Иногда меня болят Крылья

Отчасти по мотивам реальных событий  

«…Иногда меня болят Крылья.  

В последнее время всё чаще. Это очень странное ощущение, которое достаточно трудно передать; ведь у человека вроде бы нет крыльев, как понять, что болит то, чего нет? Хотя я не… А оно может, и сильно… Лишь тебе я могу сказать это, Ты, мой неизвестный, до конца полумифический гость, собеседник. Ты – друг? Есть ли ты? Есть ли на самом деле? Живой? Или только в форме обращения в этих словах, да многих словах других писем?  

Кто Ты?  

Я не знаю до конца даже этого, но всё равно пишу; пишу, потому что лишь так чувствую облегчение, радость. Увы, ничто другое на свете не может теперь для меня с этим сравниться. А Крылья… О, это началось ещё несколько лет назад, примерно тогда, когда они были в самом расцвете сил, горели зелёным огнём, горели оранжевым, потом красным, цвет менялся, и весь силуэт, казалось, утопал в огненном зареве. Казалось, что утопал. Я не видела себя со стороны; это всё только субъективные ощущения.  

Но раньше, раньше всё было иначе. И теперь я согласна на всё, чтобы только снова, снова чувствовать это. Пусть даже на час. На миг! Согласна отдать всё, что ещё осталось, только бы жили Они, только бы Они были. Даже если потом не станет меня, даже если для этого необходимо призвать самые древние, самые тёмные злые силы… Я хочу восстановиться, к сожалению, не знаю, как. И, нет, эти Силы, по определению, не могут быть тогда злыми.  

Чистый лист дневника определённо напоминает мягкие тёплые пёрышки, точнее те Крылья, что были всегда; как они меняли цвет, как пытались слиться каждый раз с разной природой, как однажды начали рваться наружу, как было смешно и неловко, когда Они отделялись от рук, начинали светиться и едва не стали видимы однажды всем пассажирам автобуса…  

Они давали радость, дарили любовь к себе. С ними я не была одна, с ними и благодаря ним одним, и всему-всему тому, что дарили они. А людям свойственно идти на свет… И уходить в тот же день, когда этот свет слабеет.  

Было много проблем в моей жизни, много различных ситуаций. Пока пишу или говорю, мысли приходят в порядок, и кое-что проясняется, но, к сожаленью, не всё, не всегда.  

Так много всего произошло, так много хотелось бы рассказать, но поджимает время – и одна знакомая злодейка опять сегодня дома – с утра. Мои золотые Крылья, некогда золотые, превратились из радости в боль, висят за спиной, оттягивая буквально до пола. Они стали цвета лимона и даже пахнут им. Отравляют, угнетают, проносят разочарование и обиду. Крылья, которые не так давно обещали и словом, и делом добиться огромных высот! Которые, действительно, видели небо, которые могли летать, и я могла… Одна другая знакомая говорит и сейчас о внутренней силе.  

А я, хоть убей, не понимаю до конца, про какую Силу она говорит. Если я не могу. Если Они превратились в тяжесть. Это уже не то, они наоборот высасывают последнее, что осталось. И долго ли так продержусь – невообразимо трудно сказать.  

Сила…  

Но порой я всё-таки её ощущаю. Она горит, она рвётся, мечется из угла в угол, перебирается из одного пёрышка в другое, но не может поднять Их, не может, как раньше. Может потому, что Крылья стали немного больше за это время, немного выросли? Точно отчаянно борющийся за жизнь огонёк, который хочет гореть и создан для того, чтобы гореть, но его посадили в маленькую банку и заперли.  

Я ничего не прошу, только дай жизнь. Забери меня, но пусть живут Они, пусть живёт он, мой полёт. Это ощущение – жажда, свобода? Ничего больше не надо, ничего не мило, и это так напоминает ужасную медленную мучительную смерть. Всё, точно как в одном видении с фениксом. Феникс и вовсе не выходит из головы. Я про историю, где даже его убили… Но поздно бояться летать, когда уже выросли крылья. Также поздно пытаться найти иное предназначение, когда предназначение первым нашло тебя. (Всё-таки летать страшновато. )  

Это тоже самое, как иметь любящего человека, прекрасного, по всем понятиям для тебя идеального, и вы любите друг друга, и всё у вас взаимно, и всё хорошо, но он почему-то, допустим, не нравится твоим родителям. Родители намекают на возраст, что вот бы… пора бы… Выискивают сотни причин. А тебе уже нравится один человек! Он для тебя – весь мир! И как ты можешь согласиться на мамины варианты, подумать и начать рассматривать их, если ты, если твоё сердце, если вы уже заняты? При живой и любимой мечте! Как можно выбрать? Чему радоваться, как потом жить? Да ведь это чистой воды предательство.  

