Инспекция

–Отправишься в одну поездку, доложишь мне о том какие там нарушения, – Люцифер был спокоен. Азазель оскорбился. Нет, конечно, это было несложно, напротив – очень простое задание, конкретное: ему надо отправиться куда-то с инспекцией и найти все недочёты и все недостатки, ошибки, недоработки на месте. Для чего? Для того чтобы было с чем обрушиться Люциферу на голову инспектируемого.  

Дело было не в сложности задания, а в его простоте. Не по чину Азазелю уже скакать с инспекциями, въедаться в мелкие строчки протоколов, искать нарушения на пустом месте. Он едва ли не второй после Люцифера, и тут – добрый вечер!  

Азазель мог промолчать и даже попытался это сделать. В конце концов, хоть они и были друзьями с Люцифером в Небесном Царстве и носили доспехи одного цвета, сейчас Азазель был ему слугой, а не другом, а Люцифер – Хозяином.  

И Азазелю надо было промолчать, но он не справился с обидой, возмутился:  

–Мне? Почему мне?  

Люцифер не разозлился, улыбнулся:  

–Тебе это по силам.  

–Да, но…–Азазель вздохнул, бунт уже начат, значит, надо уже высказаться, не быть дураком. – Не по чину мне. Прости, Темнейший, но не понимаю, за что низложен до такого простого и гнилого задания.  

За что? Закон Небесного Царства исповедует одну волю – замысел Самого. Закон Подземного – желание Люцифера. И только бедное Людское Царство мечется между этими двумя мирами, не зная, что ему ближе, параллельно создавая свои законы, уже юридические.  

Задание же и впрямь гнилое. Азазель убийца, каратель, вершитель! Он не доносчик и не подлец-карьерист, записывающий каждую сплетню. Приходилось, да, но нечасто и Азазелю самому было с этого отвращение. Он думал, что уже перешагнул через эти годы, но нет… Люцифер вежливо о них напомнил!  

–Я не имел намерения тебя оскорбить, – заверил Люцифер, когда Азазель всё-таки спохватился и примолк. – Нет, я ценю твою преданную дружбу. Но я полагаю, что тебя должна заинтересовать личность инспектируемого. Это демон по имени Хаурес. Ты его знаешь?  

Азазель аж сел. Он не спрашивал дозволения, но был поражён настолько, что оставил хорошие манеры. Конечно же, он знал Хауреса!  

Хаурес, он же Хаурас или Хеврес происходил из ангельских чинов. Он бился в те времена, когда Азазель был ещё ангелом. Но был моложе, и от того не успел построить свою карьеру до падения Светоносного. Впрочем, тогда Хаурес не упал с ними. Он упал позже, когда заступился за изгоняемых ангелов – последователей Люцифера. На взгляд Хауреса наказание Владыки было суровым, и он утверждал, что Небесное Царство должно проявить милосердие.  

Хаурес отправился следом за падшими. Просто попал под горячую руку. Но Хаурес не пал духом. Он принял свою судьбу и зажил в мирном и тихом покое с собою.  

Азазель знал Хауреса как демона исполнительного и аккуратного. Он и ангелом был таким же и в этом плане для него ничего не поменялось. С одинаковым рвением и щепетильностью Хаурес выполнял дела обоих царств в своё время. Азазелю казалось, что заставь Хауреса чистить сапоги – он и за это примется спокойно и тщательно. И не будет роптать.  

Хауреса переводили с участка работ на участок, он нигде не вызывал нареканий и жалоб. Уживаясь с самыми невыносимыми и истеричными, Хаурес был спокоен и покладист ко всем. Он сносил, когда на него кричали, когда на нём срывали гнев, и не отрывался от работы. Он не участвовал в местных кутежах, не плёл интриг (чем пугал), и не строил карьеры. Хаурес просто выполнял порученную работу.  

В последние же несколько сотен лет Хаурес показывал себя на руководстве сортировкой поступивших душ. Души ушедших в большинстве своём поднимались в Небесное Царство, за исключением тех, что при жизни были обещаны Подземному Царству. Там происходил быстрый осмотр прожитого пути, и душа отправлялась в одно из Царств. Если она попадала в Подземное, то уже подземный мир решал, куда её определять. Если наказание вечное – в одно место, если временное – в другое, если обратно в Людское – третье и так далее.  

Прошедшая в новое место душа попадала под новый осмотр, под оценку перспективности и уже тогда получала окончательный вердикт. С этим вердиктом душу и отправляли к Хауресу и он отсылал каждую в нужное ей место: в кипящий котёл со змеями, в ледяные оковы, обратно в мир людей или что-то ещё.  

