Ромка и дракон

Когда Ромка был маленьким, он вырастил Дракона.  

Он тогда сидел дома один и ужастно скучал. (Вы, может, подумали, что тут, в слове «ужастно» ошибка, лишняя буква «Т»». Ошибки нет, хотя обычно это ужасное слово пишут так: «ужасно». Просто Ромка, когда был маленьким, произносил его именно так: «ужасТно»).  

Так вот, он был дома один и ужастно скучал. Вдруг с балкона донеслось цоканье, будто маленькая лошадка притоптывала копытцами. Цок-цок.  

Ромка живо подбежал к балкону, открыл дверь и в квартиру вошел маленький дракон. Он был одет в золотистую чешую, шейка был в бронзовых чешуйках, головка украшена алым гребешком, а четыре лапки были как у птицы и отливали мелким жемчугом. Именно они издавали такой звук, будто шла лошадка.  

– Ой, ты кто? – попытался обнять его за бронзовую шею Ромка.  

– Дракончик стыдливо отвернулся, кашлянул. Из маленькой пасти вырвалось небольшое пламя, лизнуло каменный пол балкона. Завалявшаяся конфетная обертка мгновенно превратилась в пепел.  

– Ух ты! – восторгнулся Ромка. – Ты еще и огнедышащий! Кушать хочешь?  

Он мигом сбегал на кухню и приволок кастрюлю борща с мясом, которую мама наготовила для всей семьи. Дракончик сунул голову в кастрюлю и зачавкал. Потом он вылизал дно и стенки, вздохнул – изо рта пыхнуло дымом – и улегся у стены, уместив голову на передние лапы и прикрыв ее крыльями.  

И тут, конечно, пришли родители.  

Первым вошел папа. Он принюхался, начал было:  

– Ты что тут жег... – увидел Дракончика, обернулся к маме: – Ну вот, я же говорил, что надо разрешить ему собаку.  

– Какую собаку... – начала мама, – увидела Дракончика, всплеснула руками: – Боже, это еще что за гадость?!  

– Это не гадость… – начал Ромка, но тут проснулся Дракончик, быстро вскочил, прижался к Ромкиной ноге, ощерился и сказал: – Ш-ш—рррр-шр.  

Маленький язычок пламени выплеснулся в воздух, и к счастью никого не задел.  

– Ух ты! – восторгнулся папа. – Он еще и огнедышащий! Ты его покормил?  

– Конечно, – сказал Ромка, – борщом.  

– Что, прямо из кастрюли! – возмутилась мама. – А если у него глисты! Теперь все надо прокипятить. И что мы будем кушать? Что, мне опять готовить?  

– Не надо готовить, – хором сказали папа и Ромка, – мы просто чай попьем.  

– Уже спелись, – еще больше возмутилась мама, – а кто за ним убирать будет! А выгуливать кто! А если он тут пожар устроит!  

…Вот так и получилось, что дракончик остался жить у Ромки с папой и мамой. Папа соорудил ему на балконе настоящую будку; выгуливать его не пришлось, так как Дракончик был очень чистоплотный, и по делишкам просто слетал с балкона в соседнюю рощу; пожар он тоже не устраивал, очень аккуратно обращаясь со своим огненным дыханием. Мама, конечно, ворчала, что она теперь боится повесить на балконе белье сушиться, но Ромка с папой знали, что ничего она не боится, а просто делает вид, чтоб им жизнь медом не казалась. И однажды Ромка даже подглядел, как мама кормит Дракончика вкусными колбасными обрезками и гладит его по алому гребешку.  

Дракончик рос быстро, гораздо быстрее Ромки. Когда он занял почти весь балкон, Ромка понял, что пришла пора прощаться.  

Вечером мама сказала:  

– Ромка, я там куриных лапок принесла для твоего чудовища, если хочешь – они в холодильнике.  

– Он улетел, – сказал Ромка. – Совсем.  

– Как, и не попрощался, – удивился папа.  

– Настоящие кукушки эти драконы, подбрасывают своих детей по балконам, а ты потом переживай из-за них, – сказала мама. – Ну не плач, что ты, сыночек. Мы с папой тебе щенка купим, хочешь?  

– Нужен мне ваш щенок, – заплакал Ромка. – Я так надеялся, что он меня на спине полетает, а он не полетал.  

В это время в окно постучали. Папа с мамой вздрогнули. Они как-то не привыкли, чтоб в окна на третьем этаже стучали, будто в дверь.  

Стук повторился. Ромка бросился на балкон, папа с мамой за ним. То, что они увидели, было незабываемо. Все небо было закрыто золотыми и серебряными драконами. Их было сто или тысяча. И все они были гигантских размеров.  

Из этой массы выделился один, поменьше. Он спланировал к балкону, повис в воздухе, работая крыльями, вытянул бронзовую щею, высунул горячий язык и облизал Ромке лицо, убирая остатки слез. А потом пошел на посадку во двор, складывая крылья, чтоб не задеть соседние дома. Рядом с ним приземлились еще два дракона: золотой и серебряный.  

Ромка, мама и папа сбежали вниз. Три дракона подогнули лапы и положили на землю левые крылья, как лестницы. Ромка первый догадался, зачем они так сделали. Он взошел по крылу своего выросшего Дракончика и уселся в удобное, как седло, углубление между спиной и шеей. Впереди оказались два роговых выступа, как две ручки велосипедного руля. Ромка взялся за них руками.  

Мама с папой поколебались немного, но потом тоже взошли на соседних драконов (мама – на серебряного, папа – на золотого), сели и крепко ухватились за костяные выступы.  

Драконы взмыли в небо без разбега. Для таких громадин вес людей был незначителен. Они совершили большой круг над городом, а сзади, в кильваторе, летели остальные драконы.  

Дома с высоты казались игрушечными, воздух гудел под взмахом гибких крыльев. Если бы кто-то из людей там, внизу, поднял голову, то потом долго бы ее не опускал, глядя на живое, машущее крылами, серебро и золото. Но люди смотрели вниз, под ноги, будто хотели найти кошелек на заплеванном асфальте. Сверху они казались букашками.  

Потом, когда драконы высадили их во дворе и улетели, папа, мама и Ромка пошли в магазин, купили большущий шоколадный торт и съели его не на кухне, а в комнате, как в праздник.