Я подобрал это на свалке. Часть 4.

Часть 4.  

10. Мои друзья камни.  

– Нет, посмотри внимательней.  

Ну, я посмотрел. Подумаешь – неолитические каменные круги. Таких и на земле пол-ным-полно: вон, взять хотя бы тот же Стоунхендж. А то, что колец-кругов много, говорит лишь о том, что терпение – добродетель ослов. И если верить расхожей теории о том, как с помощью труда из обезьяны получился человек разумный, из этих самых ослов уже давно должен был появиться сверхгений…  

– Не вижу ничего интересного. В-смысле, что можно продать. Подумаешь – «круги друи-дов»!.. Ты мне лучше скажи – где люди! Чтобы нам опять не решать «проблему туземцев».  

– Да вот в том-то и дело. Нет здесь людей. Вообще никого разумного двуногого прямо-ходящего. А на круги я тебе предлагала взглянуть внимательней потому, что они как раз и являются причиной того, что людей нет.  

–?!..  

– Это – Врата. То есть, настоящие Врата – вот точно такие, как их любят показывать в фильмах, и которые до сих пор так и не созданы лучшими умами человечества. И которые открывают Порталы к неведомым Измерениям и Мирам… – не люблю, когда она начинает вот так, высокопарно и наукообразно выражаться. Значит, сейчас последует какая-нибудь гадость. Для меня. И точно!  

– …поэтому тебе лично придётся войти туда, в поле их действия, и описать для потомков и тех же учёных светил, свои непосредственные ощущения в момент переноса.  

– Мать! Это, разумеется, шутка?! Ты что, хочешь от меня навсегда отделаться?! Да ещё таким дурацким способом? Ведь если даже на секунду предположить, что эта дрянь до сих пор работает, то я окажусь… Вероятней всего, конечно, там, куда «отчалили» все местные гума-ноиды. И – что ещё более вероятно – в миллионах световых лет отсюда!  

Ну и как я потом вернусь обратно? Вдруг Врата – односторонние?  

– Что значит – «вдруг»? – говорит эта умница и лапочка. А когда замечает, что я потянул-ся за монтировкой, поправляется, – Ха-ха. Извини. Невинная шутка в «твоём» стиле! Купился!  

– Чёрт! Ещё как купился…  

А как же не купиться: Мать – главный Компьютер у меня на «Лебеде», и всё, что она го-ворит серьёзно, можно даже не проверять – имею тысячу прецедентов её правоты. Но после того как техник Васся вставил ей (По моей же, балбеса такого, просьбе! ) блок юмора и неформальной логики, от её юморения в «швейковско-казарменном» и «казённо-циничном» стиле просто спасу нет! (Нет, это она – точно от предыдущего хозяина почерпнула! Кривой Пит был редкостной скотиной и циником. Впрочем, кто из скрапперов – не циник? Вот именно. Работа такая. Никак тут не сохранить «идеалов», «идей гуманизма», и уж тем более – «розовых очков»! )  

После каждого рейса всё собираюсь отобрать у неё игрушку, но каждый раз так раду-юсь, что остался жив, и так бурно… э-э… отмечаю, что обычно забываю об этом деле, или машу на него рукой. Ничего: в этот раз – точно уделаю её!..  

Работка у нас с ней… как бы это помягче… весёлая.  

Во всяком случае, скучать не пришлось ни в одном из рейсов. А было их… Если Мать не врёт – больше восьмидесяти. И в каждом мы посещаем с «мирными» визитами миров десять-двадцать. Ну, в исключительных случаях – под тридцать. Больше не успеваем. Потому что быстро можно «осмотреть» лишь тот Мир, где у солнца нет планет вообще. (Бывает и такое. )  

Да и когда есть – обычно сразу видно: стоит ли задерживаться на их подробный осмотр. В большинстве систем и миров кислородных планет просто нет. А в тех, где есть, они по большей части не заселены: ещё, или – уже. (Вот как раз на таких мы шарим досконально! Ну как же: «артефакты туземцев»! «Предметы местного искусства, и культового поклонения»! ).  

Ну а если заселены – мы сейчас стараемся не соваться.  

Во-первых, чтоб Лицензию не отобрали.  

За незаконный (Ну, в смысле – нашим законникам неважно: отобраны ли предметы си-лой, обменом, или хитростью, которую они почему-то именуют «мошенничеством»! ) отъём этих самых предметов. Особенно – культа.  

А во-вторых – непорядочно отбирать у примитивных во всех отношениях бедолаг то, что я потом продам. Всё равно, что отбирать у детишек леденцы… И не стрелять же мне в них, как делают Линден и Хромой Джо, если сами не отдают… А торгуют с ними пусть Уполномоченные Агенты Спецкомитета при лиге Содружества… В-смысле, потом, когда я продам им координаты таких миров.  

Мы с Матерью – скрапперы. То есть, порхаем, как пчёлки, от одного неоткрытого офи-циальными инстанциями Содружества Мира к другому. И высасываем (Если найдём, конечно! ) сладкий нектар Новинок и Чудес! (Чёрт, во как поэтично описал!.. )  

А на самом деле ничего поэтичного в работе скраппера нет.  

Мы – просто барахольщики Вселенной. Летаем там, где ещё не ступала нога официаль-ных представителей нашей Цивилизации, или по помойкам: то гильз стреляных соберём на старых Полигонах, то кусков раздолбанных кораблей. А этого добра хватает во всех уголках космоса. Ну вот любят разумные создания выходить в это универсальное связующее Простран-ство, и терпеть там разные катастрофы…  

А ещё мы привозим в земные ксено-, зоо- и прочие Парки разных неведомых зверушек. Но чаще продаём таких любителям-коллекционерам. Эти готовы платить большие деньги – лишь бы утереть нос таким же как они, пресытившимся тем, что можно достать за деньги, миллионерам: «Смотри – это Рефарс с Малого Арциона-3. Жрёт, капризная зараза, только молодых крокодильчиков… Да и то – лишь самочек… А уж слюна какая едкая – пришлось на пол бронелисты из кевлита положить! »  

Сам я чего только не привозил из рейсов. И металлолом для перерабатывающих вторсы-рьё заводов на астероидах. И зверушек. И «абсолютную спутницу жизни». И уран – даже в виде неиспользованных боеголовок.  

А уж про изделия туземцев, и всякие «предметы прикладного искусства» и говорить смысла нет: полный каталог у Матери в памяти. Поэтому у нас с ней (ну, вернее, всё же, у меня) на счетах в банках девяти планет лежат немаленькие суммы, да и шикарная вилла есть на самой «курортной» планете. Живи, казалось бы, радуйся.  

Ага, как бы не так. Скраппер, (Если он скраппер, конечно! ) как я уже десять раз говорил, и не поленюсь ещё повторить, не умирает в своей постели.  

Обычно его останки (или хотя бы несколько молекул) привозит к кладбищу порта при-писки, или просто – ближайшей людской Колонии, пустой Корабль. А все бортовые компьюте-ры так запрограммированы – привозить своих «бывших» хозяев в порт «последнего упокоения». И это я могу понять: не справился с ситуацией сам – пусть справляются учёные. Или уж – отомстят за тебя вояки…  

Хотя гораздо, гораздо чаще, получается так, что корабль и его Хозяин просто исчезает. Где-то в Пространстве. И, только если очень повезёт, эти самые несколько молекул потом находит какая-нибудь специализированная экспедиция в Дальний Космос. Ну, или разведчик – фрегат Флота.  

Чёрт, вот теперь получилось – слишком мрачно! Нет, писатель из меня аховый. Буду на-диктовывать мемуары, и затем снова найму профессионала для «литературной обработки». А уж материал – за мной! И, должен вам сказать, наберётся книги на три… дцать!  

Словом, подувшись ещё немного, и хмыкнув, я Мать простил.  

А как её не простить: в этих путешествиях и авантюрах только она и спасала мою задни-цу в таких ситуациях, когда, казалось, полный копец мне и настал… Сшивала (с помощью автодоктора, конечно) меня буквально по кусочкам после особо бурной встречи с мраморными муравьями, или рассерженными туземцами. Лечила от смертельного отравления – после встречи с не столь рассерженными, но коварными… Стреляла из «артиллерии» нашего кораблика вместо меня в тех врагов, с которыми мы-таки вступали в открытый бой… (Вы не смотрите, что «Лебедь» у меня всего семьсот восемьдесят тонн водоизмещения: вооружения у нас на борту побольше, чем у иного Линкора того же Флота! )  

Смею утверждать, что за сорок лет совместных приключений сблизились мы так, как ни с одной даже женщиной сблизиться нельзя – и не обвиняйте меня в антропоморфизме! Я точно знаю: Мать – лучший человек, чем большинство чиновников-бюрократов в портах и Колони-альной Администрации!  

Поэтому погрузился я в заботливо приготовленный ею челнок, да и вылетел к самому большому каменному кольцу.  

Вблизи ничем оно не отличалось от картины, что видел и с орбиты.  

Правда, камни, (то бишь, сарсены) что понатыканы по кругу – ох и здоровущие. Тонн этак по сто пятьдесят – двести… (Мать просветила – триста! ) Ага – мне тоже пришла в голову мысль, уже пять тысячелетий не дающая покоя археологам: как они, доисторически-примитивные люди, в большинстве случаев ещё даже не открывшие колеса, а уж тем более – электричества, такие ворочали? Автокраном, что ли? А у кого кран упёрли?..  

Основания монолитов тонули в зелёной травке. Помню, обратил ещё внимание на весё-ленькие жёлтые цветочки, словно окружавшие эти самые основания – словно кто специально насадил… Мох такой пушистенький с теневой стороны… Ну прямо сельская идиллия. Коров бы ещё сюда – пастись.  

Дроид со своими выдвижными свёрлами зажужжал, высверливая образец. Но почему-то сразу остановился. Мать, которая указывала, естественно, где и сколько высверлить (она у нас главная по геологии, метеорологии, и всей прочей -логии), вдруг говорит:  

– А знаешь, я, оказывается, почти не пошутила. – и молчит.  

Вот зараза! Умеет же заинтриговать, когда хочет… Пришлось унизиться и попросить:  

– Хватит издеваться! Рассказывай, что там.  

– А там – огромное по напряжённости поле… неизвестной мне природы. И такое – есть у каждого стоящего в кругу камня.  

– Ну… И что?!  

– А то, что аналогичные поля я наблюдала только у… Живых существ! Это – так назы-ваемая «аура». То есть, то, что указывает на высшую нервную деятельность.  

Паршивка велеречивая! Или это я непозволительно отупел от ежедневного бегания по коридорам, и работы на тренажёрах, и с робо-ли?..  

– Ты что, хочешь сказать, что чёртовы камни – разумны?!  

– Похоже, да. И они точно чувствуют боль: когда дроид стал сверлить, показатели на-пряжённости поля сверлимой особи прямо зашкалило! А поля всех окружающих тоже изменя-лись: вероятно, они… Сочувствовали!  

– Знаешь что, Мать… Твой неназойливый юмор сидит у меня уже в печёнках. Короче: давай другой вариант. Разумные камни – чушь собачья!  

– Другого варианта быть не может. Подожди, я выведу изображение тебе на планшет.  

Откидываю я из бедра эту здоровенную штуку, и Мать даёт туда объёмную голограмму.  

Хм-м-м… Даже не знаю, что сказать. Разве что традиционное – «вот чёрт»!..  

Действительно, «аура» вокруг каждого камня наблюдается. А тут ещё Мать параллельно вывела и мою, и кнопсов, и ринтрахов… Ну да – поле, как у живых существ.  

Но как же?!..  

Что они едят?! Как размножаются? Двигаются? Они же до половины закопаны в землю! Или они… Внутри – не камни?!  

Придирчиво изучил я рентгенограмму, и данные УВЧ и МСВ. Нет: по всей толще – кам-ни!  

Откуда тогда «аура»?  

– Мать! Ты уже наверняка обо всём подумала за меня. Как мне… наладить Контакт?  

– Ну… постучи в ближайший камень чем-нибудь, и поздоровайся!  

– Мать! Ты опять?!..  

– Даже и не думаю! Нет, правда: постучи. Ответ должен прийти тебе прямо в мозг – я вычислила, что они, как и Пустотники, или Странники, должны быть телепатами. Потому что движущихся частей тела у них нет, а без этого звук не воспроизвести. Да и услышать они ничего не могут – без сенсоров, или каких-нибудь мембран.  

Так что с вероятностью в восемьдесят девять процентов они общаются мысленными им-пульсами… если общаются вообще.  

Любит она потчевать меня своей «вероятностью» в процентах. И выставлять меня пол-ным бараном. С другой стороны…  

Общение-то налаживать как-то надо!  

Так что, чувствуя себя последним идиотом, я подошёл к самому большому столбу, (ско-рее – настоящей скале! ) и постучал в него рукояткой ручного лазера. Вслух сказал, а затем и подумал «погромче» (Надеюсь, вы понимаете, как это – «подумать погромче». Потому что я – не очень…):  

– Привет, камень! Как дела?  

Пришлось повторить ещё на десятке известных языков то же самое, пока не ощутил… нечто странное. И не где-нибудь – а как раз в мозгу, будь оно всё неладно! Вот уж ощущения!..  

– Здравствуй, углеродный. Дела неплохо. Как твои?  

Что за… А-а-а! Вот в чём дело. Они же – кремнийорганические. А я – правильно, угле-родный. А здорово, что они транслируют прямо в мозг: нет словесной путаницы, а сразу идут понятия: можно быть уверенным в точности – без сложностей с аудиопереводом. Отлично. Даже Материнский транслятор так не умеет!  

– Мать!!! Контакт налажен. А… тебе – слышно?  

– Нет. Но я заценила твою попытку «купить» меня. Считай – один-один.  

– Да нет же, балда ты жестяная! Говорю же – действительно отвечают! Вот, только что со мной поздоровались, обозвали углеродистой мордой, и спросили как дела!  

– Ну… В принципе, ты такой и есть. Вот и пообщайся. Ты же хотел выяснить, что тут и как.  

Хм-м… Разумно. Не ей же нужны деньги. Или – артефакты, которые мы сможем…  

– Как мне называть тебя… э-э… местный житель?  

– Называй меня Гурорпул. Это имя мне дал Отец при отделении.  

Чёрт! Чёрт, чёрт, чёрт! У него есть Отец!!! Представляю, что это за монстрище, если сам Гугорпул на пять метров торчит из земли, и не обхватывается даже в экзоскелете! Но как же…  

– Приветствую тебя ещё раз, уважаемый Гурорпул. Извини, что мы немного… э-э… по-сверлили бок твоего… э-э… собрата – мы не знали, что вы живые. Меня можешь называть Скраппер.  

– Здравствуй, Скраппер. Ничего, бок он зарастит лет за… двести. – или у меня что-то с мозгом, или мы не пришли к консенсусу насчёт времён и сроков. Ну и ладно. Спрошу-ка я…  

– Скажи, Гурорпул – а где такие же лю… – тьфу ты! – углеродные, как я? Они же раньше жили на этой… Хм… планете?  

– Они захотели уйти в другой мир. Да, они раньше здесь тоже жили.  

– Что, сами захотели?  

– Да, сами. – блин. Не больно-то он разговорчив. Но отвечает последовательно.  

– И каким же способом они ушли? И – куда?  

– Ушли они через Врата. (Вот свинство – а Мать-то думала, что шутит! Или уже не дума-ла… Во всяком случае, теперь-то она точно так не думает – в смысле, что шутила! ), – Ушли в другой Мир.  

А он не больно-то вдаётся в подробности, мой Гурорпул. Видать, рыльце в пушку…  

– А как они ушли? У них были какие-то… устройства, приборы… Орудия… Ну – средства, которые позволяют ходить между мирами?  

– Нет. А уйти им помогли мы. Построили Врата, и активировали их. А своих устройств для такого перемещения у них не было никаких. Орудия же – только для охоты.  

– То есть… Вот это самое – и есть Врата? – я обвёл руками здоровущий мегалит.  

– Да, это и есть Врата.  

Хм-м… Озадачил он меня. Вот уж не думал, несмотря на прецеденты из земной исто-рии, что пещерные охотники (Ну а у кого ещё нет машин и приборов, а только оружие?! И – главное! – кому ещё придёт в голову строить мегалитические комплексы? Не клеркам же с офис-девочками?!) могут и правда – перетаскивать такие глыбы… А если?.. Впрочем – он же сказал, что это, вроде как они построили.  

– А как вы построили Врата?  