Проходимость была самая адская. До Хауреса в этом участке был вечный бардак, и души либо сбегали, либо путались и отправлялись не туда, куда нужно и каждый раз приходилось разбираться специальной комиссией и показательной карой. Но проблемы не уходили. И тогда пришёл Хаурес.  

Он навёл порядок. Создал реестр по каждому месту назначению, ещё умудрился привести в порядок картотеки, и всё это без ропота, с тщательным вниманием. До сих пор день за днём Хаурес работал на этом участке с несколькими помощниками и был аккуратен с каждой душой, с маниакальностью сравнивал каждую душу с резолюцией, вносил в реестр, отправлял, ставил галочки и делал примечания…  

И всё без ропота, без нареканий, без требований о каких-то привилегиях или благодарностей!  

–Его? – не верил Азазель. – Его?  

Люцифер кивнул. Он не сводил взгляда с лица Азазеля, то ли упивался властью и смешением, которое создал в нём, то ли просто тосковал по тому времени, когда сам был способен переживать за кого-то также.  

Азазель переживал. Он был хорошим руководителем и понимал, что такие сотрудники как Хаурес должны быть в особой ценности. Тем более, до Хауреса никто не навёл ничего, даже близко похожего на порядок. И решение Люцифера казалось ему странным с кадровой точки зрения.  

–Его, – повторил Люцифер спокойно. – Поэтому тебя и посылаю. Все предыдущие инспекции не смогли…  

Он не закончил, криво усмехнулся. Но заканчивать было и не надо. Слово было некрасивым, хоть и точным. И всё-таки Азазель не отказал себе в лёгкой мести:  

–Придраться?  

Люцифер поморщился. Он не любил такой прямоты.  

–Выявить недоработки, – поправил Люцифер. – Но на тебя я полагаюсь. Ты же не подведёшь?  

–Не подведу, – Азазель пообещал, хотя ему было и гадостно от этого обещания. А ещё хуже от того, что он действительно не собирался подводить Люцифера.  

***  

–Сюрприз-сюрприз! – Хаурес был спокоен. Он не боялся инспекций и даже эта, неожиданная, в лице Азазеля (или, как говорили в Подземном «Самого Азазеля») была ему не страшна. Он пребывал в абсолютной уверенности за свой участок работы. – С какого момента желаете начать проверку?  

Азазель спокойствия Хауреса не разделял. Он был мрачен и совершал множество мелких рваных движений. Демону была неприятна сама роль, которую ему отвёл Люцифер, и спокойствие Хауреса, который был не виновен ни в чём, не добавляло никакой уверенности в собственном успехе. Он вообще сомневался, что хочет этого успеха, ведь на место Хауреса придёт кто-то другой, и этот кто-то…каким он будет? Поддержит ли он такой же порядок?  

Азазелю очень не нравилось решение Люцифера, но противиться ему? Хотел бы он противиться. Но бунтовать против бунтовщика всерьёз?..  

–С номенклатуры. Где копия приказа?  

Азазель знал по опыту (в том числе и по собственному состоянию дел), что именно в бюрократическом ключе и начинаются проблемы. Он не сомневался, что у Хауреса здесь всё будет чисто и законно, но надо же было с чего-то начинать?  

–Пожалуйста, – Хаурес не удивился, возможно, он вообще не умел этого делать, и протянул чёрную кожаную папку Азазелю. Азазель открыл – первый пергамент – самый последний приказ о номенклатуре. Полистал дальше – предыдущие приказы. Хаурес хранил даже их. Самый первый датировался днём, когда Подземное Царство только появилось. Даже у Азазеля не было такой подборки!  

И Азазель отметил про себя, что надо и себе снять копии. А то вдруг придут инспектировать его? Он, конечно, Люциферу друг. Но у Люцифера было много друзей, и далеко не все из них сейчас ещё что-то имеют. Проще говоря – остался вообще один, кто имеет хоть что-то, другие же заискивают наряду с остальными и не смеют заикнуться даже о прежней дружбе.  

–Допустим, – с недовольством признал Азазель, отложил папку. Он нарочно вёл себя высокомерно, словно бы снисходя, чтобы Хаурес почувствовал как шатается почва под ногами, чтобы занервничал. – Где картотеки личных дел?  

–Пойдёмте! – Хаурес поднялся и повёл Азазеля по тёмным извилистым коридорам.  

