Уикенд Сатаны

Три тысячи лет страданий, и ни одной компенсации! – причитал Стив, обращаясь к своему утреннему кофе. Напиток и без того был дерьмовым: отвратительная быстрорастворимая дрянь с горько-сладким вкусом, – а после его криков она стала еще хуже. Стив пригубил кофе и, сильно обжегши верхнее нёбо и язык, резко поставил чашку обратно на дешевую столешницу. Жидкость расплескалась неблаговидными коричневыми каплями. Это разозлило его еще больше, и он вылил еще дымящееся содержимое чашки в раковину вместе со своим негодованием.  

После этого остались только пустота и серость. За окном уныло висел февральский туман, предвещая оттепель.  

Как и неделю назад, когда люди с идиотскими улыбками поздравляли друг друга с Днем Святого Валентина, все дышало каким-то тошнотным счастьем. Все, кого встречал Стив, ходили за руки или обнявшись и обсуждали свои приторные планы на весну. Он только диву давался, что его кислая физиономия со следами хронического похмелья не отталкивает их, не заставляет обходить его за несколько метров и даже не намекает, что он совсем не в настроении отвечать на их вопросы о его делах.  

Неделю назад ему пришлось так напиться, что он до сих пор ощущал последствия чудовищной интоксикации, хоть и привык пить едва ли не через день.  

Считая себя конченым человеком, здоровье Стив не берег. Глядя потухшими глазами в зеркало, он задавался вопросом, почему это ничтожество в отражении не покончит с собой. Иногда он, впрочем, довольно неосторожно запивал ксанакс пивом или ходил по обочине шоссе, где его могли сбить.  

Но для решительных действий ему словно не хватало какого-то финального толчка.  

Ну, что должно случиться? – спрашивал он сам себя. – Увольнение с работы? Да она такая дерьмовая, что я это отмечу как самый большой праздник. Смерть родителей? Я их похоронил еще лет пять назад. Смерть друзей? А кого я могу назвать другом?  

И все же ему было интересно, что будет дальше. Не питая надежды на что-то охренительно хорошее, он смотрел в будущее, как смотрят косым взглядом фильм, который включил кто-то рядом с тобой и который к твоему удивлению начал медленно затягивать. Тебе кажется, что ты в любой момент уйдешь или займешься своими делами, но вскоре неохотно признаешь, что сюжет становится интереснее.  

«Ведь наверняка что-то поменяется, – уныло размышлял Стив, когда злость на мир брала короткую передышку. – Ведь так не бывает…»  

Язык саднил просто невыносимо. В другой ситуации Стив опрокинул бы стопку водку и в таком состоянии отправился на работу, но сегодняшнее утро словно подвело его к некоей грани, и он решил прогулять. В квартире ему тоже не хотелось находиться, и он решил отправиться на смотровую площадку на окраине города.  

«Только идиот поедет на смотровую в такой туман» – с горькой усмешкой думал он. Но внутренне ему хотелось отыскать хоть крупицу умиротворения.  

Он сел на свой скутер, в очередной раз наплевав на ношение шлема, и отправился в дымчатые холмы.  

Наверху туман действительно висел еще более плотной пеленой, скрывая лежащий в долине город и укутывая деревья мягким влажным одеялом. Плитка и скамейки на смотровой поблескивали от росы. Стив прислонил скутер к обочине и плюхнулся на ближайшую скамейку, не заботясь о том, что его джинсы промокнут. Раньше он обязательно бы насладился этим блеклым утром, нашел бы в нем мрачный шарм, с удовольствием бы делал каждый вдох, втягивая в еще не такие прокуренные легкие холодный и тяжелый от влаги воздух.  

Он скучал по тому Стиву. И скучал по Джессике, рядом с которой был таким, каким хотел быть, пусть и совсем недолго.  

Он избавился от нее, а вместе с ней и от любого вкуса к жизни. Ненависть к ней и к себе заполонила все его сознание. Стив задыхался от презрения к себе из-за того, что одна-единственная привязанность смогла уничтожить его как личность.  

Прикасаясь болевшим языком к столь же саднящему нёбу, он то поднимался, принимаясь нервно ходить по площадке, то снова садился, чувствуя не холод, а только изнурение.  

Год назад он бросил Джессику. До того они нередко приезжали сюда, то вдвоем, то с компанией, слушали музыку, развлекались. После он приезжал один, пил и смотрел на расплывающиеся городские огни. И каждый раз призывал Дьявола, чтобы тот забрал его душу.  

Но Дьявол игнорировал его так же, как и Бог. В своих мыслях он разругался с обоими в пух и прах.  

И все же на Люцифера он еще возлагал какие-то надежды. И теперь, почувствовав очередной прилив эмоциональной боли, Стивен закрыл глаза и прошептал: «Дьявол, явись мне. »  

В тумане шёпот прозвучал глухо. Вообще, тишина стояла полнейшая, а вкупе с туманом это создавало удивительное ощущение отрезанности от мира.  

Стив выкурил пару сигарет. Становилось совсем промозгло. Где-то далеко солнце медленно ползло по небосводу, но на смотровой освещение практически не менялось. Поэтому Стив не знал, был ли полдень или часа три дня, когда он услышал за спиной шаги. Первое, что он почувствовал, – раздражение от нарушенного одиночества. Ему даже не хотелось оборачиваться, чтобы узнать, кому это еще пришло в голову притащиться сюда в такую погоду. И все же странным казалось, что он не слышал звука машины или мотоцикла…  

Не успел он осознать это, как справа от него на скамейку сел человек. Стив повернулся, чтобы рассмотреть его. На вид лет тридцать, выглядит как второсортная рок-звезда, черные джинсы и немного потрепанная кожаная куртка, под ней – черная футболка. Ботинки на толстой подошве. Щетина, несколько взлохмаченные волосы, бледность.  