Прошу, если Ты слышишь меня!  

Если меня хоть кто-нибудь слышит.  

Я приняла за эти годы одно очень важное обстоятельство. Так много всего изменилось!.. И после него согласна на любые проблемы и неприятности, на любые внешние события, конфликты, на одиночество, пусть только будут Они (Крылья) и вдохновение – а проблемы всё равно есть и будут; пусть будет плохо, но только вместе. Пусть рядом будут Они, и всё станет на своё место.  

Лишь потеряв, мы начинаем так страстно пытаться вернуть то, что испытывали. Лишь потеряв, понимаем, что было по-настоящему важным, а без чего, в конце концов, можно и обойтись. Лишь потеряв… Но… Но кто сказал, что это конец? Депрессия? Давно хотелось закидать её мандаринами, ха-ха, прямо подмывает так сделать.  

Страх – самое ужасное чувство против мечты. Можно иметь всё, даже больше, но больше уже ничего не хотеть… Только бы завтра и послезавтра не стало ещё тяжелей!.. Это больше, чем просто желание, и грусть моя много больше, чем просто грусть. Это вопрос всей жизни и смерти, всей жизни и света мечты…  

И я не знаю, как донести людям то, что это – действительно, самое важное. И как же мне тяжело…»  

Этому письму два или три года.  

Тяжело быть Ангелом в мире, где никто в них не верит. Да, нарисовали и понаписывали немало, но что-то совеем иное, правду не знает никто. Да какая правда? Ложь была бы намного более правдоподобной, чем истина! Вот в таком мире мы живём… и вы, и я…  

А Вы бы поверили, что я – Ангел, который сейчас сидит за компьютером? Крылья, как плед, укрывают спину. Сегодня прохладно, и они особенно жмутся к коже. Большие и белые Крылья. Я пишу их теперь всегда с большой буквы, потому что иначе нельзя. Потому что только так можно с Ними.  

Приходится претворяться человеком, но, кажется, меня рассекретил здесь каждый первый. Даже письма передают Свет, или особенно письма? Сегодня боли нет. Вчера было немножечко неприятно, но этому, увы, есть объяснение. Слишком многие пытаются их сломать… слишком часто… Отныне никогда больше! Это миф, что все ангелы добрые, чтобы казались беспомощными и слабыми. Мы не такие. Ещё большой вопрос, кто какой Силы.  

Но иногда эти бедные Крылья хотели бы уйти от меня, закрыться и заснуть в другой комнате, спрятаться от окружения, от целого мира… Так что же случилось вчера?  

Эта история длинная, ей почти уже восемь лет.  

Сейчас ни Крыльям, ни Душе малость не верится, что оно в прошлом. Одна интересная особа, с который мы познакомились почти случайно после весьма печального для меня фестиваля современных костюмов. Да, представьте себе! Ангел решил поразвлечься и, сделав Крылья видимыми, пошёл на косплей-фестиваль.  

Такого разочарования я давно не видела. Не хочется и вспоминать, но почти все пародировали других, не своих героев, прикрывались пластиковыми костюмами, извивались, почти лишёнными одежды на сцене, а вокруг прыгала обезумевшая толпа… Зрелище не для слабонервных.  