Они пришли в библиотеку самого удивительного объёма. Всюду были пергаменты, свитки, кусочки и даже сшивки листов. И в каждом из них была одна судьба. Информация об имени, дате рождения, дата смерти, краткие достижения, вердикт Небесного Царства и вердикты Подземного, затем дата отправления по адресу – вплоть до секунды, точный пункт и подпись. Кто-то жил скромно и серо, и довольствовался лишь клочком пергамента, для кого-то – свиток…  

–И как здесь разобраться? –фыркнул Азазель, нарочно не замечая разметку из букв и цифр, приклеенную к каждой полке.  

–Здесь, – Хаурес принялся показывать всё с тем же трудолюбивым спокойствием, – указывается страна. Видите? С какого года она существует, с такого и идёт. Страна прекратила существование – схема оборвалась. Разбивка по векам. Век разбивается на десятилетия. Десятка уже разбивается по единицам. Если обратите внимание, то уже единица разбивается на месяцы. В каждом месяце алфавит…  

Азазель подавил стон. Библиотека была ужасающей. Он запрокидывал голову и не видел где её вершина. Всюду же – полки, указания и указатели для поиска.  

–А если надо найти проще? – Азазель понимал, что даже ради Люцифера не осмелится штурмовать эту библиотеку. Небеса – пожалуйста. Трон Владыки – пожалуйста. Но эту библиотеку?.. да он не сумасшедший в конце концов!  

–Каталог имеется, – Хаурес кивнул в сторону нескольких огромных, скованных цепями по всей обложке книг. – Вам кого?  

Азазель нахмурился. Хаурес либо был готов ко всем вопросам, либо Люцифер не отличался оригинальностью в попытки придраться.  

–А что же вы покинули пост? – вдруг радостно воскликнул Азазель, сообразив, что за всё это время, что Хаурес с ним, души должны поступать. – А?  

–Мои помощники на моём месте. Я им верю как себе. Сам учил, – Хаурес не поддался и на это. – Есть приказ от шестого года третьей эпохи до рождения сына небесного о том, что я уполномочен передавать на срок, меньший, чем лунные сутки свой пост…  

–Понял-понял! – Азазель не хотел слушать переложения приказа. – А если… если они сделают ошибку?  

–Тогда я покараю их, а сам доложу об этом.  

–А если ты не сделаешь этого? Испугаешься?  

–Вам доложат другие, – Хаурес пожал плечами. – Черти ленивы, и сразу же пожалуются, если к ним, к примеру, поступит кто-то лишний.  

Слова были логичны. Азазель закусил губу, придирчиво оглядел библиотеку, лишь бы не смотреть в лицо преданного и трудолюбивого Хауреса. Он оббегал взглядом видимые ему полки, смотрел на даты, выбитые и подклеенные на перекладины…  

–А сколько веков у тебя в ближнем зале? – вдруг сообразил Азазель.  

–Семь, – ответил Хаурес. – В ближнем зале я храню личные дела семи веков.  

–А по номенклатуре надо пять! – обрадовано заявил Азазель. – Вот! Читал сам-то?  

Тень набежала на лицо Хауреса. Азазель знал, что его придирка и не придирка вовсе, но это лучше, чем ничего. Хоть это и положительное, но всё-таки – нарушение!  

–Читал.  

–Ну и? – Азазель чувствовал себя последней сволочью человечества. Конечно, все знали, что последней сволочью человечества станет некто по имени Антиох, а не Азазель, но легче не становилось.  

–Я подавал заявку Самому. Он одобрил расширение библиотеки, – ответил Хаурес, не делая попытки вывернуться.  

Азазель от досады лязгнул зубами, но тут же взял себя в руки:  

–Тогда ты должен был указать это в номенклатуре!  

–Я внёс это предложение в совет, – ответил Хаурес, снова не пытаясь оправдаться. – Но заседание по номенклатурным изменениям будет только через девять месяцев, а расширение мне сделали уже сейчас. Я не могу нести ответственность за то, что моя служебная записка к Самому отозвалась быстрее согласием, чем моё предложение в совет. К тому же, надо полагать, раз Сам удовлетворил мою просьбу, то расширение срока по номенклатурному содержанию уже носит удовлетворительный характер. Так?  

Так. Но Азазель покачал головою, заставляя себя быть категоричным:  

–Это нарушение.  

Он демонстративно извлёк из кармана свиток и вывел на нём: «Результаты инспекции, проведённой от шестого числа сего лунного месяца демоном высшего чина Азазелем отдела сортировки ушедших душ под руководством демона Хауреса.  