– Мы показали углеродистым, где и какие ямы нужно вырыть. И когда они это сделали, мы перелетели из Колонии – сюда. Встали. Сориентировались. И они нас снова закопали.  

Вот так. А я-то дурак, ржал как конь, когда читал фольклор аборигенов острова Пасхи. О том, как у них изваяния по десять метров в высоту сами шли к намеченному месту установки…  

– Значит, вы можете летать? По воздуху? А… По космосу?  

– Да. Можем. И по воздуху, и по космосу.  

Наверное, мой мозг выдал такой вопль, что Гурорпул даже переспросил:  

– Мои ответы вызывают у тебя, Скраппер, боль, расстройство, негативные эмоции?  

– Нет… Нет. Только – сильное удивление. (Чёрт! Никогда ещё мне не удавалось это чув-ство выразить столь культурными словами! ) Пришлось взять паузу, чтоб отдышаться.  

– И много вас таких, улетевших из… э-э… Дома в космос?  

– Да, много. Девятьсот тридцать четыре тысячи пятьсот восемнадцать.  

Ничего не скажешь – дотошный, зараза. Почище Матери. Тоже, что ли, компьютер? Нет, вряд ли. Компьютеры не чувствуют боли при сверлении. Кстати – о Матери. Перескажу-ка я ей… Глядишь, что-нибудь путное и подскажет. Хотя я уже и сам кое о чём догадался. (Ну, не совсем же дурак – сорок лет практики чему хочешь научат! )  

– Извини, Гурорпул… Мне надо посоветоваться с моей… Госпожой.  

Пока я пересказывал содержание нашей беседы, Гурорпул тактично молчал. Чего не скажешь о Матери: всё-то ей было интересно. В-основном про его физиологию. Но меня занимало несколько другое.  

– Скажи, Гурорпул, сколько планет с… пригодной для дыхания таких существ как я, то есть – углеродных, атмосферой вы… оснастили Вратами?  

– Тысячу триста одиннадцать.  

– А… других, с непригодной?  

– Четыре тысячи восемьдесят пять.  

– И… все Врата действуют и сейчас?  

– Нет. Действуют только пятьдесят восемь Врат.  

– А что с остальными?  

– Они уже не работают. И никогда больше не будут.  

– Почему? – я уже предвидел ответ.  

– Умерли составляющие их Братья. – надо же. Они – смертны. С другой стороны, раз кто-то когда-то родился, то вполне логично предположить, что рано или поздно он и умрёт.  

– А… От чего умирают твои Братья? И сколько вы можете прожить?  

– Братья умирают от старости, или от недостатка пищи. А прожить мы можем около миллиарда с четвертью ваших лет. (Конечно – он же телепат! Всё про нашу цивилизацию схватывает на лету! ) Конечно, при условии регулярного полноценного питания.  

– А чем же вы питаетесь? И где берёте… э-э… пищу?  

– В твоём лексиконе нет соответствующего понятия. Но пища для нас – это продукты пе-реработки излучений. Тебе же известны излучения радия, урана, полония? А мы перерабатыва-ем излучения некоторых элементов в… Повторяю: у тебя в сознании нет такого понятия.  

На молодых планетах питания для нас обычно сколько угодно. Но когда планета старе-ет, и остывает, пища тоже постепенно исчезает: перерождается в те же уран, радий, свинец, и прочие недоступные нам продукты полураспада и распада.  

Вот блин! Значит, и правда – Природа не терпит пустоты! Молодая планета заселяется такими… Братьями. А затем, когда они умирают от старости и недостатка еды, им на смену приходят другие – пусть не столь долго живущие, но – могущие воспроизводиться сами, из «возобновляемых местных ресурсов» – воды, углерода и солнечной энергии, организмы…  

Хм. Углеродистые. Или – другие?..  

– И вот вы селитесь на молодых планетах, и просто… живёте там? Поодиночке? Уже не летая?  

– Обычно – да. Но – редко поодиночке. Мы предпочитаем жить в Колониях – чтобы об-щаться. И для совместной работы. При рождении мы обладаем немного большей подвижно-стью, и возможностями. У нас огромный запас внутренней энергии. Врата там, на родине, могут переправить нас, в принципе, в любое место Вселенной. А на новом месте каждый устраивается на понравившейся планете, и, если место пригодно, предлагает другим присоеди-ниться.  

Так что гораздо чаще мы вылетаем и поселяемся на уже разведанных планетах с нужной нам пищей – Колониями, как я уже сказал. Обычно мы размещаемся там в зависимости от предпочтений и характера – кому где нравится. Но можем и объединяться для совместной работы, и, например, строить и свои Врата – вот как здесь.  

– То есть… Значит, раньше здесь имелась нужная вам пища?  

– Да. Но сейчас она закончилась.  

– А-а… э-э… не опасна ли для нас, углеродистых, ваша пища?  

– Опасна. Если она есть на планете в больших количествах, такие как ты не развиваются.  

Вот оно в чём дело! То есть, пока чёртовы странные излучения не «выдохнутся», орга-нические создания и не возникнут. Но вот здесь так совпало, что их временные линии пересеклись.  

– А Врата? Вы всё ещё в состоянии заставить их работать?  

– Да. Но – на очень непродолжительное время. И – на маленькую суммарную массу.  

– Почему? – я уже и на это предвидел ответ.  

– Слишком много сил и энергии ушло на переброску всех углеродистых.  

– А какого… То есть – что же здесь их не устраивало?! – я надивиться не мог на девст-венно прекрасную природу, чистейшую атмосферу, кристальные реки и озёра. Температура – почти как дома, в смысле, на земле. Благодать! Неужели это может не нравиться?!  

– Их не устраивал чрезвычайно высокий для них радиационный фон. Дело в том, – я уже понял. Очередной ядерный катаклизм. Недаром же ещё Мать сказала, что этот самый фон подозрительно повышен… – что углеродистые взорвали несколько устройств, которые хоть и не истребили всех их сразу, но истребили бы со временем, – ну, не мог я удержаться. И снова треснул рукой по гермошлему у затылка! – … и тогда семьсот восемьдесят три выживших попросили у нас помощи. И мы отправили их туда, где радиации не было.  

– А… как же они выжили – эти семьсот с чем-то?..  

– Они провели в подземном бункере более трёх лет. Затем у них закончилась их пища, и они обратились к нам.  

– А откуда они знали, что вы можете… перенести их?  

– У них на… Хм… Начальном этапе развития Цивилизации существовал определённый Культ. Культ почитания нас. Их избранные жрецы могли общаться с нами. Так, как сейчас ты. – Ну здорово. Говорю же – друиды чёртовы… А ещё меня поражало, что Гурорпул выражался почти как Мать: вот бы дать им пообщаться, и посмотреть, как быстро они «достанут» друг друга занудством и «правильностью»! – Вот они и решили возродить… Почитание нас. И уговорили переселить их.  

– И как давно эти люди «переселились» отсюда?  

– Пять тысяч восемьсот семьдесят три их года.  

– Ты имеешь в виду – обороты планеты вокруг местного солнца?  

– Да. – а не больно-то мой собеседник разговорчив и инициативен. Не спросишь – не скажет. Где же любопытство, присущее всему живому? Почему он сам ни о чём не расспраши-вает меня?!  

– Я считаю нетактичным расспрашивать тебя о чём-либо. И ты правильно подумал – то, что мне было интересно, я из твоей памяти и так извлёк. Извини – но так получилось само. Автоматически. Так что теперь мы с Братьями знаем всё о твоих приключениях, и посещённых тобой мирах. Да и о других людях.  

И нам, к нашей большой радости, будет чем заняться на досуге: обсуждать особенности жизни и развития всех этих цивилизаций. Так что я выражаю благодарность от лица всех нас. Ты поможешь скрасить наше существование как минимум лет на восемьсот.  

Ах вот оно как. Ну и правильно – что я могу дать взамен за нужную мне информацию – каменному столбу? Стеклянных бус? Зеркальца? Консервированный ананас?  

Пусть себе сплетничают: вреда от этого ни мне, ни кому другому – не будет. А может, и наоборот. Да и приятно: вон, какой я «крутой» – на восемьсот лет подбросил «материала»…  

Он по-своему прав – пусть «прошерстил» мои мозги и без моего разрешения. Я не в пре-тензии. Чем же ещё заниматься каменным истуканам в свободные миллиард с четвертью лет их уже «оседлой» жизни, как не разговорами?! Так что мы, получается… Провели взаимовыгод-ный обмен. Но!  

– Мать! Сколько по-нашему – пять тысяч восемьсот семьдесят три оборота планеты во-круг?..  

– Девятнадцать тысяч сто двадцать два стандартных земных года.  

Так. Ещё кое-что…  

– Гурорпул. Раз уж ты побывал в моей голове, наверняка понял всё относительно нашей системы координат в привязке к Пространству.  

– Да.  

– Можешь дать координаты планеты, на которую вы отправили переселенцев-углеродистых? Или – вывести это место мне на планшет?  

– Конечно. Открой его.  

Я так и сделал. Засветилась голубая голограмма – эта система. Вот пошёл пунктир трас-сы переброса… А вот и место назначения… Вот чёрт.  

Земля – как ни поверни.  

Нет, ну это – просто свинство какое-то космическое!  

А есть хоть кто-то из «углеродистых», кто отправился бы «начинать новую жизнь» не на землю?! Или это – и есть (Вернее – были! ) потомки тех самых, с «Надежды человечества?!.. Но почему же…  

– А что там сейчас с тамошними местными… Ну, земными, Братьями?  

– Они, к сожалению, не вынесли переброски – она отняла все их жизненные силы. Все мертвы. – ага, понятно. Значит, опасных для «углеродистых» излучений уже не было.  

Хорошо.  

Для углеродистых.  

Впрочем, сколько волка ни корми… Или – свято место пусто не бывает: через каких-то девятнадцать тысяч лет они снова – и бомбу, и реакторы…  

И тогда уж этих самых излучений вокруг – море разливанное!  

– Гурорпул, извини за бестактный вопрос: когда вы умираете, вы…  

– Мы превращаемся в простые камни. Без энергии. Без памяти. Без жизни. – он легко чи-тал в моём мозгу то, что я даже не успевал оформить в законченную мысль, и отвечал сразу.  

– Понял. Мне очень жаль… твоих умерших Братьев. – мне и правда, было жаль их. Всё-таки тоже – живые существа. И ни с кем никогда, вроде, не воевали… Уж между собой-то – точно.  

– Ничего. Рано или поздно мы все умрём. – а Гурорпул-то… Философ. Ну, или реалист.  

– Да уж… А там, у тебя на родине… Ваш Отец ещё жив? Он… функционирует?  

– Да. И он ещё производит Братьев.  

Обалдеть. Нет, действительно – обалдеть!  

Не придумав вот так, сходу, о чём ещё можно спросить или поговорить, я попрощался, приветливо (Ну, в меру моих возможностей! ) похлопал по шершавому боку, и вернулся на челнок.  

Мать, когда я пересказал ей всё, имела наглость не поверить.  

Да и поверив, долго ворчала. Лишь когда в указанных Гурорпулом координатах обнару-жились остатки того, что могло бы быть Бункером, признала, что, похоже, камень не врал. (Она у меня до сих пор считает, что все, кроме неё, врать могут запросто. И по любому поводу. А вот она, настоящая лапочка и умница – только «невинно» шутит…)  

В Бункер я не полез. Да и что я там мог найти целого и интересного спустя почти два-дцать тысяч лет? Вот именно – пыли и крыс я и на других планетах навидался.  

Но всё равно – мы добросовестно просветили всё нашим лучшим сканнером. Подиви-лись на обрушившиеся тоннели и комнаты. Почмокали на упущенные возможности…  

И я лёг спать.  

– Ты сумасшедший.  

– В твоих устах это звучит как комплимент.  

– Это и есть комплимент. – ну ещё бы. В процессе нашей «научной» полемики какими только словами мы друг друга не… Так что она ещё очень вежлива. А я потом всё равно извиняюсь за ненормативную лексику – это же мою задницу она, многострадальная лапочка, пытается оградить и защитить.  

– То есть, я так понимаю, вначале ты чуть ли не силой совала мою голову в чёртовы Вра-та, а сейчас с пеной у рта пытаешься вразумить меня от этого самого сования?!  

– Вразумить можно того, у кого есть мозг в черепной коробке. (Ну, а я что вам гово-рил?!) А тебя я просто предупреждаю: вероятность…  

– Хватит, Мать! Замолчи! Я… Гурорпулу с компанией доверяю.  

– Ладно, делай как знаешь. Я устала отговаривать, а затем расхлёбывать последствия твоих дурацких выходок. Подставь ногу – вживлю тебе маячок.  

А вот это – дело. Даже если ей потом придётся рыскать по всей Вселенной, чтобы запо-лучить мою драгоценную персону обратно на «Лебедь», с маячком на это уйдёт не больше… Пары лет. Ничего, терпимо. Столько я продержусь на любой кислородной планете. Не совсем же я беспомощный сосунок. Особенно в скафандре высшей защиты. И заправленном экзоскеле-те.  

Маячок у нас – уж больно здоровый, гад… Даром, что самый дорогой и мощный.  

Было больно. Ничего – когда мне отъели руки чёртовы мраморные муравьи, было боль-ней. Но – выжил. Опять-таки не без усилий Матери и автодоктора.  

Выспался я отлично. И отправился на вторую встречу с Гурорпулом.  

– Скажи, уважаемый Гурорпул, вот ты упомянул, что пищи сейчас здесь нет… А не по-дойдёт ли вам что-нибудь из того, что есть у меня на корабле? Том, что на орбите?  

– Подойдёт. Если его немного переработать. И мы согласны принять это как ответную любезность с твоей стороны за услугу, которую мы тебе окажем. – Вот зараза! Ну невозможно реально торговаться с парнем, который запросто читает твои мысли!  

Но «врождённая» порядочность не позволит ни мне, ни им нарушить заключённое со-глашение. Скраппер должен быть честным и тонким дипломатом. Обходительным и вежливым. Каким был, скажем, Чингиз-хан.  

А если без шуточек – слово своё надо держать. Особенно с теми, кто, вот как сейчас, может читать мысли почище, чем любой детектор лжи. Вот тогда-то самоосознание своей порядочности и помогает. Да и пусть я «старомодный моралист» – мне и самому так… спокой-ней.  

Вот так половина нашего Стронция-264, переделанного в Рубидий-314-прим а затем – в Палладий 458 (Всё верно. Мы про его существование и не подозревали…) в соответствии с указаниям Гурорпула, перекочевала к сорока Братьям, а я отправился в ознакомительный круиз на отдалённейшую кислородную планету. Само-собой – недавно повоевавшую…  

Я сам же её и выбрал. После некоторого раздумья. От экзоскелета решил отказаться – не хотел там пугать… Если кто-то выжил. (Скафандр, впрочем, я всё же не снял: мало ли какого оружия не применят против меня, мирного скраппера, местные опять же выжившие «углероди-стые»… Если у них там всё в порядке, и «Общество Постапокалипсиса» развивается так же, как и везде. )  

Честно пытаясь выполнить заказ Матери, старался я запомнить «непередаваемые ощу-щения» при Переносе. Прислушивался к телу. К Пространству.  

Только всё напрасно.  

Вот стою я в центре мегалита. Настороженный до дрожи.  

И вот я снова стою в центре мегалита, но небо – зеленоватое, солнце – голубое, и трава какая-то фиолетовая, и больше, честно говоря, напоминает сбесившиеся лианы – заплела все столбы…  

А Братья… Братья чуть более приземистые. Или просто – глубже закопаны? Или – сами «вросли» от времени?  

Словом, не почувствовал я ничего при пресловутом Переносе. Да и … с ним.  

Подхожу к огромному столбу, лежащему прямо передо мной. Ставлю на него контейнер с привезённым Палладием. Чувствую себя традиционно: идиотом, разговаривающим с Природой, словно я – Торо какой. Ну, или восторженный поэт:  

– Здравствуй, Брат. Здравствуйте, Братья… Привет вам от Гурорпула и Братьев. А вот это – вам. – похлопываю по контейнеру с оставшейся половиной Палладия.  

– Здравствуй, Скраппер Мак. Спасибо за Привет. И Палладий. И мы уже всё знаем о ва-шем Договоре. Так что – выходи, и «разведывай» всё, что хочешь. Но помни – у тебя только местные сутки.  

– Спасибо. А… как зовут тебя?  

– Бромнодупп.  