Добрый день, – сказал мужчина низким приятным голосом, в котором, однако, угадывалась какая-то угрожающая насмешка.  

Добрый, – в недоумении отозвался Стивен. Он испугался, как бы незнакомец не начал предлагать ему что-нибудь.  

Они помолчали.  

Я тебя слушаю, – спокойно сказал мужчина, глядя не на Стива, а перед собой.  

Стивен озадаченно кашлянул.  

А что я должен сказать?  

А зачем ты меня позвал?  

П-позвал? Тебя?  

Да, меня. И звал уже неоднократно, но я не приходил, потому что были дела поинтереснее.  

Мы знакомы?  

Стивен, ты, черт возьми, час назад позвал Дьявола, а теперь делаешь невинное лицо?  

Стив опешил. Конечно, он ожидал либо мгновенного результата, либо никакого. И за это время успел немного успокоиться никотином, его мысли перешли в более приземленное русло, и он начал придумывать оправдания пропущенному рабочему дню.  

Может, этот парниша просто хочет над ним подшутить? Но как он узнал?  

Дьявола не существует, – опрометчиво заявил Стивен.  

В этот момент он повернул голову в сторону незнакомца. Тот резко увеличился в размерах, покраснел, обзавелся огромными рогами, а весь его силуэт объяло адское пламя. Через мгновение он принял свой прежний облик, но для Стива этого оказалось достаточно, и он ни на мгновение не подумал, что ему могло показаться, потому что он собственной кожей почувствовал жар.  

Л-ладно, – выдавил он. – Дай собраться с мыслями…  

Можешь не торопиться. У меня сегодня выходной. А то бы я не пришел.  

Сатана закурил сигарету, причем поджег ее прямо пальцем. Стив за это время довольно быстро пришел в себя и пытался сформулировать, зачем же ему так хотелось встретиться с Властелином Преисподней. Он много раз прокручивал этот сценарий у себя в голове: он отдает Сатане десять лет своей жизни, а тот исполняет его желание. Элементарный рыночный обмен. Но теперь он стеснялся и боялся сказать это все сидящему рядом с ним существу. И следующая мысль напугала его еще больше – он ведь наверняка может читать мысли.  

Я хочу… я хочу кое-чего. У меня есть одно желание. И за это я готов отдать тебе десять, нет, даже двадцать лет жизни. Принимаешь ли ты такую валюту? – Стив чувствовал себя школьником на экзамене.  

Пожалуй, – ухмыльнулся Дьявол и сделал затяжку. – А что за желание?  

Хочу вернуться в прошлое и исправить все.  

Все – это что?  

То, что я натворил. Не становиться тем, чем я стал. И не причинять страдания близким.  

Ох, как благородно. А я думал, денег попросишь. А то твой несчастный скутер вот-вот развалится. Тебе бы стильный Харлей прикупить, а? – Он бросил на него острый взгляд, в котором Стив отчетливо увидел красный отблеск.  

Нет. Только то, о чем я прошу.  

Что ж, посмотрим… – Дьявол достал из кармана куртки смартфон и повернулся к Стиву в анфас, чтобы тот не мог заглянуть в экран. – Стивен Пегг… Ох ты, Стивен, приятель, да у меня для тебя плохие новости! У тебя нет двадцати лет.  

Ч… что? Что значит, нет? Я не проживу двадцать лет?!  

Да, именно так. Я тебе так скажу, что ты и десяти не проживешь. Чем платить будешь?  

А сколько же у меня есть? – потрясённо спросил Стив. О таком варианте он даже не подумал. Он и покончить с собой хотел как раз потому, что жизнь виделась ему нескончаемо долгой унылой полосой – без семьи, без любви, без приключений, без любимого дела, лишь с хандрой и сожалениями. Он видел себя в старости, все еще вздыхающим по прошлому. А теперь его сознание перевернулось с ног на голову, и он даже перестал видеть существо рядом с собой, которое все это время внимательно и немного хищно наблюдало за ним.  

Извини, старина, на этот вопрос я тебе не могу ответить. Конфиденциальная информация.  

Стивен уперся локтями в колени и закрыл лицо ладонями. Он явственно чувствовал все: запах табака от пальцев, холод кожи, тепло своего лица, все еще саднящий обоженный язык, капельки тумана вокруг, даже присутствие нечистой силы, рассевшейся с ним на одной скамейке. Но мир рушился в его сознании. У него нет даже десяти лет жизни. А ведь он еще молод. Даже если бы врачи неожиданно поставили ему смертельный диагноз, он не оторопел бы настолько. Там еще есть шансы, а тут сам Дьявол сообщил тебе, что дни сочтены. И все предрешено.  

Так что делать будем, старина?  

Стив медленно повернулся и уставился на его лицо, в котором все больше прослеживалось нечто злое и нечеловеческое. Раньше такая физиономия пробудила бы в нем инстинкт самосохранения – так мы обходим стороной безумцев или пьяных на улице. Но теперь он оказался полностью поглощен новым открытием о своей жизни и не сразу нашелся, что ответить.  

И что… что же я тогда могу тебе предложить?  

Душу, конечно, – со вкусом произнес Сатана. – Но в таком случае, я совсем не гарантирую, что тебя порадует исполнение твоего желания. И вообще хоть что-то порадует.  

Стивен задумался.  

Но, – продолжил Дьявол, – даже если бы у тебя было в запасе достаточное количество лет, которые ты мог бы мне предложить для того, чтобы я великодушно исполнил твое ничтожное желание, – даже в этом случае твоя душа отправилась прямёхонько в Ад по истечении условленного срока.  

А он вообще есть?  

Кто?  

Ад.  