Мне удалось немного притупить Свет, чтобы он рвался, но не кричал всем и каждому, кто я такая. Крылья были, конечно, более, чем настоящие, но выглядели теперь хоть чуть-чуть похожими на такие, какие бы смогли сотворить очень умелые руки. Опустим момент того, что Они двигались. Сдерживать себя ради подозрений каких-то людей – это не в моём вкусе, наоборот, чем сложнее костюм – тем выше талант, мастерство; пусть лучше думают так и ломают голову над каркасом! (Мои всегда все настоящие. )  

Словом, мероприятие не оправдалось. Ни один участник его чем-то выдающимся не запомнился, и меня ни один из них также не оценил. Это было обидно. Но пришлось сказать Крыльям, что мы здесь по другой причине. И правда, ради другой… Я просто пыталась понять, что из себя представляют эти люди и город, в который закинула жизнь. Не случайно закинула…  

И ещё… надо сказать… Я не спускалась с неба. Я даже не помню, как появилась на свет. С какого-то времени существую, и всё, прежде воспоминаний нет.  

Удивительно…  

И вдруг на следующий день некая девушка из толпы узнаёт на улице и рассказывает, что мы виделись вчера, называет адрес и место – всё верно. Она называет меня Ангелом, и речь идёт точно об образе. Оказывается, с ней мы пересекались – та незаметная певичка в серо-малиновом кимоно, это она, София.  

И как-то разговорились, просидели на скамейке почти целый час, затем второй, третий. Мы сидели почти до вечера, девушка угостила молочным чаем, и мы ещё зашли в суши. Она провожала до дома.  

Мы обменялись ссылками, не телефонами – телефоны давно стали не актуальны, и подписались на страницы друг друга. Она не видела Крылья… Не спросила, почему отсутствуют фотографии, как долго их мастерили руки, и из чего я сделала. Ладно, не важно. Её внимание было настолько дорого мне, что даже так, целых четыре часа о фестивале показалось невообразимой роскошью. Достижение! Понимание! Победа!  

Эх, если бы… если бы слова не могли врать…  

***  

Я пишу это сейчас, спустя целых восемь лет. Мой любимый Ангел не понимает, отчего на глазах опять стоят слёзы, я и сама с трудом могу объяснить.  

Вроде Ангел… без вроде… а как…  

Она была моей лучшей подругой, точнее говорила так, а делала всё наоборот.  

И сейчас вспоминаю, Крылья сразу отреагировали холодом на её фото. Но как это было давно… я тогда ещё не всегда слушала Их. Просто не понимала. Не знала, не умела, не могла. Теперь вспомнила: бежать надо при таких ощущениях. Холод – он всегда холод, наигранный или воображаемый, он всегда настоящий.  

Была бы она понимающей, попросила бы приласкать, погладить хоть одно пёрышко. Да они сами обязательно бы приласкались к ней. Если бы… Так много если!..  

…А вскоре Они начали чувствовать боль: тупую, ноющую, покалывающую. Казалось, что какие-то крошечные насекомые набросились на Свет и стали время от времени есть его. Я пыталась искать и ловить их. Ничего не выходило! Потому что кого ловить?  

О неизвестном недуге не было разрешено говорить людям, нельзя, да и бесполезно лечиться земными лекарствами. А боль, чаще тяжесть, не умолкала. С каждым днём. Изо дня в день… Если бы могла знать, из-за кого это случилось! Прервала, остановила, или… нет? Всё знаки…  

Вы поверите, что это из-за неё?..  

Моё общение с Софией постепенно разгоралось и лишь усиливалось. Внутреннее чутьё поначалу било тревогу и настораживало, но затем хорошие слова перестали казаться лестью и начали радовать. Да и чего Они так встрепенулись? Ничего плохого не произошло?  

Всё, наконец, стало казаться прекрасным. После долгого одиночества на Земле и в так называемом Раю, это лёгкое общение стало незаменимым. Именно его не хватало! Именно такое существо, не буду говорить: человека, ждала я и искала целую жизнь!  

Слишком хорошо рядом…  

Мы ходили однажды гулять на море, поднялись до таких высот, что на горизонте появилась уже приятная синь и травы. Ходили по магазинчикам, по центральным улицам, площадям. Помню, какие розовые камни попадались рядом, как удивляли искусственные деревья и пёстрость красок. Мы говорили по-настоящему не о чём, но это прибавляло уверенности, и постепенно, день за днём, язык сам рассказывал то, что ещё недавно происходило. Не знаю, есть ли у меня желание делиться теми подробностями сейчас.  