– Спасибо, Бромнодупп. Давай-ка я положу каждому из вас на макушку по пригоршне «еды», да начну разведку.  

Разведку я начал с того, что буркнув «извини, Брат», взобрался на лежащий монолит, а с него перелез, хватаясь за лианы (тут цветочки оказались розовыми), и снова извинившись, на несколько сильнее других наклонённого Брата. А уже с его вершины – оглядел окрестности.  

Ну что сказать. Кое-какие закономерности прослеживаются отчётливо. Располагается «наше» мегалитическое кольцо на холме, господствуя над окружающей равниной. Вокруг – ни жилья, ни полей, ни вообще хоть каких-то признаков того, что планету населяют (Пардон – населяли! ) «углеродистые».  

Чёрт, опять, похоже, сильно опоздал! А, нет – вон попрыгал кто-то вроде серого кроли-ка! И в небе парят… как бы птички: не иначе – охотятся на этих, с серой шерстью. Но где же люди?  

Включил я ракетные движки скафандра, да поднялся в небо повыше… Ага – есть!  

Вон, в миле от кольца видны развалины довольно большого здания. На жильё не похо-же. Впрочем, догадаться не сложно: или музей, или культовое строение – для почитания Братьев, и (или) Врат… А вероятней всё же – для взимания платы с туристов.  

Пришлось обследовать подробно.  

Крышу здоровенного Здания явно снесло: не то взрывом, не то – страшным ураганом. А я не больно-то верю в столь разрушительные природные ураганы на планетах, где открыли ядерную энергию… А здесь – точно открыли. Счётчик нагло щёлкает прямо в ухо. И шкала датчика светится в оранжевой зоне – всё ещё опасно. Верно они сказали: лучше – не больше суток… Хорошо, что я в скафандре.  

Ладно, приступил к изучению.  

Точно – музей. Ну, люди же умные: как только становятся «цивилизованными», сразу предают осмеянию «почитателей древнего культа», и предпочитают не общаться телепатиче-ски. А то – слишком уж отдаёт мистикой и ересью… А это – против монотеизма, который обычно свойственен «технологически подковавшемуся» Обществу.  

Да, и здесь явно пришли к нему. В архиве нашёл полусгнившие книги. И брошюры на пластике. Обломки компакт-дисков, и чего-то вроде флэшек. Кое-где в герметичных витринах даже сохранились фотографии. (Ну, это я так думаю, что это были фотографии – изображения-то повыгорели до тонкого намёка на полустёртые линии на белом фоне. ) А в залах – скульпту-ры. И осевшие на пол потрескавшиеся остовы с торчащими в разные стороны деталями, да рыхлая коричневая труха, на месте железно-пластиковых экспонатов-машин.  

Да, опоздал я – не получилось как у Уэллса в «Машине времени» с его музеем…  

Камеры на моём плече всё зафиксировали, а малый процессор скафандра добросовестно перевёл, что смог. Ладно, Мать потом доработает, чего он недопонял.  

Корабли из стали. Самолёты. Автомобили, поезда, метро. Компьютеры. Дома из железо-бетона и кирпича. Всё – как везде…  

Узнал я и главное: война случилась всего шестьдесят пять лет назад. И если и выжил кто – лучше бы ему всё ещё отсиживаться в Бункерах. Если не хочет, конечно, наплодить мутантов.  

Поскольку сканнеры, просвечивающие недра до тридцати миль, у меня стационарно размещены на «Лебеде», с зондированием оказалось туго. Пришлось лететь дальше на юг, и осматривать всё только через оптический усилитель. Визуально. А я уже забыл, когда так делал последний раз – вот до чего Мать меня избаловала! Чуть вход в Убежище не проглядел.  

А заметил его только потому, что возле него утоптали настоящую площадку с расходя-щимися как бы лучами – ноги людей способны протереть ложбину и в бетоне. Особенно, если ходят по какой-либо местности долго. (Поэтому умные градостроители вначале ждут: когда по какому-нибудь новому парку, или площадке люди походят достаточно долго, и только потом делают асфальтовые дорожки: по протоптанным тропинкам! )  

В рёве и пламени я спустился с небес – аки демон всепоглощающего огня. Ну, или где-то близко к этому образу. От излишней скромности я никогда не страдал, а уж движки гудят и пышут – будь здоров! Ну, где делегация встречающих?  

Честно говоря, я бы очень удивился, если бы действительно меня кто-то встречал. Обычно Бункеры, да ещё шестьдесят пять лет спустя Катастрофы, пусты: все успевают повымереть… Вон – и бронированная дверь в полметра толщиной – открыта настежь: заходи кто хошь, бери, что хошь…  

Захожу, конечно… Хочу взять, конечно.  

Темно. А на что мне налобный фонарь и подсветка камер?  

Включил всё, спускаюсь по тёмному узкому коридору, снимаю… Три поворота и полкилометра лестниц и переходов ничего не изменили: видать, надёжно «закопанное» Убежище… Заскучать не успел: пришёл-таки и на центральную площадку.  

В три стороны расходятся уже не такие низкие коридоры. Видать, тут жили и ходили. Но почему же не ходят сейчас – я же видел следы?.. Ладно, может радиация. Может – ещё что.  

Зашёл я в короткий коридор прямо перед собой, прошёл вдоль нескольких дверей. За-перты. Ну и ладно: интересно будет – высажу. Открываю большую и толстую крышку люка в самом торце. По-идее, если кто и жил тут когда-то – то именно здесь.  

О-о-о!.. Надо же! Здесь они и живут!  

Дикость зрелища поразила меня: в семи-восьми шагах передо мной выстроились, словно на конкурс «Мисс пещерная красотка», около десяти женщин. И все – голые!  

На меня они смотрели… более чем призывно, и некоторые даже делали движения… ну такие… Вы понимаете – мужчине не устоять!..  

Разумеется, и я не удержался – двинулся к ним!  

А дальше была только чернота.  

Это я уже потом, очнувшись, понял – попался, как мальчишка. На теле.  

Да оно и понятно: Розамунда не заменяет «равноценно» эмоций и ощущений, что были с Ивой… Да и вообще – женщиной. У неё только одно достоинство: молчит, как рыба! Вот и купился.  

Судя по затёкшей шее и боли в затылке, треснули меня сзади хорошо. Спасибо шлему – спас от чего пострашней!  

Вот я балбес! Самоуверенный. Ну куда, куда я полез – без разведки, без сканирования, без термодатчиков… Привык, что всё за меня готовит и осматривает Мать: точно, избаловался. Ну вот и влип. По-полной. Потому что попытки пошевелить что руками, что ногами, ни к чему не привели: связали меня капитально.  

Лежу себе, моргаю. (Хорошо хоть, светофильтр закрыт – не видно, что уже очухался. )  

Слушаю. Стараюсь даже не дёргаться, а изображать обморок: потому что где-то рядом идёт обсуждение. Явно – моей участи.  

Голоса мужские. Злобные. Язык… жёсткий и конкретный. Много согласных, и буквы «р». Я даже без Матери и транслятора знаю, что такое свойственно воинственным расам. Ну, или в данном случае – племенам.  

Потому что когда я разлепил заплывшие глазки, и стал рассматривать всё через опто-усилитель, иначе этих дикарей и называть-то – язык не повернётся. Косматые. Оборванные. Но – в остатках чего-то, напоминающего одежду. Значит, ещё не сгнила. А шкуры снимать, наверное, не с кого: шерстистые животные повымерли от радиации. Ну, может, мыши сохранились, как обычно бывает – но с них не больно-то шкуры поснимаешь…  

Роста люди казались небольшого: не выше пяти – пяти с половиной футов. Но зато отли-чались плотным телосложением: коренастые и мускулистые, словно настоящие пещерные охотники. Да, эти, пожалуй, выживут в новых условиях. Особенно с таким изощрённым коварством.  

Одетые (Блин. Они мне теперь нравились куда меньше! ) примерно так же женщины что-то делали в дальнем углу пещеры – назвать Бункер помещением или «комнатой» у меня как-то язык не поворачивался. Но так – даже верней. Потому что заботливые хозяюшки, только что изображавшие приманку, методично готовили… Котёл и овощи. Не иначе, как меня будут «потрошить» и… всё остальное, что следует делать с толстой и аппетитной индюшкой после этого. Ну разве я – не беспечный обалдуй?!  

Спрашиваю внутренний процессор через ларингофон:  

– Внимание, скафандр. Ну, что там наш транслятор? Справился с языком?  

– Да, хозяин. Воспроизводить?  

– Начинай.  

– … не похож. Те приходили пешком! А этот – прилетел. Может, с Аллобарга? (трансля-тор «любезно» поясняет: «Аллобарг – согласно местным картам, континент в трёх тысячах километров к юго-западу»). А то мне не всё равно сейчас, вместо кого меня съедят…  

И – точно! Собираются! Да ещё как споро! И прагматично.  

– Какая разница, откуда он. Плохо только, что пила затупилась. Да и материал странный. Ну, если пилить вот так, – этот сволочь не поленился, и подошёл ко мне. Чтобы показать! – то, я думаю, прорежем. Ноги нам на сегодня хватит.  

– А может… Вначале используем его генетический материал? А то – как бы нам не вы-родиться! Сам знаешь: женщин осталось всего сорок восемь.  

– Можно бы, конечно… Но как сделать это так, чтобы гад не вырвался?  

– Ну, вскроем вот здесь. – теперь другой сволочь подошёл, и наглядно показал, как «вы-пилить» ткань скафандра вокруг моих… э-э… самых любимых частей тела, – Тогда он останет-ся связанным, ну а чтобы заработало вот тут, придётся уж дамам расстараться…  

Оба довольно мерзко покудахтали – очевидно, это обозначало смех.  

Нет, стать «племенным осеменителем» и «улучшателем местного генофонда» я совсем не собирался… Значит, надо что-то делать. И делать срочно – я через аудиоусилители услыхал, как забулькало в котле. И самая противная на вид старушка добавила туда ворох какой-то зелени – петрушки, что ли? Теперь бы туда ещё лучка и картошечки… А вот меня – фиг вам!  

Скафандр у меня полужёсткий. Бронированный. Изолирующий от всех видов излучений. Распилить его они, конечно, не смогут. (Даже если пила с алмазными коронками! ) Но тумаков мне надают со злости наверняка. Так что пора сваливать.  

Однако это оказалось посложней, чем я себе представлял. Дисковую пилу, лазер, план-шет, пулемёт и большинство наружного оружия поснимали. Хм-м…  

А они – не дураки.  

Однако у меня есть ещё станнер в протезе левой руки. Приятно иметь оружие, которое так сказать, всегда при себе… Встроено.  

Включил его на десять процентов, и провёл широким лучом по всей пещере.  

Все попадали на пол – как яйца из-под несушек на птицефабрике…  

А вот вылезти из скафандра и вправду оказалось тяжело. Хорошо, что выход у него – со спины. Так что и связанные руки вынул из рукавов легко, и замок расстегнул. Но ноги пришлось распутывать снаружи: упаковали на совесть, чтоб им провалиться с их добросовестностью… Видать, сталкивались со строптивой «дичью»!  

Освободившись, забрался я обратно в скафандр. И не потому, что в нём всё же безопас-ней, а уж больно жутко воняло в этом сарае… Хорошо хоть, детей держали отдельно: никто не вопил, не мешал, и не добавлял ароматов того, чего обычно груднички вносят в быт троглоди-тов. Но мне и пота с прогорклым жиром и плесенью хватало.  

Любимые железки пришлось собирать по всей пещере: их растащили для «ознакомле-ния», и отдавать добровольно явно не собирались. Да даже и когда очухаются через пару часов – вряд ли я такого «жеста доброй воли» от них дождусь.  

Снарядившись и упаковавшись, двинулся я назад: благо, из «Главной родовой пещеры» меня никуда не переносили, и дорогу нашёл легко.  

Сюрприз! У входного люка дежурила охрана: пять здоровенных лбов с дубинками.  

Ну, раз те, в пещере, своё получили, почему я должен быть несправедлив и к этим?  

Выбравшись наружу, и захлопнув дверь люка, я поймал себя на том, что улыбаюсь, как дурак. Солнышко, ветерок, птички. Рядом ручеёк бежит. Впрочем, мне через скафандр всю эту прелесть доносят только усилители и сенсоры. Но всё равно – приятно. Словно вернулся домой.  

Хоть ничего и не добыл, зато пережил очередное, как их называет Мать, «незабываемое Приключение»… Хорошо хоть, жив остался. Паршивцы коварные.  

Мужественно поборов почти непреодолимое желание заварить плазменным резаком дверь Бункера к такой-то матери, я прогулочным шагом направился к Вратам. Думал я, что эти самые Приключения закончились, и «самой отдалённой» планеты Вселенной с меня хватит. Ан – нет.  

Из-за лесочка в полукилометре выскочили, заулюлюкали, и припустились со всех ног ко мне, судя по всему, конкуренты-враги только что покинутых мной дикарей. (Впрочем – почему – дикарей? Они ещё помнят кое-что из технического наследия, и даже пила у них есть. Хоть и тупая. ) И что мне теперь делать?  

Если просто улететь – эти гады дотумкают, что раз я вышел из Бункера, там уже никто не в состоянии сопротивляться. Иначе бы я не вышел. Так что залезут внутрь, и съедят моих знакомцев за милую душу. А они мне ничего настолько плохого не сделали. (Не успели. Но это уж – не их вина. )  

С другой стороны – если положить станнером этих, уже «мои», когда очухаются, возь-мут их голыми руками… А я и этого не хочу. Как мне не хватает сейчас Матери! Пусть ворчит, брюзжит, указывает, тычет меня носом… Но всегда придумывает, как сделать так, чтобы и волки – сыты. И овцы. Ну, чего им положено.  

Словом, ломанулся я, изображая не то больную, не то – раненную перепёлку, уводящую лису от гнезда, в сторону, противоположную той, где ждёт меня разлюбезный Бромнодупп, и ещё старался бежать не слишком быстро. Чтобы думали, гады такие, что смогут обессилить и загнать меня…  

Ну, загнать меня тяжело. Потому что и работа с робо-ли, и беготня по два часа по кори-дорам «Лебедя» при увеличенном специально на это время до полутора «Ж» градиентом – это вам не шуточки. Всё стараюсь делать на совесть: скраппер, не поддерживающий спортивную форму, долго не… Вот именно.  

Так что, отбежав километров на семь, я решил, что улюлюканье не слишком услаждает мой слух, и что хорошенького – помаленьку. И просто улетел. А чтобы не знали, куда я направляюсь, пришлось взмыть вертикально почти до хромосферы. А затем мягко «плюхнуть-ся» прямо в центр Врат. Не ждали? А вот он и я.  

– Привет, Бромнодупп! Привет, Братья. Я… нагулялся.  

И вот можете мне поверить, хоть никто из них ни слова не сказал, но я чувствовал, что они довольны. Ну как же: семьсот, плюс ещё на пару лет им будет что обсуждать.  

А главное – я же (Не похоже на меня, да? ) никого не убил!  

Да что там не убил – даже не отлупил от души! А очень хотелось…  

Чтобы не шалили.  

Мать, узнав о «подвигах и приключениях», покудахтала:  

– Ах, как неосмотрительно! Ужасно! Ну как ты мог – без разведки и сканирования! Вот я бы сразу засекла засаду!.. – не удержалась, и чтобы как всегда не подкусить, – Что, опять купился на голых женщин?  

Блинн… Зараза ревнивая. И ехидная. До сих пор припоминает мне Иву.  

Так что я прошёл необходимую процедуру мытья в трёх растворах – обеззараживания, дегазацию и проч., раз уж «вылуплялся наружу», перетерпел жутко болезненные уколы. И скафандр тоже Мать обработала от души. (Всё равно он воняет, паршивец этакий!.. )  

Осталось только поесть, выспаться да попрощаться с Гурорпулом – он тоже явно полу-чил удовольствие от моей «прогулки» – и Братьями. Все они (Я и это тоже чуял! ) от души поржали над моими «приключениями на дальних рубежах». Да и ладно. Я не в претензии.  

Вот только стыдно немного. Или – много…  

И уж только потом вылетели мы к месту жительства Отца. Ох, до чего приятно ощущать себя… В «Лебеде»!  

Добрались сравнительно быстро – за каких-нибудь два месяца.  

Дорога запомнилась мне тем, что Мать постоянно высказывала опасения, что нам при-дётся занимать длиннющую очередь: наверняка среди разумных существ имеется огромный спрос на столь универсальные средства мгновенных путешествий по галактике. Так что дел у Отца должно быть навалом: его дети наверняка нарасхват. Интересно, как с ним расплачивают-ся?  