Ничего себе. Кажется, тобой не так легко манипулировать, как я думал. Ад, как и Рай, существует для тех, кто верит в них. Знаю, вас сейчас много циников развелось, утверждающих, что нет ни Бога, ни меня, ни даже их самих, это все игра в симуляцию. Но на этом свете найдется не больше десятка по-настоящему выдающихся умов, которым хватает могущества действительно отрицать нас. Остальные нет-нет, да и поверят хоть на секунду. И с этого момента они в моей власти.  

А почем мне знать, что моя жизнь здесь – это не Ад? Похоже ведь!  

Если бы ты только видел отдельное место в Аду для тех, кто считает Адом свою земную жизнь, не пытаясь сделать ее лучше…  

Ах, то есть, – Стив чуть не задохнулся от возмущения и совсем позабыл о своем заветном желании, – люди, которые проходят войну, проходят геноцид, потерю близких или самих себя – они потом тоже отправляются в Ад?! Им было мало страданий при жизни?! Они еще и виноваты, что страдали?  

Ты мне зубы не заговаривай. И во вселенские дела не лезь. Не тебе судить, кто и чего достоин.  

А кому, тебе, что ли?  

Может, и мне.  

Они погрузились в длительное молчание, нарушаемое лишь щелчками зажигалки и звуками затягиваемого из сигарет дыма.  

Стивен, – произнес Сатана, в упор глядя на него, но во взгляде прослеживалась не насмешка, а куда более глубокое чувство, заставившее парня одновременно испытать страх и доверие к этому странному существу. – Ты ведь хотел умереть. Неужели ты считаешь, что если вернешься в прошлое и все исправишь, будешь жить с Джессикой, даже каким-то чудом не станешь тем говнюком, которым ты стал, – ты обретешь счастье?  

Ты пришел душу мою покупать или нотации читать? – Злобно огрызнулся Стив.  

На кой мне твоя душа теперь? Ты сам истерзал ее лучше, чем все мои черти.  

Стивен недоверчиво покосился на него. Он пребывал в совершенной растерянности. Но только ему пришло в голову немного поговорить с Дьяволом по душам, как с его стороны повеяло каким-то неземным холодом.  

Теперь слушай меня внимательно. Сделка возможна только такая: я возвращаю тебя на два года назад, но эти годы будут вычтены из оставшихся тебе лет. Заметь, я не сказал, сколько тебе осталось. Ты можешь делать что хочешь, но никаких гарантий, что у вас с Джессикой все наладится, нет. Сам догадаешься, почему их нет. О нашей встрече и прожитом после вашего знакомства времени ты забудешь. Как и о том, что не доживешь даже до 40.  

Почему ты говоришь мне все это? – перебил его Стив. – Разве не в твоих интересах забрать мою душу обманом?  

Я должен разъяснить тебе все условия сделки, таковы правила.  

А разве не ты их придумал?  

О, как много вопросов! И зачем только мы с Богом создали вас такими любопытными?  

Мы с Богом?.. – у Стивена уже не осталось сил удивляться.  

Конечно. А ты как думал? В каждом человеке в равной степени добра и зла.  

Тогда… По своему образу и подобию, я полагаю.  

Итак, – Сатана поднялся со скамейки, хлопнув себя по коленям и потерев ладонями. – Что ты выбираешь, Стивен?  

А если я… если я захочу просто счастливо прожить с Джессикой? Ты можешь это устроить?  

Ценой твоей души, сынок. Но вряд ли ты будешь действительно счастлив без души.  

Ох, черт…  

Понимаю, старина, много на тебя свалилось. Даю трое суток на раздумья. Сейчас два часа дня. Если ты надумаешь согласиться с предложенными мной условиями, чиркни этой зажигалкой, и я появлюсь. Но в противном случае просьба не беспокоить. Торговаться я с тобой не буду.  

Он протянул ему старомодную бензиновую зажигалку, которая оказалась непомерно тяжелой. Затем пошел в сторону дороги и растворился в тумане.  

Стив долго не мог заставить себя подняться. Ему казалось, что если он сейчас уйдет отсюда, то потеряет последнюю возможность исправить свою жизнь. Как будто оставшиеся дни песком перетекают из одного сосуда песочных часов в другой, но пока он здесь, время остановилось.  

Наконец, он заставил себя залезть на скутер и добрался до дома. Мысли в голове ворочались гигантскими каменными глыбами, и он едва дошел до постели, где свалился мертвым сном.  

Проснулся он только следующим утром. Голова была невероятно тяжелая, но он прекрасно помнил все события предыдущего дня. И до сих пор ощущал тяжелую металлическую зажигалку в кармане джинс.  

На смартфоне отображалась вереница сообщений от босса и коллег – гневных, тревожных или равнодушных. Раньше это один их вид вызвал бы в нем невероятный всплеск кортизола, но теперь он лишь погасил экран и отбросил телефон подальше.  

За окном стояла та же ненавистная серость, хотя вчерашний туман и превратился в мелкий дождь. Но теперь Стивен воспринимал все по-другому. Каждое утро его простое жилище и вид из окна на многоэтажки вызывал в нем тупое раздражение, которое еще больше вырастало после того, как он заглядывал в зеркало. Но сегодня все вдруг показалось ему декорациями. Словно встреча с Дьяволом (пусть он и вызвал его своим отчаянием и детским капризным требованием, чтобы все желания сейчас же исполнились) вдохнула в него другое мироощущение.  

Обстоятельства, в которых он оказался, теперь виделись не страшным и несправедливым наказанием, а логичным ходом событий. Более того, вместо обычных причитаний его мозг стал неожиданно выдавать способы изменить ситуацию.  

Встречу с Люцифером он помнил во всех подробностях, и все же минутами сомневался, что это был не сон и не плод его воображения, изуродованного последствиями алкоголя и наркотиков. Но каждый раз, когда часть его скептически заявляла, что такого не могло быть, он нащупывал в кармане зажигалку.  

Ему нестерпимо хотелось провернуть колесико и вызвать Сатану вместе с маленьким огоньком.  