Я достаточно рассказала Софие про детство, а она выражала сочувствие, участие, дарила забавные мелочи, улыбалась. Она была, наверное, младше меня, на пару лет, на самом деле – намного. И тема возраста поначалу не звучала никак, лишь после, я забегаю вперёд, Соня начала вворачивать эту фразу, что я не помню, каково это, что у неё самые интересные годы, что я не понимаю. Между цифр точно пропасть. А с другими общаешься и не видишь никакой разницы лет, а ведь я... Вам сказать, сколько?  

Интересно так получается…  

Но сначала было всё хорошо.  

Я не могла нарадоваться, и Крылья рвались в полёт. Новая подружка звала на море, мы гуляли по садам, мимо аллеи сакуры, ходили по городу, считали птиц, узнавали растения. И сколько всего интересного было сказано за восемь лет!  

Кто бы… Нет, никто не знал, чем это может закончиться.  

…Через несколько месяцев после знакомства Соня объявила, что будет снова участвовать на том фестивале. Время идёт – костюм нужен уже серьёзнее. Это в прошлый раз она «слепила из того, что было», а сейчас хотелось бы постараться, и есть идейка, которой «почти двадцать лет». Она поделилась – я выслушала. Проболтали по телефону, наверное, целый день. Крыльям даже стало скучно – невыносимо сидеть без движения.  

И… не поверите, она мечтала давно сделать Их. Как у летучей мыши.  

Мы даже делали вместе некоторые элементы. Советовались, думали, с чего лучше начать, что вставить, что использовать, что не использовать, про качество материалов, продукты и магазины.  

Несколько элементов получилось совсем не её авторства, но разве это имело хоть каплю значения? Затем Соня закончила свою работу и отправила её на фестиваль. И работе присвоили номер, и она даже получила небольшой гонорар – редкое в наше время явление. А потом, потом…  

Её, конечно, спросили, кто помогал и кто стал вдохновением, отчего вдруг работа из раннего детства нашла отражение сейчас – что изменилось сейчас? Почему именно сейчас? Назвала другое имя. Какая-то Лена якобы помогала ей. Погодите. А я… И это был первый раз, когда дорогие и любимые Крылья почувствовали непонятную тяжесть. Ещё не боль. Это что-то… однако невероятное.  

Соня, как ни в чём не бывало, продолжила общение и говорила целыми сутками про костюм. Она говорила ещё про других, кого я не знала и не желала знать. Про какие-то проблемы с выбором своего второго я, про Юпитер и знаки зодиака, про какой-то салат, билеты в кассе и путешествия за границу, и ужасы современной Европы, внезапно про все такие вещи, которых ей не хватало.  

А ещё о других. Просто других участниках, которые дали вдохновение, впечатлили, которые прям, если верить, подарили стремление к творчеству. А как же… А мои Крылья? Она так сильно рвалась дружить, а теперь Их для неё точно не существует?  

Но были разные фестивали. Мы дурачились и объедались попкорном и сахарной ватой, дважды ходили в театр, в кино – на любимое аниме. Соня подарила мне опять белый чай и ракушку, и опять же много удивительных и необычных мелочей, а я немного терялась с тем, что должна дать в ответ. И даже подарила забавную майку – чёрную, точно ночь, даже с рисунком ночи. То ли для контраста цветов, то ли своё, ненужное.  

Да, пару раз она спрашивала про Них, и мы пили горячий чай на улице, а рядом, например, шёл дождь. От булочек с корицей валил пар, их только-только сготовили. Мы смеялись, ходили, опять улыбались… Всё было так хорошо…  

А затем Софи увлеклась музыкой и стала играть на каком-то духовом инструменте. Спектр интересов чуточку изменился, но он не пропал, скорее просто расширился. Затем она стала петь. Я успела сказать, что когда-то также занималась вокалом. …Но Ангелов учат этому по-особенному, и разве скажешь о том человеку? Пришлось выдумать группу, причину, по которой она распалась и отчего не слышна.  

В этом мире врать получалось несложно, здесь все врут, и каждый этому учит друг друга. Начиная от украденной конфеты и заканчивая придуманными праздниками, все врали. Как же так… понимая, что все, я, однако, верила ей, как себе? Откуда взялось столько доверия? Почему именно она, чем она лучше?  