Вот такие, и многие схожие темы для разговоров у нас в этом рейсе преобладали.  

Ничего, правда, похожего на ажиотаж возле указанной планеты мы не нашли.  

Отец, как объяснил Гурорпул, «проживал» в жерле единственного действующего вулка-на. Прямо на дне кипящего лавой котла. А все остальные жерла он, как он позже признался, сам и заткнул. То есть, заделал.  

Ну и правильно – нечего столь уникальные ресурсы планеты зря разбазаривать.  

Общаться с ним оказалось одно удовольствие. Я, наученный опытом, сразу предложил ему массу материала для обдумывания и личного удовольствия – всё, что он сможет извлечь из моей, и даже Матери, памяти, полезного для себя. Он, практически не колеблясь, согласился на мои условия. (Молодец – сразу видно: самостоятельный мужчина! )  

– Я, – говорит, – не вижу причин, по которым мы не можем обменяться взаимополезной информацией. (Это – его собственные слова! Я – ну, вернее, всё же, Мать! – их записала и на плёнке, и на бумаге, чтобы потом разные Контролёры, Чиновники колониальной Администра-ции, да всякие Инспектора не тыкали мне в нос тем, что я «мошенническим путём» вытряс из «наивного туземца» координаты мест будущего «наглого разграбления»…)  

И вот Отец остался с материалом для «обдумывания и обсуждения» (не знаю, правда, с кем – может, с ещё нерожденными детьми?!) на добрых пятьсот лет. (мозги-то у него явно поопытней и поэффективней, чем у детишек) А мы – с длиннющим списком координат примерно двух тысяч девятиста планет, куда Врата заносили и углеродистых, и не очень… Причём – недавно. (Ну, сравнительно недавно: разброс в пятьдесят – сто тысяч световых лет нас с Матерью не смущает. )  

Так что работы нам с ней должно хватить лет этак… На сто. Осталось прожить их.  

Правда, подумав, и расчесав многострадальный затылок почти до дыр, я велел Матери спрятать эти данные в самый дальний угол её памяти, и никогда мне их не показывать.  

Потому что – неспортивно. Работа скраппера не должна вестись «по спискам».  

Мы – не домохозяйки в гипермаркете. Мы – свободные художники. Которые сами выби-рают свой путь. (Ну, или – почти сами… Поскольку мне этот вариант после незабвенных «яиц» заказан – чтоб не найти себе на …адницу ещё парочку. Или уж – сразу тыщу…)  

Так что, если не считать приятного общения с Братьями, и большой шишки на затылке, ничем я и за этот рейс не разжился. Ну, правда, во Вратах бесплатно (почти) покатался…  

Готов поспорить, такого никому из наших ещё не удавалось.  

Но и это – неспортивно. Прямо свинство какое-то: мгновенно переноситься туда, куда положено лететь месяцев пять… И скучно там бродить – одному-то. Даже поругаться не с кем.  

Так что – без «Лебедя», челнока, экзоскелета, и, главное – Матери! – я теперь никуда! Наигрался. В том числе и в самостоятельность, и в экстрим.  

Настоящее скрапперство – нудная и кропотливая работа.  

А не лёгкие и беззаботные прогулочки, занимающие стотысячные доли секунды.  

Вот и будем просто…  

Работать.  

11. Шаровой Мир.  

Он так и выглядел.  

Огромный шар, размером с планетоид – диаметром миль в сорок.  

Когда мы с Матерью его нашли, я всё никак не мог поверить, что это возможно – по-строить искусственное небесное тело таких размеров. Вначале даже думал, что внутри – астероид, вокруг которого просто нарастили оболочку, превратив в правильный экономичный шарик.  

Мать сказала, что это плохая гипотеза, и ей виднее: она же – Главный Компьютер!  

Да я и сам теперь видел на трёх основных экранах: и металлодетектор, который, собст-венно, шар и нашёл, и сканнеры указывали ясно: внутри почти одно железо. А сканнерам своим я обычно доверяю. Они обошлись недёшево, да и энергию жрут, как карнораптор – мясо, но стоят каждого заплаченного цента: проникают, как уже говорил, даже в сплошные скальные массивы до тридцати миль…  

Камеры же наружного наблюдения показывали гладкий шар, тускло отсвечивающий ко-гда-то полированными металлическими боками.  

Нашли мы эту роскошь лишь на третий месяц полёта.  

Поскольку маршруты нашего «свободного поиска» теперь выбирает Мать, я только по-хихикивал, да пофыркивал, пока мы, словно пчёлки на аэродроме – заросли клевера, тщетно искали «сладостный нектар» артефактов в безбрежных просторах Космоса…  

Но когда в шестнадцатой солнечной системе запищал зуммер, я сразу понял: наконец-то! Хоть что-то случилось! И как в воду глядел… Вот уж случилось, так случилось.  

Но, как говорят в дешёвых мелодрамах, не будем забегать. (Кстати, до сих пор не пойму, что конкретно имеется в виду: то ли – пространство перед собой, то ли – далёкое Будущее?!)  

Мы с Матерью скрапперы.  

Если кто не знает, поясняю: космические барахольщики.  

Это именно мы обшариваем старые полигоны в поисках стрелянных гильз, разбитых кораблей, и кусков металлолома. Это мы лезем на все населённые и уже ненаселенные планеты в поисках сувениров туземцев, и экзотических зверушек. Это мы обрыскиваем Дальний Космос в поисках… Да хоть чего-нибудь, что потом можно продать клиентам – будь то металлургические заводы, военные, учёные, зоопарки, или маньяки-коллекционеры, падкие на ксеносувениры.  

Карьера наша (Ну, вернее, моя. Мать-то ещё до меня успела налетаться с предыдущим хозяином «Лебедя») началась ещё лет сорок назад.  

Когда мне срочно понадобилось убрать свою физиномию с населённых людьми и на-воднённых полицией планет-колоний.  

Ну, теперь-то я бы мог и вернуться, и расчудесно зажить – за давностью-то лет всё спи-сано. Да и счета в банках девяти планет позволили бы к хлебу с маслом добавить ломтей колбасы, и ещё кое-какие излишества…  

Ага – чёрта с два! Вон и Мать говорит, что у всех скрапперов шило в …!  

Согласен. А у меня – похоже, даже два! Не могу я «угомониться» и «расслабиться»…  

Как сядешь, бывало, в своей вилле на Капри-2, как начнёшь там каждый день в бассейне прохлаждаться, да яства всякие кушать да редкие вина пить… И так тошно становится. Мотаешься из угла в угол, ищешь неизвестно чего или кого. Ну – дурак дураком… Потерявший смысл жизни, или чего там ещё говорят про такое состояние. А как подумаешь, что благодаря успехам чёртовой медицины мне ещё лет семьдесят как минимум так мотыляться – так!.. Словом – скучно! Чертовски.  

Думаю, Свободный Поиск хуже любого наркотика. Раз вкусивший – не бросит до смер-ти. И умрёт уж точно – не в постели.  

Да и ладно. Вечно не будет жить никто. А вот жить весело!..  

Так, что-то я опять разболтался. Видать, становлюсь старым и сентиментальным. Так, глядишь, точно – за мемуары засяду. Старые бортовые журналы повытаскиваю из тайников. Домыслю, приукрашу…  

Тьфу! Как-нибудь потом. А сейчас – работа ждёт.  

Когда Мать вывела «Лебедя» на стационарную орбиту вокруг чуда ксенотехнологии, я только успел подумать: «Не слишком ли мы близко? » – как нас здорово тряхнуло.  

Вытирая со стола разлитый борщ, я буркнул:  

– Неплохие у них противометеоритные пушки!  

– А, ерунда! – беспечно этак отзывается моя Хозяйка, – У нас и пяти процентов мощности экрана не ушло!  

– А что там – сама пушка? Ты уже её?..  

– Нет, конечно. Вдруг мы там ничего для себя не найдём? Надо же этим бедолагам как-то дальше жить? Так что я теперь просто глушу все электронные сигналы в орудийной башне. Что в ручном, что в авторежиме эта штука теперь не выстрелит.  

– Приятно слышать. А с чего бы это такая трогательная забота о незнакомых агрессорах?  

– Они – не агрессоры. Они приняли нас за опасный астероид. И правильно приняли – мы же не предупредили их о своих «мирных намерениях» по радио! Значит, их автоматика и действовала соответственно! А то, что это автоматика – я уже расшифровала.  

– А почему тогда не… заглушила её работу сразу?  

– Во-первых, хотела убедиться. Во-вторых – проверить мощность. А в-третьих – поме-шать тебе кушать позапозавчерашний борщ. Если ты, конечно, не ставишь целью основательно прочистить кишечник, и преждевременно прикончить запас туалетной бумаги…  

– Чёрт! А просто сказать, что он прокис – трудно было?!  

– Нет. Но не так интересно. Забыл, что ли? Тебе скучно! А так – хоть какое-то разнообра-зие. После шестнадцати пустышек.  

Вот блин. Нет, это – точно последний раз! Вернусь – заставлю чёртова техника Вассю вынуть у неё блок юмора и неформальной логики! И за каким …м я заставил его всобачить?! Впрочем, не буду зарекаться – это у меня просто присказка такая… Примета. Скрапперы все – жутко мнительные и суеверные ребята. (Хуже нас в этом плане – только спортсмены! ) Так что шут с ним – пусть себе стоит чёртов блок…  

Да и с другой стороны – она права: диарея мне сейчас без надобности.  

Потому что кто полезет искать на … приключений в «волшебную шкатулку»?  

Правильно – я. А Мать останется на корабле, и будет подавать умные советы, и страхо-вать мой тыл всеми уже нашими средствами нападения.  

Справедливое разделение труда.  

Не ей же нужны деньги.  

Челнок я посадил лично. Закрепил магнитными захватами.  

Одел скафандр повышенной защиты и экзоскелет. А как же! Без этой огромной штуки невозможно взять с собой все те замечательные гаджеты, которыми скраппер при необходимо-сти может разнести полпланеты. И защититься хоть от ядерного взрыва (Правда, маленького! ).  

– Мать! Где резать?  

– Прямо где стоишь! Это – люк стандартного шлюза. Надеюсь, так ущерб нашим друзьям будет минимальным.  

Я человек гуманный. (В-смысле, всегда вначале смотрю, во что стреляю! )  

Поэтому чтобы не навредить, если и правда, кто-то внутри ещё живёт, установил палат-ку. Чтобы, значит, воздух изнутри не улетал в вакуум. (Ну, собственно, установили-то её Мать и дроид, я только распоряжался и пыхтел в предвкушении…)  

Плазменный резак позволил довольно быстро проделать дыру метра в два во внешней обшивке люка. А потом – и во внутренней. Зашипело. Ух ты! Действительно – внутри шлюзовой оказался воздух. А крышка-то – ничего себе. Толстая. Многослойная.  

Пока я лез вовнутрь и рассматривал уже люк, ведущий в шар, Мать довольным тоном (Словно это её личная заслуга! ) сообщила:  

– Состав воздуха приемлем для дыхания. Кислорода двадцать один и два, азота – семьде-сят, аргона… – ну и всё прочее. А на закуску добавила, – Много болезнетворных бацилл и вирусов.  

– Ну здорово, – меня передёрнуло. Значит, на обратном пути опять предстоят «процеду-ры» – иначе подцеплю и притащу на челнок какую-нибудь внеземную заразу. Превращусь потом в жуткого монстра…  

Нет, это, конечно, легенды и выдумки сценаристов ужастиков, но… Я сам видел, что стало с Рэппером-младшим, когда он пренебрёг санобработкой.  

Не могу обвинять его напарников в том, что они вместе со «Звездой мечты» сожгли его, запустив на местное голубое солнце! Да и никто не обвинил бы, хоть одним глазом взглянув на видеозаписи…  

Когда спустился внутрь шлюза, обнаружил искусственную гравитацию, примерно в ноль пять «Ж». Ну и дела. Значит, всё внутри ещё работает. Может, и лампы светят?  

Ладно, вот он, люк.  

– Мать, – говорю, – запусти-ка в палатку чёртова азота – чтобы выровнять давление.  

Слышу, загудело – значит, она уже подвела к вентилям манипуляторы с баллонами.  

Теперь воздуха изнутри почти не вышло. Значит, напор рассчитали верно.  

И вот я уже захожу внутрь планетоида, аккуратно вынув, и прислонив к стене (а вдруг придётся заделывать дыру обратно очень быстро?!) «выпиленный» кусочек.  

А неплохо, чёрт его задери.  

В таких огромных коридорах даже мне в трёхметровом скелете просторно.  

Коридора увидал сразу четыре. И их аварийные крышки были открыты. Видать, всё же не сработала автоматика для предотвращения разгерметизации. Ну, или, как уже сказал, Мать точно подобрала давление.  

Я долго пялился, пытаясь решить, в каком направлении двинуться. Мать помалкивала: она знает, что мне лучше не мешать и не советовать, если явных «приоритетных» целей не видит. Ладно, я – вон туда!  

Свет внутри действительно имелся. Хоть и весьма дохленький. Шёл он из плафонов на потолке. И спектр совпадал с моим. Даже не пришлось включать тепло- или инфравизоры. Я поправил наплечные камеры:  

– Мать! Тебе видно?  

– Отлично видно. Не забывай про промежуточные усилители.  

Ну, при обследовании как пещер, так и любых других сильно запутанных и больших объектов, где есть экранирующие материалы, типа скал (в пещерах и катакомбах), или металлических стен, (В чужих Кораблях. Этот – как любезно подсказала Мать – наш пятьдесят первый. ) я всегда ими пользуюсь. Как и маркерами для разметки стен – чтобы не заблудиться. Всё по сказке «Гензель и Гретель»… Только краску моего маркера не смоешь и кислотой!  

По бокам коридора, который я выбрал, располагались двери лабораторий.  

То, что это лаборатории, я понял, вскрыв несколько.  

Такой тьмы трубочек, колбочек, мензурок, и прочих пипеток-штативов-микроскопов-центрифуг и прочей наукообразной хрени я давненько не видал… Я добросовестно отснял и просканировал всё для Матери – потом она сделает выводы и расскажет.  

Продвинулся я по коридору уже шагов на сто, когда, наконец, обнаружил лестницу на следующий уровень.  

Сила тяжести на корабле была направлена так, что наружная оболочка служила полом. Ну, или дном. Поэтому двигаясь к центру шара, я как бы поднимался вверх. Оригинально, конечно – но это их проблемы. То ли дело у меня на «Лебеде»…  

Ступеньки оказались практически под мою ступню. Ну, может, чуть пошире и повыше.  

Значит, гуманоиды. Чуть крупнее человека.  

Будем искать.  

Однако в первый день поиски так и не увенчались успехом. То есть, живых я (к счастью) не нашёл. Как я тогда считал – отлично! Значит всё, что я заберу – принадлежит мне, по праву первооткрывателя! А нашёл я из артефактов много чего интересного…  

Во-первых, конечно, компьютеры. Мы с Матерью всегда стараемся выпотрошить то, что сохранилось в памяти этих равнодушных фиксаторов проводившихся работ. Вот несколько блоков памяти я и выломал: Мать может залезть в любое «электронное чудо».  

Нашёл я и предметы материальной культуры. На некоторых стенах висели картины, фо-тографии, и рисунки. Видать, тосковали они по Родине своей. Где бы она там не находилась.  

Ну… красивые места. Почти как на матушке-земле. Небо только зеленоватое.  

На рабочих столах и полках кое-где лежали и стояли книги – к концу первого похода на-бралось у меня в рюкзаке не меньше двадцати. И не все были о науке.  

А ещё нашёл я… комикс! Самый настоящий, красочный, с дурацкими сериалами и су-пергероями. Надо же… Значит, на корабле были и дети.  

Захватил и кое-какие приборы – микроскоп, масс-спектрометр и что-то ещё химическое.  

Обошёл я не меньше трёх этажей-уровней, и не меньше тысячи комнат. Ну, это мне так казалось. Мать же сказала, что их было всего двести девяносто три.  

Поскольку ноги несмотря на ноль пять «Ж» гудели, и спать уже хотелось, я вернулся по следам маркера в свою палатку, и прошёл в шлюз челнока. Санобработку терпел больше четверти часа. Обработала Мать и все находки. Ну, теперь самое приятное: разбирать их! Я, как всегда, был счастлив – словно мальчишка, нарвавший груш в чужом саду…  

И которому это сошло с рук.  