В результате проверке выявлены следующие нарушения:  

1. Несоответствие номенклатуры, предполагающей хранение личных дел в течении пяти веков в Ближнем разделе и реального положения дел в Ближнем разделе, где хранение личных дел составляет семь веков…»  

–Я могу написать объяснительную, – голос Хауреса был непривычно тихим. Он внимательно наблюдал за тем, как Азазель уничтожает его детище первым замечанием и ничего уже не мог сделать с собою. Ему казалось, что именно сейчас и рушится его мир. Ни одного нарекания в Небесном Царстве, ни одного в Подземном для этой проклятой минуты.  

–Не надо, – хрипло отозвался Азазель. Он знал, что может сам её запросить. Но Люцифер не был заинтересован в оправданиях, он хотел увидеть ошибки и недоработки для того, чтобы убрать Хауреса с его места, для…  

Либо для того, чтобы отдать это место в награду или в наказание кому-то. Либо для того, чтобы просто избавиться от Хауреса. Впрочем, последнее маловероятно. Хаурес тих и незаметен. Какой толк от такого избавляться?  

–Осмотрим место работы, – Азазель старался не глядеть на несчастного.  

Хаурес кивнул. Он вмиг стал потерянным.  

Тот, кто ищет, тот найдёт. Азазель искал и нашёл. Его придирки были жалкими, но он цеплялся за них, понимая, каким подлецом выглядит не только в глазах Хауреса, но и в своих собственных.  

«И это я – каратель греха! » – с досадой думал Азазель, борясь с минутной слабостью бросить пергамент с замечаниями в сторону и уйти куда глаза глядят. Впрочем, слабость проходила и он снова возвращался к пергаменту, разум побеждал.  

Или не разум, а страх. Страх перед Люцифером. Страх, которого прежде Азазель не знал даже перед Владыкой. Если бы кто-то сказал молодому ангелу Азазелю, что он будет трепетать перед юным тогда Люцифером так, что решится потерять остатки чести, он бы не поверил. Но всё случилось именно так.  

–В должностной инструкции сказано, что помощник демона должен держать дистанцию, – Азазель вгрызался в несчастного Хауреса. – А твои помощники?  

–У нас строгие отношения, но в пожелании доброго утра нет ничего… –отбивался Хаурес, чувствуя, что его нарочно хоронят.  

–Есть! Это сокращение формальностей! Помощники должны бояться. И молчать. И покоряться.  

–Это сплотило нас, – Хаурес ещё пытался сопротивляться, – я был иногда к ним милостив, и они помогли мне и с картотекой. И с наведением порядка.  

–Недозволительно, – хмыкнул Азазель и внёс нарушение дисциплины помощниками вторым пунктом в результаты инспекции.  

Хотя Азазель и сам был неформален со своими помощниками. И знал, что действительно редкие послабления сплачивают коллектив. Но должностную инструкцию писал кто-то завистливый и могучий, а ещё одинокий. Он написал о соблюдении дисциплины, дистанции и строгости. И сейчас Азазель призвал эту должностную на помощь.  

–Пыльно у вас, – сообщил Азазель, вышагивая между рядами готовившихся к отправке по своим резолюциям душам.  

–Почва такая, – бормотнул Хаурес и даже не сопротивлялся, когда Азазель внёс третьим пунктом беспорядок в результаты той же проклятой инспекции.  

***  

–Что происходит? – Хаурес спросил напрямую. Он не умел лукавить и таиться. Да и всё было понятно без лишних реверансов. Азазель за три часа составил протокол из двенадцати мелких нарушений, на которые закрывали глаза в любом другом месте. А Азазель въелся в них.  

–Инспекция, – Азазель отвёл глаза от его лица. Впился взглядом в протокол. Строки плыли перед его взором, но он упрямо смотрел в пергамент. Один на один с Хауресом Азазель стыдился и казался сам себе ничтожным и жалким.  

–Меня убирают? – Хаурес не ждал покаяний от Азазеля. Он ждал слов о своей участи.  

–Да.  

–Почему не скажут напрямую? Зачем это представление? Я бы ушёл сам. Подал бы прошение. Если Сам мною недоволен, я не имею права противиться его воле! – Хаурес впервые за всё время, что Азазель его знал, был в ярости.  

Азазелю нечего было ответить. Вернее, он знал ответ – Люцифер очень тоскует. Развлекает себя такими представлениями. Так сытая кошка играет с маленькой мышкой. Можно было призвать Хауреса к себе, приказать…  

Но Люцифер усложнил. Намеренно усложнил. Просто потому что захотел. Или потому что мог.  

–Я не знаю, – ответил Азазель и взглянул в белое лицо Хауреса, снова успокоившегося.  