Нет, он не принял решение. Как можно принять решение, от которого зависит вся жизнь, если не можешь решить, в каком баре сегодня лучше напиться. Но Дьявол казался единственным, с кем он мог бы поговорить, с кем ему хотелось поговорить. Он буквально слышал у себя в голове этот тяжелый, даже немного приятный голос, звук которого заставлял ноздри зудеть от запаха дыма и серы. Голос смеялся над ним и говорил что-то вроде: «Я тебе не мамочка и не психолог. Разбирайся со своими заморочками сам. »  

Никогда еще он не жаждал разговора с кем-либо больше, чем сейчас. И понимая, что зажигалка сейчас представляет для него такую же опасность, как кулек героина для наркомана в завязке, он спешно оделся и вышел на улицу, оставив подарок Сатаны дома.  

Стив не ел уже вторые сутки, но вместо голода ощущал только неприятную слабость.  

Кроме нее, присутствовало лишь странное чувство, что кто-то или что-то ведет его, словно марионетку. У него возникали неожиданные порывы, и, будучи не в силах вернуться к обычной жизни, Стив решил просто поддаться.  

Сначала он оказался в кафе, где купил хороший зерновой кофе и съел сэндвич. К полудню снова позвонили с работы. Стивен, который в другой раз скорчил рожу и сбросил бы звонок, быстро ответил и спокойно сказал, что увольняется и вскоре придет за своими вещами. Не удосужившись выслушать возражения на другом конце провода, он повесил трубку и выдохнул.  

Снаружи вдруг выглянуло бледное, утомленное зимой солнце, красиво озарившее дома и улицы (Стив находился ближе к центральной части города).  

В голове у него по-прежнему было несколько сумбурно, и он решил пройтись в поисках. Расплатившись, Стивен вышел на улицу и, не пройдя и пятидесяти метров, увидел, как машина сбивает человека. Сразу несколько прохожих подбежало к месту аварии.  

Машина ехала не очень быстро, поэтому от столкновения пострадавший просто упал, а не отлетел в сторону и не перекувырнулся через капот. Однако, это был человек в возрасте, и такой удар не мог пройти для него без тяжелых последствий.  

На дорогах было свободно, и скорая помощь приехала быстро. Стив, следуя очередному порыву, поехал в больницу вместе со стариком.  

Он не понимал, почему санитары позволили ему забраться в машину, даже не спросив, приходится ли он родственником пострадавшему. На их лицах читались озабоченные, но отчужденные выражения, словно их ждала какая-то задача поважнее.  

Он так же не понимал, зачем ему сейчас ехать с каким-то незнакомцем в госпиталь. Но с другой стороны, он не представлял, чем ему еще сейчас заняться, и он свел это действие на желание отвлечься от собственной жизни и получить новые эмоции.  

Старик был в относительном порядке: во всяком случае, осмотрев его, санитары не обнаружили открытых переломов или серьезных вывихов и других внешних повреждений. Но сознание он потерял, видимо, сильно ударившись головой.  

Стивен сидел в коридоре больницы и ждал, пока старику окажут первую помощь. У него обнаружился перелом голени и небольшое сотрясение мозга.  

Затем Стиву позволили зайти к нему в палату, вновь не спросив, какое он, собственно, имеет на это право.  

Пациент заснул под действием каких-то седативных.  

Стивен рассматривал его. В близи он оказался не так уж стар: вряд ли больше 60-65 лет. Весь его облик обладал какой-то хрупкостью: тонкие черты лица, довольно длинные локоны серебристых волос, изящное телосложение. Тело, видимо, некогда сильное и крепкое, теперь словно было отрешено от мира.  

Со старика сняли куртку, и он остался в бледно-голубой рубашке из плотной качественной ткани.  

Стивен несколько раз выходил покурить и возвращался. Никому и в голову не приходило выгнать его, и он бы даже подумал, что внезапно превратился в невидимку, если бы сестра не попросила позвать ее, когда пациент очнется.  

Снаружи медленно вступал в свои права вечер.  

Все это время Стив сидел подле койки старика, огороженной ширмой. Он то принимался вновь рассматривать мужчину, подмечая в его облике все новые детали: обручальное кольцо, небольшой шрам на скуле, то, как двигались или останавливались глаза под закрытыми веками, – то прислушивался к больничным звукам, то уходил настолько глубоко в свои мысли, что переставал что-либо видеть и слышать вокруг себя. Он ни разу даже не достал телефон, ему хотелось ощутить себя в другой реальности, в каком-то фильме, и не вспоминать о том, что окружало его каждый день.  

Вдруг Стив встрепенулся после очередного падения в забытье, и в этот же момент мужчина на койке пришел в себя. Взгляд его постепенно из мутного стал более осознанным. Он осмотрелся, задержавшись на своей загипсованной ноге (его разместили полусидя из-за сотрясения), пробежался глазами по ширме, и наконец заметил подле себя Стива. Казалось, он отлично понимает, где и почему находится. Ни смятения, ни досады на его лице не отражалось.  

Я попал в аварию? – тихим трескучим голосом спросил он у Стива, лишь слегка повернув голову в его сторону. Обычно так спрашивают тогда, когда и так знают ответ и просто хотят услышать подтверждение от кого-нибудь другого.  

Да, – так же тихо ответил Стив, совершенно позабыв, что должен позвать медсестру.  

Легко отделался, – отозвался мужчина. Затем повисло молчание, показавшееся Стиву очень долгим. Старик смотрел вдаль из-под опущенных век, словно что-то вспоминая.  

В тот раз я едва не умер, – наконец произнес он.  

Когда именно? – Осторожно поинтересовался Стивен.  

В юности я уже попадал в аварию. Только тогда я был водителем. Шел проливной дождь, и едущий передо мной грузовик занесло. По дороге в больницу я умер и был мертв 20 минут. Меня чудом откачали.  

