Панспермия

Панспермия.  

Не то что бы Земля умирала. Нет, она продолжала жить и кормить миллиарды прожорливых насекомых, называемых людьми. Человечество продолжало жить и радоваться жизни. Тем не менее, опасность была всегда. Она ютилась в человеческих головах в виде мыслей о геноциде, атомном оружии и мировом господстве. Она беззвучно мчалась во мраке бескрайнего космоса в виде огромной гранитной глыбы. Она кипела под твердой каменной коркой самой планеты. Ее присутствие ощущалось в громоподобном скрежете литосферных плит… И человечество всегда чувствовало эту опасность. Наверное поэтому, оно всегда искало для себя спасение. В верованиях и религии, в безумных ритуалах и обрядах. А еще, человечество всегда смотрело на звезды. Они манили своей неизменностью, дарили надежду на вечную жизнь, спокойствие и безопасность.  

Со временем люди стали погружаться в пучину знаний. Те опасности, которые раньше человечество ощущало на интуитивном уровне, превратились в реально осознаваемые угрозы. Человечество стало понимать, что жизнь его находится под постоянной угрозой. Вопрос стоит не о выживании отдельного индивида, а человечества как вида. Наличие множества угроз требовало ответных мер. И они стали приниматься. Вводились ограничения на распространение оружия массового поражения и на разработки в этой области. Тратились деньги на исследования в области медицины. Развертывались программы изучения земных недр и тектоники. Строились и запускались телескопы, отслеживавшие крупные астероиды в ближнем космосе.  

Но! Это были лишь полумеры, не дающие стопроцентной гарантии выживания человечества, как вида. Единственным решением, способным гарантировать существование людей, было расширение ареала их обитания. Проще говоря, расселение их среди звезд. Эта грандиозная программа, названная впоследствии, «Панспермия», берет свое начало в конце двадцатого века. Именно в этот период берет свое начало работа по поиску планет вне солнечной системы. Космические телескопы «Хаббл» и «Кеплер», а, затем и «АТЛАСТ» трудились над решением этой проблемы.  

Результатом этих титанических усилий стало открытие в конце двадцать первого века нескольких экзопланет, потенциально пригодных для жизни в окрестностях таких звезд как Тау Кита, Эпсилон Эридана, Звезда Лейтена, Эпсилон Индейца, Лакайль 8760, Альтаир, Звезда Барнарда, Эта Кассиопеи А, Альфа Центавра В.  

Все эти планеты имели примерно земные диаметры и массу, а так же располагались в так называемой «зоне жизни». Неясным оставался только один вопрос: пригодны ли они для поддержания жизни человека? Прояснить это могли только автоматические исследовательские станции, отправленные к названным выше звездам. Однако, при этом, оставалось непонятным как им преодолеть что то около десятка-другого световых лет?!  

Что бы понять всю сложность этого вопроса, давайте с вами прикинем примерные энергозатраты, необходимые для отправки станции, весом примерно в одну тонну к ближайшей к нам звезде – Альфе Центавра. Расстояние от нашей с вами звездной системы до нее равняется примерно четырем с половиной световым годам. И, что бы уложиться в приемлемые для человека сроки – хотя бы 100 лет, нам с вами нужно будет разогнать этот исследовательский зонд хотя бы до скорости в пять процентов от световой. Сколько для этого нам понадобиться энергии? Давайте посчитаем! Вернее прикинем, ибо утомляться слишком сложными инженерными расчетами – фи, не царское это дело!  

Итак, энергия потребная для разгона нашего с вами зонда, никак не может быть меньше его кинетической энергии. А это, согласно старой школьной формуле, масса (в килограммах) умноженная на квадрат скорости (в метрах в секунду) и все это делёное на два. Подставив сюда тысячу килограмм нашего с вами зонда и его предполагаемую скорость в пять процентов от световой, получим энергию в тысячу сто двадцать пять на десять в четырнадцатой степени джоулей. Много это или мало? А давайте сравним! С чем? Да с энергией взрыва!  

Так при взрыве одного грамма известного всем тротила выделяется четыре тысячи джоулей энергии. И, если поделить полученную нами кинетически энергию зонда на энергию взрыва одного грамма тротила, то мы с вами получим массу взрывчатки, необходимую для запуска нашего космического корабля к ближайшей звезде. Двести восемьдесят одну целую и двадцать пять сотых на десять в одиннадцатой степени грамм. Или, говоря простым языком, двадцать восемь целых сто двадцать пять сотых миллиона тонн тротила. Или, если уж совсем доходчиво – половина мощности взрыва царь-бомбы – самого мощного на сегодняшний день в истории человечества из реально испытанных подрывом термоядерных боеприпасов. Неслабо, да? Если учесть, что мы будем использовать для нашего запуска оружейный плутоний с мощностью взрыва одного килограмма в двадцать килотонн тротилового эквивалента, то масса топлива такой ракеты превысит вес запускаемого полезного груза в один и четыре десятых раза. Многовато для ядерного топлива, вы не находите? И, заметьте, это топливо только на разгон до пяти процентов от скорости света при коэффициенте полезного действия нашего ядерного двигатели в сто процентов. Если мы с вами решим затормозить у ближайшей к нам звезды, дабы исследовать ее, то нам для этого понадобиться еще столько же топлива. А в силу того, что коэффициент полезного действия любой тепловой машины, а реактивный двигатель – это тепловая машина, не может превышать шестьдесят четыре процента, то наше количество топлива можно смело умножать на четыре. А если учесть, что разгонять по дороге «туда» нужно будет и полезную нагрузку и топливо для торможения – это будет вообще мрак! Стартовый вес нашего космолета возрастает свыше четырнадцати тонн! И минимум тринадцать из них – оружейный плутоний! Как то многовато? Вы не находите?  

А что если использовать более энергоемкое топливо и более продуктивно его сжигать? В таком случае, нам с вами остается только обратится к реакции термоядерного синтеза, в ходе которой из килограмма сжатых до звездных давлений и нагретых до звездных же температур изотопов водорода – дейтерия и трития можно получить энергию, равную энергии взрыва восьмисот тысяч тонн тротила. Проще говоря, для запуска нашей с вами однотонной полезной нагрузки к ближайшей звезде, с учетом всех наших коллизий, таких как необходимость торможения перед конечным пунктом путешествия и несовершенства используемого двигателя, нам с вами понадобится всего-навсего сто пятьдесят килограмм термоядерного топлива.  

Так, энергетику запуска мы примерно прикинули! Примерно потому, что не забивали себе голову учетом разного рода релятивистских эффектов, связанных с увеличением массы объекта по мере приближения его скорости к скорости света и прочими ненужными тонкостями. И теперь, мы имеем представление о том, с какими трудностями столкнулись разработчики первых межпланетных зондов!  

Чего только стоила задача выбора типа топлива и конструкцией двигателя! И тут оказалось, что врывать термоядерные бомбы за кормой корабля – самый приемлемый вариант! Проекты таких космолетов выдвигались уже в середине двадцатого века и, даже, доходили до стадии эскизного проектирования. «Дедал» и «Орион» и другие.  

Данные конструкции представляли собой одну из первых попыток человечества добраться к другим звездам, используя только имевшиеся на тот момент технологии. Как показало эскизное проектирование, несмотря на всю свою простоту и кажущиеся абсурдность и неэффективность, это были реально возможные к реализации двигатели, в отличии от систем, основанных на принципе открытой магнитной ловушки. Последние, хоть и выглядел более технически совершенными, требовали для своей реализации поистине ужасающих размеров и массы, а так же, неимоверных запасов термоядерного топлива и других расходных элементов, невосполнимых в условиях дальнего космического перелета. Что, в конечном итоге и поставило на них жирный крест, открыв дорогу к звездам для «взрыволетов».  

Так было положено начало практическому изучению небесных тел за пределами солнечной системы. В космос было отправлено девять космических зондов, призванных посетить каждый свою звездную систему. Хоть проект создания таких «взрыволетов» и был довольно затратен, но свое дело он сделал. Из девяти зондов, запущенных к различным солнечным системам, расположенным в радиусе двадцати световых лет от Земли, пять принесли положительные результаты. Возле Альфа-Бета Центавра, Звезды Барнарда, Тау Кита, Эта Кассиопеи, Эпсилона Индейца были найдены пять кислородных планет. Остальные зонды хоть и ушли в пустоту космоса, но не стали бесполезными памятниками самим себе и человеческим амбициям. И, пусть с одним из них, тем, что был отправлен к Альтаиру, пропала связь в процессе полета, оставшиеся три посетили свои цели и передали на Землю массу полезной информации, серьезно расширившей горизонты человеческих познаний. А обнаружение кислородных планет вообще окупило все расходы и годы ожиданий, подарив человечеству надежду на новую жизнь среди звезд.  

Надо сказать, что не все обнаруженные кислородные миры были пригодны к заселению. Так, вокруг Звезды Барнарда, в шести световых годах от Земли, вращалась крупная землеподобная планета с плотной атмосферой, содержащей много азота и следы кислорода, воду в жидком состоянии и, даже, судя по косвенным признакам, таким как наличие метана, органической жизнью. Беда заключалась в том, что вся эта жизнь ютилась на узкой полоске терминатора между освещенной и темной сторонами планеты, захваченной приливными силами материнской звезды. Периодически зарываясь под землю во время вспышек солнечной активности, столь частых у красных карликов.  

Немного другая картина наблюдалась в системе Эпсилон Индейца, находящейся в двенадцати световых годах от Земли Тамошняя суперземля, хоть и располагалась в «зоне жизни» и имела кислордно-азотную атмосферу, но была настолько горяча, что выживать там могли только организмы-экстремофилы. Находись такая планета в пределах Солнечной системы – ее освоение было бы вполне возможным. Но вот на расстоянии в двенадцать световых лет она представляла чисто научный интерес.  

Но, были и другие планеты. Так, настоящим подарком человечеству стало наличие кислородной планеты в системе двойной звезды Альфа-Бета Центавра в четырех с половиной солнечных годах от Земли. Это была небольшая планета массой ноль семь земной, вращавшаяся на расстоянии около ноль девять астрономической единицы от своего светила. На планете существовала органическая жизнь вполне земного типа. Правда, то ли из-за того, что планета была, в целом, холоднее Земли, то ли из за влияния «соседа» Альфа-Альфа Центавра, периодически, раз в семьдесят земных лет, устраивавшего своей соседке климатический «сдвиг по фазе», разумная жизнь на планете так и не развилась. Флора и фауна, в основном, ютилась в трех больших океанах, разделенных двумя огромными материками и разбавленных несколькими островными архипелагами. Наземная жизнь так же жалась к более теплым побережьям и была представлена чем то похожим на земных зверозубых ящеров. Правда теплокровных. Что, в общем то, неудивительно на относительно холодной планете. Наклон планетарной оси к плоскости эклиптики солнечной системы был в целом равен земному. Чуть больше. За счет чего экваториальная зона несколько шире. Из-за влияния массивного соседа Альфы-Альфы Центавра у планеты наблюдались незначительные циклические колебания климата.  

Атмосферное давление на планете было несколько меньше чем на Земле и соответствовало 0. 6 от нормального давления земной атмосферы. Но, в целом, планета была вполне пригодна для жизни человека. Газовый состав атмосферы был близок к земному. То же преобладание азота, при несколько большем процентном соотношении кислорода и практически полном отсутствии углекислого газа. В общем, почти рай, только слегка прохладный. Естественно, что все это выяснилось не сразу и не вдруг, но об этом мы поговорим позже, а пока, перед человечеством в полный рост встал вопрос освоения данного рая. Взрыволеты для этого виделись абсолютно не пригодными, ибо человеческие существа были не в состоянии пережить те огромные перегрузки, которыми они награждали своих пассажиров в момент очередного скачкообразного приращения скорости.  

Опять, в очередной раз, встал перед человечеством очередной неразрешимый вопрос. Вот он! Кислородный мир, пригодный для заселения! Прейди и возьми! Легко сказать, но сделать трудно. Особенно – дойти! Каких только идей не было представлено, проработано и отвергнуто для этого. И первой идеей, которая пришла всем на ум был корабль поколений. Но... Вот что писали в газетах той поры про эту затею  

«Позволю себе напомнить, что достижение альфы-центавра это дело не быстрое. По всем прикидкам это займет от ста до полутысячи лет. Вроде бы все, конец мечтам по заселению соседней звездной системы? Но нет. Есть, есть выход! Это корабль поколений! «Корабль чего? » – спросите вы? «Корабль поколений! » – отвечу вам я. Это такой замечательный корабль на борту которого поколение за поколением, сменяя друг-друга, живет некая популяция астронавтов, путешествуя при этом от одной звезды к другой. Слишком сложно, скажете вы! И будете абсолютно правы, ибо проблемам, возникающим при строительстве подобного корабля воистину несть числа.  

Начнем, пожалуй, с самой «простой» проблемы: а, сколько вообще нужно астронавтов, так скажем, «обеих полов», что бы поддерживать популяцию в течении полета, обеспечить ее выживаемость, передачу знаний между поколениями и воспроизведение популяции по прилету к конечному пункту назначения? Ответить на этот «простой» вопрос, как видим, не так уж и просто. Но, мы попробуем, призвав на помощь все известные факты о выживании небольших сообществ людей в условиях изоляции от внешнего мира. Многие эти популяции, такие, например, как «сентинельцы» умудряются длительно (речь идет о тысячелетиях) выживать в рамках популяций в одну-три сотни человек. Или, на острове Питкерн 47 матросов мятежного корабля «Баунти» смогли основать популяцию, просуществовавшую более двухсот лет. Причем, площадь острова составляет всего 4. 6 км. Кв. Представьте себе площадку в километр длинной и шириной в 4 и попробуйте прожить на ней 200 лет. Но, если быть честным, население острова Питкерн не всегда прибывало в изоляции. Время от времени остров посещался кораблями. На него приезжали новые жильцы, уезжали старые. Однако, большинство из сегодняшних 122 жителей острова являются потомками моряков с «Баунти». К слову сказать, был в истории острова период, когда там проживал один мужчина, восемь женщин и 24 ребенка.  

Так вот, в настоящее время, умные ученые, после многократных экспериментов на дрозофилах, кроликах и мышах, пришли к выводу, что для создания устойчивой популяции требуется не менее 100 представителей вида в первом поколении. Возьмем эту цифру за базовое значение нашего будущего экипажа корабля поколений. Почему за базовое? Да потому, что при среднем сроке жизни поколения в 25 лет на борту корабля могут существовать сразу три поколения: мамы-папы, дети и внуки. При наличии эффективного механизма регулирования рождаемости (это, кстати, то же один из вопросов), численность экипажа “в норме” будет составлять 300 человек. И тут возникает следующий “легкий” вопрос: “А как эту ораву прокормить? ”.  

Попробуем разобраться, как это сделать. Итак, сколько еды нужно среднему человеку в день? Оказывается, на свете есть люди, точно знающие ответ на этот вопрос. Это военные. Возьмём в качестве образца, дневной рацион питания солдата (ИРП).  

Итак ИРП весит что то около полутора килограммов и содержит что то около 3. 5 тысяч килокалорий (рацион питания штангиста на день) Средний человек, не обремененный физическим трудом, употребляет порядка 2000 ккал в день. Т. е. для того, что бы прокормить 300 человек в течении одного года нужно 300*2000*365=219х10^6 ккал. Разделив это количество на калорийность одного ИРП получим количество пайков 219х10^6:3500=62572 пайка. Или, умножив на вес одного пайка, приблизительно 100 тонн продовольствия. Цифра внушает. Особенно, если это продукты на год, а лететь нам 450 лет.  

В космосе, знаете ли, картошка не растет и рыба не ловится. Итого, общее количество продуктов должно составить 45 тысяч тонн. Для наглядности, это вес авианосца средних размеров.  

И, это только продукты. А ведь еще нужна вода, по три литра в день (то же, кстати, военные нормы, не учитывающие гигиенические потребности) А это еще 330 тонн в год или 150 тысяч тонн на весь полет. И это уже больше, чем любой современный авианосец. Такая вот математика)  

«Но, можно же использовать замкнутый цикл! », – скажете вы, и, будете правы. Системы замкнутого цикла для очистки воды в настоящее время обеспечивают регенерацию до 93% воды ежегодно. Так что воды нам уже нужно будет не 150 тысяч тонн, а только пятнадцать.  

Но, вода и питье – это еще не все. Нужно же еще чем то дышать – а это то же по килограмму кислорода на человека в день. И это еще 50 тысяч тонн.  

Понятно, что выходом из положения могли бы стать системы замкнутого цикла. Но и тут не все так просто.  

Если, в среднем, одному человеку для того, что бы дышать нормально нужно три дерева, а одно дерево занимает примерно 16 квадратов площади. Получается, что на 300 человек для дыхания нужно 900 деревьев или 1600 квадратных метров леса. Квадратик 16 на 100 метров. Это только воздух. И, для того что бы прожить, человеку нужно еще 0, 16 гектара пахотной земли. Или площадка 700 на 700 метров. Понятно, что пашню можно заменить гидропоникой но, принципиально площадь посевов это не уменьшит, а просто позволит упростить процесс выращивания растений и скомпоновать полезные площади в несколько ярусов. Например расположив одна над другой (или по кругу и заставив вращаться) 22 летные палубы авианосца. Эпичное сооружение, не правда ли?  

К чему я это все говорю? Да к тому, что корабль поколений это очень дорогой проект. Даже если взять самые дешевые расценки по выводу груза на низкую околоземную орбиту, в виде 3 тысяч долларов за килограмм, то вывод в космос авианосца массой в 100 000 тонн (или 10^8 кг) обойдется в 3х10^11 долларов. В пересчете в нормальные понятия это 300 триллионов долларов. Для сравнения, общемировой ВВП составляет «всего лишь» около ста. И это мы посчитали только вывод груза на орбиту. А ведь есть еще и проектные работы, и строительство блоков, и сборка их на орбите…. И многое другое…»  

Джон МакАртур. Дэйли Телеграф. 25 мая 2754 года.  

Кроме того, что идея «летающего дома» была очень дорога при своем воплощении, так еще и плохо вязалась с имевшимися на тот момент, в распоряжении человечества двигателями. Ибо ничего, кроме двигателя на взрывной термоядерной тяге, людьми так и не было придумано. Одно дело – подрывать ядерную бомбу под беспилотником и совсем другое – под кораблем с двумя-тремя сотнями людей на борту.  

Выходом, не связанным всеми этими ограничениями стала «капсула жизни». Вот как писали о ней все в той же газете:  

« Итак, друзья, в предыдущей статье, мы с вами наглядно убедились, что постройка корабля поколений, способного достичь Альфы-Центавра в течении хотя бы пятисот лет – это дело очень хлопотное. И, я бы сказал, если и выполнимое, то ценою напряжения усилий всего человечества, на что оно, это самое человечество, навряд ли пойдет. Так как же нам быть? Как заселить планету ближайшей к нам звезда? Как говорится, есть идея! Это, так называемая, «капсула жизни».  

Что она из себя представляет? А представляет она из себя космический корабль с эмбрионами или генным материалом и искусственным инкубатором для его выращивания. Естественно, что управляться и обслуживаться такой корабль должен роботом или роботами, способными пережить те самые 400-500 лет путешествия по бесконечным просторам космоса и не состарится. Вы скажете – фантастика чистой воды! А я скажу – нет! Ибо в настоящий момент технология искусственной матки (а, именно она является узким местом проекта) уже реализована.  

Ничего невозможного в капсуле жизни нет даже на текущем уровне технологий. В целом она будет являть собой банк генного материала, несколько (думается, что оптимальным будет число близкое к сотне, ибо это обусловлено численностью устойчивой популяции) искусственных маток, и блок вскармливания подрастающего потомства (ибо всем известно, что дети при рождении беспомощны и нуждаются в родительской заботе). Все это может быть скомпоновано в рамках космического корабля массой несколько десятков тонн (даже с учетом необходимого запаса продуктов для первого поколения колонистов.  

Но! Встает в этом случае вопрос о передаче знаний подрастающему поколению. Сможет ли робот заменить ребенку отца, мать, школьных учителей, преподавателей вуза или, хотя бы, ремесленного училища?  

Есть и другой этический вопрос: а вправе ли мы отправлять своих детей в неизвестность? Перекладывать на их хрупкие плечи тяжесть освоения неосвоенной планеты? Вправе ли мы ожидать от них подвига, не подавая при этом личный пример самоотверженности? Возможно, что и нет. А может и да.  

А давайте, дорогие мои читатели, пофантазируем, как бы выглядело освоение неизвестной планеты в созвездии Альфы-Центавра с помощью подобной капсулы?!  

Итак потенциально подходящая для жизни планета найдена. Она в «зоне жизни», на ней достаточно тепло, в атмосфере есть следы воды, кислорода, метана. Большего, боюсь, малая автоматическая станция нам не скажет. Далее нужно продолжить исследование поверхности планеты с высадкой на нее роботов.  

Беспилотная исследовательская станция должна включать орбитальный блок и несколько (до десяти) спускаемых аппаратов. Устройства для активного маневрирования внутри системы с целью выхода на орбиту планеты- цели исследования. Ориентировочный вес – около десяти тонн. Время миссии – уже около пятисот лет. Почему так много? Да потому, что отправлять сложную аппаратуру с большими ускорениями проблематично. Да и разгон такой массы до пяти процентов световых – слишком энергозатратно. Поэтому, полет будет протекать на скорости в один процент от световой. Нам торопиться некуда.  

Выйдя на орбиту планеты-цели исследования, автоматическая станция сначала займется картографированием ее поверхности и, определением наиболее перспективных районов для исследований с помощью спускаемых аппаратов. Затем, произойдет передача полученных данных и сделанных выводов по районам исследований для спускаемых аппаратов, на Землю. Учитывая огромный объем передаваемых данных цикл передача-анализ-ответ может занять более двадцати лет.  

Далее наступит черед спускаемых аппаратов. Спустившись на поверхность планеты, они должны будут уточнить полученные с орбиты данные климатических наблюдений. Провести анализ на наличие флоры и фауны. Миссия спускаемых аппаратов – это еще десять лет. Информация при этом непрерывно транслируется на орбитальный модуль, где обрабатывается и передается на Землю.  

Предположим, что исследования, проведенные спускаемыми аппаратами дали положительный результат. На плане действительно есть пригодная для земных организмов атмосфера, вода, даже, предположим, что и жизнь. Флора, фауна… Пора засылать капсулу жизни? Погодите, господа, давайте подумаем:  

Будет ли состав газов атмосферы новой планеты отличаться от земного? Скорее всего будет! Он, даже на Земле, в разные эпохи отличался. Как по составу, так и по процентным соотношениям. Будет СО2 на полпроцента больше – и привет земной детеныш! Моменто море!  

А гравитация? Будет ли она аналогична земной? А атмосферное давление? А способность атмосферы защищать от солнечного излучения живые организмы? А будет ли у новой планеты магнитное поле? А достанет ли у него силы отклонить ветер местного солнца? А будет ли пригодна местная почва для земледелия с использованием земных растений? А не станут ли они после этого ядовиты для землян? Да и вообще? Разумно ли выкидывать детей в чисто поле не дав им крыши над головой и пропитания?  

Абсолютно не разумно! Поэтому первой цивилизацией на будущей Новой Земле станет цивилизация роботов!  

Главной задачей этой «цивилизации» будет создание условий для выведения и воспитания первой партии людей. Это будет включать в себя строительство зданий и сооружений из местных материалов. Предназначенных для проживания будущей человеческой колонии. Также, в задачи «цивилизации роботов» будет входить адаптация земных сельскохозяйственных культур и растений для местных условий. Биологические эксперименты по адаптации земной фауны к местным условиям. Сбор данных о подобных экспериментах, отправка их на Землю, коррекция программ экспериментов по адаптации земных организмов к особенностям Новой Земли. Кроме того, роботизированные поселенцы должны наладить добычу полезных ископаемых (в первую очередь, металлов) и производство полуфабрикатов из них. Так же предстоит наладить выработку электроэнергии. Думается, что это должна быть простейшая тепловая электростанция. К тому же будет необходимо наладить выпуск и накопление основных видов топлив. Как то жидкое (бензин или спирт) и твердое (уголь, дерево или прессованные брикеты горючей органики).  

Уважаемые читатели скажут: ну, это автор загнул. Откуда на необитаемой планете взять столько роботов, и, как заставить их функционировать так долго? И чем их заряжать и где брать электроэнергию?  

Все очень просто. Робот, скажем, весит всего пятьдесят килограмм и занимает объем ноль один метра кубических. На тонну груза мы получим двадцать таких роботов и два куба объема. Если в третий раз к Новой Земле пойдет груз хотя бы в сто тонн, то на поверхность новой планеты может быть доставлена тысяча таких роботов и пятьдесят тонн различного другого оборудования. Такого, как промышленный 3д принтер, запасные части к роботам, тепловая мини электростанция, например, на базе двигателя Стирлинга и многое другое.  

И вот настал момент заселения Новой Земли человеческим материалом. Подготовлен огромный корабль в тысячу тонн, загружены искусственные матки, подготовлена партия роботов-воспитателей, роботов-охранников, роботов-рабочих. Загружены запасы лекарств, оборудования и прочих необходимых в новом мире вещей. Дан старт – и корабль понёс семена человечества через бескрайние просторы космоса. Вояж, который продлится четыреста пятьдесят лет, начался.  

Спустя почти пять столетий Корабль Жизни вышел на орбиту Новой Земли. Проведен сеанс связи с наземным комплексом, ретранслировано сообщение о начале высадки на Землю, обновлена орбитальная карта планеты, уточнена карта погоды, высажен новый контингент роботов, оборудованы Родильный Дом, Ясли, проведена инвентаризация сельскохозяйственной станции, запасов топлива, оборудования, состояния промышленности. Прибыла капсула с генетическим материалом.  

Надо сказать, что биологические эксперименты «цивилизации роботов» прошли не зря. Новый человеческий материал адаптирован к условиям окружающей среды. У нового человека увеличен объем легких, повышенное содержание СО2 переносится им с легкостью. Наиболее часто встречающиеся в местной почве и растительности токсины с легкостью выводятся его печенью из организма. На биологической станции «цивилизации роботов» есть набор вакцин против основных местных болезней.  

Загружены инкубаторы. Девять месяцев пролетают очень быстро. И вот, на новой планете уже раздаются крики первых новорожденных. Появилась работа у роботов-нянек.  

Для воспитания у детей нормальной психики и правильного социального поведения дальнейшее их взросление проходит в искусственных семьях, где роль родителей играют антропоморфные роботы, внешне похожие на человека. В их программу заложены индивидуальные различия, характерные для живых людей, а так же беззаветная любовь к детям. Фактически, воспитатели – это «слепки» личностей реальных людей, живших на земле и принимавших участие в эксперименте по имитации адаптации первого поколения людей к жизни на новой планете. Уклад этой полуживой общины имитирует жизнь человеческого поселения на новой планете, отработанную в ходе экспериментов на Земле. Детям рассказывается, что их «родители» прошли процедуру превращения в роботов ради того, что бы пережить космический перелет длинною в половину тысячелетия. Это позволяет дать детям чувство «живой» семьи, поднимает авторитет роботов-воспитателей в глазах своих воспитанников, способствует плавному переходу системы управления колонии из рук «искусственных» родителей в человеческие. Огромное внимание уделяется развитию у подрастающего поколения практических навыков выживания в условиях новой планеты. Так же, для первого и последующих поколений критическим аспектом будет сохранение уровня знаний. Думается, что сохранить его полностью не удастся. Рост размера популяции первых колонистов будет ограничен возможностями роботов, их количеством, возможностью само ремонта и само воспроизводства. Если уровень знания и социального развития удастся удержать на приемлемом уровне, то, возможно, получится избежать скатывания «эдемской» цивилизации в варварство. В этом случае, цивилизация Новой Земли станет еще одной ступенью человечества в космос.  

А, если нет? Если производство бесплатной рабочей силы наладить не удастся? Что если потребности человеческой цивилизации должны будут обеспечивать уже сами люди. Обеспечивая себя пропитанием, не встречая естественных врагов человечество быстро заселит огромные пространства планеты. Вопрос будет стоять в том, сможет ли человечество обойтись без присущей ему жажды насилия? Думается, что нет. Поэтому более реальным представляется сценарий, когда в человеческом обществе появятся противоречия уже на этапе жизни первого-второго поколения колонистов. Но про это уже следующая глава. »  

Джон МакАртур. Дэйли Телеграф. 27 августа 2754 года.  

Саша стоял и смотрел как пирокластический поток, величественно спускаясь по склону, заполняет долину. Долину и раскинувшейся в ней довольно крупный городок. Ни ужаса, ни страха, ни каких бы то ни было еще чувств Саша сейчас не испытывал, потому как весь ужас происходящего еще не дошел до его сознания. Это придет потом, вместе с осознанием боли утраты и горечью от потери близких. Саша был уже пятым поколением колонистов, уже более 120 (земных) и 100 местных лет активно осваивавших просторы Новой Земли. За это время численность человеческой популяции увеличилась многократно и, сейчас на Новой Земле проживает уже более 10 000 человек. Проживало, мысленно поправил себя Саша, осознавая, как леденящий душу холод вполз в сердце. Ибо городок, гибель которого он сейчас наблюдает, был Новым Эдемом и в нем проживало около половины наличного на Новой Земле человечества. А еще, там был завод по ремонту роботов, склады запчастей, которые невозможно было произвести на Новой Земле. А еще там были средства связи с орбитой и далекой прародиной, а, еще…. Да там еще много чего было, … того, что поддерживало небольшую человеческую общину от скатывания в варварство и хаос. А еще там жили родные и близкие люди. Родители, бабушка и дедушки, дядя, тетя и их семья – трое забавнейших мальчуганов, младший брат, друзья и многие другие люди, не попадавшие ни под одну из этих категорий, но ставшие привычными и родными за те 20 лет, что прожил Саша на Новой Земле. Тем временем, поток стремительным валом прокатился по долине, оставляя за собой марево серого пепла, расцвеченное вспышками сгорающих в одночасье деревьев. Неужели это конец? Неужели ни кто не выжил? В городе, который строился как форпост цивилизации, не было бомбоубежищ. Не было метро. Потому как надобности ни в первом не во втором не было. Единственные места, где можно будет поискать выживших – это старые капсулы спускаемых аппаратов. Возможно, еще уцелел кто то, кто, как и Александр, отсутствовал в городе. А, еще, Саша надеялся, что другие людские города уцелели и благополучно избежали ужасной участи Нового Эдема. Города? Это, пожалуй, слишком громкое название для трех поселков с населением в тысячу жителей, расположенных в пятистах – семистах километров друг от друга, разбросанные по планете…. Так, в невеселых раздумьях, он скоротал ночь в кабине своего грузовика. Четыре робота-грузчика, по очереди, экономя заряд, стояли в «карауле» на случай появления диких зверей или выживших. Сон не шел. Лишь под утро, когда небо над верхушками деревьев окрасилось в едва заметные серые тона, он провалился в забытье. Сон, на удивление, случился приятный. Приснилась река, девушка и было стойкое ощущение, что он очутился на Земле, далекой прародине, про которую знал лишь по учебным фильмам, виденным в школе. Причем во сне он вид имел вполне новоземной – высокий, стройный с большой грудной клеткой, а вот девушка была вполне земная – маленькая, изящная, смуглая … Что было дальше он не помнил, но проснулся с чувством острейшей паники (видимо вчерашние переживания за родных и близких людей, что называется, «догнали»). В порыве отчаяния бросился к рации, установленной на грузовике, и стал вызывать на аварийной частоте. Как он мог? Как он не подумал? Как он забыл про нее? Ведь вчера, возможно, кому то нужна была помощь, а он даже забыл ее включить… Каково же было его удивление, когда в ответ он услышал радостный голосок помошника мэра.  

– Саша, это ты?  

Слабый голосок Лизы отчётливо звучал в динамике цифровой радиостанции.  

– Да, я…  

Сглотнув подступивший к горлу ком, ответил Саша.  

– Вы живы, вы спаслись!?  

Почти закричал он.  

– Да, все нормально, все живы, движемся колонной по проселку на Берег Рыбака.  

Тааак, подумал Саша, это мне на встречу.  

– Лиза, я вам на встречу выдвигаюсь. Вы далеко?  

– Километрах в 80 от хребта. Шли всю ночь, очень устали.  

Пока Саша слушал, его руки сами запустили парогенератор. Горелки басовито загудели, через минуту давление пара поднялось до желтой отметки, разрешая грузовику начать движение.  

В условиях разряженной атмосферы Новой Земли двигатели внутреннего сгорания показывали себя далеко не с лучшей стороны, заметно уступая турбинам по мощности и солидно проигрывая паровым машинам по технологичности изготовления. Поэтому основным средством передвижения на Новой Земле стал паровой грузовик, который, с одной стороны, ездил на всем что горит, был прост в изготовлении и обслуживании, не требуя для этого какой то серьезной промышленности, высокоточных станков и прочих атрибутов высоких технологий, коих в условиях маленькой изолированной цивилизации просто негде взять.  

Через час активной езды Саша уже обнимал своих родных. Еще через час картина катастрофы для него почти полностью прояснилась.  

Два дня назад сейсмостанция в поселке уловила первые признаки начинающегося извержения. Это не на шутку встревожило отцов города. Дело в том, что местный вулкан, именуемый Сахарная Голова, считался давно потухшим. По крайней мере, за последние две тысячи лет он ни разу не извергался. Поэтому проявление сейсмической активности было подозрительно. Через несколько часов дрожь земли почувствовали не только приборы, но и люди. К полудню над жерлом потухшего вулкана появился дым. Было принято решение об эвакуации поселка. Ночь была посвящена сборам, а на утро эвакуационный караван тронулся из города по направлению к горному хребту, отделявшему долину от побережья океана. Вулкан, будто только того и ждал. Уже через час после начала движения колоны он начал активизироваться. Послышались первые взрывы, а из жерла вырвался столб пепла. Мэр принял решение ускорить движение колоны, освободив грузовики от груза и пересадив на них людей. Таким образом, в течении двух часов колонна могла выскочить из угрожаемой зоны, оставив пирокластическому потоку только несколько команд андроидов, занимавшихся эвакуацией оборудования и средств связи.  

Еще через четыре часа караван «погорельцев» достиг перевала. И остановилась на ночлег. Загорелись костры, послышалось разноголосье разговоров, зазвучали несмелые шутки. Люди, только что потерявшие все, начинали приходить в себя, понемногу осознавая, что жизнь не закончена, что они остались живы и, значит, все не так плохо, как им казалось еще утром.  

Саша стоял на склоне и смотрел на долину. Где то там, среди пепла, дыма пожаров и потоков лавы скрывались руины Нового Эдема.  

– О чем грустишь? – Вырвал его из задумчивости голос Эрики – соседской девочки, примерно одного с ним возраста.  

– Да вот думаю, что все это глубоко символично – Улыбнулся в ответ Саша.  

– Что «все это»? – спросила девушка прищурившись.  

– Ну как что? – Делано удивился Саша – мы с тобой мужчина и женщина, молодые, репродуктивного возраста, стоим и смотрим на развалины Нового, заметь, Эдема, который был «райским садом» для всех нас. Никаких параллелей в старинном земном фольклоре не видишь?  

– А, ты про Библию – улыбнулась Эрика – ну, тогда нам не хватает змея и яблок.  

Зато все остальное в наличии – не согласился Саша. – «В поте лица своего будешь ты добывать хлеб свой и в муках будешь ты рожать детей своих» – процитировал он. Часть роботов так и осталась там, под пеплом. Как и склад запчастей к ним из тех, что на Новой Земле не делают. Как и цех с принтерами, которые местные запчасти для них печатали. Так что скоро робот станет редкостью, а с ним закончится и райская жизнь. А змею с яблоками – это легко, это потом, лет через тысячу, может через две придумают.  

– Ну да, искусственные матки и впрямь все там остались, так что придётся помучится при родах – усмехнулась в ответ Эрика. Но, знаешь, меня это почему то не сильно пугает…  

Шкипер небольшого торгового пароходика со звучным названием «Полночная звезда» дал команду отчаливать и сам встал к штурвалу. Заметив, как матросы, споро выбрав причальные концы, навалились на багры, отталкивая посудину от пирса, дал в машинное команду «малый вперед» и уверенно повел пароходик к выходу из небольшой мелководной гавани. Шкипера звали Троем и ему решительно не нравилось то, что происходило в гавани с утра. Ну, посудите сами, кому нравится, когда на территорию порта влетает какой то паровичок, звучат взрывы, стрельба, все бегают, кричат и ищут какого то бандита. Поэтому, он, Трой Родригес, имея на руках разрешение от коменданта порта на выход в море, дал команду немедленно отчаливать, пока тот же комендант не передумал и не задержал его в порту на сутки, а то и больше. До выяснения и воизбежании, так сказать. А, зачем, ему, капитану Трою, задержки? Зачем ему несколько лишних дней кормить команду? Зачем оплачивать стоянку? А то и, не дай то пророки, штрафы за своих пьянчуг-матросиков? Нет – нет. Оно ему не надо! Все, что ему надо – давно в трюме, а значит пора линять из этого гостеприимного порта, пока излишне гостеприимное начальство этого порта не ввело в дополнительные, хе-хе, расходы. Но, кажется, обошлось. Гостеприимная гавань медленно таяла в дымке за кормой, пароходик прибавил ход, капитан передал штурвал рулевому Курту Маеру и, насвистывая какую то фривольную песенку, направился в свою каюту, мечтая о каффе. Мечтам его было не суждено сбыться. Прямо на него, спиной вперед, пятясь, словно краб, и трясясь, будто паралитик, вышел, а вернее, выполз суперкарго Франц Вольцман. Следом появилось и то, что так напугало бывалого торгаша и матерого картежника. Вернее не что, а кто. Это был мужчина, лет тридцати, крупного телосложения, с черной, с легкой проседью бородой и холодными серыми глазами. Одет он был в отличные кожаные сапоги со шнуровкой, добротные штаны цвета хаки, расстегнутую кожаную куртку под которой угадывался то ли панцирь, обшитый сукном, то ли бригантина. На голове незнакомца болталась широкополая шляпа. В общем, встреть Трой такого на рынке богатого торгового города-порта Кошагор, из которого только что отчалил его пароходик, так и не обратил бы на него внимания. Подобным образом одевалось большинство горожан. Панцирь под курткой, конечно, не вписывался в облик мирного горожанина, но, еще более не вписывался в этот облик солидный револьвер, который незнакомец направлял на бедного Франца. Пока Трой размышлял над этим явлением, в руке странного незнакомца появился второй револьвер и будто уперся своим дулом в переносицу шкипера. Восприняв такой поворот судьбы с невозмутимостью старого морского бродяги, повидавшего всякое, Трой задал незнакомцу единственный уместный, по его мнению, в данной ситуации вопрос:  

– Ты кто такой, подземные демоны тебя возьми, и какого рожна ты размахиваешь оружием на борту моего парохода?  

– Тихо шкипер, не надо поминать нечистых в суе, особенно в море. Что же до того, кто я и что мне надо, то зовут меня Владом и я хотел бы купить место пассажира на твоем судне.  

– Однако, у тебя оригинальный способ начинать торговлю – сунуть человеку под нос ствол крупного калибра. Так дела не делаются. – поморщился шкипер.  

– А что делать, если это единственный способ заставить человека говорить о деле? – пожал плечами Влад с невозмутимым видом – так мы будем говорить о деле – или мне нажать на спуск и поискать кого посговорчивее?  

Несмотря на грозное содержание, последняя фраза была произнесена таким тоном, что Трой, помимо воли заулыбался шутке.  

– Ну раз уж выпала такая доля, путешествовать вместе, то делать надо это в атмосфере дружбы и согласия, как велит нам Завет. Пойдем в мою каюту – угощу тебя каффе, а заодно обсудим и плату за твой проезд. – Сказал Трой примирительным тоном.  

Фраза произвела на незваного гостя прямо таки волшебное действие: пистолеты мгновенно исчезли из его рук, да и, вообще, из поля зрения, уступив место улыбке довольной древесной ящерицы, которой предложили мясо.  

– Ооо, в эти игры я охотно играю, – сказал Влад и последовал за шкипером мимо обалдевшего суперкарго.  

Каюта капитана встретила Влада ароматом каффе и вопросом владельца:  

– А не ты ли тот, кого поутру искали в порту? И, если так, то что ты не поделил с властями города?  

– Мне скрывать нечего, сказал Влад. Я сам родом степняк, и, хоть и трусь давно с вами, людьми, чтящими Завет, никак не могу привыкнуть к вашим порядкам. Нанял меня один купец из местных в качестве телохранителя. Ну я его и сохранил. А вот его сына, что с ним в деле был – нет. Мы только за купцову тушку договаривались. Ну, тут купец и давай орать, что я плохой телохранитель и не исполняю своих обязанностей! Начал требовать с меня цену крови за сына. Начал угрожать рудниками. Я решил, что купец сошел с ума ну и пристрелил его. Потом угнал паровик и двинул в сторону порта. И, как видишь, я на твоем корабле. Влад улыбнулся и принял протянутый ему каффе.  

– Да, видно ты хорошим телохранителем был, раз купец тебя захотел к себе «долгом крови» привязать. Только уж больно хитрым он оказался. С волком можно подружиться, но его нельзя сажать на цепь. Переоценил себя, торгаш, переоценил… Ну да ладно, это ваши с ним дела. Меня они не касаются. А по поводу совместного путешествия и места – вот тебе мое слово: мы идем на Большой остров в Свободном архипелаге который. Проезд до него – дублон золотом. Или десятка серебром. В проезд включены койка и стол. Если что сломаешь мебель, там, руку, платишь отдельно по прейскуранту. Идет? Капитан с усмешкой уставился на степняка  

– Капитан, да побойся пророков Завета, целый золотой за вшивую койку и кашу с рыбой!? Да я за купчика шкурой за тридцать в год рисковал! – начал горячится Влад.  

– Да и мы здесь не по набережной в Кошагоре с дамами гуляем! Здесь, между прочем, пираты встречаются! Так что все справедливо! Плата за риск, так сказать. – хитро улыбнулся Трой. Ему уже нравился этот головорез из восточных степей, наивный словно ребенок, во всем, что касалось законов цивилизованного общества, коим себя считали почитатели Завета, но, тем не менее, ревностно оберегающий свои права и блюдущий свою выгоду.  

Ладно, – на удивление легко согласился Влад. – Риск, значит риск. Добавишь чашку такого же как сейчас, каффе – и мы договорились. Он пожал протянутую ему руку Троя.  

– Кстати, а что будет, если на нас нападут? – отдавая золотой спросил степняк.  

– А ничего не будет, уйдем. Машина у нас мощная, днище недавно чистили. А военных кораблей у пиратов не водится. Такие же торгаши, как и мы, только пушек побольше, да команда по-многочисленнее. Да и то не всегда. Мне уже приходилось сталкиваться с разбойниками в этих водах. Как видишь, я еще жив. Так что не переживай, отобьемся, если только это будет не Белая Ведьма… – последние слова Трой добавил уже полушепотом.  

– А это кто такая? – заинтересовался Влад, никогда не жаловавшийся на остроту слуха.  

– О, это самая чокнутая сука, на всем здешнем архипелаге, которую давно пора пристроить в петлю. У нее военный клипер и команда таких же отмороженных как она. Говорят, что они сбежали с рудников, угнав корабль и перебив его команду, теперь не дают никому пощады в здешних водах.  

Путешествие проходило на удивление спокойно. Пузатый пароходик мерно дымил трубой, отмеряя километры морского пространства. Команда, в основном, бездельничала в перерывах между вахтами, наслаждаясь солнцем и видами бескрайней воды, уже порядком всем осточертевшими. Влад, на удивление легко влился в компанию, практически мгновенно найдя с ней общий язык методом сворачивания на бок носа самого завзятого местного драчуна – кочегара Саши. После того досадного случая всякое подтрунивание над сухопутным степняком прекратились. Ну, в самом деле, как можно смеяться над человеком уложившим 120 килограммового мужика на палубу одним ударом, да еще и с улыбкой в тридцать два зуба на загорелом и бородатом лице.  

Через неделю плавания на горизонте показались первые острова Свободного архипелага – конгломерации из нескольких сотен клочков земли, протянувшихся с востока на запад более чем на тысячу километров и раскинувшейся в ширь примерно на половину этого расстояния. Населяли эти острова племена людей, несогласных (или не сумевших) жить по законам Завета. Были среди них и откровенные разбойники, и просто люди, тяготящиеся любой властью, были и идейные, считавшие Завет бреднями, выдуманными Советом Достойных, дабы удержать власть в своих руках. Эти то диссиденты и основали почти 150 лет назад на Большом острове свое независимое государство, не признававшее Завета и старавшееся идти своим путем. Но, свой путь, это свой путь, а путевого железа на островах не водилось. Зато водилось в изобилии много различной местной живности, причем такой, что и название то было не у всякой. Зато у каждой местной твари был злобный и человеколюбивый (любили, в смысле, они человечину) характер. Так вот, в целях обороны от подобных тварей, а так же для развития собственного сельского хозяйства и промышленности требовалось много железа. А взять его на островах было, прямо говоря, негде. Вот и ходили пароходы между Большим островом и несколькими портами страны Завета. Возили на Свободный архипелаг железо и изделия из него (особенно ценилось оборудование для металлообработки), а назад – селитру (Завет – заветом, а порох нужен всем), и различные морские деликатесы (в основном мясо морского ежа – местная разновидность краба, имеющая панцирь сплошь утыканный иголками), добывавшиеся в мелководных лагунах архипелага. Естественно, такая бойкая торговля не могла не привлечь сюда огромное количество любителей поживиться за чужой счет. Военные флоты что страны Завета, что Большого острова были весьма малочисленны и, естественно, не могли справится с такой армией приватиров. Да и как с ней справишься, если он днем – мирный владелец ежиной фермы, а ночью – в компании соседей и старших сыновей, а то и дочерей – вполне себе респектабельный и благородный морской разбойник. Правда, если кого ловили на «горячем» разговор был короткий: веревка и мачта – с пожеланием гореть в аду. Но, это если ловили официальные власти, если же пиратов брали сами торговцы, то тут уж могли и пофантазировать. Пираты то же в долгу не оставались. Так и шла эта необъявленная война на просторах архипелага. В открытом море, обычно не разбойничали, а вот среди островов – случалось. И не так что бы уж редко.  

Поэтому, как только, на горизонте появилась в дымке первая земля, шкипер Трой сделался сосредоточенно-угрюмым, команде из арсенала раздали короткие абордажные сабли, больше напоминавшие мачете, и мушкеты хоть и дульнозарядные, но с капсульным замком. Кроме того, две имевшиеся на корабле пушки были заряжены картечью на случай внезапного ночного нападения. Как пояснил Трой любопытному Владу, такой заряд – самый правильный. Пираты не любят длительных погонь и стараются нападать из засад, прячась за островами. При этом, часто дистанции между кораблями уже в самом начале боя оказываются меньше полукилометра. И нередко, бывает так, что заряжать пушку уже нет времени. А на ближней дистанции картечный залп – самое то, что бы остудить горячие головы. А, еще, бывает, что в темноте пробуют и на шлюпках близко подойти и на абордаж взять. Тут картечь вообще – единственное средство. Ну, а если случится дальний бой с преследованием, то можно и разрядить два заряда в белый свет. Жалко, но не смертельно. Это и сыграло с «Полночной звездой» злую шутку.  

Их взяли совершенно не по шаблону. На открытой воде, когда до ближайшего острова было километров шесть. Внезапно на фоне серого скалистого берега вспухли облака пушечных выстрелов, и, через полминуты над палубой, ближе к берегу и немного мористие вспыхнули облачка шрапнельных разрывов. Канониры пиратов оказались весьма опытными и умелыми. Грамотно рассчитанная и профессионально исполненная артиллерийская «вилка», а в данном случае скорее «трезубец», дала свои плоды. Треть команды торговца, находившейся на палубе, была убита или ранена шрапнельными пулями. В числе раненых оказался и рулевой, который падая потянул за собой штурвал от чего судно начало прописывать ооочень плавную циркуляцию в сторону берега. Из-за этого следующий залп, так же построенный трезубцем лишь ранил двоих канониров, поспешивших к носовой пушке. Впрочем, это не сильно выручило «Полночную звезду». Пираты больше ошибок в прицеливании не допускали, и все, что сумели сделать канониры торговца – это разрядить картечные заряды выстрелом и зарядить пушки бомбами. Больше они ничего и не успели. Да, если честно, то и не смогли бы. Ибо гладкоствольные пушки торговца могли обеспечить приемлемую точность на дистанции в три километра, а вот нарезная артиллерия бандитов вполне качественно накрывала палубу «Полночной звезды» шрапнелью километров с четырех. Итогом пятиминутного артиллерийского боя стало полное безлюдье на верхней палубе торговца. Лежали мертвыми канониры возле своих орудий, недалеко от входа в трюм, широко раскинув руки лежал суперкарго Франц, рядом с рулевым колесом истек кровью раненый Курт Майер, тут же лежало тело шкипера со снесенной шрапнельной пулей верхней частью лица. Жизнь на корабле теплилась лишь в грузовом трюме, машинном отделении и кочегарке.  

В трюме из живых был Влад, которого навыки старого бойца и солдата заставили укрыться там при первых же признаках артиллерийского обстрела в виде клубов порохового дыма, расплывающегося над водой и до того славного момента, когда в палубу «Полночной звезды» впились первые шрапнельные пули. В кочегарке отчаянно шуровал топку здоровяк Саша, угрожая взорвать котел и перекрывая все технические ограничения по давлению. В машинном во всю колдовал механик, выжимая из машины все, на что та была способна и даже немного больше, выполняя приказ уже покойного шкипера Троя: «Самый полный вперед». Судно, оставшись без управления тем временем продолжало идти полным ходом километров 20 в час, прописывая циркуляцию в сторону близкой песчаной бухты, в которую его направил покойный шкипер в расчете выбросится на отмель и, тем самым, спасти если не груз и корабль, то, хотя бы жизнь, свою и команды.  

Поняв, что артиллерийский обстрел закончен, Влад аккуратно выглянул из трюма. Первое, что он увидел – это пиратский корабль мчавшийся на пересечку курса «Полночной звезды». Он мало чем походил на пузатого торговца и завораживал своей соразмерностью и изяществом линий. Длинный, стройный силуэт с начисто отсутствовавшим парусным вооружением, высоким полубаком, двумя сильно разнесенными дымовыми трубами и тремя орудийными барбетами: одним на баке, одним на корме и одним, умастившимся между труб. Сразу было видно, что это военное судно и что скорость его стихия. А еще становилось понятно, как вахтенные «Полночной звезды» прошляпили его на фоне скал острова. Пират был раскрашен в грязно серый камуфляж, в тон этим самым скалам, а нанесенные поверх более темные линии повторяли рисунок трещин на них же. А еще, становилось понятно, что толстому торговцу ни за что не успеть к песчаному пляжу бухточки быстрее этого поджарого морского хищника.  

Заскрежетав зубами в бессильной ярости Влад метнулся в кочегарку.  

– Саша, бросай свою лопату, пара до берега и так хватит, бери свой мушкет, бери механика, и приходи ко мне в трюм, будем пробовать продать свои жизни подороже, согласно велению Завета. – сказал Влад, а сам побежал внутрь грузового трюма. Там, в укромном месте, между металлическими чушками, лежал его дорожный рюкзак с притороченным к нему оружейным чехлом. Расстегнув ремни на крышке чехла Влад извлек из его потертой кожаной утробы винтовку и оптический прицел к ней. Изобретение новое, а потому – ой какое не дешёвое. Быстро приладил оптику на положенное ей место. Из бокового кармана оружейного чехла он достал медную коробочку с патронами и закрепил ее на своем поясе с помощью защелки. В ней, в мягких, обшитых тканью гнездах надежно покоились два десятка увесистых патронов с цельноточеными медными пулями калибром в 11 миллиметров каждая. Целое состояние, можно сказать. Ибо такие унитарные патроны были нереально дороги. Скинув свою кожаную куртку и оставшись в одной бригантине, достал из рюкзака четыре маленькие чугунные набитые черным порохом и снабженные капсульным запалом бомбочки и рассовал их по кармашкам. Так же по кармашкам рассовал шесть дополнительных барабанов для револьверов.  

За этим занятием и застали его кочегар с механиком.  

– Так что ты там толковал на счет Завета? Ты ж вроде степняк, а они Завета не чтят… – ернически осклабился Саша. Вид у него, надо сказать, был что надо. Один мушкет в руках, другой за спиной, за поясом абордажная сабля. Весь перепачкан сажей, от пота растекшейся причудливыми узорами по его телу. Под стать ему был и механик. Вымазанный маслом, с таким же мушкетом в руках, с той же абордажной саблей. На пару они являли собой готовую иллюстрацию к одной из глав Завета, где рассказывалось про демонов огня.  

– Почему не чтят? Чтят, только отрицают его неизменность и божественное происхождение. – Ответил Влад. – А в Завете написано, что самоубийство грех, а тот, кто не борется за свою жизнь, тот его совершает – продолжил он, проходя мимо последних членов команды к выходу из трюма.  

Выглянув из люка, Влад заметил, что пиратский корабль был уже на дистанции менее 500 метров и сбрасывал ход, совершая маневр и рассчитывая встать с пароходиком борт о бот до того, как последний сядет на мель в песчаной бухте. До нее, кстати, оставалось где то километра два. Влад положил винтовку на высокое ограждение люка, фактически закрывавшее его от наблюдателей и стрелков с приближавшегося корвета. В оптику он четко разглядел выстроившуюся на баке абордажную команду. Подняв прицел выше, на ходовую рубку – он смачно выругался – окна ходовой рубки закрывали металлические щиты с узкими прорезями. Попасть в них с такого расстояния – было безнадежным делом даже для хорошего стрелка. Плюнув на все, Влад начал методично отстреливать абордажную команду. Первую пулю поймал командир, вторую – один из двух идиотов, кинувшихся ему помогать. После этого целей в его поле зрения уже не осталось. Абордажная команда резво попряталась за фальшбортом. Но, спряталась – не значит спаслась. Фальшборт – деревянный, винтовка мощная, расстояние уже сократилось до трехсот метров и продолжает уменьшаться. Брони, судя по увиденному в прицел, абордажники не носили. Вывод? – бей через борт, авось кого и зацепишь! Так Влад и поступил. Он стрелял как машина, один за другим, доставая патроны из патронташа на поясе, механическим, отработанным движением открывая и закрывая затвор винтовки и смещая прицел вдоль борта. Но так продолжать долго ему не дали. Сначала ожили носовые пушки поднявшись из – за барбета и врезав картечью по палубе «Полночной звезды». А дальше уже абордажная команда стала доказывать, что они неплохие вояки и не зря кушают свой хлеб. Выскакивая из-за борта по двое они разряжали в палубу барабаны своих ружей. Причём, судя по тому, как часто пули попадали по ограждению люка, вояками абордажники были вполне серьезными и четко вычислили откуда бил стрелок, пустивший им кровь. Проявляя благоразумие Влад счел за благо скатится в трюм тотчас, как только заметил движение пушечных стволов, поднимаемых над барбетом.  

– Ну что там – кинулся к нему Саша, намереваясь проскочить по трапу и выглянуть из люка.  

– На абордаж нас берут – невозмутимо ответил Влад, придерживая Сашу за руку. Надо сказать, как раз вовремя, так как на верху грохнул пушечный выстрел и на голову им посыпались обломки ограждения трюмного люка. Почти следом раздались частые щелчки ружей абордажной команды пиратов.  

– Вот так они нас прижмут и минуты через две на палубе будут. Ну а там курс поменяют и в море пойдут. А сами нас отсюда выкуривать начнут. Хотя я бы на месте их капитана, клянусь апостолами Завета, дал бы нам сесть на мель и смыться, спасая свои шкуры, а потом бы по-тихому, без стрельбы, оприходовал бы и груз и корабль. Но этот, судя по всему не из таких. – Морщась как от зубной боли, сказал Влад.  

– А как выглядит их посудина? – задал вопрос молчавший до этого момента механик.  

– Длинный, с высоким баком, две трубы, шесть пушек в трех барбетах. Парусов нет. Покрашен в цвет скал. С разводами. Я не сильно разбираюсь в кораблях, но этот точно военный – ответил ему Влад.  

– Тогда все понятно, можем начинать исповедоваться и каяться в грехах – это ребята Белой Ведьмы. Раз вцепились теперь или сдохнут сами или нас на прародину отправят – сказал механик. Сказано это было таким меланхоличным тоном, что Саша моментально окрысился на него:  

– А тебе что, помирать не страшно?  

– А я в прародину верю, – невозмутимо ответил тот.  

– Ладно, – подвел итог их беседы Влад. Пока мы здесь, давайте думать как нам с собой побольше этих крысят забрать. Большой компанией и на прародину веселей путешествовать. Итак, в трюм два входа: трап и грузовой люк. Грузовой закрыт решеткой и без крана ее не убрать. Значит полезут они по трапу. А он узкий. Я укроюсь за дальним штабелем в корме и начну отстреливать всех желающих меня прибить. Посмотрим, много ли таких счастливчиков.  

– А мы? – подал голос Саша.  

В этот момент по борту заскребли абордажные крючья.  

– Но, тогда они снимут решетку и ломануться суда толпой – удивился механик  

– А вот для этого у меня есть вы и ваши картечницы – сказал Влад, указывая на мушкеты – Ведь там же картечь? – спросил он глядя на моряков – Те согласно кивнули.  

Тогда прячьтесь под трапом и, как только они ломануться через грузовой люк, – разрядите ваши мушкеты в эту толпу.  

В этот момент послышался удар в борт, послуживший для последних выживших на «Полночной звезде» сигналом занять свои позиции. Никто из них не надеялся выжить, но все трое готовились подороже продать свою жизнь  

Как и предполагал Влад, через несколько секунд после удара в борт по палубе застучали сапоги абордажной команды. А еще через несколько секунд через решетку грузового люка упала чугунная бомбочка и оглушительно рванула, заполняя все пространство едким и плотным белым дымом и небольшим количеством чугунных осколков. Их Влад особо не опасался, справедливо полагая, что бригантина, имевшая на груди трехмиллиметровые крупные стальные пластины, вполне способна остановить даже такой крупный кусок железа как обломок чугунного шара, не говоря уже о мягкой пистолетной пуле или ружейной картечи. За лицо он тоже не переживал, так как перед тем как спрятаться за штабель с металлом, служивший ему укрытием, надел на голову шлем, закрывающий лицо и оставлявший прорези для глаз и имевший отверстия для вентиляции. Лицевая пластина шлема так же была способна выдержать пистолетную пулю. Укрывшееся за трапом члены команды «Полночной звезды» то же не должны были пострадать от такого взрыва. Единственное, что беспокоило сейчас Влада, это ухудшение видимости. Но, будучи стрелком профессионалом и имея нужные навыки стрельбы в слепую, он открыл огонь по проему трапа спустя несколько секунд после взрыва, справедливо полагая, что абордажная команда должна ринуться вниз сразу, после взрыва. Стрельба в закрытом помещении дымным порохом еще то удовольствие: в ушах звенит от грохота выстрелов, в нос бьет резкий запах порохового дыма, глаза мало что видят из-за него же. Для укрывшихся в трюме и их плана это был самый опасный момент, абордажники могли проявить безрассудную решимость и попробовать порваться в трюм пользуясь их временной слепотой и глухотой. Поэтому Влад, разрядив один револьвер в сторону трапа тут же выхватил запасной и стал напряженно всматриваться в светлый проем, надеясь уловить начало подобной попытки прорыва, если она вдруг последует. Но, видимо, абордажная команда уже осознала, что имеет дело с серьёзным человеком и что просто так войти по узкому трапу в трюм он им вряд ли позволит. Поэтому, вместо безрассудной атаки они закинули в трюм несколько бомбочек и оставили членов команды в покое минут на пятнадцать. За это время судно совершило разворот (это стало понятно по крену). По прошествии этого времени на верху заскрипел кран. На палубе послышались шаги и крики. Абордажная команда пыталась убрать решетку. Причем делала она это довольно грамотно. Сначала сквозь решетку упала бомбочка, причем брошена она была так, что бы упасть в тот угол трюма, в котором оборудовал свою позицию Влад. И, не будь бы на нем брони, он, несомненно расстался бы с жизнью, когда тяжелый кусок чугуна от разорвавшегося снаряда от всей души саданул ему по ребрам, заставляя сбиться дыхание. Но, несмотря на кровавую пелену в глазах, Влад умудрился все же выстрелить по пирату, цеплявшему крюк крана за кольцо решетки. Попал или нет, он, к сожалению, не успел разглядеть, так как следом в трюм влетела еще одна бомбочка и когда он проморгался от взрыва, решетки уже не было, а в проем еже падали люди из абордажной команды пиратов. Одновременно с ними в трюм по трапу рванулась еще одна группа. Не обращая внимание на сыпавшихся в люк бандитов, Влад сосредоточил огонь на пытавшихся прорваться по трапу, не давая им расправится с засевшими там Сашей и механиком. Прыгавшие в люк были к ним спиной так как полагали, что Влад в трюме один, а вот спускавшиеся по трапу обязательно бы увидели их и пристрелили. Саша и механик не сплоховали и разредили свои мушкеты в спрыгнувшую в люк пятерку бандитов. Надо сказать, что морской гладкоствольный мушкет, производимый в стране Завета – это маленькая пушка, калибром в 21 миллиметр, заряжается обычно или десятком больших, грамм по восемь-десять, картечин, либо одной очень увесистой, грамм в 50 свинцовой пулей. Так что из пяти попавших под картечную осыпь из двух мушкетов бандитов, трое тут же упали, один, не ожидавший такого горячего приема развернулся на встречу новой опасности, подставляя спину под револьвер Влада, а один, видимо более решительный, разрядил в степняка, частично укрытого за штабелем железных чушек свое ружье и кинулся на него, давая тем самым, возможность Саше разрядить в него свой второй мушкет. На этом успех команды «Полночной звезды» и закончился. Картечный заряд, попавший в Влада, сбил его с ног. Он упал за штабель и не смог помешать следующей партии пиратов попасть в трюм. Механик и Саша, окрыленные своим триумфом, разрядившие свои мушкеты и не успевшие укрыться были практически сразу расстреляны второй волной нападавших. Влада, как ни странно, спас пират, стрелявший в него свое ружье. Упав за штабель он оказался невидим новой волне морских разбойников, попавших со света в задымленную темень трюма и получил несколько секунд передышки. Тренированным сознанию и телу старого вояки этого хватило, чтобы разбить капсюли четырех маленьких бомбочек и расшвырять их по разным углам трюма. Пираты, слишком поздно сообразившие, что происходит, отнюдь не были плохими вояками и не стали стоять в центре, а быстро рассредоточились по всему пространству помещения. Тут и начали взрываться заряды Влада.  

Это усилило и так довольно плотную дымовую завесу, а так же, дало время Владу подняться на ноги и перезарядить револьвер. Он не знал, достала ли кого из нападавших его артиллерия, но, судя по стонам и возне, доносившимся со стороны трапа – раненные во второй волне однозначно были, и сейчас их пытались вытащить на палубу. Решив, что упускать такой шанс глупо, Влад очень быстро выпустил в сторону трапа три пули и тут же присел за штабель, служивший ему укрытием, справедливо ожидая, что его дерзкая выходка не окажется безнаказанной. И точно, возмездие не преминуло воспоследовать. По его позиции ударил град крупной картечи, причем, как заметил Влад, стреляли из двух точек: один стрелок был почти у трапа и, возможно, за ним и прятался, его достать в таком дыму было нечего и думать. А вот второй был много ближе к Владу, недалеко от грузового люка, возле левого борта. С ним стоило попробовать разобраться. За знание диспозиции противника пришлось заплатить кровью. Картечина пробила незащищенное левое предплечье, хоть и не задела кость, но, судя по всему, застряла в мягких тканях, доставляя большое неудобство. Подождав, пока свинцовый дождь ослабнет, Влад начал смещаться влево, стараясь двигаться как можно тише. Револьвер он держал наготове. Запасной, при этом, переместил в правую кобуру, справедливо полагая, что воспользоваться им левой раненой рукой он не сможет. Обойдя ближайший штабель он прислушался. Ибо видеть что либо в пороховом тумане было решительно невозможно. В этот момент высокий женский голос снаружи осведомился: есть ли кто живой в трюме. Из трюма ему ответил только голос от трапа. Односложное «есть» прозвучало сдавленно и тут же послышался надсадный кашель. Дышать в пороховом дыму не очень то, а говорить – тем более.  

– Ну так выбирайтесь оттуда, – послышался приказ сверху. Или вам гарь пороховая очень нравится? – в возгласе слышались явные нотки издевки. В это момент Влад уловил легкий шорох за соседним штабелем. Выглянул в проход, оставшийся вдоль борта между бортом и штабелями чушек. Для этого ему, фактически, пришлось лечь на пол на раненную руку. Это движение тут же отозвалось в ней острой болью, но позволило увидеть смутный силуэт между ближайшим к нему штабелем и бортом. Положение, в котором Влад находился, хоть и было неудобным и доставляло ему серьезные мучения, давало два неоспоримых преимущества: во-первых он не маячил сверху штабеля, давая врагу шанс себя обнаружить, а во-вторых – мог свободно действовать правой рукой, чем тут же и воспользовался, всадив в неясный силуэт впереди пулю. От трапа тут же раздалась серия выстрелов и картечь защёлкала по верхушкам штабелей железных чушек. Стреляй он стоя – наверняка получил бы одну из них. А так, лежа на полу, он был защищен металлом от этого свинцового града. Ну, почти… Одна из картечин, разбившись о преграду, одарила его несколькими мелкими свинцовыми осколками в ногу. Но, на фоне всего происходящего кругом, серьезным данное ранение считать не приходилось. Однако, положение в котором лежал Влад имело и свои недостатки. Он не смог достать стрелявшего и тот, выпустив на прощанье в его сторону барабан ружья, успел подняться по трапу и выскочить из трюма.  

