Чудовище на веранде. Пропала Шурочка. В деревне.

(Мой скрин из фильма «Чук и Гек»)  

Родители Шурочки были партийными, передовиками, известными в деревне личностями, а потому не пропускали разные деревенские общественные мероприятия, собрания партийные, с ними советовались, ими гордились, их приглашали везде, даже в городе были почетными жителями района.  

Трое старших сыновей уже выросли, уехали.  

Тогда дочка оставалась одна. Точнее, с четвертым сыном, тоже младшим из сыновей.  

Если днем оставались одни, брату доверяли, а вечерами он укладывал ее спать, потом, как выполнит домашнюю работу, ложился сам. Поэтому к этому привыкли, и оставляли его с сестренкой. В деревнях это обычное явление.  

Так и на этот раз. Ушли.  

Шурочку уложил спать брат, и Шурочка послушно закрыла глазки. Воспитанные дети уже с раннего возраста понимают с полуслова, заботятся друг о друге, как взрослые. Потому такие семьи дружные. В деревнях это тоже не исключение. Воспитание чуть ли не с пеленок.  

Деревня передовая, образцовая была, семьи одна лучше другой.  

Свой режим дня в деревнях. Вечерами в деревне всегда темно. Фонари только на главной улице и через два столба. В переулках не было. Экономия света начиналось как в городе, с шести вечера. А потому к девяти часам темнело, народ ложился спать рано. А родители в это время возвращались, держа за руку друг друга, шли, так сказать, на глаз  

места ведь знакомые, дороги хорошие. Не только из-за света. Режим деревенского — с 21 ч до 05 ч утра. Раньше лёг — дольше поспал.  

Шурочка тоже думала, что засыпает. Брата позвала, он уже крепко спал. А спит он на самом деле очень крепко, про таких говорят: «Трактор будет рядом проезжать, не услышит».  

Она лежала на большой маминой кровати и смотрела на потолок. Потом куда глаза захотят — на шкаф, на старинные часы с боем, на улицу, на стол, на Луну. В окна. А по вечерам занавесочки беленькие зашторивают окна, деревья в лунном освещении как теневые спектакли — качаются и разные картинки рисуются, даже если и не качаются.  

Вдруг она увидела на перилах веранды, что напротив кровати, через окно страшное чудовище. Лохматая-мохнатая голова маленькая, непонятной формы, иногда раздваивается и снова соединяется, две лапы вместо рук, которые дёргаются по бокам и нервно трясутся в разные стороны, да много лап находятся на перилах. А так страшно кричит, шипит, орет как женщины скандальные на базаре, да на нее смотрит. Хорошо, что ОНО не видит ее через занавесочки!  

Шурочка, которая в школу еще не ходила, трусливой не считалась. Наоборот, бойкая малышка с детской любознательностью. Она не умела бояться — не было причин и повода чего-то страшиться.  

Она не знала, что такое страх. Страх сам нашел ее.  

Какое-то неприятное липкое чувство прицепилось к ней и росло в ней со скоростью света. Нет опыта — нет уверенности в своих догадках.  

Она не знала, что это, но природа подсказывало ей, что это плохо и страшно.  

Сначала она спряталась под одеялом, но любопытный носик выглядывал, чтобы посмотреть, опасность миновала или уже хочет зайти к ней.  

Потом в кровати ей не показалось безопасным. Интуитивно она слезла с кровати…  

На следующий день она услышала.  

— Приходим, а ее нет. Сын крепко спит. Будить не стали, утром в школу идти, далеко. Но с чего бы ей прятаться? Значит, что-то случилось. Не день ведь. И стали искать по всему дому, даже в сени вышли, в чулан. Мало ли, может, поесть хотела, или испугалась чего.  

Тогда решили разбудить всё же сына. А они играли дома в прятки, поэтому быстро осмотрелся, и подошел к сундуку.  

Там, на мягких подушках спала Шурочка.  

Так, потом, за чаем, делилась со своей подругой мама Шурочки.  

1950-е гг  

P. S.  

А это два кота дрались – наш старый показал чужаку, кто в доме и дворе хозяин!