я. – Столько, сколько вам не по карману!  

Всё-таки педагоги – это у нас в крови. Из раздевалки выходят с рюкзаками и сумками ребята. И тот, который заставил биться моё сердце чаще. Его челюсть не отпала, но чуть отвисла, голубые глаза превратились в два бездонных океана, в которых хотелось прыгнуть и отлично устроиться на дне.  

Сложно контролировать эмоции тому, кто видит оба родных человека и готов разорваться на две части. Желательно, та, что верхняя к Андрею, а та, что нижняя – к дяде. Бороться ногами с ним – любимая затея с детства.  

По окончании песни мы крепко обнимаемся с тренером, и он приглашает меня в свой кабинет.  

– Вы идите, дядь Вань, я сейчас, только телефон заберу, – говорю я, идя к колонке.  

В отражении зеркал обращаю внимание на любимого и на его улыбку отвечаю тем же.  

– Привеееет, – тяну я, расставляя руки в стороны.  

Андрей подходит ко мне, но всё же с осторожностью, будто не верит, что я – это я.  

– Таня!? А ты как здесь? – спрашивает он, прижимая меня крепко к себе.  

– Захотела пообщаться с дядей, а ты разве не должен быть в Чеке?  

Да, я заранее знала, что Андрей будет на тренировке. Он никогда её не пропускает. Мне кажется, что даже готов собственную свадьбу перенести, лишь бы попасть на встречу к тренеру.  

– Я вчера приехал в Ейск. Соревнования всё-таки скоро. Надо готовиться. А теперь вернёмся к главному: Иван Петрович твой дядя? – Андрей настолько шокирован, что не может в это поверить. А я могу.  

– Да! Самый лучший, самый любимый и самый родной!  

– Таня, ты где? – из тренерской выходит дядя и застаёт нас с Андреем вместе.  

– Я тут, – радостно гляжу на «родственника».  

– Хороший выбор, Абрамова, одобряю, – ехидно улыбается он, делая глоток воды из бутылки.  

– Уже поздно, – заявляю я и перевожу взгляд на Андрея.  

Уставший бородатый парень, одевший маску на лицо, улыбается, глядя в мои «ведьмовские» глаза.  

– Да, уже поздно, Иван Петрович, нас сводить, – говорит Андрей.  

– Не понял, – указательным пальцем трёт висок тренер.  

– Что тут не понятного, дядь Вань? Свататься будем, – складываю руки в замке на груди.  

Мне кажется, если бы дядя не подпирал стену, он вовсе бы упал после этих слов. Беру Андрея за руку и направляюсь к тренеру.  

– Ну что, малой, смотри мне, ты меня знаешь.  

– Я вас не подведу, Иван Петрович, за племянницу можете не переживать, она будет со мной, как за каменной спиной.  

– Смотри мне, Таня, будь придирчива к нему, как к своим фотографиям.  

– Всё будет хорошо, дядь Вань, – улыбаюсь я.  

– Чтоб не мог ей передать словами, как любишь её, ты меня понял, – серьёзным тоном выразился дядя.  

– Он может передать деньгами, – смеюсь, чтобы сбавить напряжённые несколько секунд.  

Выслушав о том, как сильно меня дядя любит и готов пойти на всё, чтобы я осталось целой и невредимой, мне кажется, Андрей уже перехотел на мне жениться.  

– Скажи мне, сынок, что такое любовь?  

– Любовь – это когда вы поссорились, но вы всё равно сохраняете смешные картинки, чтобы показать, когда помиритесь, – ответ парня меня поразил.  

– Любовь – это когда вы покупаете продукты, один человек складывает их в пакет, а другой готовит бонусную карту и расплачивается, иначе в судорогах ты пытаешься всё успеть, а тебе в затылок уже дышит следующий человек, – сказал дядя и скрылся в тренерской.