После этого в помещении воцарилась тишина. Решив, что глупо упускать такой шанс, Влад, пока не рассеялся пороховой дым, отчаянно кашляя направился к своей первой позиции у дальней стенки трюма. Открыв валявшийся тут рюкзак, он извлек из бокового кармана чистую тряпицу, специально приготовленную для этих целей, и перетянул свою раненную руку. И провел беглую инвентаризацию: из шести запасных барабанов осталось три, причем один уже без одного выстрела, плюс один в запасном револьвере. Бомбочки кончились, совсем. От винтовки в таком месте толку мало, да и не управится с ней одной рукой. Мелькнувшую мысль – позаимствовать оружие у покойных абордажников он оставил на потом – пока есть чем воевать – а собирать – это риск наткнуться на подранка или схлопотать пулю через грузовой люк, благо туман уже рассеивается и большая часть трюма у стрелков, стоящих на палубе – как на ладони. Да и стрелки уже должны были сообразить с кем они имеют дело и, наверняка, уже заменили картечные заряды пулевыми. Так что рисковать не стоило.  

В это мгновение сверху послышался уже знакомый женский голос:  

– Эй, в трюме, тебе дышать пороховой гарью еще не надоело? Выходи наверх! Свежим воздухом подыши!  

Отвечать на такую ремарку смысла не было, поэтому Влад только поудобней перехватил револьвер и внимательно прислушался, ожидая от пиратов очередной каверзы. В принципе, как он сам полагал, его дело сейчас было безнадежным. У него больше не было козырного туза в рукаве в виде засады у трапа, не было бомбочек, да и в ружьях абордажной команды уже, скорее всего, была не картечь. Дым выстрелов почти рассеялся, так что предприми пираты сейчас массированную атаку, как в первый раз, все бы решилось очень быстро и, однозначно, не в его пользу. Зачем вести переговоры с потенциальным трупом?  

Однако, женский голос на верху не унимался:  

– Ну что же ты? Или, может ты стесняешься? Ну так я к тебе сама спущусь! Не стреляй! Хорошо?  

– Хорошо, только ручки держи так, что бы я их видел! – крикнул в ответ Влад. Дело принимало неожиданный поворот. С ним, судя по всему, действительно хотели поговорить. Это становилось интересным. Да и лишние минуты жизни как и потенциальный заложник еще никому не мешали.  

– Эй, красавчик, я спускаюсь, не пальни с перепугу! – донеслось с верхней палубы. Вслед за этим на трапе, ведущем в трюм появились чьи то ноги, обутые в легкие парусиновые туфли. Следом, в поле зрения Влада появилась и сама их обладательница – стройная женщина лет двадцати пяти. Одета она была в парусиновые же шорты и парусиновую же рубашку с коротким рукавом, скрывающую как фигуру девушки, так и возможное оружие, спрятанное под ней. На голове незнакомки была широкая шляпа, вроде той, что носил сам Влад. На бедре покачивалась кобура, в настоящий момент пустая. Руки девушка демонстративно держала на виду.  

– Подними рубашку и повернись – скомандовал ей Влад.  

– Ох, дорогой, весело усмехнулась девушка, – Мы едва знакомы и, даже не целовались, а ты уже спешишь меня раздеть! Какой ты не терпеливый! – сказала она, однако послушно задрала подол рубашки и повернулась кругом, давая Владу убедится в отсутствии спрятанного оружия.  

– И недоверчивый, – уже холоднее добавила она.  

– Меня, кстати, Бэль зовут.  

– Очень приятно, Бэль. А я Влад.  

Проигнорировав и игривый и капризный тон, сухо представился Влад.  

Может ты снимешь этот твой шлем, он мешает мне видеть твое лицо – попыталась еще раз надавить Бэль.  

Мне так удобно – отпарировал Влад.  

• Ладно, твое дело. В общем, то что я капитан этих балбесов – ты уже понял? – сказала она полувопросительным тоном, и дождавшись его кивка продолжила: Так вот! Я хочу предложить тебе работу. – После этих слов она уставилась на Влада.  

• Кем, если не секрет, спросил он, осторожно взвешивая в уме все шансы. С одной стороны, это могло оказаться ловушкой, а с другой – он и так уже был в ловушке и цена вопроса его уничтожения – десяток бомбочек и, возможно, жизнь одного или двух членов абордажной команды. Слишком смешная цена, что бы капитан стал рисковать из-за этого жизнью.  

• Не секрет, сказала она, – командиром абордажной команды – сам поломал, вот сам теперь и восстанавливай. -шутливо подмигнула она ему.  

Влад задумался. С одной стороны, ему предлагали жизнь с которой он уже успел простится, с другой – могли и обмануть. Но, большой жизненный опыт и чутье на неприятности, подсказывали ему, что предложение это искренние и можно ничего не опасаться. Решив, что терять ему уже нечего, он задал последний вопрос:  

• И денежная ли это должность?  

• Добыча делится поровну. Тебе положено три доли, мне, например – пять, а матросу – одна. – ответила Бэль.  

• А кому две и четыре – почти автоматически спросил Влад.  

• Две – канонирам, четыре – никому – сказала его визави.  

• Ну что ж, по рукам – сказал Влад, протягивая руку для рукопожатия.  

Рукопожатие у Бэль было на удивление сильным. Владу показалось, что его руку перетянули веревкой.  

• Эй, Бишоп, двигайте сюда и прихватите носилки и доктора – здесь есть раненные. – громко крикнула она. В следующую минуту в трюм стали спускаться абордажники. Ружья их висели за спиной, в руках у некоторых были носилки.  

Знакомьтесь парни! – сказала Бэль, – Ваш новый командир.  

Влад после этих слов ожидал каких то проявлений недовольства или прямого бунта, но бойцы восприняли этот приказ своего капитана так ровно и буднично, что он понял – среди своей команды Бэль пользуется непререкаемым авторитетом. Между тем, абордажники стали подходить, представляться и жать руку бывшего врага и нового командира. Начали понемногу выносить раненых и убитых. Влад снял шлем, засунул его в рюкзак, упаковал винтовку с прицелом в чехол и двинулся на верх.  

На палубе уже хозяйничали пираты. К правому борту «Полночной звезды» был пришвартован тот самый клипер. С него на «Звезду» были переброшены несколько сходен. Следуя за Бэль он поднялся на его палубу. Там его взору предстало зрелище из одиннадцати трупов и еще четырех раненных, которых уже обхаживал доктор – совершенно зверского вида и с изуродованным длиннющим шрамом лицом.  

– Вот, полюбуйся, что ты натворил! – обвиняюще уставив на него палец, сказала Бэль.  

– Из 21 человека утром на ногах всего шесть осталось. Да и раненные выживут ли?  

– Ну, вы первые начали – беззлобно отругнулся Влад. – А что до ранений, то с таким доктором как ваш я уже и за свою жизнь начинаю опасаться.  

– Не бойся – улыбнулась ему Бэль – Жюль отличный врач, дипломированный хирург и, вообще, светоч медицины. Но, тобою займусь я, пошли в лазарет, пока там свободно. Достану из тебя железо. А то через полчаса наш эскулап его займет.  

Со скальпелем и прочими врачебными орудиями пыток она управлялась профессионально и уже через 15 минут на руке Влада красовалась добротно сделанная повязка, а еще через двадцать такая же повязка появилась и на бедре, куда угодили осколки разбившейся пули. В это время, в лазарет стали заносить раненных и доктор Жюль скрипучим голосом попросил всех удалится.  

Вечером, смыв с себя всю грязь, пот и кровь прошедшего дня, Влад мгновенно уснул на узкой койке в своей каюте, ибо такая роскошь полагалась старшему абордажной команды. Жизнь приучила его не рефлексировать на своих изгибах. Жив – хорошо, сыт – еще лучше, а если к этому бонусом идет и еще что то приятное в виде денег – вообще красота. Однако, его блаженный сон вскорости был прерван легким скрипом двери. Рефлексы, выработанные годами нелегкой жизни наемника, не подвели. Секунду назад мирно спящий Влад оказался на ногах и с револьвером в руке, ствол которого был направлен в голову нежданного посетителя. В следующее мгновение, он разглядел вошедшего, опустил ствол и сказал:  

– А, это ты, кэп, заходи.  

Бэль вошла. Из одежды на ней оказалось только полотенце, которое упало, едва она перешагнула порог его каюты. В следующее мгновение она прильнула к нему, обжигая его своим поцелуем. Не ожидавший такого поворота Влад, на мгновение опешил, но, его привыкшая ко всему натура мгновенно справилась с шоком и он впился губами в подставленные для поцелуя губы женщины.  

У Влада начался новый этап его бродячей жизни. Подобно ангелу смерти, фрегат кружил между островами, собирая кровавую дань с их обитателей и заезжих торговцев. Бесчинства Белой Ведьмы стали главной темой пьяных разговоров в портовых кабаках страны Завета и на Большом острове. Постепенно эта тема перекочевала на улицы и площади городов, а потом и в городские советы. Наконец, Белую Ведьму признали серьезной проблемой. И решили взяться за нее всерьез. Два государства, отбросив взаимную неприязнь и разногласия религиозного толка, организовали совместную военную операцию с целью поимки или уничтожения «этой проклятой пиратки», фактически прекратившей торговые перевозки между Большим островом и страною Завета. Были мобилизованы значительные военные силы двух из трех существовавших на то время государств. Семь корветов, десяток вооруженных до зубов торговцев, три дирижабля сделали жизнь Белой Ведьмы на Свободном архипелаге невозможной. Власти шли на крайние меры. Любой, кто подозревался в связях или торговле с Белой Ведьмой, мгновенно и безжалостно уничтожался.  

Для пиратов настали нелегкие времена. Их планомерно выдавливали из архипелага, всякий раз заставляя выбирать между смертью в бою с превосходящими силами и бегством.  

Бэль лежала в своей капитанской каюте в объятиях Влада. Она запрокинула голову и внимательно посмотрела на своего любовника.  

– Нам надо уходить отсюда – наконец сказала она.  

– Куда мы можем уйти? – спросил Влад? – разве что в пустые воды… Но… там нет добычи. Уж не предлагаешь ли ты заняться нам рыболовством? – он с усмешкой посмотрел на свою любовницу.  

– О нет – скорчив гримасу ужаса, сказала она. – Ловить рыбу – это не наш профиль… Я предлагаю нечто другое. Но, для начала, я должна тебе кое что рассказать. Ты знаешь почему мы оказались на рудниках?  

– Нет – односложно ответил Влад. – Меня это не касается.  

– Тем не менее я расскажу.  

Мы были одним из лучших подразделений Ночных Охотников страны Завета. Ловили контрабандистов, пиратов – да, да, не удивляйся, воинствующих еретиков, бандитов. Выполняли и другие щекотливые операции. Как в стране Завета, так и у вас в Степи, да и на Большом острове бывать приходилось. Так вот. Однажды мы выследили большую банду работорговцев. Они воровали людей в шахтерском поселке. Мы прошли по их следам и накрыли всех в их лагере. Банду вырезали почти всю. Главаря же удалось взять живым и допросить. Я, если честно, была очень удивлена. Во-первых, главарем оказался не матерый уголовник, как обычно бывает в таких случаях, а вполне себе действующий академик из нашей академии наук. Слышал про такую?  

– Скорее из академии профанации – машинально ответил Влад старой степной шуткой.  

– Да, он тоже так считал – сказала Бэль, игнорируя удивленно-вопросительный взгляд своего любовника.  

– Так вот, – продолжила она, – вторым сюрпризом было то, что людей они крали вовсе не на продажу, а для проведения раскопок поселения эпохи Богов. Ну, ты знаешь, что согласно завета 400 лет назад боги создали людей и жили с нами более 100 лет, делились знаниями и откровениями. А, потом, убедившись, что люди все усвоили – ушли на Прародину, предоставив нас самим себе и продолжая тайно наблюдать за нами.  

– Что то такое слышал – отозвался Влад.  

– Ну так вот, следующим сюрпризом было то, что эта банда нашла полностью нетронутый пещерный «город богов» – как они его называли. Очевидно, землетрясение вызвало оползень, похоронивший небольшое пещерное поселение численностью человек в 50, занимавшееся земледелием в долине. А это редкость! Да! Следы Богов мы находим повсюду и по сей день. Но это было единственное поселение, сохранившееся до нас с тех времен в первозданном виде. Так вот, там были различные артефакты той эпохи. Говорящие электрические доски, оружие, машины. Даже один Бог. В смысле живое существо, скелеты которых в стране Завета выдают за скелеты богов. Но, сюрпризы на этом не закончились. Из всех записей, сохранившихся в той пещерной деревне, следовало, что не люди служили богам, а боги людям. И вообще, эти самые «боги» были всего лишь умными машинами. Этим и объяснялось их долголетие. А еще там были письменные свидетельства, говорящие о том, что людей на эту планету, в документах ее называли «Новой Землей», прислали другие люди, которые живут на планете, называемой просто «Земля». Понимаешь, Влад? Та самая «Прародина» – она реально есть, она действительно существует! Более того, оказалось, что древние люди эпохи Богов имели возможность посылать на туда сообщения и получать ответы. Для этого им нужно было воспользоваться неким устройством, расположенном в месте под названием «Новый Эдем». А еще, там были карты. Подробные карты нашей планеты.  

Так вот, многое из того, что мы там нашли, абсолютно не соответствовало канонам Завета и подрывало сами основы существования государства. Поэтому нам приказали там все уничтожить, включая спасенных рабов. А после – уничтожили и нас самих – обвинив в убийстве мирных жителей и сослав на гранитные рудники, где срок жизни не превышает трех лет, а если ты прожил более четырех – то ты уже становишься легендой, о которой сочиняют сказания.  

– И вы, значит, решили умыкнуть корвет и двинуть на Большой остров? – попытался угадать продолжение истории Влад.  

– Да. Стражники, что охраняют Гранитный прииск не привыкли иметь дело с чем то серьезней уголовников, к тому же весьма разрозненных. А здесь им пришлось столкнуться с отрядом в 32 человека, привыкшим воевать вместе. В общем, когда очередной караван с гранитом прибыл в порт на погрузку – гранита там не оказалось. А оказался тот самый отряд, правда уже поредевший на трех человек. В порту мы захватили клипер охранения каравана, который должен был сопроводить его на Большой остров, и двинули туда, правда уже без купцов. Но до острова мы не добрались, так как напоролись на засаду военного флота островитян. Как потом выяснили, Совет Мудрых поставил наше уничтожение условием продолжения торговли с Большим островом. После этого мы обиделись на всех и стали топить торгашей в здешних водах, пытаясь досадить правительствам, так вероломно нас предавшим. А вот теперь пожинаем плоды этого опрометчивого решения.  

– Это, безусловно интересная и поучительная история, но как она поможет нам решить проблему преследователей? – слегка ерничая, спросил Влад.  

– Очень просто, мой дорогой, очень просто. – улыбнулась ему в ответ Бэль.  

– Помнишь, я рассказывала тебе о большем количестве документов “эпохи богов”, найденных в пещерном городе?  

– Влад утвердительно кивнул – Так вот, были среди них и карты. Очень подробные карты всей планеты. Среди всего прочего я запомнила, что южнее нас есть пролив, соединяющий два океана и разъединяющий два материка. Если двинуться в этом направлении вдоль берега, обогнуть наш материк продолжая следовать его береговой линии, то мы найдем крупную реку, впадающую в океан. Эта река примечательна тем, что в ее среднем течении находится место, которое было обозначено как “Новый Эдем”. Помнишь, что я рассказывала? Это место, откуда можно связаться с Прародиной!  

– И что за сокровище ты хочешь там найти? – немного отстраненно спросил Влад?  

– Даже не знаю – легкомысленно ответила Бэль. – может древнюю технологию богов, которая поможет нам выжить, может способ связаться с Прародиной!  

– И как последнее нам поможет? – с сомнением в голосе спросил Влад.  

– А ты не понимаешь, мой суровый степной воин? – с издевкой в голосе вопросом на вопрос ответила Бэль.  

– Видишь ли, вся структура власти в стране Завета держится на Завете. Если мы представим железные доказательства его ложности, то вся структура власти в ней зашатается и это даст нам шанс отомстить предателям, загнавшим нас в гранитные рудники.  

– Кто бы мог подумать, что банальная морская разбойница имеет политические амбиции – улыбнулся Влад.  

– Кто бы мог подумать, что степняк пропахший костром и навозом знает такое умное словосочетание как «политические амбиции» – в тон ему отозвалась Бэль и тут же дикой кошкой бросилась на любовника, свалив его на широкую кровать.  

Минуту они отчаянно боролись на простынях, но, затем, грубая мужская сила восторжествовала и Влад оказался сверху, крепко прижимая девушку к простыням.  

– Между прочим, менторским тоном сказал он, образование в стране Степи поставлено ничуть не хуже, чем в стране Завета, и уж точно оно там более свободно от религиозных предрассудков.  

Глядя на его «учительское» лицо Бэль не смогла удержаться от смеха.  

Клипер уже две недели уходил от погони. Точнее, просто шел на юг, в неизведанные воды. На картах, имевших хождение, как на Большем острове, так и в государстве Завета, эти воды были обозначены белым пятном, а береговая линия материка либо обрывалась в пустоту, либо продолжалась, пока не огибала всю планету. Да, потомки тех, кто прилетел сюда на межзвездном корабле помнили, что их планета круглая, но сохранить данные орбитального картографирования не смогли.  

Время от времени приставали к берегу, заготавливали дрова для топки, набирали пресную воду – и снова в путь. Наконец, на горизонте показался пролив, о котором говорила Бэль. Миновав его, клипер развернулся к северу и, еще через неделю, достиг устья широкой реки, вливавшей свои мутные воды в беспредельную синеву океана. Встав на якорь, пиратская ватага направилась на берег. Хоть в ней и были люди, привыкшие к походам, но месячное шатание по океану порядком измотало всех. Группа, сформированная из абордажной команды, углубилась в лес и через пару часов нашла источник пресной воды. Несколько стихийных команд охотников подстрелили нескольких «диплодоков» – длинношеих травоядных ящериц, покрытых бурой короткой шерстью.  

Только здесь, сидя у костров, на берегу бескрайнего океана у кромки такого же бескрайнего леса, люди начали понемногу осознавать весь ужас произошедшего с ними. Они стали изгоями! Они одни, на бескрайней планете. Без надежды на помощь. Только тут, в отсутствии реальной опасности, преследователей и трудностей дальнего похода, людей стало обуревать отчаяние. Мужчины и женщины жались к кострам, угрюмо молчали, молча ели и предпочитали не встречаться взглядом друг с другом.  

Бэль и Влад видели это. Дружная команда из 72 человек, отчаянных головорезов, на глазах превращалась в толпу людей, вмиг лишившихся смысла жизни.  

И вдруг, Бэль запела! Запела старую свадебную песню невесты! Она стояла у костра и ее чистый звонкий голос наполнял собою тишину и мрак темной и теплой ночи. Контрастировал с безлюдной водной пустыней и дикими чащобами векового леса. Слова лились потоком жизни, обещая радость супружеского ложа, свет таинства материнства и спокойствие семейного очага. Они вдыхали радость жизни в эти унылые места. Люди невольно вслушивались в них, начинали смотреть на певунью. Постепенно ей начали подпевать несколько женских голосов из команды. Еще через пару минут песня уже лилась над временным лагерем, сокрушая страх перед будущим, изгоняя неверие в свои силы и порождая свет надежды на новую жизнь. Допев, Бэль замолчала и повернувшись к Владу громко сказала: – Сегодня я отдаю себя тебе, Влад, в законные жены! Согласен ли ты принять этот дар?  

Влад стоял, оторопев от такого «плавного» перехода, и не знал толком, что делать. Потом взглянул на Бэль. В глазах у нее прыгали озорные бесята. Она явно наслаждалась произведенным эффектом, но, в то же время, она нуждалась в его ответе. Она требовала его. Каким то шестым чувством Влад вдруг понял, что именно такую женщину он и искал всю свою жизнь. Не задумываясь более ни секунды, он ответил: «Да! », и в следующий момент уже держал в объятиях сильное и гибкое тело своей возлюбленной, умевшее в минуты страсти становиться то нежным и податливым – точно теплый песок морского пляжа, то буйным и неукротимым, как сама морская стихия.  

Утро следующего дня уже ничем не напоминало вечер предыдущего. Люли шутили, весело переругивались и выглядели не как стая побитых собак, точнее морских волков, а как настоящая команда, способная свернуть горы ради достижения своей цели.  

Два следующих дня Влад и Бэль отвели на отдых, на пополнение запасов провизии. Кроме того, две партии, сформированные из абордажной команды, на двух паровых катерах провели разведку вверх по реке с целью понять, насколько она судоходна. Оказалось, что река, хоть и была широкой, обладала довольно сложным фарватером, изобилуя мелями. Животный мир поймы был довольно разнообразен и изобиловал большим количеством диких животных, названия для которых у людей не было. Из знакомых были диплодоки – огромные существа, высотой в два человеческих роста, покрытые жесткой бурой шерстью, с длинными шеями и короткими куцыми хвостиками. Эти травоядные гиганты мирно паслись по берегам реки и не доставляли особых хлопот. Хлопоты могли доставить хищники, охотившиеся на них. Один из них попался на глаза разведывательной команде и произвел на нее неизгладимое впечатление. По внешнему виду зверюга чем то напоминала привычного всем степного волка, только была раза в три крупнее. И, вместо обычной волчьей головы имела нечто кирпичеобразное, украшенное клыками устрашающих размеров. Весил этот зверь, тут же получивший название «саблезуб», наверное, больше тонны. Поэтому, возможность остановить его одной пулей вызывала большое сомнение у членов абордажной команды.  

Водились здесь и водные рептилии, размером чуть меньше катера, похожие на лесных ящериц, но без волосяного покрова, и с огромными треугольными головами, оснащенными пастью, столь циклопических размеров, что, казалось, они способны проглотить человека целиком. Встречались и змеи.  

Из-за этих сведений, собранных разведчиками, порядок движения вверх по реке, определили следующий:  

Двигаться решили только днем. Впереди шли две группы по пять человек на катерах, промеряя глубину и определяя фарватер, а, заодно и распугивая местную живность. Далее, на малых оборотах машины следовал корвет, держа наготове все свои пушки. Не то что бы Влад или Бэль всерьез опасались нападения, но, так им было как то спокойнее. Ночи они проводили стоя на якоре. Сход на берег осуществлялся только в тех местах, где лес не подходил вплотную к берегу и носил сугубо утилитарный характер – пополнение запасов питьевой воды провизии. Естественно, что при таком порядке передвижения не получалось в день пройти более пятидесяти километров. Бэль, к сожалению, не помнила карту подробно, поэтому расстояние, которое нужно было пройти по реке до Нового Эдема она определила как «уж точно больше пятисот километров». К концу второй недели пути Влад уже стал подумывать: а не начать ли делать короткие остановки с высылкой поисковых партий? Особых примет Бэль не знала. Знала лишь, что город находился к югу от реки и рядом располагался большой пик, скорее всего, вулкан. Так вон, тот вулкан, второй день маячит на горизонте. А за триста с лишним лет, что по словам Бэль прошли с момента катастрофы, город мог и лесом зарасти так, что в упор смотреть будешь и не увидишь.  

С такими мыслями на шестнадцатый день путешествия, он скомандовал остановку на два дня.  

В первый день разведчики вернулись ни с чем. Один, правда, говорил, что ему показалось будто бы он увидел человека на опушке леса. Но при последующем обследовании места следов найти не смогли, а следопыты в отряде были неплохие, особенно те, кто пережил совместно с Бэль побег с рудника.  

Тем не менее, Влад удвоил ночной караул, приказал оставить в носовом и кормовом барбете дежурные смены канониров при заряженных картечью пушках – и оказался прав! Ночью их попытались по-тихому взять!  

Три лодки человек по 8-10 в каждой попытались после полуночи незаметно прокрасться под берегом и быстро пересечь довольно узкую полоску воды, отделявшую корвет от берега. Однако, с момента воцарения Влада главой абордажной команды, к караульной службе на корвете относились очень серьезно. Причем, серьезность эту очень быстро перенимали и новички, после того, как им рассказывали историю о том, как старшой (а именно так абордажники именовали Влада) лично пристрелил на месте незадачливого пиратика, закемарившего на посту в собачью вахту.  

Поэтому участь нападавших была предрешена, как только они вышли на чистую воду. Трое караульных правого борта открыли по ним стрельбу практически одновременно. А как только вспыхнул прожектор на мостике и осветил нападавших в их сторону грохнули по одному орудию носового и кормового барбетов. После такого приветствия – живых в лодках уже не должно было остаться. Влад, разбуженный канонадой выскочил на палубу уже после пушечного салюта и стоял теперь, наблюдая результаты обстрела и клял себя, на чем свет стоит, за то, что не проинструктировал канониров стрелять только в самом крайнем случае. Среди обломков лодок, плававших в лучах прожектора, уже мелькали треугольные морды водоплавающих ящериц, прозванных командой «змееголовами». Вот где теперь брать пленных? И на берег не сунешься. Если там друзья этих «лодочников» – живо пристрелят. Вывод? – Нужно ждать утра, а потом уже разбираться.  

Не показывая вида, что он чем то недоволен, Влад поблагодарил вахту за хорошо проделанную работу – и пошел в свою каюту досыпать. К его удивлению, Бэль все еще была в постели. Более того, она наглым образом посапывала, начисто игнорирую недавнюю стрельбу и пушечную канонаду. Почувствовав входящего Влада, она повернулась к нему, улыбнулась сонной улыбкой и самым невинным тоном спросила:  

– Милый, а что там за стрельба?  

– Да так, лодочники – раздеваясь ответил Влад.  

– И как? – все так же сквозь сон, поинтересовалась Бэль.  

– А вот так: у меня для тебя две новости – хорошая и плохая! С какой начать? – уже залезая под одеяло, сказал Влад.  

– Начни с хорошей – прижимаясь к нему, промурлыкала Бэль.  

Как скажешь – ответил Влад, целуя ее в подставленные губы. – Итак – у тебя хорошие канониры! – оторвавшись от поцелуя выпалил он.  

– А плохая? – руки девушки скользнули вниз по его телу..  

– А плохая заключается в том, что ты выбрала себе глупого мужа. – сказал Влад, блаженно откидываясь на подушки. – Этот идиот, твой муж, забыл проинструктировать вахту о том, что отбить нападение – это, конечно, отлично, но, неплохо бы еще при этом и раздобыть пару пленных. Но, увы, у тебя слишком хорошие канониры – сказал он и покосился вниз на девушку.  

– Ничего, сказала она, плотоядно улыбаясь, – мужу придется искупить свои ошибки тяжким физическим трудом…  

Утром, когда расцвело, на берег была направленна вся абордажная команда, с задачей выяснить: кто ж это покушался на родимый фрегат в ночное время. Естественно, высадку абордажников прикрывал корвет, нацелив все шесть орудий в сторону берега.  

Пошарив в прибрежных кустах, люди Влада нашли шесть относительно целых тел. Их выволокли на небольшую полянку, расположенную у уреза воды. Осматривая их Влад испытывал чувство нереальности происходящего.  

Все убитые были одеты в какие то повязки из листьев, сплетённых между собой ветками лозы. За поясом у одного из них был заткнут нож, изготовленный из камня, а рядом, ребята из абордажной группы выложили еще несколько обломков копий с каменными наконечниками.  

– Смит, ты что ни будь понимаешь? – обратился Влад к старшему штурмовой подгруппы – Какие то дикие люди…. Откуда они могли здесь взяться?  

– Не знаю, Влад. Думается, что это можно прояснить, найдя поселение этих «диких лодочников». Думается мне, что почти три десятка человек не могли совсем уж следов не оставить. Так что я напрягу ребят – пусть поищут.  

– Только осторожно! – предупредил Влад – Камень вещь непрочная. Если наконечник в ране обломится – может плохо кончится. Даже наш эскулап может не помочь. Так что ставь в прикрытие своих штурмовиков, а то выйдет как в тот раз.  

Оба поняли, что Влад имел ввиду свое появление в команде клипера.  

Не беспокойся старшой – хмыкнул в ответ Смит – в лесу мы воевать умеем.  

– Ну-ну – в тон ему отозвался Влад.  

Поиски действительно дали результат. В полукилометре выше по течению реки от стоянки клипера, сразу за речным изгибом, нашелся волок, по которому нападавшие тащили свои лодки. Собрав всех бойцов абордажной команды в кулак, организовав передовой и боковые дозоры, Влад осторожно повел их вдоль свежего волока, который привел к большому озеру из которого, очевидно и тащили лодки к реке. В воде озера след волочения лодок обрывался и нужно было что то решать. То ли возвращаться назад, то ли оставаться здесь на ночь, в надежде, что владельцы лодок себя как то проявят или же начинать активно искать следы вокруг этого, весьма не маленького озера в надежде, что те выведут группу на поселение «диких лодочников». Пока Влад размышлял над этой дилеммой, к нему подошел один из штатных «следопытов» отряда по имени Гашек и молча указал рукой на дальний берег озера. Присмотревшись, Влад действительно увидел скользящую вдоль камышей лодку.  

«Ну вот все и решилось» – подумал про себя Влад и повел свой небольшой отряд вокруг озера. Так как костяк отряда составляли бывшие сослуживцы Бэль, привычные воевать в лесу – то передвигались они очень тихо и, когда два незадачливых рыбачка, по виду подростка лет десяти – двенадцати причалили к берегу с уловом – их уже ждали.  

– Берем? – вопросительно шепнул Владу Смит.  

– Влад отрицательно покачал головой – Нет, пойдем за ними тихонечко. Поглядим что и как.  

Как только рыбачки удалились метров на 100 от берега – отряд неслышно двинулся следом. Еще через минут сорок оооочень осторожного марша отряд вышел к небольшой деревне, состоявшей из одной очень длинной хижины и десятка поменьше. Понаблюдав за селением с четверть часа Влад убедился, что мужчин в деревне нет. На виду были в основном женщины и дети, так же на глаза попались пара стариков, по виду весьма преклонного возраста.  

Справедливо заключив, что все боеспособное мужское население деревни участвовало в нападении на клипер и теперь служит пищей для змееголовов и прочей живности, Влад дал команду к захвату деревни.  

Сам захват прошел довольно мирно и относительно бескровно, если не считать нескольких разбитых носов и десятка выстрелов в воздух, произведших на местных неизгладимое впечатление. Минут через 20 после отдачи приказа, Влад наблюдал всех жителей деревни, согнанных на поляне, возле большого дома. Зрелище это, надо казать, было довольно забавным. Из полусотни человек, стоявших перед ним, ни у одного не было нормальной одежды. Мужчины и женщины были одеты в одинаковые юбки из широких листьев какого то местного растения, дети же, вообще обходились без одежды. В лицах же всех этих людей было что то схожее. Казалось, что приходились они друг-другу родственниками, причем совсем не дальними. У некоторых лица имели характерное для душевно больных глуповатое выражение. В толпе женщин и детей в глаза бросались четверо стариков, весьма преклонного возраста. По тому, с каким уважением и пиететом относились к ним остальные жители деревни становилось понятно, что это и есть местная власть. К ним и направился Влад.  

– Здравствуйте, отцы – вежливо начал он. – Я бы хотел кое о чем с вами потолковать.  

– Мой нет темы для беседа с тобой, сын демон – сказал один из квартета вождей.  

– Ох! И почему же это я сын демона? – изумился Влад  

– Потому что демон есть принес сюда! А кого есть демон носить? Только свой дети! – ответил ему другой старик.  

–Уважаемые отцы, вынужден буду вас разочаровать – слегка улыбаясь, сказал Влад – Я не сын демона, а такой же человек, как и вы. И никакой демон меня сюда не носил. А приплыл я сюда на очень большой лодке, с паровой машиной вместо весел. – Влад развел руками и широко улыбнулся. Его забавляла непосредственность старейшин и та уверенность, с которой они приписывали ему неземное происхождение. Старики в ответ только промолчали. Тогда Влад продолжил.  

– Мы приплыли сюда и никому не хотели причинить зла. Но ваши мужчины попытались напасть на нас. За что и поплатились! – он обвиняюще указал на стариков – Так вот! Я хотел бы знать, чем мы вам не понравились? Причем настолько, что вы сразу захотели нас убить?  

– Вы дети демон и слуги демон! Вы носить нам смерть! – смешно коверкая слова, произнес старик, который отвечал на первый вопрос Влада. Он был высок и сухощав, ходил без палки, а на правой стороне груди имел огромный шрам, оставленный, очевидно, чьими то клыками.  

– Но, почему вы так решили? Почему называете наш корабль демоном? – Владу спросил Влад – Мы же не сделали вам ничего плохого!  

– Мы знать как выглядеть демон. Здесь уже жить один. – спокойно сказал старик со шрамом – тот, кто ходить к его дому – умирать.  

Вот те раз! – подумал Влад – получается здесь есть еще один пароход. Это становится любопытным.  

В слух же он спросил: – А чего же вы не убежали от нашего демона? Зачем решили напасть?  

Все тот же старик со шрамом ему ответил:  

– Мы не хотеть оставлять дом Основатель. Основатель завещал ждать это место! Говорил : придут боги – усмирят демон. И будет рай. Будет Новый Эдем!  

– А почему вы решили, что мы демоны? Может мы боги? – задал вопрос Влад, которому сама мысль оказаться божком этого, затерянного в джунглях народца, показалась забавной.  

– Нет! – покачал головой старик – мы знать как выглядеть боги! Основатель нам все рассказать! Он хотеть что бы демон не мочь нас обмануть! Боги должен сойти земля в шар огня на огненный столб. Боги жить небо! Демон ползать земля!  

– Ну, положим, наш корабль плавает по воде – указал Влад старику на очевидное.  

– Наш демон одно место сидеть. Это не мешать его сын нас убивать. – отмел все возражения старик.  

– Вот это да! – удивился Влад – У вашего демона есть дети?  

– Не дети, сын – поправил его старик со шрамом.  

– А как бы нам на него посмотреть? – тут же спросил старика Влад – вы можете показать вашего демона?  

– А разве ты, сын демон, не чуять свой сородич? – Криво усмехнулся старик.  

– Говорю ж тебе, отец, я к демонам никакого отношения не имею – начал горячиться Влад. – я такой же человек как и вы.  

– Может ты и говорить правду – старик со шрамом внимательно посмотрел на Влада. – Настоящий сын демон давно бы убить здесь всех. Хорошо, я показать тебе жилище демон. Я стар и прожить свой жизнь, но ты должен обещать мне жизнь остальных в обмен на мою.  

– Хорошо, сказал Влад, но нам нужны еда и женщины. Вы напали первыми и должны заплатить.  

– Это есть справедливо. Наш женщины остаться без мужчин, а род продолжать надо – сказал старик – но женщины остаться здесь. Не ходить к ваш демон.  

– По рукам – сказал Влад.  

На следующий день на клипер была отправлена группа, которая должна была проинформировать капитана и команду о положении дел. И, уже к вечеру, почти вся команда во главе с капитаном была в селении «диких лодочников». Выслушав рассказ Влада, Бэль так же захотела поглядеть на местного «демона». Поход на «смотрины», как про себя назвал это мероприятие Влад, назначили на утро следующего дня. В группу вошли Влад, Бэль, старик со шрамом, которого, как выяснил Влад, так и звали Длинный Шрам. Плюс еще пять человек наиболее опытных в лесных делах абордажников во главе со Смитом. Старшим в лагере остался первый помошник и, по совместительству, штурман, Мигель. Компания из восьми человек, навьючив на плечи нехитрый походный скарб, углубилась в лес. Шли гуськом, растянувшись по едва заметной тропе. Первым шел Длинный (как про себя сократил имя вождя Влад), за ним, меняясь по очереди следовали абордажники. Бэль шла в середине маленькой колонны. Влад сам себя назначил бессменным замыкающим. Окружающий лес поражал и давил на психику. Девственная чаща, почти не знавшая человека окружала их со всех сторон. Заставляла почувствовать свою ничтожность и беспомощность. Лес, обступавший людей со всех сторон, казался невероятно большим и сильным хищником. Было ощущение, что он готов поглотить и растворить в своей зеленой массе ничтожную группку людей и не делает это потому, что эти самые людишки слишком мелкая и неинтересная дичь. И, пока они не интересны лесу, нет, не так, ЛЕСУ, эти несчастные букашки будут жить, пока они не беспокоят его, пока они следуют его правилам, предугадывают его изменения и желания. Стоит этим ничтожествам чуть оступиться – и лес поглотит их не оставив и следа. Порядок следования не давал возможности говорить и каждый из идущих был предоставлен сам себе. Даже на видавшего виды Влада лес действовал удручающе. Поэтому, когда объявили привал, все очень обрадовались возможности человеческого общения. И, хотя и все участники похода были в лесных делах опытные и старались не шуметь, а, костерок на поляне горел бездымно и лишь согревал пищу – люди старались повернуться друг к другу лицом, перекинуться с товарищем ничего не значащей шуткой. Люди испытывали потребность убедится, что они не одни в этом лесном море. Заметив, как Длинный Шрам подсел к второй, кроме Бэль, женщине в отряде, Влад тихонечко подошел и встал так, что бы слышать разговор. И дело было не в недоверии, а в любопытстве. Его очень занимал этот старик, а еще больше его интересовала история его племени.  

– Ты есть охотник? – между тем спросил Шрам у женщины.  

Та, к кому был адресован этот вопрос, оторвалась от поглощения нехитрого лесного обеда, состоявшего из вяленного мяса, сухарей и чая, повернулась к старику, окинула его оценивающим взглядом и ответила вопросом на вопрос:  

– А ты, отец, никак проверить хочешь?  

Прозвучало это довольно комично, ибо женщина хоть и была на полголовы ниже старого вождя, но при это была как минимум его в два раза шире.  

– Я задать обидный вопрос? – продолжил игру в вопросы Длинный Шрам.  

– Ты задать глупый вопрос – невольно копируя манеру говорить своего собеседника, ответила девушка.  

– Простить меня – извинился старик – но я долго жить, я много видеть. Не разу не видеть женщина-охотник. У племя людей женщина беречь. Мужчина пусть рисковать. Пусть ходить в лес за зверь. Не вернуться – нет беды. Женщины родить еще. Если не вернуться женщина – большой беда есть. Не стать женщина – племя людей помирать. У детей демон такой порядок нет?  

– Нет, ответила девушка, у нас каждый выбирает себе занятие по душе. Согласно велениям Завета. Вот мне была не по душе семейная жизнь и унылая работа изо дня в день – и я стала солдатом.  

– А что такое есть «солдат» – спросил Шрам, услышав незнакомое слово.  

– Как что? – это такой охотник, который охотится на людей – недоумевая ответила девушка.  

– Значит вы все же демоны есть -, заключил Длинный Шрам. – Иначе зачем вы людей охотится…  

– А разве у вас люди не сражаются друг с другом? – удивилась женщина. Похоже ее так же увлек этот разговор.  

– Что такое есть «сражаться»? – опять услышав незнакомое слово, спросил Шрам.  

– «Сражаться» – значит драться! – ответила девушка.  

– У люди драться есть большой грех. За такой поступок из племя даже женщина изгонять! – сказал Шрам. – У вас не так?  

– Почти так – ответила девушка, – но, при определенных обстоятельствах возникает нужда отстаивать свои интересы от других людей. Поэтому иногда случаются стычки и драки.  

И, очевидно, решив представится, добавила:  

Меня, кстати, Барбарой зовут.  

Старик прижил руку к груди, слегка поклонился и сказал:  

– Длинный Шрам.  

– Приятно познакомится – ответила Барби, слегка кивнув в ответ.  

Продолжение разговора Влад не слышал, так как отведенное для привала время подошло к концу и нужно было продолжать движение.  

Услышанное послужило Владу пищей для размышления. Пока отряд двигался в сторону гор он размышлял о том, что за люди обитают здесь, как они оказались в этом месте, и почему эти, со слов Длинного, не знавшие войны люди, решили атаковать их той злополучной ночью. Так и не прейдя ни к каким выводам, Влад решил разговорить старика на ночном привале. Вторая половина дня прошла в монотонном ритме движения в джунглях. Влажный тропический лес кишел жизнью. И этой жизни не хватало пространства. За каждый кубический сантиметр в этом влажном лесу шла отчаянная борьба. На спины экспидиционеров падали слизни, сорвавшиеся с потревоженных веток, в их обувь вонзали жвала потревоженные насекомые и змеи. Один раз им пришлось обходить поляну, которую облюбовал самец диплодока и на которую он категорически не хотел допускать чужаков. Так в трудах и заботах пролетела вторая половина марша по предгорьям. По прикидкам Влада, они в этот день осилили что то около 25 километров. Когда пришло время останавливаться на ночлег, Влад уже было облюбовал подходящую полянку, к нему подошел Длинный Шрам.  

– Старшой, обратился он к нему на манер абордажников, Здесь, километра через полтора, отличное плато с пещера есть. Водопад там есть. Мы туда идти.  

Влад тут же согласился с его предложением.  

В сумерках, разбив лагерь, отряд из восьми человек с комфортом устроился в небольшой пещерке, согреваемый небольшим костерком у входа и питаемый маленьким водопадиком, расположенным рядом с пещеркой. Те, кто думает, что ночевка в джунглях это рай, ни разу не ночевали в тропическом влажном лесу. Постоянная влага, духота, если вы в одежде, толпы насекомых, мелкое зверье и прочие прелести превращают такое приключение в адскую игру на выживание. Поэтому, абордажники, знакомые с жизнью в лесу не понаслышке, обрадовались ночевке в сухой и теплой пещере что дети конфетам. Вечером, после ужина, за который сошла очень большая змея, подстреленная одним из следопытов абордажной команды, как то так получилось, что у костерка, сложенного за стенкой из камней у входа в пещеру, остались трое: Бэль, Влад и Длинный Шрам.  

– Шрам, – начал разговор Влад, – а ты можешь поведать нам историю племени Людей?  

– Могу, сказал Длинный Шрам, – но зачем это вам?  

Как зачем? – удивился Влад? – нам с капитаном интересно, откуда взялись люди в этих пустых землях?  

– Интересно…. – задумчиво протянул Шрам. – Значит вы не всеведущи, как положено детям демона, значит, есть шанс, что вы все же люди…. – Протянул он.  

– Люди, люди, – уверила его Бэль.  

– Так что там с историей твоего племени – надавила она на вождя не давая тому опомнится.  

– По слову Легенды, – начал Шрам, – однажды с небес спустились Боги – полуприкрыв глаза, Шрам рассказывал мерным речитативом, покачиваясь в такт своему повествованию.  

– И увидели они, что Земля пустынна и уныла. И решили они населить ее разными тварями. И населили ее. И, затем, увидели Боги, что твари эти бессмысленны и не разумны и это есть плохо. И создали Боги тогда Человека, и наделили его Разумом. И отдали во власть его все неразумные создания свои. Но, поскольку, юный человек был мал и глуп, что малое дитя, насадили Боги райский сад и назвали его Новый Эдем. И не знал человек в нем нужды. И учили его Боги всему, что знали сами. Но, человек был ленив и не желал учится и стараться. Он желал иметь все не работая. И, тогда, один из Богов, и имя ему Недра, пожелал истребить человека. И взорвал он Гору! И обрушил ее на Новый Эдем! И устрашились другие Боги и покинули это место. А человек, опасаясь гнева Недра бежал на равнину. И бежала с ним Жена его, ибо, создали Боги человека по образу своему и по подобию звериному. И положена была ему пара. И назвался тот человек Основатель и жена его назвалась Основательницей. И основали они племя Людей. И завещали им ждать на месте Основания возвращения Богов. Ибо страх их не вечен и должен пройти. И завещал счет года до пришествия Богов. И этот год – есть год Богов пришествия. Тут есть великое знамение быть. Явился новый демон! И с ним вы. Дети его. И решили мужчины племени людей, что есть сие испытание для них. Если истребят они демона нового и детей его, то откроют путь Богам на землю. И приблизят время Нового Эдема!  

– Да уж. Занятный рассказ – сказал Влад.  

– Но вы ошиблись. Мы не демоны. И к богам отношения мы то же не имеем.  

– Но женщина твоя говорила о Завете Богов! – возразил Длинный Шрам.  

– Какая такая «моя женщина»? – искренне удивился Влад.  

– Именем Барбара – отрезал Шрам.  

Бэль в этот момент бросила на Влада уничтожающий взгляд.  

– Ты ошибся, вождь. – Ответил Влад. – Хоть я и ее командир – она не моя женщина.  

– Как это? – искренне удивился Длинный Шрам. – Ты отдаешь приказы – она выполняет! Ты ее господин! Она твоя женщина!  

Во взгляде Бэль заплясали озорные огоньки.  

– Нет, вождь, ты не прав! Барбара – боец абордажной команды – она не моя женщина – стал разъяснять Влад. – Она выполняет все мои приказы, которые касаются службы, но не подчиняется мне в личной жизни. Моя женщина вот! – Влад указал на Бэль.  

– Не понимаю – сказал Длинный Шрам. – Как может женщина, выполнять твой приказанине не быть твой женщина! И как может быть твой женщина та, чей приказ выполнять ты?  

– Тебе и не надо это понимать – Сказал Влад. – Просто прими это как данность.  

– Хорошо – Сказал Длинный Шрам – я верить вам. Но все же, что есть этот Завет, про который говорить Барбара?  

– Завет – это свод правил, которые Боги оставили людям, что бы те смогли выжить – Вмешалась в разговор Бэль.  

– Дети демон жить по слово Богов? – изумился Шрам.  

– Да. – Сказал Влад. – На юго-западе от вас, за горами лежит Государство Завета. К северу от него – лежат земли Бескрайней Степи, а к западу – острова Свободного Архипелага. Все они знают и каждый по-своему чтут Завет.  

– И что же боги говорить вам в ваш завет? – тут же спросил Длинный Шрам  

Создавая тем самым, у Влада ощущение, что не он допрашивает старика, а старик его. Он хотел уже было цыкнуть на старика, что бы тот не задавал глупых вопросов, но Бэль опередила его, ответив вождю:  

– Много чего. Например заповеди:  

– не убивай себе подобных;  

– не кради;  

– не возгордись  

– не бери больше потребного  

– заботься о ближнем вперед себя самого;  

– храни знания, полученные от родителей своих и передай их детям своим;  

– не посягай на свободу ближнего своего ибо она священна.  

А, еще, – продолжила Бэль, – в завете рассказывается о сотворении мира и водворении человека в него.  

– А говорить в ваш Завет о пришествии богов? – тут же спросил Шрам  

– Нет, – сказала Бэль- только про то, что если человек в земной жизни будет соблюдать заповеди, то по смерти своей будет перенесен на Прародину – место откуда пришли Боги, породившие людей, и где человек обретет жизнь вечную  

– Странно – Сказал Шрам. – Наш Основатель говорить то же, но обещать вернуться Боги через четыреста сезон дождя.  

Он задумчиво почесал переносицу.  

– Значит наш Основатель знать больше чем ваш Завет.  

– Может и так. – Легко согласилась Бэль.  

– Однако уже поздно, а завтра день будет насыщен не меньше сегодняшнего. Давайте спать.  

Она демонстративно отвернулась от костра и завернулась в свой спальный мешок из парусины. Немного подумав, то же сделал и Влад, решивший, что на сегодня ему информации достаточно. У костра остался только Длинный Шрам. Старый вождь сидел и напряженно думал, пытаясь решить, кем же все таки являются его спутники. Детьми демона или все же людьми? С одной стороны, Основатель говорил, что некоторые демоны похожи на людей, но полного сходства не имеют и в пище и воде не нуждаются. Эти же едят и пьют. Да и женщин потребовали. Но, вдруг это люди на службе демона? О таком Основатель не предупреждал. Возможно ли такое вообще? Так ни чего и не решив, старый вождь последовал примеру «детей демона» строился поудобней возле костерка и провалился в чуткий лесной сон.  

Утром Длинный Шрам подошел к Владу:  

– К вечер мы достичь владений демона. Вы сразу ходить к нему или сначала смотреть?  

– Лучше сначала смотреть – не задумываясь сказал Влад.  

– Тогда гора лезть надо будет – Сказал Шрам.  

– Ну и отлично, в горах легче дышится – в тон ему ответил Влад.  

После этого разговора он слегка изменил порядок движения. Впереди, выдвинувшись метров на 50, шел головной дозор, в составе двух человек и Длинного Шрама в качестве проводника. Дальше шел основной отряд. Так же Влад, несмотря на протесты абордажников и духоту, заставил всех, включая Бэль, надеть панцири. Были бы у него еще люди – он бы еще и фланговое охранение бы ввел. Уж больно ему не понравилось, как дергался с утра Шрам. Изнурительный марш по влажным джунглям продолжался.  

После обеда, прошедшего в этот раз без бесед, Шрам вновь повел отряд по джунглям, на этот раз забирая вправо. Еще через два часа отряд уже двигался по скальному языку, поросшему джунглями, постепенно поднимаясь на невысокий горный хребет. Буквально перед закатом отряд вышел на небольшое горное плато, расположенное совсем не далеко от вершины.  

– Здесь ночевать удобно. – Сказал Длинный Шрам. – За хребет сейчас нельзя ходить. Демон видеть темнота. Почует нас – будет сторожить у границы своих владений.  

– Хорошо, – согласился Влад. –  

Разбиваем лагерь.  

– Костер разводить нельзя – тут же добавил Шрам. – Демон учует.  

Повинуясь грозному предупреждению аборигена, абордажники Влада повалились на землю вповалку и принялись поглощать немудреный «холодный ужин» из сухарей, сушеной солонины и воды. Влад же, разделив свои запасы провизии с вождем, как бы невзначай, спросил у него:  

– И как же нам увидеть твоего демона, если он такой глазастый и в темноте видит?  

– Просто очень. Завтра утром солнце взойти у нас за спина. Он будет плохо видеть верх хребет – в своей неподражаемой манере ответил Шрам.  

– И что же будет, если он нас увидит?  

– А ничто не быть. Посмотрит и будет следить. Если мы перейти граница владений – его сын нас убить.  

– И как же он это сделает? – тут же включилась в разговор неслышно подошедшая к ним Бэль.  

Оба мужчины непроизвольно вздрогнули от этого простого вопроса, заданного тихим полушепотом. Нервы у них были на пределе. Нервничал старый вождь, глядя на него нервничал и Влад, которого пугала не столько сама опасность, сколько ее непонятный характер.  

– Ой, да вы пугаться изволите! – так же полушепотом рассмеялась Бэль.  

– Ты тоже пугаться, женщина, когда узнать сколько храбрый воин убил этот сын демон – проскрипел в ответ Длинный Шрам.  

– И сколько? – подначила его Бэль  

– Очень много. Больше чем сейчас есть люди на земля.  

– То есть больше полусотни?  

– За все время, что люди жить здесь, сын демон убить сто два воин и две женщина.  

– И как же он убивает? – напомнила свой первый вопрос Бэль.  

– Так же как вы. Он иметь трубку, кидать металл быстро. – и Шрам показал на дробовик Влада. – Только ваш трубка грохотать. Его нет.  

И что ты об этом думаешь? – спросила Бэль Влада.  

А что тут думать!? – вопросом на вопрос ответил Влад.  

– Ясно, что «демон» – какая то технология богов, как я понимаю, что то вроде охранного механизма, случайно уцелевшего после катастрофы. Вот и охраняет. Что до остального – надо смотреть – и думать. Но, что интересно, теперь твой план «связаться с Прародиной» кажется уже не таким уж и невыполнимым. Если смог уцелеть «демон» – могло уцелеть и что то еще. – закончил свою тираду Влад.  

Длинный Шрам, выпавший в осадок, во время этого монолога – вдруг с очень серьезным и торжественным лицом выдал:  

– Я решил: вы не дети демон! Вы вестник богов есть! Мы, люди, просить у вас прощения за то, что напасть! Теперь я помогать вам выследить демон и его сын!  

– Ладно, отец, – оборвал его тираду Влад, – давай спать! А завтра будем смотреть твой демон.  

Утром он проснулся от того, что Шрам тронул его за руку.  

– Вставать, вестник богов, будить главный женщина и идти гора. Рассвет скоро настать!  

Влад аккуратно дотронулся до руки Бэль.  

– Вставай, жена. – тихонечко шепнул он – Бежим демона смотреть.  

Та тут же открыла глаза и одним, каким то змеиным движением выскользнула из спальника. Не прошло и минуты, как маленький отряд, состоящий из Длинного Шрама, Влада, Бэль и Смита устремился к вершине невысокого горного хребта, даже, скорее, крутой сопки, скалистой, с поросшими лесом склонами и почти голой вершиной. Подъем шел довольно медленно и был труден. Но, как бы там ни было, за час они преодолели метров 200 не сильно крутого, но очень не удобного для подъема склона и устроились на вершине среди валунов. Длинный Шрам особо предупредил всех, что бы не смели выглядывать из-за валунов до того момента, как нижний край солнца оторвется от горизонта. Но, вот этот замечательный момент настал и вся троица : Смит, Влад и Бэль, вооружившись биноклями, стали рассматривать лежащую перед ними небольшую долину.  

Первое, что бросалось в глаза – это жиденькая струйка дыма, поднимавшаяся с восточного склона холма, ограничивавшего долину на западе. При более внимательном рассмотрении Влад и компания обнаружили дымовую трубу. Под трубой обнаружилось устройство весьма напоминающее паровой котел на их клипере, рядом с ним, выше по склону, располагалась какое то строение, около которого возвышалась ажурная, хотя и изрядно поржавевшая мачта. На ее верхушке было смонтировано какое то оборудование, но расстояние не давало рассмотреть что именно там было установлено. Шрам, тоже оказавшийся рядом, тут же прокомментировал открывшееся зрелище:  

– Дыхание демон! – сказал он указывая на дымок.  

– А над ним – глаз демон. Он видеть все! И в темнота и в туман!.  

– А где же сын демона? – тут же спросил у него Влад.  

– Сын демон хорошо уметь прятаться лес! Что бы его увидеть надо демон показаться. Тогда он послать свой сын сторожить граница. И, если границу нарушать какой зверь, сын демон будет его убивать. В этот момент его можно видеть! – тут же ответил Шрам.  

– Ну что ж, тогда надо показаться демону – решил Влад и встал в полный рост из-за своего камня. Его примеру последовали и его спутники, включая Длинного Шрама.  

– И сколько нам так стоять, что бы он нас заметил? – спросил Влад вождя.  

– Пока солнце от горизонт не оторваться на две ладонь! – тут же ответил Шрам. Он стоял рядом и с невозмутимым видом и взирал на долину.  

– А как вы думаете, что в том здании, рядом с паровым котлом? – спросила Бэль.  

– Генераторная, скорее всего, – ответил ей Смит. – Я в детстве жил не далеко от такой электростанции. Да и очень похожий котел, только чуть меньше, мы с тобой видели в пещерной деревне «богов». А на вышке, наверное, что то вроде тех штук, что мы с тобой там же видели, ну, тех, что показывают живые картинки…  

– Ну хорошо, тогда, по идее, что бы всем этим управлять, здесь должны остаться «думающие машины», на вроде того «бога» что мы нашли в пещерной деревне. – перебила его Бэль. – Я не удивлюсь, если «сын демона» окажется одним из думающих машин. Только тогда непонятно, почему он убивает людей. Обнаруженный нами в пещере «железный человек» был сама услужливость.  

– Да уж, все это очень интересно – заметил Влад, продолжая рассматривать в бинокль поросшую лесом долину. – Однако, думается мне, что «демон» нас уже заметил. Как думаешь, Шрам? – Он оглянулся на стоящего рядом вождя. Тот стоял и с замиранием сердца внимал речам чужеземцев, которые, судя по всему знали про демонов очень много. Однако, на замечание Влада отреагировал с похвальной скоростью, кратко кивнув в ответ.  

– А через сколько явится его сын? – спросил у Длинного Шрама Влад.  

– Не успеть солнце зенит стать он быть здесь – ответил ему вождь.  

– В таком случае у нас есть время нормально позавтракать. Давайте спускаться, друзья мои – подвел итог рекогносцировки Влад и начал неспеша спускаться к лагерю. Обратный спуск проходивший при свете дня занял менее получаса. К моменту их прихода народ в лагере уже проснулся и пытался позавтракать в сухомятку не разводя костра.  

– А где мой чай? – спросил Влад, заходя на территорию временного лагеря.  

– Какой чай, старшой? – вопросом на вопрос ответила ему Барби – Сам же вчера запретил костер разводить!  

– Так то вчера – протянул Влад, а то сегодня! Сегодня уже можно!  

– Ну, тогда через двадцать минут все будет! – радостно отозвалась Барби. Кстати, а вы чего там наразведывали? – тут же спросила она.  

– Нет, Барбара, так не пойдет! – сказал Влад. – Не будет чая – не будет никаких историй!  

Через еще пол-часа, сидя у слегка дымящего костерка, попивая ароматный травяной взвар и закусывая бутербродом с горячей солониной, Влад рассказывал абордажникам результаты своих наблюдений.  

В общем так: с запада долину закрывает сопка, очень похожая на эту. На ее склоне стоит нечто похожее, по словам Смита, на электростанцию. До нее километров десять от вершины хребта. По нашему коллективному с капитаном мнению, при этой электростанции должен быть хотя бы один «бог», вроде такого, как вы находили в пещерной деревне. Уважаемый вождь так же подтверждает наличие «сына демона». После обеда мы собираемся опять подняться на вершину и посмотреть на него. Противоположный от нас склон, кстати, более пологий и оканчивается широкой луговиной, переходящей в лес в долине. Есть шанс, что по этой луговине пройдет крупное животное, на которое и среагирует «сын демона», проявив себя таким образом. Если нет – придумаем что ни будь еще. Уж больно я хочу поглядеть на это существо. Как то так в общих чертах. Какие будут ваши мнения?  

– Старшой, я думаю, что животное мы будем долго ждать. – вставил свое слово Смит. – Думается, что за много лет «сын демона» распугал всю дичь в округе. Вот и на луговине перед леском я не увидел ни свежих трупов, ни старых скелетов. Все говорит за то, что эту долину крупная живность обходит. Я правильно говорю, вождь? – и Смит повернулся к Длинному Шраму. Тот степенно кивнул в ответ, подтверждая его слова.  

– Тогда нужно загонную охоту организовывать и выгонять какую ни будь животину на тот самый лужок – сказала Бэль потянувшись.  

– Согласен, сказал Влад. Я, кстати, тут у подножия склона семью «диплодоков» видел. Один вопрос, как их через хребет на луговину выгнать?  

Думаю, что растянув цепь, и активно шумя, мы сможем заставить двигаться их в нужном направлении. Кроме того, немного правее от вершины я видел удобную для прохода животных седловину – тут же ответил Смит.  

– Ну и отлично, подвел итог импровизированному совещанию Влад. Теперь осталось только выполнить задуманное. Поэтому, друзья, давайте дожевывать завтрак и начинать гон.  

Оставив Длинного Шрама в лагере следить за костром, отряд абордажников спустился ниже стоянки диплодоков, растянулся не ровным полумесяцем и начал активно шуметь, побуждая животных двигаться в нужном людям направлении. Спустя три часа активного шума, небольшое стадо, состоящее из самца-доминанта, четырех гаремных самок и десятка телят различного возраста перевалило за седловину.  

Загонщики не последовали за ним, а, убедившись в том, что звери движутся в нужном направлении, пошли вдоль хребта сопки по направлению к скалистой вершине.  

Устроившись за камнями, они стали наблюдать за небольшим стадом, пересекающим довольно широкую луговину и уже подходящим к кромке леса. Вдруг крупный самец, шедший во главе стада громко рыкнул и стал мотать головой – типичная демонстрация угрозы у диплодока. В следующий момент он взвился на дыбы, испустил страшный рев и бросился в сторону зарослей. Но, через несколько скачков свалился на землю. Кто и как подстрелил его, наблюдатели не поняли. Звука выстрела не было.  

– Видишь высокое дерево прям на опушке чуть правее от тела? – спросил Влада Смит.  

– Да, – ответил тот.  

– Рядом с ним в подлеске… – Сказал Смит.  

Действительно, недалеко от дерева Влад разглядел странное существо, напоминавшее своим видом и очертанием человека, только не живого, а как бы сделанного из дерева. Одна из конечностей существа заканчивалась довольно длинным стволом, похожим на винтовочный, хотя с такого большого расстояния сказать точно было затруднительно. Возможно, это было какое то копье или крюк. Существо продолжало следить за семейством диплодоков, но, пока те не предпринимали попыток приблизится к охраняемому им лесу он не стрелял. В глаза бросалась неестественная неподвижность и угловатость существа.  

– Ты знаешь, Смит, а с этого расстояния я бы мог бы достать его из длинной винтовки – сказал Влад. И тут же обратился к Длинному Шраму:  

– А, скажи, вождь, с какого расстояния этот сын демона начинает убивать воинов и животных?  

Он чуть было не сказал «отстреливать», но быстро сообразил, что старый абориген попросту не знает этого термина.  

– Я не знать – коротко ответил вождь.  

– Ну, раз ты «не знать», значит мы будем думать – пошутил Влад. Вот смотри, сказал он, обращаясь к Смиту и Бэль, диплодоки спокойно прошли большую часть луговины, и только когда самец стал проявлять признаки агрессии наш страж среагировал на него. Мне так думается, что я не сильно рискну, если прогуляюсь по верхнему, дальнему от леса, краю поляны.  

– Я против – решительно высказалась Бэль. Тут хватит других желающих поработать приманкой. Не стоит тебе рисковать.  

– Я согласен с капитаном, тут же поддакнул Смит.  

– А я за – улыбнулся Влад.  

Через час с небольшим Влад, внутренне холодея и сгибаясь под тяжестью двух панцирей, одетых один поверх другого, выбрался из подлеска на луговину. Особенно не скрываясь, он вскинул к глазам бинокль и, убедившись, что железный страж долины его заметил, неспешно двинулся к трупам диплодоков. Не успел он сделать и двух шагов как сильнейший удар в грудь выбил из него весь воздух. Рефлекторно рухнув в траву, Влад сообразил, что это механический страж влепил ему пулю. Лежа в высокой траве Влад пытался осознать какие повреждения он получил. Судя по тупой боли в области грудной клетки, пуля не пробила панцири и, судя по всему, даже не сломала ребра. Хотя и лягнула его знатно. Не хуже лошади. Начав осматривать панцирь Влад обнаружил пулю, расплющившуюся о пластину первого панциря и застрявшую в его подкладке. Пуля была просто огромной и весила, судя по всему, более 50 грамм. Неудивительно, что ее удар выбил из него дух. Сделана пуля была из свинца, оболочки не имела, как и бронебойного сердечника, и, несомненно была выпущена из нарезного оружия, о чем свидетельствовали бороздки, оставшиеся от нарезов на ее хвостовой части. Мысленно поблагодарив Бэль, заставившую его одеть два панциря, Влад аккуратно, стараясь не беспокоить высокую траву, начал отползать к кромке леса. Он понимал, что, несмотря на все свои предосторожности, отчаянно выдавал себя шевелением травы, но страж долины пока что на него никак не реагировал. Добравшись до деревьев, Влад поднялся и пошел вверх по склону холма.  

Вернувшись на вершину, где его ожидала вся остальная компания, он созвал импровизированный военный совет из себя, Бэль, Смита и Длинного Шрама. Главным вопросом было : что делать дальше с этим «демоном» и нужно ли с ним что то делать. Длинный Шрам настаивал на его немедленном уничтожении, мотивируя это тем, что в этом заключается прямая обязанность посланцев богов. Смит был с ним в принципе согласен, только считал, что для немедленной атаки у них слишком мало информации и людей. Влад и Бэль были согласны со Смитом ибо понимали, что не устранив стража им не добраться до цели своего путешествия. В ходе недолгого обсуждения было решено оставить на горе наблюдательный пост из трех бойцов для дальнейшего сбора информации и удержания внимания «сына демона», а всем остальным вернуться в деревню за подмогой, оружием и амуницией.  

Еще на подходе к деревне Влад уловил, что там происходит что то неладное. Уж больно много шума производили ее обитатели. Но, по мере приближения к месту стало понятно, что это скорее звуки праздника чем боя. Слышался женский смех, песни и прочие проявления веселья. Выйдя на ярко освещенную площадь, Влад и компания увидели несколько костров, вокруг которых в танце извивались мужские и женские силуэты. По всей поляне были разложены циновки на которых была расставлена разная снедь. Отдельно лежала циновка на которой восседали оставшиеся старейшины и оставшийся за старшего штурман Мигель и механик Штольц.  

Бэль подошла к этой пятерке и картинно уперев руки в боки задала вопрос.  

– А что это такое за безобразие здесь творится, я стесняюсь спросить, господин штурман?  