– Ладно, доброе утро, я знаю, что ты уже не спишь. – ещё бы ей не знать! Она дистанци-онно всегда следит за моим давлением, пульсом, и ритмами мозга… Ну и правильно – кто же ещё обо мне, бедном старом скраппере, позаботится? А то – вдруг подцепил чего заразного?!  

– Привет, Мать, – отзываюсь, спуская ноги на пол. На «Лебеде» я обычно поддерживаю ноль девяносто пять «Ж», так что сплю в обычной койке, и уже порядком продавил все пружины, противоперегрузочный матрац, и чёртовы массажёры, – Ну, чем порадуешь?  

– Данные компьютеров расшифровала. Ничего интересного. Обычные генетико-биологические исследования. В двух лабораториях видел мощные ставни? Ну так это иллюми-наторы для пропуска излучений местного голубого гиганта. Они, то есть, учёные планетоида, изучали мутации, наследственность, и т. п.  

Мушки у них почти как дрозофилы. Насекомые покрупней тоже похожи на наших. Мы-ши и крысы, правда, мельче. Обезьяны и свинки куда волосатей… И противней… И давно все передохли в своих клетках. От голода. То есть, перед смертью их прекратили кормить, поить, и работать с ними. Думаю, это уже о чём-то говорит.  

– Говорит-то говорит… А почему мы снаружи этих «иллюминаторов» не видели?  

– Это просто. Они открываются дистанционно, и защищены мощными стальными за-слонками. Снаружи не откроешь. Так что теперь понятно, почему лаборатории – на первом же уровне. Хотя и на втором и на третьем – изучали всё то же. Но воздействовали другими смертоносными факторами.  

– Хрен с ним, чего они там изучали. Ты мне скажи, они действительно выглядели так, как на своих картинках, или это – приукрашенное самомнение?  

– Похоже, нет. Они и правда напоминали древне-греческих богов. Я нашла в одном из компьютеров фотографии семьи одного из учёных. И женщины и мужчины очень пропорцио-нально, и гармонично сложены. Правильные черты лиц. Я бы назвала их красивыми – по земным меркам.  

– И где они сейчас?  

– Затрудняюсь с точным ответом. Ты обошёл не больше тысячной доли одного процента всей площади. Но предположение высказать могу: сканнеры показывают наличие внутри большой полости. И внутреннего «солнца». Вот на поверхности полости, вероятней всего, и живут все те, кто уцелел.  

–?!  

– Обычное дело для специализированных кораблей таких габаритов, и столь населённых. Раз есть разделение по обязанностям и правам, есть и трения. Так что – Гражданская Война.  

– Это ты из компьютеров выудила?  

– Не только. Помогли и материалы видеозаписи. Наши камеры – лучшие, что можно ку-пить за деньги. Вот они всё и зафиксировали. Я нашла завещание, написанное прямо на стене. Показать?  

Ну а кто бы на моём месте отказался?  

Действительно, прямо на стене имелась надпись маркером, почти как моим, только сильно выгоревшим от времени – и как это я, балда такая, протопал мимо, просто скользнув по ней взглядом? А, вот в чём дело. Устал. Это было уже перед уходом на ужин – в двести восемьдесят третьей каюте. Хорошо хоть, вторая камера, которой дистанционно управляет Мать, всё зафиксировала в лучшем виде. Мать переводит:  

– «Завещаю всё моё имущество, оставшееся на (как звучит название планеты, не рас-шифровала. Смысл же, как всегда – «Земля». ) своей дочери, Лолляре Страйволь.  

Нашедшим эту запись: в (год этот был примерно две тысячи семьсот земных лет назад) на корабле началось восстание. Экипаж убил почти всех учёных, и собирался лететь, наконец, домой. Но нам удалось повредить двигатели, и сделать прыжок невозможным. Так что не могу сказать, чем кончится восстание, и выживет ли хоть кто-нибудь.  

Но домой наш корабль точно не попадёт.  

И это правильно: выведенные здесь боевые культуры бацилл наверняка уничтожили бы (зачёркнуто) всю жизнь на (это – другая планета. Вероятней всего – противников). Пусть же этот жест (зачёркнуто). Мы решили, что с таким оружием нельзя возвращаться. Пусть это будет на нашей совести, но люди не должны (зачёркнуто, но прочесть можно – так поступать с другими людьми, даже если они – враги! ).  

Прощайте, мне пора идти – если найдут эту запись, её уничтожат, а меня, как учёного, всё равно убьют. Так что пусть хотя бы правда о нашем выборе станет известна тем, кто прилетит на помощь.  

Коромбир Страйволь. »  

Вот, обмозговывая эту записку, я и отправился умываться и завтракать.  

Поскольку никто, похоже, на помощь так и не прилетел, домыслить судьбу обеих враж-дующих планет было нетрудно. Похоже, Матери нужно найти-таки их координаты. Вдруг что-то для нас найдётся и там…  

Отработка на тренажёрах и с робо-ли занимает у меня обычно всё утро – часа два.  

Скраппер (Если хочет, конечно, пожить подольше! ) должен обладать отменной реакцией и крепкими мышцами. Мне в этом плане чуть легче: руки у меня искусственные, ещё с тех ностальгически далёких и наивных времён, когда… Не важно.  

До обеда, в рубке, Мать всё мне показала и подробно рассказала.  

Секретная, стало быть, Станция. Имеющая только одну цель – создать бациллу для убийства всех врагов. Да и служить, в крайнем случае, резервом для сохранения жителей этой самой воюющей планеты – если враги успеют раньше, и уже в своих лабораториях создадут чего покруче!..  

А враги-то, судя по всему, с чем-то таким уже сталкивались. Значит, нужно было что-то ну жутко смертоносное, и неубиваемое обычными средствами.  

Какая молодец у меня Хозяйка – она сразу всё это вычислила. Но, зная наши возможно-сти и средства против микро-врагов, не возражала, что я лезу в самое пекло. Я ей так и сказал.  

– А, ничего-ничего, надо же тебе порезвиться на свободе! А то засиделся в «Лебеде» – небось, клаустрофобия замучила! А как мой мальчик чувствует себя теперь? Хочет ещё погремушечек, книжечек с картинками и машинок? Полезет внутрь?  

– Полезу! – нет, она у меня дождётся… Знал бы точно, где этот чёртов блок – сам бы вы-вернул! Плевать на суеверия!  

Я запомнил из объяснений, где находится лифт. Сразу к нему и протопал. Чего это я должен таскаться пешком по двум тысячам пятистам уровням, которые вычленил сканнер, когда меня могут довезти прямо до места?! В смысле, до вожделенной внутренней полости?  

Однако ничего с первой попытки не вышло.  

Нет, лифт, для машинки, которой не пользовались почти три тысячи лет, шёл очень бы-стро и плавно, и проехал весь путь минут за двадцать. Но вот двери на верхнем этаже почему-то не открывались. А поскольку оставлять промежуточные усилители во время поездки было проблематично, я остался и без связи, и без выхода.  

Впрочем, сориентировался быстро. Вернул лифт на пару уровней назад. Дверь и откры-лась.  

Вернулся, уже пешком, на две лестницы. Тащить на спине все эти баллоны и остальное барахло было нетрудно – при ноль пяти-то «Ж»…  

Сюрприз!  

Выходная площадка завалена чем-то вроде баррикады. (ну, в моём-то экзоскелете я раз-валил её легко) А люк какие-то хорошие люди заварили. Причём с той стороны.  

Подумаешь, испугали…  

Занялся люком после разных нужных процедур с чёртовыми баллонами, палаткой и кварцевыми лампами. Нужно быть «простерилизованным». А то вдруг они и правда там живут.  

Плазменный резак прорезал сталь легко.  

Но вырезанный кусок я, зайдя, приварил на место. Чтоб те микро-гады, что здесь живут, не проникли… А то и исследовать-то будет некого. Вот чуяла моя … (Ну, то есть, особо чувствительные детекторы тела! ) – что нужно.  

Внутри было светло. Даже слишком. Пришлось скомандовать светофильтрам.  

Ну что? «Откроем для себя широчайшие возможности Новых Миров»? – как пишут в дешёвых Проспектах для Пионеров-колонистов?  

Странно. Обычно меня ничем не проймёшь – ни монстрами, ни роботами, ни даже мра-морными муравьями… А тут – волновался.  

Наконец развернулся я и осмотрелся уже капитально.  

Матерь божья! Плутония! (Читал я когда-то и такую книгу! )  

Отлично видно загибающийся кверху горизонт в лёгкой дымке, заменяющей здесь небо. Солнце! Совсем как наше, земное! Вот только застыло навеки в зените. А при взгляде на расстилающуюся везде (Даже над головой, что несколько… непривычно! ) поверхность, просто дух захватывает!  

До чего дико смотрятся прямо над макушкой все эти дубравы, луга, мирно пасущиеся (! ) стада, колосящиеся нивы, и… Замки.  

Да, не смейтесь – здесь высились над плоскими равнинами чёрные громады монумен-тальных замков.  

И настолько больших, что легко обнаруживались и без оптоусилителей. Чуть позже, ко-гда первый приступ удивления прошёл, обнаружил и деревеньки – они были разбросаны хаотично на первый взгляд, но как-то кучковались вокруг имений феодалов.  

А что? Я не тупее Матери. И тоже почитал книги по истории, социологии и сравнитель-ной антропологии… Ну, или хотя бы по диагонали просмотрел.  

Так что в том, что здесь царит старый добрый феодальный строй, я уже не сомневался.  

Замков было видно шесть. При каждом – семь-десять селений. И никаких других при-знаков жилья.  

Значит, всё правильно – каждый Большой Босс захватил и обустроил свой сектор шара. И площадь подвластных земель, и число вассалов примерно равные у каждого.  

О! Какие богатые возможности для междуусобиц, интриг, сговоров и союзов: за, и про-тив… Наверняка – что-то мне подсказывает! – руководят этим большим (вернее – маленьким) бардаком потомки экипажа, то есть – офицеров, а пашут-сеют потомки остального населения Секретного Корабля.  

Значит, меня, как представителя неизвестных пока Сил, будут склонять к союзу. А в принципе, если бы я захотел, очень даже легко мог бы и всё тут завоевать… И стать реально – Королём. Или даже Императором.  

Только надо ли мне оно? Ведь это – не Свободный Поиск, где каждый раз – что-то, пусть смертельно опасное, ядовитое, кусачее – но новое.  

Нет уж. Это – скучное болото, где спать надо со взведённым пистолетом. И не под по-душкой. А – в руке. Иначе станешь жертвой заговора своих же приближённых.  

Так что подумав ещё раз, я приваренный кусок люка ещё и самовспенивающейся изо-лентой заделал по кромке. Чтобы уж ни одна зараза ни отсюда, ни сюда не выбралась и не забралась. Вовсе мне ни к чему, если такой диверсант сможет там, внизу, что-то нарушить, и испортить царящую здесь «гармонию» и «равновесие». Так же ни к чему впускать сюда, возможно, сохранившиеся внизу бактерии.  

Теперь я поднялся на крышу бункера, из лаза которого вышел. Так…  

Такие же бункеры торчат через каждые полкилометра. И все, наверное, завалены и зава-рены. Но – не засыпаны. Странно. Может, мало земли? Или они – просто «табу»?  

Видимость была отличной – а, собственно, почему бы и нет? До противоположной стены сфероида оказалось не больше двадцати пяти миль. И везде – равнина. Ни гор, ни рек. А, нет – вон: три озера… И немаленьких.  

Интересно, а бывают ли тут дожди? Скорее всего, да. Иначе как бы поливались все эти луга-поля-леса. Но уж в том, что экология здесь отличная, я не сомневался. Иначе нашёл бы только кладбище. А тут…  

Живы-живёхоньки. Вон – бегут.  

Действительно: со стороны деревеньки, расположенной от меня всего в паре миль, бе-жала толпа народу. Усилители в ушах передавали странный сигнал – звук, как от рожка. Догадаться, что это, смог с одного раза.  

Потому что ворота ближайшего замка открылись, и оттуда железным потоком понеслась лавина всадников в доспехах и на конях.  

Ну, выбор за мной: пока они преодолеют пять миль от замка, можно вполне тихо и мир-но свалить обратно в лифт, и заварить за собой всё, что положено.  

Да, только где вы видели скраппера, который бы… Вот именно. Как там Мать вырази-лась – клаустрофобия замучила? Заскучал?  

Значит, повеселимся!  

Я уже видел косы, палки и вилы в руках приблизившихся на милю смердов-вассалов. Пожалуй, они прибудут на место раньше, чем тяжёлая кавалерия. Звуки бессмысленного рёва, когда все криками и возгласами подбадривают друг друга, чтобы преодолеть страх, или приобрести «боевой дух» усилители передавали отлично – я хмыкнул.  

Ну, пусть детишки порезвятся.  

Я спустился вниз, и прислонился спиной к люку. Какое-никакое, а прикрытие тыла. Дерзайте, несчастные!  

И вот они набежали. И стали «дерзать».  

Пока в меня тыкали вилами, кололи, рубили и колотили, я рассматривал человечков.  

Да по-другому и язык не повернулся бы их назвать. Прямо хоббиты какие-то.  

Роста в каждом было не больше четырёх футов. Смуглые до черноты, одеты в какие-то жалкие обноски… Видать, держат их тут местные синьоры в чёрном теле. Но от гомо сапиенс они не отличались ничем. И меня они почему-то совершенно не боялись. А, может, они больше боялись своего Сюзерена – а ну как он велел подданным убивать всех незваных агрессоров и врагов, как бы они не выглядели?  

Подоспела бравая дружина. Передний всадник, в шлеме со старым добрым плюмажем, что-то свирепо проорал. Толпа утихла, и бросилась врассыпную. Впрочем, отбежав недалеко.  

Все явно хотели пронаблюдать за шоу.  

Ну и я не подвёл.  

Эти вояки были чуть покрупнее. Я бы сказал – попородистей: футов пяти. Этакие миниатюрные качки. Нападали свирепо, ломали об меня копья всерьёз. Они ж не виноваты, что материал скафандра повышенной защиты прочнее молибденистой стали…  

Когда парочка особо ретивых послезала с коней, и стала рубить меня «в капусту» меча-ми, мой транслятор справился, наконец, с языковым барьером. (Ну, аналитический блок у него, конечно, куда слабей Материнского – ни в какое сравнение не идёт. Вот и копался целых пять минут! ) Теперь мне переводили все самоподбадривающие (В свой адрес! ) и оскорбительные (эти уж касались меня, «монстра поганого»! ) наглые выкрики. Не слишком-то информативно.  

Зато эмоционально.  

Ладно, надоело. С другой стороны, не бить же мне этих придурков, чтобы угомонились?  

А, чего я мучаюсь, у меня же есть… Командую процессору скелета:  

– Мне – заглушки. Включить звуковой генератор на двенадцать процентов. Частота – семнадцать килогерц. На десять секунд.  

Похоже, с частотой угадал. Во всяком случае, все, кто стоял поближе, с воплями попа-дали, а те, что подальше – разбежались с гримасами на лице, и открытыми ртами… Пусть радуются, что я добрый: сорок процентов убивают на таком расстоянии даже китов. (Да, случалось: воевал и с ними на очередной «земле-океане»! )  

С минуту царила, как принято изящно выражаться в романах, всеобщая паника.  

Я двинулся вперёд, и сцапал предводителя. (А то убежит ещё! )  

Поднял его до уровня глаз. Скомандовал:  

– Транслятор! Переводи! Звук – на трёх процентах мощности.  

– Я пришёл к вам с миром. Почему вы напали на меня?  

Был бы я социолог, или историк… на худой конец – психолог, наверное, было бы инте-ресно наблюдать за мимикой и эмоциями человечков в доспехах. Конечно, если бы я предвари-тельно озаботился снять с них хотя бы шлемы. Ну а так на месте лица – ведро и ведро. Только в глубине кто-то моргает и мычит.  

Ничего, я не гордый. Да ещё терпеливый какой. Я повторил вопрос, уже поставив несчастного на ноги. А то вдруг такое обращение унижает его в глазах подчинённых.  

– Мы… э-э… Да, напали. Мы должны… убивать проклятых лазутчиков Голубого Вла-стелина!  

– А с какого это… э-э… Почему вы считаете меня – лазутчиком? Раньше вы уже вида-ли… Такого как я?  

