Слова перевертыши

СЛОВА ПЕРЕВЕРТЫШИ  

Говорят, есть такие слова, называются ОНОНИМЫ: одинаково произносятся и пишутся, но совершенно разные по значению или по последствиям после их применения. Последнее, иногда бывают весьма неприятными, в чем я убедился лично.  

Вот, скажем, волшебное и загадочное слово «оптимизация». Услышав его, сразу приходит на ум что-то хорошее, разумное, нужное, приносящее и дающее большую пользу при умеренных и не очень затратных усилиях. Меняются подходы и стиль работы на производстве, в учреждениях, в деятельности фирм, устанавливается строгий порядок, железная дисциплина, взвешенные и единственно правильные действия и поступки.  

Но, это только одна, желаемая сторона. В жизни же часто бывает иначе, особенно, если к нему прикоснутся досужие чиновники и направят не всегда на благоприятные цели, далекие от первоначальной задумки. Начинается, как правило, с большой помпой и бравадой. Мол, нашли доселе скрытые резервы, переняли передовой опыт, внедрили новую технику, использовали искусственный интеллект и достижения науки. Фанфары, восторги, звон во все колокола.  

Такие прекрасные и обнадеживающие посылы: кто против? Только приветствуем, молодцы, вперед, действуйте. И началось. Немного урезали штаты, убрали незаполненные вакансии, сократили уборщиц и курьеров. Освободившийся фонд зарплаты разделили между собой. Справедливо и логично: более интенсивный труд дороже ценится. Обеспеченный человек лучше старается, отдача от него больше. Но, пузырь оказался дутым: как работали «не бей лежачего», так и продолжают, не напрягаются. Дело страдает, нет даже прежних показателей, сказывается не- хватка рук. Срочно нанимают, но теперь уже на новую, повышенную зарплату. О себе позаботились, пострадали целые отрасли и особенно та, которая призвана заботиться о нашем здоровье.  

Это так, для почину, общая картинка. Теперь поближе к моей персоне. Поветрие, ставшей модной, оптимизации коснулось и нашего департамента, где я уже не один год безбедно протираю штаны.  

Прошел слух, что объединяют нас с другим заведением, которое полностью дублирует нас, занимается тем же, что и мы. Очень разумно, давно пора: одним начальником и его свитой станет меньше, уже экономия. Но преобразование оказалось существеннее и глубже, начали шерстить и низы. Забеспокоился и я. Хоть ничем не прогневил руководство, сижу тихо, не высовываюсь, никогда никому не перечил, сплетни не распространял, при встрече сторонился, здоровался первым. Но, мало ли что? И, правда, не зря опасался. Вызвали меня пред ясные очи к самому.  

– Я пригласил вас, далее по имени-отчеству, чтоб выразить истинную благодарность за весьма полезный и добросовестный труд в нашем заведении и, к сожалению, распрощаться.  

Вот это неожиданный сюрприз – благодарность. Да он со своего верха и не знал меня, не ведал, чем занимаюсь и как справляюсь. Наконец, дождался, справедливость восторжествовала, заметили меня. То ли сам прознал, то ли помощники доложили, но факт остается фактом, я достойно оценен. Так приятно сознавать, что ты почитаем, замечены твои труды, понравились твои старания и прилежание к делу. Вспомнил он и какие-то мои весьма полезные инициативы, удачные и своевременные проработки, и моё, якобы, рвение, исполнительность и незаурядное упорство. Такие похвалы! Я вначале подумал, что это не обо мне, о ком-то другом, это никак не вписывается в мою ленивую личность и боязливую натуру. Но, он так умело, так мастерски и такими приятными и необычными словами величал меня, что я ему поверил и еще больше возгордился собой. Ну, думаю, орден он мне не повесит, но, как минимум вручит грамоту. Даже стыдно стало за себя, какой же я скверный и гнусный человек, так плохо думал раньше о нашем руководителе, роптал на него и возводил напраслину, а он такая душечка, такой приятный, заботливый и внимательный человек, такой радетель о своих подчиненных.  

А после слова «распрощаться» я почти влюбился в него, пришел в неописуемый восторг. Надо же, сам, самостоятельно, осознал никчемность своей личности, свою бездарность, полную бесполезность для учреждения и добровольно, без чьего-либо понукания, решил уйти с поста, освободить департамент от своего не нужного и даже вредного пребывания в нем. Вот это новость. Такая неожиданность, такой смелый поступок, такой подвиг самопожертвования. У меня даже возникло доброе чувство сочувствия и даже жалости к нему. Представляю, чего это ему стоило, сколько мук горького самоанализа пришлось пережить, сколько тяжелых раздумий, прежде чем проявить такую незаурядную смелость и отчаянную решимость. Живой ведь человек, как не помочь ему, хоть немного сгладить чувство отчаяния. Откуда-то, непривычно, меня захватил раж красноречия. Я начал его отчаянно расхваливать, превозносить мнимые заслуги и успехи, талант руководителя, инициативность и деловую хватку. И что это чувствительный удар по благополучному существованию учреждения, его престижу и значимости. Это невосполнимая потеря и очень печальная весть, как для всего коллектива, да и для клиентов, о которых, мы, благодаря ему, так успешно заботились и согревали теплом опеки.  

– Не уходите, без вас мы погибнем. Вы для нас, как отец родной.  

– Успокойтесь. С чего вы взяли, что я ухожу. Я остаюсь, меня уже утвердили наверху, продлили контракт. И пригласил я вас, чтоб попрощаться не со мной, а с вами. Вы уволены. Всего хорошего.  

Я то, размечтался. До чего же сложный и противоречивый русский язык, одно и то же слово, а понимается по-разному, да и последствия не те, на которые надеялся.