– Свадьба, мой капитан! – по уставному вытянулся перед ней Мигель, который, к слову сказать, выглядел изрядно поддатым. Надо сказать, что из всех пяти присутствующих на циновке «старейшин». Остальные, включая Штольца, на такой подвиг как вставание были просто неспособны.  

– А чья свадьба, если не секрет? – продолжала наседать на штурмана Бэль.  

– Ну как чья? Наших парней и местных дам – пьяно улыбаясь продолжил Мартинес.  

– А скажи мне, мой верный штурман – елейным голоском пропела Бэль – когда это я кому женицо разрешала? Я пока еще ваш капитан все таки. А несогласных – прошу к барьеру – все так же промурлыкала капитанша и выдала такую людоедскую улыбку, что бедный Мигель стал трезветь на глазах.  

– Погоди, капитан, не горячись! Я сейчас все объясню! – включил заднюю штурман. Конфликтовать с капитаном ему сейчас не улыбалось.  

– Ну-ну – подбодрила его Бэль.  

– Видишь ли, капитан, все дело в местных верованиях! Оказывается, если ребенок рождается вне брака, то согласно им он не рождается – прости за каламбур, но объясняю как умею – развел руками штурман.  

– Ну и что? – спросила Бэль – Ну родился «нерожденный» ребенок и что? Нас то это как касается?  

– А так, кэп, – прогудел в ответ Мигель наливая себе стакан какого то местного пойла. Он уже понял, что немедленно его убивать не собираются и поэтому осмелел.  

– По местным понятиям «нерожденный» ребенок – это дитя демона и его следует или убить или вернуть родителю. В первом случае погибает ребенок, во втором и тот, кто его «возвращает». Ты ж сама, капитан, разрешила ребятам местных девок пользовать.  

– Ну разрешила и что? – все еще не врубаясь в реалии спросила Бэль.  

– А то, командир! – Мигель поднял вверх указательный палец, – что на второй день как вы ушли явились ко мне эти ста.. старейшины и стали голосить, что де пропадет потомство и вымрет деревня ибо будут они вынуждены умертвить весь приплод от нас ибо по их понятиям это будет «нежить»! Вот и просили разрешения соединить всех наших мужчин и всех их женщин святыми узами брака. Ну и наших женщин и их мужчин.. Ну, это, кто пожелает. Ну и вот… – Мигель опять сделал извиняющее движение руками.  

– И ты, добрая душа, решил не ждать меня, а решить все самолично?!- опять завелась колючка Бэль.  

– Ну, во первых, кэп – начал оправдываться штурман, – никто не знал сколько вы там проваландаетесь. Да и придете ли вообще! Местные, вон, в один голос вопили, что «сын демон» – великий и страшный охотник, а вас меньше десятка.  

Ну и во вторых, местный брак особенно ни к чему не обязывает, и просто дает право местным женщинам рожать от пришлых.  

– Отмазывайся, старый алкоголик – все еще сердито произнесла Бэль – небось рад был сабантуй устроить?!  

– Ну, не без этого – признался Мигель. И пьяный Штольц кивнул в знак согласия не вполне доверяя своему языку.  

– Ну хорошо, смилостивилась Бэль, живи до завтра. А завтра я тебя прибью за полное надругательство над караульной службой!  

– Обижаешь, кэп, – растянулся в улыбке Мигель. – У меня дежурный десяток в карауле, да еще шесть человек усиления. Вот и про вас мне птичка рассказала за полчаса до вашего прихода.  

Бэль собралась было еще что то добавить но ее остановил Влад, протиснувшийся мимо капитана и возлюбленной в одном лице к циновке с угощениями и начавший разливать вино в показавшиеся наиболее чистыми глиняные пиалы. Одну из них он тут же подал Бэль со словами: «Тут кишки марш играют, а ты шумишь! Вот поешь, а потом и убивай его уже на полный желудок! »  

– Ишь какой заботливый муж! – пробурчала Бэль, но все таки пиалу приняла…  

На следующее утро, несмотря на похмелье и прочие прелести «вчерашнего», с раннего утра начались сборы для охоты на «демона». На клипер был послан человек с целью забрать и принести винтовку Влада, снабженную оптическим прицелом, и боекомплект к ней. Изначально Смит предложил использовать против «демона и его сына» имевшуюся в арсенале клипера легкую десантную пушку, из которой предполагалось уничтожить металлического стража долины. Но, поразмыслив, решили, что тащить, хоть и небольшую, но все же пушку, два дня по джунглям, да еще, потом и на почти километр вверх по склону – занятие не из легких. А точность короткоствольной пушки может быть и недостаточной для достижения прямого попадания. Использования же шрапнели не давало гарантии надежного поражения стража долины, который, возможно, имел элементы конструктивной защиты. ПО крайней мере Бэль и Смит, видевшие подобного робота, говорили о высокой прочности его панциря. В любом случае, винтовка выигрывала у пушки и по простоте доставки и по точности выстрела. А энергии крупнокалиберной пули должно было хватить для поражения механического стража долины.  

Пока посланец бегал за винтовкой, остальные члены отряда занимались сбором провизии для себя и для оставшихся караулить стража долины товарищей. Рюкзаки в этот раз получились много тяжелее и объемнее, ибо и Влад и Бэль планировали после ликвидации «сына демона» нанести визит ему самому.  

Периметра Интеллектуальная Система Контроля 10-99 назывался так потому, что мог надежно контролировать пространство в радиусе 10 километров от себя и управлять девяносто девятью оконечными механизмами (андроидами). Однако, столь сложно и долго его, наверное, не называли ни разу в жизни. Управляющему компьютеру базы хватало идентификационного кода, а появившиеся после люди, называли просто «ПИСК», отчасти потому, что именно писком и текстовым сообщением он оповещал оператора о какой-либо нештатной ситуации, отчасти потому, что первые буквы его названия как раз и составляли эту аббревиатуру.  

Работа и смысл существования ПИСКа сводилась к тому, что бы контролировать периметр вокруг поселения людей, именуемого «Новый Эдем», на планете «Новая Земля» на предмет наличия угроз для существования его обитателей. К таким угрозам относились лесные пожары, крупные и не очень хищники, травоядные и всеядные звери, чьи размеры и особенности поведения могли бы угрожать населению поселка. Для этого робот был размещен на мачте, поднятой почти на тридцать метров над уровнем земли. В состав комплекса его датчиков входили обычные и тепловизионные видеокамеры, радары и лазерные дальномеры. Все это позволяло ему в режиме реального времени отслеживать все живые существа, массой свыше трех килограмм в радиусе десяти и более километров, если этому не мешали естественные преграды, такие как горы. Кроме того, ПИСК имел отличный программный комплекс, позволявший идентифицировать опасных животных. Первым фильтром, позволявшим отсеивать нежелательные виды, была база данных главного управляющего центра базы, которая постоянно пополнялась, по мере расширения исследований в области животного и растительного мира «Новой Земли». Но база данных, сама по себе, не могла гарантировать надежной фильтрации опасных видов животных. В конце концов, к охраняемому объекту могло выйти животное неизвестного ранее вида! Поэтому ПИСК учитывал все. Любые существа не прошедшие идентификацию по базе данных, брались на сопровождение. Если существо имело объем, подразумевающий его вес свыше десяти килограммов, то ему автоматически присваивался желтый класс опасности. Если существо имело клыки, когти, рога, развитые передние конечности – это автоматически повышало класс его опасности до красного. К таким «посетителям» высылался оконечный механизм с задачей напугать и выдавить представителя местной фауны за пределы контролируемого периметра. Если существо меняло маршрут своего движения и покидало охраняемую зону, то андроид просто его сопровождал до границы, при малейших же признаках агрессии – существо уничтожалось. Подобный алгоритм действий гарантировал спокойствие людского поселения и позволял выработать у местного зверья правильный и полезный рефлекс: «человеческое поселение нужно обходить десятой дорогой».  

Первое время существования на планете, пока в поселении не было людей, работа ПИСКа была искусственно ограничена двумя километрами, вокруг базы. Это было обусловлено необходимостью создания чистого и безопасного периметра для проведения различного рода биологических экспериментов. Но вот когда прибыли капсулы с генетическим материалом, зона контроля была распространена на всю долину. Постепенно, зверье усвоило, что долина для него закрыта и стало обходить ее стороной. Таким образом, к моменту, когда на новой земле раздался первый детский крик – окрестности поселка «Новый Эдем» были избавлены от любой угрозы для подрастающего поколения колонистов.  

Год шел за годом, поселок рос, расширялся, число поселенцев увеличивалось. Теперь у ПИСКа появился живой контролер, которого люди называли «дежурным». Он постоянно менялся и повторно обрабатывал ту информацию, которую ему выдавала система контроля периметра. Подтверждал или отменял решения ПИСКа. Хотя, последнее, случалось не часто. Всего пару раз, за всю историю существования поселка. Один раз, была произведена отмена перехвата крупного и опасного хищника, с огромными, похожими на сабли клыками. Это была самка с детенышем и они шли по краю долины. Оператор почему то посчитал их неопасными. Второй раз, наоборот, приказал перехватить одиночного молодого самца-диплодока, который постоянно разгуливал у края контролируемого периметра, но границы не переходил. ПИСК в обоих случаях так и не уловил логики в действиях оператора, отнеся оба решения к системным сбоям, но, поскольку приоритет оператора был выше, оба решения выполнил.  

Спокойная жизнь длилась довольно долго, но в один прекрасный момент от центрального компьютера базы на интерфейс ПИСКа поступил сигнал нештатной ситуации. Была зафиксирована сейсмическая активность и в связи с этим – объявлено об эвакуации поселка. В связи с этим системе контроля периметра оставляли только десяток андроидов, а остальные сорок реквизировались для транспортных нужд. Оспорить это решение ПИСК не мог. Приоритет управляющего компьютера базы был выше. Проверить наличие сейсмической активности – он то же не мог, ибо не имел соответствующих датчиков. Все что ему оставалось – это визуальное, тепловизионное и радиолокационное наблюдение. Вот он и наблюдал. Сначала за тем, как суетились внизу роботы и люди, спешно нагружая паровые грузовики, все, которые можно было найти в пределах городка, и немногих тягловых животных, значившихся в его базе данных как «лошади» и обитавших на окрестных фермах в долине. Потом, за тем как длинная вереница беженцев спешно покидала город, оставляя его на попечение десятка охранных дроидов, управляющего компьютера поселения и его, ПИСКа. А потом, с тем же безразличием, свойственным машинам, он наблюдал как из жерла стоявшей неподалеку, всего то в двух десятках километров от городка, горы вырывается столб раскаленного пепла и других газов. Как он, этот поток, соприкасаясь с атмосферой, остывает и ниспадает на ее склонах вязкой текучей массой, которая, тем не менее, несется по долине со скоростью много большей, чем мог бы дать любой ихз паровиков. Имевшихся в городке. Точно так же, абсолютно невозмутимо, ПИСК отметил, что колонна людей и андроидов, отправившаяся из городка уже вышла из той зоны, где надвигающийся пирокластический поток мог бы им повредить. Он скинул эту информацию управляющему компьютеру базы за несколько секунд до того, как надвигающаяся волна пепла достигла городка. Кроме того, ПИСК успел отдать команду на консервацию единственному из десятка андроидов, код 3-синий, проходившему процедуру зарядки на силовой подстанции. После этого связь с управляющим блоком была прервана. Уловив повышение температуры и опасаясь за сохранность средств внешнего контроля ПИСК отдал команду на закрытие предохранительных створок своих видеокамер и защитного колпака радарной установки. После этого попробовал обратиться к центральному управляющему компьютеру, но ответа не получил. Еще через десять минут прервалась связь с базами данных, которые у них с центральным управляющим устройством были общие. Еще через восемь минут двадцать две секунды прекратилась подача питания. Очевидно, силовые линии получили повреждения из-за высокой температуры. ПИСК перешел на внутреннюю аккумуляторную батарею. Уменьшая тепловую нагрузку на охлаждающие контуры, ПИСК отключил все кластеры, ответственные за обработку первичной информации, поступающей от внешних сенсоров. На какое-то время это помогло и остановило рост температуры. Так что ПИСК сумел задействовать свой аварийный передатчик и послать на орбитальную базу контроля и ретрансляции сигнал бедствия. Однако, температура продолжала подниматься и ПИСК уже не спасало даже то, что его основной модуль находился на тридцатиметровой высоте и был заключен в прочный кожух с мощной теплоизоляцией. Кластеры. Ответственные за контроль различных параметров, в том числе и связь, стали сбоить. ПИСК отключил и их, оставив только датчик контроля температуры. Температура продолжала расти. А робот боролся за свою «жизнь». Холодно, расчетливо, просчитывал ситуацию и искал возможность снизить температуру. Но она росла. Охлаждающие контуры перестали справляться. Пошли системные сбои из-за перегрева. Писк принял решение отключить оперативные блоки памяти, систему охлаждения и блок центральных процессоров, обесточив себя полностью, оставив единственную функционирующую схему, ответственную за контроль температуры. Его «сознание» угасло. И, если бы не слабые токи, все еще протекавшие в метеорологическом блоке, который сам по себе, был не смышленее калькулятора, но имел четкую программу запустить перезагрузку системы при падении температуры окружающей среды ниже строго заданного уровня, ПИСКа можно было бы считать мертвым.  

Время шло. Извержение закончилось. Местность под вышкой стала остывать. Температура постепенно упала ниже оговоренных программой ста двадцати градусов по Цельсию и, может и не очень умный, зато очень надежный и исполнительный контрольный блок метеостанции, контролировавший условия окружающей среды, дал команду на перезагрузку. ПИСК «пришел в себя» и начал опрос устройств и инвентаризацию систем. Из внешних устройств не откликалась лишь одна камера простого визуального наблюдения и одно из устройств тепловизионного контроля и радиолокационная станция имели маркеры повреждения приводов внешнего защитного экрана. Попытка установления связи с центральным управляющим компьютером и хранилищем баз данных не принесла успеха. Как и попытка подключить внешнее питание. Из четырех внутренних аккумуляторных батарей – три были вполне исправны. При полной загрузке этого должно было хватить на полторы недели. В режиме жесткой экономии, без подключения внешних следящих устройств, – до полугода. Убедившись, по показаниям метеостанции, что внешние условия все еще не обеспечивают нормальную работу внешних устройств слежения, ПИСК удовлетворился результатами проведенной инвентаризации системы и снова перевел себя в режим ожидания, экономя заряд батарей и ожидая дальнейшего снижения температуры. Еще через сто двенадцать часов сорок восемь минут и двенадцать секунд ожидания метеостанция зафиксировала падение температуры в ночное время ниже тридцати градусов по Цельсию, что составляло нормальный температурный фон для данного периода времени. ПИСК перешел в активный режим и открыл защитные створки устройств внешнего наблюдения. Те, которые смог. Объективам его камер предстала безрадостная картина. Долина, оказавшаяся на пути пирокластического потока, была фактически выжжена. И засыпана пеплом. Кое где из под этого серого покрывала торчали верхние этажи отдельных зданий. Краска на вышке ПИСКа обгорела. А нижний ярус ажурной конструкции был засыпан. Рядом с ним торчала труба котельной энергоблока, слегка поведенная от жара и само его здание. ПИСК попытался опросить внешние исполнительные механизмы. Ответ, ожидаемо, пришел только от 3-синий. Расчетные алгоритмы показывали, что вероятность пережить этот катаклизм была только у него. Больше никто не отозвался. Собрав доступную телеметрию и отправив отчет на орбитальную станцию контроля, ПИСК отдал команду 3-синий на выход из режима консервации. Тот не прореагировал дежурным кодом подтверждения. Тогда система контроля периметра подключилась непосредственно к системе андроида, запустив программу ее загрузки в оперативную память и выхода в рабочий режим функционирования. Однако центральный процессор системы, отвечавший за обработку данных был неисправен. На управляющие сигналы отзывался только блок контроля движения и службы, управляющие внешними датчиками сбора информации человекоподобной машины. Электроника там была попроще и погрубее, чем у центрального процессора. Неудивительно, что именно эти системы остались целы. В результате, вместо полноценного исполнительного механизма с блоком искусственного интеллекта и встроенными базами данных, ПИСК получил «робо-зомби», требующего постоянного отвлечения части вычислительных ресурсов на его управление и поддержания непрерывного канала связи. Однако, для дальнейшего функционирования нужно было наладить подачу электроэнергии. А сделать это без внешнего исполнительного механизма было невозможно.  

Единственный уцелевший андроид, хоть и был относительно цел, но оказался замурован толстым слоем пепла в помещении энергоблока. Что, в общем то, оказалось неплохо. Используя внешние датчики 3-синий, ПИСК провел ревизию состояния котельной, генераторов, а так же распределительных устройств. Котел был в порядке. Основные генераторы, к сожалению, потеряли свои обмотки из-за большой температуры, но в подвале, имелся резервный паровой генератор, который первоначально и питал весь поселок электроэнергией, еще во времена «цивилизации роботов». Впоследствии, с ростом поселения и энергопотребления, его перестали использовать, но паропровод к нему сохранился так же как и выводы в от него в распределительные устройства. Однако здесь приятное заканчивалось. Линии, отходящие от электрощита, были повреждены и восстановлению не подлежали. Но ПИСК был умным роботом. Гораздо умнее, чем требовалось для системы контроля периметра. Ведь не зря он довольно длительное время исполнял обязанности управляющего компьютера базы на первых этапах становления «цивилизации роботов», когда научная деятельность еще не велась, но шла постоянная подготовка к нему, сопровождаемая непрестанным строительством. Тот же центральный управляющий компьютер собирался и запускался под неустанным надзором ПИСКа. Поэтому он отдал приказ исполнительному механизму разблокировать вход в энергоблок, а сам, посредством внешних сканирующих устройств занялся поиском строительных материалов, пригодных для восстановления электропитания. И вскорости их нашел. Так что через 72 часа непрерывной работы исполнительного механизма 3-синий была проложена новая питающая линия от энергоблока до системного блока самого ПИСКа. В качестве проводящих шин были использованы медные сердцевины обгоревших кабелей, а в качестве изоляции подошли фарфоровые чашечки, снятые с единственной линии электропередач, имевшейся в поселке. Благо слой пепла, значительно поднявший уровень почвы, позволял легко до них добраться. Естественно, что накопительный элемент внешнего исполнительного механизма не мог вынести такой марафон, поэтому ПИСКу пришлось поделиться с 3-синий одним из своих резервных аккумуляторов. Оставалось совсем немного: запустить котел и подать пар на генератор. Однако поблизости не осталось ничего, что могло бы гореть, как не осталось и воды в котле, которая испарилась под воздействием высоких температур. Заставив исполнительный механизм соорудить из кусков обожженной жести влагосборник, ПИСК перевел его в режим ожидания и сам погрузился в сон, сберегая энергию батарей, до тех пор, пока, согласно данным метеостанции, не пройдет дождь. И он прошел. «Придя в себя» охранный робот обнаружил, что влагосборник полон воды. Залив, с помощью 3-синий, контур парового котла, ПИСК поделился с ним еще одним аккумулятором и направил его в сторону горного наиболее близко расположенного хребта, ибо аналитическая программа выдавала высокую вероятность наличия за ним сохранившихся деревьев, а значит и топлива. Энергии «подаренной» аккумуляторной батареи хватило исполнительному механизму на три рейса, в результате которых было собранно достаточно топлива для того, что бы разогреть котел и зарядить практически «высушенные» аккумуляторы роботов. Таким образом, через две недели ПИСК доложил на контрольную станцию, что восстановил свою функциональность на 80 процентов и запросил присылку дополнительных оконечных устройств. Станция ответила, что теперь обязанности управляющего компьютера базы переходят к Периметра Интеллектуальной Системе Контроля и что оконечных устройств на орбите больше нет.  

Получив такой ответ, ПИСК стал анализировать свои возможности. Запустить программу восстановления поселка он не может – не хватает исполнительных механизмов. Продолжить программу исследования – по той же причине. Все. что ему доступно на данный момент – продолжать выполнять свою основную функцию – контролировать периметр. Благо, что обследование поселка с помощью оконечного исполнительного механизма и внешних следящих устройств позволило обнаружить останки трех из девяти патрульных андроидов, что обеспечило единственный оставшийся исполнительный механизм как запчастями, так и оружием, необходимым для контроля периметра – пневматическим штуцером. Это оружие после ревизии и мелкого ремонта оказалось вполне работоспособным, а боекомплект к нему можно было изготовить из остатков неисправных аккумуляторных батарей.  

Так и началась новая жизнь ПИСКа в качестве управляющего компьютера базы. Зверье не беспокоило и не нарушало периметр, защитные кожухи радиолокационной станции и двух тепловизионных камер удалось поднять с помощью 3-синий. Запасы топлива росли, что позволяло экономить ресурс исполнительного механизма. Все было хорошо, как вдруг произошло нарушение периметра.  

Поскольку базы данных опасных животных планеты «Новая Земля»были утрачены вместе с хранилищем, в действие вступил аналитический алгоритм, позволявший выявить опасное существо. Существо имело ориентировочный вес свыше девяносто килограмм, что автоматически перевело его в разряд потенциально опасных. Передвигалось на двух конечностях, что так же было свойственно некоторым хищникам, имело развитые передние конечности, вполне способные нанести вред, строение его челюсти хотя и выдавало в нем всеядного представителя фауны, но и не отрицало его принадлежность к хищникам, а, заодно и переводило существо в разряд опасных. ПИСК, далее не раздумывая, выдал оконечному устройству команду на перехват враждебного объекта…  

Руководитель проекта «Панспермия» Давид Мюллер был разбужен телефонным звонком. В пол-третьего ночи. На второй день, или уже на третий?, собственного отпуска. Сказать, что Давид был рассержен и взбешен было бы все равно что не сказать ничего. Он был в ярости! Он готов был убить звонившего, а потом воскресить, а потом… в общем готов был повторять эту процедуру до бесконечности. И как же хорошо было предкам, думал он, забыл, выкинул или выключил трубку – и все – живи себе спокойно. Никаких тебе гвоздей. Но он был уже далеко не первым главой программы и жил не в 22, а в 39 м веке, в веке, в котором человеку вживляли чип уже при рождении. И коммуникатор в этом чипе уже присутствовал, объединяя людей в единый организм, отчасти подобный пчелиному улью. Коммуникатор продолжал разрываться под сводами его черепа, заставляя встать и выйти из спальной комнаты в холл гостиничного номера. Послав мыслепосыл на соединение Давид вместо заготовленной было фразы : «И кому там жить надоело» выдал почти нейтральную: «Вы знаете который час? » и постарался, что бы его раздражение не передалось собеседнику. Беспокоил его собственный зам и Давид прекрасно понимал, что тот не будет трезвонить по пустякам. В следующий момент соединение произошло и Давида окатило волной ужаса и отчаяния, такой, что до того как Ганс Вордель, его зам, произнес хоть одно слово, руководитель проекта понял – случилась жопа.  

– Давид, начал Ганс, формируя мыслефразы так, что бы в них сквозило поменьше отчаяния, – поселок Новый Эдем, уничтожен, причин не знаем, связи с поверхностью нет. С орбиты идет пока информация, но ее еще нужно анализировать.  

– Хорошо, буркнул-подумал в ответ Давид, уже понимая, что отдохнуть ему нормально не дадут, двинулся в спальню за коннектором, который позволял выполнять многопоточный обмен данными с несколькими абонентами одновременно, проводя их первичную обработку.  

В следующие четыре часа Давиду было не до отдыха. Разослав информацию о случившемся членам Верховного Совета Земель. Он углубился в анализ получаемых данных, подключившись напрямую к информационным выводам своего аналитического отдела. Судя по всему, выходило, что на Новой Земле произошло извержение вулкана, считавшегося давно и прочно спящим. И пирокластические потоки просто смыли с лица земли Новый Эдем. И поделать с этим он уже ничего не мог. Мало того, что Новая Земля находится в системе беты центавра почти в пяти световых годах от Земли старой, так еще и событие, информацию по которому они сейчас с таким напряжением обрабатывают, произошло почти пять лет назад. А что вы хотите?! Задержка связи-с.  

После первых четырех часов аврала, Давид испытывал раздражение. Событие уже случилось. Помочь ему, этому событию уже ничем нельзя. Оно уже случилось. Пять лет назад. Информационный канал очень узок – порядка десятка мегабайт в сутки, что в них уместишь? Одну две фотографии? Ну, плюс телеметрию от наземного и орбитального оборудования, которым уже восемьсот и тысяча лет, соответственно. К тому же, наземная телеметрия оборвалась и не поступает. Жалкий ручеек информации, с обработкой которого справится и дежурный аналитик направления. Не сильно напрягаясь. Поэтому, отчитавшись перед начальством, и проинструктировав подчиненных, Давид уже к завтраку вернулся к нормальному отпускному ритму жизни с тем только отличием, что на пляж в первой половине дня жена и двое его детей пошли без него, а он, сладко позевывая, отправился досыпать в темноте и прохладе гостиничного номера.  

Странности связанные с уничтожением поселка Новый Эдем на планете Новая Земля, системы беты Центавра начались на шестьдесят второй день с момента получения сигнала о случившемся. И были они связаны с тем, что извержение, уничтожившее поселок оказалось просто невозможным. Во-первых, оно случилось внезапно. И не просто внезапно, а очень внезапно. За всю историю сейсмических наблюдений, насчитывающую более полутора тысячелетий в этом районе не произошло ни единого землетрясения, а изредка фиксировавшиеся отдельные слабые толчки были всего лишь отголосками других, более крупных катаклизмов, происходивших в других местах. Во-вторых – само извержение по времени было очень скоротечным и заняло менее суток. В-третьих, пирокластический поток, не залил все склоны проснувшегося вулкана, а очень избирательно прошелся по долине, где размещался Новый Эдем. Ну и четвертой, и самой главной странностью, на взгляд Давида, а так же всего аналитического отдела, было полное прекращение связи с поверхностью. Им было точно известно, что оборудование связи с ретранслятором имелось не только в Новом Эдеме, но и в поселке «Рыбацкий», который колонисты основали на расстоянии семисот километров от Эдема с целью изучения местного океана, пополнения и разнообразия запасов продовольствия и расширения ареала обитания вида хомосапиенс. Создавалось впечатление, что кто-то одновременно уничтожил два поселка. И, если спутниковое наблюдение за Новым Эдемом осуществлялось постоянно, то район поселка «Рыбацкий» орбитальными средствами наблюдения не контролировался. И получить информацию о его состоянии можно было только через более чем десять лет, ибо именно столько времени уйдет на то, что бы соответствующий приказ дошел до орбитальных средств контроля Новой Земли и вернулся назад в виде требуемого результата.  

А, между тем, в условиях информационного вакуума, стали выдвигаться теории одна другой забавнее. Начиная от того, что извержение и сопутствующее землетрясение повредило передатчик и в поселке «Рыбацкий» и заканчивая тем, что земляне за более чем полторы тысячи лет изучения Новой Земли проморгали местную достаточно высокоразвитую цивилизацию, уничтожившую поселения землян. Были и менее невероятные версии, такие, например, как версия о вирусе, попавшем в атмосферу в результате извержения, и послужившем причиной скоротечной эпидемии среди колонистов.  

Но, как ни странно, вдруг неожиданно, нашла подтверждение версия о вмешательстве внешней силы. Спустя 128 стандартных земных суток на связь вышел аварийный маяк Нового Эдема, сообщая, что новым управляющим компьютером базы стал ПИСК и что он, не имея сил и средств для восстановления базы, взял снова под контроль охранный периметр и готов принять новую экспедицию. Само по себе это не было странным, но то, что спустя еще 282 земных дня по каналу аварийного маяка, среди прочих сообщений о нарушениях охранного периметра, пришел отчет о неудачной попытке перехвата гуманоидного существа, заставило аналитический отдел и Давида с его замом крепко призадуматься. Если нарушителем был человек, то управляющий компьютер должен был его опознать и оказать всяческую помощь. Но этого не произошло. Причин может быть две : или ПИКС и его единственный исполнительный механизм по причине неисправности не смогли распознать человека, либо это существо человеком не было. И то и то было маловероятным. Ибо сразу очень маловероятно, что бы два компьютера – ПИСК и андроид, которого он использовал в качестве исполнительного механизма, имели бы одинаковые ошибки в своих алгоритмах и базах данных, сохранив при этом функционал. Так же маловероятным выглядел факт, того, что за более чем тысячу лет исследований, средства сбора данных прошляпили некий гуманоидный вид, причем настолько разумный, что сумел уйти от исполнительного механизма ПИСКа, вооруженного пневматическим штуцером.  

Спустя десять лет стали поступать данные орбитального сканирования поселка Рыбачий и еще нескольких отдельных более мелких поселений. Все они носили следы разрушений, характер которых мог бы быть связан с большой сейсмической активностью в районе. Так рыбачий был, если судить по изображениям с орбиты, фактически смыт цунами. Самое дальнее Сельхоз поселение, расположенное в скале оказалось погребено под завалом и на последующих снимках отсутствовали следы спасательных работ. Еще одно лесное поселение просто носило следы разрушений и последовавшего за ними лесного пожара.  

Ни в одном из этих поселений не наблюдалось попыток проведения каких то спасательных работ или попыток разбора завалов.  

В этот раз проникновение происходило не по шаблону. ПИСК уже привык, к тому, что нарушения границы контроля происходят по одному и тому же сценарию: опасные существа обнаруживаются дальними сканерами, затем они либо проходят в зону контроля и уничтожаются заранее выдвинутым для этого исполнительным устройством 3-синий, либо проходят мимо зоны контроля, обнаружив присутствие исполнительного механизма. Некоторые виды, правда, при обнаружении 3-синий, пытаются на него нападать. Особой свирепостью отличались два вида: зверозубый ящер весом около 1 тонны, и небольшой вид двуного примата весом в приделах 100 кг. В обоих случаях нападение развивалось весьма стремительно и существа проявляли завидные упорство и агрессию в попытке добраться до исполнительного устройства. Ввиду того, что данные существа несколько раз чуть не стали причиной гибели 3-синий, ПИСК изменил алгоритм их перехвата. Огонь на поражение по этим двум видам исполнительный механизм открывал с максимальной дистанции и без предварительных попыток отпугнуть этих агрессивных существ.  

Однако в этот раз группа приматов вела себя нестандартно. Ее поведение не вписывалось в устоявшуюся тактическую схему нападения данного вида. Вместо решительной атаки большой группой эти приматы крутились у границ зоны контроля ПИСКа. Не входя в зону, контролируемую исполнительным механизмом и, в то же время, не удаляясь от нее. После первой попытки проникновения, группа уменьшилась более чем в половину, но не ушла, оставаясь на границе чувствительности датчиков ПИСКа. Располагаясь за хребтом небольшой возвышенности, группа или отдельные ее особи, периодически показывались на вершине холма, не давая управляющему компьютеру увести исполняющий механизм на базу для подзарядки и профилактики систем. Любого нормального человека подобное положение дел очень сильно насторожило. Но ПИСК человеком не был и, поэтому, в отсутствии других угроз, дал команду исполнительному механизму перейти в режим ожидания, дабы экономить энергию батарей. Ожидание затянулось. В течении четырех местных суток синий 3 провел в режиме ожидания. В начале пятых, почти сразу после восхода солнца, ПИСК уловил своими датчиками присутствие отдельной особи приматов. Управляющий компьютер отметил, что в его базе данных отсутствовал момент пересечения данным приматом гребня холма, однако это не помешало ему отдать команду исполнительному механизму перейти в активный режим и приготовится к перехвату нарушителя. Но нарушитель не стремился сблизиться с 3-синий. Более того, он остановился на поросшем кустарником склоне, таким образом, что датчики видимого спектра оказались бесполезны. Их обзору мешала листва. Ик и Уф датчики так же почти полностью блокировались зеленым покровом. Единственное, что помогало отслеживать беспокойного примата, так это радар. Существо осторожно спускалось по склону, явно стараясь подкрасться к исполнительному механизму и внезапно напасть на него. Но в подобной тактике для данного вида не было ничего необычного. Ранее мелкие группы приматов уже демонстрировали нечто подобно, стараясь подкрасться к исполнительному механизму под прикрытием зарослей. Но, в данном случае, в подобной осторожности не было смысла, ибо между 3-синий и атакующей особью лежала луговина, скрытно преодолеть которую у представителя местной фауны шансов практически не было. Т. к. дальность эффективного поражения 3-синий составляла 400 метров, то ПИСК перевел исполнительный механизм в режим повышенной готовности к стрельбе, включив подачу давления в штуцер, дослав снаряд в ствол, и стал ждать.  

Однако, существо не спешило сближаться с 3-синим. Остановившись на дальности около 700 метров от исполнительного механизма, существо перестало двигаться.  

А, спустя семь минут двадцать восемь секунд произошло событие, не в какие тактические схемы не вписывающееся. От исполнительного механизма пришла телеметрия, свидетельствующая о серьезных повреждениях опорного механизма. Параллельно с ней его акустические датчики зафиксировали звук громкого взрыва, а оптические сенсоры самого ПИСКа уловили яркую вспышку в широком диапазоне частот в месте нахождения потенциального примата-нарушителя. Следуя аварийным протоколам он тут же запустил диагностику исполнительного механизма. Через 2, 5 секунды пришла информация о повреждении основной и патрульной батарей, а так же сервоприводов, ответственных за подвижность торса машины. Тем не менее, телеметрия показала, что оставшейся емкости батарей хватит на три часа активной работы, а неповрежденные сервоприводы конечностей обеспечивают приемлемый уровень подвижности. Самым существенным повреждением, серьезно снизившим эффективность исполнительного механизма, являлся пробой аккумулятора давления. Таким образом, у 3-синий остался только один выстрел к штуцеру, тот, давление и заряд для которого уже находились непосредственно в стволе. Понимая, что исполнительный механизм, фактически потерян, ибо имеющихся ресурсов батареи не хватит для его возвращения на точку подзарядки, ПИСК дал команду 3-синиму на приведение туловища в вертикальное положение, ибо кинетический удар, последовавший за вспышкой и повлекший столь серьезные разрушения исполнительного механизма сбил его с опор. Стоило исполнительному механизму выполнить это указание ПИСКа, как со стороны примата – нарушителя последовала очередная вспышка, повлекшая за собой прекращение телеметрии от 3-синий, означавшей фактическую потерю исполнительного механизма.  

С этого момента ПИСК утратив возможность влиять на ситуацию, перешел в режим сбора данных и анализа.  

Анализ был направлен на решение двух проблем.  

Первая. Обеспечение максимально длительного собственного функционирования.  

Вторая. Выяснение причин потери исполнительного механизма.  

Анализ по первому пункту показал, что независимое существование ПИСКа в сложившейся ситуации с учетом имеющегося запаса топлива и резервных емкостей как собственных так и подстанции, в активном режиме обеспечивалось в течении трех лет ста семидесяти двух дней плюс-минус семь дней. В пассивном же режиме с включенным на прием одним лишь передатчиком, ему хватало приблизительно на сотню лет. Точно сказать сложно, ибо имеющиеся аналитические программы не имели данных по старению аккумуляторных батарей.  

Анализ данных по второму пункту привел к неожиданным результатам. Первое – поражение исполнительному механизму было нанесено кинетическим оружием высокой энергии, что предполагает довольно высокий уровень цивилизации у владельцев такого оружия. Подобного уровня за местными приматами ранее не отмечалось.  

Второе. Тактический анализ поведения группы аборигенов-приматов в свете открывшегося факта наличия у них кинетического оружия высокой энергии и большого радиуса действия показывал наличие у группы приматов заранее разработанного плана действий, что невозможно без коммуникации высокого уровня между отдельными ее представителями.  

Оба этих вывода порождали третий. На планете присутствует местная высокоразвитая цивилизация.  

Сделав подобные выводы и отправив их через орбитальный ретранслятор на Землю, ПИСК перешел в режим энергосбережения  

Спустя 50 лет после поступления сообщения о катастрофе на Новой Земле, Давид Мюллер приступил к формированию спасательной экспедиции. К этому моменту объем данных орбитального сканирования позволял утверждать, что человеческая цивилизация на Новой Земле сохранилась, правда, при этом, ее очаг сместился более чем на полторы тысячи километров. Наблюдалось восстановление городских поселений и сельских агломераций. На побережье океана, отстоявшем от бывшего Нового Эдема более чем на 1200 километров, были основаны два новых поселения. Кроме того, севернее них, на огромных степных равнинах, было замечено передвижение крупных стад, явно искусственного происхождения, кочевавших в окрестностях агломерации из 9 небольших поселков расположенных на расстоянии пары сотен километров друг от друга. Кроме того, в прибрежных водах были замечены паровые рыболовецкие суда. Все это давало повод думать, что цивилизация людей на планете сохранилась и сохранила некоторый, достаточно высокий, уровень развития. Однако, странности не прекратились. Несмотря на очевидные, достаточно высокие возможности возрождающейся цивилизации никаких, попыток связаться с орбитой, не предпринималось. Более того, суда и поселки не использовали радиосвязь вообще! Это было странным. Потому как, если выжили люди, должны были остаться и андроиды. А их баз данных должно было бы, по идее, хватить, на то, что бы сконструировать примитивный передатчик для связи с орбитой.  

Все это породило еще одну теорию произошедшего. Согласно ей, на планете зародилось движение агрессивных ненавистников искусственного интеллекта, эдаких новых луддитов. Которые пользуясь катастрофой обвинили во всех смертных грехах и истребили всех андроидов. А, затем, перешли к ведению натурального хозяйства. Эта теория объясняла и отсутствие связи с орбитой и отсутствие попыток ее восстановления.  

Незадолго до отправки экспедиции «спасателей» у Давида Мюллера и Ганса Ворделя состоялся следующий разговор:  

– Давид, и что мы будем делать с программным обеспечением спасателей?  

– Боюсь, что не совсем тебя понимаю, Ганс…  

– Да брось, Давид, ты прекрасно понимаешь, о чем я веду речь…  

Их разговор шел в обычном аудиоформате, но Давид остро ощущал раздражение Ганса, вызванное его, Давида, «несообразительностью». Дело в том, что официально руководство программы не признавало состоятельность теорий «агрессивной аборигенной цивилизации» или «новых луддитов», но то количество странностей, которыми обросло происшествие на Новой Земле, ни одна из официально признанных версий катастрофы не объясняла. Поэтому, при полном официальном неприятии «еретических» теорий, они все же находили себе приют даже в головах таких прожженных скептиков и буквоедов как Давид и Ганс.  

– И что ты предлагаешь? – нехотя решил поддержать тему Давид, так же используя аудиоформат, что бы оставлять как можно меньше следов этого разговора. Не то что бы он чего-то опасался, но сам факт подобного обсуждения возможной состоятельности неканонических объяснений случившегося мог вызвать широкий общественный резонанс.  

– А что тут предлагать, развел руками Ганс, – Если эти твердолобые в совете категорически запрещают использовать адроиды-копии человека и настаивают на внешне аутентичных копиях андроидов первой волны, то, давай хотя бы загрузим им охранные протоколы на случай нападения аборигенов…  

– Ты предлагаешь разрешить андроидам отстреливать колонистов? -Давид вопросительно поднял бровь, глядя на зама.  

– Я предлагаю дать им возможность защищать себя. Ну а если в процессе этого пострадает несколько аборигенов, то я не вижу в этом ничего страшного. – Немного раздраженно ответил Ганс.  

Давид чувствовал раздражение зама. Тот, особенно не стесняясь, транслировал его в сеть. Он понимал, какие противоречия раздирают Ганса. И они были созвучны его собственным. С одной стороны, эксперты, приверженцы официальных теорий катастрофы-извержения вулкана категорически отметали вариант с роботами, идентичными человеку, мотивируя это тем, что колонисты могут быть неприятно удивлены их схожестью с собой и могут воспринять их появление агрессивно. По крайней мере, модели социального поведения давали почти семидесятипроцентную вероятность такого исхода. С другой стороны, роботы привычных (для колонистов) конструкций хоть и вписывались в модели контактов с минимальными процентами агрессии и неприятия, но при этом, напрочь исключали проведение крытой разведки людских поселений. А это было бы весьма полезно для выяснения всех глубинных причин произошедшего, да и просто позволяло бы в ряде случаев (непредусмотренных, правда, официальной теорией произошедшего) предотвратить гибель исследовательской группы. Еще одним способом предотвратить гибель группы, в случае агрессивного настроя местных аборигенов, было бы разрешение для андроидов на самозащиту. Но это уже подразумевало нарушение законов робототехники. И попахивало бредом. Однако, семена сомнения, брошенные «еретическими» теориями, в поле здравого смысла, дали обильные всходы. Особенно в тех сознаниях, что были орошены дождем информации, недоступной прочим.  

Поняв это, а так же то, что Ганс уже все для себя решил, Давид просто кивнул ему и устало сказал:  

– Ну, что ж, давай подстрахуемся.  

Победители.  

Увидев в прицел, как, начавший было подниматься после первого попадания, механический страж повторно упал, словив своей неживой грудью еще один кусок бронзы, Влад еще минут десять проконтролировал его через прицел и, поднялся на ноги. Собрав винтовку, он вышел на открытое пространство и помахал своим, оставшимся на верху товарищам, подавая им знак спускаться. Он увидел, как над хребтом поднялись несколько фигур и тут же исчезли из виду, начав спускаться по поросшему кустарником склону.  

После этого Влад развернулся и с помощью бинокля отыскал в кустах неподвижную фигуру «сына демона» И, хотя на таком расстоянии в бинокль было видно хуже чем в прицел, ему стало очнвидно, что механический человек своего положения не менял и не шевелился. Можно было бы пойти, осмотреть трофей, но природная осторожность Влада брала верх над его любопытством. «Сын демона» ведь мог и претворятся. А как он стреляет старший абордажной команды уже успел ощутить на своей шкуре. Еще раз пробовать бригантину на прочность у него желания небыло. Да и длинная, тяжелая винтовка не очень то подходила для ведения боя на коротке. Поэтому, предпочтя вынужденное бездействие ненужной авантюре, Влад уселся под деревцем на опушке и предался размышлениям о том что их ждет впереди, изредка поглядывая на убитого им «сына демона».  

У него впервые за последнее несколько дней появилась возможность спокойно обдумать происходящее и осознать происходившие с ним изменения. И они его, надо признаться, пугали. Ибо весь его устоявшейся миропорядок стремительно рушился. Если раньше все было просто: убей первым или будешь убит сам. Весь смысл жизни заключался в банальном выживании и умещался, по сути, в револьвере крупного калибра, который всегда должен быть под рукой и всегда должен быть готов к стрельбе. То сейчас весь этот стройный миропорядок стремительно рушился. Ведь одно дело слышать на уроках истории про то, что твои предки были привезены на эту планету на межзвездном корабле. И совсем другое, знать это! Знать, что ты здесь не просто так! Что кто то, очень могущественный, по сравнению с тобой, много лет назад закинул на планету семена жизни, которые ты называешь предками. Закинул не просто так, а с какими то далеко идущими замыслами. И что теперь прикажите с этим делать? Выбросить оружие и податься в монахи ордена достойных? Чтить Завет? Ибо в нем, по утверждению содержится замысел Богов. А содержится ли? И есть ли он?  

Так и не прийдя не к какому конкретному выводу, Влад обернулся на легкий шорох, раздавшейся в подлеске. Оттуда, один за другим стали появляться бойцы его абордажной команды. А следом за ними Бэль и Длинный Шрам.  

Первым к нему подошел Смит:  

– Ну что, старшОй, завалил механического болванчика? – с подначкой поинтересовался он.  

– А ты сходи, пульс у него пощупай. – в тон ему отозвался Влад. И далее, не обращая внимания на любопытно посматривающую Бэль и боязливо озирающегося Шрама, скомандовал бойцам растянуться в цепь, уступом к лесу и двинуться на досмотр места «убиения сына демона». Продвигаясь осторожно и посматривая по сторонам цепь двинулась к месту, где лежал поверженный страж долины. Влад пристроил винтовку на сук ближайшего дерева и приготовился прикрывать продвижение группы. В данном случае он был для этого лучшим кандидатом, ибо револьверные ружья абордажников были хороши на короткойдистанции, но никак не могли тягаться с его винтовкой в дальнобойности, мощности и точности. Возможно все эти предосторожности были излишними, и никакого внезапного нападения не последует, но Влад предпочитал помучится и перебдеть, нежели потерять жизни подчиненных и свою собственную. Подчиненные, кстати, в этом с ним были солидарны и, помятуя недавнюю историю с «дикими лодочниками» ничуть не возражали против дополнительных мер безопасности.  

Тем временем группа уже достигла места где лежал механический страж долины. Оторожно осмотрев тело «сына демона» и прочесав близлежащие заросли на предмет наличия других исскуственных людей и прочих неприятных сюрпризов, группа сгрудилась возле тела и Смит подал знак Владу и компании, означавший, что опасности нет и что они могут подойти. Вблизи механический страж не показалсяВладу сколь ни будь грозным. Человекоподобная фигура сделанная из какого то, отдаленно напоминающего кость, материала. Прямоугольная голова по бокам которой разнесены два крупных стеклянных глаза. Еще четыре поменьше расположены вокруг головы. Очевидно существо могло видеть одновременно и вперед и назад и в стороны. Ноги длинные, заканчивавшиеся плоскими ступнями, крепившимися к голени на шарнирах. Руки вполне похожие на человеческие с пятью пальцами. В правойруке зажато что то похожее на пистолет с оченьдоинным стволом и дополнительным захватом, охватывающим предплечье машины. От этого пистолета к коробу, закрепленному на спине машины шли два шланга. Один круглого сечения, сделанный из какого то гибкого и эластичного материала, а второй, был прямоугольного сечения и был выполнен из того же материала, что и корпус машины. В центре корпуса поверженного «сына демона» можно было различить отверстие от попадания пули крупного калибра. Вторая такая отметина красовалась чуть выше и правее. Перевернув тело машины, которое оказалось довольно тяжелым, Влад убедился, что обе пули прошли насквозь и вырвали из спины хозяина долины большие куски того странного материа из которого был сделан его корпус. Края пробоин разлохмателись и выглядели как куски порванной ткани. Это было очень странным, потому как сам материал больше напоминал кость.  

Влад вопросительно посмотрел на Бэль, потом на Смита.  

– Ну что? Похож он на вашего «исскусственного человека» из «пещерной деревни»?  

– Да, в один голос ответили оба, и тут же смутившись замолчали.  

– Только у того – продолжила уже одна только Бэль – небыло вот этого и этого. Бэль поочереди ткнула в рюкзак и устройство, напоминавшее длинноствольный пистолет.  

– А еще у него былвполне человеколюбивый нрав. Он даже не стал сопротивляться, когда ему сказали, что для человеческого блага его надо уничтожить.  

– Ну этот момент мы пока опустим, сказал Влад и попробовал вынуть оружие из мертвой руки исскуственного человека. На удивление пальцы «мертвеца» разжались чень легко и в руке у Влада оказалось довольно легкое устройство, с удобной ручкой, привычным курком на положенном ему месте, необычным стабилизирующим упором, охватывавшим снизу предплечье полукольцом ипозволяющим уравновесить тяжелый ствол и напрочь отсутствующими прицельными приспособлениями. С недоумением поискав несколько минут что ни будь похожее на мушку и целик и ненайдя оных, Влад плюнул на все, прицелился вдоль ствола и нажал на спуск. Послышался громкий хлопок и ствол дерева, в который он целился, разлетелся брызгами щепы от попадания в него пули крупного калибра. Длинный Шрам непроизвольно и с похвальной для его лет резвостью, отпрыгнул за спины абардажников. Остальные, включая Бэль, выразили свои эмоции разными по забористости ругательствами.  

– Мощная пушечка! – первым членораздельно прокомментировал увиденное Смит.  

– А сколько, интересно, зарядов? Ну ка, старшОй, тисни ка спуск еще раз. – Тутже добавил он.  

Влад послушно нажал на спуск еще раз, но ничего не произошло. Чего то похожего на затвор или еще какую ручку, пригодную для перезарядки оружия, он то же не нашел. Бросив отказавшийся стрелять, пистолет-переросток рядом с телом его бывшего хозяина, Влад картинно развел руками:  

– Извините, друзья, но это оружие отказывается стрелять дальше. Очевидно, что нужную сноровку для обращения с ним имел только страж этой долины и посовместительству «сын демона». Простым смертным оно повиноваться отказывается…  

Окружающие, включая Длинного Шрама, заулыбались в ответ на шутку.  

Вообще Влад откровенно опасался за поведение своего проводника и, по совместительству, одного из вождей местного племени аборигенов. Уж больно тот был тверд в своей вере и мог из страха перед «демонами» натворить чего то такого, что оставило бы крест на всей экспедиции. Но нет. Длинный Шрам держался молодцом хоть и бледнел при виде «сына демона», и старался держаться за спинами абордажников, но убегать с криками не спешил. Наоборот, он с жадным, почти детским любопытством, не очень то уместном на его старческом лице, рассматривал это удивительное существо.  

Тем временем, маленький отряд, вдоволь налюбовавшись «сыном демона», решил двинуться к нему самому в гости. Опять люди растянулись в колонну, возглавляемую штатным следопытом, который уверял, что бес труда отыщет тропу, ведущую непосредственно к самому демону. Гашек не ошибся. Существо, именуемое «сыном демона» действительно двигалось по лесу весьма неуклюже, оставляя за собой след из сломаных веток, сорванного дерна. Отряд довольно быстро продвигался по удивительно пустому лесу. В этом лесу не встречалось ни следов крупных животных, ни крупных птиц, зато мелких ыло полно. Свистели канарейки, пищали по кустам мелкие ящерицы, щелкали жвалами насекомые, но ни одной мало мальски крупной рептилии не попалось отряду на глаза. Даже гнезды вездесущих древесных ящериц, повсеместно весевшие в кронах ветвей не попадались экспедиционерам на глаза. Марш продолжался в течении нескольких часов, пока Гашек не нашел очень живописную поляну, расположенную на берегу небольшого, но чистого ручья.  

Остановившись и разведя небольшой бездымный костерок, достаточный для того что бы подогреть чай и сварить нехитрую лесную похлебку из сушеного мяса и ячменя, люди принялись вполголоса делиться впечатлениями. Всех удивляла пустота леса. И все сходились на мысле, что это «покойный сын демона» разогнал всю дичь. Влад и Бэль подсели к Длинному Шраму.  

– Ну что, отец, – уважительно начал Влад, – как думаешь, что нас ждет в логове вашего «демона»?  

– Я не знать. – коротко ответил вождь. – Никто из люди так далеко не ходить. Издалека видеть. Но вы это то же видеть.  

– Понятно, ответил Влад. – Информации у тебя ноль. Ты что умаешь по этому поводу? – обратился он к Бэль. – Были ли в вашей «пещерной деревне» какие то системы охраны?  

– Нет, не было – ответила Бэль, и немного подумав, добавила – или мы их не нашли…  

– Вот! – сказал Влад, поднимая палец вверх, – вот я и думаю: А хорошо ли будет, если мы пожалуем к нему в гости затемно?  

– Что ты предлагаешь? – оживилась Бэль.  

– А что тут предлагать, – удивленно посмотрел на нее Влад – Ночуем здесь. А с утра пораньше – двигаем вперед и являемся в гости к «демону» в удобное нам, а не ему время.  

Тут же, отвлекшись, негромко сказал не к кому конкретно не обращаясь  

– Братва, ночуем здесь. Караул по парам. Каждые два часа. Смит, будь добр, распорядись по сменам. Меня ставь под утро в последнюю вахту в паре с Гашеком.  

Поскольку Влад уже не раз доказывал окружающим свою удачливость и чутье к неприятностям, возражений не последовало. Люди которым уже не нужно было топать по лесу, сразу расслабились и стали обустраивать более серьезный лагерь и места для ночлега.  

Под утро Влад проснулся от легкого толчка в бок. Рядом стоял Смит. – Твое время, старшОй. – тихо сказал он. Гашек уже был на ногах и направлялся к опушке поляны, с таким расчетом, что бы видеть своего напарника, но, при этом, оставаться вне круга света маленького костерка. Влад потянулся, разминая затекшее тело, проверил револьвер, посмотрел на винтовку и решил, что для ночного леса это не слишком подходящее оружие, и отправился к противоположному краю поляны. Усевшись у толстого дерева и отыскав глазами напарника, кторый так же расположился у подножия высокого дерева на противоположном краю поляны и уловив его снак, что мол, все в порядке, ответил ему тем же и приготовился нести свои пару часов вахты.  

Надо сказать, что в ночном лесу глаза абсолютно бесполезны. И днем то в джунглях они не сильно помогают, ибо сквозь листву можно видеть метров на 10, много на 15. Ночью же, в темноте, зрение скорее мешает, потому как начинает пугать своего обладателя, реагируя на неясные тени окружающего. Можно закрыть глаза. Можно смотреть на звезды. Нельзя смотреть на костер потому как отвернувшись ты потом долго не сможешь видеть в темноте. Влад стал рассматривать небосвод. Он был усыпан мириадами звезд и ему, вдруг вспомнилось, что среди этого огромного колличества светлячков, разбросанных во мраке небосклона, находится и их Прародина. Вот интересно, сможем ли мы с ней связаться, когда достигнем «демона»? А если свяжемся, то поймут ли нас? И получим ли мы помощь? В это время какое то движение, нарушающее покой и виличественность небесного купола своей мелкой суетностью, привлекло его внимание. По небосклону медленно ползла звезда! Не падала быстрым росчерком метеорита, а именно ползла. Ползла медленно, подобно неведомому светящемуся насекомому, с упорством механизма, движущегося к своей цели. Она постепенно поднялась от горизонта в зенит и столь же величественно стала спускаться к противоположному краю горизонта пока не скрылась за ним.  

Влад сам не знал почему, но это зрелище его взволновало и обеспокоило. Вихрь разных мыслей крутился в его голове не давая ему расслабится.  

Что это?  

Не знак ли с далекой Прародины?  

Может это послание от тех, кого мы считаем богами?  

Связано ли это явление с «демоном»?  

И с убийством «сына демона»?  

И как оно может повлиять на судьбу экспедиции?  

Мыслей было много. Их круговерть терзала сознание и лишала ясности мышления, даря беспокойство, но не ответы.  

Устав от этого Влад махнул на свои мысли рукой, решив для себя, в очередной раз положиться на свое звериное чутье, верный револьвер и счастливый случай. Меж тем, над верхушками деревьев стала заниматься заря и думать стало некогда. Нужно было поднимать людей и двигаться в путь. Сегодня их ждала встреча с самим «демоном».  

Спасатели прилетели.  

Сегодня случилось странное. ПИСК получил с орбиты очень необычную команду. Эта команда заставила его выйти из режима экономии, несмотря на уничтожение последнего исполнительного механизма, перейти к максимально широкому освещению наземной ситуации с пересылкой данных в масштабе реального времени. Если бы ПИСК был человеком, то он, наверняка бы уверовал в свою счастливую звезду. Ибо получение подобной директивы означало прибытие межзвездного транспорта с исполнительными механизмами и материалами для восстановления базы. А это, в свою очередь, означало продолжение его функционирования. Но, управляющий компьютер базы человеком не был, поэтому просто активировал все возможные каналы сбора данных и максимально расширил канал связи с орбитой.  

Так как сигнал с обиты был получен в темное время суток, основными каналами получения данных стали тепловизоры и радарный комплекс. С их помощью ПИСК установил наличие небольшого источника тепла, в виде открытого огня. Так как источник возгорания находился почти в центре довольно обширной поляны, а погода стояла довольно влажная, то аналитический алгоритм дал вероятность распространения пожара «менее одного процента». Следовательно этот маленький пожар был отнесен к желтой категории опасности. О чем был отправлен отчет на орбиту. Хуже было другое. На той же самой поляне обнаружилась группа животных, относящихся к очень опасному виду местных приматов. С очень большой вероятностью именно эта группа и послужила причиной уничтожения исполнительного механизма 3-синий. Отнеся в очередном отчете эту группу к красной категории опасности, ПИСК сосредоточил все свои ресурсы по сбору информации на контроле данной группы приматов, как единственного источника угрозы на данный момент в подконтрольном его сенсорам пространстве.  

Тем временем, на низкой орбите плыл величественный звездолет. Космический скиталец поистине поражал воображение. Не только и не столько своими размерами, сколько тем количеством километров, которые он оставил за кормой. Хотя, исчислять такие расстояния в километрах было не рационально. Больше годились световые годы. На борту этого, потрясающего воображение только одним фактом своего существования, корабля не было ни одной живой души. Только роботы. В его отсеках царил вакуум. А капитаном был компьютер. Мощный, умный, оснащенный самыми полными базами данных, собранными за тысячелетия исследований, проводимых на Новой Земле. И сейчас, этот электронный, очень совершенный, почти живой мозг находился в растерянности.  

С планеты, от управляющего компьютера наземной базы, поступала информация о наличии в районе предполагаемой высадки группы агрессивных существ, представляющих угрозу для будущего персонала базы. По сведениям, полученным от ПИСКа, данная группа приматов, ранее не встречавшихся исследовательским группам, поэтому и не учтенных в базе данных флоры и фауны Новой Земли, послужила причиной уничтожения исполнительного механизма 3-синий. Была крайне агрессивной. Желая уточнить принадлежность этого агрессивного вида и исключить ошибки неверной идентификации управляющий компьютер корабля прогнал сигнатуры опасных приматов через базы данных, содержащих сведения о земных видах, завезенных на Новую Землю и адаптированных для проживания на ней. В этих базах нашлось одно совпадение. Человек! Оно то и ввело главный мозг корабля в логическое противоречие.  

В отличие от ПИСКа мозг межзвёздного корабля был не разностной, а вероятностной машиной, построенной по принципу нейросети. Он просчитывал миллионы вероятностей, выбирал приемлемые руководствуясь не только программой, но и собственным «жизненным» опытом, если слово «жизнь» было к нему вообще применимо. Поэтому слово «замешательство» и являлось наиболее точным описанием его теперешнего состояния. С одной стороны, была основная программа полета и реконструкции базы. Она предписывала попытаться найти остатки популяции людей на планете «Новая Земля» и попытаться установить с ними контакт. С другой стороны, имелась информация от управляющего компьютера базы об агрессивном поведении местных людей по отношению к человекоподобным роботам. На случай проявления «аборигенами» подобной агрессии существовала третья программа, предписывающая роботам защищаться при нападении. Вроде бы все было логично и непротиворечиво. Однако, вероятностный поиск, проводимый вне рамок алгоритма, показывал слишком большой «куст» расхождения с реальностью. Проведя повторный анализ ИскИн корабля нашел возможную причину таких расхождений. Ею была ключевая информация, полученная от управляющего компьютера базы. Именно неправильный учет данного пункта с очень большой вероятностью приводил к расхождению с реальностью и ошибочности действий! Следовательно, полученную информацию стоило перепроверить.  

Прейдя к подобным выводам спустя восемь часов пребывания в «задумчивости», посвященной моделированию и анализу различных возможных событийных веток, управляющий компьютер корабля отдал команду на подготовку группы дроидов контакта.  

Группа была сформирована с учетом различных вариантов развития событий и включала в себя как группу непосредственного контакта – два дройда с повышенными возможностями коммуникации, заключавшимися в наличии звуковоспроизводящих и звукоприемных устройств, позволяющих общаться с представителями местной популяции аборигенов. Кроме того, в составе группы было 12 исполнительных механизмов, предназначенных для выполнения работ по расчистке площадки для посадки остальных челноков. И четыре дройда-охотника, оснащенных электромагнитными карабинами и навесными разведывательными комплексами, позволяющими собирать а разы больше информации об окружающем мире, чем стандартные визорные комплексы. Программа контакта так же была составлена с учетом различных возможностей развития событий. Она предусматривала первоначальный контакт с представителями местной цивилизации с помощью «коммуникативных» дройдов и выяснения их настроя и состояния. Далее в дело должны были вступить рабочие или охотники – в зависимости от итогов первоначального общения. Вообще, программа контакта подразумевала сбор максимально возможной информации о представителях местной цивилизации, истории их развития с момента катастрофы, настоящих взглядов и воззрений. Группа была сформирована, заняла свое место в посадочном челноке и осталась дожидаться посадочного окна, которое должно было наступить еще через десять часов.  

Тем временем, на неприметной лесной полянке наступал рассвет. Бэль потянулась и выбралась тихонечко из своего спального мешка. Нужно сказать, что в тропическом лесу спальник защищал больше от различных насекомых и утренней сырости, нежели от холода. Все, коме часовых, еще спали. Бэль тихонечко, старась не тревожить остальных спящих, направилась к Владу, несшему свою вахту.  

– Ну что, милый? – спросила она, целуя его в губы – готов ли ты к встрече с «демоном»?  

– В твоей компании я готов ко всему – отвечая на поцелуй, сказал Влад. А вот ты меня подводишь – с усмешкой продолжил он. Ибо любая добродетельная жена, прежде чем дразнить супруга, должна накормить его завтраком. В противном случае она рискует подорвать его жизненные силы на весь оставшийся день!  

– Ух ты, какие мы грозные – усмехнулась в ответ Бэль, но от губ мужа оторвалась и направилась к костру за чаем, соблазнительно поводя бедрами. Еже через несколько минут, они оба уже жевали бутерброды с вяленым мясом, удобно усевшись на спальниках под облюбованным Владом деревом.  

– А я, все таки, очень волнуюсь – прервала молчание Бэль. Да, я знаю что примерно мы там найдем, знаю, что это, скорее всего, будет очередная «думающая машина»… Но, у меня захватывает дух от того, что мы прикоснемся к истории… Узнаем тайну происхождения человека… Милый, тебя это не волнует?  

– Волнует, но в последнюю очередь. В первую голову я пекусь о том, как нам вернуться оттуда живым. А уж потом все остальное…  

Заметив удивленный взгляд жены, Влад продолжил:  

– Понимаешь, все эти тайны… Как бы сказать, они важны для живых. А мертвому…. Мертвому как то все равно… И немного подумав, с улыбкой добавил: «А может я просто еще не проникся важностью события. »  

– Ты неисправимый прагматик – шутя толкнула его в бок Бэль.  

– Да, – улыбнулся в ответ Влад- Будь я другим – мы бы не встретились… И, уловив вопросительный взгляд жены, добавил : Я бы не дожил…  

Тем временем, пока парочка влюбленных обменивалась любезностями, сидя на бревне, остальной лагерь начал понемногу просыпаться. Люди шевелились, вылезая из спальников, приводили себя в порядок, наскоро перекусывали. Спустя каких то двадцать минут весь отряд был уже на ногах и был готов продолжать движение.  

Двигались очень осторожно. Несмотря на насмешливые подначки Бэль, Влад организовал, на сколько это было возможным, головной и боковые дозоры. Движение продолжалось уже более трех часов и отряд уже был рядом со своей целью, но, пока все было спокойно. Вдруг со стороны правого дозора раздался условный крик древесной ящерицы. Так как стрельбы и иного шума после этого не последовало, Влад растянул отряд в цепь и двинулся к месту шума. Дозорный стоял на чем то, отдаленно напоминающем тропу и поджидал отряд. Он не прятался и не держал оружие на изготовку. Значит непосредственной опасности не было. Кивнув подошедшему Владу он скосил глаза в сторону тропы и негромко сказал: «Кажется нашли, старшОй». Действительно, на поросшем относительно редким лесом пространстве угадывались контуры каких то развалин. Разбившись на пары и разойдясь на дистанцию видимости отряд двинулся параллельно нахоженной тропе.  

По мере продвижения, людям открывалась картина трагедии, произошедшей здесь пятьстолетий назад. Они видели торчащие из грунта остатки каких то построек. В основном торчали крыши, где то высились частично разрушившиеся от времени верние этажи зданий. Все это свидетельствовало о том, что за столетия, прошедшие с момента катастрофы уровень грунта в этой местности существенно поднялся. Через, примерно, полчаса, блуждания по развалинам, люди убедились, что других следов присутствия кого либо в этой местности, кроме тропинки, не было. Еще через минут пять осторожного продвижения отряд вышел к зданию котельной. Лес вокруг нее был расчищен, а рядом стояла уже виденная ранее вышка. Напротив котельной, под нижними ярусами вышки, перекрытыми каким то настилом из листьев, сухой травы и веток, был организован топливный склад. Отсклада к котельной была протоптона широкая дорога. Владтут же отправил одного человека на вышку, осмотреться, и две пары – проверить котельную. Осталной отряд остался снаружи, контролировать периметр. Осмотр котельной занял минут пять. Вышедший из него Смит доложил, что в ней пусто, котел погас, но еще теплый. Кроме того, там обнаружен генератор и еще один странный прибор, который, судяпо всему, служил местом отдыха «сына демона». Еще через десять минут спустился боец с вышки и рассказал, что в 50 метрах к северу есть площадка, свободная от крупных деревьев и заросшая высокой травой. Очевидно это была «делянка» отведенная под заготовку дров для котла тепловой электростанции. Кроме того, на боца произвело впечатление то, что все его перемещения отслеживались какими то хитрыми устройствами, постоянно поворачивавшимися вслед его движениям. На его лице был написан суеверный ужас. Он уверял, что сами боги следят за всеми ними через эти «стеклянные глаза». Небоги! Демон! – поправил его Длинный Шрам.  

Лицо бойца после этого замечания побледнело еще больше.  