–Меня…куда? – голос демона срывался. Он любил работу. Любую работу. Сейчас, после столь масштабного действия, после такого наведения порядка ему требовался объём работы не меньше, чтобы не спятить.  

–Не знаю, – повторил Азазель. – Жди назначения.  

Хаурес кивнул, что-то про себя решив. Едва же разбитый и сломанный этим днём Азазель вышел прочь, Хаурес ощутил усталость, какой прежде не знал. Он понял – отнимают его детище. Его порядок. Инспекция, чтоб её! Закрутили!  

Он не сопротивлялся собственным мыслям и рукам. Просто потому что больше не мог. Пустота, ширившаяся с каждой секундой в его душе, жгла его самого насквозь не хуже, чем вилы чертей жгли грешников. А может и больнее – Хаурес любил свою работу, а грешники мечтали о том, чтобы пытка кончилась.  

Он не медлил и потому сам призвал бесконечное и страшное Ничто к себе. Ничто, которое было наказанием, страшившее и ангелов, и демон, и архангелов, и архистратига, и высшую знать тьмы – жадное, всепоглощающее и бесчувственное радостно приняло и сожрало, низвело до пустоты Хауреса.  

***  

–Ай-ай-ай…– Люцифер покачал головою, – какой хороший демон был. Да, нарушений много, целых двенадцать, но это же не повод так…убиваться.  

Он усмехнулся. Нехорошо усмехнулся – либо предвидел, что Хаурес так поступит, либо ему было всё равно. Азазель стоял, потупив взор – на Люцифера он пока не мог смотреть., стыдился себя. Ещё большим стыдом стало то, что ему сообщили о добровольном уходе в Ничто Хауреса.  

–А я ведь ему должность готовил! – Люцифер откровенно паясничал, – думал, что отправлю его наводить порядок куда-нибудь на псарню Церберу…а он? Нет, ненадёжный демон! Да и нарушений много. А прикидывался трудолюбивым мулом! Ну что за век пошёл?  

Азазель хранил молчание. С трудом хранил. Оно давалось ему тяжело.  

–Недопустимое неформальное общение с подчинёнными! – Люцифер перечитывал уже ненужный протокол Азазеля, – недопустимый шумовой порог криков… ох, довёл!  

И вдруг спросил другим тоном:  

–Чего молчишь?  

Азазель вздрогнул и взглянул невольно в непроницаемую тьму глаз Люцифера, сглотнул:  

–Всё так.  

И обрушился внутренне на себя: «Трус! Предатель! Возразить и того не смею! ».  

–Врёшь…–покачал головою Люцифер. – Не думаешь ты что я прав. Жалеешь этого порядочного во всех местах демона. А он, подумай-ка, в минуту тяжёлую взял и оставил нас!  

«По нашей же милости…» – чуть не сорвалось с губ Азазеля, но он давно стал умным, и поэтому сказал:  

–Это говорит о его слабости.  

–Верно! – Люцифер поднял ладонь в приветственном жесте, – верно! О слабости! А слабые нам не нужны. Не сейчас…  

Азазель снова вздрогнул. Такими словами не бросаются. Особенно Люцифер. Что он задумал? Что значит это тревожное, нехорошее «не сейчас»?  

–Не сейчас значит не сейчас, – Люцифер прочёл без труда в глазах Азазеля испуг. – Скоро ты, друг мой, услышишь об удивительных переменах в наших Царствах.  

Понятнее, а главное спокойнее не стало. Но Азазель предусмотрительно молчал. Люцифер же спросил:  

–А почему ты ещё не на своём рабочем месте?  

–У меня сегодня выходной…– Азазелю стало нехорошо. Его замутило от предчувствия.  

–На новом рабочем месте, – уточнил Люцифер. – Ты же не думаешь, что просто так инспектировал нашего трудолюбивого, но всё-таки слабого сортировщика? Нет? вообще не думал? Ну так вперёд, по пути подумаешь! Давай, пока есть кого сортировать.  

Азазель непонимающе смотрел на Люцифера. Это было понижением в должности! От карателя Подземного до сортировщика ушедших душ?..  

–За что? – прохрипел обескураженный, сбитый с толку Азазель.  

–За сведение в Ничто предыдущего сортировщика, – беспощадно отозвался Люцифер. – Иди! Иди, пока не надоел!  

Азазель поклонился и вышел. Он не тревожился именно о своём падении в ранге. Он тревожился о словах Люцифера, в которых залегла угроза. И многое бы он отдал за то, чтобы понять, что задумал Люцифер, и в то же время готов был отдать ещё больше, чтобы никогда не знать его замыслов.