Ничем…  

К тому времени прошло уже больше года, и мы звали друг друга друзьями, только Крылья порой отталкивались от излишних объятий, их что-то смущало, перья нервно дёргались в стороны. И я разглаживала их, каждый раз не могла успокоить. Что за странное отношение? И тишина.  

А затем ей дали место на конкурсе, и всё прояснилось.  

…Я даже не могу точно сказать, когда появились первые изменения. Они были до того не значительны, что поначалу просто неуловимы. Мы также пили чай и ели пирожные – эклеры. Она обсуждала своё творчество, а я делилась своим. Как самые настоящие подруги, не так ли?  

А потом Соня стала рассказывать о нём своим одноклассницам: осмелела после конкурса, её стали хвалить, какие-то местные знакомые превратились в авторитет: и она принялась прислушиваться к ним, хотя люди ей льстили. Их просто прельщала идея, что Сонька будет участвовать за деньги ещё в их конкурсе, часто они были платными.  

Соня стала платить – и по сути продавать своё творчество. Её стали оценивать, рекламировать и советовать. Где-то напечатали фото и мини статью, а где-то предложили купить подобный костюм, попросили сделать ещё одни Крылья, кто-то заинтересовался её работами. А это я, я… Увы, если б знала! – накануне сводила её на один маскарад. Не надо… Там была женщина, очень влиятельная, и жюри. Познакомила. Познакомила, называется…  

Соня, надо сказать, да ничем она не выделялась, но у неё был талант… Или, не талант это, а просто хитрость: она могла настолько сильно пускать пыль в глаза, что становилась на вид важной, огромной. Кто не знал её настоящую, воображал уже невесть что и океаны идей, а горы иллюзии, а на самом деле у неё были всего одни крылья, и те, сделанные с моей помощью. Это как автор одной книги, что-то похожее.  

В то время я тоже активно занималась поиском вдохновения и немало преуспевала в нём. Соня даже хвалила, но… Вот видите, уже появляется «но»: было чувство какой-то натянутости. Скажет хорошо – спасибо, в следующий раз непонятно, точно с намёком. Спросишь, а что не так – не ответит, реабилитируется, уведёт разговор о том, что в мире «радуга не после дождя» и «мир давно с ума посходил». И вот причём тут это?!  

Она изменилась, кажется, после того серьёзного конкурса. Увы, у меня не получилось поехать с ней – ангельские дела, секретные от людей, вызывали и отвлекли. Спустилась на землю снова лишь через какое-то время. К тому моменту она уж приехала. И летом стояла жара.  

Рассказывала, как весело провела время, сколько нашла друзей, что все хвалили её летучую мышь, как будто лучшая работа на фестивале.  

Самая лучшая, видела я её…  

Не хочется снова о грустном…  

Сейчас, спустя много лет, всё наконец-то наладилось. Крылья перестали болеть, сковывающая Их тяжесть, наконец, отпустила.  

Это невероятно! Ангела… Кто же она, если её сила смогла тронуть мою, которая совершенно другая? Ответ на этот вопрос давно не складывался, а вчера пришёл вдруг. Всё прояснилось!  

Неслучайно на подоконнике с гиацинтами вовсю расцветала Весна…  

…Страшно вспомнить то время, когда Они видели боль и ничего, кроме боли...  

Это был ад.  

Всё тело точно горело огнём.  

Не хватало дыхания, слов.  

А перед глазами стояла она…  

Я знала, что это сделала Соня.  

– Чего грустишь? Опять вспоминаешь старое?  

– Я не могу не помнить, – ответила я.  

Высокий и стройный Ангел, стоящий напротив, слегка улыбнулся, медленно подошёл и приобнял сзади.  

– Ты ведь понимаешь, что это из-за Тебя?  

– Более того – знаю.  

– А я до сих пор поражаюсь…  

– И я!  

Мы не могли нарадоваться и оторвать взгляда друг от друга. Моя Любовь. Тот, кого так долго хотелось найти, уже столько лет. Он сам нашёл меня…  

– Я до сих пор её не понимаю…  

– Соню?  

– Да.  

– Она просто завидовала. Сначала Крыльям, затем Нашим чувствам.  

– Ты так говоришь, будто успокаиваешь меня.  