Влад лихорадочно размышлял. На лицо наличие некой неведомой силы, которая контролирует расположенные на вышке устройства – это с одной стороны. С другой стороны, эта самая сила себя никак не проявляет! Почему? Не может!? Или не хочет? Сказать сложно. Да и как настроена эта сила по отношению к гостям? Судя по поведению «сына демона», эта сила не питает к пришельцам теплых чувств. То, что «сын демона» подчинялся этой силе почти не вызывало сомнения. Иначе зачем ему заготавливать дрова для электростанции? Или он делал это только для себя? Ведь, судя по всему он то же питался электричеством… Но нет. Судя по проводникам, идущим от генераторной к вышке, расположенные там устройства то же питаются электроэнергией. Судя по рассказам Длинного Шрама сам «демон» так же жил на вышке. Да и питающие провода, кроме как к вышке, больше никуда не тянуться. Следовательно, нужная им сила, способная соединить их с Прародиной находится на верху этой вышки. А ей, судя по всему, нужна электроэнергия. И, если они хотят с ней, с этой силой договориться, то должны будут продлить ее существование. То, что сила все еще функционирует, очевидно, следствие того, что у нее есть некий накопитель, сродни аккумуляторам, используемым в переносных прожекторах. Но, очевидно, более совершенных. Ведь аккумулятор очень тяжел, а «сын демона» не настолько велик, что бы в него влезла большая батарея. Тем не менее, он жил на электричестве. Очевидно, имел возможность его запасать в больших количествах. Итак вывод: если хотим договориться с «демоном», его надо приручить. А для этого его нужно накормить.  

Оторвавшись от своих размышлений и прервав разгорающийся было спор Шрама и лазившего на вышку бойца, Влад дал команду прочесать окрестности, выделив для этого две пары. И озадачил Смита следующим вопросом.  

– Как ты думаешь, мы сможем сейчас по новой запустить паровой котел и генератор?  

– Сможем, я так думаю,  

почесав в затылке, ответил Смит.  

– Я мельком осмотрел котел – он, в целом похож на тот, что стоит на нашем клипере. Да и с электрикой вопросов быть не должно. Там по виду все то же просто. Ну, за исключением, ложа «сына демона». Одного не пойму – зачем нам это надо?  

– Как зачем? Судя по всему, управляющий механизм или как вы тут с Бэль, говорили – думающая машина, находятся на этой вышке! И питается от этой котельной. И если мы с вами хотим с ним договориться, то должны сделать так, что бы он продолжал функционировать!  

– А мы разве хотим с ним поговорить?! – удивился Смит..  

– А ты знаешь другой способ выполнить задачу, поставленную перед нами нашим мудрым капитаном? – Влад кивнул в сторону Бэль. Я лично нет! И, если здесь и есть, некое устройство, способное связать нас с Прародиной, то управлять им именно наш «Демон»  

– Ну ладно, – кивнул в ответ Смит. Тогда я пойду колдовать над котлом. Эй, Сбышек, Билл, пойдемте со мной. Нужно покормить «демона».  

Сам же Влад решил подняться на вышку и попробовать потолковать с «демоном». Бэль ожидаемо увязалась за ним. Оказавшись на высоте, Влад первым делом осмотрелся. Вокруг, на сколько хватало глаз, простиралась долина, поросшая самым обычным лесом. А все необычное было под самым носом. Четыре странных прозрачных полусферы были расположены по краям площадки. Под прозрачными колпаками двигались, постоянно отслеживая их с Бэль перемещения, какие то сложные устройства, чем то напоминавшие маленькую, короткоствольную пушку, торчащую из барбета. Конец «дула» каждой такой «пушки» был увенчан линзой, напоминавшей линзы обычной подзорной трубы. Становилось понятно, что это некие оптические устройства, с помощью которых «демон» наблюдал за ними.  

Милый, глянь ка на это! – позвала его Бэль.  

Влад подошел. Бэль стояла возле одной из стенок параллелепипеда, возвышавшегося посередине площадки и украшенного на верху какими то непонятными наростами прямоугольной формы и какими то отверстиями, внутри которых так же, судя по всему, располагались объективы. В месте, перед которым остановилась Бэль виднелись следы ударной маркировки. Металл, на котором она была нанесена, не подвергся ни коррозии ни иному старению. Надпись гласила: «Периметра Интеллектуальная Система Контроля – 5 – 99»  

– Интересно…., задумчиво протянул Влад. Значит нашего «демона» именно так зовут. Но только я одного не пойму: как нам с ним поговорить? Судя по тому, что мы понимаем эту надпись – он то же должен понимать наш язык!  

И повернувшись после этих слов к одной из прозрачных полусфер громко и отчетливо сказал:  

– Привет тебе Периметра Интеллектуальная Система Контроля-5-99! Слышишь ли ты меня?  

Бэль завороженно следила за ним. Ей казалось, что сейчас разверзнуться небеса и сами боги сойдут на землю.  

Но ничего не произошло. «Стеклянные глаза» все так же продолжали неотрывно следить за перемещением людей на вышке, вокруг продолжал шуметь лес, а по небу плыли белые, похожие на вату, облака.  

Влад повторил свое обращение, повернувшись к другой камере. Безрезультатно. Повторив эту процедуру еще пару раз и оставшись без ответа, Влад решил, что настала пора спускаться, и направился к лестнице, ведущей вниз. Бэль разочарованно последовала за ним.  

Ни Влад, ни Бэль не подозревали, что все, что происходило на вышке ПИСК транслировал на орбиту в реальном масштабе времени. И хотя сам управляющий компьютер базы не имел баз данных, позволяющих читать по губам, компьютер-капитан такими знаниями обладал в полной мере и речь Влада перевел. И сделал выводы, внеся соответствующие изменения в план контакта. Выводы были такими: местные владеют языком и он не сильно изменился с момента катастрофы – это раз. Местные по-прежнему владеют технологией изготовления огнестрельного оружия – это два. И так же достаточно образованы для того что бы запустить в работу генераторную подстанцию.  

Тем временем, внизу, у подножия вышки, собралось импровизированное совещание в составе Бэль – как капитана, Влада – как старшего абордажной команды, Смита – как его помошника и Длинного Шрама – как представителя местных аборигенов.  

Первым слово взял Смит и доложил высокому собранию о результатах прочесывания окрестностей и ходе работ по приведению генераторной в рабочее состояние. Из этого доклада следовало, что на верхних этажах двух полузасыпанных зданий, найденных в окружающем лесу, найдено какое то непонятное оборудование, сильно попорченное огнем и временем. Более-менее сохранились только металлические части. Понять назначение оборудования – невозможно. Трогать его не стали и, если у капитана и старшего абардажника есть желание и время копаться в этом хламе – они могут сами прогуляться до этих зданий. Бойцы дорогу покажут. По восстановлению работы генераторной – то же все в порядке. Котел поднял пар и исправно дает давление на паровую машину привода генератора, который, кстати сказать, крутится почти «в холостую», потому как потребности «демона» весьма незначительны.  

Продолжил Влад, рассказав присутствующим о своих попытках пообщаться с «демоном». И о том, что никакого ответа на свое красноречие он не получил.  

Шрам же заявил, что раз они все еще живы, то значит посланцы богов победили «демона» и они теперь обязаны дождаться здесь появления богов.  

Итог совещанию на правах капитана подвела Бэль, постановившая, что нужно заночевать здесь, в здании генераторной, а завтра с утра уже решать – что же делать дальше. Возвращаться в деревню или ждать «явления богов народу» прямо здесь. И так как до темноты оставалось еще пара часов, она предложила Владу прогуляться к недозасыпанным многоэтажкам и полюбоваться на быт «богов».  

Зайдя в верхний этаж некогда многоэтажного дома через окно. Влад осмотрел помещение. Это была довольно просторная комната стены и потолок которой носили среды воздействия времени. Их покрывали мох и плесень неизбывные обитатели тропического леса. На том, что когда то было полом валялся ковер из опавших листьев, а подним – слой почвы, нанесенной за многие столетия. В углу комнаты Влад заметил ржавые остатки того, что судя по всему, раньше было этажеркой. Или, быть может, шкафчиком. Влад прошел через комнату и попал в заросший плющом коридор из которого дверные проемы вели в аналогичные комнаты. Следом в коридор вошла Бэль. Она протиснулась мимо мужа и направилась в одну из дальних комнат. Влад последовал за ней и оказался в помещении меньшем мне по размеру чем то, через которое они попали в здание. Однако, в углу этой комнатушки угадыва тр э хз элась какая то ржавая железяка, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся прогнившей до дыр раковиной. Обследовав все комнаты по очереди и не найдя в них ничего интересного, кроме засыпанной землей лестницы, ведущей на нижние этажи, Влад и Бэль выбрались на свежий воздух и двинулись к зданию котельной, на ходу обсуждая увиденное.  

– Как думаешь, что это было? Я имею ввиду, для чего служило это здание до катастрофы? – задумчиво спросила Бэль.  

–Думаю, что это было жилищем – ответил ей Влад.  

– Почему ты так думаешь?  

– Ну смотри, в помещениях нет ни какого оборудования, только остатки стеллажей, раковин и чего то напоминающего большие ночные горшки. Ну и расположение комнат… Мне кажется, что в учреждениях должна быть коридорная система и не должны так часто встречаться раковины и туалеты.  

– Может ты и прав – задумчиво пожевывая травинку, сказала Бэль.  

– А я вот бродила по этому зданию и думала: «А каково было жить здесь для катастрофы?. Какие люди жили в этом здании? Откуда они здесь взялись? »  

– Обычные люди – не глядя на подругу, сказал Влад. Такие же как мы. Так же ели-пили, любили, боролись за место под солнцем… В общем – жили… А как попали – нам доступны только легенды. Вот в стране Завета считают, что на землю спустились Боги и породили людей. И наделили их знаниями. В Степи основная версия творения сводится к тому что люди прилетели сюда на «космическом корабле». Что это такое «космический корабль» – никто не знает. Но предполагают, что это некий сакральный артефакт, позволяющий перемещаться в пространстве за пределами атмосферы.  

– За пределами атмосферы? – удивленно переспросила Бэль.  

– Ну да. Если подняться очень высоко над планетой – раз в 15 выше чем летают дирижабли – то можно оказаться в Великой Пустоте. Разве в Стране Завета этого в школах не проходят?  

– В Стране Завета в школах все больше проходят Завет. Считается, что особые знания – удел избранных. Простому люду они будут только мешать, вводя в смущение и отвлекать от повседневных дел. – Вздохнула Бэль.  

– Мдя… Куда катится мир! – Поддакнул ей Влад и бросил на нее озорной взгляд.  

– Весь мир сошел с ума и движется в пропасть. И теперь его судьба в руках кучки головорезов с руками по локоть в крови! – патетично провозгласил он.  

– Вот умеешь ты все опошлить, Владик – скривилась как от зубной боли Бэль. – Да, я не милая домашняя лапочка и грехов на мне действительно много, но это не значит, что я конченная сволочь! – Бэль восприняла тираду Влада чересчур серьезно. – Да, я поперлась сюда желая досадить своим бывшим «хозяевам» из Совета Достойных. Да я убивала людей, которые мне не сделали ничего плохого – и я ни капли не горжусь этим. Но это не значит, что я не способна думать о благе всего человечества. Ты только погляди куда оно катится! – Она трагически всплеснула руками.  

– Ты посмотри, куда катится этот гребаный мир! Страна Завета! Совет Достойных! – Кучка надутых придурков, уверовавших в свою исключительность и пытающихся заставить остальных поверить в это! В Завете написано, о том, что человечество должно хранить и распространять знания, делая их общедоступными! А на деле знания становятся уделом избранных! Посмотри! Каждое следующее поколение знает и умеет все меньше и меньше! У меня когда в школе и училище возникали вопросы – я шла к дедушке, потому как папа и мама уже не могли мне много разъяснить! А дедушка мог! И рассказывал такое, чего уже не было в наших учебниках. Вот, даже про тот же «космос» или «великую пустоту» – я ничего не знаю. Все познания в астрономии сводятся вон – к решению навигационных задач! И то, спасибо добрым людям – подучили. А простой плотник-рыбак – знает и того меньше! Пальцы на руках пересчитать может, читать умеет, главы из Завета о почитании старших и ближних читал – все! Зачем ему что то решать!? Зачем ему о чем то думать!? Есть Совет Достойных! Они все решат! Ну и что, что раньше в него выбирали людей раз в десять лет, а теперь должность пожизненная!? Простой люд это не возмущает. Потому как простой люд не знает историю. Я сама про это узнала, только когда в училище училась. В школах этого не говорят. Еще два-три поколения – и люди забудут, что место в Совете Достойных – выборное. А там и до скотского состояния не далеко. И будет кучка умных и знающих правителей и толпа безграмотного и бесправного быдла. Ну и прослойка разного рода «стражников» для того, что бы быдло не разбегалось. Ибо «кувшину» нужны стенки.  

Но, самое страшное не в этом, а в том, что со временем отупеет и Совет Достойных. Потому как «достойных» будет слишком мало и место это будет доставаться безо всякого труда. От папы – сыну. От мамы – дочке. И уже будет не важно, насколько эти дети умны. Важным будет только то, что они дети правильных родителей. Ты думаешь от хорошей жизни бегут люди на Свободный Остров? Нет. Бегут несогласные. Бегут те, кто оказался слишком умен, что бы быть тварью бессловесной, те, кто понимает, что сытая жизнь быдла в Стране Завета – это не на долго. Поколения на два-три, а потом Совет Достойных, ставший уже потомственным, начнет вить веревки из неграмотных пахарей, рыбаков и каменщиков, превращая их в подобие животных: хочу – продам, хочу – куплю… – Тут Бэль выдохлась и дала возможность Владу вставить пару слов в свой монолог.  

– А ты, значит, считаешь, что на островах люди живут лучше? – спросил у жены Влад.  

– А ну тебя, милый, в задницу! – в сердцах выругалась Бэль. – Живут не лучше, но честнее. Нет этой всеобщей религиозной зашоренности. Да, я знаю, что добрая половина «уважаемых людей» Свободного Острова торгует с пиратами, не брезгуя, между прочим, и работорговлей. Знаю. Но законы на островах пока пишутся, пусть и формально, для всех. Пусть формально – все граждане равны. Пока еще. У кого то денег больше, у кого то меньше, но формально, есть равенство. Древесной ящерице понятно, что тот кто богаче, может и судью перекупить, и нужного чиновника «подмазать». Взять, вот, хоть наш случай: на Остров надавили – он от нас и отказался. Но это понятно. Это в природе человека – заботится о себе. Но превращать людей в стадо – это уже чересчур.  

– Ну ты, милая, оказывается, мало того, что пиратка, грабительница и убийца каких поискать, так ты еще, в добавок и несостоявшейся политик?! – с ухмылкой поддел жену Влад.  

– Я, милый, состоявшейся прагматик. И вижу куда дует ветер в море человеческих страстей. – так же с подколкой ответила Бэль. – Возможно, когда то настанет время и на Свободном Острове появятся люди, готовые обосновать свою власть божественной волей. Но это будет, поверь мне, концом этого государства. А это когда ни будь да случится. По крайней мере шанс на это очень велик. И именно поэтому обретение «Прародины», не мифической, а реальной, пусть и существующей только в виде волн радиосвязи, это шанс для человечества на Новой Земле не скатиться в хаос. Без «Прародины» или «Земли» у человечества не будет высшей цели. А если ее не будет, то место ее займут низменные желания человеческой плоти, жадность и жажда власти. Так то, милый. То, что начиналось как поход «в никуда», как «последний шанс» для кучки мерзавцев и убийц, может оказаться спасением для всего человечества.  

– Не много ли патетики? – усмехнулся Влад.  

– Нет, милый, в самый раз! – ответила Бэль.  

– Иногда, милая, я смотрю на тебя и думаю, что тебе чего то в жизни не хватает… – протянул Влад, затрагивая скользкую тему. Ведь ты и твоя команда могли бы просто остаться в той деревне. Наладить быт. Породить могучее племя, в конце концов. У нас много мужчин, у них – женщин. Прилив свежей крови и все такое… Лет через сто наши правнуки уже смогли бы составить конкуренцию если не Стране Завета и Степи, то Свободному Острову – это уж точно! Но вместо того, что бы сидеть в деревне и рожать будущих вождей ты отправилась в такое опасное предприятие, как «охота на демона». Так значит все дело в титуле «Спасительница Человечества, Вернувшая Прародину»?  

В ответ Бэль ехидно на него посмотрела и не менее ехидно ответила:  

– Милый, а ты бы усидел рядом со мной в той деревне? Смог бы разжиреть и стать вальяжным отцом многих детей? Не утруждайся. Я сама знаю, что не смог бы. Тебе семейные узы как моральные устои Завета моряку! В присутствии Достойного покивал – а как тот отвернулся – нырь под юбку портовой девке! Ты просто не выдержишь спокойной жизни рядом со мной. – Это первая причина.  

Вторая причина – отсутствие цели. Рожать вождей, как ты предлагаешь, есть смысл ради битвы, ради цели. С большой буквы. Создавать государство ради мести другому государству – это, на мой взгляд, аморально. Поэтому вождей рожать не хочу! – и она улыбнулась своей самой мягкой улыбкой.  

– А рожать граждан свободного общества… – тут она весело подмигнула Владу – это, милый мой запасной план. На тот случай, если с обретением титула «Спасительницы Человечества» чего нибудь не срастется.  

– Ну хорошо, милая, ты меня успокоила. – Улыбнулся ей в ответ Влад.  

Так, неспешно болтая, они пришли к зданию электростанции в котором уже устраивались на ночлег экспедиционеры.  

Постепенно стемнело и все, кроме дежурной смены часовых, улеглись спать. Владу и Бэль, при этом даже досталась отдельная комната, очевидно раньше служившая кабинетом для какого то местного служащего. И, хоть спальники были не очень хорошей заменой двуспальной кровати, стоявшей в каюте Бэль, супружеская чета уснула далеко не сразу. Тем жестче показалось им пробуждение.  

Влада разбудил истошный вопль часового: «Луна падает! » Вскочив, перебросив через плечо портупею и схватив свою винтовку, он стремглав бросился к выходу, даже не взглянув в сторону подскочившей на своем спальнике Бэль. Выскочив из дверей здания электростанции в компании Смита и еще двух абардажников, Влад был поражен увиденным. На их лагерь действительно что то падало! Даже нет, не так, скорее парило на огромных парусах, подобно распластавшейся в полете древесной ящерице. Часовой на вышке продолжал надрываться, пока Смит в сердцах не крикнул ему, что бы тот заткнулся. Вся компания наблюдала это неспешное движение, причем всем становилось понятно, что точкой приземления этого устройства будет полянка, оставшаяся от дровяных заготовок бывшего «сына демона». Паривший в небе аппарат стремительно приближался. Вот, как показалось Владу, на высоте каких то полсотни метров, сверкнула вспышка и устройство, отбросив свои гибкие крылья, со страшным грохотом утвердилось на четырех языках пламени, бивших вниз с боков его похожего на приплюснутую пулю, корпуса. Спустя пол минуты аппарат уже утвердился на своих, похожих на лапки жука, опорах в центре выжженного круга посреди поляны. По краям круга горела трава, подожжённая столбами пламени. Обшивка ночного пришельца, негромко потрескивала, остывая. Влад, Бэль и остальные экспедиционеры столпились на краю поляны. Длинный Шрам, упав на колени, тихонько молился, благодаря богов за то, что они снизошли к смертным. Остальные бойцы абордажной команды, включая Бэль и Влада, были возбуждены до предела. Никто не знал, чего ждать от незваного гостя. Если он подчиняется местному «демону», то пришелец мог быть настроен агрессивно по отношению к людям. А если нет?! Влад, опомнившись в последний момент распинал, столпившихся как стадо баранов, бойцов, заставив их укрыться в подлеске и залечь. Пока он занимался этим важным делом, в спустившемся с небес на землю аппарате открылся люк, ставший трапом, и на нем появился…  

– Сын демона!!! – завопил Длинный Шрам так, как будто увидел свою смерть. Тут же грохнуло два выстрела, свалившие появившееся на трапе существо внутрь аппарата. Как выглядело это существо Влад не увидел, но вот выскочившие на выстрелы из небесного пришельца твари один в один походили на «сына демона», упокоенного чуть более суток назад. Их было четверо. В руках у них было оружие. И они без раздумий пустили его в ход.  

В темноте, окружавшей освещенный портал люка, куда спрыгнули «сыны демона» раздались быстрые щелчки, которые тут же утонули в грохоте ответных выстрелов. Влад, спрятавшись за деревом, вскинул было винтовку, но в кого и куда стрелять было непонятно. Справа кто то выстрелил и, в ответ сразу же раздался звонкий щелчок оружия пришельцев. Судя по всему они отлично видели и ориентировались в темноте. Оглянувшись, Влад увидел на фоне светлеющей стены леса бегущую фигуру. Кто это был – он не понял, но, от всей души пожелал беглецу удачи. Справа раздалось еще несколько выстрелов. Судя по тому, что звучали они глуше, опытные бойцы, поняв бесперспективность ночного боя с искусственными людьми, хорошо видевшими в темноте, стали отходить к зданию котельной, очевидно надеясь забарикадироваться там и дождаться утра. Он огляделся в поисках Бэль. Ее нигде не было видно. Тогда он решил двигаться в том направлении, где оставил ее перед тем, как все началось. Осторожно продвигаясь по подлеску, Влад, буквально через пару метров наткнулся на тело Смита. Со стороны теплоэлектростанции раздалась частая стрельба, а в проходе небесного пришельца появился еще один искусственный человек, блокируя его своим телом. Влад потянулся было к револьверу, но, потом решил не привлекать к себе лишнего внимания и присел, разглядывая Смита. У него было на редкость умиротворенное лицо. Открытые глаза спокойно смотрели на Влада, а на лбу, ближе к левому виску, виднелось маленькое аккуратное отверстие от малокалиберной пули. Оставив товарища, которому уже ничем не мог помочь, он двинулся дальше, пользуясь тем, что звуки близкой перестрелки маскируют шорохи от его движений. Еще через десяток шагов Влад нашел Бэль. Ее силуэт стоял, привалившись к дереву. И был странно-неподвижен. Сердце Влада похолодело. Он шагнул ближе и понял – она мертва. Малокалиберная пуля, подобная той, что оборвала жизнь Смита, пробила дерево, за которым спряталась девушка, и, затем, и саму девушку в районе сердца. При этом тело Бэль осталось стоять, зацепившись рукою с зажатым в ней револьвером за сук. Посмотрев несколько секунд на безжизненное лицо девушки, Влад испытал искреннюю горечь. Горечь потери. Почему? Посему именно сейчас боги отобрали у него все?. Да, он не верил в Богов. Да они и не были богами. Всего лишь думающими машинами с далекой Прародины. Но, в представлении Влада они всегда были мудрыми и добрыми помощниками человека в трудных делах «. По крайней мере так рисовали их легенды его народа… И тут вот такой поворот. Мало того, что они перебили весь его отряд и пытались убить его самого, они еще и отняли у него самое дорогое сокровище. Женщину, достаточно сильную, что бы быть рядом с ним, женщину, которая назвала его своим мужем, женщину, к которой он привык и без которой он не мыслил своего существования. Вот так вот. Быстро и несправедливо, абсолютно непоправимо. Влад закрыл ей глаза. Судя по затихшим звукам перестрелки – с его отрядом было покончено. Однако, в этом стоило убедится. Но, делать этого не пришлось. Не успел он двинуться к котельной, как с той стороны долетел шум и треск ломающихся веток. Как будто крупный зверь продирался сквозь кустарник. Так по лесу ходили только «сыны демона». Очевидно, они уже расправились с остатками его отряда и теперь шли назад. Ждать дальше было незачем и Влад, сорвавшись с места, что было духу, побежал по направлению к горе, ограждавшей долину с запада. Таится и скрываться смысла не имело. Он помнил рассказы Длинного Шрама о том, как хорошо видит и слышит «демон» сидящий на башне. Теперь он от всей души сожалел о том, что не уничтожил это существо. Хотя… существо ли? Но, сожалеть было поздно. Оставалось надеется на быстроту ног и свою выносливость.  

Влад бежал уже больше часа. Бежал так, как не бегал никогда в своей жизни. Он устал. Сердце бешено колотилось в его груди. Но, преследователи не отставали. Он это чувствовал. Ощущал неким шестым чувством, тем самым, которое заставляло его пригибаться в нужный момент, пропуская над собой чужую пулю, тем, которое подсказывало ему момент, когда надо стрелять первым и которое спасало его на протяжении его долгой, по меркам наемника, и полной опасностями жизни. Он уже подумывал, что ему не удастся уйти и стал присматривать место, где можно было дать свой последний бой. Хоть какие то шансы, если не победить, то, хотя бы отдать свою жизнь подороже, имелись лишь при внезапном нападении. А как его организовать, если взор «демона» пронзает лесную чащу насквозь? Хорошо, что такой способности нет у его «детей», иначе бы его давно подстрелили.  

Спустя еще минут двадцать непрерывного бега, Влад увидел справа от себя очертания каменного кряжа, длинным языком уходившего в джунгли. Лучшего места, что бы укрыться от недреманного ока «демона» и устроить засаду механическим преследователям нельзя было и придумать. Поэтому Влад особо и не раздумывал, начал забирать вправо. В том, что он не уйдет – он уже не сомневался. Оставалось подороже продать жизнь. Прикинув, что кряж уже надежно закрывает его от вышки и наблюдателя на ней, командир абордажной команды остановился и, ступая по камням что бы не оставлять следов, поднялся чуть выше на кряж. Найдя пару подходящих валунов, он устроился между ними и приготовил к стрельбе револьвер, нацелив его в точку предполагаемого появления преследователей. Влад видел скорость их реакции и успел оценить качество их стрельбы, поэтому понимал, что его единственный шанс во внезапности. Также он наметил себе еще один валун, добраться до которого он сможет, прикрываясь камнями кряжа и решил про себя, что это будет его запасная позиция. Проделав все это Влад стал ждать. Помня, что механические люди не умеют бесшумно ходить по лесу, старый наемник полагал, что услышит их на достаточно большом расстоянии. Однако, время шло, а «сыны демона» все не появлялись. Влад забеспокоился. Неужто они разгадали его хитрость? Но что они в таком случае предпримут? Обойдут его по кряжу? Или устроят засаду внизу?  

Влад огляделся. Почти сразу за валунами, которые он облюбовал под позицию, начиналась отвесная стенка метра четыре высотой, причем, последние метра полтора имели отрицательный уклон. С этой стороны подобраться к нему было сложно. А вот засада… Тут надо было подумать. Если они, каким то образом определили где он засел, то вполне могут блокировать его снизу. Однако он, при этом, должен был их услышать. Бесшумностью «сыны демона» не отличались. В этом Влад имел возможность убедиться в начале погони. Они ломились по его следу как стадо длинношеев от саблезуба. Треск стоял такой, что Влад слышал его за добрых полкилометра, пока не оторвался от своих преследователей.  

Между тем, время шло, но ничего не происходило. Влад даже стал понемногу кемарить, справедливо полагая, что предпринимать что то до рассвета, по меньшей мере, неумно. Он в темноте видит так себе. А вот «сыны демона», со слов Длинного Шрама, на ночное зрение не жаловались.  

Однако, все заканчивается. Закончилась и эта ужасная, наполненная влажностью и липким, как пот, страхом, ночь. Солнце постепенно поднималось над горизонтом, наполняя лес своим рассеянным светом и пробуждая к жизни его дневных обитателей. При этом Влад не замечал в их поведении чего то необычного. Чего то такого, что указывало бы на присутствие внизу чужаков. Подождав еще с час, пока день окончательно не вошел в свои права и затем, аккуратно, стараясь не шуметь, спустился с кряжа, пройдя по нему метров двести на север. Так, на всякий случай.  

Постояв, оглядевшись и прислушавшись, подмечая что либо необычное в поведении лесных обитателей, и не находя ничего, что вызвало бы его подозрение, он двинулся на запад. Он шел торопясь и не особенно скрываясь, но не бежал. Время от времени он останавливался, прислушиваясь к звукам леса и пытаясь уловить приближение «сынов демона». Но, тщетно. За ним никто не шел.  

Постепенно, по мере того, как Влад убеждался в отсутствии погони, напряжение стало его отпускать. И он начал думать, вспоминая и анализируя события прошедшей ночи. Почему на них напали? Почему завязалась перестрелка? Ведь Шрам утверждал, что боги спустятся с небес и образумят «демона»! «Боги» спустились, но «демона» не тронули! А вот его отряд перебили под чистую! Сволочи! Обида на «богов» стала все сильнее закипать в его душе, лишая разума и наполняя сердце нестерпимым огнем и жаждой отмщения. Однако, понимая, что ярость – плохой советчик в подобной ситуации, он взял себя в руки и попробовал еще раз прокрутить в памяти события этой злополучной ночи.  

Вот погасли огненные струи, опустившие пришельца с небес на лесную вырубку. Вот он гаркнул на столпившихся, словно стадо баранов, бойцов и начал с помощью Смита разгонять их по позициям, заставляя рассредоточится вдоль опушки. Вот, оглянувшись, увидел, как у небесного пришельца открывается люк. Вот отвлекся, на указывая Сбышеку, куда тот должен залечь и в каком секторе вести наблюдение. Вот, еще раз бросил через плечо беглый взгляд на аппарат пришельцев, обнаружив на его аппарели существо, один в один похожее на «сына демона». Только без оружия в руках! Да, теперь, вспоминая события прошедшей ночи, Влад был уверен, что существо на трапе вооружено не было! Вот по ушам резанул крик Длинного Шрама. И, почти слившейся с ним, выстрел. Вот! Вот она причина! Люди сами напали! Первыми! «Дети демона» или «боги» просто вынуждены были защищаться! Они обороняли себя и, принесший их, небесный корабль! В свете таких размышлений решительно все становилось на свои места! И Длинный Шрам, долго бежавший по опушке вырубки и не получивший своей пули и то, что погоня за ним самим была недолгой. Отогнали подальше, что б не мешал – и все! Так пастухи часто отгоняют от стада степных волков, стараясь держать их на расстоянии. Если стая подходит слишком близко – ее начинают отстреливать. Но, если животные понимают, что здесь им не рады и начинают уходить сами – их не добивают и не преследуют!  

Незадолго до наступления сумерек Влад вышел на ту самую поляну, где совсем недавно охотился на искусственного человека. Его останки продолжали лежать в том же месте, где их и оставила его группа. Постояв возле них мгновение, он двинулся дальше. Когда Влад достиг седловины, отделявшей «долину демона» от «мира людей», то почти не удивился, встретив там Длинного Шрама.  

Влад и не подозревал, насколько был близок к истине в своих рассуждениях.  

Управляющий компьютер корабля, дождавшись посадочного окна, выдал команду на сброс десантного челнока. Тот отделился, выпуская струйки газа из маневровых дюз, отошел с их помощью на безопасное расстояние и приступил к торможению, использовав для этого одноразовый твердотопливный двигатель. Такая схема, сочетавшая в себе газовые рули и одноразовые твердотопливные двигатели очень хорошо себя зарекомендовала с точки зрения надежности в условиях длительных космических перелетов и, поэтому, использовалась до сих пор. Потеряв скорость, челнок сошел с орбиты и стал падать к поверхности планеты. Корабль-матка же продолжил свой полет, постепенно уходя за горизонт планеты. Спуск прошел штатно. Сначала сработал стратосферный парашют. Он стабилизировал полет челнока и развернул его стороной, покрытой теплоизоляционными панелями по направлению к набегающему потоку воздуха. И, хоть атмосфера Новой Земли и была менее плотной, по сравнению с Землей, она исправно затормозила полет спускаемого аппарата до скорости порядка тысяча сто метров в секунду. Обгоревшие тепловые панели отвалились, уменьшая массу аппарата. Сработал сверхзвуковой парашют, замедляя падение и гася скорость. Погасив скорость падения до трехсот метров в секунду он отцепился, а на его место раскрылось огромное крыло параплана. Аппарат начал управляемый спуск в плотных слоях атмосферы. На высоте сотни метров над землей, аппарат отстрелил крыло и повиснув на струях посадочных двигателей, плавно опустился на разведанную еще с орбиты, лесную поляну, расположенную неподалеку от развалин бывшего поселения колонистов Новый Эдем. Аппаратура модуля быстро собрала информацию об окружающей обстановке и ретранслировала ее на материнский корабль. Вобщем то ничего нового спускаемый аппарат управляющему компьютеру корабля не сообщил. О том, что группа людей, оказавшаяся в районе посадки, отправилась встречать челнок – «капитан» корабля знал. Как и о том, что эти люди вооружены и уже проявляли агрессию по отношению к роботам. Однако то, что эти люди не уничтожили ПИСК и, более того, пытались с ним наладить контакт, говорило об их потенциальном миролюбии. Управляющий компьютер получил запись обращения одного из людей к ПИСКу. И, хотя, последний не обладал соответствующими аудиозаписывающими и звуковоспроизводящими устройствами, с помощью базы данных артикуляции, удалось его расшифровать. Оно содержало приглашение к сотрудничеству. Поэтому, получив от посадочного модуля картинку, отображающую группу вооруженных людей, встречающих посадочный модуль и не уловив в их позах агрессии, управляющий модуль выдал команду к началу контакта. После этого материнский корабль ушел в тень планеты и связь с группой контакта прервалась.  

Коммуникационный дройд 1-золотой дал команду на сброс защитной панели. Она отстрелила пиропатроны и упала, образуя аппарель. Тут же включилась подсветка трапа, позволявшая встречающим видеть того, кто выходит из посадочного модуля. Психологические тесты показывали, что появление кого то незнакомого в темноте могло спровоцировать аборигенов на проявление превентивной агрессии, вызванной чувством страха. Поэтому 1-зосотой отдал указание исполнительным механизмам 1-серый и 1-синий указание осветить себя и трап. Поскольку миссия носила дипломатический характер и это давало 1-золотой необходимый приоритет. 1-золотой разблокировал замки крепления и шагнул на аппарель, благо конструкция модуля была устроена так, что от его транспортного гнезда до выходного люка был один шаг. Вообще, посадочный модуль представлял собой жаропрочную скорлупу, имеющую вид слегка приплюснутой капли. По периметру словно патроны в барабане револьвера были размещены крепежные места для исполнительных механизмов. В зависимости от задачи их могло быть шесть, двенадцать или восемнадцать. И, соответственно, располагаться они могли в один или два ряда. Внутренний и внешний. Если нужно было 6 мест – ставили только внутренний ряд. Если двенадцать – только внешний. Если нужна была полная загрузка – ставили оба ряда креплений с проходом между ними. По центру, за внутренним рядом креплений, располагался грузовой отсек, предназначенный для оборудования. Посадочные двигатели крепились к наружной поверхности. Приземление осуществлялось на жаропрочное днище, которое, благодаря своей форме, работало как выпуклая пружина.  

В данном случае, конфигурация посадочного модуля была выбрана с учетом максимальной загрузки дройдами. Размещение их было произведено с учетом различных вариантов развития ситуации при посадке.  

Так на внутреннем ряде креплений на против выходного люка, был закреплен 1-золотой. Коммуникационный дроид. Его задачей было ервым вступить в контакт с аборигенами и, пользуясь своими коммуникационными возможностями, подготовить их к появлению других разумных машин. Далее, на внутреннем ряде креплений, слева и справа от люка, располагались дроиды-охотники. 1, 2, 3, 4 – коричневый. Эти места позволяли «коричневым» номерам быстро оказаться вне корпуса посадочного модуля, если вдруг ситуация выйдет из под контроля 1-золотой. Последним, с противоположной стороны от люка, на внутреннем ряду креплений, располагался второй коммуникационный дроид 2-золотой. Он рассматривался как резервный и от того его быстрый выход из посадочного модуля не предусматривался. Как не требовался он и для двенадцати исполнительных механизмов, закрепленных на внешнем ряде креплений.  

Стоило только коммуникационному дроиду появится на подсвеченном пандусе, как из темноты, окружавшей пространство вокруг челнока, раздался крик «сын демона! ». Аналитическая программа, позволяющая следить за эмоциональным состоянием живого собеседника, зафиксировала в голосе кричащего предельную степень страха. А видеосенсоры отметили, что одна из встречающих фигур, по всей вероятности, принадлежавшая кричавшему, развернулась и бросилась бежать в противоположную от челнока сторону. Практически в тот же момент со стороны опушки поляны раздались два, почти одновременных выстрела и две пули с десятимилисекундным интервалом, одна за другой, угодили в нагрудную пластину 1-золотой, опрокидывая его и повреждая основной центральный процессор и, находящейся за ним, блок питания. Вывод из строя 1-золотой, автоматически запустил программу отражения нападения, активировав дроидов-охотников, которые с этого момента воспринимали любого вооруженного и проявляющего агрессию человека как цель. Они быстро, без суеты, в порядке номеров, переместились за пределы посадочного модуля и, рассредоточившись, открыли огонь по людям, окружившим полукольцом посадочный модуль и наводившим в его сторону оружие. Когда одного из них, таки не успевшего выстрелить, настигла тяжелая пуля, разбившая тому сенсорный комплекс, они просто перераспределили цели и открыли огонь. Влад не знал, что его спасла привычка не палить наобум. В степи, знаете ли, каждый выстрел дорог. В кочевье заводов нет. Поэтому за пальбу в белый свет покойный отец не скупился на вразумления батогом вдоль спины. Им же отмечал и бездарные промахи. Оттого привычка видеть во что стреляешь въелась в натуру Влада на уровне рефлексов. Прежде чем в кого то прицелится – ему нужно было оглядется. Это то оглядывание и перевело его в разряд целей, не проявляющих агрессию. Могла бы выжить и Бель, если бы просто спряталась за деревом, однако, выстрел, зделанный из-за этого ненадежного укрытия, автоматически перевел ее в список целей, проявляющих агрессию, а дерево для десятиграммового вольфрамового стержня, летящего со скоростью тысяча двести метров в секунду, сколь ни будь серьезной преградой не являлось. Могли выжить и даже те два абордажника, которые решили забарекадироваться в котельной. Пока те бежали к ней, дроиды-охотники их не трогали, считая малоопасными целями, поскольку те убегали. Но стоило им закрыться в котельной и выстрелить через дверь в подошедшего для ее блокировки дроида, каких участь была решена. Аналитические вычислительные комплексы искусственных людей позволяли делать довольно точный прогноз, относительно предполагаемого местоположения цели, основываясь на косвенных данных, таких как шорох шагов, звук дыхания, траектория полета пули ответного выстрела. А стены котельной, сложенные из обозженного кирпича реградой для пули из электромагнитного карабина – не были. Два выстрела – и все было кончено. Однако перед этим, один из дроидов все же получил прощальный привет через окно от засевшего в котельной абардажника. Однако, тот был уже смертельно ранен, и пуля, пущенная неверной рукой умирающего, не всорола грудную пластину, а лишь разбила привод плечевого сустава правой руки, неосторожно сунувшегося к окну дроида, сделав невозможным прицеливание его магнитного карабина. Покончив с опасными целями, дроиды двинулись к малоопасной желтой цели, представлявшей собой вооруженного, но не проявлявшего агрессии человека, оставленной ими в районе посадочного модуля. Согласно имевшимся инструкциям цель следовало либо разоружить, либо выдавить за охранный периметр. Сработал второй вариант и цель стала быстро уходить на запад. Через двадцать минут, через ретранслятор старого орбитального корабля, привезшего на планету первых колонистов-людей, управляющий компьютер недавно прибывшего космического корабля установил связь со спускаемым аппаратом. Получив от его управляющего модуля отчет о ходе высадки, он в течении пятнадцати минут анализировал поступившую информацию, используя возможности вероятностного анализа и создавая деревья событий, а после отдал команду прекратить преследование уходившей на запад малоопасной цели.  

Отдав команду на консервацию исполнительных механизмов, попавших на планету, обновил базы данных ПИСКа, составил и отправил на Землю отчет, в котором изложил свои выводы по сложившейся на планете ситуации. В этом отчете, управляющий компьютер указал, что местное население настроено враждебно по отношению к андроидам старой колониальной модели. Причиной формирования такого отношения местных электронный капитан нового корабля указал сбой в базах данных местного компьютера, отвечавшего за контроль периметра. Этот сбой привел к тому, что местное население стало классифицироваться системой контроля периметра как враждебные существа и систематически уничтожаться. Естественно, это не могло не сказаться на отношении аборигенов к исполнительным механизмам, в качестве которых и использовались андроиды. Кроме того, на Землю были отправлены, некоторые, ключевые, по мнению электронного мозга корабля, видеоматериалы. Передача полного объема фото, видео и аудио материалов была затруднена огромным расстоянием и ограничена энергетическими возможностями корабля. Даже передача того незначительного объема данных, который был в отчете, потребовало больше года земного времени. Но, хоть передача и длилась долго, но она, однако, завершилась. Электронный мозг корабля свернул передающие антенны. Приемные оставил в дежурном режиме и отдал команду своему огромному железному телу погрузится в сон режима ожидания, минимизировав функции энергопотребления. Теперь ему предстояло ждать лет 10-15, пока информация дойдет до земли, там, основываясь на ней, скорректируют план дальнейших действий. Ну да ничего. Он ждал половину тысячелетия, подождет и еще пятнадцать. А, если надо, и сто пятьдесят. Его ресурса хватит и на большее.  

Увидев Длинного Шрама, сидящего возле костра на полянке, Влад даже не удивился. Он уже понял, что «небесные охотники» не стреляли по безоружным и не хватающимся за оружие людям. Шрам так же заметил Влада и ждал, пока он выйдет на поляну и подойдет к нему. Старший абордажник остановился в шаге от костерка, поглядел на измученное лицо далеко не молодого человека и спросил:  

– Ты как, вождь?  

– Моя думать, что умереть. Видеть сын демон и бежать быстро назад. Лес бежать. Долго бежать. Страх большой был.  

– Я тоже перетрусил. Особенно, когда они меня как бычка погнали. Думал все. Они про усталость не знают. А я выдыхаться начал. Даже местечко приглядел, что б жизнь по-дороже отдать. Но так и не дождался. Дальше уже не спеша шел. А тут тебя встретил.  

– Я тоже долго бежать. Глаза темнеть – я падать. Сколько лежать – не помню. Очнулся и удивляться что жив. Дальше уже безразлично быть. В груди болеть. Медленно идти.  

– Радуйся, что вообще жив. Многие в твоем возрасте от таких нагрузок на Прародину переселяются – улыбнулся в ответ Влад.  

– Не хотеть на Прародину – растянул в ответной вымученной улыбке свои тонкие губы Шрам. – Если там один сыны демон жить – я там быть плохо.  

– Это точно – невесело ощерился Влад. – У тебя пожрать ничего нет? А то кишки в животе марш играют. Больше суток уже не ел.  

– Корень сладкий дерево под углем печься. Там мало, но нам хватить.  

Подождав еще минут десять он ткнул прутиком куда то в середину углей, очевидно проверяя готовность, и, удовлетворившись результатом, разгреб угли и достал из кострища, завернутые в листья корни. Положив их на плоский камень и, поминутно дуя на пальцы, очистил их от остатков «упаковки». Один взял сам, другой протянул Владу. Тот с благодарностью принял угощение и с волчьим аппетитом набросился на это нехитрое лакомство.  

Сладкий мучнистый корень обжигал пальцы, губы и язык, но Влад жадно ел. События прошлой ночи и последовавший за ними марш, абсолютно вымотали его, и он должен был восстановить свои силы. Еда, пусть и скудная, прибавила сил. Но тут же стало клонить в сон. И двое усталых и вымотанных психологически и физически людей растянулись прямо на траве возле небольшого и дымного костерка. Да, джунгли кишат насекомыми, но усталость и пережитое взяли верх над опасениями быть покусанными.  

Едва небо на востоке стало сереть – Влад открыл глаза. Лицо и руки зудели от укусов кровососущих насекомых, а к правому запястью припиявился какой то мерзкий слизень-пиявка. Несмотря на все это он почувствовал, что отдохнул. Шрам уже колдовал у костра, судя по всему, запекая очередную порцию сладких клубней. Молча, в полной тишине, они поели. Также, молча собрались и двинулись в путь. Говорить было не о чем. Так, в полной тишине, с одним привалом в день, на вторые сутки они вышли к деревне «лодочников», де и были перехвачены бдительным патрулем.  

Увидев своего командира в столь плачевном состоянии, патрульные так же не стали донимать их вопросами, а просто проводили к длинному дому, где устроили свою резиденцию офицеры клипера, оставшиеся на хозяйстве. Те так же молча встретили вошедших, по внешнему виду гостей поняв, что с ними не произошло ничего хорошего. Вошедшие так ж молча расселись на циновках. В помещении повисла жуткая гнетущая тишина. Все смотрели на Влада и никто не решался заговорить.  

А Влад сидел, опустошенный после всего пережитого, и думал с чего же начать разговор. Так и не прейдя ни к какому выводу, он решил просто изложить факты.  

– Итак, уважаемые, начнем с того, что у нас больше нет капитана. Как нет и других, пошедших вместе с нами смотреть на жилище «демона».  

– А что случилось, командир? На вас напали? – подал голос навигатор, исполнявший обязанности старшего офицера в отсутствии Бэль.  

– Какой я тебе «командир», Родригес? – вопросительно взглянул Влад на навигатора. – И уже спокойно продолжил. – Да, на нас напали. Точнее не так, напали, скорее мы, а вот они – они просто казались быстрее.  

– Кто «они»? – задал вопрос главмех Штольц.  

– Сыны демона, которых мы думали это Боги. – сказал Длинный Шрам, и тут же затараторил, видимо изливая накопившиеся за прошедшие несколько суток, переживания. – Они явиться, как и предсказать Основатель, на небесный корабль, спускаться с неба под огромный белый паруса. У самой земли небесный корабль отбросить их и встать на столбы огня – в точности как и предсказать Основатель. Но потом его дверь открыть и из нее выскочить сын демон. Он нас перехитрить! Он притвориться Боги! Я первый понять это и бежать оттуда! Поэтому остаться жить!  

– Все так и было, старОй? – осведомился Штольц.  

– В общем и целом – да. Но, есть некоторые моменты, которые наш почтенный друг упустил в своем повествовании. – Влад кивнул на Шрама. – Во первых, первый вышедший из корабля «сын демона» был безоружен и руки держал на виду. А во вторых, после истошных воплей нашего предводителя аборигенов – опять кивок в сторону Шрама – у кого то из ребят не выдержали нервы. И он выстрелил первым. Ну а потом понеслось. Появились четыре думающие машины с винтовками. Быстрые – меры нет. И двигаются так, будто мысли друг друга читают. Хотя, почему «будто» – очень даже может быть, что и читают. Да и в темноте видят неплохо. По крайней мере, проблем с прицеливанием у них не было. В общем перебили моих ребят быстро. Некоторые к зданию, было там одно, успели отступить. Пока их оттуда выковыривали – я сбежал. Ясно было – против этих тварей мы не бойцы. По крайней мере не в открытую и не на дистанции револьверного выстрела.  

– А капитан, она точно, того? – несмело Спросил Педро.  

– Точно – ответил Влад. Я сам труп видел и глаза ей прикрыл. После уже уходить стал.  

– И что, эти зверюги, я имею ввиду думающие машины, вас не догнали? – задал еще один вопрос Педро.  

– Нет, да, я так понял, что и не пытались особенно. Судя по всему, их устраивало, что мы убегаем. Если честно, я даже не уверен, что они бы на нас напали, не начни мы стрелять первыми. Но получилось так, а не иначе. И нам этого уже не изменить.  

Тут встал Большой Шрам.  

– Ты хотеть сказать, что я зря кричать? Что я не отличить сын демон от Бог? – старый вождь явно горячился.  

– Я хочу сказать, что позволил себе слишком расслабиться – устало глядя на Шрама, сказал Влад. – Я слишком понадеялся на своих людей. Да и то сказать, новичков среди них не было. Но, все одно – я был слишком беспечен.  

– Ладно, старшОй, что случилось – то уже случилось. Вопрос в том, что мы будем делать дальше? – подал голос Штольц.  

– А дальше… – Влад на секунду задумался – дальше нужно отсюда уходить.  

– Но ты же сказал, что прилетевшие разумные машины не стреляли в безоружных! Да и тебя они, по твоим словам, только гнали а не пытались убить! – горячо воскликнул штурман. – Может нам стоит еще раз попытаться поговорить с ними!? – продолжил он. – Может это наш последний шанс обрести Прародину!  

– Мартинес, успокойся. – не повышая голоса сказал Влад. – Единственное, что я знаю наверняка – они, не дрогнув, убили шесть человек. Из них – две женщины. Остальное – это мои домыслы, понимаешь? Ты готов рискнуть головой, своей или кого то из ребят, и схлопотать пулю от этих думающих машин ради своей прародины? – я лично – нет. Поэтому, друг мой, нам надо выбрать себе нового капитана и уходить отсюда. Пока целы.  

– Уходить!? Но куда!? – так же горяче воскликнул Мартинес. – Где нас ждут? Кому мы нужны?  

– Пока что на берег океана. Там море зверья, есть рыба и морской еж. Да и климат, судя по всему, довольно мягкий. Организуем поселение и будем тащиться от тихой семейной жизни, фермерства и охоты. Ты, вот, к примеру, себе жену приглядел? – как то, неожиданно для столь усталого и измученного человека, спросил его Влад. И тут же продолжил. – Это не так уж и плохо, в нашем случае. Ловить рыбу, ежа или охотится много приятнее, чем болтаться в петле или схлопотать в сердце железяку.  

Мартинес, Штольц и остальные старейшины смотрели на него с некоторым недоумением. Уж больно круто этот степняк предлагал изменить их жизнь. Неожиданно его поддержал Длинный Шрам.  

– Я видеть как приходить новый демон, а с ним – сыны его. Приходить раз – кто может обещать, что они не приходить еще? А если их приходить много – им тесно быть в долине Демон. Вдруг они захотеть наша долина Людей селиться? Что тогда сыны Демон с нами или наши дети делать? Если они не прейти сейчас, то где гарантия, что не прийти после? Во время детей наших детей? Я думать, что старшой говорить истина – уходить надо. – С этими словами Длинный Шрам сел на свое место и придал своему лицу невозмутимость камня.  

На вождей племени его речь произвела надлежащее впечатление. Однако Мартинес по прежнему оставался в сомнении. Уж слишком дорого обошлось команде клипера это путешествие, слишком много было ими поставлено на кон, что бы вот так легко отступить. И дело было даже не в людских потерях, а в тех надеждах, что возлагали в команде на эту экспедицию, надеясь вернуться в цивилизованный мир победителями, потрясти основы государств и обрести свое место среди них по праву сильного.  

Видя это, Влад предложил:  

– Вот что, друзья мои, капитана нам все одно выбирать. Поэтому, предлагаю завтра с утра организовать собрание, на котором мыс вами решим кто будет новым капитаном и что нам делать дальше. А пока доведите информацию до людей. Пусть подумают, что лучше для них. А завтра с утра, на свежую голову, пусть и решают. А пока, лично я, очень хочу спать. – С этими словами он встал и пошел в дальний угол длинного дома, по пути прихватив несколько разбросанных по полу циновок. И через несколько минут оттуда стал доносится его храп. Вожди, посидев для приличия несколько минут, то же встали и вышли, а Мартинес со Штольцем, вздохнув, пошли доводить полученную информацию до остальной команды.  

На утро, на площадке перед длинным домом, собралось почти все население деревни, включая аборигенок, команду клипера и абордажников. Все переговаривались между собой, все еще обсуждая вчерашние новости. Ждали начала собрания. Но, вот, из длинного дома показались сначала вожди племени, а затем и старшие офицеры клипера старший помощник Мартинес, старший механик Штольц и командир абордажной команды Влад. Как второй человек в иерархии команды после погибшей Бэль, слово взял Мартинес.  

– Мы собрались здесь для того что бы решить два важнейших для нас с вами вопроса. Первое – мы должны выбрать капитана. И второе – решить что же нам делать дальше.  

Итак, начнем с первого. Прошу вас выдвигать кандидатуры на место капитана нашей славной ватаги разбойников – тут он криво усмехнулся и обвел взглядом притихшую толпу. – Лично я предлагаю Влада. – И сел, ожидая реакции толпы.  

И она не замедлила последовать. Стоявший в первом ряду матрос из трюмной команды по кличке «Левша», одобрительно крикнул : «А давай» и вся собравшаяся на площади толпа разразилась одобрительными выкриками в поддержку кандидатуры старшего абордажной команды. А почему бы и нет? Людей никогда не обижал? – не обижал! По крайней мере «за зря». Вояка лихой!? – Лихой! Осторожный!? – осторожный! Да еще какой! Потери у абордажников с его приходом сократились. И еще как. Ну и последнее – муж капитана. Ему и карты в руки.  

Тут поднялся Длинный Шрам. Поднял руки, призывая собравшихся к тишине. Постепенно собравшиеся угомонились. Окружающие с удивлением посмотрели на него. Чего это этот старый хрыч хочет?  

Но вождь не обращая на недоуменные взгляды собравшихся начал говорить.  

Влад неправилно звать «капитан»! Влад правильно звать «Вождь» как принято у люди! Потому как он будет управлять не только большой лодка с дыханием демон внутри но и весь племя люди. – Сказав это старый вождь сел, а на смену ему пришел одобрительный гул голосов. Собравшиеся спешили высказаться на эту тему. И надо сказать, что это были в основном одобрительные высказывания.  

Дальше настал черед Влада держать речь. Не сказать, что он был к этому готов, но, его привычная ко многому натура авантюриста, позволила ничем не выдать своего волнения. Он встал и громко сказал: «Ну, раз уж вы выбрали меня вождем и капитаном в одном лице, то я, в таком случае, хотел бы внести некоторые предложения по нашим дальнейшим дествиям! ».  

Толпа замолчала, прислушиваясь, а Влад продолжил.  

– Учитывая наш недавний не слишком хороший опыт общения с представителями Прародины, я предлагаю отказаться от дальнейших попыток наведения с ними каких либо контактов и думаю, что нам необходимо покинуть это место, что бы избежать дальнейших конфликтов с этими существами, мотивы поведения которых непонятны для нас. Потому как эти конфликты могут закончится для нас весьма плачевно.  

Дальше он замолчал, ожидая реакции толпы.  

– Что ты предлагаешь конкретно, капитан? – послышался одинокий выкрик. И остальная толпа собравшихся тут же закивала головами в знак одобрения.  

– Я предлагаю спустится к истоку этой реки и основать там поселение. И новое государство! – выпалил заранее заготовленную фразу Влад.  

Это предложение так же было воспринято собравшимися благосклонно. Все понимали, что оставаться в опасной близости от агрессивных пришельцев – не очень здравая идея. Возвращаться в цивилизованный мир – идея еще хуже ибо большинство присутствующих там ждала только петля, в не зависимости от государства. Вот и оставалось одно – пойти своим путем.  

А через три дня клипер, приняв на борт все население деревни развел пары и неспешно отправился вниз по реке, унося своих пассажиров к их новому дому.  

Долгий вечер.  

Долгий и сложный вечер.  

Совет поселения собирался, как всегда, собирался неспешно. Люди постепенно подходили к Дому Совещаний. Этот большой и круглый навес стоял посреди поселения и был способен вместить все его население. Пришедшие стояли на площади кучками, вели беседы. Постепенно, пространство перед Домом Совещаний заполнилось. Влад вышел из своего дома, прошел через толпу, и направился к круглому строению. За ним последовали главы семейств. Ибо только они имели право голоса в совете поселения. Однако, присутствовать никому не возбранялось. Поэтому остальные собравшиеся, чуть помедлив, обступили навес для совещаний плотным кольцом.  

Подождав, пока почтенные главы семейств рассядутся, Влад начал:  

– Добрый вечер, уважаемые жители Благословенного Острова. Сегодня я собрал вас для того, что бы окончательно решить вопрос о том, что нам делать с нашим старым клипером. Все вы знаете, что он уже больше восьми лет стоит на отмели перед Мелкой Бухтой. Постоянно разрушается волнами …  

– А еще разграбляется отдельными несознательными жителями! – выкрикнул со своего места Штольц.  

– Помолчи пожалуйста – строго глянул на него Влад. – Придет твоя очередь – выскажешься.  

– Итак, я продолжу. Ранее, у нас с вами небыло ни времени ни возможности заняться им. Были другие, более насущные и важные задачи. Теперь, когда наша жизнь на Благословенном острове наладилась, настало время подумать и о клипере. Тем болен, что он уже становился причиной конфликта между главами отдельных семей. – Влад строго глянул по очереди на Штольца и Савву. Первый смущенно отвел глаза, а второй ехидно заулыбался.  

– Я предлагаю сделать следующие – продолжил он свою речь. – Разобрать деревянный корпус. Максимально его облегчив. И добиться того, что бы остов обрел плавучесть. Далее, с помощью тягловых диплодоков, вытащить его на берег и доразобрать. Вытащив паровые машины, которые по уверениям Штольца, находятся в рабочем состоянии. Равно как и динамомашины. И использовать их на благо поселения. Дерево же, полученное при разборке остова, так же предлагаю отсортировать и использовать на строительстве лодок. Савва говорит, что на острове такого дерева не растет и что для больших лодок нужно именно оно. Наша ветлица на силовой набор не годна. Как то так.  

Под навесом повисло молчание. Потом поднялся Мигель-рыбак и сказал:  

– Старшой, то что ты говоришь, это хорошо. Но! – он воздел указательный палец к верху – Это большая работа! Она потребует участия всех жителей поселка. Но кто при этом будет работать? Кто будет ловить рыбу и растить зерно? – Он картинно развел руками.  

Остальные собравшиеся одобрительно зашумели.  

Влад поднял руку, призывая народ к тишине.  

– Кто еще хочет высказаться? – спросил он.  

Поднялся Штольц. Он посмотрел на Мигеля, затем на Савву. И сказал:  

– Уважаемые жители Благословенного Острова. То, что предлагает наш глава, – он кивнул в сторону Влада – пойдет на благо всего поселения! У нас появится возможность построить электростанцию! Паровую молотилку и много еще чего! Освещать свои дома и улицы не этими вот факелами – Штольц с призрением ткнул пальцем в чадящую рядом с ним деревяшку, – а нормальными электрическими лампочками! Подумайте над этим! Ваши несколько дней, что вы потратите, помогая вытаскивать остов на берег, не лишат поселение еды, а вас самих сил. Однако, пользу от этого смогут ощутить все.  

– Но не сразу – поддел его Мигель с места. – И не долго, потому как лампочки у тебя быстро закончатся. – Продолжил он зубоскалить.  

Неожиданно, еще до того как Влад успел призвать собравшихся к тишине, за растерявшегося Штольца вступился Савва:  

– А лодки тебе, получается, то же не нужны? – так же с места, не вставая, заявил он. Ухмыляясь при этом своей самой ехидной улыбкой.  

– А причем тут лодки? – теперь уже растерялся Мигель, ошарашенный таким «плавным» поворотом беседы.  

– А притом, почтенный глава всех рыбаков Благословенного Острова, – все так же продолжал ухмыляться Савва, – что для больших лодок, которые ты хочешь, что бы я для тебя построил, нужна не ветлица, а бузинник. А взять его на острове, кроме как со старого клипера – негде!  

– Так ты ж вроде придумал как ветлицу в масле вываривать, что бы она крепкой становилась? – вскинул бровь Мигель, к которому, похоже, вернулась его обычная невозмутимость.  

– Или это ты так, просто трепался, что б на заказ меня развести? – главный рыбак уже недобро прищурился.  

– Ничего я не трепался, только ты сам прикинь, сколько на твои лодки доски понадобиться и масла, коль фокус с ветлицей удастся. Прикажешь всех жителей Клипера мне в подмастерья записать, что б, значит, доски пилили, орехи собирали и масло из них давили? – Савва больше не лыбился, а смотрел очень даже серьезно.  

– А причем тут старый клипер? – все еще не понимал Мигель.  

– А притом, почтеннейший, что машин там паровых – две! Как и два котла! И если из одной Штолцу угодно сделать электростанцию – то это его право, а вот вторую было бы неплохо превратить в механический привод для лесопилки. Об этом и хочу просить Совет Жителей. – Савва встал и поклонился. И, уже салясь и глядя на Штольца добавил:  

– И токарный станок с механическим приводом было бы неплрхо. Большой. Что б мачту зараз обработать можно было. И фрезер…. – Уже чуть слышно добавил он, хитро подмигивая кузнецу.  

Тот сидел слегка опешив от столь серьезной поддержки, высказанной человеком, которого он всерьез полагал своим главным оппонентом на этом совете.  

Тут, неожиданно для всех встал Сэм-фермер. Бывший канонир клипера был не самым крупным хозяйственником на острове, но благодаря свой рассудительности, пользовался большим авторитетом у жителей острова. Он откашлялся и начал:  

– Клипер разобрать, это, конечно, дело хорошое. – Изрек неспеша он. – Но больно уж хлопотное. Лично мне клипер не мешает. Зачем мне корячится ради его утилизации? У меня сейчас орехи в роще созрели. Их собирать надо? – и тут же сам себе ответил – Надо! Потом пшеничка подойдет – то же убирать надо. Потом удобрять. Потом картофель сеять вместо пшенички. Потом уже картофель убирать надо будет. И опять удобрять и сеять. Это я к чему балабоню? – задался он риторическим вопросом. – Да к тому, что ни у меня, не у моих детей и жен времени разбирать этот старый хлам нету. И он нас не с какой стороны не кузюкает. Ни меня, ни соседей моих. – Сэм картинно развел руками и сел. Окружающие его фермеры закивали головами. Несколько охотников присоединились к ним. Влад заметил, что охотники присутствовали не все. Люлю отсутствовал. Очевидно был на своей заимке. Вместо него присутствовал старший сын Кучерявая Голова.  

Влад оглядел собрание и поднялся.  

– Итак, господа фермеры, вы отказываетесь заниматься с клипером?  

– Один-два дня помочь мы сможем – ответил за всех Сэм. – Но вот месяц подряд ишачить – увольте!  

Влад сдержанно кивну. Такая реакция его вполне устраивала.  

– Но против его разбора на запчасти не возражаете? – все так же спокойно спросил он.  

– Нет, старшёй – так же за всех ответил Сэм. Оставшиеся фермеры закивали.  

– Так, – продолжил Влад – Есть здесь такие, кто против того, что бы разобрать клипер? – И он оглядел собравшихся.  

Все согласно закивали. Штольц отвел глаза. А Савва подмигну.  

– Тогда так. Савва – палец Влада уткнулся в плотника, – с тебя ремонт корпуса до герметичного состояния и снятие всех лишних деревянных деталей.  

– Штольц! – Указующий перст переместился на кузнеца. – С тебя продумать снятие барбетов. Если что – я и Савва тебе поможем.  

Штольц, собравшийся было что то возразить, услышав про помощь, тут же согласно кивнул.  

– Ну а на один день, – Влад обвел глазами собравшихся, – Соберетесь все, кто сможет, нам нужно будет остов вытащить помочь.  

Окружающие согласно закивали. Собрание можно было считать закрытым.  

Беглецы.  

Чистый Словом посмотрел на свою молодую жену. Красивая. Ее звали Дар Богов и она была старше его на целых два года. Они сидели на берегу океана и смотрели на закат. Отличное занятие для молодых, если бы не причина его вызвавшая. Сегодня Чистый Словом опять поругался со старым Штольцом. Да так, что только вовремя подоспевшие другие подмастерья и смогли их разнять. И все из-за чего? Да из-за того, что этот старик позволяет себе пренебрежительно отзываться о его настоящем отце, обзывая его дураком и дикарем. И, хотя Чистый Словом не знал и никогда не видел своего настоящего родителя, мать рассказывала ему, что тот был великим охотником и очень уважаемым человеком. Ну и какое право имел этот недотепа Штольц оскорблять его память? Парень взял руку жены, погладил ее и попросил:  

– Расскажи еще что ни будь про старую жизнь… Ты помнишь… Ты тогда уже умела говорить…  

– Ох, – нехотя ответила та, – Я то же мало что помню. Разве что, как играла с другими девочками.. И то как по вечерам все собирались у костра и старик по имени Большой Шрам рассказывал легенды про Демона, Прародителя и Райский Сад. А еще была легенда про Богов, которые вернуться и усмирят Демона. Но ты же знаешь, что тот же Большой Шрам сам потом отрекся от богов, объявив их демонами, жаждущими человеческой крови.  

– Ты знаешь, – ответил ей супруг, – я не верю этому старику. Мне кажется, что он продался этим пришельцам, убийцам наших отцов. Вспомни, как он был дружен с Владом, пока не помер…  

– Ты знаешь, любимый, не стоит плохо говорить об умерших. Пусть даже он тебе и не нравился – жена легонько стиснула руку Чистого Словом.  

Хорошо, не буду, – согласился тот. – Но, если бы ты знала, как мне иногда хочется сбежать с этого острова! Вернуться туда, где был дом моего отца, попробовать договориться с его богами. Я, почему то, больше верю легендам о Прародителе, а не тому горячечному бреду, что рассказывали Влад и Большой Шрам. Мне кажется, тому, что боги напали на них есть свое объяснение! Как и тому, что этих двоих они отпустили. Может, всевышние хотели покарать нечистивцев, взявших в руки оружие в их присутствии, может демонстрировали таким образом свою силу, а пришельцы не устрашились… В общем, я хочу отсюда уплыть на землю предков…. И будь что будет…. Я боюсь, что если останусь здесь, то или Штольц убьет меня или я его.  