Невероятно, – прошептал Стивен.  

В ту ночь я разговаривал с Богом.  

Сердце Стива пропустило удар. И затем последовало резкое ощущение досады – неужели, все это время он спит? И это просто нелепое продолжение сна, которое выдумал его мозг.  

Эту досаду ощутил Стив, привыкший не ждать от жизни ничего хорошего. Другой Стив прекрасно знал, что не спит.  

И что же он сказал? – почти неслышно спросил он, хотя вопрос и казался ему верхом бестактности. Но такт – не то, о чем он мог беспокоиться в те минуты.  

Увы, я многое забыл, – начал мужчина. Он говорил довольно четко, несмотря на свою травму, и нельзя было предположить, что он бредит или выдумывает. – Но я точно помню, что он предупредил меня о непростой судьбе… И что я нередко буду проклинать его и отрицать его существование…  

В другой момент Стивен был бы страшно разочарован таким банальным ответом. Но теперь он лишь жадно внимал словам этого чудного незнакомца.  

Так и было. И в самые ужасные минуты я вспоминал то, что он мне сказал. Я думаю, это спасало меня. Не раз.  

Вы помните еще что-то? – спросил Стивен, после того как старик некоторое время молчал.  

Да. Он сказал, чтобы я – именно я – искал ответы в людях, которых встречу. Но не во всех. Чтобы я учился… понимать… в ком… есть ответы…  

Мужчине явно стало трудно дышать, и он замолк, прикрыв глаза, но Стив знал, что он не спит.  

Он позвал медсестру и понаблюдал, как старику сделали компресс.  

Через полчаса он услышал оживленные женские голоса, и штору вокруг койки резко отодвинули. К старику торопливо подошли две женщины.  

Доли секунды хватило, чтобы понять, что это его семья, жена и дочь.  

Впрочем, насчет жены у него возникли сомнения – вошедшая женщина была удивительно похожа на лежащего на койке пациента, такая же стройная, с аристократичным лицом и длинными светло-каштановыми волосами, в которых виднелось множество седых прядей. Она вполне могла бы сойти за его сестру или даже дочь, настолько была заметна разница в возрасте.  

Женщина кинулась к изголовью койки; ей явно хотелось задать множество вопросов, но она не привыкла много болтать и теперь не знала, как высказать то, что буйствовало у нее внутри.  

Девушка лишь на несколько секунд смотрела на старика, затем ее взгляд, мгновенно изменившийся с обеспокоенного на озадаченный, переместился на Стива.  

Ей можно было дать столько же лет, сколько ему, или чуть меньше. Длинные темно-каштановые волосы, большие карие глаза, казавшиеся очень добрыми из-за того, что их внешние уголки слегка опускались вниз.  

Она все смотрела и смотрела на него, словно ожидая, что он сам скажет, кто он такой и зачем сидит возле ее отца. Затем она подошла ближе к старику, присела на койку, взяла его за руку и что-то прошептала.  

Вы свидетель аварии? – голос у жены пострадавшего (Стив решил, что она все-таки жена) оказался на удивление глубоким и звучным.  

Можно и так сказать, – неуверенно проговорил Стив, осознавая, что он толком не помнит, как произошла авария.  

Видите ли, он… Я мало успел увидеть, и… Кажется, он… – Стив постарался своим видом показать, что хочет узнать имя мужчины.  

Филипп, – с кивком подсказала женщина.  

Он переходил дорогу. Машин было мало, но наверное, они не успели друг друга заметить, и… вот.  

К счастью, в этот момент вошла медсестра.  

Стив написал на бумажке свой номер и отдал девушке.  

Позвоните, если что-то понадобится… Насчет суда, и прочее.  

Она молча взяла бумажку и проводила его взглядом карих глаз.  

Снаружи уже стемнело. Несмотря на то, что его тело занемело от долгого сидения и жаждало движения, Стив уселся на скамью неподалеку от входа в больницу. Джинсы намокли от капелек февральской мороси на скамейке, но его это не трогало. Он закурил сигарету и глубоко задумался.  

Через несколько минут из дверей больницы вышла девушка. Она сразу повернулась и подошла к нему, будто знала, что он сидит именно там.  

Почему вы сидели с моим отцом так долго? Медсестра сказала, что его привезли еще днем.  

Я… – Стивен запнулся и заглянул в ее большие добрые глаза. «Интересно, много ли ей врали? » – ни с того, ни с сего пронеслось у него в голове. – «Выглядит такой наивной, что вроде бы и не сложно обмануть. И в то же время, какой постыдный это был бы поступок…» – Я не знаю, – вздохнул он.  

Но ведь у вас… были мотивы?  

Да, но они исходили… не из головы.  

Что это значит?  

Сегодня меня словно что-то толкает на действия, которых я бы не совершил в другой день.  

Она смотрела на него во все глаза, будто не могла поверить его словам. Наверное, он сам выглядел так же, когда старик рассказал ему о своей встрече с Богом.  

Сам того не замечая, Стивен сделал несколько шагов вперед. Девушка все еще смотрела на него и на автомате шла следом.  

Можете мне не верить, но я чувствую то же самое. И не только сегодня. Такое случается время от времени.  

Да ладно вам, – усмехнулся Стивен, зажигая еще одну сигарету. Они уже шли куда-то по ночной улице, освещаемой яркими фонарями и фарами проезжающих мимо машин. – И к чему же это обычно приводит?  

На самом деле, мне часто кажется, что это все надуманно. Но иногда меня как будто приводят туда, где кто-то во мне нуждается. А иногда я просто случайно где-то оказываюсь и вижу что-то удивительное.  

Стивен не ответил, и несколько минут они шли в молчании. Впереди замаячила светящаяся вывеска бара; у входа в табачной дымке стояло несколько человек. Это грубо выдернуло Стива из его нового состояния и швырнуло в прошлое.  