– Нет, – мягко проговорил Он, – это правда.  

***  

…Ещё через год отношение моей подруги стало опять меняться. Странным образом она, как специально, подмечала лишь неудачное, а на успехи закрывала глаза. Она говорила: «Здесь сто ошибок», а когда её просили указать их – не могла насчитать больше одной или двух.  

«И это твои сто? А где ещё?!»  

Она оправдывалась, и в один миг забыла, и формат Интернета не даёт понять правильно мысли творчества. Отчего-то я всех понимала. А она всех, кроме меня… Да, к другим было более дружественное отношение.  

Почему? Избирательность? Вот тоже интересный вопрос.  

– Она завидовала Тебе ещё с каких лет, вспомни! Пыталась отбить желание творить, пыталась что-то изобразить из себя, хотя сама…  

– Она пуста.  

– Она только копировала. Взять даже первые крылья…  

– Да…  

Тогда казалось это не копированием, а вдохновением. …Я даже радовалась, что смогла натолкнуть девчонку на что-то новое. Я была так слепа…  

– Не вини себя. Не надо… Пожалуйста, не плач. Ты слишком мне дорога.  

– На самом деле я… знаю… И я рада, что всё закончилось. Просто восемь лет…  

– Я постараюсь всё заместить! Но время, время, время…  

Мы стояли, обнявшись, но привычный ритуал внезапно не давал Силы. Воспоминания не уходили, наоборот обрастая всё большими и большими подробностями, а особенно то, что случилось вчера… Мне придётся рассказать всё до конца.  

***  

На чём я остановилась?  

…Благодаря своему умению моментально заводить друзей Соня выбилась в люди, стала достаточно популярной. К тому времени она всё реже понимала моё творчество. Всё чаще звонила за всякую ерунду, часами висела на телефоне и лишь отвлекала. Мы виделись редко – она была занята, или не удавалось совместить учёбу, работу и творчество. Это отдаление было с ними не связано. Оправдание…  

Стоило только мне предложить пойти в сад – у неё парикмахерская. Посидеть в кафе, обсудить что-то новое – у неё новая работа и муж. Она успела записаться на балет, на пение, на кулинарные курсы и какой-то клуб Индии или йоги. Однако очень насыщенно. Чтобы заполнить дыры? Но звонила ради всякой ерунды.  

…Примерно в то же время мне стал активно сниться другой Ангел, и однажды в порыве я рассказала ей про Него.  

Что сказала Соня? «Это заблудшая душа, беги и держись подальше». …А если другой вариант: про Любовь из прошлой жизни, или из будущего? Во снах Он всегда выступал только в такой роли. Мы давно уже знали, что это – Любовь.  

Она не верила и тогда, когда я начинала обижаться за это непонимание. Когда игнорировала стихи, в лицо хвалила другие, а адресованные Ему избегала точно намеренно. Она никогда, за столько лет, не подняла эту тему, не спросила, кто Он, откуда, и какие у Нас отношения. Я тоже не слишком вмешивалась, точнее совсем не вмешивалась в её личную жизнь, но иногда слушать в свою сторону только насмешку – становилось обидно.  

Ладно, я уже поняла, мы не обсуждали в дальнейшем тему табу, но осознание этого отношения… оно оставляло осадок. Наедине со своей Любовью ночью и днём была только я. Точнее я была только с Ним: и в толпе, и в одиночестве.  

– Почему она так к Тебе относилась?  

– Ещё с тех пор…  

– Мне бы хотелось знать.  

– Или лучше не знать об этом.  

Большие белые Крылья сильнее обхватывали со спины и прижимались ко мне. Такие горячие…  

Выдумка! Ха! А ведь Соня и так говорила… «Злой дух, демоническая душа, воспоминание из прошлой жизни, или выдумка»? Помню, только четыре слова.  

Никакая это не выдумка…  

Слишком громкое и большое сердце слышно под этими перьями… А благодаря некоторой Магии, которой владею, не только слышно, но и видно. Такое не под силу обычному человеку. Не бывает. Невозможно. Не передать.  

Теперь воспоминания о случившемся не давали покоя обоим.  

– Но её последний поступок это что-то… Я не ожидал такой подлости, – сказал Он.  