Дар обняла мужа, понимая, что тот находится сейчас в жутко смятенных чувствах. Она не стала возражать ему, а лишь тихо спросила:  

– Но как нам уехать с острова? У нас же нет корабля!  

– Я думал об этом, – оживился Чистый Словом, – И говорил с Подобным Грому. Ты же знаешь, он рыбак и то же, не хуже меня, не в ладах со старым Мигелем…. Он предлагает позаимствовать лодку у этого скряги и через неделю плавания уже быть на материке. А там …. Я думаю, что боги не оставят нас в беде.  

Дар Богов задумалась. С одной стороны, то, что предлагал муж было чистой воды авантюрой, рожденной мозгом несправедливо обиженного мальчишки. А с другой стороны, Чистый Словом действительно был излишне горяч и очередная его ссора со Штольцем вполне могла закончится смертью, причем обоих. Недельное же путешествие в море выглядело менее опасным, тем более с таким моряком, как Подобный Грому. Поэтому, обняв и поцеловав супруга она тихонько произнесла:  

– Тогда давай сбежим. Только нам нужно пару дней, что бы собраться.  

Спустя два дня, на берегу, возле лодочных причалов появились четыре тени. Пристань была обычно пустынна в это время суток. Старый сторож Сигизмунд, по обыкновению, спал в своей сторожке. И, даже проснись он в эту минуту, все равно не увидел бы бредущих по шею в воде четырех молодых людей : двух парней и девушек, направляющихся к дальней от причала большой лодке, принадлежащей Мигелю-рыбаку – фактически владельцу всего рыбного промысла на острове, и из-за своей больших осадки и веса не выволакиваемой, обычно, на берег.  

Подобный Грому легко поднялся на борт по свисающему причальному канату и, быстро перебежав по палубе на противоположный борт, сбросил веревочный трап своим подельникам и, не обращая больше внимания на их возню, скользнул по канату обратно вводу. Размотал причальные чалки на импровизированной деревянной пристани и, навалившись что было силы на нос лодки, развернул почти пятнадцатиметровую посудину в сторону открытого моря. Затем поспешил в сторону ранее спущенного веревочного трапа. Ловко взобравшись на палубу, он бросился поднимать носовой парус, совершенно не обращая внимание на своих товарищей, намокших и продрогших, жмущихся друг к другу возле мачты. Можно было, безусловно, уйти от острова на веслах, только Подобный Грому сомневался, что и Чистый словом, и, уж тем более, их жены смогут работать веслом достаточно тихо, что бы не разбудить старого Сигизмунда. Поэтому он выбрал парус. Его, по крайней мере он знал как поднять практически бесшумно, не скрипнув ни единым (благодаря его, Подобного Грому, предусмотрительности, заранее смазанным блоком) и не дав ему хлопнуть. Еще через несколько секунд носовой треугольный парус был поднят и закреплен. Лодка, подобная призраку в предутренних сумерках, никем не замеченная, вышла из бухты.  

Рассвет застал беглецов мирно дремавшими под мягкое покачивание суденышка, на всех парусах мчавшегося в сторону материка. Хотя, мчавшегося, это слишком громко сказано для того неспешного лавирования, которое только и позволял несильный встречный ветер. Но, пассажирам лодки, наконец-то, как им казалось, обрётшим свободу, хотелось думать именно так. Не спал только Подобный Грому. Стоя у штурвала, он выписывал зигзаги, ловя неустойчивый встречный ветер. Рядом с ним, свернувшись на кормовой лавке, тихо посапывала его жена Громкая Птица, обняв и прижав к себе их трехлетнюю дочку. Чистый Словом и его жена устроились на носу и тихо дремали. Подобный Грому наслаждался безмятежным рассветом. Через несколько минут шаловливые солнечные лучи разбудят спящих и его уединение кончится. Но пока он был один на один с океаном и наслаждался этим единением.  

Внезапно Чистый Словом пошевелился и открыл глаза. Осмотрелся кругом непонимающим взором, потом, видимо сообразив где находится, посмотрел на Подобного Грому и, поднявшись, подошел к нему.  

– Доброе утро! – улыбнулся он товарищу.  

– И тебе всего хорошего, – вернул любезность тот. – Будешь сейчас учиться управлять лодкой.  

– Давай. Рассказывай что делать.  

– Для начала, становись сюда, – сказал Подобный Грому, и отступил на шаг, уступая место у штурвала Чистому Словом. Тот шагнул к рулевому колесу и неуверенно ухватился за его рукоятки.  

– Так, а теперь старайся делать так, что бы тень от флажка на мачте лежала на борт и в сторону кормы. Пока держи так, а я пойду – попробую завтрак приготовить. – С этими словами Подобный Грому пошел к мачте, где имелась небольшая печурка под низеньким навесом и стал колдовать с продуктами. Минут через десять, до ноздрей Чистого Словом донесся умопомрачительный аромат жаренного мяса и запах свежезаваренного чака – бодрящего напитка, делаемого из сушёных ягод куста шовника.  

Ароматы еды разбудили и остальных пассажиров. Сонные женщины и ребенок, зевая и потягиваясь так же поспешили к мачте. Минут через десять, когда завтрак был съеден, Подобный Грому подошел к Чистому Словом и, отодвинув его от рулевого колеса, сказал:  

– Смотри, сейчас я буду делать зигзаг, что бы идти против ветра, но другим бортом. Маневр сложный, поэтому сейчас просто смотри. – С этими словами, он довольно резко стал вращать руль в сторону наветренного борта. Лодка выполнила резкий разворот. Парус сначала обвис, потеряв ветер, а затем, по мере того, как суденышко поворачивало все дальше, хлопнул, наполнившись ветром снова, и бодро потащил маленький кораблик в почти противоположную сторону.  

– Но в чем смысл таких поворотов? – спросил Чистый Словом. – Мы же просто ездим по морю туда-сюда?  

– Не совсем. Я же не зря настаиваю на том, что бы тень от флажка падала на борт в сторону кормы. При этом мы идем немного на ветер и таким образом, приближаемся к нашей цели.  

Подкрепившись, Чистый Словом, с новыми силами взялся постигать морскую науку, в которой ранее силен не был. Однако, живой ум, сила, приобретенная в кузнице у Штольца и природная ловкость, свойственная юности, сделали свое дело. Уже к обеду он неплохо управлялся с утлой лодочкой, уверенно ведя ее зигзагом против ветра, и ориентируясь по солнцу.  

Понаблюдав, как друг управляется с посудиной, Подобный Грому отправился спать, дабы с наступлением темноты, снова занять место рулевого. А Чистый Словом, радуясь новоприобретенному умению морехода азартно вращал колесо, смакуя минуты единения с морской стихией.  

Это то упоение и помешало ему заметить маленькие облачка, начавшие мелькать на горизонте спустя пару часов после дневной трапезы. Да, по-правде говоря, заметь он их, не предал бы им значения. Вот, если бы их увидел опытный в морских делах Подобный Грому, он бы, без сомнения, опознал в них признаки надвигающегося шквала. Но, единственный опытный мореход в их компании в этот момент крепко спал и, когда проснулся, то уже мало что успел предпринять. Спустил парус, оставив небольшой клочок ткани на носу, натянул возле мачты, над небольшим трюмом навес, под которым укрылись женщины и ребенок. Обвязал всех прочными веревками и закрепил их так, что бы столь драгоценные пассажирки не могли бы выпасть за борт. Привязался сам и помог это сделать Чистому Словом.  

А потом пришел шторм. Утлое суденышко мотало из стороны в сторону. Волны высившиеся над ним как горы, грозили поглотить ничтожную щепку, прихотью судьбы затерянную в океане. Но Подобный Грому не терял присутствие духа. Разворачивая лодку по ветру он упорно подставлял очередной волне узкую корму. И она, эта волна, не сумев зацепиться, проносилась под маленьким корабликом, поднимая его на свою могучую спину, с которой он начинал скатываться в бездну. И так повторялось сотри и тысячи раз.  

Чистому же Словом казалось, что не будет конца этому ужасу. По-началу, он боялся, что очередная водяная гора поглотит их без остатка, но, потом, привык, а спустя несколько часов выматывающей скачки по гребням волн настолько его утомила, что страх смерти, которой грозили их утлой лодчонке вздымающиеся вокруг водяные горы, просто залез куда то в глубину сознания, уступив место холодному безразличию к собственной судьбе. Дважды ветер срывал крепление носового паруса, дважды они проходили по самому краю бездны. И дважды, он, Чистый Словом крепил его. Ну и что, что он не делал это ни разу до сего момента? Страх за жизни доверившихся ему людей, да и за собственную жизнь, придавал сил, делал сообразительным и проворным. Заставлял искать необычные решения и приспосабливаться к ситуации. Так, первый раз, когда порвало обшитую металлом проушину, которой парус крепился к борту, Чистый Словом просто затянул узлом конец полотнища, связав его с веревкой. Второй раз, когда не выдержал деревянный крюк, к которому крепился парус, ему пришлось лезть на мачту, которую мотало так, что, казалось, она, временами, достает до воды. Но, он залез. И смог продеть веревку в кольцо для фонаря. А, затем и подтянуть, сопротивляющийся изо всех сил, кусок ткани, заставив его, поймать ветер, развернув их посудинку носом к волне.  

Подобный Грому, все это время стоял у руля. Не на секунду не покидая свой пост и не давая их лодочке стать на долго бортом к надвигающимся водным горам и перевернуться, увлекая в морскую пучину незадачливых беглецов.  

Чистый Словом не знал, сколько прошло времени. Ибо, казалось ему, что тьма окутала этот мир, а боги решив покарать его за побег с Благословенного Острова, запретили солнцу и звездам сменять друг друга на небосклоне. Мнилось, что лодка с беглецами, очутилась в аду, где нет времени, не наступает дня и ночи, но есть вечность страданий. И рев ветра, из-за которого просто невозможно разговаривать. Так, размышляя о вечном, Чистый Словом и провалился в некое подобие забыться. Снилось ему, что старый Штольц, гонится за ним по руслу горного ручья, изрыгая проклятия, завывая как саблезуб и паля из мушкета. А он бежит, падая в воду, вставая, сбивая себе в кровь руки и ноги о камни, но не может уйти от своего преследователя. Вот старик настигает его и начинает душить своими холодными и мокрыми руками, стараясь утопить.  

Вынырнув из забытья, Чистый Словом, понял, что это не Штольц пытается его утопить, а просто палубу лодки, в очередной раз залило водой. Схватив черпак, он заглянул в крошечный трюм. Слава богам, воды тут было немного, а две женщины и ребенок, как он успел разглядеть в неверном свете жировой лампады, спали, прижавшись друг к другу, утомленные буйством стихии и ожиданием неминуемой гибели.  

Посмотрев на в сторону кормы, Чистый Словом, увидел Подобного Грому, который стоял на корме, привязав себя к рулю. Подойдя к товарищу, он попытался ему как то помочь, но тот отрицательно мотнул головой, понимая, что передать управление лодкой такому сухопутному увальню как Чистый Словом, в этот момент, все равно, что самому ее утопить. Оттого то он и стоял у руля сам. Стоял, несмотря на дикую усталость. На то, что веки, казалось, сами слипались и так и хотелось, наплевав на все эти огромные волны, ревущий ветер и страх смерти, улечься прямо на мокрую палубу и сомкнуть глаза. Но делать этого было нельзя. На кону в этой игре с океаном стояла нечто большее, чем его жизнь – жизнь его маленькой дочки и любимой жены. И поэтому, вспомнив рассказы бывалых моряков, он привязал свою руку к рулевому веслу, в надежде, что если он сам заснет, то весло, понукаемое бушующим океаном, его непременно разбудит.  

Всего этого Чистый Словом не знал, поэтому, всякий раз, выныривая из тяжелого забытьи, в которое он, обессилив, проваливался, поражался нечеловеческой выдержке, Подобного Грому. Он не знал, сколько времени они уже были в море, потому как в окружающей их тьме шторма не было смены дня и ночи, но по тому, что сам он уже трижды забывался тяжелым сном, можно было предположить, что прошли уже не одни сутки. Однако товарищ продолжал стоять у руля, наотрез отказываясь передавать рулевое весло ему. Время от времени лишь прося жестами принести ему чака, который полагалось наливать в сосуд, подобный маленьком маленькому бурдюку. Иначе пить его было невозможно.  

Однако, все страшное в этой жизни, рано или поздно да заканчивается. Стал терять силу и подхвативший их шторм. Волны, хоть и не стали намного меньше, но сделались более пологими, а с их спин исчезли пенные шапки. Ветер то же, немного утих, и уже стало возможным разобрать слова, если кричать их в ухо друг друга. В этот момент, и передал Подобный Грому руль Чистому Словом. Передал потому, что устал смертельно. Устал так, как не уставал ни разу до этого в своей жизни. Передал, объяснив заплетающимся от усталости языком тому, что и как ему должно делать, а сам, не отвязываясь, просто упал у его ног и заснул. Да так крепко, что казалось Чистому Словом, что умер его приятель, оставив его один на один с океаном и теряющим силу штормом.  

Долго спал Подобный Грому. Так долго, что сменивший его товарищ и сам привязал руку к руля, пытаясь не заснуть. А, когда проснулся, то был слаб, будто дряхлый старик. Женщины увели его под навес, где кормили жидким бульоном, сваренным из вяленного мяса. А Дар Богов, дважды ненадолго становилась к рулю, сменяя Чистого Словом и давая последнему хоть немного поспать, свернувшись калачиком под кормовой скамейкой, хоть немного, но укрывавшей его от дождя.  

Так прошло еще четыре дня. Ибо теперь можно было различить смену дня и ночи. И, хотя, небо над океаном еще не расчистилось и ветер дул в прежнем направлении, но был он уже скорее ласков, нежели свиреп, а из сереньких туч моросил всего лишь теплый редкий дождик. И можно было бы сказать, что жизнь беглецов постепенно налаживается, если бы не одно но.  

У Подобного Грому начался жар, и он, уже второй день, лежал в лихорадке, опекаемый своей женой. Поэтому, управлять лодкой пришлось мало что понимающему в этом Чистому Слову. Всех его знаний хватило только на то, что бы передав жене, руль, поставить основной парус и держать курс по ветру. Надо сказать, что Дару Богов то же изрядно доставалось. Попеременно подменя то его, то Громкую Птицу, она давала им обоим хоть немного поспать. Сама еле успевала прикорнуть меду этими сменами.  

Так, сменяя друг друга, они плыли еще дней десять. Благо провизии на лодке было припасено на семидневное путешествие командой из десяти человек, поэтому голода и нехватки воды можно было не опасаться еще дней десять. Но, вот сколько продлится их путешествие – не знал никто из присутствующих на утлом суденышке людей. Как не знали они и того, куда, на самом деле они плывут. Поэтому продукты и, особенно воду, старались экономить. На одиннадцатый день на палубу, пошатываясь, поднялся Подобный Грому.  

Пошатываясь, нетвердой еще от слабости походкой, он прошел вдоль борта и уселся на кормовую скамью. Объведя глазами горизонт и посмотрев на едва успевшее подняться солнце, он угрюму буркнул, не к кому конкретно не обращаясь:  

– Мы плывем не туда.  

– Как это «не туда»? – встрепенулся Чистый Словом.  

– А так. Если плыть «туда», то солнце должно быть от нас по правую руку, о оно по левую…  

Несколько минут оба мужчины молчали, ошарашенные таким известием, а от мачты, на них испуганно уствились три пары испуганных глаз.  

– А что же нам делать? – испуганно спросила Громкая Птица.  

– А ничего, двигаться в том же направлении. – Все так же угрюмо буркнул Подобный Грому, который уже ненавидел себя за то, что согласился на эту авантюру с побегом.  

– Но как же? – опять пожала голос Громкая Птица, – Мы же не можем плыть неизвестно куда?  

– Можем, еще как можем. Тем более, что пищи и воды у нас на обратную дорогу при таком ветре явно не хватит. Повернуть назад для нас – верная смерть. А вот двигаясь вперед при попутном ветре, можем наткнуться на какой ни будь остров.  

– То есть ты предлагаешь двигаться вперед, положась на милость богов?  

– А что нам еще остается? Будем наедятся, что они имели относительно нас какой то план, насылая на нас этот шторм. И, судя по тому, что мы все же не утонули, то план этот нашу смерть в себя не включает. Кроме того, старый Влад как то рассказывал, что в бытность свою пиратом, якобы слышал, что земля круглая, и, что если плыть строго в одном направлении, то ее можно обогнуть и приплыть в то же место, откуда и отчалил. – Стараясь приободрить «команду» и меняя тон с ворчливого на жизнерадостный сказал Подобный Грому. Возражать единственному опытному моряку никто не стал.  

Дни тянулись как липкий весенний сок крапчатого дерева. Ветер по-прежнему наполнял паруса, а нос лодки уверенно резал почти успокоившейся океан. За время путешествия каждый взрослый успел приобщиться к морскому ремеслу, которому Подобный Грому обучал их будучи не в силах сам стоять вахты. Даже маленькая Громовая Чайка, трехлетняя дочка моряка, и та удостоилась чести стоять у руля, пока взрослые обедают. Поначалу, Подобного Грому беспокоили еда и вода, но, потом выяснилось, что шторм, так немилосердно угнавший их в океан, подарил им запас дождевой воды, скопившейся под трюмной палубой, а рыбалка, которой время от времени промышляла Громкая Птица, существенно разнообразила их рацион. Правда ловила она не рыбу, а мелких рачков, в изобилии водившихся в верхнем теплом слое воды. Но и рачки, будучи поджаренными на сковородке, позволяли беглецам не помереть с голоду. И, тем не менее, дни шли, а на горизонте так и не появилось долгожданной земли. Подобный Грому уже стал опасаться, что их путешествие может закончится трагически, но, на двадцать шестой день плаванья, когда он утром пришел менять Чистого Словом, он услышал над собой, в густом рассветном тумане явственный крик чайки. Не дожидаясь продолжения, он встал на колени и вознес богам благодарственную молитву, а подняв глаза увидел недоумение, столь явственно приписанное на лице друга, что не прочесть этот знак мог бы только слепой на оба глаза.  

– Чайка, – растягивая помимо воли губы в самой дурацкой из своих улыбок, сказал он товарищу.  

– Что чайка? – не сообразил тот.  

– Над нами пролетела чайка. – Старательно разделяя слова и все с той же дурацкой улыбкой повторил Подобный Грому.  

– И что, что пролетела? – Чистый Словом по-прежнему недоумевал.  

– А то, что земля близко, дубина, – прейдя в себя обругал товарища Подобный Грому. – Чайки они далеко от берега не улетают. День пути, не больше. Поэтому, как рассветет – дуй на мачту и смотри в оба, а я лодку небольшим зигзагом поведу. Так, глядишь, и найдем берег.  

Чистый Словом, до которого, наконец то, дошел смысл сказанного, рванул было к мачте, но был остановлен громким шепотом-криком, ибо время было раннее и женщины и ребенок еще спали:  

– Дурак, куда попер? Туман же кругом! Чего ты в нем увидишь? Иди лучше чаку заваривай, торопыга…  

Берег. Для человека, почти три десятка дней проболтавшегося в море, пережившего страшный шторм, уже мысленно похоронившего в пучине и себя и своих близких, ступить на него было неземным счастьем. Счастьем, наверное, подобным тому, которое испытали первые люди, ступив на землю Сада Эдемского. По крайней мере, так думал Чистый Словом, ступая по ровному песчаному пляжу. Громовая Чайка, впервые за долгое время оказавшаяся на земле, пользовалась таким огромным простором и носилась кругами вокруг четверых взрослых, отчаянно вопя, и полностью оправдывая свое имя. Взрослые не одергивали ребенка, позволяя ему выплеснуть свою радость, довольно улыбались, глядя на ее шалости и блаженно улыбались. Но, радуясь, мужчины не забывали поглядывать по сторонам, держа руки на взведенных самострелах с наложенными на направляющие стрелами. Берег новый, не знакомый, мало ли что. И, хоть души людей, переживших страшное и трудное морское путешествие, были полны ликования, небольшое напряжение оставалось: как то их встретит новый берег, которому суждено стать их домом. В том, что они останутся здесь жить, беглецы не сомневались, ибо Боги не зря привели их к этим берегам…  

У последней черты.  

Влад умирал. Он четко осознавал это. А еще, думалось ему, что совсем не так он в молодости представлял свою кончину. Мнилось ему тогда, в его юные годы, что жизнь его прервет или пуля или нож. Или еще какая причина насильственного характера. Но вот о чем он тогда и помыслить не мог, так это о том, что будет уходить на Прародину в своей постели, окруженный многочисленными родственниками, детьми и внуками. А еще он не думал, что проживет так долго. Шутка ли, целых 70 лет… А ведь когда поселенцы пришли на Благословенный остров ему было 40. И мнил он себя тогда человеком пожившим и многое повидавшим, а учитывая его род занятий, так и вообще. Но жизнь на острове многое поменяла. Из головореза, легко лившего свою и чужую кровь, он превратился в мудрого правителя, уважаемого отца семейства, любящего мужа своих жен и основателя государства Благословенного Острова. Не больше, но и не меньше.  

И вспомнились ему лихие юные годы, когда был он одним из «повелителей стад» клана Белого Города. Пастухом, проще говоря. И хотя кланы городов в ту пору не враждовали, но вот молодым воинам скот у соседей воровать, что бы доказать свою удаль, не возбранялось. Вот и ходили в набеги на стада других кланов. Стрельба, при этом, не поощрялась. Высшей доблестью считалось украсть скот тихо, так что бы его даже и не сразу хватились.  

Однако, хоть конфликты при воровстве скота не поощрялись, они все же нет-нет да и случались.  

Из стада, которое охранял и пас Влад с товарищами, юноши клана Облачного города украли небольшой табун племенных жеребцов, который пасли отдельно. Воины клана Белого города пошли в погоню и поймали воришек. Однако те, вместо того, что бы бросить табун и удрать, как это было принято в таких случаях, решили с оружием в руках отстоять свою добычу. За что и поплатились жизнями. Одно плохо, среди воришек оказался сын главы клана. Именно из-за него конокрады проявили такое упорство. Избалованный мальчик не пожелал смириться с поражением и решил во что бы то ни стало выйти победителем. Однако, гонора у паренька оказалось больше чем мозгов, и нормально устроить засаду ума не хватило. Результатом стала смерть горе конокрадов случившаяся от пуль крупного калибра пистолетов Влада и его друга Халида, вовремя увидевших засаду и сумевших тихо обойти ее по соседней балочке.  

Как результат – скот вернули клану, а сам Влад и его друг оказались объектами кровной мести. Поэтому, пришлось им бросать все, что успели нажить к тому времени и двигать в Страну Завета. Там спрос на степняков был. Их с удовольствием принимали в армию. Туда и подались служить два закадычных друга. Однако у Влада со службой незаладилось. Ежедневные стройся-ровняйсь-смирняйсь были чужды его свободолюбивой натуре. И отслужив пятилетний контракт, он бросил службу и нанялся телохранителем к купцу, торговавшему со Свободным Архипелагом. Халид же, напротив, остался в армии и даже сделал там карьеру, дослужившись до пооковника. А Влад так и жил, как степная трава-шар. Менял нанимателей, маршруты, но нигде так и не смог осесть. Объехал весь известный мир. Бывал и в своей степи и, даже, в Облачном городе, который назывался так потому, что стоял на перевале и время от времени его накрывали облака. Благо глава клана, имевший на него зуб к тому времени уже почил вечным сном, так что посещение обошлось без эксцессов. Ездил с купцами по фермам Страны Завета, плавал на Свободный архипелаг, путешествовал с караванами в Горные Каменоломни – свободный шахтерский город, стоявший в Стране Гор – огромном горном хребте, делившем континент практически пополам. Так бы, наверное, и катался до самой смерти, если бы не размолвка с очередным нанимателем, кончившаяся для последнего плачевно. Умер, бедняга, от скоропостижного сердечного приступа, вызванного пулей. Влад же после этого был вынужден, буквально с боем прорываться в порт, где и очутился на борту небольшого торгового судна «Полночная Звезда», шедшего с грузом металла на Большой Остров – столицу Свободного архипелага. И может и добрался бы он до свободных территорий и осел бы где ни будь на берегу мелкой лагуны, став хозяином «ежиной» фермы… Но судьба распорядилась иначе.  

Пароходик взяли на абордаж ребята «белой ведьмы» – самой грозной пиратки тех мест. Влад был единственным выжившим из команды торговца. Более того, он сумел удивить бывпалых вояк и головорезов, положив добрую половину абордажной команды. Такую его сноровку оценила сама «белпя ведьма» – отчаянная капитанша Бэль и предложила ему стать старшим у абордажников в ее удалой ватаге.  

Ах, что это были за времена! – Влад мечтательно прикрыл глаза. И сразу же перед его мысленным взором явилась Бэль. Молодая, отчаянная и ослепительно прекрасная. Ни до, ни после не было у него такой женщины.  

Да…  

Воспоминания… Он вспомнил как погибла эта златокудрая бестия, сраженная пулей «сына демона». Он вспомнил, как последний раз заглянул в призрачном свете звезд в ее остекленевшие глаза. Как беспомощно она выглядела, повиснув на дереве за которым хотела спрятаться. И он, впервые потерявший человека, ставшего ему по-настоящему близким. Да… Он даже не смог похоронить ее по обычаю Страны Завета или возложить на костер из трав по обычаю степи… Потому как сам был в тот момент добычей.  

И гнали его страшные охотники. «Сыны демона», думающие машины, видящие в полной темноте, стрелявшие почти бесшумно и без промаха, не знавшие что такое усталость.  

Тогда, той ночью, они спустились на поляну у разрушенного города древних на небесном корабле под огромным белым парусом и жестоко расправились с пришельцами, посмевшими посягнуть на покой руин прошлых эпох.  

А ведь они хотели проверить легенду о том, что можно связаться с Прародиной. Проверили на свою голову…  

Он вспомнил их суматошное бегство. Они спустились к устью реки на которой стояли руины. И уже хотели основать там поселение. Построили временный лагерь… Места там были обильные. Много зверья. Однако, через месяц такого житья команда охотников, зашедшая километров на 70 выше по течению реки, наткнулась на след «сына демона» – разумной, человекоподобной машины, вроде тех, что истребили часть абордажной команды в древнем городе. Он прекрасно помнил, как ребята, бывшие в той охотничьей команде, взмыленные, прибежали к нему… Выглядели они при этом так, будто действительно бежали все эти семдесят километров по лесу. На лицах читался ужас… Оставаться там было нельзя… И они, загрузив клипер едою и дровами сверх всякой меры, отправились в открытый океан на удачу. Расчет был только на то, что планета круглая. Про это говорится и в Завете и в Предании степи… Был расчет приплыть куда ни будь подальше от этих страшных машин-демонов, которые вопреки все тому же Завету оказаоись не добрыми богами, а безжалостными убийцами….  

А потом удача была благосклонна к ним. Она привела их на Благословенный Остров, который, по прикидкам корабельного штурмана отстоял более чем на две с лишним тысячи километров от устья той злополучной реки.  

…Да… Потом была жизнь на острове…Обустройство…Борьба за выживание небольшой общины. Сначала понемногу, потом все быстрее и быстрее налаживался быт. Община росла, население прибавлялось. Просто глава поселения, которым он стал к тому моменту, уже не мог за всем уследить. Пришлось организовывать государственный аппарат. Выборного главу, вводить должности старших поселений. Суд. И прочие органы власти. Да… скажи кто такое Владу лет пятьдесят назад – он только бы рассмеялся в ответ. Более того, пришлось даже основать религию!  

Вон, лежат! Влад покосился на стоящий в его спальне комод. На нем лежали две книги в кожаном переплете, украшенные бронзовыми буквами. «Сборник Законов Благословенного Острова» – значилось на одной. «Святое Писание» – можно было прочесть на другой.  

Да… Религия понадобилась. Потому как подросли дети «диких лрдочников», диково племени, встреченного командой клипера недалеко от развалин древнего города. Когда пришельцы случайно убили всех мужчин в их селении, были они еще детьми. Но, когда повзрослели, стало им казаться, что трава возле хижин усопших отцов была зеленее. И, после того, как две молодые семьи угнали рыбацкие лодки и сбежали на них с острова, пришлось изобретать «Святое Писание», что бы удержать остальных от столь опрометчивого шага. В противном случае и без того маленькая и слабая община рисковала столкнуться с оттоком людей. За одну ночь Влад и две его жены придумали легенду и божественные откровения, объяснявшие причины бегства общины со старого места, гневом БОГА, разочаровавшегося в праведности людей и изгнавшего их за грехи их из райского города «Эдема», где человек имел пищу от самой земли и не знал ни в чем ни какой нужды. И что бы запретить людям вход в райский сад, наслал Господь демонов сторожить его. Кроме того, Влад посчитал необходимым тогда, добавить в «Святое Писание» заповеди, ограничивавшие человеческие пороки и регламентировавшие быт их маленькой общины.  

Не убий.  

Не укради.  

Не унывай.  

Не гневайся.  

Люби ближнего своего как себя.  

Люби и почитай мать и отца своих.  

Не возжелай жены ближнего своего.  

Трудись – и воздасться тебе.  

Люби детей своих и направляй их.  

Блюди в чистоте себя и дом свой.  

Люби свой остров. Ибо послан он Богом человеку взамен сада райского.  

Бойся океанских просторов, ибо созданы они Богом как преграды, защищающие человека от демонов.  

Да, много получилось изменить в жизни общины под это дело. Но главное было достигнуто. Люди, жившие на острове, получили простые, понятные и незыблемые (ну еще бы, сила религии) правила. Как результат, маленькая община, при высадке на остров насчитывавшая едва ли три сотни человек, сейчас, вместе с детьми перевалила за три тысячи жителей и сейчас в силу уже входило третье поколение островитян. И уже им предстояло населить весь этот огромный остров.  

В общем, Влад имел все основания гордится собой и думать, что жизнь удалась. Поэтому, уходил он из жизни с чувством удовлетворения.  

Он прикрыл глаза. «Было бы неплохо встретить смерть во сне» – подумал он. Внизу, на лестнице, послышались шаги. Затем в комнату вошел приемный сын.  

– Как ты, отец, – спросил он.  

– Хорошо, – устало улыбнулся Влад. – Настолько, насколько может чувствовать себя человек в моем возрасте.  

– Мама спрашивает: принести тебе ужин сюда или тебе помочь спустится? – Продолжил Быстроног.  

– Я, пожалуй, спущусь. Не так и много мне осталось, что бы пренебрегать обществом дорогих мне людей. Помоги ка мне встать, сынок! – Влад кряхтя и по-старчески вздыхая стал подниматься с кровати. Усилие далось ему нелегко. Быстроног подхватил его под мышки, помогая встать. Влад поднялся и с помощью приемного сына утвердился на своих ногах. От этого усилия мир закружился перед его глазами, сердце бешено заколотилось в его груди. Он обмяк на поддерживающих его сильных руках приемного сына. Окружающий мир уменьшился в его глазах до размеров маленькой светящейся точки. И померк, уже навсегда. Семейный ужин так и не состоялся.  

Буря.  

После бури грянет буря.  

Почтенный Ли, достойнейший из достойных, глава Совета Достойных, и, по совместительству, глава Государства Завета, сидел в своем кабинете и размышлял. Но были это не приятно-философские думы, а, панические мысли человека, загнанного в угол. Все в этом, уже далеко не молодом человеке, выдавало напряженную работу мысли. Начиная от подергивания мочек его эбеново-черных ушей, до капелек пота, покрывавших его курчавую и уже наполовину седую шевелюру. Дело в том, что силы Свободного Архипелага высадились на побережье Страны Завета и захватили железный прииск в предгорьях Страны Гор. Эта рудная шахта, безусловно, не была единственным источником железа на континенте. Был еще свободный шахтерский городок Горные Каменоломни… Но, в том то и дело, что городок то свободный. Свои порядки там не наведешь. Да и возить железо караванами через горы – ой как не просто. А на побережье был свой прииск железной руды. Основанный и подчиняющийся Государству Завета. А при нем городок, звавшийся Тихое Место. И порт. И железо из тех мест обходилось казне значительно дешевле. Потому как сами добывали, да морем возили. И вот теперь все это прилипло к рукам пиратов со Свободного Архипелага. Вот же выкормыши! Ли в ярости стиснул подлокотник кресла. Раздался негромкий хруст и он непонимающе уставился на обломок дерева в своей руке.  

Эта вспышка гнева позволила ему немного успокоится и взять себя в руки. Хотя, какое там «взять в руки» Гнев, ярость и страх в равных долях душили его и не давали спокойно думать. Ведь благосостояние многих Достойных Семей зиждилось на торговле железом. Тихое Место был коммерческим, разработанным и запущенным вскладчину богатейшими и, следовательно, достойнейшими людьми Страны Завета коммерческим предприятием. И вот теперь что? Прикажете всех их на паперть? К храму Пророков?  

– Мда, хорошо, что про это вторжение еще никто из них не знает. Иначе главы всех знатных семейств уже были бы здесь, требуя наказания виновных и ответных действий – подумал Ли.  

– Однако этот момент не за горами. Просто мои шпионы оказались чуть более расторопны, нежели остальные. – Все так же думал он.  

Поэтому надо быть готовым к этому. Нужны объяснения случившегося и план дальнейших действий. А для этого ему требовалась информация. Уже был послан курьер к главе Ночных Охотников – службы внешней разведки Государства Завета. Его то, не сумевшего разгадать замыслы коварных островитян, и прочил Ли в жертву, призванную собрать на себя гнев членов совета. А то и всего народа. Однако, перед смертью, надо было дать несчастному последний шанс. Пусть попытается спасти свою, а, заодно и его, Ли, шкуры. Не успел Ли об этом подумать, как раздался осторожный стук в дверь. И из-за нее несмело выглянул глава Ночных Охотников. Было удивительно видеть на лице этого крупного и, обычно, уверенного в себе мужчины, выражение отчаянно скрываемого, но откровенно панического испуга.  

«Правильно, бойся, сукин ты сын! » – подумал про себя Ли. Но вслух сказал совсем другое, да еще и нацепил на лицо, при этом, одну из своих самых сладких улыбок:  

– Ну что же, вы, почтенный Ганс, так не смело? Заходите, прошу вас!  

Глава Ночных Охотников несмело вошел в кабинет, и, самую малость поколебавшись, что выдавало высочайшую степень его волнения, сел на предложенный ему стул. Он не был глупым и прекрасно понимал настроения своего начальника. Милая улыбка Ли не могла его обмануть. Так же понимал он и свою дальнейшую судьбу. И готовился встретить ее достойно. Но, отчего то, никак не мог унять предательский холод внизу живота и легкую дрожь в голосе. «Странно. Отчего так? » – вдруг подумалось главе Ночных Охотников. – «Ведь не мальчик уже. И со смертью на «ты». И сколько раз мог на Прародину путешествие совершить, но что б вот так боятся – не боялся никогда»  

О Достойный из Достойнейших Ли, – негромко начал он, – Вы изволили посылать за мной. Могу ли я узнать причину, столь сильно обеспокоившую вас?  

Ли внутренне вскипел! Этот лошадиный помет еще и издевается! Да я велю его кишки на кувшин намотать! Каменоломнями он, скотина, не отделается! Хотя, собственно, каменоломен уже и нет. В слух же он лишь мило произнес:  

– Я думаю, что причина нам обоим отлично известна. Мы только что лишились важнейшей экономической составляющей нашей страны и я прошу Вас, уважаемый Ганс, дать мне, пока что ТОЛЬКО МНЕ, объяснения тому, как и почему это могло произойти. Как получилось так, что мы ничего не знали о планах островитян? Как получилось у них собрать столь значительные силы и так быстро нарастить свою мощь? Можете вы мне сейчас ответить на эти вопросы?  

Тон Ли по-прежнему был спокоен и, даже, приветлив, однако, по легким обертонам Ганс четко понял, что спасти его сейчас может только полная откровенность и предельный профессионализм. Глубоко вздохнув, он начал.  

– Достойнейший Ли, мне сложно что то казать в свое оправдание. Однако, по моему мнению, та суета, которая сопровождала компанию по борьбе с «белой ведьмой» и позволила властям Свободного Острова провести скрытную компанию по мобилизации сил и средств. Вам прекрасно известно, что более-менее нормальной сетью осведомителей мы располагаем только на самом Свободном Острове. Малые острова Архипелага, многочисленные ежиные фермы и поселения сборщиков раковин нами не контролируются. Пока флот островитян был в порту – его можно было легко контролировать. Но как только он ушел оттуда под предлогом борьбы с «ведьмой» мы потеряли его из виду. – Ганс картинно развел руками.  

– Но разве борьба с «ведьмой» не закончилась почти месяц назад? Разве мы не потеряли ее след в открытых водах? – тут же нервным голосом задал вопрос Ли. От его спокойствия не осталось и следа.  

– Все так, достойнейший! – тут же согласился с ним Ганс. – Однако островитяне, не стали возвращать флот в базу, а продолжили патрулирование архипелага под предлогом того, что опасались ее возвращения. То же, нужно сказать, продолжили делать и мы. Но только патрулировали мы прибрежную зону. А они, выходит, вместо патрулирования, готовили нам каверзу, на каком то из дальних островов собирали в кулак свой флот и готовили десант.  

– Кстати, о флоте и десанте… – начал Ли. – Как так получилось, что его оказалось так много, что они почти сходу взяли десятитысячный город, да еще с полутысячей гарнизона и почти тысячей рудничной охраны? Ведь рудник же они тоже взяли? – Ли строго посмотрел на своего начальника Ночных Охотников.  

– Да, достойнейший. – Ганс опустил глаза. – По поводу десанта и его численности я могу только предполагать….  

– Слушаю твои предложения! – коротко и повелительным тоном буркнул Ли.  

– Достойнейший, я предполагаю, что в ходе многочисленных рейдов против «белой ведьмы» островитяне выявили большое количество «пиратов и им сочувствующих», как пишут они в своих отчетах. И предложили им нехитрый выбор: веревка или участие в этой экспедиции, да еще и на своих судах. По нашим данным, таких «пособников пиратов» было выявлено более шести тысяч… – после этой фразы Ганс замолчал и выжидательно уставился на Ли.  

– Ну, чего замолк, давай продолжай! – поощрил тот подчиненного.  

– Мы предполагали, что не все из них встретятся с веревкой, поэтому направили нашему морскому Командующему, достойному Момо, предостережение о возможности крупного пиратского рейда и высказали мнение о необходимости создания отряда кораблей для быстрого реагирования как раз на такой случай.  

– И что Командующий? – Заинтересовался Ли. Еще бы, появилась возможность переложить ответственность на старого и надменного пердуна Момо.  

– Вы же знаете, Достойнейший, я не вхожу в Совет и не вправе требовать от Достойного Момо отчета… – робко улыбнулся Ганс.  

– Да ладно тебе! Что бы такой пройдоха как ты и не был в курсе того, чем занимается наш Морской Командующий и как он реагирует на твои «советы»… – Ли прямо посмотрел на подчиненного. – Никогда я в такое не поверю!  

– Но, достойнейший Ли! Я знаю только, что отряд кораблей был собран. И что он этой ночью, буквально за час до того как я был вызван к вам был поднят по тревоге. Сейчас, они должны уже выходить из гавани.  

– От, демоны тверди, – в сердцах ругнулся Ли. И тут же крикнул: «Секретарь! ».  

В дверях, как по волшебству, появился молодой человек, совершенно не выразительной внешности. Ли глянул на него и негромко приказал: «Пошли к Морскому Командующему в порт. Пусть задержит выход эскадры и пригласи его поужинать со мной в любое удобное ему время. » Секретарь тут же кивнул и словно бы растаял в воздухе, неслышно притворив за собой дверь.  

«Какой интересный способ отдавать приказы. »- Подумал Ганс. – «…пригласи его поужинать со мной. » – И не приказ, но, готов ставить свою жизнь, старый Момо не откажется.  

В этот момент Ли снова повернулся к нему и угрожающим тоном, отбросив всякий политес, спросил:  

– Так почему же, ты, лошадиный навоз, меня про этот твой пиратский набег, не предупредил?  

– Достойнейший! – Ганс старательно делал лицо побитой собаки, выпрашивающей милость у хозяина, наказавшего ее за какую то провинность. – Достойнейший Ли, я сообщал Вам! Мой отчет десятидневной давности содержит все то, что я вам сейчас рассказал про помилованных «пиратов и им сочувствующих». Там я делал выводы о том, что эти люди будут использованы для усиления военного флота Свободного Острова. Я только не предполагал, что это усиление случится так скоро! – Ганс преданной собакой глянул в глаза достойнейшего. – Прошу простить мне мою некомпетентность. – Он встал и покаянно склонил голову. Опыт подсказывал, что если Ли перешел на прямые оскорбления и ругань – гроза миновала. Все что осталось сделать – это выдержать легкую показательную порку и активно виниться в содеянном, дабы не отягчать свою участь. Упорствующих грешников Достойнейший не любил.  

Совещание.  

Едва только за Гансом закрылась дверь, как в приемной зазвучал голос Достойного Момо, Морского Командующего, и старейшего члена Совета Достойных. Ли поднялся. Такого гостя стоило встретить стоя. Тем более когда тот, если судить по голосу, был не в духе.  

– Что все это значит, Достойнейший Ли!? – даже не поздоровавшись, с порога начал гость – Почему я не могу выводить свои корабли в море дабы дать отпор наглому агрессору?  

– Да потому, старый ты дурак, что там, в море, твои пять кораблей поджидает весь флот островитян. Причем не только военный, но и пиратский! – Зарвавшегося Морского Командующего стоило сразу поставить на место. Иначе спор грозил затянуться.  

– Откуда у вас такие данные, Достойнейший Ли? Этот проныра, Ганс, сообщил вам то, что не сказал мне? – Момо хоть и был старым забиякой, но не дураком и тугодумом. Он сел на стул, еще недавно занимаемый верзилой Гансом. Тонкий и изящный, с сухими, резко очерченными чертами лица, большими, голубыми, даже какими то девичьими глазами с длинными ресницами и изящными дугами бровей над ними, он не казался воякой. Однако это впечатление было обманчиво. Огромная внутренняя энергия, заключенная в этом старческом теле, острый ум, и не покорившаяся возрасту юношеская ловкость делали Момо одним из лучших военноначальников Государства Завета. Ходили слухи, что в ранней молодости сий Достойный пробовал себя в таком недостойном деле, как пиратство. И с тех пор имеет несколько шрамов на теле и богатый опыт в морских баталиях. Однако Достойные люди в эти досужие россказни не верили, предпочитая думать, что приобрёл Момо свой опыт путем теоретических занятий и редких морских учений военного флота Государства Завета.  

– Нет, Достойный Момо, почтенный Ганс никаких новых сведений мне не сообщал. Просто в свете произошедших событий некоторые старые данные заиграли новыми красками. – Ли так же опустился в свое кресло. – Есть мнение, что «лица, сочувствующие пиратам» не только были помилованы на Свободном Острове, но и приняты на государственную службу. Более того, их, так сказать, средства производства, т. е. вооруженные, прошу заметить, суда не были уничтожены, а были так же реквизированы для нужд островного флота. Нашим же наблюдателям, как мне кажется, показали несколько показательных расправ. Не более того. Кроме того, хочу обратить Ваше внимание, Достойный Момо, что у нашего флота, в ходе поисков пропало два вооруженных торговца. Причем хорошо вооруженных и наиболее современной постройки. И вот теперь, кажется мне, что не погибли они от рук «белой ведьмы», а были «реквизированы» нашими коллегами с островов, так сказать, под шумок.  

Момо задумался. Смерил Ли недоверчивым взглядом.  

– Вы полагаете все так серьезно?  

– Более чем.  

Ли положил перед Момо записку, переданную с курьером сегодня ночью. Момо развернул ее и прочел:  

«Двенадцать военных вымпелов. Практически подавили крепость. Начинают высадку десанта. Я насчитал восемнадцать вооруженных торговцев с десантом. Много мелких лодок. Около сотни. Точнее сказать нельзя. Радиосвязи нет. Вышка сбита»  

Момо поднял глаза от прочитанного.  

– Насколько этому можно доверять? И почему не восстановили связь?  

– Доверять этому можно безоговорочно. Писавший – мой родственник. Не далее как три часа назад мне эту депешу привез его сын. И передал на словах, что когда он поднимался на перевал, город и рудничный лагерь уже горели. Нет сомнений в том, что они захвачены. – Спокойно глядя на Момо, ответил Ли.  

– Но, почему все же не восстановили связь?! – раздраженно бросил старик.  

– Видите ли, милейший Момо. – Ли специально не стал прибегать к титулу, что бы подчеркнуть неформальность и кулуарность сказанного. – Мы, безусловно, стремимся к сохранению и приумножению знаний, доставшихся нам от Пророков Завета, но мы же стараемся, что бы эти знания попадали только в руки ДОСТОЙНЫХ, – он голосом выделил последнее слово. – А если все достойные мертвы, то и связь восстановить никто не знает как. – Ли картинно развел руками.  

– Да, – скривился Момо, – я и забыл про ваш подлый лозунг «вся власть достойным». Однако, Достойнейший Ли – в его устах титул прозвучал как издевка – записка вашего родственника навела меня на очень интересную мысль. Если он правильно посчитал боевые корабли островитян, то это значит, что весь их флот здесь. Я имею ввиду именно военный флот. – Момо хищно улыбнулся, отчего его изящное лицо превратилось в зловещую маску демона тверди. – Я, пожалуй, все же выйду в море с эскадрой.  

– Зачем? – вопросил Ли – Самоубиться?  

– Да затем, Достойнейший, что на всем их сраном архипелаге сейчас нет ни одного корабля, способного противостоять моей эскадре. Ясно это тебе, трус ты несчастный, или нет? – Морской Командующий рубанул рукой воздух.  

– Но, Достойный Момо! – запротестовал Ли, – Вы же не можете бросить нас на произвол судьбы! В конце-концов, если флот островитян повернет против других наших городов. Того же Кошагора, или даже, столицы! Что мы будем делать, если эти двенадцать боевых вымпелов объявятся в нашей гавани?  

– Как можно дороже продавать свои жизни! – Старик криво усмехнулся. – Смотри сюда, достойнейший. – Он показал рукой на гавань. – Вон стоят на ремонте шесть наших клиперов. На каждом по шесть орудий. Бери людей и строй земляное укрепление на входе в бухту. Да так, что бы его с воды не видно было. Найдешь толкового артиллериста – он тебе объяснит как это сделать правильно. И помни – одна пушка на берегу – это пять пушек в море. Дальше у пирсов торчат восемь «торгашей». Каждый о двух-пяти пушках. Пушки там говно конское, но, ежели картечью зарядить и против пехоты или мелких лодок – то самое то. К вечеру прибудут четыре патрульных клипера. Я дал команду им возвращаться. Ну и, наконец, форты на входе в гавань. Там пушки серьезные. – Момо ободряюще похлопал Ли по плечу. – Не переживай. Кто не рискует – тому не быть достойным! – И он развернулся к выходу.  

– А как же Кошагор? – спросил Ли вслед уходящему Морскому Командующему.  

– А что тебе Кошагор? Он дальше чем мы вдоль побережья. Какой никакой а форт там имеется, торгашей с пушками – да поболе чем у нас. Вот пусть и отбиваются. А если тебе за них так страшно – выставь в море один клипер вахтой. Мимо него островитяне точно не пройдут. А если пройдут, то пусть Младший Морской Командующий, уважаемый Этьен с эскадрой клиперов их караван пощиплет. Им враз не до безобразий на наших берегах станет. Я его на этот случай проинструктирую. – Момо опять развернулся к выходу.  

– И последний вопрос. – Опять остановил его Ли. – Как вы сами, Достойный Момо, узнали про нападение?  

– Держу уши раскрытыми! – С усмешкой ответил старик. Ли вопросительно вскинул бровь.  

– Я, Достойнейший, всегда заставляю своих радистов слушать эфир. В этот раз они услышали много непонятного. Вот я и решил прочесать окрестные воды на предмет источника аномалий. – Момо развернулся и на сей раз все же покинул кабинет Ли.  

Хозяин кабинета задумчиво смотрел в след Морскому Командующему. И думал, что все складывается не так уж и плохо. По крайней мере много лучше того, что он себе представлял еще четыре часа назад. Да… Четыре часа назад он казался себе жалким неудачником, не сумевшим предвидеть краха государства. Неудачником, которому вот-вот придется лепетать что то в свое оправдание перед Советом Достойных. Теперь все поменялось. Он снова стал Достойнейшим из Достойных и главой этого самого совета. Потому как Ночные Охотники под его, Ли, мудрым руководством, нет, не проморгали замыслы коварного врага, как казалось еще четыре часа назад, а всего лишь недооценили его подлость и коварство, что простительно для добрых почитателей Завета, воспитанных в духе человеколюбия. Потому как по его, Ли, мудрому совету, хоть и озвученному устами уважаемого Ганса, главы Ночных Охотников, собрал Морской Командующий свой резервный отряд кораблей. Потому, что на совещании с этим самым Морским Командующим, срочно проведенном в его, Ли, кабинете, разработан план мести подлым островитянам и планы обороны прибрежных городов. Да, с этим, пожалуй, и не страшно предстать перед Советом. Более того, даже нужно. Ли крикнул секретаря и распорядился созвать экстренное совещание Совета Достойных на девять часов утра. А, заодно, и приказал доставить себе в кабинет завтрак…  

Совет.  

Совет собрался даже раньше, чем он был назначен. Оно и не удивительно, ведь страшная новость распространялась не хуже пожара в сухом лесу. Да и новость была из ряда вон выходящей для этого мира. Война! Такого раньше история не знала. Да, были отдельные конфликты. Но что бы вот так, государство на государство… таково еще не было.  

Присутствовали представители, да что там представители, главы, всех Достойных родов. Солидные и уважаемые люди. Одно слово : достойные. Они ходили по залу заседаний, собирались маленькими групками, вели неспешные разговоры. Однако в этом неспешном и, вроде бы даже сонном движении чувствовалась огромная, тщательно скрываемая нервозность. Ли понял это по тому, с какой синхронностью к нему обернулись головы, когда он вошел в зал заседаний.  

– Доброе утро, Достойные. – Ли изобразил поклон. Дождавшись в ответ таких же сдержанных кивков, он продолжил. – Прошу садится, уважаемые.  

Дождавшись когда все расселись по своим местам, Ли коротко пересказал собравшимся всю историю произошедших сутки назад событий и уведомил собравшихся о предпринятых шагах по исправлению ситуации, не забывая при этом всячески подчеркивать свое участие в принятии судьбоносных решений. Надо сказать, что решение о рейде на острова было воспринято с всеобщим одобрением и воодушевлением. А известие о наличии плана обороны прибрежных городов, в том числе и столицы успокоило собравшихся, равно как и упоминание о том, что к составлению этого плана приложил руку старый Момо.  

Далее, Ли попросил собравшихся дополнить картину произошедшего, так как у всех присутствующих, без сомнения, были свои источники информации, способные добавить картине новые детали.  

Встал Достойный Александр и рассказал, что по его сведениям взять рудник островитянам помог вспыхнувший там в этом момент бунт. Охрана прииска и лагеря не ожидали удара в спину. И потому были весьма быстро перебиты.  

Достойный Стивен поведал собранию, что Тихое Место островитянам так и не удалось полностью взять под контроль. И что на окраине города все еще продолжаются бои. А часть населения успело уйти из города в Горную Страну.  

Достойный Мехмед сказал, что по его сведениям освобожденные островитянами заключенные прииска требуют от своих хозяев похода на столицу Государства Завета. И охотно вступают в армию островитян. Так же он упомянул, что вместе с заключенными экспедиционный корпус Свободного Архипелага чисто теоретически может насчитывать до пятнадцати тысяч человек.  

Пока Ли выслушивал отдельные доклады Достойных его мозг прозженного политика и интриганта один за другим прорабатывал варианты того, как выжать из сложийвшейся ситуации максимум полезного лично для себя. С одной стороны, он показал себя достойным главой совета. Сумевшим не допустить катастрофы и принявшим все необходимые решения и даже больше. Это давало ему поддержку тех Достойных, которые растерялись в этой непростой ситуации и готовы были следовать за лидером, который понимает больше них в случившемся. Ли внимательно изучал лица присутствующих. На большинстве из них он нет-нет да и замечал следы растерянности. Все говорило в пользу того, что если он сейчас начнет действовать уверенно и четко, ему мало кто будет возражать, потому как никто из присутствующих не представляет, что делать дальше. Вспомнив недавний разговор со старым Морским Командующим, Ли мысленно усмехнулся. Авантюризм старого пирата явно заразен – решил он про себя и поднял руку, призывая собравшихся к тишине.  

– Достойные, – провозгласил он, – мы с вами сейчас очертили границы проблемы. Настала пора озаботится ее решением. Если вы согласны с предложенным мною и Достойным Момо планом обороны морских городов – прошу высказаться в его поддержку!  

Как он и ожидал, план был принят почти единогласно, о чем и провозгласил секретарь, ведший подсчет голосов. Убедившись в своей поддержки, Ли продолжил ковать железо, пока оно не остыло.  

– Достойные, – опять провозгласил он. – Принятый нами план, безусловно своевременен, но это лишь половина решения проблемы. – Головы расслабившихся было собравшихся опять напряженно повернулись к нему. – Да, Достойные, это только половина проблемы! Вторая половина заключается в том, что делать с вторгшимися к нам островитянами? Сил одних Ночных Охотников здесь явно недостаточно. Их всего тысячи три. Есть еще полицейские, но и их, если собрать по всем городкам и деревням наберется едва ли десять тысяч. А то и меньше. Нам же нужно многократное превосходство, для того что бы отбить назад наш прииск и Тихое Место.  

– Что вы предлагаете, Достойнейший, – выкрикнул кто то с места.  

Ли про себя возблагодарил кричавшего, уж больно вовремя тот вставил свою ремарку.  

– Я предлагаю вооружить горожан и команды торговцев, ибо торговать особенно не с кем пока. В старых книгах по истории Прародины, я читал, что так делалось во время тамошних многочисленных конфликтов. Предлагаю перенять опыт предков.  

Упоминание святых текстов, доступных к прочтению только Достойным, заставило зал заволноваться. Однако, с места поднялся Достойный Войцех.  

– Достойнейший Ли. Все что вы сказали – безусловно, правильно. Это надо сделать. Вы только не сказали как нам все это сделать и кто этим будет заниматься. Ведь многие из горожан не захотят вступать в ваши вооруженные силы по доброй воле! У них и так хватает дел, кроме сражений с островитянами. – Войцех картинно развел руками. – Да и полиция мелких поселений…. Захотят ли тамошние Достойные отправлять в такое время немногих обученных пользоваться оружием людей от себя?  

Зал ответил одобрительным гудением на эти слова Войцеха. Тот горделиво оглядел собравшихся и уставился на Ли с видом победителя.  

Тот только усмехнулся про себя: «Ну-ну, старый ты дурак! Думаешь загнал меня в угол? А вот тебе конский навоз вместо золота! » И напустив на свое лицо маску растерянности, обратился к аудитории.  

– Достойный Войцех обозначил новый горизонт проблемы. Может кто то попробует предложить решение?  

Зал опять загудел. Один за другим вставали несколько ораторов, но ни один из них не мог предложить ничего внятного. Пока что самым дельным предложением оставалась идея Достойного Мехмеда о найме в степи семи-десяти тысяч солдат. Но такой подход требовал, во первых, много времени, а во вторых, грозил оставить богатейших людей Государства Завета без денег.  

Ли сидел с видом глубокого раздумья. Однако, все уже было решено. Он владел информацией, недоступной остальным. И собирался ее использовать. Буквально, перед самым совещанием, его еще раз посетил глава Ночных Охотников и сообщил ряд новостей, меняющих многое. Новость первая заключалась в том, что хоть многие из обитателей Тихого Места и сбежали в горы, но это не значит, что они простили захватчикам свои разрушенные дома и убитых близких. Нашлось среди них немало мужчин и женщин желающих отомстить. По оценкам Ганса таких было около двух тысяч. Новость вторая заключалась в оценке состояния здоровья рудничных рабочих. В отчете, представленном главою Ночных Охотников, прямо говорилось, что около трети из них страдают легочной болезнью. Это значило, что долго совершать тяжелую работу или бежать или драться эти люди не могут. Еще, почтенный Ганс сообщил, что по мнению медиков, две трети этих больных будут не в состоянии перенести пеший переход длиною в полтысячи километров. А третья новость заключалась в том, что Ночные Охотники примерно оценили потери нападавших. Рудничная охрана, в отличии от местной полиции дорого отдавала свою жизнь. Ну и артиллеиия порта кой чего смогла сделать. Видно командовал ею умный человек. Вот он и вытащил пару легких пушек в город что б применить их в уличных боях. Итого враг потерял почти три тысячи. А с учетом двух предыдущих новостей и того, что островитяне будут вынуждены охранять захваченный город и шахту, а так же порт, Ли почти не сомневался, что ждать сухопутного похода на столицу им не стоит. Таким образом, он был уверен, что задача сухопутной войны сведется к возвращению шахты в лоно Государства Завета. Но окружающим этого знать пока не надо.  

Дождавшись, пока полемика сойдет на нет, Ли поднялся и сказал:  

– Достойные. Я берусь уговорить горожан вступить в наши вооруженные силы. Но мне нужны будут полномочия на принятие самостоятельных решений по отражению подлой агрессии островитян.  

Собравшиеся зашумели. Большинство одобрительно, но были и возмущенные голоса. Достойный Войцех даже вскочил, демонстрируя свое недовольство и, перекрывая шум голосов:  

– Достойнейший захотел неограниченной власти!? Не будет этого! – он набрал было воздуха в грудь, что бы продолжить свою гневную и обличительную речь, но Ли его опередил, громко крикнув «Нет! ». Тут же в зале установилась тишина. А Ли, тем временем, спокойным голосом продолжил.  

– Нет, мне не нужна неограниченная власть. Но, мне нужны полномочия на использование Ночных Охотников и Корпуса Полиции без одобрения Совета. Лишь при его извещении. Кроме того, мне нужны полномочия реквизировать оружие граждан, в том числе и пушки торговцев. Далее, если мы хотим вернуть Тихое Место, мне нужен будет бюджет для похода. Ну и последнее, право создавать временные воинские подразделения из призванных на службу горожан. Естественно, все эти полномочия я прошу только на время отражения агрессии островитян. – Он замолчал, давая присутствующим осознать сказанное и внимательно наблюдая за их лицами. Увиденное его откровенно радовало. На большинстве лиц читалось явное облегчение. «Ну, подумаешь, разрешить Достойнейшему пользовать Ночных Охотников без ведома Совета – так он и так их использует. Полицию? Да кому она нужна? Про нее вспоминают, когда денег на мундиры выделить надо и раз в год бюджет когда утверждают. Пушки торгашей и ружья черни – да пусть берет, если сможет! Ну, а деньги на поход – это мы найдем. Не так уж там и много понадобится»  

Надо ли говорить, что дальнейшее голосование по вручению Достойнейшему Ли «специальных полномочий по отражению агрессии подлых островитян» прошли гладко и в конце дня он даже получил звание Временного Сухопутного Командующего. Оставалось мелочь – выполнить обещанное.  

Старый пират.  

Момо стоял на ходовом мостике и смотрел как нос его клипера разрезает морской простор. Его всегда привлекали подобные картины. Мнилось в этом неумолимом движении какое-то единение с огромной, всесокрушающей стихией океана. Появлялось ощущение единения с богами и демонами. Существами всемогущими, способными решать судьбы миров. «Да. » – Подумал про себя Момо. «Скорее с демонами». Сейчас он был склонен относить себя именно к этой, не слишком мирной и доброй категории всемогущих существ. Потому как его эскадра вышла в море не созидать, но мстить. Намеривался он безжалостно пройтись огнем своих пушек по главному порту-городу свободного острова, а затем, не высаживая десант, повернуть назад и, разделив свои корабли прочесать частым гребнем архипелаг, безжалостно придавая огню пушек любую встреченную на пути ферму, лодку или поселение. Цель у Момо была одна – посеять панику на Свободном Архипелаге. Заставить Свободный Остров вопить на весь эфир о помощи.  

– Пусть – думал он – эти подгорелые задницы на островной эскадре услышат, что дома у них не ладно.  

В том, что они услышат, он не сомневался. «Должна, должна быть у них связь со Свободным Островом» – думал он. Или дирижабль где повесили на полпути или несколько купцов сообщения ретранслируют. Он бы, ради такого дела, не пожалел бы поставить радиостанцию даже на лодку. Не то что на торговый пароход.  

Момо гнал свою эскадру полным ходом на восток к архипелагу уже почти вторые сутки. Вот-вот на горизонте должны были показаться первые острова. У обычного купца такое плавание занимало. Неделю. Но то купец, а это военные клиперы, ставшие, по злой иронии судьбы пиратскими. Однако, подобные мысли о нравственной подоплеке предстоящего дела нисколько не угнетали Момо. Плавая в в этих водах в пору бурной своей молодости, он повидал всякого. И тот ужас и те беды, на которые он собирался обречь островитян, нисколько не трогали его сердце. Наоборот, он испытывал душевный подъем от того, что ему, как в юности, опять представится случай пройти по лезвию ножа.  

– Земля с правого борта! – Крик сигнальщика вывел Достойного Момо из оцепенения задумчивости. Он повернулся на право и поднял подзорную трубу. «Однако и правда земля» – подумал он. И тут же, шагнув в ходовую рубку приказал: «Эскадре, самый полный вперед». Капитан флагманского клипера уставился на него непонимающим взглядом, но спустя мгновение рявкнул в переговорную трубу: «Машинное, самый полный вперед! ». А, затем, не слушая ответа повернулся к сигнальщикам: «Передать по эскадре – самый полный вперед! » А когда вахта бросилась исполнять приказ, он повернулся к Морскому Командующему и вопросительно вскинул бровь:  

– Достойный Момо, разумно ли так поступать? Скорость кораблей на форсаже немного отличается. Наш порядок растянется… В случае неприятной встречи нам будет тяжело собраться и использовать наше численное преимущество. – Капитан сам был опытным моряком и поэтому счел возможным задать этот вопрос.  

– Не беспокойтесь, почтенный капитан. У них здесь не может быть сколько ни будь серьезных сил. А каждые пятнадцать минут времени, что мы не дадим им на сбор сил и средств для отражения нашего удара многократно усилит панику и, следовательно, эффект нашей акции. – Сказав это Момо отвернулся и уставился в узкую полоску земли, видневшуюся на горизонте.  

Тем временем, из труб клиперов сильнее повалил дым, стали чаще вылетать искры. Эскадра прибавила ход. Вдруг из-за очередного островка показалась небольшая рыбацкая шхуна. Она не спеша шла на перерез курса кораблей Страны Завета, явно принимая их за свои военно-морские силы. За что и поплатилась. Несколько бортовых залпов с проходящей эскадры поставили точку в истории существования незадачливого рыбака.  

Момо специально приказал прокладывать курс вблизи островов, на которых существовали известные поселения. Прижимаясь к берегу изрядно уже растянувшаяся эскадра поочередно обстреливала деревушки рыбаков и поселения торговцев, кормившихся с судового хода. Момо планировал на обратном пути разграбить часть этих поселений, пополнив ха их счет запасы топлива.  

Но вот, спустя шесть часов неистовой и кровавой гонки на горизонте показались берега Большого Острова. Глаз старого пирата безошибочно узнал их. На рейде главного Города-Порта покачивались два парохода, слегка дымя трубами и явно в готовности сорваться с места по первому приказу. На них, очевидно, так же заметили приближающуюся эскадру, потому как эфир наполнился непонятной трескотней, очевидно, мерзкие островитяне позаботились о шифровании своих передач, а дым из их труб почти сразу повалил клубами. Они резко дали ход и устремились на встречу эскадре.  

Момо в подзорную трубу разглядывал своих потенциальных противников. Видно было, что это вооруженные торговцы. Пузатые, с высоким бортом. Одной трубой посередине. Вооружены, скорее всего, парой стареньких пушек. Ну ладно, двумя парами каждый. Но все равно, не бойцы. Капитаны, судя по всему, то же соответственные.  

Момо почти угадал. Капитан первого парохода начал разворот, едва у его бортов встали султаны разрывов. Но капитан второго оказался или умнее или отважней. Понимая, что ему не уйти от приближающихся морских хищников, он направил свой кораблик на приближающийся строй, стремясь протаранить хотя бы одного из противников. Этим он купил несколько минут жизни своему напарнику. Пока клипера расстреливали из носовых орудий отважного торгаша, трус успел развернуться и даже несколько раз выстрелить из своих кормовых орудий. Это ни сколько его не спасло. Второй залп накрыл шрапнелью палубу пароходика, выбивая орудийную прислугу и команду. После третьего залпа на нем начался пожар. А когда клипер Момо, шедший вторым в порядке, поравнялся с ним, над водой торчали только верхушки мачт. Полюбовавшись этим зрелищем с крыла мостика, Морской Командующий вошел в рубку и найдя глазами капитана отдал приказ: «Капитан, передайте по эскадре стопорить машину на предельной дистанции выстрела и приступать к бессистемному обстрелу города и порта. При открытии ответного огня менять позиции. Огня не прекращать. Точность огня не важна. Лишь бы снаряды попадали в городскую черту. Дистанция огня – предельная! » Капитан удивился про себя такому приказу, но вслух высказывать свое мнение не стал, а просто продублировал его.  