– Нет. Такого ещё не видали. Видели разных – в том числе и похожих тоже. Потому что враг не дремлет! Он придумывает всё новых и новых монстров! И натравливает их на нас постоянно! Правда… Ни один из них до сих пор не разговаривал.  

– А почему он насылает монстров, вместо того, чтобы не напасть со своей дружиной – вот так, как вы?  

– Ха! – предводитель явно очухался, и даже встал в позу, картинно подбоченившись, – У него на это людей уже не хватит! Мы выбили его вассалов и солдат, а те, кто выжили, прячутся в замке! Так что он теперь очень ограничен в силах. Вот и пытается огрызаться не людьми, а монстрами! Но на этот раз мы не поддадимся! Его замку конец! Мы не позволим ему вернуть-ся!  

– Куда вернуться?  

– Как – куда?! Обратно на свои земли! Когда его крестьяне пытаются засеять их снова, мы регулярно вытаптываем и сжигаем всё, что там вырастает! Рано или поздно они все там вымрут с голода, и Голубой Замок будет наш!  

Чёрт! Вот только «продвинутого» Средневековья мне и не хватало! Осталось только и правда – вступить с кем-нибудь в «вечный и нерушимый союз», или «сочетаться династическим браком! »  

И точно, как в воду глядел:  

– А ты, о странное существо… Разве не он тебя создал? И ты не служишь ему?  

– Нет, чёрт возьми! (Блин. Это переводить не надо! ) Нет. Меня никто не создал. Я нико-му не служу. Я вообще пришёл в ваш Мир из… другого Мира.  

Ох, вам бы послушать, как все они сразу загудели – ну прямо потревоженный осинник!  

Транслятор помолчал, потом его мозг ухватил суть: «местное население уверено, что их Мир – единственный мир во Вселенной. То, что ты сказал, является кощунством, святотатством и…» Я не стал дожидаться продолжения. Уточнил:  

– Вы неправильно поняли! Не из другого Мира, а из другого Времени этого Мира! Я – Посланник Древнего Бога! Первого Бога вашего Народа! (Так – лучше? ) – а чего мне терять? Уж врать – так по-крупному!  

Гул поутих.  

Теперь процессор транслятора смилостивился: «Да, эта трактовка не вызывает такого возмущения, и вполне приемлема для их морали и Религии! »  

– Могу ли я рассчитывать на ваше мирное отношение и гостеприимство? – а вот этот во-прос вызвал у них лёгкое, а затем и сильное замешательство. Потом предводитель утихомирил всех, и высказал обобщённое мнение:  

– Мы можем лишь обещать, что не будем пока стараться убить тебя! Но твою судьбу должен решить Священный Конклав и наш Барон! А ты… действительно – Посланник Бога?  

Хм. А на что я рассчитывал? Вот никогда ещё никто не верил мне на слово, что могу ре-ально разворотить полпланеты! И от имени «Бога», и от себя лично!  

Но если ничего большого и ценного не портить, вполне можно продемонстрировать этим наивным и милым людям…  

Я выбрал маленький отдельный кусочек – буквально огрызок – леса в полумиле, и бурк-нул:  

– Смотрите туда! – указав «могучей дланью».  

Теплогенератор на десяти процентах за пару секунд превратил всю эту чудесную зелень в пепелище. Дым поднялся мощной чёрной шапкой. Уж теперь-то можно быть уверенным: моё прибытие заценили в ближайшем замке. Да и в остальных почухаются – не заметить такой сигнал может только слепой.  

Ну, или очень занятый работой. Или – похмельем.  

Эффект впечатлил даже меня: все крестьяне повалились на колени, воздев руки к небу. Бравая дружина тоже стала молиться. Чёрт. Как сказала бы Мать, «Здесь всё ещё действует вера в чудеса. Религия, вероятней всего, напоминает Христианство. То есть поясняю для тебя – монотеизм! И Бог обычно выражает свой гнев, что-нибудь сжигая!.. »  

– О могущественный… э-э… Посланник! Прости, не знаем твоего имени… Прости и за сомнения в твоей сущности! Просто мы… до сих пор… не видели в материальном воплощении ни Посланников, ни самого Бога! – ха! Ещё бы они видели… Впрочем – у меня дома тоже его в последний раз видели аж три тысячи лет назад. Да и то, в привычном человеческом обличьи. Но верить это не мешает.  

– Прощаю! – а здорово приятно, оказывается, ощущать себя предметом, ну, если не по-клонения, то хотя бы почитания… – Можете звать меня… Гавриил!  

– А для чего же тебя… послали? – его голос предательски дрогнул. Видать, и здесь есть сказка о втором Пришествии. Воспользуюсь – больше в голову ничего путного не лезет.  

– Я… (э-э…) Контролёр. Послан проверить ваши… Деяния. Оценить вашу Веру! Взве-сить груз грехов. Посмотреть, не отошли ли вы от Древних Заветов. И решить, что делать с вами.  

Некоторое время стояла мёртвая (Ну, почти мёртвая. Все только переглядывались. По-том стали и шушукаться) тишина. Я прямо ощущал, как меня всё больше и больше боятся.  

Плохо. Наверняка постараются убить как-нибудь исподтишка!  

Переборщил, что ли?  

Наконец начальник латников решил, что всё же он тут за всё в ответе. Говорит:  

– О, могущественный Гавриил! Мы… Готовы показать тебе всё. Не почтишь ли пока своим присутствием скромную обитель нашего мудрого барона люРайцига? Если позволишь, я отправлю людей вперёд, чтобы подготовить тебе достойную встречу? – показалось мне, или он замялся перед словом «достойную»? Уже началось?! Не страшно.  

Я же не собираюсь снимать скафандр, даже если предложат яств и напитков на пиру в мою честь! И не потому, что боюсь ядов. А вот нечего им видеть моё настоящее лицо – пусть зрят чёрный шар.  

Так и опознать не смогут, если когда-нибудь подадут на меня в Системный суд за «мо-шенничество в особо крупных»… Или «обман слаборазвитых цивилизаций».  

Прибытие моё в замок (А он и вправду был огромен! Словно строили его не для мелочи пузатой, а для людей ростом футов под семь…) действительно прошло с помпой. Не зря же я дал всадникам-гонцам полчаса форы, неторопливо двигаясь туда пешком. Шумный эскорт крестьян оказался вежливо, но неумолимо оттеснён всадниками-«почётным эскортом» ещё перед рвом с водой (! ), и ворота за моей спиной закрылись.  

Блин. (Из культурных слов только это более-менее подходит. Разве что ещё – «Твою мать»! )  

Здесь торчали на стенах и выряженные, как для карнавала, герольды, по сигналу проду-девшие в дудки с флажочками что-то торжественное, и море обслуги – вот ведь дармоеды наглые, они скалились из каждого окна, или проёма. И кормится весь этот «стафф» (Персонал! ) наверняка тем, что выращивают бедолаги, оставшиеся там, за рвом.  

Не люблю холуёв. Особенно – крикливо разряженных.  

И, само-собой, здесь имелся прямо цветник придворных: в ещё более ярких, и жутко помпезных и неудобных нарядах: с неизменными рюшечками, жабо, кринолинами и лосинами для мужиков. Тьфу!  

Как они в таких ходят?! Впрочем, лица некоторых дам были весьма… миловидны. И все они, в смысле, дамы – словно под копирку, были затянуты в корсеты, что делало их почти стандартно стройными и статными. На что спорим, им жутко тяжело дышать, и они, чуть что – хлопаются в обморок?..  

Ну, и конечно, что они, что их бравые кавалеры, пялились на меня во все глаза. И ника-кого дружелюбия или симпатий (не говоря уже о почтении) во взглядах заметно не было. Да ладно, я и не претендую на звание «Мистер Вселенная».  

Я прошёл вперёд, и встал перед балконом.  

Оттуда на меня, сдерживая эмоции так, что желваки ходили на скулах, взирал почтен-ный старец, окружённый самыми расфуфыренными и чванливыми придурками. Вот он поднял руку, и все заткнулись. Хм. А хорошая дисциплина.  

– Высокочтимый Гавриил! Мы рады приветствовать тебя в нашем Замке! Твоё прибытие – великая честь для нас, скромных служителей… – в принципе, кто хоть раз смотрел трансля-цию встреч лидеров Государств, или планет, легко сможет продолжить эту пафосную речь вплоть до самого, глубоко прочувствованного, но абсолютно противоположного тому, что думают друг о друге такие Главы на самом деле, конца. Включая аплодисменты в нужных местах.  

К счастью, всё это уложилось в разумные пределы времени.  

– Благодарю за радушный приём. – отозвался я на десяти процентах: так, чтобы во всех закоулках уж точно услыхали. – Я согласен погостить у вас некоторое время, и почтить своим присутствием торжественный Пир в мою честь. Ведите!  

Если кто читал хоть самый примитивный роман в стиле фэнтези, без труда нарисует себе и всё окружающее: и огромный и высоченный пиршественный зал с готическими сводами, и повыгоревшие и потёртые гобелены со сценами «благородных» развлечений или «исторических» сцен, галерею под потолком с музыкантами и певчими, и грубо-массивные длинные столы, и лавки. Даже без скатертей, и подстилок-ковриков.  

Столы действительно ломились от красочных и явно вкусных блюд. И каждому при-ближённому (И его жене, конечно! ) регулярно подносили и подливали все те шустрые ребята, что здесь заменяли официантов и сомелье.  

Под ликующе-помпезный хор (Явно из какой-то старинной оперы! ), распеваемый ака-пелло (впрочем, в последующих славословиях появились и музыкальные инструменты), я позволил усадить себя во главе всего этого безобразия, сообщив, что в силу своей Сущности не ем и не пью. Типа, моё «духовное воплощение» не знает мирских потребностей. Но их – ни в чём не ограничиваю: мне будет приятно, если они будут есть, пить, и поднимать тосты в честь меня… И гостеприимного Хозяина. После чего «милостиво» велел барону люРайцигу занять почётное место справа от себя, а его жене – весьма худой и явно желчной, судя по цвету лица, особе – слева.  

Не похоже, что она была в восторге от соседства. Я, впрочем, тоже.  

Особенно после того, как транслятор усилил то, что она нашёптывала своей фрейлене-приживалке. Я, конечно, не красавец, особенно в скафандре. Но – всё же вовсе не мерзкий монстр. А чуткий и ранимый мирный скраппер. И мне не нравится, когда меня называют «шарлатаном», «уродом», и «наглой тварью».  

В-общем, с моего благословения, все ели, пили. Вначале, конечно, сдержанно и смущён-но. Но потом, примерно после пятого тоста, всё понеслось, как я понял, по накатанной дорожке.  

Поскольку делать мне ничего не надо было, разве что делать вид, что слушаю высоко-парные тосты в мою честь, я посвятил своё внимание изучению именно того, что говорилось слугами, вельможами и фрейлинами шёпотом. (Из-за этого иногда не сразу реагировал на эти самые тосты и обращения – поэтому на всякий случай довольно часто кивал. ) Но зато узнал много нового и интересного про быт и обычаи населения замка.  

Всё-таки остронаправленный микрофон, фильтры, и программы для расшифровки у нас самые дорогие. Даже, как уже говорил, в скафандре. Знание – всегда сила. Логический блок дополнял то, что я не расслышал:  

– … самый старый меч! И он мне предлагает всего три барана за этот надёжнейший…  

– … нет, миледи, у него наверняка нет никакого… э-э… Ну, признаков пола… Я? Я ду-маю, он мужчина, но проверять на вашем месте я бы не…  

– … святой Конклав почти наверняка признает его самозванцем! А броня у него – куда там нашей! И как нам тогда с ним?..  

– … вот и я думаю: раз он – во плоти, то должен быть так же смертен, как и все. Но, воз-можно, срок жизни…  

– … нет-нет, мессир виконт! Прошу вас – больше ни кусочка, иначе… Вы же не хотите, чтобы ночью мы просто спали, объевшись?.. А я ещё вовсе не так стара, чтобы…  

– … пусть это и пахнет святотатством, но я бы ни за что не поверил, что Посланник бу-дет выглядеть как простой рыцарь в доспехе! И если б не его неуязвимость, и Небесный Огонь…  

Мой вывод: если бы я хотел действительно серьёзно и вдумчиво изучить средние века – по местным сплетням и традициям, это было бы и занятней и верней той скучно-застывшей картины, что веками прозябала в стандартном учебнике. Да тут не один фильм можно было бы снять! Документальный. И целый сериал – художественный. Многосезонный. Причём – без идиотского и наивного «сценария»!  

И я уже почти решил, что делать. Я продам их мирок с потрохами социологам-историкам! Пусть и правда – снимают уникальные подлинные документальные фильмы для школьной программы! А как наиграются, или захотят денег – пусть продадут «права» и киношникам!  

Наконец, заполночь, меня почтеннейшее спросили, не пожелал бы всесильный и бес-смертный Посланник отдохнуть в персональных (самых шикарных, естественно) спальных апартаментах.  

Ну, я милостиво соблаговолил принять любезное… И всё такое прочее.  

Апартаменты и вправду, оказались вполне приличными.  

Я нагло развалился на шикарной кровати под балдахином (она жалобно заскрипела, но нас с экзоскелетом выдержала), хоть ноги и не совсем поместились. После чего возжелал остаться один.  

Уж мне нашлось о чём подумать, и что прослушать повторно… Я велел включить за-пись, и стал изучать особо заинтересовавшие меня куски бесед. И то, что процессор записал, но я ещё не прослушал. Жаль, что нельзя записывать и мысли – оборудование для снятия энцефа-лограмм осталось на «Лебеде».  

Но и так неплохо – особенно для одного дня наблюдений. Хотя, как сказали бы учёные – нет чистоты эксперимента.  

Да и откуда бы ей взяться? Не жучков же мне запускать сюда? А так – согласен. Моё вторжение – провокация, и шок для местных. Вот волнение, вызванное таким стрессом, меня и интересовало больше всего. А в спокойной обстановке тут всё пусть изучают социологи. Тут для них море материала.  

Потому что мне-то тут, в тухлом закутке распрей и застоя, ловить нечего. Все предметы местного «террариума» никто не признает за инопланетные: скажут (И не без оснований, возможно! ), что я просто разграбил средневековый Отдел какого-то Музея.  

Значит, надо закругляться, да спускаться снова вниз – к замороженному техно-наследию. Там есть хоть какие-то шансы.  

Внезапно, словно повернули выключатель, наступила темнота. Выглянув в окно, я по-нял, что примерно так и произошло. Местное солнце гасло, проходя все оттенки от оранжевого до тёмно-бардового. Логично – должен же быть и здесь цикл день-ночь. И, наверное, ночью тут конденсируется и выпадает в виде лёгкого дождичка вся влага, что испаряется днём, поливая луга-леса. Я прилёг обратно.  

Спать мне не хотелось, и я стал думать.  

Скрипа двери я не слышал, но с фактами не поспоришь: вот она стоит.  

Пятифутовая фигуристая красотка, на которой я не без удовольствия задерживал взгляд там, на пиру. Она тогда говорила мало, и сама всё поглядывала… Вот до чего допоглядывалась.  

Да, она уж точно вызвала во мне, несмотря на разницу в росте, определённые эмоции и порывы!..  

Словно почуяв мои мысли, (а я верю, что каждая женщина в этой области – телепат, по-чище Пустотников, и чётко ловит мысли окружающих её существ мужского пола, которые её хотят… Просто – хотят! ) она подошла почти вплотную. Постояла. Вот зараза – в её взгляде было всё. Ну, или это я так понял в силу природной извращённости. Хотя для неё я – экзотика. Да и престижно.  

Не каждой Женщине выпадет шанс попытаться совратить Посланника Бога…  

Процесс раздевания я пронаблюдал с большим интересом. Жаль, не было музыки…  

Чё-ё-ёрт… (Удивительно – но плавочки-стринги оказались вовсе не «средневековыми»! ) Действительно, шикарное тело! А как действует, хоть я и выше её на добрых полтора фута! Реально сексапильная коза! Или это я так соскучился по этому делу?!  

Но что-то меня удерживало от того, чтобы начать и самому вылезать из брони.  

Может, этот голос?..  

Он нарастал и креп, и вот уже бьёт прямо в уши:  

– Тревога! Внимание! Тревога! Попытка несанкционированной разгерметизации! По-пытка… – я проснулся. А молодец у меня скафандр!  

Ого! А они – весьма коварные и злобные ребята! Собственно, как я и ожидал.  

Троих, пытавшихся отсоединить шланги подачи гидравлической жидкости к сервоци-линдрам двигательного аппарата, я просто отшвырнул на другой конец комнаты. Да так, что они упали вместе с замызганным гобеленом.  