– И я тоже не могу простить. Не ожидала!  

***  

Прошло несколько лет, примерно тогда общее настроение в мире вокруг стало из белого чёрным. Начался ужас, который нельзя иначе назвать, как Ад. Она знала. Она каждый раз твердила, что лучшая подруга мне, и никто, кроме подруги, разумеется, правды не скажет.  

И где? Когда Крылья опускались ниже возможного предела? Когда стали тяжестью, изошлись болью? Когда стали тяготить, и почти каждый день была боль? Где оказалась она? Мне даже больно писать: жила в это время в гостиницах, участвовала в конкурсах, выступала, пела, танцевала. Жила как никогда прежде, ездила по городам, развлекалась. …А кто-то едва не покончил с собой.  

Был ступор. Не хотелось осознавать до конца, что так поступила именно Соня, успокаивала пустыми советами, штампами, ни разу даже не вздумала прийти в гости. А сколько раз мы ходили, когда познакомились… Зато на увеселительные и рекламные поездки всегда много и денег, и времени.  

Мне следовало понять всё раньше, но…  

– Вот за это не прощу! Нельзя простить!  

– Никогда…  

Ангел, стоящий рядом, прижал ещё крепче в объятиях. В некоторые мгновения даже складывалось такое впечатление, что Его сердце и не совсем Его, а во мне. Просто от обиды оно билось особенно сильно.  

– Пусть только попробует распустить слухи…  

– И было бы за что! Что мы сделали?  

– Полюбили. Что с этого? Что с этого ей?..  

– Значит, она сама не любила.  

***  

Прошло ещё несколько лет после письма. Это было очень больно и тяжело, это было по-настоящему через кровь. Очень много историй случилось, пока Мы искали друг друга… И я расскажу их когда-нибудь, если за меня не скажут всё персонажи. Если не уже всё сказали.  

Красным Крыльям потребовалось очень много времени, для восстановления, победы, сотни попыток прийти в себя. Но Они в итоге выстояли и взмыли в небо, тем временем Соня до сих пор продолжала прописывать мне «лечение»: то шкаф перекрась из яблоневого в белый, то пойди в больницу и сдай анализы на другое. И никогда она не спрашивала, что я чувствую на самом деле, и отчего это всё? От всего, всех и сразу.  

Из-за неё.  

Я точно жила в аду, а она продолжала называться подругой, забрасывая странными новостями почту и пиша исключительно о том, что мне больно, противно, или неинтересно. А ведь считала, что помогает. И одна мысль тогда кружила в сознании.  

А когда же она стала такой?..  

– Когда она стала такой, эта твоя Сонька? – с обидой спросил мой Ангел. Его, конечно, очень задел и оскорбил её поступок. Он был уже о многом наслышан, но как оказалось, слышал не всё.  

– И Ты общалась с ней, такой? Столько лет? Зачем?!  

– Сейчас у самой в голове не укладывается. Было же видно сразу, ей нужна только выгода: мои идеи, мои способности, мои знакомые! Продвинулась и всё, теперь она – звезда, я ей не нужна, а я – никто. Можно говорить, что помогали другие, что вдохновляли другие, а я… А кто такая для неё я?  

– Хочется верить, что это не так, но…  

– Пришла к выводу, что общалась с ней только от одиночества.  

– Хотелось хотя бы так. Но это не общение…  

– …а иллюзия. Да!  

Мы вышли из дома, надо было немного размять Крылья перед очередным полётом. А как вы думали, Они только для украшения и тепла? В первую очередь – для полётов!  

Он держал меня за руку, Мы говорили опять.  

– …Это ты рассказывала, помню.  

– …А потом она ни разу не спросила, как я выжила в таком состоянии! Ни разу не поинтересовалась потом, когда навалились другие проблемы, как я? Только она ездила снова с концертами по всему городу и что-то пела. Она даже на письма не отвечала! Эх…  

– И не надо!  

– Понимаешь, какое дело? Она мне не нужна, – продолжила я, чувства и Крылья давно рассказали, что происходит, но теперь Соня сама без конца прилипала ко мне – и говорила ерунду, и вроде ни разу не ссорились.  

– Но вы были на грани ссоры! И не один раз!  