И на Большом Острове начался ад. Тридцать тяжелых нарезных орудий калибром в 120 мм, выпускающих по пять-шесть снарядов в минуту, устроили настоящий ливень из убийственного железа. Казалось, развезлась земная твердь. Как в старых легендах про конец Эдема, земля извергала огонь и убийственное железо. Каждую секунду в городе взрывалось несколько снарядов, сея смерть и разрушения. Словно подрубленные, оседали дома, погребая под собой жильцов. Вспухали огненные фонтаны на площадях, разбрасывая тела, словно тряпичные куклы. Мелкие и не очень кусочки злого железа летали по закоулкам, впиваясь в тела. Жители искали спасения, метались между домами и нигде не находили его. Везде их ждала смерть. То, что не сделали взрывчатка и железо, довершали пожары, в изобилии вспыхивающие в обстреливаемом городе.  

Момо отдал приказ прекратить обстрел к моменту, когда солнце начало клонится к закату. Город-порт на Большом Острове пылал. Казалось, не было в нем места, которое не затронули бы разрушения или пожар. В подзорную трубу Морской Командующий видел как жидкие цепочки беженцев тянулись от горящего города к лесу. Как не странно, но форт Города-порта еще огрызался. И делал это достаточно эффективно. Все корабли Момо получили попадания. На «Силе разума» дважды гасили пожар. На флагмане был сбит носовой барбет и серьезно повреждена боевая рубка. Капитан флагмана был серьезно ранен и теперь уже сам Морской Командующий исполнял его обязанности. Момо отвел глаз от берега. Корабли порядка выполняли приказ. Разворачивались мористие, прекращали обстрел и сами отходили на безопасное расстояние. Морской Командующий развернулся к рулевому и отдал приказ: «Держи курс следом за «Гласом пророков». И тут же, добавил в машинное отделение: «Средний вперед». Машина дала ход. Рулевой переложил руль на борт и «Гордость Достойных» пристроилась вслед уходящей эскадры.  

Отойдя за соседний остров корабли Страны Завета легли в дрейф. Момо велел капитанам привести суда в порядок. Починить все, что можно было починить. Похоронить убитых и нормально обиходить раненых. А еще он приказал всем, свободным от вахты выспаться. Сам старый пират спал мало, мотался по кораблям, проводя инспекции, считая запасы и прикидывая возможности. Время от времени он поглядывал на восток и кривил губы в мрачной улыбке, наблюдая отсветы красного зарева на востоке.  

С утра эскадра развела пары и разошлась веером по островам, заливая их кровью. Пылали ежиные фермы. Шли на дно рыбацкие лодки. И гибли люди. Самый бесценный ресурс Новой Земли расходовался бездумно и безвозвратно.  

К вечеру этого дня эскадра собралась в точке рандеву. Момо посчитал корабли и приказал взять курс на Город Пророков – столицу Государства Завета.  

Поход.  

Сразу после голосования в Совете Достойных Ли развил бурную деятельность. Взбодрив почтенного Ганса изрядной порцией ругани, он заставил последнего собрать и перевести на казарменное положение всех Ночных Охотников. Вызвав главу полиции, почтенного Фиделя и поступил с ним точно так же как с Гансом. К вечеру полиция так же оказалась в казарме. И так же была готова выступать. Помимо этого, план обороны Города Пророков, придуманный старым Момо осуществлялся почти без вмешательства Ли. На молу, отделяющем гавань от океана быстро возводилась импровизированная крепость. Туда свозились пушки с клиперов, стоящих в ремонте. Перед входом в гавань, у самого горизонта маячил в дозоре один из успевших вернуться военных кораблей. Остальные срочно довооружались и догружались топливом под руководством Младшего Морского Командующего, готовые выйти в море по первому же сигналу. Пушки с торговцев усилиями портовых мастерских уже к вечеру были оборудованы большими колесами, позволявшими транспортировать их, зацепив за паровичок. Для этих целей были реквизированы машины городской мусорной службы, два портовых тягача и еще три были зафрахтованы на личные деньги Достойнейшего Ли у граждан. Осталось договорится с горожанами. На этот счет у Достойнейшего были свои мысли.  

Утром следующего дня жители Города Пророков были разбужены колокольным звоном в храме, созывавшем обычно городские собрания. Через час на главной площади уже было не протолкнуться. Народ, возбужденный слухами, один другого страшнее, циркулировавшими по городу уже больше суток, странными приготовлениями полиции и непонятной суетой в порту, собрался дабы выслушать официальную версию властей.  

К людям вышел Достойнейший Ли. Его черное лицо было скорбно и торжественно. Дождавшись тишины он обратился к собравшимся:  

– Сограждане. Я знаю, среди вас ходят зловещие слухи. Хочу пресечь их на корню. Они правдивы!  

Народное море у его ног взволновалось. Раздались крики ужаса, гнева, удивления, недоумения. Они смешались и закружились над толпой, породив у Ли ощущение того, что это не люди, огромный зобный зверь ворочается у его ног. Он вскинул руки, призывая собравшихся к тишине. Люди, видя это, стали затихать и постепенно все взоры вновь обратились к Достойнейшему. Постояв немного и убедившись в том, что вновь завладел вниманием толпы, он продолжил:  

– Подлые люди, изменники и предатели Завета, сбежавшие из нашей страны на Свободный Архипелаг, явили нам свое звериное лицо не освященное светом слов Пророков. Вчера они, ведомые животной жаждой крови, коварно напали, уничтожили и сожгли Тихое Место. Многие наши сограждане были убиты, многие были угнаны в рабство на ежиные фермы островитян. Я выражаю свое личное соболезнование и соболезнования всего Совета Достойных тем, у кого в Тихом Месте были родные, близкие и друзья. Мы сейчас пытаемся выяснить судьбу несчастных горожан, но, я скажу вам прямо – надежды мало.  

Толпа опять зашумела. На этот раз преобладали гневные и возмущенные выкрики. Толпа жаждала крови островитян. Это было то, чего хотел Ли. Поэтому следующие его слова упали на благодатную почву:  

– Сегодня к вечеру, я с Ночными Охотниками и мобилизованным корпусом полиции выступаю к Тихому Месту в надежде прояснить судьбу наших сограждан и покарать нелюдей, поправших святые и человеколюбивые нормы Завета. – Толпа затихла. Казалось, люди перестали дышать. Урони иголку – и ты услышишь ее звон о камни мостовой. – Я не прошу вас следовать за мной. Я прошу вас обеспечить порядок в городе во время отсутствия в нем полиции. Будут созданы добровольные отряды по поддержанию порядка. Во главе каждого такого отряда поставят полицейского. Подчиняться они будут так же начальнику полицейского корпуса, почтенному Фиделю. Прежде всего, я прошу принять участие в этих временных формированиях людей, владеющих оружием, охотников, членов команд торговых кораблей, которые временно оказались не у дел.  

Люди заволновались. Кто то из толпы выкрикнул:  

– Достойнейший Ли! Мы бы с радостью. Но кто будет кормить в это время наши семьи? У нас, в отличии от тебя, нет запасов, позволяющих неделями не работать.  

Ли поискал глазами в толпе кричавшего. Не нашел. И просто поднял руку, призывая к тишине. На сей раз она не спешила наступить. Люди гомонили, обсуждая новость. С одной стороны Достойнейший собирался совершить благое дело и покарать отступников, спасти выживших и вернуть город, основанный предками, в лоно Страны Завета. А с другой, семье не прожить и двух недель без кормильца. И надо бы помочь Достойнейшему в его благом начинании, но как быть с семьей? Оставить ее голодать?  

Но тут, Ли, уставший ждать, громко крикнул:  

– Тишина, сограждане! Прошу тишины! – Площадь замолчала. Ли продолжил. – Сограждане, я не обещаю вам легкой жизни, но могу твердо уверить, что каждый, вступивший в добровольный отряд будет получать жалование на весь срок службы как рядовой полицейский!  

Толпа опять загомонила. Люди стали понемногу протискиваться к основанию Дома Совета Достойных, где их уже ждали представители корпуса полиции. Ли повернулся и пошел прочь. Остальное тут сделают без него. Да, выплатой жалования добровольным отрядам, он, безусловно, опустошит свою личную казну. Но те дивиденды, которые он рассчитывал получить от этой войны, того стоили.  

Вечер застал Достойнейшего Ли в дороге. Он трясся в кабине личного паровика модели «охотник» и вспоминал события этого безумного дня. Дела, связанные с организацией добровольных отрядов по поддержанию порядка, задержали его в Городе Пророков. Поэтому маленькую армию, состоящую из Ночных Охотников и городского корпуса полиции пришлось отправить вперед, под предводительством почтенного Ганса. Ох и хлопотное это было дело. Нужно было найти транспортные средства. Свои были только у Ночных Охотников. У корпуса полиции паровиков – раз-два и сосчитал. Пришлось опять прибегать к хитрости и просить добровольцев из граждан. Такие нашлись, но не много. Поэтому на машинах ехали только припасы. Люди шли пешком. В следствии этого, преодоление почти пятиста километров, которые паровичек пробегает за какие то семмнадцать двадцать часов, если не гнать. Обещали вылиться в двухнедельный поход. Вот и сейчас, войско, вышедшее еще утром, Ли догнал минут за сорок неспешной езды.  

В лагере он первым делом выслушал доклад Ганса о поступившей за сутки информации из района Тихого Места и железного прииска. Островитяне усердно строили земляную крепость. Об этом доложил по радио экипаж одного из патрульных дирижаблей. Так же, в докладе говорилось, что при попытке снизится и подробнее рассмотреть происходящее воздушный корабль обстреляли с земли. Вследствие чего они были вынуждены вернуться в Город Пророков и встать на ремонт. Следующий разведывательный вылет смогут провести только через два дня. От второго патрульного газолета, направленного в сторону Свободного Архипелага с целью поддержания связи с эскадрой Морского Командующего, пока сообщений не было. Эскадра островитян по-прежнему стояла на рейде Тихого Места. Про своих людей Ганс сказал, что они переход вынесли легко. Полицейские то же, вроде не жаловались. Так же глава Ночных охотников доложил, что отправил вперед несколько на паровичках несколько групп разведчиков, призванных убедится в безопасности пути, и команды для заготовки еды и подготовки временных лагерей для стоянок. Внимательно выслушав доклад и одобрив распоряжения почтенного Ганса, Достойнейший Ли счел свои обязанности командующего выполненными и удалился в личную палатку.  

На следующий день войска продолжили движение. Утром вперед, в новый, заранее подготовленный людьми Ганса лагерь, уезжали штаб и радиостанция. Далее следовали Достойнейший Ли и Ганс на личном паровичке первого. Естественно с отрядом охраны. На двух грузовых паровиках «диплодоках». За ними уже начинали движение кашевары. А затем поднимались в поход основные силы, сопровождаемые грузовиками с припасами и артиллерией. За день вся эта толпа людей и машин преодолевала хорошо если сорок километров. Надо ли говорить, что такое медленное перемещение выводило Достойнейшего Ли из себя.  

К концу третьих суток пришло сообщение о том, что эскадра островитян, оставив транспортные корабли, ушла вдоль побережья в сторону Города Пророков. Оно взволновало Достойнейшего Ли. Шутка ли. Дюжина боевых кораблей. А если они начнут обстреливать город? Справится ли их импровизированная крепость на входе в гавань? Опять же, от достойного Момо не было ни одного сообщения. Ли распорядился немедленно поднять газолет и пусть они, что хотят – то и делают, но обеспечат связь с эскадрой Достойного Момо.  

Дальше события развивались как страшный сон. Ли не отходил от станции радиосвязи. Почти ничего не ел. Вечером сообщили, что эскадра островитян объявилась у Города Пророков и начала его бомбардировку. Младший Морской Командующий с отрядом из четырех кораблей вышел ей на встречу, но, естественно, не смог ничего поделать. Был вынужден отступить в открытый океан. Однако, эта вылазка вынудила агрессора держать часть кораблей мористие в качестве заслона от постоянных беспокоящих атак четырех военных кораблей Страны Завета. Островитяне оставшимися кораблями до темноты сумели существенно повредить два форта у входа в гавань. Импровизированная батарея, скрытая за насыпью мола показала свою неожиданную эффективность и не понесла существенных потерь, но и сама не сумела нанести серьезного урона противнику. С наступлением темноты военные суда островного государства стали обстреливать город, как более крупную цель, попасть по которой можно и в темноте. Предполагая такое развитие событий Совет Достойных сразу с появлением эскадры на горизонте, принял решение эвакуировать горожан. Однако люди не успели покинуть город до наступления темноты и теперь сложно понять: какая часть населения все еще находится в нем. К полуночи доложили, что в Городе Пророков начались пожары. Ли, успевший привыкнуть за этот длинный и страшный день к плохим новостям только кивнул в ответ на это сообщение. И уже собирался лечь спать, как опять прибежал дежурный радист с радиограммой от Достойного Момо. Тот сообщал, что находится менее чем в пятнадцати часах пути от столицы.  

Достойный Ли тут же забыл про сон и поспешил вслед за курьером на радиостанцию.  

Морское сражение.  

Момо спешил. От Достойнейшего Ли он получил сообщение о том, что Город Пророков подвергается ночной бомбардировке. И рассчитывал быть на месте уже к рассвету. То, что он не мог установить связь с Младшим Морским Командующим, его не пугало. По информации, полученной от Достойнейшего Ли то присутствовал в районе и беспокоил островитян, связывая часть их сил. Когда до столицы осталось менее чем восемь часов хода, старый пират объявил по эскадре радиомолчание, желая сделать, как он выразился «утренний сюрприз ребятам со Свободного Архипелага». И надо сказать, он получился. Когда сигнальщики островитян увидели дымы на востоке, они сначала подумали, что это возвращается эскадра, выскочившая из порта буквально перед их носом. Однако, когда эфир наполнился непонятным кодом, а затем, на юге показались еще дымы, явно идущие на соединение с восточными, командующему Свободного Архипелага стало ясно, что это вернулась эскадра, терроризировавшая острова. Не желая быть зажатым между молотом и наковальней, тот вывел свою эскадру на встречу восточным дымам.  

Момо ликовал. Ликовал, несмотря на резанную рану на животе от прошедшего вскользь осколка. И адскую боль. Корабельный врач, сшивший края раны на живую и наложивший повязку, уверял, что органы не задеты, а повреждены только мышцы, и что шансы у командующего есть…. Но кого он хотел обмануть? Старого пирата, повидавшего в своей жизни больше ран чем этот выпускник медицинской школы? Момо знал, что для него, старика, такая рана – почти стопроцентный приговор. Но ни это, ни острая боль не мешали ему искренне наслаждаться моментом. Как лихо все получилось! Он, несомненно, войдет в историю! Он, Командующий, выигравший первое, по настоящему крупное морское сражение этого мира! Не зря, не зря он пиратствовал в молодости, стремясь приобрести столь нужный ему опыт войны. Он разыграл эту партию как по нотам! Он! И не кто другой!  

Как только сигнальщики различили корабли Свободного Архипелага, стоявшие на рейде Города Пророков, Момо велел связистам выйти в эфир и, во что бы то не стало, связаться с Младшим Морским Командующим. Тот живо откликнулся, сообщив, что находится южнее от столицы и держится между противником и Кошагором, на тот случай, если враг решит обстрелять и этот город-порт. Заметив, что островитяне вытягиваются с рейда в строй один за другим, в одну линию, Момо дал телеграмму Младшему Командующему с распоряжением пройти за кормой последнего из кораблей островитян на расстоянии не меньшем, чем пушечный выстрел. И концентрировать весь огонь пушек его полуэскадры на посдеднем из кораблей в линии. Затем, ему следовало разом развернуть свои корабли и приследовать неприятеля, все так же концентрируя огонь на последнем судне в линии. Сам же, построив свою полуэскадру в ряд, Момо повел ее на встречу колонне противника. На расстоянии пушечного выстрела, когда у борта его клипера поднялись первые султаны воды от падения снарядов, он развернул свои корабли бортом к надвигающейся линии островитян, застопорил машины и оказался в положении, когда огонь всех тридцати пушек его полуэскадры оказался сосредоточен на головном корабле неприятеля. Надо ли говорить, что тот в считанные минуты исчез в облаках разрывов и, покрывшись пожарами, отвалил в сторону, открывая для обстрела следовавший вторым в колонне корабль.  

У младшего командующего маневр вышел не столь изящным. Но в этом не стоило его винить. Ему изначально предстояла более сложная задача, подрезать строй противника. Да так, что бы только последний корабль в строю оказался под огнем его пушек, а остальные корабли порядка противника до него бы не достали. Поэтому, ввиду сложности маневра и отсутствия у младшего командующего опыта (ранее он слышал о таком только от старого Момо, да и то только в контексте теоретических разглагольствований последнего), последнее судно островитян попало под огонь пушек только его и следующего за ним клипера. Остальные просто не успели отстреляться. Колона противника успела выйти из зоны эффективного огня орудий полуэскадры. Ему ничего не оставалось как развернуть свои четыре клипера и начать преследование противника на манер стаи степных волков.  

Нельзя сказать, что маневр второй полуэскадры оказался бесполезен. Он выполнил роль той самой наковальни, страх перед которой не дал островитянам остановиться.  

Тем временем, под пушки кораблей Момо попал уже третий корабль в неприятельской линии. Первый коптил небо, являя собой один огромный костер. Второй иже скрылся под волнами, оставив плавать на поверхности несколько шлюпок. Капитан четвертого оказался умнее. Не дожидаясь свой очереди предстать одному против тридцати пушек старого пирата, он поднял сигнал «следовать за мной» и развернул свой корабль на девяносто градусов в сторону, противоположную той, в которую была развернута эскадра Момо. Пока тот добивал третьего глупого островитянина, поворот уже выполнил седьмой клипер Свободного Архипелага. А дальше, видя что добыча уходит из его рук, морской командующий развернул эскадру и пошел на сближение с неприяделем, пропустив остатки островитян через свой строй. За эту дерзость он заплатил одним своим кораблем и дал возможность уйти почти целыми четырем вражеским. Но поле боя, бессорно осталось за ним. Как и слава первого в этом мире флотоводца, одержавшего победу в первом крупном морском сражении. Поэтому Момо и ликовал. И ничего не могло омрачить его радости. Даже близкая смерть. Он сохранил флот. Он победил. И пусть ему предстоит уйти. Зато он уйдет красиво. Как герой! Окруженный почетом и уважением.  

Война – грязное дело.  

Пока на море разворачивались нешуточные баталии, войско под предводительство достойнейшего Ли двигалось в сторону Тихого Места. К концу пятых суток похода, когда пришло сообщение о морской победе достойного Момо над островитянами, они уже преодолели половину пути. Ли отослал газолет для патрулирования морских просторов между Городом Пророков и Кошагором, в котором уже вовсю волновались люди, возбужденные прекращением торговли с островным государством и несущие, в связи с этим, серьезные убытки. Не то, что бы Ли всерьез опасался остатков флота островитян, но Кошагор был большим и богатым городом и ему не очень то хотелось, что бы его постигла участь столицы. Поэтому он довольствовался тем, что посылал в окрестности железного прииска и Тихого Места отдельные группы ночных охотников на паровиках. Транспортные средства позволяли им преодолевать за считанные часы расстояния, на которые у многотысячной пешей, по сути, армии ушли бы дни. А опыт и сноровка служащих в них людей позволяли им собирать столь необходимые для Ли сейчас сведения. И сведения эти были весьма любопытны.  

Начать с того, что глава местной полиции, почтенный, как его там, бишь… Ральф, не погиб во время штурма города. А сумел организовать эвакуацию жителей и заслоны для пиратов. А так же несколько неприятных сюрпризов для них в виде сухопутных батарей из снятых с торгашей легких пушек. Но об этом, кроме того, что Ральф выжил, было известно и раньше. Интересным было другое. Ральф сумел сохранить почти всю полицию в целостности. И, имея ее в качестве ядра, из разрозненных групп эвакуированных горожан, жаждущих мести, сформировал маленькую армию. Что то около тысячи человек. Так вот, эта самодельная армия сейчас укрывалась в предгорьях, недалеко от Тихого Места. И время от времени устраивала набеги и засады на небольшие отряды островитян и каторжников с прииска, шатавшихся в окрестностях города в поисках поживы. Они даже устроили кровавую баню довольно крупному отряду островитян, попытавшемуся разделаться с ними. Причем, как понял Ли, командовал тем отрядом профессиональный воин со Свободного Острова. Достойнейший, безусловно, оценил такое рвение почтенного Ральфа и распорядился отправить его маленькой армии несколько паровиков с продовольствием и боеприпасами. Ночные охотники обещали доставить груз по назначению в обход островитян. Завтра с утра Ли ждал доклада о результатах этого мероприятия. Кроме того, доносили Ночные Охотники о том, что в рядах островитян нет единства. Есть среди них небольшое подразделение, тысячи в три человек, дисциплинированное и, видно, что обученное. Очевидно аналог Ночных Охотников. Остальные сброд. Ходят ватагами, подчиняются из под палки. Про катаржан вообще говорить не приходится. Поначалу Ли опасался, что в округ его войска будут виться «ночные охотники с островов», но почтенный Ганс объяснил ему, что тем не до того. Они вынуждены охранять и загонять на строительство крепости вокруг железного рудника своих «союзников». Хотя это не помешало им послать отдельных своих представителей для наблюдения за движением армии Страны Завета. Двоих таких, сказал почтенный Ганс, отловили его люди на дороге на второй день движения войск. С тех пор больше не попадались. А нельзя ли поглядеть на таких важных птиц, как вражеские шпионы, поинтересовался тогда достойнейший Ли у главы ночных охотников. Увы, развел руками тот. Они не сдались живыми. Из чего Ли сделал вывод об их профессионализме. Однако, вместо лазутчиков, Ли был вынужден ежедневно лицезреть в небе газолет островитян. Он не спускался низко, вел наблюдение с высоты. Ли орал, поносил Ганса, полицейских, ночных охотников и просто охотников, но поделать ничего с ним не мог. Воздушный корабль парил на недоступной для ружей высоте. И, хотя, вреда он не причинял, но ужасно действовал на нервы достойнейшему, ожидавшему от него любой каверзы. Вот возьмёт и начнет кидать на лагерь всякую взрывающуюся дрянь. И что тогда делать? Но чужой пузырь вел себя мирно и Ли постепенно успокоился.  

А утром шестого дня к нему Ганс привел к нему хитрющего вида деда, чем то неуловимо похожего на старого Момо. Сходство было не столько внешним, сколько поведенческим. Казалось, его не особо сдерживают внешние условности. И он не испытывает никакого почтения ни к достойнейшему из достойных Ли ни к почтенному главе Ночных Охотников. Ганс отрекомендовал деда как почтенного Тадаши, служащего портовой полиции в должности хранителя оружейной комнаты, и человека, знающего как можно решить проблему островного газолета.  

Дед расшаркался с Ли и сказал, что в молодости служил наемником в одном из степных кланов. И принимал участие в осаде горной крепости одной из банд, что промышляют на дорогах между Горными Каменоломнями и степью. И видел приспособу, которую делают степняки для того, что бы забросить снаряд на высокий утес. С этими словами он достал из кармана рисунок с некой конструкцией, на которую он предлагал поставить одну из пушек. Кроме того, ссылаясь на «опыт юности» он предложил послать за шрапнельными снарядами в Город Пророков. На слова Ли о том, что шрапнельные снаряды нарезные, а у них только гладкоствольные пушки, Тадаши ответил, что их придется особым образом переделать. Но он с этим справится, ибо инструменты, положенные хранителю оружейной комнаты у него с собой. Ли сказал ему, что пусть тот действует, а все необходимое получит у почтенного Ганса. И если у Тадаши получится – то быть ему в звании достойного. Глаза начальника ночных охотников при этих словах округлились, но он не сказал ни слова и они вместе с хранителем оружейной комнаты удалились.  

А ночью случилось то, чего так боялся достойнейший Ли. Вражеский газолет прошел над лагерем, и сбросил четыре десятка небольших ручных бомбочек. Правда, с длинной фитиля они не рассчитали и почти все они взорвались в воздухе и на приличной высоте, так что убитых было всего трое и десяток ранено, но вот панику это посеяло изрядную.  

Не выспавшись ночь из-за беготни и взрывов, достойнейший Ли утром первым делом вызвал к себе Ганса и Такаши. Явился правда только один глава ночных охотников и бодро доложил, что хранитель оружейной комнаты убыл вместе с командой артиллеристов далее по маршруту движения с целью организации засады на «островной пузырь». Ли, собравшийся было съесть живьем этих двух почтенных, решил сменить гнев на милость и возжелал сам увидеть процесс охоты. На что Ганс сказал, что у него уже все готово и отправился сопровождать начальника к его личному паровичку, параллельно докладывая тому последние сведения из Тихого Места. А информация была прелюбопытная.  

Островитяне перегрузили все наличное железо с прииска на свои торговые суда и лодки. После чего флотилия вчера вечером ушла курсом на свободный архипелаг. Оно и правильно, потому как только необходимость ремонта кораблей, да тяжелая рана удерживают достойного Момо от рейда к Тихому Месту. Так же на этих кораблях убыли и наиболее подготовленные войска. Те самые, что походили на ночных охотников Страны Завета. В Тихом Месте таких войск у островитян осталось человек триста, да и те больше выполняют полицейскую функцию. Не давая разбежаться лихим пиратам и бывшим каторжникам. На месте рудничного лагеря каторжан островитяне уже почти закончили возведение серьезной земляной крепости, стянув туда всю имеющуюся артиллерию и все продукты, что смогли найти в окрестностях. С последним, правда, у нах плохо, потому как почтенный Ральф со своей самодельной армией чинит им в этом много препятствий. Лихие ватаги ходят за едой по местным фермам числом не менее пятисот. Да и то, не всегда обходятся бес потерь. Так что жизнь у них там не сладкая. Само Тихое Место перестало существовать, ибо в результате пожаров выгорело до тла. На месте пожарищь и уличных боев остались не погребенные тела. Они разлагаются и над всем побережьем стоит жуткий смрад. Среди бывших каторжан и островитян есть заболевшие.  

Менее утешительные новости приходили из Города Пророков. В нем продолжают бушевать пожары, хотя с ними и активно борются. Эти пожары затрудняют ремонт и приведение в порядок эскадры достойного Момо. Сам он хоть и ранен, но продолжает руководить. Все еще горит портовая корабельная мастерская. Вместе с ней – три из четырех клиперов, стоявших на ремонте. Хорошо хоть орудия с них не пострадали. Частично пострадали артиллерийский склад в одном из фортов. Среди жителей много потерь от бомбардировки и пожаров.  

Прервав мановением руки поток информации от почтенного Ганса, Ли сказал, что пусть городскими проблемами занимаются те, кто остался в городе. У него, Ли, найдется и так чем себя занять.  

За время этого разговора, над дорогой, по которой ехал паровики Достойнейшего и его охраны, все отчётливее проявлялась тушка островного газолета. Сначала она виднелась на горизонте маленькой точкой, затем увеличилась до размера черточки и вот теперь уже плыла по небу на встречу небольшому отряду маленьким облачком. Вдруг рядом с ней и чуть ниже вспухло маленькое белое облачко. Спустя несколько секунд до достойнейшего Ли и его спутников долетел звук сдвоенного то ли выстрела, то ли взрыва. Спустя минуту картина повторилась, только белое облако на сей раз вспухло перед носом газолета и слегка выше. После этого газолет начал быстро разворачиватьваться. И опять рядом не далеко от него и выше вспухло облачко белого дыма. Догадавшись, что это художества почтенного Тадаши, Ли приказал водителю ехать быстрее.  

Битва.  

Войско Достойнейшего Ли вышло к крепости, перестроенной из лагеря для каторжных рабочих железного прииска, к вечеру десятого дня. Причем в этот день, как и в предыдущий, порядок движения был изменен. Никто не уезжал вперед для того что бы обустроить временный лагерь. Вся масса войск двигалась единым порядком. Разбитая по подразделениям и с охранением, выдвинутым вперед и в стороны по ходу движения. Это объяснялось тем, что с повреждением газолета островитяне стали высылать из крепости небольшие отряды в несколько десятков человек. Эти «ватаги» вели разведку, вступали в стычки с отрядами ночных охотников, и армией Ральфа. Несли потери, иногда одерживали верх, но, при этом, неизменно старались улизнуть назад в крепость, что бы принести туда полезную информацию. Поэтому Ли и изменил порядок движения, решив пожертвовать скоростью, но не дать противнику застигнуть себя врасплох и лишить обоза, еды и тяжелого вооружения.  

Выйдя к крепости Ли распорядился встать лагерем в семи километрах от нее. Между Тихим Местом и рудником. Это исключало артиллерийский обстрел со стороны островитян, но не исключало вылазку с их стороны, потому как численное превосходство могло придать им смелости. Оттого то и сделал достойнейший Ли последний переход своей армии короче, что бы успеть до наступления темноты обустроить хоть какие то оборонительные сооружения. И запретил разводить костры. И велел зарядить пушки картечью. И приказал дежурить возле каждой и ее обслуге и полусотне полицейских. И разослал по окружающим перелескам небольшие отряды ночных охотников. И, хотя сделал он все это не совсем сам, а по наущению почтенного Ганса, как оказалось, сделал это не зря.  

В три часа утра началась стрельба возле крепости. Отчего прислуга у пушек и их полицейское охранение мгновенно повскакивали. А через минут пять на дороге, ведущей от крепости показались два паровичка, несущиеся во весь опор к лагерю Государства Завета. Впрочем, то, что это паровички было видно только по искрам, вылетавших из их труб. Они неслись не включая фар и не особо разбирая дороги. И были подобны призракам. Поэтому, обслуга пушки, стоявшей слева от дороги немного замешкался с открытием огня. И когда шарахнул картечью, первая из машин была на расстоянии метров пятидесяти от них. После этого грузовик исчез в пламени взрыва. Следом за ним рванул и второй. По обслуге, удивленной результатами своей стрельбы, и по разинувшим от такого шока рты полицейским, ударил град обломков, проредивший их не хуже ответного картечного залпа. Еще через несколько минут разгорелась стрельба у опушки леса, где стояло одно из орудий. Но и там картечный выстрел быстро поставил точку в так и не успевшей разгореться перестрелке. А еще через полчаса на уже не спавший лагерь с неба посыпались ручные бомбочки. На сей раз запал был подобран верно. И снаряды взрывались на земле. Но островитян подвела погода. На фоне хоть и темного, но звездного неба их газолет был неплохо заметен. И от того почтенный Тадаши открыл огонь из своей странной пушки, ориентируясь на то место, где баллон газолета закрывал небесные светила. Было непонятно, попал ли он куда ни будь, но было видно, как газолет развернулся и стал быстро удаляться в сторону моря.  

Еще через три часа рассвело. И войска Государства завета увидели стены крепости, но не двинулись с места, предпочитая не окружать ее, а блокировать единственную дорогу в сторону моря. При этом достойнейший Ли сосредоточился на укреплении собственного лагеря. И не предпринимал никаких активных действий. Делал он это вовсе не от трусости, а от того, что еще на марше почтенный Ганс объяснил ему, что штурмовать укрепленное место не имея преимущества по численности над обороняющимися хотя бы в несколько раз – дело бессмысленное. В результате той беседы у достойнейшего Ли родилась идея, здравость которой подтвердил глава ночных охотников. Дело в том, что огромные нарезные пушки клиперов, стоявших в ремонте и впоследствии сгоревших при пожаре в корабельной мастерской перестали быть остронеобходимыми городу. Достойный Момо завладел морем и теперь столица могла не опасаться удара с моря. Можно было бы, конечно, вооружить ими несколько торговых пароходов из Кошагора, да, собственно, так и надлежало сделать, но вот четыре из них, вместе с запасом снарядов, достойнейший Ли распорядился прицепить к паровым тягачам и доставить в его временный лагерь. Понятно, что груз этот был не легкий и его доставка по суше была отнюдь не простым делом, оттого то прибытие орудий и ожидалось только к завтрашнему вечеру. Потому и не спешил достойнейший Ли начинать бойню и подходить слишком близко к крепости. Кроме того, таким своим поведением командующий войсками Страны Завета рассчитывал ввести в недоумение и растерянность гарнизон островитян, рассчитывающий, по всей видимости, на то, что противник сразу пойдет на штурм и частично поляжет под пушками крепости.  

Эта догадка Ли вскорости подтвердилась. Вечером в его палатку пришел почтенный Ганс и отдал ему незапечатанный конверт. Это было письмо от командующего войсками островитян, тысяченачальника Гейнца, как он сам себя назвал. Это достойный муж, на двух страницах убористого текста, пространно объяснял Ли, что тот попал в очень невыгодную ситуацию. Потому как полностью блокировать крепость силы Страны Завета не могли, взять штурмом – то же. А стоять так в чистом поле долго – это то же занятие не из приятных. Вот и предлагал тысяченачальник Генц достойнейшему Ли разойтись миров. Мол пусть уходит армия Страны Завета и забирает с собой всех беженцев и «бандитов, что прячутся в предгорьях» (это видимо про отряды почтенного Ральфа). Взамен отважные воины Свободного Архипелага их преследовать не будут.  

Прочитав все это Ли только хмыкнул и подумал о том, что запоет этот самый Гейнц денька через три. А ночью на лагерь опять посыпались ручные бомбочки с газолета. Упало их десятков пять и, на этот раз, почтенный Тадаши не смог ничего им противопоставить. Виной тому были рваные облака, которые скрывали воздушного злодея от наблюдателей с земли. Но и островитяне не отличились в этот раз точность, очевидно бросая свои снаряды наугад, ориентируясь по отдельным искоркам костров на земле, иногда проглядывающим в разрывах облаков. Так что люди Страны Завета отделались всего лишь тремя десятками раненых, да парой человек убитыми. Но вот жечь костры в ночное время в лагере достойнейший Ли запретил. Более того, велел раскладывать несколько кострищ на некотором удалении от лагеря. И там, среди этих обманок, иногда по ночам рвались ручные бомбочки.  

Обитатели крепости писем Ли больше не посылали, но несколько раз выходили на вылазки довольно крупными отрядами человек по тысяче в каждом. К лагерю, ощетинившемуся пушками они приближаться не рисковали, и ходили в противоположную от него сторону, очевидно за провиантом. Ну или просто погулять. И, если первый из «вылазочных» отрядов прошел тихо и вернулся с какими то телегами, то поход второго сопровождался активной стрельбой. А вечером почтенный Ральф доложил Ли в письме, что устроил засаду и сумел переправит на Прародину не менее трех сотен этих «островных волков». А сам потерял едва ли пять десятков человек убитыми и раненными.  

Получив это послание, Ли только хмыкнул. Сам он островитян не ненавидел. Не было у него для этого личных причин. Да, они были врагами, угрожавшими благополучию его семьи и многих других достойных семей. Да, он не любил их ересь, считавшую Завет не божественным откровением, данным людям через Пророков, а всего лишь банальным посланием предков потомкам. Но вот что бы он жаждал смерти как можно большего числа островитян – такого не было. И тем не менее, несмотря на отсутствие такой жажды крови, Ли готовился их убивать. И убивать в больших количествах.  

На пятый день стояния под крепостью, ситуация переменилась. Морские орудия, снятые с клиперов, и имеющие дальность в добрые десять километров, были установлены на заранее построенные для них поворотные платформы. И у обитателей крепости настали нелегкие времена.  

Едва только рассвело и контуры крепости внятно обозначились в предрассветной мгле, первое орудие ухнуло пристрелочным. Затем второе, затем третье, ну и, наконец, четвертое. И так каждую минуту. Гремел выстрел. И каждую минуту в сторону крепости улетали 25 килограммов железа, начиненные четырьмя килограммами черного пороха. И уже за стеной гремел взрыв. Так продолжалось в течении дня.  

А ночью островитяне решились на вылазку. Однако, понимая, что эта батарея из четырех орудий его главный козырь, Ли заставил охранять ее едва ли не половину ночных охотников. И оттого, результат вылазки был закономерен. Заплатив полусотней трупов несколько небольших отрядов островитян, пытавшихся под покровом ночи пробраться в лагерь, убрались восвояси. А у достойнейшего Ли появилось несколько пленных. Не долго думая, Командующий приказал их повесить. Во первых, он не собирался кормить пленных, запасов, взятых с собой и так было мало, а регулярный подвоз наладить пока не получалось. Сказывались последствия бомбардировки столицы и последующего пожара. А во вторых, он считал, что с пиратами и катаржанами не стоит циремонится.  

Еще через три дня островитяне, сидевшие в крепости, решились пойти на штурм. На этот раз все было серьезно. В сторону временного лагеря Страны Завета двинулась огромная армия, по всей видимости, составлявшая все население крепости. Ли еще удивился тому, как такое количество народа могло поместиться в такой маленькой крепости. Ориентировочно, казалось, что на поле собралось тысяч двенадцать – пятнадцать. Отдельные отряды островитян, примерно по тысяче человек в каждом, тут же стали исчезать в лесу, очевидно собираясь обойти позиции Ли с флангов. Было видно, что они тащили с собой какую то артиллерию. Ганс доложил, что его люди насчитали пять таких подразделений с парой бронзовых дульнозарядок в каждом. Ли велел передать почтенному Ральфу, что бы тот занялся этими любителями лесных прогулок. Меж тем, основные силы, не обращая внимания на артиллерийский обстрел стремительно продвигались к его лагерю. Двигались колоннами. Может и не в идеальном порядке, но организованно и явно повинуясь чьей то жесткой воле. Примерно через сорок минут быстрого движения, подойдя на три километра, островитяне развернули свою артиллерию и так же начали обстреливать временный лагерь Страны Завета. А четыре колонны, тысячи по полторы-две в каждой чуть ли не бегом устремились на штурм. Впереди каждого такого отряда шел паровик с огромным деревянным щитом, закрывавшим пехоту от убийственного града картечи и пуль ночных охотников, ибо только у них были нарезные ружья, позволявшие бить на расстояние около километра. Однако, большую част пути островитяне проделали вне досягаемости картечных залпов. Зато ядра делали просеки в их густой массе и, даже повредили один из паровых щитов. Меж тем их артиллерия так же старательно перекапывала ядрами земляные валы лагеря Страны Завета. Еще один из импровизированных щитов разлетелся от попадания морского орудия. Дульнозарядки перешли на картечь, сея смерть в рядах нападающих. Они успели сделать только по одному выстрелу, перед тем, как поредевшие колонны островитян ударились в валы. Тут же затрещали залпы полицейских, прикрывавших изнутри периметра свои участки крепостных сооружений. Но островитян уже было не остановить. Выдержав убийственный огонь, они рвались вперед с неистовой одержимостью людей, ищущих смерти, ибо понимали, что их спасение только в победе. Отступление под градом картечи для них означало верную гибель. Ровно как и сидение в крепости.  

Всю эту картину достойнейший Ли наблюдал с позиции стороннего наблюдателя. Он отдал все возможные распоряжения, расставил людей и сейчас от него почти ничего не зависело. В этот момент ему впервые за этот поход стало по-настоящему страшно. Все ли он учел? Смогут ли его люди выполнить его указания? Он не знал. Оттого и боялся.  

В какой то момент полицейские, сдерживавшие натиск островитян у валов дрогнули. Кое где пиратам Свободного Архипелага удалось прорвать их строй. И тогда Ли отдал приказ отходить к позициям морских орудий, где была организована еще одна баррикада. Островитяне и примкнувшие к ним каторжане ринулись преследовать отступающего в беспорядке противника, но были практически остановлены картечным залпом из четырех гладкоствольных орудий, которые хитрый Ганс приказал укрыть за баррикадой. От больших морских пушек в этой ситуации оказалось не очень много толку, потому как установлены они были открыто и островные пираты начали быстро выбивать их прислугу. Но, тем не менее, они успели сделать по выстрелу. Правда картечных зарядов для них не было, оттого их стрельба и не произвела столь сокрушительного эффекта, как залп четырех «гладкостволок». Между тем, к островитянам подошло подкрепление. Это были расчеты полевых орудий, бросившие свои пушки и устремившиеся на помощь к своим товарищам. Они быстро развернули, брошенные полицией Страны Завета на валу пушки и обрушили на защитников баррикады убийственный огонь. Под его прикрытием островные пираты ринулись в отчаянную атаку и на баррикаде у морских орудий завязалась отчаянная рукопашная.  

Ли наблюдал это кровавое месиво с расстояния в какую то сотню метров. И ужасался. Он первый раз в своей жизни видел такое массовое убийство. Стоны крики боли, вопли ярости и страха, сливаясь в единый гул долетали до него. Они наполняли душу прозженного интриганта, не раз и не два отправлявшего в своей жизни людей на смерть, нечеловеческим, звериным ужасом. Заставляя мелко подрагивать коленки. Страшно было еще и от осознания того, что это – первая, по-настоящему крупная резня этого мира. И от того, что одним из ее авторов нарекут именно его. Как ни странно, личной смерти он не боялся. Он много пожил, не раз ходил по краю. Кроме того, у него еще оставался резерв из тысячи ночных охотников. И, брось он их сейчас в битву – островитяне, несомненно, отступили бы. Но делать этого пока не следовало. Отряд, который командующий Свободного Архипелага отправил в обход лагеря через лес, еще никак не проявил себя. Хотя в лесу и слышалась активная перестрелка, но та тысяча полицейских, что охраняла южный вал пока бездействовала, изредка постреливая в сторону основной свалки. Да и защитники баррикады, не смотря на потери, пока что справлялись. Сказывалась лучшая подготовка полицейских и вооружение. Все же револьверами полицейские были вооружены поголовно. И это очень выручало их в драке на коротке. Постепенно, полицейские стали одолевать островитян и те поспешили откатиться к внешнему валу.  

В этот момент со стороны леса в лагерь полетели ядра. Очевидно, это отряды, отправленные для совершения обходного маневра, сумели выйти на позиции. И, судя по тому, что пушечная стрельба с того направления была не очень частая, сделать это удалось далеко не всем. Спасибо почтенному Ральфу. Было ощущение, что стреляет три-четыре пушки. А в лес их островитяне затаскивали где то с десяток. Получалось, что бывшие жители Тихого Места славно проредили пиратскую вольницу. Итого, выходило, что против южного фланга сил Государства Завета сейчас стояло где то две тысячи островитян, причем не имевших достаточно пушек, что бы сокрушить их земляное укрепление.  

Далее Ли не колебался, а отдал приказ резерву атаковать отступившие за вал крепости силы Свободного Острова, пока те не успели подтащить свои пушки. Быстрая атака деморализованного противника, поддержанная плотным артиллерийским огнем, принесла свои плоды. Островитянам было сложно удержаться, потому как земляной вал лагеря был не приспособлен для защиты от огня из крепости. Те же пушки стояли на нем открыто и были прикрыты только со стороны поля. Залп картечи из крепости, со стороны баррикады уничтожил орудийную прислугу. А плотный огонь нарезного оружия резерва надежно прижал тех, кто укрылся на другой стороне вала. Так что разделявшие баррикаду и границу лагеря сотню метров полицейские преодолели бегом и почти без потерь. И тут же пустили в ход свои, уже перезаряженные, револьверы. Подошедшие следом ночные охотники довершили разгром противника и заставили его спасаться бегством. Желая помочь своим товарищам из леса справа кинулись в атаку две, довольно редких колонны островитян. Но, их удар уже не мог ничего решить. Ли, даже не стал отвлекаться на них, приказав основным силам преследовать отступающих пиратов и не дать им закрепиться на линии своих пушек.  

Как только его войско оказалось в поле, достойнейший, наблюдавший за погоней с площадки одной из морских пушек, ужаснулся тому, как поредело его войско. На вскидку островитян преследовало едва ли тысячи три его человек. Однако, они чувствовали за собой силу и голову им кружила недавно одержанная победа. А наличие в их рядах бойцов с хорошим нарезным оружием заставляло островных жителей максимально разрывать дистанцию, не замедлятся и не останавливаться в своем беге к крепости. А морские пушки, прислуга которых получила возможность нормально работать возле них, добавляли им резвости, посылая, время от времени, вдогонку двадцати пяти килограммовые снаряды. В этот момент Ли подумал, что поставь он штук пять небольших пушек на паровички и прикрой их щитами от огня спереди, островные пираты могли бы и вовсе не добраться до крепости.  

Видя бегство своих товарищей, стали отступать и силы Свободного Архипелага, осуществлявшие обходной маневр. Полицейские пытались их преследовать, но островитяне чувствительно огрызались. Ли развернулся, спустился с платформы и не спеша пошел к своей палатке.  

Итоги.  

Вечером, у палатки достойнейшего Ли собрался импровизированный военный совет. Состоявший из почтенного Ганса и самого Командующего. На нем глава ночных охотников доложил, что островитяне потеряли почти десять тысяч убитыми и раненными, которые на данный момент, усилиями его людей превращены в убитых окончательно. Ибо чего с пиратами и убийцами, вырезавшими один из немногих в этом мире городов, церемонится. Свои потери Ганс оценил в четыре тысячи человек и, еще почти тысячу у почтенного Ральфа, которому дорого стала засада на превосходящие силы Свободного архипелага, совершавшие обходной маневр через лес. В крепости, как доложил глава ночных охотников, успели укрыться около пяти тысяч островитян и каторжан. Артиллерии у них почти не осталось, несомненно, имеется много раненых. Так что их участь, можно сказать, решена.  

– Так мы завтра можем пойти на штурм? – спросил Ли своего военного советника, в которого как то незаметно превратился Ганс.  

– Нет, достойнейший. – Ответил тот. – Штурм сейчас не целесообразен. Их, по-прежнему, много. Пусть и меньше, чем нас и они почти без артиллерии, но, тем не менее. Пойдя на приступ, мы рискуем уменьшить свою армию вдвое, если вообще не потерять ее.  

Ли вопросительно приподнял бровь.  

– Видите ли, достойнейший, – продолжил Ганс, – мы рискуем повторить ту же ошибку, что совершили сегодня островитяне. Они думали, что численное преимущество обеспечит им победу. Но мы встретили их в укрепленном месте – и из этого вышло то, что вышло. Потому как один человек за стеной стоит троих, а то и пятерых в поле. Да, на всю крепость у них есть едва ли пять пушек, но и они, будучи правильно использованы, могут натворить много дел.  

– Так что же вы предлагаете? – Достойнейший Ли взял чашку с травяным отваром с походного столика и передал ее Гансу. Тот с благодарностью принял напиток, отхлебну и расплылся в довольной улыбке. Однако, тут же собрался и продолжил.  

– Я, достойнейший, предлагаю продолжить обстрел. Но делать это пока с низкой интенсивностью и только из морских орудий. – Он замолк и выжидательно глянул на Ли.  

Тот кивнул, давая понять собеседнику, что понял причину уменьшения интенсивности обстрела. Он и сам уже думал над ней. Дело было в том, что в связи с прекращением поставок селитры с островов Свободного Архипелага ожидалось падение объемов производства пороха. И вскорости этот черный порошек ожидало превращение в одну из величайших ценностей этого мира, которую следовало беречь. Разрушить же земляные валы имеющейся артиллерией было практически невозможными, так что предлагаемый обстрел имел целью не уничтожение противника, а лишь создание для него некомфортных условий пребывания в крепости. А раз так, значит стрелять надо не часто, но постоянно.  

Убедившись, что начальник понял его мысль, Ганс продолжил:  

– Рано или поздно им надоест сидеть там сидеть. В конце концов, там есть раненные, еда не бесконечная, да и наши «подарки», время от времени прилетающие на головы, будут им досаждать. Вот когда островитяне решаться выйти в поле в следующий раз – мы их и возьмём. Для этого я хотел бы просить вашего разрешения распределить несколько отрядов по тысяче человек вокруг крепости. Что бы победить пятитысячный гарнизон этого мало, но вот, что бы задержать – хватит вполне. А там, глядишь и мы подоспеем.  

Ли смерил почтенного Ганса взглядом. То, что он говорил, казалось разумным. Да и сегодняшняя битва оказалась выиграна, в основном, благодаря советам главы ночных охотников, одного из тех немногих людей в этом мире, кто был знаком с военным делом не по наслышке. Поэтому достойнейший лишь степенно кивнул и так же неспешно сказал:  

– Думаю, что мы так все и сделаем.  

Однако, планам этим было не суждено сбыться. Не успели достойнейший Ли и почтенный Ганс допить свой травяной настой, как где то за крепостью островитян вспыхнула перестрелка, заставившая главу ночных охотников опрометью выскочить из палатки. Затем грохнули несколько орудий, через минуту еще раз, затем еще. А еще через минут двадцать назад в палатку достойнейшего Ли возвратился почтенный Ганс. Вид он имел при этом мрачнее тучи.  

– Достойнейший, я не оправдал ваших надежд. Островитяне оказались умнее, чем я предполагал. Понимая, что завтра им уже будет сложно уйти из крепости, они сделали это сегодня. И очевидно, напоролись в ущелье, что ведет в Страну Гор, на остатки воинства почтенного Ральфа. Всей информации у меня пока нет, но предварительные сведения таковы. – Он умолк, давая Ли переварить услышанное.  

Тот встал, постоял, раскачиваясь с пятки на носок несколько минут, а затем спроси вполне спокойным тоном:  

– Вы предлагаете их преследовать?  

– Нет, достойнейший. Сейчас мы не сможем этого сделать. Наши люди рассеяны, направление движения и численность прорвавшегося отряда неизвестны. Я предлагаю ждать утра и выяснять обстановку, а затем уже предпринимать какие то внятные действия. Я отдал приказ стянуть все отряды в лагерь, оставив одиночные пикеты по всей долине. Не стоит нам сейчас терять людей.  

– Ну хорошо. Пусть будет так, – покорился неизбежному достойнейший Ли.  

Утро.  

На утро ситуация стала прояснятся. Из крепости в горы действительно смог прорваться примерно трехтысячный отряд островитян. В ущелье он наткнулся на остатки воинства почтенного Ральфа, которые охраняли караван беженцев, возвращавшихся к развалинам Тихого Места, в надежде, что армия Страны Завета защитит их лучше чем горные кручи. В коротком но ожесточенном бою островитяне опрокинули то немногое, что осталось от вооруженных сил Ральфа и рассеяли караван женщин, детей и стариков. От полного уничтожения беженцев спасли темнота и та спешка, с которой жители Свободного Архипелага стремились убраться в горы. Подальше от страшных пушек достойнейшего Ли.  

В крепости же осталось около полутора тысяч раненых, которые стали отчаянно обороняться и сделали невозможным преследование прорвавшегося отряда. В самом деле, преследовать противника имея в тылу крепость с довольно мощным гарнизоном – как то не правильно. Полезешь так в горы, да там и останешься.  

От того, достойнейший Ли ограничился тем, что приказал взять крепость как можно скорее, а в ущелье, ведущем в Страну Гор выставил пикеты. И направил несколько небольших команд ночных охотников отыскать следы островитян. После, он связался со столицей и затребовал газолет для проведения разведки. Однако, вместо шара, наполненного легким газом, получил ворох страшных и обескураживающих новостей.  

Начать с того, что после пожаров в столице начали появляться люди, страдавшие сильной диареей. И многие из таких больных не выживали. Остальные достойные, пережившие пожар и бомбардировку города, направили все свои силы на борьбу с этой заразой. Город очищался от трупов, проводился разбор завалов, изолировались подозрительные больные, но зараза продолжала распространятся.  

Другой ужасной новостью стало то, что газолет обнаружил эскадру Свободного Архипелага, состоящую из двух десятков кораблей, шедшую к Кошагору. И, поэтому, Морской Командующий Момо поднял по тревоге все десять исправных военных кораблей и два торговца, которые успели получить вооружение, и срочно готовит их к выходу в море.  

Да. Тут было от чего задуматься. Если островитянам удасться фокус с обстрелом Кошагора, то это будет очень даже скверно. Будет уничтожен последний центр науки, культуры и производства в этом мире. В самом деле, других крупных городов здесь не было. Столица Государства Завета хоть и не была стерта с лица земли, подобно Городу-Порту Большого Острова, но пострадала изрядно. Плюс эта непонятная болезнь… Тихое Место было сметено и уничтожено этой никому не нужной войной… Остальные деревни и поселки – так они деревни и поселки и есть. Десяток-другой дворов. Хорошо, если в них кузнеца найдется, да школа какая-никакая. «Города» степняков?! – да разве же это города? Так, полевой лагерь на постоянной основе. Дома главы клана, да сотни приближенных, та же кузница, школа, да пяток харчевень. Вот и все. Хорошо если электростанция есть. Да и та – ветряк. В степи не очень жаловали паровые машины. Топлива там было не так что бы и много, а климат – прохладней чем в Стране Завета. Оттого паровичок можно было встретить если только у главы клана и нескольких особо приближенных. В общем, со смертью Кошагора во всем известном ему мире не оставалось больше города в котором бы было больше десяти тысяч жителей, имелось бы промышленное производство и какие-никакие, но ремесленные учебные заведения. В общем, если план островитян удастся, то цивилизация будет отброшена назад, по сути, к моменту Великой Катастрофы, которая, если верить Пророкам, разразилась более пятисот лет назад и оставила человечество без помощи Богов и связи с Прародиной. Достойнейший Ли внутренне поежился. Потом стряхнул с себя оцепенение страха и вышел из палатки связи.  

Гибель Кошагора.  

Момо спешил. Момо ругался, но поделать ничего не мог. Те четыре матроса, что таскали его носилки по всему порту, уже давно выбились из сил. Но беспокойный Морской Командующий никак не унимался. Несмотря на рану и, мягко говоря, неважный внешний вид, он заставлял таскать себя по кораблям эскадры. Он сорвал горло и теперь безжалостно отчитывал капитанов свистящим шепотом. Но эти тихие звуки, срывающиеся с губ полуживого старика, заставляли бывалых людей работать усерднее любой площадной брани. И уже к вечеру эскадра из двенадцати боевых кораблей двинулась к Кошагору.  

Не все было ладно на той эскадре. Два клипера, взятые из ремонта, ели тащились. С них была демонтирована часть котлов. А ставить новые уже не было времени. Поэтому оставили как есть, ограничившись «торгашеской» скоростью в 25 километров в час. Вооруженные торговцы в этом плане даже выигрывали. Они разгонялись до тридцати. Но пушки на их палубах стояли просто на полевых лафетах. Растянутые веревками и талями. Выглядело это, мягко говоря, не очень. А как будет работать – не ведали и сами Пророки. Остальные его суда, получившие те или иные повреждения, закончили ремонт и были почти полностью боеспособны. Единственное на «Гордости Достойных», его флагмане, так и не удалось исправить носовой барбет. И оттого корабль казался Момо не вооруженным. Но не это беспокоило старого пирата, а сообщения, поступавшие от наблюдательного газолета. Эскадра противника была уже в каких то четырехстах километрах от Кошагора. Момо же требовалось преодолеть шестьсот десять. Он катастрофически не успевал. Эта мысль даже в том полузабытьи, в которое он время от времени впадал, не давала ему покоя. И выход из этой ситуации он видел только один. Островитяне двигались с «купеческой» скоростью. Оно и не мудрено, учитывая тот факт, что большая часть их порядка – вооруженные «торгаши». Поэтому можно бросить тихоходные лоханки и рвануть на оставшихся восьми боевых кораблях на перехват вражеской эскадре. Расчеты показывали, что он успеет перехватить островитян у самого города, но остаться ввосьмером против двух десятков кораблей врага – это явное самоубийство.  

Однако, это был, пожалуй, единственный выход. Поэтому, как только последний из кораблей покинул порт, Момо передал по эскадре сигнал : «Способным поддерживать полный ход – следовать за мной. Неспособным – следовать к Кошагору. В бой вступать по готовности. » Тем временем, с газолета докладывали, что эскадра островитян сохраняет прежний курс и скорость. А значит у Момо был небольшой запас времени. Он расчитывал успеть к Кошагору перед самым рассветом. А эскадра Свободного Архипелага – сразу после. С этими мыслями Морской Командующий и отправился спать. Пока что он сделал все что мог. А то что случится завтра не знают даже Боги и Пророки. Так стоит ли из-за этого переживать?  

Утро у Кошагора выдалось туманным. Сам город и бухта терялись в молочной пелене. Момо отдал приказ встать на якорь на рейде. Сам же связался по радиосвязи с комендантом порта. Тот доложил Морскому командующему, что эвакуация жителей почти закончена, единственный форт города к бою готов, как и шесть торговых кораблей, стоящих в гавани. Они под парами и выйдут в море по первому требованию Командующего. Далее, немного помявшись, комендант доложил, что эвакуацию промышленных производств провести не удалось. Большинство оборудования очень громоздкое. Да и не было на это времени, если честно. Сегодня попробуют вывезти отдельные станки, если будет время…  

Момо бесцеремонно оборвал коменданта и заявил, что времени у того больше не будет. И что пусть тот готовится принять геройскую смерть в стенах форта, а торгаши пусть выходят на рейд, как спадет туман. Разумно, конечно, было бы выйти на встречу вражеской эскадре, но в таком «молоке», которое сейчас стояло над морем, был огромный шанс разминуться с ней. Даже экипаж газолета сейчас не мог ничего внятного доложить о положении островитян. Туман поднимался на высоту в километр и от того даже дымы двух десятков судов были не видны.  

Через час туман поредел и с газолета доложили, что видят дымы в ста километрах восточнее от Кошагора. Большего Момо и не надо было знать. Приказав через коменданта порта «торгашам» выбираться на рейд и «действовать по обстоятельствам», он устремился на встречу вражеской эскадре, рассчитывая серьезно потрепать ее еще на подходе к порту. Да, ему, безусловно следовало более подробно проинструктировать капитанов торговых судов, но, во первых, он не имел на это времени, во вторых – «купцы» не имели радиостанций и в третьих – Момо абсолютно не представлял, как будут развиваться события.  

Его клипера стремительно резали морские волны, подобные стаи хищников. Они ими и были. Стаей волков, пытавшейся перехватить коровье стадо. Стадо охраняли собаки, да и сами коровы были способны поддеть любого волка на рога. Но волки владели инициативой и, будь у них время, они бы легко порвали стадо и даже собаки не помогли бы. Однако времени у них как раз и не было. Эскадре островитян оставалось четыре часа хода до Кошагора. А перехватить их Момо рассчитывал через час с небольшим.  

Так и произошло. Смотрящий на левом крыле мостика завопил, что видит дымы на горизонте. И Момо, дождавшись момента, когда дымы вражеской эскадры переместятся на траверз, скомандовал последовательный поворот эскадре на параллельное направление движения с противником. Совершая этот маневр, Морской Командующий, безусловно, потерял драгоценные четверть часа времени, однако вышел к вражеской эскадре с самого удобного для себя ракурса. Двигаясь параллельно противнику, обладая преимуществом в дальности открытия огня и скорости он с легкостью мог концентрировать огонь всей эскадры на головных кораблях неприятеля, выбивая их один за другим. Но это в теории. На практике все спутал командующий отряда военных кораблей островитян.  

Заметив дымы, он просто повел свои корабли на встречу Момо. Повел умирать. Последний клипер эскадры Морского Командующего Страны Завета еще не завершил разворот, а вокруг флагмана уже начали вскипать разрывы. На сей раз бой шел на параллельных курсах и Момо оказался лишен возможности концентрировать огонь всех своих кораблей на отдельных клиперах отряда островитян. Сражение грозило затянуться. Тогда Морской Командующий отдал приказ двум последним судам в своей колонны оторваться от отряда и следовать на сближение с основной эскадрой пиратов и пользуясь преимуществом скорости и дальности открытия огня помешать ее продвижению к Кошагору. Капитанам этих клиперов следовало сблизится с вооруженными торговцами островного государства, слегка обогнать их и концентиируя огонь своих пушек на передовых кораблях эскадры островитян постараться выбить их как можно больше …. Какие еще инструкции дал бы Морской Командующий своим подчиненным, но тяжелый снаряд, угодивший в радиорубку поставил точку в его славной карьере лихого морского разбойника, Достойного, члена Совета Достойных, Морского Командующего и первого в истории этого мира флотоводца, выигравшего морское сражение.  

Эскадра, между тем, продолжала сражаться без своего Командующего. Сражаться и побеждать. Последний клипер в линии островитян оказался под огнем сразу трех матерлотов Страны Завета. Через пол часа напряженной артиллерийской дуэли он вышел из строя и стал заваливаться на правый борт. Это позволило сосредоточить огонь все тех же трех кораблей на третьем клипере в линии островитян. Еще через полчаса сражение передовых отрядов было законченно. Стране Завета этот бой обошелся в четыре клипера, но боевые корабли островитян перестали существовать. Оставшиеся на ходу два клипера, добив последний корабль островного государства развернулись ввиду гавани Кошагора и бросились на перехват вооруженных торговцев, двигавшихся к городу. На кораблях спешно гасили пожары. Устраняли неисправности. Выбрасывали за борт обломки. Полностью боеспособными эти корабли уже не были, но и беззубыми их назвать было нельзя.  

Тем временем, в пятидесяти километрах от Кошагора в море разворачивался второй этап этой драмы. Островитяне отнюдь не были дураками. В составе их эскадры были не только торгаши, могущие похвастаться парой-другой гладкостволок. Были, были на этих «торгашах» нормальные корабельные нарезные орудия. Они то и встретили огнем на дальней дистанции те два клипера, что покойный Момо отрядил на перехват вражеской эскадры. В отличии от таковых на кораблях Страны Завета никаких импровизированных креплений там не было. Были грамотно рассчитанные и установленные в заводских условиях тумбы. Они, безусловно, не обеспечивали той защиты, какой давали барбеты на клиперах. Их прислуга не была обучена так же хорошо, как кадровые канониры Страны Завета, но они заставили корабли Момо держаться на значительном расстоянии от себя и сильно снизили эффективность их огня. Поэтому, когда к бою подключились два оставшихся клипера всего один корабль островитян вышел из строя и беспомощно дымил, догорая на горизонте. Подкрепление, пришедшее со стороны Кошагора, вдохновило жителей континента и позволило охватить голову колонны Свободного Архипелага. Дело пошло быстрее и, когда на горизонте показалась гавань Кошагора со стоящими на рейде «торгашами» уже третий вооруженный торговец покинул строй, объятый пламенем. Стоявшие на рейде «купцы» задымили сильнее и неорганизованной толпой рванули навстречу вражеской эскадре. Видимо среди них нашелся грамотный капитан, рассудивший, что неподвижно стоя на рейде и видя артиллерийскую дуэль с численно превосходящим противником шансов выжить у них нет. Совсем. В ближнем же бою шанс если и не уцелеть, то, хотя бы по-дороже продать свои жизни все же был. Вслед за «торгашами» в эту свалку кораблей, которая развернулась ввиду города влетели и три клипера. Очевидно, их капитаны так же рассудили, что расстреливая островитян с дальней дистанции они ни коем образом не смогут помешать им бомбардировать город. Четвертый клипер остался в стороне и безуспешно боролся с пожаром. Пока четыре корабля островитян не подошли добить его.  

Когда вооруженные торговцы и два искалеченных клипера, вышедшие из Города Завета с отрядом Момо и не сумевшие поддерживать нужную скорость хода прибыли к Кошагору, на месте города они застали один огромный пожар и, как ни странно, уцелевший форт. Как объяснил его комендант, которому Младший Морской Командующий нанес визит, едва встав на рейд, островитяне его просто проигнорировали. Ведь дальности стрельбы у гладкостволок хватает. Им не хватает точности. А попасть в такую цель как город можно с куда большего расстояния, чем в корабль.  

Апофеоз.  

Достойнейший Ли, победитель островитян, Командующий армии Страны Завета просто не знал, что делать. Он сидел в своей палатке и тихо паниковал. С момента сражения при Тихом Месте прошло едва ли полгода. А мир, который знал Ли оказался полностью разрушен. Мало было Стране Завета тягот войны… Вслед за ней пришла болезнь. Какой то недуг, поражавший всех без разбора. И правых и виноватых, старых и молодых. Болезнь не разбирала. Она губила жизни с эффективностью и монотонностью машины, заставляя свои жертвы умирать в страшных мучениях в луже собственных нечистот.  

Сначала болезнь восприняли как нечто связанное с антисанитарией и не придали ей особого значения. Однако потом, когда выяснили, что никакое мытье рук, никакая обработка тела не спасает от заражения трупы просто перестали убирать. Люди стали избегать других людей, разбегаться в леса. Авторитет власти упал. Среди религиозных обывателей ходили слухи, что болезнь – это кара богов, посланная смертным за их непомерную кровожадность и прочие прегрешения. Вера, столь яростно насаждаемая и оберегаемая Советом Достойных, стала работать против него. Неудивительно, что вскоре перестал существовать и сам Совет. Частично члены совета вымерли, частично были убиты взбунтовавшимися фанатиками, требовавшими умилостивить богов. Самые умные – а таких было всего два – сам Достойнейший Ли и Достойный Мехмед – в окружении верных людей удалились в ближайшие леса с целью оградить себя и подчиненнных от болезни.  

Дела в Степи обстояли примерно так же. Болезнь перекинулась и на них. Клановое общество скотоводов, построенное на взаимодействии отдельных групп рухнуло практически мгновенно. Отдельные семьи, спасаясь от эпидемии, отделялись от клана, угоняли скот и уходили в степь. Не всех это спасало, но многим казалось единственным выходом.  