Вас разве не будет ждать ваша мать? – он спросил это более резко, чем хотел, но не смог себя проконтролировать.  

Нет, – глухо отозвалась девушка. – Она посидит с отцом и поедет домой.  

Посидим в баре?  

Почему бы и нет.  

В последние пару часов Стивен чувствовал себя изнуренным, и вместе с тем его мышцы не могли расслабиться от перевозбуждения. Раньше такое состояние мгновенно отправило бы его в бар или в магазин алкогольных напитков. Теперь ему совсем не хотелось пить, но он попросту не мог придумать, чем еще заняться.  

В коричневатом полумраке вырисовывались силуэты нескольких компаний, сидящих за угловыми столиками. Они сели за бар, освещенный золотистым светом неоновой вывески, висящей здесь так давно, что она была забрызгана каплями напитков.  

Некоторое время они сидели молча. Стивен беззастенчиво рассматривал девушку. Происходящее слишком напоминало странный опиоидный сон, чтобы беспокоиться о правилах приличия.  

Она не смотрела на него. Взгляд больших глаз бродил по полке с бутылками за баром. Чувствовалось, что у обоих слишком много вопросов, чтобы с чего-нибудь начать.  

Знаете, а у него ведь была другая семья, – она сказала это тихо и спокойно, но от внезапности фразы Стив едва не дернулся.  

У… у вашего отца?  

Да. Жена… и дочь.  

Почему – были?  

Они погибли. Попали в кошмарную аварию. Отец был на волоске на от смерти, но его спасли.  

Он рассказал мне. Он ведь… был мертв некоторое время?  

Да, этот так, – девушка невесело усмехнулась. – Он вообще-то замкнутый человек, а эта ситуация только добавила ему угрюмости и молчаливости. Но иногда он возьмет да и расскажет незнакомцу что-нибудь личное.  

Прямо как вы?  

Она снова усмехнулась. Перед ними поставили напитки, но обоим не хотелось даже прикасаться к стаканам с липкой испариной, появившейся из-за льда внутри.  

Представляете, он ведь получил второй шанс. И он выбрал свою вторую жизнь прожить по такому же сценарию. Он женился на женщине, похожей на него самого. Он был настолько уверен в своем выборе, что у него во второй раз появилась дочь. Я всегда хотела спросить его, винит ли он себя. Ведь ему была дана такая возможность, а им – нет.  

А почему не спросили?  

К нему не подступиться. Если он не хочет говорить о чем-то, даже не получится произнести вслух свой вопрос. Просто не получится.  

А вы бы мучались на его месте?  

Я бы рвала на себе волосы. Да и он, вероятно, рвал. Но я бы не смогла потом жить как ни в чем не бывало.  

Очень многие из нас проходят через ужасные события и живут как ни в чем не бывало.  

Она не ответила, и снова повисло молчание, позволившее обоим уйти в свои мысли.  

Почему вы решили рассказать мне об этом? – наконец спросил Стив.  

Девушка бросила на него растерянный взгляд, и стало ясно, что ей сложно дать объяснение собственному поступку.  

Вы так долго просидели там с ним, – наконец выговорила она. – Подумала, что вам стоило бы что-то узнать о нем.  

Стивен потягивал свой напиток, не чувствуя его вкуса. Он находился наполовину вне своего тела и своего сознания, и это раздражало не меньше, чем обычное, опостылевшее самоощущение.  

Он хотел спросить свою спутницу о том, к каким именно событиям подталкивала ее жизнь, что ей удалось увидеть в ситуациях, когда ее вел не собственный разум, а что-то извне. Он стремился найти хоть одно объяснение своему состоянию. К тому же молчание, дававшее слишком много места мерному ропоту голосов в баре, только усиливало ощущение дереализации.  

Но только Стив открыл рот, чтобы заговорить, как к ним подошел, покачиваясь, пьяный мужчина. Облысевшая голова блестела от пота, на клетчатой рубашке виднелись сальные пятна. Стивен не успел много выпить и теперь отчетливо чувствовал запах перегара, тяжелым, почти осязаемым облаком поваливший от мужчины еще до того, как тот успел что-то сказать. Стивена охватило отвращение, а вместе с ним и жгучее желание ударить этого человека. Но он решил дать ему возможность нарваться еще больше.  

Д-добрый вечер, – заплетающимся языком сказал пьяница.  

Ух, какие мы вежливые.  

Он то ли не услышал в голосе Стива жалящего сарказма, то ли алкоголь дал ему достаточно благодушия, чтобы не обижаться на это.  

Ск-скучаем, молодые люди?  

Нет.  

Присоединяйтесь за наш стол, – мужчина, качнувшись, повернулся боком и показал рукой на компанию таких же пропойцев.  

Я же сказал – нет.  

Да брось ты. Вон, дама скучает, – он слащаво улыбнулся и его качнуло в сторону спутницы Стива.  

Любой адекватный человек отошел бы, или попытался уладить ситуацию переговорами, или, на худой конец, позвал бы охранника. Но Стивен уже очень давно не чувствовал себя адекватным. Поэтому он вскочил с барного стула и ударил пьяницу кулаком в лицо.  

Вот он и вернулся в естественную для себя среду. Правда, обычно он ввязывался в драки в куда более пьяном состоянии, и его даже на мгновение удивила непривычная боль в руке, ведь обычно ее гасил алкоголь.  

В эту зиму он дрался очень часто. Синяки на лице проходили на удивление быстро, хотя рассеченная бровь до сих пор иногда кровила, когда он неосторожно задевал ее. А вот гематомы на ребрах держались по несколько недель. Не успевала сходить одна, как он тут же зарабатывал следующую.  