Остальных, пытавшихся разнообразными железяками поддеть шлем в месте крепления к корпусу, я постряхивал, уже встав. Их я немного попинал ногами – не сильно, а так, чтобы вразумить. Пара-тройка сломанных рёбер не в счёт.  

Свору попов в дурацких рясах и клобуках, и со злобными бледными лицами, явно руко-водивших операцией, я выбросил в окно, не посмотрев, что пятый (условно! ) этаж. (Если этой братии станет меньше – всё легче крестьянам! )  

После чего был несколько удивлён тем, что в «мои» покои вбежал сам хозяин замка. Вот уж не ждал его. Или инициатор глупой провокации – не он?.. А руководство чёртова Конклава?  

Неважно. Я пресёк попытки хозяина что-то объяснить, или извиниться, царственным жестом. Затем встал в позу оскорблённого достоинства и сообщил:  

– Мне нанесено серьёзное оскорбление. Действием.  

Конечно, я мог бы сравнять этот замок с землёй, и убить всех, кто здесь живёт. Однако это ниже моего достоинства. Да и не в моих правилах перекладывать вину отдельных глупых, – тут я недвусмысленно посмотрел на всё ещё лежавших на полу и указав дланью на окно, – представителей высокого Конклава, и благородного Дворянства, на всех обитателей Замка!  

Поэтому я просто… Удаляюсь. Ухожу к вашим врагам: возможно, они сумеют по досто-инству оценить оказанную им милость! И выгоду от такого Покровителя! Прощайте!  

Удалился я вполне тихо и мирно. Всего-навсего разворотив наружную стену наногене-ратором. Он неплохо превращает камень в пыль и труху. А уж свистит!..  

А что: круглая дыра футов в пятнадцать получилась весьма внушительная. Особенно, если учесть, что толщина стены была футов восемь.  

Ну и куда, как вы думаете, я полетел?  

Правильно – к несчастному затерроризированному парню, поля которого бессовестно вытаптывали и выжигали.  

Опустившись к нему во двор в вихрях пыли и струях пламени, я мог рассчитывать на определённое внимание к себе, великому и ужасному… Ещё бы – рёв от форсированных движков, если не работают глушилки, разносится миль на двадцать! А уж видно реактивную струю в темноте – за все пятьдесят.  

Ага, эти сразу поняли, в чём суть. Вон – попадали, выбежав, на колени, стали возносить молитвы. Я прислушался – хорошо! Просят пощадить, и не разрушать, не губить…  

Хм. А что – я, вроде, начинаю входить во вкус. Мне уже нравятся почтение, преклонение и уважение. (Вот уж от Матери не дождёшься! )  

Но тут на шум выбежал и Хозяин – мужчина лет пятидесяти пяти, с худым и измождён-ным лицом. Видать, заботы одолели. Он, правда, на колени не упал. Зато спросил:  

– Кто ты, странный пришелец? И зачем ты здесь?  

– Я – Гавриил. Я Посланник Бога, из вашего прошлого. И сейчас я прилетел к вам, чтобы изучить, и судить. Кто вёл праведную жизнь, и кто достоин Царствия Небесного. А кто – Тьмы Нирганны.  

Это я из придворных сплетен нахватался основ местных верований, и знал, что, в прин-ципе, они как раз и ждут чего-то такого – типа Пришествия, и Правосудия Свыше. А мне эта легенда-суеверие очень даже подходит, чтобы изучить их получше, да и отвалить себе с богом…  

– Я должен навести порядок в вашем Мире. И сегодня заночую здесь. – в восторг (стран-но, да? ), конечно, никто не пришёл, но возразить тоже – не посмел!  

А кто бы посмел?!  

От торжественного банкета я, естественно, отказался. Сыт, как говорится, по горло. Да и уверен я был, что с продуктами у них туго…  

Просто не мог себе представить, что настолько туго.  

Пшеница росла и на крепостной стене: между двумя парапетами кто-то умный догадался насыпать слой земли, и они даже насыпали её и на крышах, и сделали ограду типа каменных бордюров – чтоб земля не съезжала. Я, когда подлетал, оценил масштаб сельхозработ. И нужды.  

Народа здесь, само-собой, оказалось существенно меньше, чем у люРайцига, да и выгля-дели они… Позачуханней, что ли. Но эти – смотрели на меня с надеждой, а не с подозрением и злобой.  

Меня… Стала мучить совесть.  

Сволочь она всё-таки. Иногда эта назойливая дрянь заставляла меня уходить с пустыми руками, оставив чертовски перспективные вещи во владении туземцев… Вот поэтому я и не люблю населённые Миры. Убивать и грабить жителей таких – это для совсем уж беспринцип-ных мерзавцев. Вроде Кривого Пита, или Линден. А я…  

Зачем я обещаю им справедливый суд, если собираюсь отсюда просто свалить?  

Впрочем… Может, удастся что-нибудь этакое, нормализующее ситуацию, придумать? Как-то помочь? Для чего мне, в конце-концов, самый социологически подкованный в обозри-мом космосе, компьютер?! С миллионноядерным процессором.  

Я высказал пожелание удалиться на отдых. Меня провели в большую и совершенно пус-тую – если не считать постели – комнату. И вот я лёг, и стал думать. Потом позвал:  

– Мать! Я знаю, ты давно здесь. Посоветуй, что делать?  

– Это зависит от того, чего ты хочешь добиться. – приятно услышать до боли родной и знакомый чуть ворчливый голос. Я понял, что улыбаюсь, как дурак. Но мысль не потерял:  

– Я хотел бы свалить отсюда к … матери, но… Перед этим я хотел бы как-то восстано-вить статус кво. Недавно тут были примерно равные силы. Бессмысленных жертв и сильно несчастных, вроде, не было. А сейчас, когда вот этот парень в загоне, даже и не знаю, как вернуть всё обратно. Ну, чтоб все остались и живы, и… утихомирены.  

– Поняла. Мне кажется, эту проблему можно решить вполне традиционно – ограниченной демонстрацией силы, и выставлением устного ультиматума. Например, если ты разрушишь в каждом замке по крылу, и пригрозишь докончить начатое, если они до истечения, скажем, пятидесяти, или сколько-тебе-там-будет-угодно лет, вылезут за разграничительную черту, то ты их, таких-сяких непослушных!.. Отшлёпаешь.  

Теперь о методах. Я могу синтезировать несмываемую краску.  

Или можем установить силовой барьер. И разместить его генераторы по всем границам – понадобится всего двенадцать штук. Как тебе идеи?  

– М-м… Неплохие. И, вроде, можно обойтись простыми средствами… Вот только гене-раторы устанавливать не надо. Это ж сколько кабеля надо тянуть! Думаю, краски будет достаточно. А потом, я же всё равно продам этот Мир учёным-социологам. За пятьдесят-то лет они додумаются, как предотвратить тут войны?  

– Очень смешно. Они и на земле-то не додумались… Ладно, шучу. Начинаю изготовлять краску. Можешь текст ультиматума продумать сам.  

Ну, продумать-то я продумал… Но всё равно заставил её кое-что подкорректировать.  

К тому времени, как таймер снова зажёг местное «солнце», я уже был готов к работе.  

Перво-наперво мы обошли все подвалы и секретные лаборатории, где местный замков-ладелец действительно изготовлял монстриков и чудовищ.  

А что, оказалось занятно посмотреть на всех этих мини-гидр, циклопов, драконов (прав-да, с единственной головой), грифонов (если я правильно помню название так выглядящих тварей), и омерзительных гигантских крыс…  

Где он взял генный материал и автоклавы, я догадывался, но недоумевал: почему ос-тальные ничего такого не имеют? Или имеют, но забыли, как пользоваться? Или – табу? И на такие крайние средства можно идти лишь тому, кто вот так, как сейчас – в упадке?  

Хозяин – барон люДоввер – просветил: действительно, такое в подвалах есть у каждого. Но религия запрещает производство монстров под угрозой отлучения. Ну а он, плюнув на отлучение, пошёл на это, чтобы хоть как-то защитить своих пашущих-сеющих. Правда, пока всё оказалось без толку.  

А как бы оно было с толком, если самая крупная его тварь не достигала и двадцати фу-тов в длину!  

Конечно, с такими можно справиться и копьями-зубочистками! Вот уж где раздолье для «подвигов»! И сочинителей хвастливо-хвалебных баллад.  

А для получения и выращивания полноценных крупных монстров не хватало пищи и времени.  

Я остался доволен отснятым материалом. Но производить дальнейшие опыты запретил.  

В архиве я сам пролистал кое-какие «рукописи» из самых древних. И были они – вот провалиться мне! – на полимерной плёнке! Поэтому и сохранились. Мать прямо урчала от удовольствия, расшифровывая. А то я её не знаю: девушка она сугубо прагматичная, но сравнительную историю обожает. Я даже иногда подумываю, (когда она «особо удачно» шутит) закончив карьеру, передать её в Нью-Йоркский Университет Ксеноистории.  

Да, она тоже на такие угрозы только посмеивается. Знает, что я не настолько жесток.  

Материала, само-собой, пришлось пролистать – будь здоров! Но самым интересным мне показался первый. То есть, самый ранний. Записи там касались ещё бунта:  

18. 09. 3098г. Сегодня основные силы восставших атаковали нас с трёх сторон, и через четыре часа кровопролитного боя захватили Рубку. Отступаем на палубы «Джи-35» и «И-1». Потери – до 140 человек. Похоже, улететь не удастся уже никому. Двигательный отсек полностью разрушен, все шлюпки отстрелены. Хорошо хоть, аккумуляторную и реакторы как бы по взаимному соглашению пока не трогаем – словно понимаем, что только благодаря генераторам и Котлу мы всё ещё живы. (…) Раненных нечем даже перевязать – все мед. средства остались в заражённой Зоне. (…)  

27. 09. Сегодня нас выбили с палубы Джи-35. Со мной осталось не более ста офицеров. Если трюмная команда победит… (зачёркнуто) Мы должны пойти на переговоры. Незаражен-ные женщины ни с нашей, ни с их стороны, не участвуют в Конфликте: даже восставшие понимают, что они-то никакого отношения к чёртовым бациллам не имеют. И пока они заперты за шлюзами Внутренней Оранжереи, им ни мы, с нашими разборками, ни страшные болезни, хочется верить, не угрожают. (…)  

02. 10. (запись другим почерком. Прим. Моё. ) Сегодня, после Полевого Суда, мы, «Ко-митет за Справедливость», единогласно проголосовали за расстрел оставшихся офицеров «Прометея». Их вина доказана, Протоколы допросов прилагаются к Постановлению. Приговор приведён в исполнение, тела спущены в конвертер.  

13. 10. Из Протокола 204 заседания Комитета.  

Председательствующий Паттерсен:  

– Сегодня на повестке дня стоят три основных вопроса: ремонт двигателей, обеззаражи-вание заражённой территории, и выборы нового Капитана. (…) Предлагаю свою кандидатуру. (Шум, выкрики, через две минуты слово берёт суперкарго Мурконин):  

– Не много ли вы на себя берёте, боцман? То, что вы можете отлично стрелять, ещё не делает вас умнее! Я уже не говорю, что в эпидемиологии вы – полный ноль! А вот я – кое-что нужное помню! (…) …и, главное – теперь, когда офицеров нет, я – старший по званию! И уж если кому и налаживать наше проживание здесь – так это мне, Коменданту! (Шум, крики, выстрелы, Мурконин ранен. ) (…)  

Вот этот, и аналогичные моменты «Протоколов», и беспорядочных и бессистемных, в общем-то, записей, показались мне характерными. И, чтобы не томить вас подробным воспро-изведением склок и разборок среди захвативших корабль рабочих и техников средней и низшей категории, коротко о сути:  

После расстрела всех учёных и офицеров не осталось никого, кто реально знал бы, как бороться с угрозой заражения. Выборы нового Капитана закончились ещё одним кровопролит-ным конфликтом, с применением оставшегося ручного оружия. Когда кончились боеприпасы, сражающиеся перешли на ножи. Затем изготовили и копья, и луки…  

Затем, когда их стало уже настолько мало, что возникли опасения вообще вымереть, за-ключили Перемирие. Созвали Малый Совет. (на «Большой» уже не потянули)  

Шестеро выживших Техников Второй категории договорились о разделе сфер влияния.  

Сочинили, сильно напрягши то, что называли мозгами, «Кодекс невмешательства».  

Наконец, разобрали своих женщин, (оставшихся «ничейных» честно поделили) собрали все материалы и запасы, остававшиеся в незараженной части корабля. И герметично запечата-лись во внутренней Оранжерее.  

После этого у каждого, возглавившего свою Группу, начались отдельные Летописи: в соответствии с собственной дурью. Но, судя по результатам, наладить, пусть примитивную, но довольно стабильную жизнь, помог именно старый добрый феодализм.  

И я так думаю, главную роль тут сыграл страшный дефицит мужчин: поэтому они и ста-ли «баронами», «виконтами», «графьями», и прочими дармоедами, традиционно сидящими на шее работающих женщин. Не слишком честно… Зато – все выжили. И к «демократии» больше не возвращались. Хе-хе. (Хотя это – моё личное мнение о «социальных процессах», приведших к тому, что получилось. А антропологи-социологи-хреновы-историки пусть думают, что хотят! )  

Мой вывод об изменении их роста Мать подтвердила: действительно, раньше все люди тут были куда крупнее… и умнее. Тут подействовал фактор ограниченного пространства.  

Ну как на маленьких островах – случайно попавшие туда крупные звери начинают стре-мительно мельчать, «чтобы приспособиться к ограниченному объёму местных пищевых и пространственных ресурсов». (Это Мать задвинула столь умную фразу. У меня на такое терпения не хватило бы. )  

Ещё много чего мы вычитали. Но это было уже не столь интересно.  

Я оказался прав. Здесь заключались то династические браки, то «нерушимые союзы» «на вечные времена», то происходили вероломные убийства из-за угла, отравления, заговоры, смена династий, и всё то замечательно нескучное действо, так шикарно описанное Шекспиром, Дюма и Дрюоном…  

При Катастрофе погибло до девяноста процентов людей. Причём мужчин – так и вообще – до девяноста девяти. И я понял – все они давно рассыпались в труху там, на служебно-лабораторных ярусах.  

Всё, что мне было нужно, я узнал. Поэтому в умеренно тёплых выражениях поблагода-рив за оказанное гостеприимство, полетел к ближайшим соседям. (Ха-ха! Я – ужас, летящий на крыльях Ночи! Я – пучок волос, забивший ваш унитаз! Я… Ну и так далее: «Чёрный плащ» – вообще мой самый любимый мультик из старых. )  

В обличительной речи, которую мы с Матерью подготовили, красочно расписывалось о грехах, нарушении заветов Предков и канонов Религии, и Высшем суде…  

Все в третьем замке внимали, стоя на коленях.  

После речи я озвучил и Ультиматум. На двенадцати процентах мощности – чтоб уж за-помнили! А для того, чтобы уж поверили – сейчас, за мной не заржавеет!  

Чтобы потом не возвращаться, нежилую часть замка я развалил сразу. (Ну, я же «гума-нист» – предварительно термолокатором выгнал оттуда всех работников! ) Для вящего эффекта применил и пушки, и плазму – чтоб уж полыхало, так полыхало!  

Грохот стоял невероятный: наверняка в любом уголке (Ха-ха! Вот уж посмотрел бы на «уголок» – в шаровом пространстве! ) этого Мира было слышно.  

Хоть я и не спросил имени владельцев всех остальных замков, пока «работал» у них, со-весть меня не сильно доставала. А уж о том, чтобы разрушить что-то «от души», меня дополни-тельно просить не надо.  

За пять часов я управился со всеми пятью замками, (включая и «гостеприимного» лю-Рюйцига) не тронув только того, кто обещал уничтожить уже понаделанных монстров… И успел, действительно, уничтожить. Теперь в его дворе срочно коптили и солили кучу «окороч-ков» и т. п.  

Затем я полетел к «своей» шахте.  

И вижу, что только зря потратил время, заваривая люк и герметизируя швы: Мать всё повскрывала обратно. В проделанное отверстие она уже высунула огромную тарелку антенны, накрыв всё это дело пластиковым герметичным фонарём. А кабель по шахте провёз дроид, предварительно прорезав дыру в дне лифта.  

Теперь дроид же привёз и огромные ёмкости с краской.  