Про островитян сведений было мало. Но они говорили о том, что мор поразил и их. Уничтожив те начатки государственности, которые там были.  

За болезнью пришел голод. Уничтожив то немногое, что пощадила она. Ситуацию усугубляло большое количество банд, которые сколачивались стихийно из голодных горожан, боявшихся вернуться в сгоревший и охваченный эпидемией дом и остатков армии островитян, выдавленной в горы и вынужденных пропитания ради грабить всех, до кого они могли дотянуться.  

Не миновал разорения и городок шахтеров Горные Каменоломни. В условиях всеобщей разрухи железо перестало пользоваться спросом а это, автоматически, повлекло за собой убытки и прекращение подвоза продовольствия. Ну и болезнь и банды… Вскоре вольный шахтерский городок опустел, а его жители пополнили ряды банд и изолированных групп, пытавшихся выжить в бескрайних просторах едва освоенного материка.  

Такая вот она математика конца света. Но та проблема, которую предстояло решить Ли, была более насущна. Это была проблема выживания.  

Дело в том, что то поселение, которое организовал Ли вместе с почтенным Гансом и теми немногими «ночными охотниками», которые остались верны своему командиру, оказалось в осаде.  

Лесной поселок, в котором проживало около тридцати человек под началом Ли был превращен в маленькую крепость. Чужих в него не пускали, сами не выходили, а жили на запасах, прихваченных при развале некогда могучей армии самого крупного государства на планете. Естественно, что другие то же «прихватывали». Только не у всех хватило ума наладить контроль за распределением и хранением средств. И, как то так получилось, что через несколько месяцев еда у всех стала заканчиваться. Несколько банд, понукаемые голодом, объединились и стали разорять все, до чего смогли дотянуться. Фермы, небольшие общины, пытавшиеся жить собирательством. Это вызвало очередную вспышку болезни. И, естественно, бандитам через какое то время оказалось опять нечего есть. Тогда то и вспомнили они о «крепости», где затворившись от всего мира жил бывший Достойнейший из Достойных.  

Вторую неделю они осаждали его небольшой поселок. Пытались брать штурмом. Но у «ночных охотников» было достаточно пороха и они умели пользоваться своим оружием. Так что штурм захлебнулся. И не раз. Однако, несмотря на всю отвратную военную подготовку нападающих, время от времени везло и им. От трех десятков солдат у Ли к концу второй недели осталось всего двенадцать, включая его самого. А нападающих, кажется, что даже еще и прибавилось, несмотря на то, что после каждого штурма вокруг стен поселения оставались кучи трупов. Одно радовало – оружия хватало. Однако положения это не спасало. И нужно было искать выход из создавшейся ситуации. И он явно был не в сидении за стенами.  

Тут в палатку, прерывая грустные думы начальника вошла Наташа. Эта уже не молодая женщина, несмотря на свой возраст, сохранила подвижность и силу молодости и смогла заменить достойного Ганса, погибшего четыре дня назад от бандитской стрелы.  

– Достойнейший Ли, простите, что прерываю ваши размышления, – несмотря на тяжелую ситуацию, она сохранила безукоризненную вежливость. – Но там, эти в лесу, что то опять затевают. И, похоже, что то серьезное.  

Ли встал и проследовал за ней в одну из угловых башен.  

Действительно, метрах в пятистах от ворот крепости, суетилось человек двадцать бандитов, что то копая и переворачивая какой то тяжелый предмет.  

– Достойнейший, видите? – обратилась к нему Наталья. – По-моему, они пытаются установить пушку…- Она замерла, ожидая реакции старшего.  

Ли внимательно разглядывал картину. Действительно, было похоже, что пушечный ствол пытались приспособить на некое подобие земляного лафета. Делали бандиты это открыто и нисколько не стесняясь того, что их увидят с крепостной стены. Ли повернулся к своему командиру «ночных охотников»:  

– Наталья, во первых, я бы попросил впредь обращаться ко мне по имени. Старый мир, увы, безвозвратно ушел, а с ним и старые титулы. Во-вторых, вы, судя по всему правы – они действительно притащили пушку. И если они пальнут из нее и сделают пролом в стене – мы не удержим нашу крепость. Поэтому, думается мне, что нам с вами надо прорываться из этой клетки. Безусловно, это риск, но это хотя бы какой то призрачный шанс. Если мы останемся здесь, то, боюсь, что у нас не будет и его. – Он выжидательно уставился на женщину.  

– Безусловно, вы правы, – согласилась Наталья. – Однако, здесь не место обсуждать это. Давайте спустимся вниз, а сюда я пришлю нашего снайпера. Франц серьезно осложнит жизнь этим «артиллеристам» и выиграет для нас пару лишних часов.  

Они спустились вниз, а на башню поднялся сухопарый, небольшого росточка парень с огромной винтовкой за спиной. Спустя несколько минут со стороны вышки раздалась размеренная стрельба.  

Наталья тем временем продолжила излагать план побега из крепости, ставшей ловушкой для горстки выживших:  

– Лично у меня есть два варианта того, как мы можем покинуть это гостеприимное место. Первый – уйти по-тихому, ночью. То, что мы сумеем уйти – лично у меня почти не вызывает сомнения. Но вот взять с собой мы вряд ли что сможем. Только личные вещи и то не все.  

Второй вариант – попробовать прорваться на паровике. Это более рискованно, но взять с собой сможем побольше. И, хотя бы в первое время, не будем нуждаться в пище и средствах к существованию. – Она посмотрела на Ли, ожидая его реакции. Тот подумал, взвешивая все «за» и «против», а потом, взглянул в глаза собеседнице и твердо сказал:  

– Наталья, мне лично больше по-душе второй вариант. Я его сам обдумывал буквально в тот момент, когда вы зашли ко мне. И в этом деле, как мне кажется, пушка может сыграть нам наруку.  

Наталья вопросительно подняла бровь.  

– Мне кажется, – продолжил Ли, – нам стоит позволить им выстрелить из орудия. Как вы думаете, что произойдет после удачного выстрела?  

– Ну, образуется пролом. А потом они ринуться на штурм. – Сказала Наталья, так и не понимая, куда клонит ее начальник.  

– А как вы думаете, Наталья, будут ли они готовы к тому, что на встречу штурмующим из крепости рванет паровичок? – Ли хитро прищурился и посмотрел на собеседницу.  

– Думаю, что нет. – Она подмигнула в ответ. – Теперь я понимаю, почему вы носили титул Достойнейшего.  

– А если от паровичка еще и оторвется телега, нагруженная всяким добром – как ты думаешь: рванут они в погоню или займутся грабежом? – Ли подмигнул в ответ.  

– А если в том прицепе потом еще и рванет маленькая бомбочка…- Наталья мечтательно закатила глаза.. – Все, я пошла готовить паровик, прицеп и собирать ребят. А то у нас только четверо на страже. Остальные спят…  

Посмотрев вслед удаляющемуся командиру «ночных охотников», Ли развернулся и пошел к себе в палатку. На место смятению, наполнявшему мысли бывшего Достойнейшего еще четверть часа назад, пришло спокойствие. «Буду делать все, что бы наш план сработал, а там получится то, что получится» – с облегчением думал он.  

План сработал как хорошо отлаженный часовой механизм. Выстрел пушки проломил воротину и частично сорвал ее с креплений. Кинувшиеся нвслед за этим на штурм бандиты довершили начатое. И были встречены дружным залпом, уполовинившим штурмующих. Вслед за этим в смешавшиеся ряды атакующих врезался паровичок, успевший разогнаться на просторах двора. Легко смахнув остатки ворот и замешкавшихся возле них нескольких бандитов, грузовик с прицепом рванул в сторону пушки, прямо на обалдевшую от такой наглости прислугу. В этот момент, трос, удерживающий прицеп, был обрезан и он продолжил свой бег сквозь заросли, независимо от тягача, отвлекая на себя внимание атакующих. Паровичок, почувствовав облегчение, напротив, рванул по дороге, мимо обалдевшей орудийной прислуги. Остановить его никто не успел. Несколько запоздалых выстрелов, раздавшихся ему вслед, уже ничего не решали. Еще мгновение и он скрылся за поворотом лесной дороги.  

Сидевшая на месте водителя Наталья, повернулась к Ли, и с радостной и немного нелепой улыбкой человека, только что избежавшего смерти, начала ему что то рассказывать, но тут же осеклась, увидев его остекленевший взгляд. На светлой рубашке Достойнейшего, на уровне груди, расплывалось красное пятно…  

Бог  

Его звали Венцелем. И он был кораблем. Космическим. Правда он был им не всегда. Родился и часть своей долгой жизни он был человеком. У него была семья. Он работал в Центре Исследований Внеземной жизни по программе «Панспермия», продолжавшейся уже третье тысячелетие. Все было хорошо. Пока он не со всей семьей не попал в аварию. Семья, жена и две дочки, погибли. А вот ему суждено было выжить. Но жизнь после этого потеряла всякий смысл. Он механически ходил на работу, делал отчеты, общался с коллегами… Но все без азарта, как автомат. Он стал задерживаться на работе, спать в кабинете, потому как возвращаться в пустую квартиру, где все напоминало ему о его любимых девочках, было выше его сил. Руководство проекта заметило его отчужденность и предложило ему выход.  

У проекта возникли трудности на одной из ранее заселенных планет. Контакт с «местной» цивилизацией был утрачен, и решить проблему с помощью искусственного интеллекта оказалось невозможным. Последнему не доставало гибкости живого разума. Проекту нужен был кандидат на «полет в один конец». Кандидат должен был пройти полную киборгизацию. По сути, от него должен был остаться только мозг. Его работоспособность, на уровне современной медицины, можно было поддерживать практически неограниченное время. По крайней мере две тысячи земных лет разработчики технологии гарантировали железно. С учетом того, что выживание мозга требовало много меньше ресурсов, столь ценных во время почти полутысячелетнего космического полета, от кандидата требовался отказ от тела. Психологически это могли перенести далеко не все. И Венцель, по мнению специалистов компании оказался идеальным кандидатом.  

Психологи, проводившие отбор, определили, что благодаря перенесенной душевной травме Венцель утратил всякую привязанность к той форме существования, в которой он сейчас находился. Более того, он тяготился ей. В этой жизни его не удерживали никакие якоря и привязанности. Однако, обладая твердым характером от рождения, он не сломался как личность и нашел для себя единственный выход – работу. При этом он сохранил трезвость суждений и склонность к логическому анализу. Это и определило выбор психологов. Так Венцель и оказался «мозгом в банке» – руководящей системой огромного межзвездного корабля, обладающей огромными вычислительными и информационными ресурсами, великолепной системой сбора данных и разветвленной сетью оконечных исполнительных механизмов.  

Надо сказать, что подобное существование, по-началу, всерьез захватило его. Первые лет четыреста это служило лекарством от душевной болезни. Используя огромные вычислительные ресурсы своего нового «организма-механизма» он, моделировал себе виртуальные реальности, в которых вновь и вновь проживал свою жизнь с семьей так, как будто небыло той злосчастной катастрофы. Однако, со временем, Венцель-корабль стал осознавать, что жизнь Венцеля-человека уже прошла. Виртуальная реальность стала резать его человеческие чувства своей ненатуральностью. Самый совершенный компьютер с искусственным интеллектом всё-таки оставался всего лишь компьютером. Угловатость поведения моделированных персонажей временами настолько бесила Венцеля, что он в сердцах удалял имитацию и создавал новую, стремясь добиться совершенства. Но, со временем, он опять начинал понимать, что созданная им реальность является всего лишь отражением его самого, его мыслей, мечтаний и идей.  

Разочаровавшись в очередной раз он хотел опять удалить имитацию и начать с чистого листа, но, потом, передумал и оставил ее как уголок памяти. Как напоминание себе о том, кем он некогда был. Он по-прежнему время от времени возвращался в выдуманную реальность, но с каждым разом проводил там все меньше и меньше времени. Он все меньше отождествлял себя с человеком и все больше осознавал себя в качестве мозга огромной исследовательской системы, направленной на изучение и исправление проблемы, возникшей в соседней с Землей звездной системой.  

Время полета подходило к концу и компьютер, отвечающий за навигацию, приступил к торможению, взрывая небольшие термоядерные заряды под абливиационным зеркалом корабля. Венцель временно перевел себя в режим, эквивалентный человеческому сну. Пусть его новое тело и воспринимало ужасные перегрузки при взрывах совершенно иначе, чем человеческое, однако возникающие при этом сбои были неприятны. Поэтому он предпочел сон.  

Навигационный компьютер просигналил о выходе на орбиту Новой Земли. Венцель вывел свое огромное тело из режима сна, провел ревизию систем, отдал команды на исправление отдельных мелких повреждений, вызванных огромными перегрузками при торможении. Начиналась работа, ради которой он проделал со своим телом эту ужасную трансформацию. Осталось сделать так, что бы жертва эта не была напрасной. Если не получилось спасти жизнь своей семье, то, возможно, получится улучшить жизнь людей на этой планете.  

Работа началась со сбора информации. А ее было до обидного мало. В основном это были орбитальные снимки. Самые новые из которых имели двухсотлетнюю давность. Предыдущий корабль, прилетевший сюда почти восемьсот земных лет назад, смог продержаться на орбите только заданные ТЗ пол тысячелетия. После чего, исчерпав ресурсы, сошел с орбиты, предварительно отстрелив посадочные капсулы с грузом андроидов и оборудования. Не все они приземлились штатно. Но, в основном, основная масса приземлилась штатно в районе бывшего первого человеческого поселения на этой планете, носившего название Новый Эдем. Спутник-ретранслятор, просуществовал на орбите еще порядка ста лет. Он то и сделал последние фотографии, которые показывали полное отсутствие цивилизации.  

Поэтому, сразу по выходу на орбиту, еще до того как послать сигнал запроса на законсервированные на поверхности планеты грузовые капсулы, Венцель организовал запуск нескольких спутников-наблюдателей и принялся за скрупулёзное исследование поверхности планеты, задав максимально возможное разрешение снимков. На это сложное дело ушло почти пять земных лет или четыре местных года. Зато, по окончании работы человек-корабль имел в своем распоряжении точную и всеобъемлющую карту поверхности планеты с указанием распределения человеческой популяции по ее планете и представлял примерный уровень цивилизации на поверхности.  

К слову сказать, последний удручал. Люди, чьи предки прибыли сюда на межзвездном корабле, скатились до звериных шкур и каменных топоров. Судя по тому, что увидел Венцель, навыки обработки металла сохранились только на одном из островов, расположенном в океане почти в тысяче километров от материка, на котором было расположено первое поселение людей.  

Вообще, ареал обитания человеческой популяции оказался много шире того, что он ожидал здесь встретить. Небольшие группы людей и их примитивные поселения встречались почти по всей планете, на островах двух, имевшихся на планете океанов. Исключение составляли приполярные области. Оно и понятно, условия обитания там были невозможны для столь примитивной цивилизации. Еще одним белым пятном оказалась область, где, собственно и зародилось человечество на этой планете. Объяснения этому феномену Венциль пока найти не мог, но надеялся, что разберется с проблемой в ближайшее время.  

Итак, предварительная информация была получена, пора было приступать к следующему этапу сбора данных – непосредственному контакту с аборигенами. На этом этапе Венцель очень сильно пожалел, что у него отсутствовали роботы, замаскированные под местных домашних животных. Его визуальные наблюдения свидетельствовали о том, что имеющиеся на планете группы людей очень замкнуты и слишком малочисленны для того, что бы посторонний человек мог бы затеряться среди них. Банально все друг друга знали. Исключение составляла изолированная цивилизация, населявшая большой остров в Западном океане, сохранившая навыки обработки металлов. Однако и там было непонятно, сколько чужак сможет выдавать себя за своего. Поэтому, на первоначальном этапе операции Венцель решил ограничится установкой активных микрофонов в отдельных поселениях людей. Для этого он решил пожертвовать несколькими исполнительными механизмами, которые он под покровом ночи решил спустить с орбиты в разных точках в индивидуальных капсулах. Их возвращение не предусматривалось, а целью было незаметное для аборигенов проникновение в селения и установка там стационарных микрофонов, замаскированных под камни. В целях сохранения инкогнито, исполнительные механизмы снабжались средствами маскировки. Венцель сожалел, что не может для этой цели использовать уже попавшие на поверхность планеты исполнительные механизмы. Но, увы и ах, при них не имелось транспортных средств, а собственный радиус действия древних андроидов не позволял им добраться до ближайшего поселения самостоятельно.  

В один конец.  

Исполнительный механизм номер 371 получил питание на центральный процессор и стал прогонять тесты состояния. Все системы отозвались зеленым уровнем готовности, подтверждающим их полную работоспособность. Только сенсор визуальной разведки отозвался шелтым, сигнализирующим о не полной готовности. Причиной неисправности послужил конденсат влаги, осевший на внешней поверхности объективов. После его удаления система так же показала зеленый уровень готовности.  

Сканирование местности показало, что 371 й спускается на парашюте и до земли остается не более трехсот метров. Местность в которую он опускался являла собой степь, поросшую высокой травой и отдельными деревцами. Одновременно с разведкой местности через блок связи пошла информация о задаче и месте его проведения. Электронная карта и блок позиционирования услужливо подсказали роботу его местоположение и маршрут движения. Контролируя процесс снижения он подогнул опоры и мягко приземлился на них, погасив энергию собственного падения. Отцепив парашютный ранец он, работая манипуляторами быстро выкопал яму и закопал в нее ранец с упакованным туда крылом. Он не задавался вопросом «зачем», а просто исполнял данную ему инструкцию. Затем, собрав три десятка небольших камней три-пять сантиметров в диаметре, 371й просверлил в каждом из них отверстие диаметром пять миллиметров и глубиной пятнадцать миллиметров, поместив в каждый из них миниатюрный микрофон с устройством сбора данных и миниатюрным передатчиком. Эти приспособления были способны накапливать информацию в течении десяти местных дней и, практически мгновенно сбрасывать ее по внешнему сигналу с дрона-сборщика на его накопитель по широкому радиоканалу. Уложив доработанные таким образом камни в специальный контейнер, 371й включил режим маскировки и направился к расположенному в двадцати километрах от места посадки поселению. Масаировка заключалась в том, что все поверхности тела 371 го представляли собой экраны, на которые проецировалось изображения с микрокамер, расположенных на противоположной стороне конструкции. Это хоть и не делало робота невидимым совсем, но очень затрудняло его визуальное обнаружение.  

Приближаясь к селению 371й замедлил свои движения. Это снижало скорость выполнения задачи, но, одновременно с этим и уменьшался и звуковой фон, генерируемый при перемещении. Пользуясь темнотой и маскировкой, робот бесшумно подкрадывался к нескольким хижинам. Вдруг, от одной из них отделилась невысокая стремительная тень и с громкими звуками бросилась в его сторону. Программа 371го подразумевала защиту себя от представителей местной фауны, ограничения были только в части убийства людей. Никто не собирался повторять ошибку восьмисотлетней давности, когда отряд андроидов, посланный с орбиты для установления контакта, уничтожил в порядке самозащиты десяток встречавших их людей. Поэтому, агрессивное местное животное, которое ничем не напоминало человека тут же получило пулю из почти бесшумного пневмоштуцера и повалилось на землю. Вопросом : «А что делает агрессивное животное рядом с человеческим поселением? » – 371й не задавался. И, когда из за соседних хижин выскочила небольшая стая таких же существ, он, ни секунды не поколебавшись, раздал каждому по пуле. В этот момент произошло два события – к управлению 371го напрямую подключился Венцель, обеспокоенный тем, что одно из подчиненных ему оконечных устройств, по сути, ведет бой. И из крайней хижины выскочил местный житель, вооруженный копьем, которое он сжимал в правой руке и горящим факелом, который он высоко поднимал над собой левой, в попытке осветить как можно больше пространства.  

Абориген еще не видел 371го, скрытого своей маскировкой, а Венцель во все глаза или, вернее сказать, объективы оконечного устройства, рассматривал …. Он даже затруднялся как назвать человека стоящего перед ним… и не придумав ничего лучше стал называть его просто инопланетянином. Да. Именно инопланетянина и рассматривал сейчас Венцель.  

Человек был ожидаемо, для ново-землянина, высок. Имел большую выпуклую грудную клетку и, немного диссонирующие с ней тонкие, прямо таки, изящные руки и ноги. Однако, несмотря на худобу, конечности были переплетены рельефными мышцами, что говорило о хорошей физической форме аборигена. Одет он был в кожаную, распахнутую на груди тунику. Бедра охватывала кожаная же юбка. На ногах у него были обуто какое то подобие кожаных же тапок. Копье, которое он держал в руке, настороженно поводя им из стороны в сторону, было изготовлено из крепкой деревянной парки к концу которой была кожаной веревкой примотана кость, срезанная наподобие медицинской иглы. Лицо незнакомца имело резкий, ястребиный профиль и было украшено густой черной бородой, заплетенной в две тугие косы. Волосы на голове были заплетены в пучок, свисавший с макушки наподобие конского хвоста.  

Пока Венцель делал эти наблюдения из соседних хижин, которых в поселении было всего то штук восемь, выскочило еще с десяток мужчин и бросились на помощь к первому. Обменявшись несколькими фразами, которые хоть и показались Венцелю знакомыми, но остались непонятыми, они разошлись и стали осматривать трупы животных, убитых 371м. Сознание человека-корабля испытало легкое беспокойство, от того, что аборигены, в порыве поискового энтузиазма могут наткнуться на робота, стоявшего метрах в двадцати от места происшествия и которого местные пока не замечали благодаря его неподвижности, темноте и совершенной маскировке. Поэтому он дал команду 371му медленно и бесшумно отойти назад на пятьдесят метров. Чувствительные акустические сенсоры робота не уловили никаких посторонних звуков. Однако десяток первобытных охотников как по команде повернулись в его сторону. Они настороженно уставили свои копья в темноту и настороженно вслушивались в ночь.  

371й продолжал медленно отходить, а охотники все так же стояли и настороженно вглядывались в пространство перед собой. Когда между аборигенами и роботом оказалось расстояние более пятидесяти метров, Венцель развернул оконечное устройство и побежал в сторону ближайшей рощицы, рассчитывая переждать светлое время на ветвях одного из деревьев в ней, а следующей ночью наведаться обратно в поселение и расставить акустические датчики.  

Вурдалак.  

Охотник клана черной руки, Джара, спал в своей хижине в объятиях своей новой жены. Старая спала у входа, вместе с ребенком. Ребенок ворочался во сне и это мешало мешало охотнику заснуть. Он встал, одел чуни, подошел к тлевшему посередине хижины очагу. Покопался в нем, достал остатки мяса, тушеного в глиняном горшке с корнями и тихо прошел к выходу. Сел, притворив за собой полог. Тут же под ноги кинулся верный степной волк по кличке Мохнатый. Потрепав его по загривку, Джара сунул ему кость с остатками мяса, которую собирался только что обглодать сам. Волк лизнул руку хозяина и, приняв подарок, улегся у его ног. Мужчина же сидел на большом и нагретом на солнце камне и размышлял о том, зачем он взял себе еще одну жену. С одной стороны, она, конечно, молода и красива и искусна в ночных утехах, а с другой – теперь придется приносить домой на треть больше мяса. А что бы его добыть – нужно будет на треть больше времени проводить на охоте. Вместо ночных утех… С третьей стороны, его первой жене было тяжело самой, в его отсутствие и хозяйство вести и растить ребенка. А так ей будет помошница. Поладить они должны… Да и нельзя было не взять в жены юную сестру друга Сама, погибшего месяц назад на охоте. Старик-отец Сама был не в состоянии прокормить семью. А других сыновей у него не было. Да. В степи мужчина – это кормилец и охотник. Вот на юге, говорят, есть люди у которых семью кормят женщины. Они выращивают зерно и работают в поле. Их мужчины ленивы и только и делают, что сидят под навесом, пьют вино и кушают лепешки. Тут воспоминания Джарры перескочили на вкус этих самых лепешек. Ему, тогда еще ребенку, однажды удалось попробовать такую. В тот год клан ходил охотится в предгорьях. И там они встретили других людей. Непохожих на охотников. Встреча кланов – это всегда праздник, если только они не враждуют. Лучшая одежда, лучшая еда. И вот, на разосланной холстине, которую именовали не иначе как «божьей дланью», среди вареного и жаренного мяса, вареных кореньев зефы, вкусного стоялого сока фигурного дерева и появились две лепешки, которые женщина из встреченного клана заботливо распарила в горшке. Они источали непередаваемый аромат и стали главным угощением праздничного обеда. Всем досталось по небольшому кусочку и Джара с улыбкой вспоминал, как растягивал удовольствие, отщипывая по маленькому кусочку от вкусно пахнущей и поразительно вкусной массы…  

Тут Мохнатый вдруг насторожил уши, бросил кость и в следующее мгновение с громким лаем кинулся в темноту за хижину. Еще через мгновение туда же бросились и остальные ручные волки поселения.  

Поняв, что происходит что то неладное, Джара бросился за копьем и поспешил к ним на помощь. Но, когда он выскочил в темноту, окружающую стойбище, то увидел только трупы животных. Внешне, они почти не имели повреждений, но лежали абсолютно неподвижно. Джара напряженно водил копьем, ожидая нападения. Но ничего не происходило. Кто бы не убил волков – он больше себя никак не проявлял. Но, неким звериным чутьем, охотник чувствовал, что в темноте кто то есть. Он все еще стоял, настороженно поводя копьем, когда к нему подошли другие мужчины стойбища.  

– Что случилось? – спросил его глава клана Дрок. Джара не ответил, а молча указал на трупы волков, едва различимые в темноте при неровном свете факела.  

– Как это произошло, кто их убил? – снова спросил старейшина клана, перехватывая поудобнее копье. Он был опытным охотником и понимал, что зверь, убивший восемь волков может оказаться не по зубам и одиннадцати вооруженным мужчинам.  

– Я не видел, отец, – ответил Джара. Дрок не был его родителем, но уважение к главе клана требовало именно такого обращения. – Мохнатый что то почуял и кинулся в темноту. За ним – вся стая. Я только факел зажег – и за ними. А они уже лежат. И все… Ни звука, ни рыка, ни шороха.  

– Посвети мне – коротко сказал Дрок, и направился к трупам животных. Джарра последовал за ним. Остальные члены клана остались стоять на месте напряженно стискивая в руках копья. Дрок переходил от тела к телу, переворачивал их, осматривал место рядом с ними… Потом повернулся к Джаре и спросил:  

– Видишь?  

– Вижу, отец, – ответил тот. И в самом деле, здесь произошло что то страшное и странное. Кроме следов самих волков вокруг не было ни одного другого следа. Но, если их убил бы хищник, то он должен был бы то же оставить отпечатки своих лап… Но их не было. Земля вокруг была абсолютно ровная… ни отпечатка, ни отметинки…. А отметины на телах волков? Мурашки бежали по коже Джары, когда он попытался представить себе, чем же это таким можно было оставить до однообразия одинаковые следы в телах животных… маленькие, аккуратненькие дырочки. И все… Ни укусов, не следов от когтей…  

– Что это могло быть, отец? – негромко спросил молодой охотник, нервно озираясь.  

– Не знаю. В детстве моя бабушка рассказывала мне страшные легенды о кровавом людоеде Лю. Но я думал, что это только легенды. – Глава клана поднялся и пошел к хижинам.  

– Пойдем, Джара, – бросил он, проходя мимо охотника. – Не стоит дразнить темноту… Постояв с минуту, вглядываясь в темноту и решив, что совет мудр, тот последовал за старейшиной. До утра в стойбище горел костер собрания и старый Дрок, рассказывал легенду о людоеде Лю, убивавшем людей просто указывая на них пальцем, умевшем летать и превращаться в огромного саблезуба. На утро, чуть забрезжил рассвет, клан снялся с проклятого, по их мнению, места и ушел дальше к северу, предварительно возложив на погребальный костер тела верных своих волков, без сомнения, спасших сегодня ночью клан, ценою своих жизней. Такая отвага заслуживала достойного погребения.  

Ангел  

Утро в сезон дождей на Благословенном Острове – пренеприятнейшее время. Дождь, шедший всю ночь, вымочил все. А, спустившийся под утро с гор холодок, выстудил всю хижину, заставляя ее обитателей зябко ежиться и жаться друг к другу во сне. Наконец, глава семейства, дородный поселенец Харф, поднялся со своего ложа. Потянулся, пытаясь согреться, и дотронулся до камней очага, которым полагалось хранить тепло, но которые выстыли за ночь и были едва ли не холоднее струй утреннего моросящего дождя за окном. В который раз, он пообещал себе переложить этот проклятый очаг по примеру своего соседа, Джубы, таскавшего весь теплый сезон камни с гор, но добившегося того, что в его хижине массивная печь, занимавшая едва ли не все его жилище, была теплой в течении двух дней. Однако, стоило ему выглянуть за толстый матерчатый полог своего дома, как всякие мысли про очаг оставили его голову. Загон для скота, в котором, обычно, мирно паслось стадо из одиннадцати диплодоков, был разломан у его дальней стены, а вместо одиннадцати, к ближней от хижины стороне загородки, жалось только восемь. Два самых крупных – главная пара в стаде – лежали у дальней стороны загона с начисто оторванными головами. А подрощенного теленка простыл и след. Нераздумывая, Харф пнул старшего сына. Тот, зная крутой нрав отца и его тяжелую руку, тут же вскочил, и выжидательно уставился на родителя. Тот смерил взглядом ладную фигуру сына, остановился на его стоящем члене, подумал про себя, что этого придурка давно пора женить, но вслух сказал другое.  

– Бери копье толстое, с наконечником в виде листа. К нам опять нехороший гость пожаловал. И срам свой прикрой, сил моих нет на тебя смотреть в таком виде.  

– Неужто саблезуб? -испуганно удивился отпрыск, быстро нашаривая свои штаны, сапоги и куртку.  

– Да, сын, – Сказал Харф, натягивая тетиву на мощный охотничий самострел, который перед этим снял с полки рядом с очагом.  

– Да сохранят нас боги, – сын осенил себя священным кругом, но копье взял, показывая всем своим видом готовность исполнить волю отца.  

Два охотника, обильно смачиваемы струями дождя, двинулись в путь, приглядываясь и прислушиваясь. След зверя, тащившего свою добычу, четко указывал направление, в котором тот ушел. Казалось бы, чего сложного – иди по следу и уповай на мощь тетивы арбалетной. Но нет. Саблезуб животина очень умная и хитрая. Почти равная умом человеку. Может отколоть какой угодно фокус. И след свой закруглить, и в спину охотников выйти. И добычу оставить, почуяв преследователей, а сам в кустах спрятаться и в самый неожиданный момент напасть, может. И еще, всякое разное… Засаду на тропе, собою же и проложенной, устроить вполне способен. Харф ожидал всякого, но только не того, что от кустов, отделявших его пастбище от прилегающего леса, в их сторону выметнется изящная, гибкая и смертельно опасная тень. Саблезуб, распластавшийся в прыжке, был прекрасен в призрачном свете утренних дождливых сумерек. Вода струилась потоками по мощному, покрытому короткой, грязно-бурой шерстью, телу. Когти на его лапах были выпущены, клыки, похожие на два огромных ножа, были обнажены в довольной, как показалось Харву, улыбке. Ещё бы. Он перехитрил двуногих. Заманил их в ловушку. И теперь они в его полной власти. Сейчас он расправится со старшим, который, саблезуб это видел, не успевает вскинуть свою стреляющую палку. А, потом, он убъёт того, что с копьем. И все. Все. Он останется единственным хозяином всей этой огромной горы мяса, что паслась в устроенном двуногими загоне. А те, что живут в дымной куче глины, пойдут на закуску. Его дети точно не будут голодать в этот сезон.  

В этот момент что-то ударило зверя в бок, сбивая с траектории прыжка. Он пролетел мимо Харфа, перекувыркнулся через голову, да так и остался неподвижно лежать у самой кромки загона для диплодоков. Старший сын было кинулся к саблезубу с копьем, желая добить животное, но отец остановил его повелительным жестом. Зверь был мертв. Тот, кто сделал выстрел, спасший их, был большим мастером. Осталось выяснить кто это и где он прячется.  

Харф постоял минуту, ожидая появления незнакомца, но ничего не произошло. Тогда он крикнул, напрягая все силы своего голоса:  

– Спасибо тебе, добрый человек, за жизнь мою и сына! Ты, должно быть, промерз под дождем! Иди и войди в мою хижину! Согрейся у моего очага! Раздели с нами трапезу!  

Еще минуту ничего не происходило, а, затем, метрах в тридцати от них, шевельнулась стена дождя. Капли, подобно ореолу, очерчивали некий смутный силуэт, подобный человеческому. Подобного старый фермер еще не видел. Силуэт был прозрачен, подобно воде, сквозь него можно было увидеть заросли, которые причудливо преломлялись и искривлялись в этой призрачной фигуре. В следующее мгновение, проследив за взглядом отца, призрака увидел и сын. Оба несостоявшихся охотника разом упали на колени, вознося молитву о милости богам. Когда же они рискнули снова взглянуть на то место, где стояла фигура, то не увидели ничего, кроме слегка покачивающихся не в такт ветру, веток лесных зарослей.  

Сын с отцом переглянулись и неуклюже поднявшись, на негнущихся ногах, подошли к месту, где недавно стоял их спаситель.  

– Смотри, – Харф рукой указал отпрыску на что то в траве. Тот посмотрел.  

На непокрытом травой участке земли, на самой опушке зарослей, виднелся отчетливый след ноги. Он был подобен человеческому размером и общими пропорциями, однако содержал в себе очень странный рисунок, не напоминающий ни отпечаток босой ноги, ни след от сапога или мокасина. Рисунок поражал воображение своею сложностью. Но, зачем украшать подошву сапога? Сын уставился на отца, взглядом высказав свой немой вопрос.  

– Я думаю, что это был кто то из богов, или их посланников. – Негромко, так что бы услышал только сын, сказал Харф.  

– Но, отец, почему он не убил нас? Легенды гласят, что сами боги нисколько не милосердны, а их посланники – так и вовсе безжалостные убийцы, умеющие только карать! – в тон отцу возразил сын.  

– Видишь ли, Вон. – Харф впервые за сегодняшнее утро назвал сына по имени. – Это смотря какие легенды…  

Лицо отпрыска, услышавшего это, мгновенно поменялось. Его опять посетила та тень ужаса, которую отец видел на нем несколько минут назад, когда они вместе смотрели на призрака.  

– Ты говоришь о «легендах Дикого Племени»? – Но, это же ересь! За нее можно и в океане сгинуть с камнем на шее! – Вон явно боялся священников больше, чем каких то там демонов или посланцев богов. Что посланец? Явился на несколько секунд и исчез. Думай теперь: может и не было его, может привиделся. А священник – вон он, вместе с храмовой стражей, каждую неделю паству объезжает, исповедь проводит. Попробуй чего от него скрой. Не дай бог вскроется – пойдешь на корм рыбам. И это хорошо, если без пыток…  

– Да сын, – спокойно сказал отец. – Я слышал их от своей прабабки со стороны отца моего отца. Это была выжившая из ума старуха. Поэтому ее никто не трогал, а нам, малышам она иногда рассказывала забавные истории про добрых богов, стремившихся помочь людям. И о злом демоне, не пускавшем богов в этот мир. – Отец пристально посмотрел на Вона. – До сего дня я думал, что это чудачества сумасшедшей старой женщины. Но сегодня мы оба видели то, чего не может быть. – Харф замолчал. Посмотрел на сына, сделал священный круг и двинулся вперед к лесу.  

– Отец, ты куда? – окликнул его растерянный Вон. Слишком много сегодня случилось с ним странного и необычного для одного утра.  

– Как куда? Надо найти и разорить логово этого – он кивнул на труп саблезуба. – Иначе как подрастут щенки и нам здесь житья не будет. С этими словами, он вернулся, достал из колчана одну из пяти охотничьих стрел и воткнул прямо в рану мертвого зверя. Пристально посмотрев в глаза сыну, он сказал:  

– Вот, мальчик мой. О том что мы видели сегодня утром и о том, кто нам помог – никому ни слова. Ни матери, ни братьям, ни сестрам. И, упаси тебя боги, священнику. – Сказав это, Харф развернулся и пошел по тропе в сторону леса. Вону, ничего не оставалось, как вскинув копье на плечо, в изумлении плестись следом, потому как сейчас, на его глазах, случилось еще одно великое чудо. Отец, впервые за много лет, поговорил с ним ласково… Однако, удивление от этого не помешало заметить, как отец, подойдя к опушке, наступил ногой на странный след. «Правильно» – подумалось Вону. – «Уничтожение такого важного свидетельства нельзя доверять дождю».  

Пророки.  

Венцель собирал информацию. Ему более или менее успешно удалось наладить сбор акустических и визуальных данных о современной языковой среде Новой Земли. Для этого, правда, пришлось пожертвовать несколькими оконечными устройствами, отправив их в последний путь с целью установки видеоакустических ловушек, которые снаружи выглядели как камень с вкраплениями крупных песчинок-объективов, но на самом деле могли передавать на орбиту запись всего, происходящего рядом в видео-звуковом формате.  

Несмотря на огромные вычислительные и аналитические ресурсы Венцелю-кораблю понадобилось около трех лет на воссоздание полной картины происходящего на планете. А творилось на ней полное безобразие. По крайней мере, так бы охарактеризовали происходящее здесь те люди, которые отправили сюда семена жизни. Вместо задуманной изначально технологичной цивилизации присутствовали различные племена, утратившие единый язык и уже начавшие отличаться друг от друга примерно так же, как отличались различные расы на старой земле.  

Языки. Да…. Венцель долго учил и систематизировал их, пытаясь моделировать историю их развития. Естественно, стараясь соотносить свои лингвистические изыскания с картинами орбитального наблюдения, архив которых он получил от старого орбитального модуля. Получалось, что около семисот лет назад из одного стандартного языка, выделилось несколько диалектов и наречий. Произошло, судя по всему, это довольно резко, в результате некоего, довольно короткого по времени события, которое попало на орбитальные снимки и характеризовалось перемещением больших масс людей. Судя по характеру изображений на которых можно различить строгие формации, составленные человеческими телами, характерные для построений военных отрядов, и отдельные конструкции, внешне напоминающие артиллерийские орудия, это была война. Однако война, сама по себе, какой бы кровопролитной она не была, не могла привести к таким последствиям и фактическому уничтожению даже того, относительно невысокого уровня цивилизации, который наблюдался к тому времени на планете. Но, следов других серьезных катаклизмов, подобных извержению вулкана, уничтожившего первое поселение людей на этой планете, он не встречал. За семьсот лет, безусловно, случалось многое. И засухи и ураганы и землетрясения. Но вот одна беда – города, построенные людьми на этой планете к тому моменту уже лежали в запустении. Чем дальше анализировал Венцель ситуацию и последние семьсот лет местной истории, тем больше убеждался, что спусковым крючком, запустившим гибель цивилизации, стала именно та война, которую он мог наблюдать на спутниковых снимках семисотлетней давности. Однако, тем не менее, его не покидало чувство, что был еще какой то сопутствующий фактор, который усилил последствия первого и последнего, судя по всему, глобального военного конфликта в этом мире. Но только что это за фактор, если он не оставил видимых следов в геологии и рельефе планеты? Эпидемия? – Возможно. Или это что то религиозного плана, по типу движения луддитов*, считавших, что все зло от машин и боровшихся с ними всеми доступными способами? Собирая информацию с орбиты, получить ответ на этот вопрос было довольно сложно.  

Понять, что все таки случилось здесь семьсот лет назад, возможно и можно было. Возможно, ответ крылся в фольклоре аборигенов, но собирать его с помощью видеоаккустических ловушек не было ни какой возможности. На улице, знаете ли, о сокровенном не особо то говорят. Для того, что бы добыть такую информацию нужно было, что называется, «идти в народ». Но как это сделать? Чисто технически он имел возможность создать для ряда оконечных механизмов человеческую внешность. Более того, благодаря технологиям клонирования и сращивания живых тканей с управляющим искусственным интеллектом, эти подделки будут не отличимы от живых людей. Но, это только половина проблемы.  

Второй половиной было то, что в условиях маленьких общин, к которым свелась в настоящий момент вся цивилизация на планете, появление любого чужака будет мгновенно выявляться местными жителями. И нельзя было точно предсказать их реакцию на появление странного пришельца. Могут принять, но, могут и убить. А могут и не убить, но и откровенничать не станут. Сделают рабом, вот и вся недолга. Вообще то, в потере одного из исполнительных механизмов, Венцель не видел сколько ни будь серьезной проблемы, но вот само выращивание живой оболочки и сращивание ее с искусственным мозгом требовало определенного времени и, что не маловажно, было затратно по ресурсам. Дело в том, что проводить такую процедуру в условиях корабля, где отсутствовала атмосфера и прочие системы жизнеобеспечения, ежели не считать таковых, обслуживающих живой мозг самого Венцеля, было фактически невозможно. Требовался спуск на планету одного из четырех лабораторных модулей, в которых хранились необходимое оборудование и материалы. Вернуть же модуль назад не было ни какой возможности, ибо он сам не имел двигателей, а только систему мягкой посадки. В случае неудачи разбрасываться таким оборудованием не хотелось бы. Вот и ломал Венцель свой «мозг в банке», пытаясь придумать способ легализации своего шпиона в рамках маленькой общины.  

Первым и самым очевидным способом было выращивание двойника кого то из местных жителей с последующей заменой оригинала. Технически ничего сложного в этом плане не было, но возникало несколько проблем этического плана. И первая из них : «Куда девать оригинал? ».  

Убить? Технически это не сложно, да и логически вроде как правильно. Но вот с этикой такой подход явно не дружил. Не чувствовал Венцель себя в праве лишать ни за что, ни про что жизни другого разумного, пусть и ощущал себя на его фоне почти богом. Муравья иной раз прихлопнуть жалко, а тут человек...  

Второй вариант – придержать оригинал где ни будь в укромном месте, пока его двойник будет шнырять по поселению, собирая нужную Венцелю информацию. Однако, тут то же возникал этический вопрос: «А не навредит ли двойник, своим поведением оригиналу? ». Он же, этот двойник, будет расспрашивать окружающих, пытаясь докопаться до истины. А вдруг чего не то спросит? Или нарушит какой ни будь местный обычай? Как тогда быть с оригиналом? Да уж. Сложно…  

Но, альтернатива выглядит еще хуже. Потому как альтернативой подмене выглядела попытка внедрения исполнительного механизма под видом чужака в одну из местных общин. Чисто теоретически, можно было бы разработать некий сценарий его появления, при котором аборигены примут его доброжелательно, по крайней мере на первых парах. Скажем, заблудившейся охотник из чужого племени, переживший нападение хищника… Таких, обычно, не трогают. Таким, обычно, помогают, если, конечно, не решат, что добить будет милосерднее. А вот потом… Потом могут поступить по-разному. Могут и в племя принять, а могут и рабом сделать. Как получится. Но вживаться в такую роль придется много дольше. Да и риски загубить исполнительный механизм и не получить нужную информацию – выше.  

Помимо рисков, связанных с вживлением шпионов в первобытное общество, существовала еще одна большая проблема. На планете существовало несколько изолированных ареалов обитания людей. Часть из них существовала в рамках одного континента и примыкавшего к нему архипелага островов. Как раз там, где семьсот лет назад разразилась большая война, положившая, судя по всему, конец цивилизации. Среди этих туземцев наверняка могли сохранится легенды, повествующие о некоем «конце времен» и проливающие свет на судьбу цивилизации. Еще одна и наиболее интересная популяция существовала в рамках огромного острова, расположенного по другую сторону большого материка. Эти люди были интересны тем, что единственные на всей планете сумели сохранить навыки металлообработки и хоть какие то подобия цивилизации и государства.  

В общем, перед Венцелем стояла еще та дилемма. С одной стороны, хотелось изучить представителей самой продвинутой цивилизации на планете, но с другой, существовало огромное подозрение, что в их культурной среде отсутствуют всякие упоминания об огромном, по местным меркам, конфликте и наложившемся на него некоем катаклизме, приведшем к падению планетарного уровня цивилизации. Ибо дата образования поселения на острове и единственной местной «мировой войны» практически совпадали. А, учитывая значительную пространственную разницу между этими двумя событиями, поселенцы, образовавшие островное государство могли быть и не в курсе материковых проблем, потому как были вынуждены покинуть его по каким то своим причинам еще до войны.  

Информацию же о самом конфликте, безусловно можно было отыскать в фольклоре материковых племен, хоть и пребывающих на уровне каменного века, но, безусловно, хранящих какие то устные придания. Но вот беда, спустив лабораторный комплекс на остров будет очень затруднительно доставить замаскированный исполнительный механизм на материк. А успеть хотелось и там и там. Терять же сразу два лабораторных модуля Венцель не желал. Миссия только начата, впереди еще минимум полтора тысячелетия исследований, а он, разбазаривая ресурсы, может остаться ни с чем за первые сто – сто пятьдесят лет. Так оно никуда не годится.  

Таким манером, взвешивая все «за» и «против» он провел еще один день, пока окончательно не принял решение в пользу острова. В конце концов, островитяне умели строить довольно мореходные лодки, хотя и не рисковали удаляться на них далеко от берега. Судя по тем обрывкам информации, что успел собрать Венцель, руководствовались они при этом некими религиозными соображениями. Но исполнительный механизм – не островитянин! Украв или купив лодку вполне может пересечь океан и добраться до материка. Тем более, никто не мешает придать ему в помощь несколько обслуживающих исполнительных механизмов лабораторной капсулы. Пусть и не замаскированных, либо же имеющих примитивный камуфляж из неорганических тканей. Да, решено, пусть исполнительные механизмы, обслуживающие капсулу, будут иметь человекоподобную внешность. Придя к такому решению, Венцель внутренне успокоился и стал выбирать объект для подмены.  

ПОДМЕНА  

Спустя еще неделю поисков Венцель был готов прыгать от радости и, безусловно, проделал бы это, если бы мог. Но у «мозга в банке» есть свои недостатки, такие как отсутствие ног. Поэтому он просто закатил пирушку в виртуальном мире со своей виртуальной семьей и тем ограничился. Причина для радости была проста и понятна. Он нашел практически идеальную кандидатуру для подмены. Им оказался сын гончара, обитавшего в одной из деревень на Благословенном Острове. Да-да, на этот момент Венцель уже успел выяснить, что именно так самоназывался остров, ставший прибежищем самой продвинутой цивилизации на планете.  

А кандидатура паренька была идеальна по многим причинам. Первая и главная – он имел небольшие отклонения в своем психическом развитии. Нет, он не был полным дурачком и овощем, которого надо кормить с ложки. Но был слегка умственно отсталым. Его интеллекта хватало на то, что бы помогать отцу в мастерской, быстро и качественно, буквально слово в слово, исполнять его поручения не переча родителю и не прекословя. А вот обзавестись собственным мнением – этого ему уже было не понять. В свои двадцать пять лет он не интересовался и, как казалось Венцелю, даже немного боялся противоположного пола, абсолютно не стеснялся выражать свое мнение при окружающих и говорить правду. И уже одно это автоматически переводило его в глазах окружающих в разряд «дурачков», которым многое прощалось и извинялось. Ну чем не идеальный персонаж что бы задавать неудобные вопросы?  

Вторым достоинством этого парня было его одиночество и отсутствие людей привязанных к нему. Родители? Ну они скорее терпели такого сына, мирясь с его существованием исключительно из-за его высоких рабочих качеств и относились к нему скорее как к любимой собаке, а не как к полноправному члену семьи. Жены, детей, подружки Лэг, а именно так звали кандидата на замену, не имел по понятным причинам. Так что, случись Венцелю учудить по не знанию что то уж совсем невразумительное, во время нахождения в роли этого «дурочка» – никто особенно страдать и не будет. Да и удерживать такого рода пленника ему казалось много проще, нежели обычного взрослого мужчину. Хитрого и изворотливого дикаря, какими были все местные жители, поди попробуй на цепь посади! Каждую минуту будешь ждать удара в спину! А это – теленок, хоть и в теле взрослого быка, прикормил, обласкал и он будет ходить за тобой как привязанный.  

Было еще и третье соображение, добавлявшее ценности кандидатуре Лэга. Деревня, где он жил, располагалась у подножия огромного горного массива, раскинувшегося вдоль одного из берегов острова. В горы местные жители особенно не лезли, активно заселяя равнинную часть. И, если на равнине человеческие поселения встречались каждые тридцать – пятьдесят километров, то в горах они практически отсутсвовали, что создавало предпосылки для длительного скрытого существования расположенной там лаборатории и базы. При этом все это хозяйство можно было расположить совсем рядом, буквально в семидесяти километрах от объекта исследования и замены. А это очень серьезно упрощало логистику всей операции. Поэтому, понаблюдав за объектом еще немного, Венцель убедился в правильности своего выбора и отдал команду на посадку лабораторного модуля.  

В обслуживающий «персонал», учитывая его специфику, он включил только исполнительные механизмы, оборудованные речевыми модулями, и оснащенные средствами синтетического камуфляжа. Кроме того, нужно было проработать вопрос с одеждой. Людям, семьсот лет назад отправлявшим экспедицию к Новой Земле, было совершенно непонятно как изменится за это время мода на объекте исследования. Поэтому вместо готовых комплектов одежды были отправлен запас тканей. Благо моли в космосе не водится. Так что на планету в составе лабораторного комплекса был спущен и запас ткани органического происхождения. Шерсть, хлопок, лен. Из которой предстояло пошить несколько комплектов местного одеяния как для обслуживающего «персонала», имевшего лишь грубое подобие человеческой внешности, сделанное из синтетических материалов, и умеющих лишь отдаленно имитировать человеческую мимику и артикуляцию, так и для самого «зонда», как в шутку именовал Венцель оконечный механизм, для которого планировалось вырастить человеческое тело. Для большей части сервомодулей шилась одежда, напоминавшая таковую у местных воинов. Но Венцелю не досуг было разбираться с фасонами аборигенной военной моды, поэтому форма вышла вся по одному лекалу. Так же было выполнено несколько комплектов жреческой и крестьянской одежды. Дело в том, что судя по наблюдениям, служители культа здесь пользовались непререкаемым авторитетом, ибо, согласно тем же наблюдениям, местное государство было насквозь религиозным. И верховный правитель являлся и верховным жрецом. К чести местных аборигенов нужно было сказать, что должность эта являлась выборной, хотя и пожизненной. Несмотря на это сведений о попытках сделать должность наследственной Венцель не нашел. Однако религия у этих островитян была до невозможности странная. Они считали, что некогда, очень давно, человечество прогневило бога своей склонностью к грехам. И с тех пор изгнал бог человека из рая, называвшегося Едом. И, что бы человек не смог вернуться туда, подарил ту землю демонам, алчным до человеческой крови. И хотел с помощью тех демонов истребить людей под корень, но в последний момент передумал. Поселил выживших на острове и оградил тот остров от остального мира водой, которую и боялись кровожадные существа. Вот с тех пор и живут люди на Благословенном Острове, стараясь не заплывать за пределы его прибрежных вод, блюдя себя в чистоте и вознося молитвы богу, дабы он и дальше не замечал их презренного существования, а буде случайно увидит какой их грех, то прощал бы его им и был бы к ним снисходителен. И пусть люди и не заслужили доброты бога, то молили его о том, что бы он не обращал на них свой гнев. Вот такая вот вера, объяснявшая и отсутствие стремления у местных покорять близлежащие морские просторы, и жесткую преданность традициям и многие другие странности. В частности, жрецы в этой иерархии были не глашатаями бога, но лишь блюстителями человеческой чистоты, следившими за тем, что бы человечество вновь не погрязло в грехах и вторично не разгневало бога. Так что, ввиду важности их миссии, совмещали местные служители культа обязанности полиции, судей и, иногда, и палачей. Хотя в качестве исполнителей чаще использовали стражников. И зорко следили за проявлениями ереси и, если потребуется, безжалостно карали за оную ну или еще за что, ересью объявленное ну или приравненное к таковой. То же уголовное преступление, на вроде воровства. Парочку таких экзекуций Венцель мог наблюдать с помощью своих дронов. Несчастных паковали в мешок, вместе с тяжелым каменюкой и под покаянные молитвы опускали в прибрежные воды. Отчасти эта религия и побудила его нарядить весь «обслуживающий персонал» лаборатории в человеческий камуфляж. Ведь еще неизвестно, как поведут себя местные встретив робота. Добро бы еще кинуться ловить и изничтожать, а то еще, чего доброго возомнят себе конец света и устроят массовое самоуничтожение по религиозным мотивам. Что б, значит, бога не затруднять и самим по меньше мучиться. А то бог его знает, как там у этих демонов с фантазией. Бывали на старушке Земле такие примеры. Вот Венцель и не хотел рисковать. Потому и обрядил исполнительные механизмы, обслуживающие лабораторию, в костюмы местных жрецов и стражников. И постарался разместить ее в как можно более недоступном месте. Поиск оного то же был еще той историей. Требовалось плато или горный уступ площадью под сотню квадратных метров, недоступный для местных и максимально ровный, да еще и в строго заданном районе. Венцель с неделю мониторил горный массив, прилегающий к выбранной деревне, пока не нашел искомую площадку. А найдя, тут же отдал команду на спуск аппарата, ибо все остальное уже было готово. Еще через тридцать восемь минут по корабельному времени лаборатория доложилась об успешной посадке. Утвердившись на грунте, убрав купола и накрывшись, на всякий случай, маскировочным пологом она приступила к сложному и трудоемкому процессу выращивания двойника Лэга.  

Для начала требовался генетический материал. А для этого ему требовался сам Лэг. Благо тот довольно часто, во исполнении повеления отца, возил гончарные изделия по окрестным поселкам. Места тут были довольно спокойные. Разбойников не водилось. Из диких зверей можно было опасными считать только саблезубов, которые изредка забредали на равнину в поисках пищи. Но явление это было настолько редкое, что каждый такой случай становился поводом для сплетен на ближайшие пару лет. Так что «ездить» на старенькой рикше, развозя продукцию семейного предприятия Лэг не боялся и в темное время суток. Поэтому подстеречь его на безлюдной дороге, усыпить и взять образцы генетического материала для клонирования проблем не составило. Что с блеском и проделал один из исполнительных механизмов, экипированный по такому случаю в маскировочный комбинезон. Далее началась трудоемкая работа по выращиванию клона.  

Безусловно, растить клона было много быстрее, чем живого человека естественным путем, однако, этот процесс требовал постоянного и многоступенчатого контроля с последующей корректировкой процесса. Ведь требовалось получить абсолютно точную копию, включая родинки и благоприобретенные шрамы и прочие дефекты а не просто похожего болванчика. Весь этот процесс потребовал пяти с половиной местных лет.  

И вот, настал момент, которого Венцель очень сильно боялся. Клон был готов и требовалось провести работы по удалению головного мозга и замене его искусственным интеллектом. Эта процедура очень сильно напоминала ему убийство. Да, он понимал, что мозг клона подобен мозгу новорожденного, понимал, что он никак не тянет на сформировавшуюся личность, но, тем не менее, никак не мог заставить себя выбросить его в утилизатор подобно ненужному лабораторному препарату. Венцель долго размышлял над этой дилеммой и пришел к выводу, что в такой его сентиментальности и сверхбережному отношению к жизни разумных виновата потеря собственной семьи. Поэтому, проведя, а, точнее проконтролировав, все нужные операции по удалению живого мозга из тела «зонда» и по замене его на блок с искусственным интеллектом, он распорядился поместить отпрепарированный мозг в систему обеспечения, аналогичную своей. Благо в каждой из лабораторных капсул была такая. Она, конечно, не предназначалась для полноценной замены корабельной, но служила ее резервом на случай непредвиденных обстоятельств. Ну и по своему прямому назначению. Для опытов, так сказать. И перезапустил виртуальную программу семья, только с тем изменением, что за одного из его детей теперь «жил» мозг Лэга. Таким образом Венцель избавился от мук совести, фактически подарив клону долгую и счастливую жизнь в виртуальном мире. А вот не все ли равно, если не видно разницы? И запустил свой первый исследовательский проект, направленный на изучение генетической составляющей психики аборигенов Новой Земли. В конце концов, несколько тысячелетий – достаточно большой срок, что бы внести изменения в этот процесс.  

Закончив с подготовкой «зонда», Венцель приступил к процедуре замены оригинала. Для того стоило подготовить условия обитания. То есть организовать «тюрьму повышенной комфортности», как сам для себя определил это место Венцель. Хотя тут как раз сложностей и не предвиделось. Сложить из камней временную хижину, добыть охотой несколько туш звероящеров, именуемых местными диплодоками, организовать запас питьевой воды, и запас фруктов и местных корнеплодов, методом регулярного ограбления садов и огородов местных фермеров, да скинуть в память одного из исполнительных механизмов несколько десятков рецептов и способов приготовления мяса и этих самых овощей и фруктов. Ну и стырить несколько лепешек грубого хлеба в местной деревне. Как ни странно, но самым сложным оказалось воровство корнеплодов и фруктов ибо сады и огороды бдительно охранялись местными жителями, очевидно во избежание порчи их стадами «диких» диплодоков, изрядно расплодившихся тут за последние пятсот лет. Оно и не удивительно. Ведь люди почти уничтожили единственного их природного врага – саблезуба. А в остальном замена прошла гладко. Устало тащивший повозку Лэг очень удивился, когда на встречу ему попался священник, идущий пешком в компании такого же крестьянина как и он, да еще и в сопровождении стражи. Он было собрался подойти под благословение и покаяние, но священник потребовал от него снять свои вещи, одеть какой то непонятный наряд в виде рубашки и штанов, сшитых вместе, затем следовать за ним. Привыкнув, что приказам священников не противятся, Лэг сделал все в точности как ему велели, а еще через пару минут мирно спал на носилках, несомых двумя исполнительными механизмами в наряде стражей.  

А сопровождавший тем временем «священника» «крестьянин» скинул свой балахон, отдал его в руки одного из оставшихся с ним «стражников», натянул брошенные вещи Лэга, сделавшись неотличимым от него самого, и довольно бодро покатил арбу в направлении теперь уже своего временного дома. А «стражник» постоял еще минуту, внимательно просеивая пространство вокруг своими сенсорами, убедился, что за этими странными переодеваниями никто не наблюдал, да и припустил догонять процессию исполнительных механизмов, удалявшуюся с настоящим Лэгом на носилках в сторону тайной базы землян.  

В людях.  

Едва исполнительный механизм, который уже стал именовать себя Лэгом, вкатил повозку во двор родного, да, теперь уже, родного дома, как на крыльце неказистой мазанки показался его отец и крикнул ему, что если он еще раз так задержиться в дороге, то его ужин отдадут домашней скотине. Не обращая на это внимание «зонд» поставил рикшу на место так, как это всегда делал настоящий Лэг, а затем, подошел к отцу и с поклоном протянул ему аккуратно завернутые в тряпицу медные монеты – сегодняшний гонорар за проданную глиняную утварь. Лицо родителя, хмурое до сего момента, тут же разгладилось и он потрепал сына по загривку наподобие собаки.  

– Лэг, мальчик мой, ты же знаешь как мы с мамой переживаем, когда ты задерживаешься. – сказал он.  

– Ну заходи в дом. Там патато уже остыло. Лэг, а точнее, исполнительный механизм, а еще точнее – Венцель, контролировавший его дествия, безропотно проследовал в дом. Жилище было довольно убогое: три комнаты, которые образовывали стены жилища и одна большая, вытянутая вдоль длинной стороны дома, печь, топка которой располагалась почти у самого пола, а дымоходом ей, судя по всему, служила стена, разделявшая дом посередине. Внутренние перегородки были из камня, обмазаны глиной и побелены. Поэтому даже небольшой глиняный светильник, горевший рядом с каким то отверстием в печной трубе, делал ее достаточно светлой. В углу стоял стол, накрытый скатертью, чем то напоминавшей по своей структуре лен. На нем стояла глиняная миска, накрытая такой же крышкой, лепешка, да стоял кувшин чего то жидкого. Усевшись за стол Лэг открал было крышку чашки, но тут же получил по рукам от отца.  

– Ты что? Рук не помыл, лицо не сполоснул, молитву не прочел, а за еду уже схватился! – он смотрел на сына осуждающе, но без злости. По его лицу было видно, что подобное происшествие, хоть и не обычно, но и далеко не редко в их семье.  

– Прости отец, забыл. Есть хочу. – имитируя поведение слегка умственно отсталого парня пробубнил Венцель. И послушно двинулся в сторону стоявшего в противоположном углу рукомойника. Через минуту, согласно наставлениям отца, умыв руки и лицо, он остановился перед столом, понурил голову и виновато, чуть с плаксивыми нотками в голосе пробасил:  

– Папа, я молитву запамятовал.  

Это был блеф. Никакой молитвы Венцель никогда не знал, но сейчас отчаянно надеялся, что данная отговорка сработает для деревенского дурочка.  

– Как забыл?, – встрепенулся отец. Он, конечно, привык к тому, что его недотепа сынок не всегда понимает тонкости и реалии жизни и что некоторые вещи ему нужно объяснять по нескольку раз давая максимально точные инструкции. Но что бы он что то «забыл», такого с ним еще не случалось.  

В этот момент из комнаты, очевидно служившей родителям спальней, появилась мать. Заспанная, в одной нательной рубашке, но с лентой в волосах, обозначавшей, как знал Венцель, статус замужней женщины. Ее звали Варея. Это было точно установлено с помощью дистанционного наблюдения с дрона и нескольких аудио-видео ловушек, разбросанных по двору. Вообще их, по началу, планировалось сбросить больше, но Дирхам, как звали отца Лэга, лишних камней на своем дворе не терпел. Даже маленьких. И, что не мало важно, будучи рачительным хозяином, всегда знал что и где у него лежит. Даже такая мелочь, как непонятно откуда взявшийся камень, размером с кулак вызывали в нем чувства неясных подозрений и беспокойства. Поэтому три заброшенных шпионских устройства в настоящий момент лежали в куче камней, предназначенных для скорого строительства очередного навеса. Причем каждый камень, найденный во дворе, Дирхам внимательно осматривал, нюхал, вертел головой по сторонам как бы соображая, откуда он мог здесь взяться. И лишь только проделав все эти процедуры, отправлял его в груду потенциального строительного материала. После таких сцен экспериментировать со шпионской аппаратурой Венцелю расхотелось. И хоть и была нужна информация с подворья Дирхама как воздух, рисковать он не стал. Мало ли. Тем временем, увидев сына, мать всплеснула руками:  

– Как же так, сынок? Как же ты запамятовал? Ну ка, повторяй за мной! – сказала она и встав рядом, молитвенно сложив руки под грудью, на распев начала:  

–Боже, не смотри в мою сторону и обойди взглядом грехи мои.  

–И, ежели увидишь кокой из них, то сжалься надо мной, убогим, и закрой глаза свои на грехи мои.  

–И не помни их.  

–Да не прогневаю я тебя грехом чревоугодия.  

–Да будет так.  

И осенив себя знаком круга, повернулась к сыну. Тот то же закончил в этот момент делать знак круга охраняющего и уставился на мать.  

– Ну что, вспомнил, наказание мое. -сказала мать с грустной улыбкой.  

– Да. – улыбнулся ей в ответ Лэг.  

– Ну ка, повтори! – вмешался отец.  

Лэг повторил. Очень легко все запоминать, знаете ли, когда твоя память измеряется сотнями пентабайт.  

– Ну вот, другое дело, – расплылся в улыбке отец. – Иди ешь и спать. Завтра расскажешь чего видел.  

И, приобняв жену, он удалился в супружескую спальню. Лэг, а вернее Венцель, съел сладкие мучнистые корни, запивая их каким то похожим на пиво напитком, и, предварительно задув светильник, отправился в другую комнату, где обнаружил стол, пару стульев, некое подобие платяного шкафа, только сложенного из камня и задернутого пологом и, довольно широкую деревянную кровать, засланную все той же, похожей на льняную ткань, рогожкой и покрытую каким то тюфяком, набитым какими то листьями. Улегшись, Венцель подумал, а не напортачил ли он, задув светильник? Вдруг он то же имел какое то сакральное значение и ему полагалось гореть всю ночь? Помучившись немного этим вопросом, он отдал команду исполнительному механизму перевести тело в режим сна, а сам переключился на другие текущие задачи.  

Утро началось не как предполагал Венцель. Отнюдь не с завтрака. А с работы. Отец поднял его до света и отправил месить глину. Правда Венцель в этот момент в теле отсутствовал и искусственный интелект, столкнувшись с трудностью, просигналил ему об этом. Дело в том, что он не знал, в каких пропорциях следовало готовить смесь для гончарных изделий. Точнее не знал, как это делали здесь. Пришлось опять «включать дурочка» и выдавать «Отец, прости, но я забыл как это делать..» И так вот, главное, глаза телячие и в пол…  

После вчерашнего случая с молитвой родитель не удивился такому повороту событий, что еще более укрепило Венцеля в его уверенности в правильности выбора объекта замены. Более того, Дирхам теперь стал, на всякий случай, очень подробно расписывать непутевому отпрыску его задачи, что до чрезвычайности облегчило Венцелю вживание в роль. И уже через пару месяцев процесс сбора информации стал набирать такие обороты, что за неделю удавалось собрать информации больше, чем за иной год. По правде сказать, огромную роль в этом сыграл и сам Лэг.  