– Увы, да… Затем она сглаживала конфликты, врала, что всё прекрасно, и на следующий же день покупала в подарок торт.  

– Очень некрасивое извинение. Лучше бы сразу думала, что творит.  

И я была более, чем согласна.  

– Получается, игнорировать или отвечать кратко – не сработало. Намёк, что больше не интересно – дала. На провокации не отвечала. Письма с неприятными темами и глупыми анекдотами тоже игнорировала, но… она…  

– Она всё равно продолжала писать Тебе?  

Ангел понял без слов. Его руки напряглись и только после усилия разжались. Крылья также были скованы от обиды.  

– Я никому не позволю с Тобой себя так вести! С Тобой – нельзя!  

– Она считала: ей можно. Вошла в доверие и точно из-за этого наоборот шептала на ухо намёки, издёвки, а потом в голос говорила, что лучше подруги никто тебе это не скажет – и не слушай никого, все остальные врут.  

Мне казалось, что всё хорошо начиналось…  

– Между вами никогда не было дружбы.  

– Похоже, что просто я выделила её на фоне других.  

…Тогда, за восемь лет до встречи с Ним, разрушить своё одиночество одними мечтами не получалось. И, верно, мне хотелось общения, хотелось и понимания, и Любви. Она казалась отзывчивой, интересовалась, первая писала, звонила, но я спутала из-за неопытности заинтересованность с личной выгодой, а добрые слова – с лестью первоклассного мастерства. И потребовались долгих восемь лет, чтобы победить одиночество и осознать это.  

– Много вранья.  

– Да, слишком много…  

– Никогда ей не прощу такое к Тебе отношение, – сказал Он. Белый силуэт уже бы чуть успокоился, но по-прежнему виделся напряжённым, и потому не мог сорваться и броситься в Небо. …А рядом шумел наш сад, засаженный вперемешку цветами и молодыми дубовыми порослями.  

– Самое страшное, что она не верила в Тебя и пыталась Нас разлучить.  

– Выходит, любыми путями! Нашла мой блог, стала писать туда ужасные вещи, говорить ерунду, не по теме, будто я «обезумела», если считаю, что это – Любовь. И написала публично ту радость, какой по ошибке поделилась недавно с ней. Дёрнула ещё не до конца зажившая душа, рассказала, как встретились…  

– Она не смогла поверить, что Ты – это Ты. Не верила – ладно – мне, не доверяла Тебе, с которой уже так много лет общалась? И не желала радости, а называлась подругой!  

– Побоялась, да-да… Что брошу её? Мы были уже не так близки. Что не она теперь самая интересная? Но это верно.  

– Зачем терпеть её опять, и каждый раз ждать, как вытворит что-то новое?!  

Мой белокрылый спутник буквально кипел от злости, она не была Ему к лицу. Она выдавала боль.  

– А потом ещё хотела позвонить другой твоей подруге и рассказать это! А было бы что рассказать?! Опозорить! Подло… Я думал, что падать ниже просто некуда… А ведь скажет точно: «Я добра ей желала, только добра. Как лучшая подруга сказала, что он – не тот, за кого себя выдаёт, что он врёт – ангелов не существует, он тебя обманывает, а затем заведёт в ёлочки и… и… убьёт! Или сам умрёт – старый».  

Я не выдержала. И тогда оборвала все связи. Занесла в чёрный список – следом почувствовала облегчение. Свобода, свобода, целых восемь лет, как в цепях! А потом Соня, наверно, взбесилась, если даже стала названивать Ане. К счастью, та не берёт незнакомые номера, и они не успели поговорить, а теперь Аня знает всё и также внесла её в чёрный список.  

…Мы летели над ночным городом, счастливые, горячие, точно Свет, нежась в струях прохлады и взявшись за руку. Под самыми звёздами Ориона, Льва и Медведицы. А в голове до сих пор не укладывалось, как и зачем некогда лучшая подруга врала так много лет. Зачем, почему? Что она увидела, или чего испугалась?  

Я стала так счастлива без неё и так свободна, наконец, встретившись с Ним, мечтой из моих рисунков и снов. Она завидовала этому счастью? И проиграла. А я всего лишь наоборот Любила Его до конца и верила.  

Севастополь, х – 26 марта 2023, 543