Спрашивал ли он себя, зачем дерется? Ему не приходилось задаваться такими вопросами. Пока он дрался, перед ним маячила хоть какая-то цель. Нанести побольше ударов, остаться последним, кто стоит на ногах. Ничего другое не дарило ему хоть сколько-нибудь яркие эмоции.  

И хотя выразить свою ненависть к миру можно было сотней способов, этот нравился ему больше всего.  

Как только пьяница повалился на замызганный пол бара, его дружки вскочили с насиженных мест и с удивительным для таких пьяниц проворством накинулись на Стива. Тот схватил барный стул и опустил его на голову одного из здоровяков. Дешевое дерево разлетелось в щепки.  

Следующий мужчина оказался уже слишком близко и прижимал Стива к барной стойке. Ему не хватало пространства размахнуться, поэтому он нанес противнику удар собственным лбом. В ушах зазвенело. Мужчина упал, держась за окровавленный нос.  

Кто-то из немногочисленных посетителей бара стал подтягиваться, то ли чтобы разнять дерущихся, то ли чтобы принять участие и разогнать кровь.  

Получай, сука! – Стивен ударил кого-то в ухо, уже не разбирая, нападает ли на него кто-то или просто пытается остановить. Ему самому прилетел удар в солнечное сплетение, заставив его согнуться пополам. Кто-то воспользовался ситуацией и ударил его по спине.  

Не то, что бы Стивен умел хорошо драться, но ярость и безумие давали ему опасную силу. Не в состоянии сделать нормальный вдох, он, тем не менее, поднялся на ноги, и ударил по морде еще двоих или троих посетителей.  

Подскочили охранники и попытались разнять дерущихся, но споткнулись о лежащие на полу тела. Стивен повернул к ним окровавленное лицо и потряс такими же окровавленными кулаками, демонически ухмыляясь. Но в этот момент его ударили сзади чем-то тяжелым по голове. Он потерял равновесие и, оставаясь в сознании, упал на пол. Пока он пытался встать, охранники разняли двоих мужчин, которые уже почти вцепились друг другу в глотки, и вышвырнули их за дверь бара.  

Стивен никак не мог поймать равновесие, поскальзываясь на полу, липком от крови и выпивки. Охранники помогли ему. Они вдвоем подхватили его под руки, дотащили до двери и пинками вытурили на улицу.  

Стив оперся о стену. Те двое, кого выгнали до него, уселись прямо на асфальт. Мордовать друг друга им больше не хотелось.  

На него накатил коктейль эмоций, который он обычно испытывал по утрам после таких ночей: злоба, досада, раздражение, грусть, моральная тошнота, – и эйфория от осознания, что он кому-то надрал задницу.  

Но в этот раз чувства быстро отпустили его, оставив только гнетущую пустоту. Он только теперь понял, что девушка, с которой он познакомился в больнице, ушла. Во время потасовки он краем глаза успел заметить, как взметнулись ее каштановые волосы, когда она поспешно выходила из бара.  

Он ведь даже не успел спросить ее имени. У нее остался его номер, но Стив знал, что она не позвонит. Да и на кой черт они друг другу сдались?  

Следующим утром его разбудило кошмарное похмелье. Следующим, что он почувствовал после головной боли и адской жажды, было возмущение.  

«Какого черта… Я ведь и одного стакана не выпил вчера…»  

Ко всему прочему, у него как никогда саднило все тело после драки, особенно разбитые костяшки пальцев, затылок и левая лодыжка, которую он неудачно подвернул.  

Разбитый и растерянный, он поднялся, постепенно вспоминая вчерашний день. Авария, больница, старик, рассказывающий о Боге, девушка с каштановыми волосами, ее загадочный, бездонный и в то же время беспомощный взгляд в барном полумраке.  

Но более всего ему запомнилось солнце. Как же давно он не видел солнце. Мгновение, когда оно вышло, наполнило его сознание чем-то ясным и теплым.  

А теперь за окном снова висела ненавистная серость. Вместе с солнцем ушло и наитие, которое вчера водило его целый день и без которого его теперь бросало из отчаяния в ярость и обратно.  

Бранясь про себя и борясь с тошнотой, Стивен натянул грязные джинсы и заляпанную кровью футболку, которые вчера сбросил прямо на пол, перед тем как лечь спать. Затем схватил со стола зажигалку, которую подарил ему Сатана. Встреча, которая накануне казалась сюрреалистическим сном, теперь вдруг встала перед его внутренним взором так ясно и детально, что он не мог отрицать произошедшее, даже если бы захотел.  

И сейчас у него больше не было потребностей, кроме как чиркнуть этой чертовой зажигалкой.  

Стивен довольно долго ехал в никуда на своем скутере, пока не осознал, что направляется в один из своих излюбленных баров (где он больше всего напивался в стельку и дрался). Несмотря на четверг, там даже в столь ранний час могли быть посетители. А ему хотелось поговорить с Дьяволом наедине.  

При мысли о том, чтобы поехать опять на ту смотровую, где они встретились впервые, он только болезненно поморщился. Теперь его тянуло к воде, и он решил, что на берегу озера вряд ли будет кто-то гулять в такую недружелюбную погоду.  

Там действительно никого не оказалось. Серая вода сливалась с таким же серым небом, с которого сыпались холодные капли.  

Стивен встал на причале, глядя на водную гладь, и чиркнул зажигалкой. Сатана появился рядом внезапно – и в то же время невозмутимо, словно он стоял здесь уже очень давно, и это Стивен вдруг выпрыгнул из пустоты рядом с ним.  

Я уже жалею, что дал тебе эту штуку, – как ни в чем не бывало проворчал он, забирая у парня зажигалку. – Ты хоть в курсе, который час?  

А ты что, спишь что ли?  

В ответ Сатана только раздраженно хмыкнул. Оглядев Стива, он повторил этот звук, сохраняя непроницаемое выражение лица.  