Лэг.  

Проснувшись, Лэг огляделся. Он не понимал, куда его занесло. Вокруг была не привычная ему комната с побеленными стенами, а какой то каменный сарай, но, правда с удобной койкой на которой он и лежал. А, главное, он не помнил как попал сюда. Все, что осталось в памяти, это встреча со священником и его отрядом по дороге домой. А дальше – провал. Ему, конечно, и раньше доводилось что то забывать, но вот что бы так, целый вечер сразу – никогда. Тут откинулся полог и в комнату вошел тот же священник, что и повстречался ему вчера на сельской дороге.  

– Здравствуй Лэг. Хорошо ли ты спал? – спросил священник едва зайдя в комнату.  

Лэг был немного в ступоре. Ранее священники никогда не разговаривали с ним. Обычно за него отвечал отец или мать. Они, обычно, объясняли это тем, что он, Лэг, еще слишком мал и глуп и плохо знает святую книгу, что бы отвечать их чистейшествам.  

Правильно истолковав его замешательство, священник подбодрил его:  

– Ну что ты? Тебе нечего бояться. Ты среди друзей и никто не сделает тебе здесь ничего плохого. – он улыбнулся какой то странной улыбкой.  

Однако, добрые слова подействовали на Лэга и он ответил:  

– Да, ваше чистейшество, я хорошо выспался, но сейчас я очень хочу писать. – и он виновато потупил взор, ожидая, что священник разгневается на него за неподобающие речи в его присутствии. Но тот лишь еще раз улыбнулся ему своей странной улыбкой и сказал:  

– Пойдем, я провожу тебя. – С этими словами он встал и вышел из комнаты. Лэг, ничего не понимая проследовал за ним. У него не укладывалось в голове то, что священник опустился до беседы с ним, с недостойным сыном гончара. Отхожее место его то же поразило. Нет, привычная дырка в полу там была на своем месте. Но там НЕ ПАХЛО! А для очищения себя после срамных дел была мягкая БУМАГА! Невиданное богатство! Куда же это он попал? Внутренне робея и пугаясь Лэг вышел из уборной. Тут его ждала чаша для омовения рук, которую он, если бы не священник, не заметил. Не то у него было воспитание. Но его загадочный провожатый мягко, но настойчиво, обратил его внимание на эту деталь, заставив вымыть руки. После этого, у Лэга появилась возможность оглядеться вокруг.  

Они были на каменистом горном плато почти по середине которого, немного ближе к краю на каких то железных и тонких столбах стоял… Тут Лэг решил, что это, должно быть храм. Уж больно необычная была конструкция. Таких он никогда не видел в своей жизни, но про храмы ему слышать доводилось. Говорят, на востоке острова они были даже в деревнях. И выглядели необычно. Сверху, почти все плато накрывал какой то странный, полупрозрачный шатер, вход которого обрывался в пропасть. У входа, замерев, стоял воин. Или его статуя. Лэг еще не решил. Он бы и дальше продолжил оглядываться, но тут увидел, что у скалы, с края плато, противоположному тому, где располагался вход, стоит стол, накрытый всякой снедью. После этого он забыл о всяких странностях. В его желудке заурчало, рот наполнился слюной, а в глазах появился голодный блеск. Священник, проследив за его взглядом, опять улыбнулся и сказал:  

– Ты, наверное, голоден. Пойдем к столу. Ты поешь, а я расскажу где и почему ты очутился.  

Лэг согласно кивнул и, забыв про свой страх, заторопился к еде. Не забыв прочесть молитву, за что священник удостоил его благожелательным кивком, он набросился на закуски. Его же провожатый, подождав когда он насытится, неторопливо начал свой рассказ.  

–Видишь ли Лэг, ты понадобился Богу.  

При этих словах житель Новой Земли испуганно вскинулся. Он хоть и не блистал умом, но от мамы и папы слышал, что вышние силы не очень то любят людей, полагая их греховными и грязными, и позволяют им жить исключительно из милости и своего к ним сострадания. И, если он, Лэг, вдруг понадобился Богу, ничем хорошим ему это точно не грозит. Увидев такую реакцию, священник вскинул руки в успокаивающем жесте.  

– Нен-нет. Тебе не стоит переживать. Ничего страшного с тобой не случиться. Просто Бог решил вновь посмотреть на людей.  

От этих слов Лэгу стало не по себе. Он точно знал, что когда всевышний смотиит на людей, ничем хорошим это для них уж точно не заканчивается. Но священник, казалось, не заметил его испуга, и продолжил.  

– Да, Бог так решил. И потребовал показать ему обычного человека. Но, согласись, нельзя же показывать ему первого встречного? Вот мы, священство, посовещавшись, и выбрали тебя. Почему? Ты чист душей, ты трудолюбив, ты не нарушаешь заповеди, ты чтишь родителей своих, ты не лжешь.  

От такой похвалы, услышанной из уст такой высокой особы, на сердце у Лэга потеплело. А священник тем временем продолжил:  

– Ты же ведь не откажешься помочь нам?  

Лэг согласно кивнул. Однако, подумав, что его поймут неправильно, тут же добавил: «Да, ваше чистейшество. »  

– Вот и прекрасно, – продолжил священник. – Теперь о том, что ты должен будешь делать. – Он многозначительно посмотрел на Лэга. Тот внутренне сжался под этим немигающим взглядом. Признаться, священник его изрядно пугал. Но чем было непонятно. -Так вот, твои обязанности не будут обременительны. Ты будешь жить в этом доме. – он показал рукой на строение из камней, в котором Лэг пришел в себя. – Вести себя как обычно и, время от времени, мы будем с тобою беседовать. Запомни, это очень важно! Ибо Бог будет судить о нас по этим беседам! Единственное условие – полная откровенность ибо Он не переносит фальши. Договорились Лэг?  

Тот в ответ кивнул…  

Дурачек ставший гением.  

С того момента, как Лэг пошел на сотрудничество у Венцеля стало получаться много лучше вживаться в его роль. Информация о прошлом острова, в виде легенд, анекдотов, страшных сказок лилась огромным потоком, находя подтверждения либо опровержения в записях, сделанных автоматическими станциями за последние две тысячи лет. И, хотя, иногда отделить зерна от плевел представлялось очень сложным, у Венцеля начала складываться стройная и подтверждаемая документально, версия развития именно этой англомерации людей.  

Судя по всему, они происходили из группы изгоев, отринутых по каким то причинам чуть более семисот лет назад, основной популяцией людей, существовавшей тогда на планете. Об этом говорили легенды, которые Венцель обозначил для себя как «Исход». Далее, эта группа людей, очевидно столкнулась с представителями старой Земли, то есть роботами. Никем иным «демоны» из легенд быть не могли. Уж больно описания совпадали. И встретили у этих самых оконечных механизмов не самый теплый прием. Случай столкновения с аборигенами, повлекший жертвы среди последних, действительно имел место быть около семисот лет назад. Возможно, именно это и повлекло за собой бегство пострадавших на этот остров. Куда они, судя по всему, приплыли на корабле. Он четко виден на ранних снимках первых поселений на этом острове. Ну, а далее последовали изоляционистская политика, очевидно вызванная чувством страха перед внешним миром и возведенная со временем в религию. А, вместе с ней, и стагнация развития, поворот на путь экстенсивного освоения ресурсов и общий консерватизм общества в целом. Кроме того, во всей этой истории Венцель нашел одно интересное ответвление. Некие «легенды Дикого Племени», как сам он для себя обозвал этот пласт информации. – Некие смутные упоминания о том, что приплывшие на остров люди не были монолитны по природе своей. И часть из них происходила из некоего «Дикого Племени». Но вот что это было за племя и чем оно отличалось от основной массы переселенцев – понять было сложно. Ибо всякое упоминание об этих людях строжайше преследовалось духовенством. И собирать фольклер на эту тему было не безопасно как для самого «зонда», так и для источника информации.  

Вот так, с удивлением, всего через год, Венцель обнаружил, что его информационный родник иссяк. Перестав приносить новые сведения. Новости и легенды шли по кругу. Меняя варианты изложения, но не суть. И он понял, что пора ему переселяться в столицу острова, город Клипер, ибо там, возможно, сохранились какие то официальные документы, повествующие о былых эпохах.  

Переезд  

Итак, решено, надо менять место жительства. А для этого нужно, как ни странно это звучало, было учиться читать. Лэг этого не умел. Не то, что бы с образованием на Благословенном Острове было все плохо. Просто его родителям как то не пришла в голову такая замечательная идея, как обучения дурачка грамоте. Это Венцель и решил исправить.  

Подлизавшись к матери он уломал ее начать учить его читать и писать. Мотивировал свое желание тем, что хочет начать помогать отцу с записями. Дело было в сезон дождей, когда всякая работа прекращалась. Вот мучимая бездельем мать и согласилась, видя в этом лишь очередной каприз взрослого ребенка. Каково же было удивление Вареи, когда ее вечно заторможенный сын в несколько десятков дней обучился письму, счету и, буквально, наизусть выучил Святую Книгу дважды перечитав ее от корки до корки. Ближе к концу мокрого сезона, засыпая на супружеском ложе она поделилась этим с мужем. Тот, подумав, сказал, что, возможно это в природе их сына и напомнил ей, каким дотошным тот бывает, когда делает понятную ему работу.  

– Милый, – возразила она. – Но, одно дело простая работа, а другое дело наука. Он сейчас читает и пишет лучше наверное, чем писарь самого Старшого а в святой книге разбирается, наверное, лучше самого Чистейшего Патриарха.  

Дирхам призадумался. На Благословенном Острове «старшими» называли глав поселений и волостей. Ему однажды доводилось присутствовать как свидетелю на судебном разбирательстве, творимом таким начальником. Судились два самых крупных местных землевладельца. Потому и судья потребовался не абы какой. Так вот, он прекрасно помнил с какой скоростью тот водил чешуйкой летучей ящерицы по бумаге. Поэтому он просто признес:  

– Хорошо, я завтра проверю это. А сейчас давай спать. – И сделав сердитые глаза страшным шепотом добавил – Ибо ты меня уже совсем заездила, женщина!  

Получив от жены шаловливый шлепок. Он изобразил обиду, отвернулся и заснул. А на следующий день, как и обещал, устроил своему «дурному» сыну экзамен.  

Результаты превзошли все его ожидания. Сын, которого он всегда считал туповатым, которому всякое простое действие, вроде того же приготовления гончарной глины, нужно было тщательно объяснять, раскладывая каждое его действие по полочкам, писал с такой скоростью и так красиво и правильно, что у Дирхама возникли подозрения, что и в Клипере он не найдет писца равного ему. При этом то туповатое выражение лица, которым всегда славился Лэг никуда не девалось. Со стороны казалось, что это полоумный просто чертит линии на тонкой доске палочкой дерева ТорА. Но, стоило заглянуть ему через плечо, как взору представали аккуратные строчки красивого ровного текста.  

Откуда! Откуда, демоны меня забери, у полоумного дурочка появился такой талант? – этот вопрос уже который раз задавал самому себе Дирхам. И сам же себе на него отвечал: – Да оттуда, откуда и вся его полезность в доме. От упооства. Ведь Лэг – он дурачек только тогда, когда не понимает что ему следует делать. А когда ему ясно что и как – то за работу можно быть спокойным. Сделает так, что и сам бы лучше не сделал. Так и тут. Стоило объяснить правила чтения, письма и счета и стоило их ему усвоить, как вот те раз – получился идеальный писец. Ведь он и раньше не путал достоинство и количество монет, которые полагалось получить за каждый проданый горшок. А теперь, пожалуй, и песчинки на берегу океана сосчитать сможет. Да! Нельзя его больше дома оставлять. С такими талантами надо его пристраивать на должность… – думал Дирхам. И мысленно корил уже себя за тупость. – Сколько лет потеряно. И что стоило в свое время заплатить за его обучение? Пожалел двадцать монет! А ведь мог давно бы уже их вернуть и, вообще, зажить совсем другой жизнью. Такой граматей, пожалуй, легко мог бы прокормить не только своих родителей, но и сестру с братом. Да и их семьи то же….  

–  

Переезд.  

Венцелю было понятно, что нужно менять место. Ибо то, которое он сейчас занимал уже мало что могло дать ему информационном плане. Он выкачал его до дна. И, если он желал еще прогресса, то, следовало двигаться дальше.  

Однако, оставалась одна проблема: как? Теоретически Венцель видел два пути: быстрый и рискованный и медленный, но то же с непонятным исходом.  

В первом случае он предполагал уйти из дома и отправится странствовать по стране. Плюсами этого подхода были скорость, с которой он мог бы в этом случае собирать информацию, и большой территориальный охват. Минусами числились большой риск для жизни «зонда» и невозможность изучить материальные носители информации, которые, без сомнения, хранила у себя церковь. Ну, в конце-концов, нельзя же печатать только святые книги? Должна же у них быть еще какая то литература. Ну и еще один «минусик» – невозможность последующего возвращения Лэга в семью. Точнее невозможность обеспечить его безопасное возвращение. Ведь, если где то будет бродить излишне привлекающий к себе внимание двойник деревенского дурачка это, в определенный момент, может повредить и самому дурачку.  

Второй подход заключался в том, что бы «выучиться» и сделать карьеру. Почему «выучиться» в кавычках? – Все просто: в местной школе Венцеля вряд ли смогут чему научить. Но вот сама процедура обучения ему была очень нужна для легализации своих знаний. В плюсах такой подход числил относительную безопасность, доступ к материальным носителям информации, пусть хоть и к бухгалтерским книгам. Умный человек из гросбуха может извлечь столько информации, что иному писателю на сборник трудов всей жизни хватит. Ну и возвращения Лэга в семью в этом случае оставалось вполне реальным. Из минусов числились скорость – когда еще карьеру сделаешь? Да и риски есть определенные и препоны. Все ж общество сословное, отчасти – кастовое. В таком из грязи в князи прыгать тяжело. Ограниченность. Тут все понятно. Он опять окажется привязанным к месту. А это очень усложняет выполнение его задачи: Доподлинного выяснения истории этого мира за последние две тысячи лет.  

В общем, поразмышляв немного, Венцель выбрал рискованный путь странствий. Приняв такое решение он начал готовить почву для своего ухода. Заговаривал с отцом на тему «как живут люди в разных концах острова». Просил мать рассказать про дальние земли, ведь ее отец был купцом и, поэтому, объездил, наверное, весь остров. И все время вздыхал о том, что вот бы и ему так… А еще он постарался несколько раз обмолвится за семейным ужином о том, что то же хочет, подобно деду по материнской линии, обойти все известные земли. Проведя подобную подготовку, однажды ранним утром в конце сезона дождей Венцель вывел «зонда» из дома и направил его к своей тайной базе. По пути он разминулся с командой исполнительных механизмов, транспортировавших назад тело реального Лэга, дабы вернуть его в лоно родной семьи. Путешествие предстояло долгое, поэтому нужно было прихватить кое-какие вещи. Деньги и медикаменты. Так начался его вояж по Благословенному Острову.  

Не мудрствуя лукаво, Венцель назвался странствующим философом. Так в шутку называли себя бродяги, которых он изредка встречал, развозя продукцию отца по окрестным деревням. От них то он и узнал основные правила перемещения по острову. Их было не много. И, были они таковы  

Не богохульствуй.  

Не воруй.  

А в остальном – делай что хочешь. Хочешь песни пой на площадях пропитания ради, хочешь черной работой занимайся куска хлеба для. А ежели ты чему доброму обучен – так и вообще жить тебе проще. На Благословенном Острове встречались даже бродячие кузнецы, возившие за собой рикшу с горном и инструментом и обслуживавшие, таким образом, население глухих деревень. А уж всякие там доктора, травники, художники – так это вообще явление было довольно обычное, хоть и не сильно часто встречающееся.  

Вот Лэг, а точнее Венцель и стал одним из таких странников. По началу он вообще не собирался заниматься каким либо ремеслом, а все больше шатался по кабакам, подсаживаясь к захмелевшим посетителям и просто беседуя с ними о всякой всячине. Благо с деньгами проблем не было. На базе хватало инструментов и драгметаллов что бы с легкостью подделывать местные монеты. Да так, что самый искусный мастер-чеканщик монетного двора не отличил бы подделку от оригинала. Но вскоре, Венцель заметил, что подобным поведением, а так же своими расспросами он вызывает слишком много подозрений у местных властей и священников. Поэтому он стал врачом. С его уровнем знаний по медицине это было не сложно. И, самое интересное, это стало приносить ему информационные дивиденды. Во первых, оказалось, что у смертного порога и с врачом люди более откровенны, нежели за кружкой хмельного. Во вторых, появилась возможность собрать уникальные данные о мутациях, происходивших на протяжении почти двух тысяч лет в местной популяции людей. Ну и в третьих, после нескольких счастливых излечений, он стал зарабатывать авторитет. Была и обратная сторона медали. Ведь как просто не замечать чужие боль и страдания в сухих колонках статистических данных. Одним человеком больше, одним меньше… Плюс единичка, минус единичка.. Все просто. А вот так, сталкиваясь лицом к лицу… Попробуй их не замечать. Не выйдет. Вот Венцель и замечал. И переживал страдания каждого из своих пациентов. Постепенно они становились для него вовсе не чужими людьми. Проведя год в скитаниях по Благословенному острову он постепенно стал отождествлять себя с островитянами. Их проблемы стали его проблемами. Поднял Чистейший Патриарх налоги на пшеницу – беда. Понятно, что он, патриарх, печется о судьбах острова и, дабы содержать его в чистоте увеличивает храмовую стражу. Ну а простому крестьянину с того ни холодно ни жарко. А вот когда вместо десятой части урожая седьмую надо отдавать – тут уже и задумаешься. Да мало ли бед у простого народа. От неурожая до падежа скота. От болезней и потерь близких до ссоры с соседом, заплатившим судье за выгодный для него приговор. Все это теперь проходило через Венцеля, оставляя в его душе мелкие, едва ощутимые зарубки.  

Но все это было приемлемой платой за ту информацию, которую он получал. А получал он ее все больше, по мере того как рос его авторитет как врача, росло и доверие к нему. Более того. Он становился личностью знаменитой и публичной. Ведь иногда, стремясь помочь своим пациентам, он применял препараты не свойственные местной медицине. Мощные антибиотики, жаропонижающие и прочие чудеса передовой медицины, как то микро роботов-хирургов и диагностов. Делал он это, по большей части, незаметно для пациентов, а потому, когда безнадежно (по местным меркам) больной человек вдруг возвращался к жизни – местные провозглашали это чудом и, зачастую, приписывали его доктору, говоря, что он благословлен самим богом. Ибо другого объяснения не имели. Делали они это, правда, шепотом, ибо подобное считалось ересью, но после таких признаний, откровенность выздоровевших пациентов существенно возрастала. Иногда это приносило ощутимые дивиденды.  

Один из таких случаев позволил ему наконец то раскрыть тайну легенд «Дикого племени». Случилось это случайно. Его пригласили в дом к одному чиновнику-священнику. Священник этот исполнял должность старшего в городке под названием под названием Дальний. То есть, по понятиям старой Земли был мэром, совмещавшим должности судьи и священника. И городок этот, вопреки названию располагался в центре острова. Поэтому был хоть и маленьким, но оживленным местом, стоящим на перекрестье многих торговых путей. И его обитателей трудно было удивить столичными знаменитостями. В том числе и от медицины.  

Так вот, дочь этого старшего была тяжело больна. Лежала в горячке. А, когда он пришел к ней, так и вообще с трудом подавала признаки жизни. У девочки был сильный жар и, судя по сыпи, обычная ветряная оспа в местной ее разновидности. Судя по состоянию, времени на реанимацию пациента местными отварами у него не было и Венцель, ведомый человеколюбием и искренне жалея молодую девушку лет двенадцати местных, предварительно попросив окружающих оставить его наедине с больной, вкатил ей хорошую дозу жаропонижающего и запустил микродиагноста, который и подтвердил его первоначальный поверхностный диагноз. Однако, микро робот сумел выявить и то, чего не заметил Венцель – начавшийся отек легких. Поэтому, следом за жаропонижающим последовали ампула антибиотика и стимулятор. На этом лечение можно было считать законченным и осталось только дождаться падения температуры у пациентки.  

Та не заставила себя долго ждать. Через пятнадцать минут температура у девочки спала, она задышала ровно и, спустя еще несколько минут открыла глаза. Увидев рядом со своей постелью незнакомого мужчину она испугалась и, инстинктивно села на постели, очевидно собираясь закричать. Однако Венцель, сделав успокаивающий жест, сказал:  

– Не пугайся, дитя. Я врач.  

– Врач? – неуверенно переспросила девочка.  

– Да, – ответил Венцель, – И я лечил тебя. И, судя по тому, что мы сейчас с тобой разговариваем, лечение было успешным.  

– Да-да! – закивала девочка головой. – Я помню. Я сильно болела. У меня был жар и я заснула. – Она уставилась на Венцеля огромными серыми глазами. – Вы пришли, когда я спала?  

– Да. – только и успел ответит Венцель, как двери в комнату распахнулись явив мэра-священника или, как здесь говорили Старшего.  

Не говоря ни слова и, начисто игнорируя Лэга он бросился к дочери. Порывисто обнял и поцеловал. А затем стал осматривать ее. Однако дочь отстранилась от отца и с возмущением потребовала, что бы мужчины вышли, оставив ее ибо она не одета. Повинуясь велениям капризного существа и Лэг и старший, которого звали Дитрах, покинули спальню.  

Оказавшись за дверью, Дитрах повернулся к Лэгу:  

– Ты кудесник! – провозгласил он. – Как ты смог это сделать? Другие врачи, а я за эти три дня, что она была больна, переводил к ней всех местных лекарей, которых смог найти, обещал золотые горы, а они, в один голос говорили, что она безнадежна! И советовали уповать на милость немилостивого господа! Дабы он отвратил он нее свой взгляд! Но ты! Ты совершил чудо! Как это тебе удалось!? – и он выжидательное уставился на Лэга. – Ты знаешь какой то секрет?  

В ответ Лэг лишь низко поклонился, развел руками, и произнес:  

– Извини меня, чистейший, но никакого секрета я не знаю. Я делал свое дело. И, видимо, богу было угодно, дабы моими руками он совершил свое чудо, вернув жизнь твоей дочери. Прими это как божий дар.  

Распрямившись и взглянув на Дитраха, он наткнулся на жесткий взгляд, в котором внятно читалась внутренняя борьба. С минуту старший смотрел на него, буквально сверля взглядом, а затем развернувшись на пятках, проследовал прочь, коротко бросив, проходя мимо Лэга, – Следуй за мной! Лэг повиновался.  

Дитрах вихрем пронесся через анфиладу комнат своего дома да так, что «зонд» едва успевал за ним, и оказался в помещении, которое, с определенной натяжкой можно было назвать кабинетом. Одна из его стен просто отсутствовала, заканчиваясь крытой колоннадой и образуя некое подобие балкона, с высоты которого можно было обозреть весь город. Две другие стены были заставлены стеллажами на которых хранились местные аналоги книг. У одной из этих стен скорчившись за небольшим столом сидел писарь и скрипел стилом по бумаге. Заметив хозяина кабинета он тут же вскочил и немедленно удалился, повинуясь небрежному жесту Дитраха. При этом он не забыл плотно прикрыть за собою двери, за мгновение до этого безжалостно распахнутые священником. Последний, не замечая торопливого бегства слуги, прошел и уселся за огромный стол, стоявший на возвышении, напротив очага, занимавшего почти всю четвертую стену. Устроившись на рабочем месте, глава города обратил наконец свой взор на скромно остановившегося у двери Венцеля-Лэга.  

– Подойди!  

Венцель подошел, и принялся изучать лицо, сидевшего на против него человека. Какая буря чувств! Какие эмоции бушевали под этой, внешне бесстрастной маской. Встроенные в электронный мозг «зонда» датчики позволяли видеть несколько больше, нежели мог охватить взгляд обычного человека, а программа анализа человеческих реакций, подобная детектору лжи, могла с точностью определить отношение собеседника к сказанному и его эмоциональный настрой. И Венцель был готов засвидетельствовать, что Дитрах испытывает целую бурю чувств, в равной мере состоящую из страха, гнева и некой неопределенности, причин которой человек-корабль пока не понимал. Казалось, что священник разрывается между какими то чувствами и никак не может прейти к решению. Решив не ломать себе голову, Венцель стал ждать реакции собеседника и она не замедлила воспоследовать.  

– Ты понимаешь, несчастный, перед кем ты богохульствуешь? – Дитрах обвиняюще уставил палец на Лэга.  

– Прости, чистейший, но я не совсем понял тебя, – ответил тот. – В чем мое богохульство?  

– Как в чем!? – Дитрах всплеснул руками и удивленно выпучил глаза. – Ты считаешь Бога всеблагим, говоря о том, что он может одарить милостью человека! Уж не наслушался ли ты «Легенд Дикого племени», мой почтенный лекарь? Да за одно это упоминание я должен отправить тебя в море в компании с тяжелым камнем в прочном мешке, выяснив предварительно, кто твои сообщники! – Дитрах уставился на Лэга.  

После этих слов священника стала понятна причина противоречий, разрывавших душу местного мэра на части. Согласно велению долга он был обязан казнить человека, спасшего только что жизнь его дочери. Кроме всего прочего, это дало Венцелю понять, что сидящий перед ним человек является весьма порядочным. По крайней мере для политика. Внутренне усмехнувшись, он развел руками и ответил. Идти ва-банк не хотелось, но моделирование ситуации подсказывало, что это наиболее правильный выбор.  

– И в мыслях я не имел оскорбить тебя, чистейший или церковь. Просто путешествуя я не первый раз сталкиваюсь с проявлением чудес. И почти уверен, что многие из них посылаются Богом. А что до «легнд Дикого племени», то я не знаю, о чем они, но, если честно, хотел бы их услышать, ибо от природы любопытен. – сказав это Венцель-Лэг уставился на собеседника максимально честными и открытыми глазами.  

– Почему ты решил, что чудеса те – от Бога? А не происки демонов, мечтающих выманить существ человеческих с Благословенного Острова? – священник недобро прищурился, рассматривая собеседника примерно так же, как рассматривают ядовитое насекомое.  

– Да потому, чистейший, что происходят эти чудеся бескорыстно. Как бы в ответ на заслуги человеческие. – Венцель самозабвенно врал, но при этом не забывал просчитывать последствия каждого из сказанных слов. Благо возможности позволяли. – Вот взять сегодняшний случай. Я всего лишь сделал обтирание, снимающее жар и дал укрепляющего питья. Даже если бы это и помогло, то лечения затянулось бы дней на десять. Но вот оно, чудо! Девица встала и здорова настолько, что выгнала тебя и меня из своей опочивальни! Неужто, думаешь, обтирание так помогло?! Нет! Вера. И беспорочность! Ты – судя по тому, что про тебя говорят, действительно беспорочный человек, блюдущий себя в чистоте, уверовал в то, что я могу излечить твою дочь, да, я знаю, что про меня рассказывают на базаре. Я верил, в то, что смогу излечить. Вот Бог и сотворил чудо, в которое мы оба верили! И, заметь, не требует от тебя или от меня чего то! Ибо чудо – это не услуга за которую нужно будет платить, а плата за все тобою ранее совершенное. За чистоту души, праведность поступков, истовость веры. – Сказав это, Венцель умолк, передавая инициативу разговора собеседнику. И, хотя реакция последнего была предсказана алгоритмом с почти восмидесятишестипроцентной вероятностью, когда слова все же сорвались с губ священника, человек- корабль неслышно выдохнул в своем воображении. Не потому, что боялся смерти «зонда», а потому, что не хотел терять с таким трудом найденную информационную ниточку.  

– Только происходят эти чудеса, лекарь, исключительно в твоем присутствии! Безнадежно больные – оживают, слепцы – начинают видеть, а немощные наполняются силами. Неужто только вера творит такие чудеса? – старший опять сверлил Лэга-Венцеля немигающим взглядом. – Неужто только твоя вера способна творить такие чудеса, а у других ее не достает?  

Венцель помолчал несколько секунд, выдерживая четкую театральную паузу, а, затем признес:  

– Возможно, что только моя. Ведь я верю в благость и доброту Бога. Остальные – только в себя.  

– Но ведь доброта Бога – это ересь! – вскричал священник. – Ересь, призванная смутить добрых островитян и заставить их покинуть заповедный остров, отдав себя на потеху демонам!  

– А откуда это известно? – тихо в ответ спросил Венцель-Лэг. – Может кто то видел тех демонов? Или пострадал от них?  

– Видели и пострадали! Люди, писавшие святые книги! Чистый Влад и люди, пришедшие с ним на остров. – Тебе мало их свидетельств!  

– Отчего же мало?! – Вполне достаточно. Но так же знаю и то, что вера моя спасает людей. И ты тому был свидетелем. Более того, знаю, что святые книги, не единственное предание. Есть и «легенды дикого племени». Хоть и не видел и не слышал я их, но, подозреваю, что есть в них то, чего нет в Святых Книгах Основателей Острова. А так как книги пишут люди, а людям свойственно ошибаться и извращать истину в угоду своей точке зрения…. В общем, думаю я, что прочитав эти запретные легенды, я смогу лучше понять то, что произходит со мной. – Венцель-Лэг выжидательно уставился на Дитраха.  

Тот, явно злясь, но не желая показать это собеседнику, ледяным тоном произнес:  

– Тоесть ты, безродный бродяга, обвиняешь Основателей Острова во лжи только на основании того, что несколько твоих пациентов внезапно выздоровели несмотря на неблагоприятный прогноз?  

Венцель-Лэг спокойно выдержал этот ледяной взгляд, способный, казалось, убить человека и с легкой насмешкой в голосе ответил:  

– Я никого и ни в чем не обвиняю. Я только говорю, что одно и то же событие может видется разным людям по-разному. – С этими словами он взял со столика писца стило и выставил его на вытянутой руке перед священником.  

– Что ты видишь в моей руке, чистейший?  

– Стило. – слегка недоуменно ответил тот.  

– Опиши его мне.  

Дитрах, немного сбившись с обличительного настроя из-за такого резкого поворота беседы, на несколько секунд задумался, а потом выдал:  

– Длинный бронзовый предмет, длиною в две ладони, один конец которого узок как у иглы, второй имеет толщину пальца. Ты доволен?  

– Да, чистейший. Но с моей стороны видно только, что этот предмет бронзовый и имеет круглую форму. Вот, убедись сам! – сказав это Венцель развернул стило тупым концом к священнику. Тот замялся и сел в кресло. Ибо действительно сейчас к нему был обращен только бронзовый круг, диаметром в палец взрослого человека.  

– Вот видишь, чистейший, мы с тобой видим одну и ту же вещь. Но видим ее совершенно по-разному. Ты видишь узкий клин, я круг. Описывая ее, мы дадим разные описания. Настолько разные, что человек, прочитавший их спустя какое то время и лично не видевший этого стила, либо вещей подобных ему, обязательно сочтет одного из нас лжецом. Ведь так? – Дитрах утвердительно кивнул. – Так почему ты считаешь, что «легенды дикого племени» ересь и обман от начала до конца? – Сказав это, Венцель вернул стило на стол и вопросительно уставился на собеседника.  

Священник задумался. Причиной его задумчивости являлся тот факт, что вот сейчас, в своем кабинете, он стал свидетелем еще одного чуда. Не меньшего чем воскрешение его дочери. А то и большего. Ведь тайну Святого Предания знали лишь избранные из чистейших, входившие в Высший Совет. И берегли эту тайну члены совета, пожалуй, сильнее чем собственную жизнь. Ибо разглашение ее сулило острову огромные беды. И вот, какой то безродный бродячий доктор стоит перед ним и рассуждает так, будто посвящен во все непубличные тонкости религии. Будто знает о том, что все эти кровожадные демоны не более чем выдумка отцов основателей, взятая из легенд «дикого племени» и призванная удержать людей на острове. Будто знает, что раньше жили люди и, возможно, и сейчас живут в других местах… Как же все сложно.  

Видя с помощью встроенного в зонд оборудования, смятение в душе у своего визави, Венцель решил ему помочь.  

– Чистейший. Ты можешь со спокойным сердцем утопить меня. Но, сначала, дай взглянуть или услышать, эти несчастные «легенды». Иначе душа моя не будет знать покоя ни здесь ни на прародине.  

После таких слов, лицо священника утратило невозмутимость. То, что он видел и слышал ломало его картину мира. Да так, что рушилось не только само здание мировосприятия но и о фундамент его рассыпался в прах. Человек стоявший перед ним явно был не от мира сего. Он совершил чудо, в реальности которого Дитрах не мог сомневаться, и, если верить слухам, а оснований не верить им не было, не одно, он оказался невероятно осведомлен о самых сокровенных секретах религии. В конце концов, этот человек, нигде, судя по рассказам о нем не учившийся, уверенно вел филосовский диспут, да так, что позавидовали бы многие мастера ораторского искусства. Кто он? Человек? Или демон, принявший человеческое обличие, дабы дурить головы несчастным смертным. Правда чистейший Влад не о чем таком в своем писании не предупреждал… Однако, в легендах того самого «дикого племени» есть свидетельства, прямо указывающие на такую возможность… Понимая, что столкнулся с чем то ранее не ведомым, Дитрах еще несколько секунд колебался, думая, а не позвать ли охрану и не велеть ли им утопить этого чересчур умного лекаря в домашнем бассейне вместо моря, но, затем, любопытство перевесило страх.  

– Ну что ж, глупец, променявший свою жизнь на несколько древних строчек, я удовлетворю твою просьбу. Но знай, дойти живым из этого дома у тебя получится только до местной пристани, с которой ты и совершишь свой последний прыжок.  

В ответ Венцель широко улыбнулся, ибо уловил, что угроза, промелькнувшая в голосе хозяина кабинета больше напускная.  

– Благодарю тебя, милостивый господин. Да не обратит Господь свой негодующий взгляд на дом твой. -и выделив голосом слово «негодующий» лукаво подмигнул хозяину.  

Библиотека.  

Закрытая библиотека в доме старшего города Дальний стала для Венцеля кладом, святым Граалем и неиссякаемым источником ценнейшей информации. Он принялся изучать ее с жадностью человека изнемогавшего от жажды и, наконец, нашедшего кувшин с водой. Да что там кувшин!? Целую бочку. Чего там только не было! И «легенды дикого племени» и записи откровений Основателей, в том числе и чистейшего Влада, которые, по сути своей, являлись избранными отрывками стенограмм заседаний правительства Благословенного Острова тех лет. И воспоминания отдельных исторических персонажей, бывших, судя по всему, членами команды корабля, впервые принесшего людей на этот остров, действительно ставший благословенным для человечества, ибо только он сумел сохранить начатки цивилизации в этом мире. Перебирая источники Венцель изучал историю Новой Земли глазами ее обитателей. Многие факты находили свое подтверждение и объяснения. Так стала понятна враждебность местного населения работам, вызванная тем фактом, что сбрендившая после извержения вулкана система контроля периметра Нового Эдема перестала отличать людей от животных и стала отстреливать и тех и других. Просто местные жители нормальных роботов не видели. А разработчики и планировщики спасательной экспедиции, посланной выяснить в чем причина радиомолчания Новой Земли допустили фатальную ошибку, разрешив им защищать себя и оборудование от местных аборигенов. И, тем самым, утвердили последних во мнении, что железные человекоподобные машины не что иное как демоны, посланные истребить все живое. И, заодно, породили ужасную религию, которая считает человека существом, отверженным богом. Нашлись в этом архиве и сведения о том, как был устроен мир вне острова. Оказывается, что на Новой Земле, на момент удаления экипажа клипера «Белая Ведьма» из цивилизации существовало, как минимум три государственных образования и несколько независимых поселений. И имелись военные технологии на уровне конца девятнадцатого века земной истории. Что, чисто теоретически, делало возможным развитие серьезного военного конфликта. И, хотя, про сам конфликт в рукописях и воспоминаниях членов команды корабля и его капитана никаких упоминаний нет, но, это ничего не значит. В конце концов, спутниковые фото однозначно показывают, что поселение на острове возникло примерно в то же время или чуть позже того, как разразился этот ужасающий конфликт. К сожалению, сказать точнее не получается. Общая карта планеты обновляется раз в четыре местных года. Поэтому точную дату высадки людей на Благословенном Острове можно определить только приблизительно. Члены команды клипера, безусловно называли в своих воспоминаниях точные даты, но, их летоисчисление не совпадало с принятым на Благословенном острове, порождая вопрос, который Венцель собирался задать Дитраху. Еще одним интересным, хотя и малозначимым вопросом, на который Венцель желал бы получить ответ, была судьба капитана корабля, девушки или женщины, по имени Бэль. Из воспоминаний команды становится известно, что она погибла во время перехода. Но, как и при каких обстоятельствах – завеса тайны. Но и без этих вопросов история этого мира заиграла новыми подробностями и красками. Да, за такую информацию и тело «зонда», да что там «зонда», всю лабораторию отдать не жалко.  

Спустя сутки чистейший Дитрах спустился в подвал свой тайной библиотеки и обнаружил там лекаря Лэга, довольного и умиротворенного, хоть и проведшего двое суток без еды и, судя по всему, без сна.  

– Как ваши научные изыскания, почтенный доктор, – обратился он к Венцелю-Лэгу. – Вы, наверное, голодны. Не согласитесь ли разделить со мной сегодняшний завтрак? Слуги уже накрыли стол у меня в кабинете.  

– О, чистейший Дитрах, – в тон ему ответил Венцель, – Благодарю за заботу о моей скромной персоне. Все великолепно. Я очень продвинулся в изучении нашего мира и огромная заслуга в этом принадлежит именно вам. Будьте уверены, это не забудется. – Венцель улыбнулся священнику и подмигнул. – Что же касается вашего предложения позавтракать, то не откажусь. Но, не разумнее ли просить слуг накрыть стол здесь? Потому как застольный наш разговор пойдет о делах тонких, не для всяких ушей полезных.  

Дитрах остался невозмутим лицом, но Венцелю было видно как подскочили после этого его монолога давление и температура священника. Онсогласился кивком с предложением доктора и, еще через несколько минут слуги внесли стол, уставленный яствами прямо в личную библиотеку старшего города Дальнего.  

Дождавшись приглашения, Венцель удобно уселся за столом и предложил хозяину начать трапезу с бокала местного вина, которое делали из сока чем то напоминающих ананас фруктов дерева чаар. Подняв наполненный Дитрахом бокал, Венцель провозгласил:  

– Ну что, досточтимый хозяин, выпьем за науку, которая, без сомнения, есть светочь в царстве невежества, и, которая, со временем, принесет человечеству огромную пользу и освободит его от тенет суеверий и паутины обыденности.  

Обалдевший от такого неприкрытого богохульства, Дитрах, тем не менее нашел в себе силы ответить улыбкой и поднять бокал в ответном жесте. Пригубив вино, он спросил:  

– Ну что, дополнили ли легенды «дикого племени» вашу картину мира?  

– О да, дополнили и сделали ее много более понятной. Но у меня есть к вам два вопроса. Если вы не возражаете, то я задам их вам?  

– Если я смогу на них ответить…  

– Разумеется. Итак первый: Как соотносятся между собой летоисчисление старого мира и Благословенного Острова. Признаться, я не нашел в ваших записях указаний на это.  

– Ну, это просто. Система летоисчисления осталась та же, но первым днем нового, нулевого года истории Благословенного Острова стала дата высадки на нем Чистейших Основателей.  

А-а-а, – раздосадовано протянул Венцель, – Я мог бы и сам догадаться. Тогда второй вопрос: Что стало с капитаном клипера «Белая Ведьма», девушкой по имени Бэль?  

– Тут я вас сильно не порадую. Официальных записей не существует. Но есть неофициальная легенда, передающаяся среди потомков Чистейшего Влада. Она повествует о том, что капитан и его возлюбленная была убита в ночь сражения с демонами. Как говорят, он запретил упоминать об этом в приданиях, но устные рассказы донесли до нас эту версию. – Дитрах немного помолчал, давая Венцелю переварить информацию, и продолжил.  

– Теперь, почтенный Лэг, когда я ответил на ваши вопросы, могу ли я рассчитывать на ответную любезность? Другими словами, не поделитесь ли вы со мной своей картиной мира? Прошу понять меня правильно: вы, доктор, производите впечатление хоть и молодого, но весьма умного человека. И, лично мне, будет очень противно, если плоды ваших измышлений отправятся вместе с вами на Прародину. – При этих словах в глазах Дитраха проскочила эдакая льдинка, явно показавшая Венцелю, что тот не шутит и судьба «зонда» уже предрешена.  

Промоделировав различные варианты развития ситуации с целью извлечения из нее максимальной пользы для миссии, человек-корабль пришел к нужному решению и заговорил, перебивая священника, воспринявшего паузу в разговоре как знак нерешительности и уже раскрывшего рот для того что бы подтолкнуть пленника-собеседника к нужному решению.  

– Да, вы правы, чистейший Дитрах, этими сведениями стоит поделится с вами. Итак, начнем с того, что я не совсем человек. – Венцель сделал паузу, с интересом наблюдая за тем, как священник осеняет себя священным кругом, резко меняясь в лице. – Но-но, прошу вас, не делайте поспешных выводов. И не пугайтесь. Все мое отличие от человека сейчас заключено в том, что у вас, чистейший, есть власть легко убить мое тело, но никак не разум.  

– Значит легенды про демонов, похищающих души – прада? – бледнея но переставая при этом вставать из-за стола, пролепетал Дитрах. Он понял, что оказался во власти демона и решил встретить свой конец достойно. Как бы там его не успокаивало это исчадие ада, он в нем уже не сомневался.  

– И да, и нет. Но, давайте обо всем по-порядку. Начнем с того, что когда то я действительно был человеком. – тут глаза священника заинтересованно сверкнули. -Да-да. Самым обычным из плоти и крови. Правда родился я в другом мире, называемом вами «Прародиной». Не удивляйтесь так. У многих ваших суеверий и мифов есть реальные корни.  

– Но я думал… – неуверенно начал священник.  

– Да, я знаю, что «прародина» это некая волшебная страна, куда уходят души людей, прошедших чистилище Благословенного Острова и не запятнавших себя. – бесцеремонно перебил Дитраха Венцель. – Это не совсем так. Но, важно не это, а то, что ваши потомки действительно были перенесены в этот мир оттуда.  

– То есть наши предки оказались недостаточно чисты, что бы жить в вашем благословенном мире? – священник опять перебил Венцеля.  

– Нет, дело не в этом. Не знаю, поймете ли вы или нет, но миры в которых мы живем, не вечны. И, что бы не погибнуть вместе с одним из таких миров, люди разбрасывают семена жизни по вселенной. Но, есть одна особенность. Расстояния между мирами – огромны. А перемещения – очень затратны. Практически невозможно перевести живого человека из одного мира в другой.  

– Но как же вы?  

– Я – другое дело. Мне пришлось пожертвовать своей человеческой природой, телом и, – тут Венцель слегка запнулся, – многим другим. Но, это не важно. Важно другое. В этих перемещениях нам помогают существа, называемые вами «демонами». – Тут священник опять осенил себя круговым знамением. И это вызвало улыбку на лице «зонда». – На самом деле это существа, да нет, наверное не правильно было назвать их существами ибо они целиком искусственны и сделаны из железа и других материалов. – Венцель на секунду задумался, подбирая слова. – Так вот, эти искусственные, ну пусть будут «существа», наделены неким подобием разума. Он, этот разум, так примитивен, что думать они сами не могут, а только исполняют выданные им ранее команды и инструкции. Ну и они, естественно, как и всякий инструмент, могут сломаться. И тогда ведут себя не правильно. К чему я все это говорю? Да к тому, что в ваших легендах «дикого племени» и Святой Книге описаны случаи столкновения людей с роботами, а именно так правильно называть ваших «демонов», либо неисправными – это в легендах, либо выполнявшими неправильную команду – это в Святой Книге. – заметив скептическую ухмылку на лице собеседника, Венцель, тем не менее продолжил. – Я понимаю, вам трудно в это поверить, но роботы изначально были няньками человека, выполняя за него всю грязную и тяжелую работу. Но, во время катаклизма, уничтожившего первое поселение людей на этой земле их сохранилось чрезвычайно мало, ибо они до последнего спасали ценное имущество и были погребены под пеплом рокового извержения. Кстати, оно описано и в вашей Святой Книге и в легендах.  

После извержения уцелели очень не многие. Одним из таких оказался «демон» дикого племени. Раньше он был охранным роботом поселения, защищая его от диких зверей, но жар при извержении повредил его мозги. И он перестал отличать людей от животных. Поэтому «дикие» и нарекли его «демоном». И поэтому он охранял свою долину, но не заходил дальше.  

– Но ведь наших предков уничтожил не один этот ваш, как его, «робот»! Их там была целая дюжина! – слегка запальчиво воскликнул священник.  

– Да, и это была роковая ошибка планирования. Представьте себе, чистейший Дитрах, что вам нужно спланировать событие, которое произойдет через половину тысячелетия? Представили? А теперь, представте, сколько различных факторов вам придется учесть и сколько сценариев его развития проработать! Неудивительно, что люди, занимавшиеся этим в нашем мире не учли всего. А роботы, всего лишь роботы. Они не могут мыслить гибко и хорошо справляются, в основном, с теми ситуациями, которые заложены в их программу. Достаточно было вашим предкам спровоцировать их, начав стрелять первыми, как включился режим самозащиты, который настолько их напугал, что вы до сих пор верите в злых демонов. – Венцель отпил из бокала, промочив уставшее горло «зонда». – Кстати, та трагедия повлияла и на мою судьбу. Было решено, что полностью автоматическая миссия не справится с задачами – и вот я здесь. – Он картинно развел руками и посмотрел на собеседника.  

Тот явно был в шоке. Столько информации сразу. И более подготовленный разум мог бы спасовать. А тут человек, аналогичный по уровню развития земному священнику из раннего средневековья. Безусловно верящий в догматы, хотя и знающий, что далеко не все из них исходят от бога. Читавший «запретные» книги, слегка знающий математику, естествознание и разбирающийся в искусстве споров. И тут столько мало чем подтверждаемой информации. Тут тебе и другие миры и разные сущности. И трещащая по швам картина ранее понятного мира. И пусть все это говорит вам человек, стоящий на пороге своей смерти и совершивший ранее много чудес. Вы бы поверили в это будь вы тем священником? – Безусловно нет! Вот и чистейший Дитрах не верил.  

– Ты, … ты.. – он вскочил, задыхаясь и указывая пальцем на «зонд», обошел стол. – Ты и вправду коварный демон в человеческом обличие, посланный искушать смертных чудесами и ввергнуть их через это в руки своих товарищей! Но тебе это не удастся! Слышишь! Не удастся! – С этими словами он уже собрался было бросится к двери, однако Венцель, перепрыгнув стол, сбил его с ног и отправил в легкий нокаут. Пока священник приходил в себя, «зонд» водрузил его тело на стул и сунул в руку бокал с вином.  

– На, выпей! Это прочистит твои бренные мозги! – жестко сказал он. А сам уселся напротив.  

– Видите ли, чистейший, я не прошу у вас ни жизни, ни веры, ни денег – ничего. Я, всего лишь хочу, что бы вы меня дослушали. Так что давайте не будем затягивать эту процедуру. Закончим – и разойдемся: вы – к дочке, а я – в море. – сказав это, Венцель поудобнее устроился на стуле и взял свой бокал в руку.  

– Итак, – продолжил он, – Мы с вами остановились на отъезде ваших предков из мира, который, по вашему мнению, ныне населен демонами. Так вот, сейчас он населен дикарями. Не делайте таких больших глаз. Я изучил вашу библиотеку полностью, и знаю, что ваша самоизоляция продиктована не только и не столько боязнью полумифических демонов, но и страхом столкнуться с более развитой, нежели вы, цивилизацией. Да, Влад в своих «откровениях» напрямую предупоеждает об этом избранных. Могу на это лишь сказать, что бояться вам нечего. Уровень развития населения материка – звериные шкуры и костяные да каменные копья.  

– Но почему? – любопытство Дитраха все таки взяло верх над его страхом, упертостью и верностью долгу. – Когда наши предки прибыли на Благословенный Остров они владели многими знаниями! Механическими лодками и оружием, метавшим метал с помощью огня. Неужели на материке про все это забыли! – Я тебе не верю, демон!  

– Ну и зря, – улыбнулся Венцель губами «зонда». – У меня нет причин тебя обманывать. Да и объясняется все довольно просто. После отъезда ваших предков из цивилизованного на тот момент мира, в нем разразилась большая война. Судя по всему, участие в ней приняли все существовавшие на тот момент государства. Ну, или, по крайней мере два из них. Так называемое «Государство Завета» и «Свободный Архипелаг». Про «степь» говорить сложно. Прямых свидетельств ее участия я не имею, но, возможно косвенное участие.  

Так вот, в ходе этой войны были разрушены все сколько ни будь значительные города и промышленные центры. Нетронутыми оставались только города кочевников, хотя некоторые из них и подверглись, судя по всему, набегам банд. – Венцель точно знал это, успев сверится со спутникавыми снимками тех лет. И, хотя общая карта планеты обновлялась раз в четыре года, места поселения людей мониторились куда как более тщательно. Там интервал наблюдения составлял от нескольких часов до недели. – Вот вам и разгадка. Судя по всему, на эту войну наложился еще какой то катаклизм. Либо эпидемия, либо неурожай. Может и то и другое. Я это буду еще выяснять. В купе с потерей производств, это вызвало расшатование устоев и дробление ранее монолитных государств на отдельные племена. Задача перед которыми стояла простая – выжить. Естественно, они не смогли сохранить тех знаний, которыми еще меньше тысячи лет назад обладали их предки. – Венцель смерил взглядом слегка обалдевшее лицо Дитраха. – То есть, вы, чисто теоретически можете ничего не опасаться во внешнем мире. Однако, если вторым сопутствующим фактором, поставившем крест на цивилизации семьсот лет назад, была эпидемия, то я бы не советовал вам спешить с внешней экспансией. У вас может просто-напросто отсутствовать иммунитет, – поняв, по расширенным глазам священника, что то не понял термина, Венцель тут же поправился, – Ну, то есть способность сопротивляться той болезни, что, предположительно, выкосила людей на континенте.  

– А эта болезнь… Насколько она может быть заразна сейчас? – Дитрах проявил заинтересованность, наконец сообразив, что не каждый день люди удостаиваются «божественных» откровений.  

– Не знаю. Возможно, что штам вируса уже исчез. А может и нет. – Задумчиво выдал Венцель. Однако, поняв, что опять пользуется непонятной для собеседника терминологией, поправился и сказал: – Я действительно этого сейчас не знаю точно.  

И уже намного более бодрым голосом добавил.  

– Ну что, чистейший Дитрах, вот я и познакомил вас со своими выводами по вашей истории. Если у вас более нет ко мне вопросов, то я, пожалуй, пойду. – Уловив утвердительный кивок от собеседника, он поднялся и проследовал к выходу. Однако, решив позаботится о прототипе «зонда», он остановился на полпути и добавил:  

– И еще, чистейший Дитрах, если тебе доложат, что я восстал из мертвых, то мой тебе совет – подними этого человека на смех и никак не реагируй. Даже если встретишь лично, сделай вид, что не узнал. И тогда, если мы с тобой и увидимся, то только по приятному поводу.  

И, подмигнув старшему города Дальний, все еще пребывающему в прострации, взялся за ручку двери.  

Выйдя за дверь, Венцель передал управление «зондом» исполнительному механизму. Наблюдать процедуру своего утопления у него не было никакого желания. А вот спрятать лабораторию стоило. Поэтому он отдал приказ исполнительным механизмам, ее обслуживающим, сделать в скальном массиве подходящих размеров грот, переместить туда оборудование, поставить его на консервацию и завалить вход. Теперь, любой поднявшийся на тот уступ, где Лэг провел «пленником» чуть больше года, не обнаружил бы никаких следов, кроме солидной каменной осыпи. Ну да такое в горах сплошь и рядом. Чему тут удивляться.  

Вторая жизнь ведьмы.  

В принципе, за те полсотни лет, что Венцель болтался на орбите Новой Земли, он считал, что собрал достаточно информации для ученых Земли, позволяющей пролить свет на историю колонизированной планеты. Однако, один вопрос по-прежнему оставался для него тайной – что все таки наложилось на ту войну, которая поставила точку в здешней цивилизации? Эпидемия или голод.  

Библиотека Дитраха позволила получить небольшие зацепки и в этом вопросе. Так, листая записки одного из членов команды клипера, принесшего людей на Благословенный Остров, он наткнулся на подробную план-схему Города Пророков – столицы государства завета. Судя по всему, это было что то вроде туристического справочника для матроса, но, к огромному удовольствию Венцеля, помимо адресов кабаков, гостиниц и магазинов, содержала пометки по административным зданиям. В частности, там был помечен городской архив и дом местного правительства. Сопоставив схему со старыми спутниковыми снимками он быстротвычислил точное место, где некогда располагались эти постройки. И, теперь он точно знал, где копать. В принципе, он мог обойтись и без старого туристического справочника, однако, зная только местоположение города и его центра и имея ограниченные ресурсы на раскопки можно было бы потратить и сотню лет. А время стоили экономить. Так что библиотека Дитраха ему в этом знатно помогла.  

Второй ниточкой стала капитанша по имени Бэль, погибшая при недоразумении со спасательной партией андроидов почти восемь сотен лет назад. Он точно знал где искать ее останки и надеялся, что на них осталось достаточно гинетического материала для клонирования этой особы. Потому как для его плана по внедрению в сообщество диких охотников нужна была именно женщина. Почему? – да потому, что молодая и красивая особь женского пола и детородного возраста – всегда желанный трофей для любого охотника. Такую и не убьют. А, если и сделают рабыней, так не будут держать в загоне для скота, а уложат под бок, дабы ложе согревала. А ночь, как известно, пора откровений. Особенно после полового акта.  

Вот так, питаемый надеждами он отдал команду на посадку на планету еще одной лаборатории в районе бывшего города Новый Эдем и спускаемого модуля с исполнительными механизмами в район опять же бывшего Города Пророков.  

Раскопки  

Не успел погаснуть купол спускаемого аппарата, севшего на развалинах Площади Достойных почти в центре бывшего Города Пророков, как из него стали выходить исполнительные механизмы. Одни из них стали тут же убирать остатки парашютной системы, другие – закрывать аппарат маскировочным пологом, а третьи начали разворачивать надувной купол над местом будущего раскопа. Затем, постепенно, слой за слоем, стали они удалять слои грунта, наросшие за семьсот лет над останками здания городского архива. Попадавшиеся артефакты они бережно очищали и тут же фотодокументировали. Работая в едином ритме, прерываясь только на зарядку батарей за семь дней они докопались до основания фундамента, где и нашли вход в подвал, который служил, судя по всему как раз тем самым архивным хранилищем. Многие документы в подвале пострадали от огня, но, даже того что сохранилось было вполне достаточно для самого подробного исторического анализа. Проведя его в течении нескольких месяцев, Венцель, буквально доподлинно восстановил историю этого мира. Ему стало понятно радиомолчание планеты после первой катастрофы. Причина – банальная неисправность единственного оставшегося в распоряжении поселенцев передатчика, стоявшего в рыбацком поселении на берегу океана и уничтоженного приливной волной после землетрясения, случившегося параллельно с извержением. Как стал очевидным и тот факт, что людям, вынужденным бороться за выживание в первые годы после катастрофы, просто некогда было думать о сохранении знаний и передаче их потомкам. В общем, объяснение нашлось многим фактам и единственным белым пятном в истории Новой Земли оставался загадочный катаклизм, наложившийся на местную первую мировую войну. И тут Венцель очень рассчитывал на помощь Бэль.  

Бэль.  

Приземлившаяся лаборатория развила бурную деятельность. Останки капитанши, которые за семьсот лет так и не были растащены дикими животными – отдельное спасибо за это следовало бы сказать Периметра Интеллектульной Системе Контроля, распугивавшей всех крупных лесных обитателей – сохранились великолепно. Будучи доставлены древними исполнительными механизмами в блок лаборатории, они предоставили ей отличный набор ДНК, сохранившихся в микроскопических кусочках высохшей хрящевой ткани, все еще цеплявшихся спустя почти восемьсот лет за позвоночник. Это позволило запустить процесс клонирования. И, как и в предыдущем случае, перед Венцелем стала проблема – куда девать мозг? Как и в случае с Лэгом, он решил «поселить» мозг клона в виртуальном мире. Кстати, прошедшие годы мозг бывшего деревенского дурачка «вырос» во вполне симпатичного мальчонку, бывшего в виртуальной реальности сыном Венцеля, и уже мечтавшего научиться водить самолет. Так что опыт был исключительно положительный. И человек-корабль решил, что в его виртуальной семье не помешает еще и дочка. Кроме того, персонажи, управляемые реальным мозгом делали эту семью настолько живой, что Венцель впервые за последние лет триста снова почувствовал интерес к этой игре.  

Между тем, пять лет, потребные для роста клона пролетели довольно быстро. И вот Венцель стал обладателем отличного «зонда» с телом юной девушки и вычислительными возможностями исполнительного механизма. Не задумываясь, он направил его в сторону ближайшего поселения «диких», снабдив пневмоштуцером, запасом продовольствия и, постаравшись как можно плотнее опекать ее с помощью разведывательных дронов. И, хоть путь «зонду» предстоял не близкий – все же две тысячи километров это много, – Венцель был абсолютно уверен что он? Или, все же, она? Дойдет.  

Так и получилось. Спустяпримерно полтора месяца по земному летоисчислению, человек-корабль наблюдал как несколько молодых охотников в звериных шкурах гнали его «зонд» явно собираясь взять живьем такой ценный приз. Немного поиграв с ними для создания правдоподобия, он сдался на милость сильного и уже вечером он (или все же она? ) прислуживал молодому воину по имени Гаркл в компании его жен, старательно делая испуганное лицо молоденькой дурочки и активно усваивая местные языки и обычаи. Несомненно, Бэль, была много более полезным «зондом» нежели Лэг. Но, у Венцеля появились проблемы гендерного характера о которых он, существо уже, по сути, бесполое, раньше и не подозревал. Ему трудно было адекватно реагировать в момент близости с мужчинами. Поэтому, в такие моменты он целиком и полностью переключал управление на искусственный интеллект, а тот, в свою очередь, имея соответствующие базы данных и алгоритмы поведения, творил в постели такое, до чего местным женщинам еще предстояло додуматься. Неудивительно, что стоило Венцелю разобраться с местным наречием, информация полилась рекой. Легенды, сказки, песни, весь устный фольклор, который был доступен племени Летучей Ящерицы, стал и его достоянием через каких то полгода. В нагрузку, правда, пришлось получить роль любимой жены. Ну да тут делать было нечего. Хочешь манипулировать молодым и сильным воином – будь добр (добра? ) соответствовать. Взамен у Венцеля появилась теоретическая возможность взять все племя под свой контроль, после того, как отец Гаркла, великий вождь Оган отойдет в мир иной. Нужно ли это было ему – он пока не знал, но решил, что запас возможностей будет не лишним. Кроме того, Бэль уже носила в себе ребенка от этого молодого дикаря и Венцель не видел причин лишать его семейного счастья. Но вот прямое управление стал подключать все реже. Во первых считал это не совсем этичным, а во вторых – он уже получил всю информацию, которую хотел.  

Версия эпидемии полностью подтвердилась. И практически и теоретически. Практическим подтверждением стал факт заболевания Бэль неизвестной разновидностью холеры сразу же по прибытию в племя. С помощью микродиагноста и антибиотиков «зонду» легко удалось справится с болезнью ничем не выдав себя перед местными но случай был показателен. Последующий анализ показал, что данная разновидность бактерии была местным эндемиком, появившемся уже на Новой Земле. Отличительной ее особенностью, делавшей эту заразу смертельно опасной, стала способность развиваться не только в кишечнике, но и в ротовой полости и желудке жертвы, что делало возможным не только фекально-оральный, но и воздушно-капельный путь передачи инфекции. Дальнейшее расследование выявило наличие у местных иммунитета, делавшего их вибриононосителями. Таким образом, предупреждение Лэга-Венцеля сделанное священнику Дитраху относительно опасности внешней экспансии было правильным.  

Фольклор то же изобиловал упоминаниями о страшной эпидемии. Среди бед апокалипсиса, помимо огня, сошедшего с небес, упоминается страшная болезнь, косившая людей тысячами. И бывшая, без сомнения, карой, посланной богами людям в наказание за грехи. Ну тут ничего нового. Типичные стереотипы. В этом свете вполне ожидаемым стало и то, что одним из грехов признавали ученость и лишние знания. А умение писать – приравнивали к жуткому колдовству, рассказывая о том, что далеко на западе, в горах живут исчадия ада в человеческом обличии, владеющие этим темным искусством.  

В общем и целом полученная с помощью «зонда» информация отлично дополняла и завершала известную Венцелю историю новой земли. А проведенные за последние более пятьдесят лет наблюдения развития популяции позволяли направить на Землю полный отчет о произошедшем, снабдив его благоприятным прогнозом развития популяции и предложениями по ее дальнейшему увеличению и ускорению развития цивилизации.  

Дитрах.  

Поездка на север с целью инспекции подведомственных приходов не сильно радовала Дитраха. Да и кто радуется поездкам в его шестьдесят с лишним лет? Но должность и долг требовали от него этого и он, скрепя сердце, водрузил себя в возок – единственное послабление, которое он разрешал себе из-за старости, и отправился в очередной раз колесить по деревням, проверяя как тамошние священники напутствуют свою паству в блюдении чистоты.  

– Да, – думал он, трясясь на ухабах деревенской дороги, – Должность для молодого, а не для меня, старика. Но да ладно, стоит сказать «спасибо», что его всего лишь сослали, а не спровадили в море после тех вольнодумных речей, что он высказал в совете под впечатлением от разговора с пройдохой-доктором, спасшем его дочь. А ведь могли… Да, могли…  

Почему то такого рода мысли всегда преследовали в дороге чистейшего Дитраха. И чем старше становился, тем чаще он возвращался в них к тому памятному разговору. Перебирал фразы, сказанные тогда, думал о том, как сложилась бы его жизнь не отправь он того дурачка-философа, совершавшего чудеса на казнь... Да, наделал он дел. Оказалось, что не только Дитраху вещал это безумный о благости Бога. И о прощении им людей. После смерти его возникла целая секта, исповедовавшая религию благодати и нацеленная на экспансию за пределы острова. Шли в нее в основном бунтари, обездоленные, те, кто не находил себя среди жестких островных правил. И власти боролись с ними с той же жестокостью, как до этого искореняли всякое упоминание о Диком Племени и его легендах. Но, Дитрах в делах этих вероотступников был всегда милостив. И смертный приговор выносил лишь тогда, когда не оставляли ему другого выхода.  

Так колесил он, объезжая деревню за деревней, где то карая за нерадение, где то поощряя за заслуги. И, уже, подбирался к концу своего пути, когда в дороге с ним произошел случай, убедивший его в правоте содеянного.  

На пути священника встретился селянин. Судя по поклаже на его рикше – гончар, развозивший свою продукцию заказчикам. Как и положено крестьянину, он съехал с дороги, пропуская свиту священника и встал у обочины, скрестив руки перед грудью в надежде принять благословение. Дитрах, привычно мельком взглянув на него собрался осенить его кругом чистоты, как застыл с поднятой рукой. С обочины на него смотрел Лэг. Тот самый безумный доктор. Постаревший, но сохранивший на своем лице все то же странное и по детски простодушное выражение. Кибитка катилась дальше, а священник все так и сидел, замерев с вытянутой рукой. Спустя несколько минут, он вышел из оцепенения, убрал руку из окна и принял прежний невозмутимый вид, с тем лишь исключением, что теперь на губах его играла легкая полуулыбка.  

Ответ  

Спустя пятнадцать земных лет Венцель получил ответ на свой последний полный отчет. Ответ пришел с Земли и содержал благодарность и дифирамбы ему за хорошо проделанную работу. Кроме того, содержал он и рекомендации по дальнейшему его поведению относительно местной человеческой цивилизации. А рекомендации были таковы – по возможности не вмешиваться!  

Руководители проекта объясняли их довольно просто. Раз популяция людей на планете не исчезла и имеет хорошие тенденции к росту, то цель программы – заселение других миров представителями вида хомо сапиенс – можно считать достигнутой. Ускоренное развитие цивилизации с этой точки зрения не имеет практической ценности, а, при определенных обстоятельствах, может даже рассматриваться как вредный процесс, поскольку техногенные миры гораздо быстрее расходуют имеющиеся у них ресурсы, приближая, тем самым, свой конец, и имеют куда больше возможностей для самоуничтожения. В конце концов, давать варвару, чье духовное и моральное развитие находится на уровне земного средневековья, скажем, технологии, позволяющие создать атомную бомбу – ну, все равно, что в детский сад завезти партию заряженного боевого оружия. Поэтому Венцелю, в дальнейшем предписывалось наблюдать, всесторонне изучая местную популяцию людей и не вмешиваться, без крайней на то необходимости в ход исторического процесса, предоставив человечество Новой Земли самому себе.  

Прочитав это послание, Венцель внутренне хмыкнул, и коротко подумал:  

– Ну, что ж, понаблюдаем…