Старина

Он уже около получаса вертелся перед зеркалом. «До чего же хорош! — подумал он. — Как же мне повезло с этим портным! »  

Это был его первый — и он надеялся, что не последний — костюм сшитый на заказ у одного не особо видного, но умелого портного, что взял с него приемлемую цену за свою работу.  

Он беспрестанно застёгивал и расстёгивал верхнюю пуговицу пиджака, поворачивался правым боком, левым боком, чуть ли не сворачивал шею смотря на спину и свою тонкую талию, что элегантно, без каких либо складок и провисаний обрамлял чёрного цвета пиджак.  

Он засовывал руки в карманы брюк, сначала одну, потом другую, а потом обе, после снова расстёгивал пуговицу и опять углублял руки в удобные карманы, он проделал это движение дважды:сначала отбросив полы пиджака назад, а потом оставив их на месте. Так же не забывал время от времени наведываться во внутренний карман, даже положил туда свой блокнот, что лежал под рукой, чтобы потом размашистым, свободным движением оттуда его достать. В тот момент, когда он собирался снять пиджак, чтобы снова надеть его, неожиданно зазвонил телефон.  

—Привет, Роберт! — зазвучал слабый, хриплый голос на том конце провода.  

—Здравствуй, Старина.  

Он назвал его стариной отнюдь не из-за того, что забыл его имя, а потому что тот был на несколько лет старше своего друга и однажды назвав его так в шутку, он уже не мог отделаться от искушения так к нему обращаться.  

Впрочем, Старина был не в обиде.  

—Мне только что сделали операцию, —в окрасе его речи неожиданно появились нотки радостного воодушевления, — говорят, что зрение вернётся примерно через недели три, максимум через месяц!  

Последнее слово он произнёс с надрывом, будто на последнем дыхании, словно ребёнок, что рассказывает о своих юношеских достижениях после продуктивного дня во дворе, подняв высоту своего голоса чуть ли не на октаву выше, преподнеся эту новость, как самое важное событие в своей жизни, он никак не мог удержать пыла своей радости.  

Немного помолчав в ожидании ответа, но так его и не дождавшись, придерживаясь того же тона он заговорил вновь:  

—Вот я и подумал, может это... соберёмся сегодня у меня, как в старые добрые времена: вспомним былые деньки, послушаем наши любимые пластинки, отметим это дело парой кружек мятного чая?  

Снова Воцарилось молчание. К Старине стало закрадываться мысль, что с его телефоном или связью какие-то неполадки, он отодвинул от уха трубку и постучал по ней костяшками пальцев другой руки, будто требуя от нее разъяснений — былое воодушевление медленно растворялось в воздухе, словно сигаретный дым у открытого окна — а Роберт, тем временем, пару раз пройдясь взад вперёд перед зеркалом, а потом, будто опомнившись заинтересованно спросил:  

—А ещё кто нибудь там будет?  

Он снова, уже на автоматизме расстегнул пуговицу пиджака.  

—Нет, —прозвучал остывающий голос, — только ты и я.  

Роберт кинул беглый взгляд на свое отражение и резко ответил:  

—Извини Старина, но сегодня я ужасно занят.  

И тут же положил трубку.  

А после поставил стул напротив зеркала и начал листать свою толстую записную книжку с номерами телефонов.