А я посмотрю, ты не очень-то спешишь что-то менять, – и не дожидаясь ответа, продолжил. – Какое же решение ты принял, мой дорогой друг?  

Я… я не…  

О, только не говори, что ты позвал меня снова языком чесать!  

Послушай… я правда не знаю, что мне делать.  

Я дал тебе достаточно времени. Ты мог и вовсе не принимать решение. – Впервые за сегодня его голос прозвучал с пугающей внушительностью, и Стиву стало еще труднее говорить. Дьявол почувствовал это и продолжил чуть снисходительнее – Если бы ты действительно хотел быть с этой Джессикой, то был бы любой ценой. И вероятно, тебе даже не потребовались бы мои услуги. Но ты ни разу в жизни не брал на себя ответственность. И хочешь свалить решение своих же проблем на других. Боюсь, если я продолжу, тебе в конце концов придется заплатить за сеанс психотерапии, а ты помнишь, что я беру оплату только душами. – В этот момент Стивен наконец посмотрел на него в упор и увидел зловещее сияние глаз цвета расплавленной лавы. Внезапно его страх сменился возмущением.  

А зачем ты вообще пришел? Можно подумать, ты приходишь ко всем и каждому, кто тебя так отчаянно зовет?  

Мало кто зовет меня так отчаянно, – ухмыльнулся Сатана. – И да, я решил сделать исключение. Мне стало забавно узнать, что из этого выйдет.  

Что значит – выйдет? Разве ты не знаешь все, что случится?  

Что? Ты считаешь, что все предрешено? Так ты еще и фаталист несчастный? Мы тут вас, людей то есть, выпустили барахтаться, а вы уже сами решили, что и как будет. И большая часть негативных и разрушительных событий идет вовсе не от меня, как бы ни неприятно было это признавать.  

А если не предрешено, почему бы тебе просто не утащить меня в Ад прямо сейчас?  

Бог с тобой! А как же многовековая традиция?!  

Стивен захлебывался от настолько непривычных эмоций, что не мог ответить.  

Я понимаю твое удивление. Но ты обладаешь такой невероятной способностью превращать жизнь окружающих и свою собственную в Ад, что мне остается только наблюдать за этим с миской попкорна. – Он остановился и взглянул на Стива, который беспокойно метался по причалу, все больше бледнея с каждой минутой. – Твоя жалкая душонка меня не интересует, – с легкой издевкой добавил он. – Ты хочешь зла – ты его получаешь. Тебя неинтересно соблазнять конфетами в красивой обертке, внутри которых – яд. Ты их съешь, даже зная, что там отрава.  

Стив по-прежнему молчал.  

Послушай, – Дьявол положил ему руку на плечо, и тот поднял на него измученный взгляд. Прикосновение Сатаны было невероятно тяжелым, словно эта рука принадлежала свинцовой статуе. «Тяжела, как все страдания в этом мире. » – подумал Стив. – Я сейчас уйду. И больше не вернусь. Могу исполнить твое желание. Об условиях ты помнишь. В целом, в этом нет ничего плохого. Все кредиторы работают по такой системе. В конце концов, это же я придумал.  

Мысли метались в его черепной коробке как перепуганные птицы. Он даже не пытался сдерживать панику.  

Ему вспомнились долгие ночи, когда алкоголь не лез в глотку, а транквилизаторы не действовали. Как он лежал без сна, пялясь на лучи от автомобильных фар, бегавших по потолку, и раз за разом придумывал сценарии, как он мог бы все исправить. Сожаления уже давно исчерпали себя. Он стал циничным, вместо боли сердце переполняло только горькое равнодушие. Ему не хотелось быть таким, но он был, и потому продолжал сочинять, как все могло бы пойти по-другому. Он ненавидел себя за эти мысли.  

Стив чувствовал, что нужно срочно сделать выбор, и лихорадочно пытался рассчитать последствия. Жить ему, в общем-то, незачем. Сатана сказал, что проживет он недолго. А потом так или иначе попадет в Ад. Нечистый верно подметил, что он и так уже в Аду черт знает сколько времени. А если он вернется, он хотя бы узнает, можно ли что-то поменять. Да, он хочет назад. Он хочет проснуться с Джессикой солнечным утром.  

Знаешь, мне уже нечего терять, – медленно выговорил он. – Я согла…  

Он вдруг почувствовал вибрацию своего мобильника. Раньше он бы раздраженно сбросил, даже не взглянув на экран, но теперь ему стало слишком интересно, кто мог позвонить ему в такой момент. Он ответил, забыв сказать даже «Алло».  

Стивен? – он не сразу узнал голос. – Извините за беспокойство. Вы вчера видели, как сбили моего отца на улице. Не хотелось бы вас напрягать, но ваши показания пригодятся в суде, и…  

Хорошо, – еле выдавил из себя Стив. – Давайте встретимся.  

О, это будет не сегодня, – поспешно сказала девушка. – Просто хотела убедиться, что… – она, вероятно, собиралась сказать «Что с вами все в порядке», имея в виду вчерашнюю драку в баре. – Что вы сможете.  

Я бы хотел с вами увидеться.  

Она назвала ему адрес. Стивен повесил трубку и обернулся, ища взглядом Дьявола. Его нигде не было. Он исчез, забрав с собой зажигалку.  

Стивен медленно шел по набережной, размышляя о Джессике и о Дьяволе. «Плохо он делает свою работу, – думалось ему. – Он должен был убедить меня продаться за эти два-три года с Джессикой. Должен был вдвойне потому, что тогда заполучил бы меня, а ее заставил бы еще больше страдать после моей смерти.  

Всепоглощающая ярость ушла, оставив его наедине с выжженным до черноты полем. И он с равнодушным интересом стал размышлять о том, успеет ли вырастить на нем что-нибудь до того, как он снова встретится с Сатаной.