Ярко-рыжий цвет не вызвал у меня восторга. Но видно его наверняка будет отлично. Мать обещала, что почва не пострадает.  

Добрых четыре часа я, пользуясь указаниями Матери, летал по границам секторов, и по линиями на вспомогательном псевдоэкране скелета распылял чёртову краску. Ни экзоскелет, ни примитивный краскопульт хоть и не были приспособлены, но не подвели. Закончил засветло. Потом солнце погасло, и я убедился, что все линии великолепно фосфоресцируют в темноте – похлеще любых гнилушек.  

Спать я улёгся тут же, возле антенны, смело отдавшись под защиту дроида.  

Наконец-то выспался! Дурное настроение как рукой сняло. Даже зарядку сделал.  

Теперь я совершил, так сказать, контрольный облёт замков, оказавшихся точно в цен-трах своих секторов. Заодно убедился, что хилый дождичек нашим линиям никак не повредил. (Вот бы я удивился! ) Убрать нашу краску можно только бульдозером.  

Сверху пейзаж смотрелся изумительно.  

Да и с земли не хуже – всё плавно загибалось, и нависало со всех сторон волшебным ту-манным куполом.  

Красивый Мир. Но – как и везде. Жестокий. Подлый. Несправедливый.  

Всё по Дарвину.  

Ладно, на какое-то время, надеюсь, угомонятся…  

Собственно, особо делать мне с ними ничего уже было не нужно.  

Все и так падали ниц, только завидев моё приближение. Хорошо. Уважают.  

Поэтому я только спрашивал громовым голосом, хорошо ли видно границы, которые им запрещено пересекать не менее пятидесяти лет, и обещал решить судьбу как праведников, так и грешников, позже. Правда, не уточнял, когда именно.  

Конечно, я понимал, что испортил нашим историкам-социологам пресловутую «чистоту эксперимента», но был уверен, (это Мать рассчитала) что через каких-то двести двадцать лет в предания обо мне никто верить не будет. Ну а столько-то наши потерпят… Вон – тмудов изучают четыре века. И феринхов – три. (Правда – толку с этого… Ну, это уж – моё мнение. )  

Радовало и то, что везде уже вовсю велись восстановительно-строительные работы, а мой старый знакомый выгнал в поля пахать и сеять всех. Даже зачуханных вельмож.  

Всем баронам я сообщил, что удаляюсь доложить… А затем, в ожидании Высших Ука-заний – буду наблюдать.  

Уж не сомневайтесь – камер наблюдения понатыкать и замаскировать я и правда – не по-ленился. Батарей их трансляторов должно хватить года на три. А дальше – пусть социологи-историки думают, как подзарядить. Кабель для ретрансляции сигналов я оставил на месте в шахте. Записывающий блок разместил у выходного шлюза – пусть себе пишет. Не пропадать же материалу.  

После этого сделать мне оставалось немного.  

Полазил я по всем две тысячи пятистам (Шучу, конечно! Но по некоторым побродил, почти как на прогулке. ) уровням корабля. Понатаскал себе горы книг и блоков памяти от компьютеров. Мать всё тщательно дезактивировала и обеззаразила. Вот удивительно: там, наверху, никто, вроде, ничем таким не болеет, а вот если бы они жили здесь…  

О-о! Последствия болезней, действительно, ужаснули даже такого заматерелого циника, как я. Вероятно, это и было одной из причин, вынудивших замуровать все эти помещения. Или то, что и правда – никто уже не знал, как обеззаразить всё это гарантированно…  

(Кстати – не думайте, что я свинья! Я тоже, перед тем, как забраться вовнутрь шарика, провёл полную свою дезинфекцию – чтоб уж точно никого ничем притащенным снаружи не заразить! Даром что ли, пёр на себе чёртовы баллоны с химикатами, палатку, и излучатели! И из скафандра не вылезал ещё и поэтому! А в конце выходной люк мы с дроидом снова тщательно заварили и загерметизировали. )  

Потом мне повезло. Ну, вернее, это Мать вычислила, куда мне зайти, чтобы мне «повез-ло».  

Огромную галерею с предметами искусства я очищать полностью не стал – иначе мне бы это припомнили наши крючкотворы-бюрократы из Колониальной Администрации. И ЮНЕСКО. Отбирать что-либо, подпадающее под категорию «Культурное Наследие» у гуманоидов категорически запрещено. Штрафуют. И лишают лицензии. А торговать с «местным населением» в таких условиях я ну никак не мог. Но не волнуйтесь – я всё сделал по уму.  

Фиг они докажут, что здесь что-то стояло, лежало, или висело. (Свидетелей же нет! )  

К блоку двигателей, складам оборудования и прочим служебным помещениям я даже не совался. Рубку Мать нашла, но она оказалась как раз на противоположной стороне сфероида. Я поленился снова возиться с палаткой и всем прочим. Да и что нового я мог там найти?  

Копии почти всех материалов корабля до «Эры Средневековья» имелись, вероятно, в каждом баронском архиве. (Очевидно, их копировали «в назидание потомкам». ) Во всяком случае, в том, который я изучил подробно, они были.  

Здесь эту Хронику пересказывать смысла нет – обычная история о людской лени, глупо-сти, верности «долгу перед Человечеством», и стремлению к власти… Словом, см. всё ту же Историю. Только уже не средних средних, а «поздних» средних веков.  

Или правильней говорить – зрелых?..  

Будете смеяться – через два года мне присвоили звание ещё одного «Почётного члена-корреспондента Университета Сорбонны» за какие-то там невероятно важные в области социологических и исторических… И даже премию дали. Мать посмеивалась. И обзывалась – «двукратным членом!.. »  

Но я-то знаю: она тоже гордится тем, что мы реально вносим вклад в «дело изучения за-кономерностей развития – как антропоморфных Общественных Формаций, так и…»  

Ага, согласен – смешно… Но – и приятно.  

Вы можете спросить, для чего я рассказал эту, довольно банальную и ничем не примеча-тельную историю – без чудесных находок и злобных инопланетян? Сам удивляюсь. Но всё же…  

Почему-то постоянно возвращаюсь мыслями к этой… приснившейся мне фигуристой красавице. Чёрт! Вот уж произвела впечатление: ни об одной нормальной (ну, нашей, а не карикатурно миниатюрной) женщине столько не думал! Может, вернуться, и?..  

Только одно останавливает. Мать будет отвратительной свекровью…  

12. Враги.  

Они первыми начали стрелять.  

Я ещё даже ничего плохого им сделать не успел.  

Удар был такой, что на камбузе попадала вся посуда. Честно говоря, и я оказался там же – на полу.  

– Ого! – говорю.  

– … твою мать! – говорит Мать.  

Впрочем, нет – вспоминая на ясную голову, приходится признать, что было как раз на-оборот: это Мать сказала «Ого! ». Она у меня девушка культурная, и космослэнг не применяет…  

– Что там с нашими чёртовыми защитными экранами?! За что мы отвалили такие день-ги?!  

– Расслабься. – говорит моё солнышко, – Всё с ними в порядке. Целы. И если б не они, от нас бы мокрое место осталось. Энергии излучения хватило бы, чтоб испепелить приличный астероид. Не знаю, что этим ребятам не понравилось, но шваркнули они в нас прилично.  

– А… что там с третьим реактором?  

– Всё в порядке. Уже остыл до нормы. Экраны справились, и даже запас мощности оста-вался. Процентов тридцать. Мы будем присылать «Адекватный Ответ»?  

– Она ещё спрашивает!.. Конечно, будем! – я наконец поднялся на ноги, – Но вначале хо-телось бы… Ну-ка, покажи, что там за придурки ищут себе на …опу неприятностей?  

Пока Мать маневрировала, чтобы мы очутились в наименее уязвимой позиции, я добе-жал до рубки. Вгляделся в экраны.  

Хм… Без космослэнга точно не обойтись.  

– Вышли-ка все наши зонды. Пусть просканируют эту консервную банку.  

Чужой корабль теперь висел от нас всего в ста милях – все пять зондов долетели за счи-танные секунды.  

Траекторию полёта Мать проложила так, чтобы осмотреть врага со всех сторон. Картин-ка пошла.  

Ну и древность нам попалась… Но – кусачая!  

Чужой корабль попробовал пострелять и по зондам. (Ха-ха! )  

Не на таких напал – защита у телезондов не хуже, чем на «Лебеде», а уж маневрен-ность!.. Зато мы узнали, где прячутся противометеоритные пушки.  

Я придирчиво рассматривал изображение на трёх центральных экранах.  

– Это – то, что я думаю?  

– Похоже, да, – отвечает Мать, – Нет никаких принятых в Содружестве опознавательных знаков. Сканирование что с зондов, что с Центральной консоли, показывает со стопроцентной вероятностью: разумных живых существ на белковой основе внутри нет. Только бактерии и вирусы. То есть это – очередной наш Корабль-Призрак. Боевой берсерк. Построенный очень давно.  

И – покинутый. Ну, или с самого начала задуманный, как автомат. Для действий против Флота противника. Или, что вероятней, его планет.  

– Да, я тоже догадался, что все эти чёртовы батареи должны палить во что-то солидное… Ну а почему сейчас не палят? И вообще: если уж взялся атаковать – так будь последователен!  

– Это ты тонко намекаешь, что если бы мы, кровожадные и беспощадные, взялись за де-ло, то не угомонились бы, пока у врагов из систем охлаждения не потекла огнедышащая лава?  

– Ну… Да, типа того. Ладно. Я уже сам догадался, что у них проблемы с энергией. А блокировка их электроники – уже твоя забота. Поэтому хватит трепаться. Полетели.  

Ближайшую дохленькую автономную протевометеоритную пукалку, попытавшуюся нас «сбить», Мать легко заткнула, дистанционно заглушив и её самоуправляющийся процессор.  

Остальные, находившиеся в «мёртвой зоне», опасности не представляли, но смело па-лить хотели, вертя стволами во все стороны, и пытаясь «вычислить» нас, так как Мать включи-ла наш чертовски много энергии жрущий, но жутко эффективный, видео- и радарный блокира-тор, чаще называемый «шапкой-невидимкой». Так что усилия пушек мы просто проигнориро-вали, с разгону плюхнувшись на корпус Чужого. За сорок лет в нас стреляли и не из такого…  

Размеры Корабля, конечно, потрясали. Бы. Если бы я не видал и побольше. Так что его миля длины и четверть – ширины, всего лишь сказали мне о том, что территорию предстоит обследовать огромную.  

– Мать, – говорю, – раз уж мы сели прямо на «Лебеде», будь добра проделать дырку, и установи палатку. Вдруг там остался воздух, и он им нужен для функционирования.  

Мать говорит:  

– Скажите пожалуйста, какие мы стали гуманные и заботливые… По отношению к тем, кто в нас стреляет. Небось, жуков-корсаров расколошматил в хлам без «герметизации» их несчастной посудины. Да и триммерсов не пожалел.  

– Ну ты и вспомнила – двадцатые годы… Да и я тогда был помоложе. Наивный. Впечат-лительный. И поэтому – очень вспыльчивый…  

Мать на это только фыркнула.  

Снаружи загремело. «Лебедь» затрясся: моё солнышко начало сверление корпуса. Поря-док. Значит, у меня будет вся нужная защита. Уж в этом плане на Мать можно положиться.  

Мать, если вам ещё не надоело это читать – центральный компьютер у меня на корабле. Мы с ней скрапперы. Не постесняюсь и её причислить к этой весёлой и опасной профессии. Столько раз выручала как советом, так и действием, что и не упомню. Вероятней всего, только благодаря её заботам я и жив до сих пор, и продолжаю рыскать по Вселенной, словно гончая, и совать свой любопытный нос во все дозволенные, а куда чаще – недозволенные дыры.  

Да, собственно, и все остальные скрапперы занимаются тем же: пытаются обогатиться за счёт собираемых, или даже с боем взятых артефактов, полезных ископаемых, и (! ) остатков Чужих кораблей и аппаратов… Продать всё это можно и на перерабатывающие заводы на астероидах, и бравым Армейским ребятам, и учёным разных Университетов.  

А дороже всего, разумеется – коллекционерам-маньякам. Буквально помешанным на инопланетных сувенирах. А иногда – и на ксеноморфных суперзверушках… Если так можно этих мерзких, и обычно жутко агрессивно-кусачих тварей, назвать.  

Пусть чёртовых коллекционеров и не интересует освоение новых технологий, или, там, выявление привычек-повадок, зато все любят похвастать перед другими заклятыми «друзьями-толстосумами» – «Вот, смотри, мол: это предмет культового поклонения племени Пипи с планеты «Зелёная Тоска-3» Ф-2/3409 в Малом Магеллановом облаке. А это – кивсяк-людоед с «Червивой Дыры» на Эпсилоне Большого Тукана-5… Плюётся ядовитой слюной на пятьдесят метров. Э-эй, отойди-ка скорее подальше на всякий случай: вот так как раз он смотрел на бедолагу Сэма Питерса! Упокой Господь его душу…  

Пусть непонятно, жутко, и опасно, (пока живо) зато престижно: у учёных нет, а у меня – хе-хе! – вот оно!  

Ага! Живёт и вдохновляет… На «тёплые и дружественные» отношения с конкурентами. Хо-хо… А вот это – их самочки. И я приёмчики кое-какие… Сексуальные… Хи-хи…»  

Так что чужой, да ещё «пустой» (ну, то есть такой, на котором нет никого живого, кто мог бы через Суд оспорить наши «противоправные действия по расхищению чужой собствен-ности») звездолёт мы рассматриваем, заранее облизываясь. Словно два гурмана перед парной осетриной под майонезом.  

Дыра у Матери получилась приличная – как раз пролезть в экзоскелете. (Вот бы я уди-вился, если б случилось по-другому! )  

Не волнуйтесь: скафандр повышенной защиты я тоже нацепить не забыл. Эту штуку не то, что лазером – из боевой плазменной пушки не пробьёшь.  

Странно, но я оказался прав. Внутри оказались и воздух, и тепло. Термометр показал плюс шесть Цельсия и относительную влажность пятнадцать процентов. А что – приятный, мягкий микроклимат. Белковые тоже могли бы выживать. Если б остались.  

А вот с освещением оказалось туговато – видать, экономили. Так что пришлось втащить переноску. И включить все прожектора – и скафандра, и скелета.  

И вот, сверкая, словно дурацкая сверхумопомрачительно-бесценная диадема «Мисс Вселенной», я взломал пару переборок, и двинулся по длиннющему коридору туда, где, как сообщила Мать, находился Командный Центр. Рубка, стало быть.  

Нет, конечно, не всё шло гладко и мило…  

Корабль сопротивлялся.  

Не успел я пройти пары сотен шагов – понабежали ремонтные роботы с лазерами и реза-ками, и на полном серьёзе попытались меня (меня! ) задержать.  

Ага – мне тоже смешно. Словно мальчишки с рогатками – против танка.  

Я их даже расстреливать не стал: поотбирал резаки и лазеры, и пошёл себе дальше.  

Роботы остались позади, сбившись в кучу (наверное, инстинктивно), и что-то друг другу оживлённо транслируя – это Мать мне сообщила, что они могут ещё и переговариваться.  

Перед самой Рубкой толпились… Не иначе – кухонные комбайны. У некоторых рядом с ножами и миксерами были наспех приделаны к клешням всё те же лазеры.  

Что за бред. Не думает же их Главный Процессор в самом деле, что меня могут такие остановить. Но где-то я подобное уже…  

Мать с готовностью привела соответствующий исторический прецедент: подсказала, что так поступал Адольф Гитлер (какой-то древний царь), когда его Империю захватили почти всю: посылал на бой сопливых мальчишек тринадцати лет, и стариков-инвалидов.  

Словом, в рубку я ворвался, пылая чувствами справедливого негодования, и презрения одновременно. Мать сразу указала, «кто» тут «Главный Умник».  

Хм. Тот ещё чемодан. С добрый дом.  

А интересно, есть ли у него аудио- и видеосенсоры, и наружные динамики?  

Оказалось, есть. Во всяком случае, когда я убрал светофильтры, чтобы приспособиться к тусклому дежурному освещению, он удивил меня (Вернее – Мать. Она с ходу перевела):  

– Простите, Хозяин! Мы не знали, что это – вы. Ваш корабль не отвечал на стандартные запросы, и не высылал кодов доступа. – Ага! Значит, точно есть и телекамеры – он меня видит.  

Обращение звучало вполне по земному. Голос только был мужской. А вот у моей – при-ятный (Ворчливый – только иногда. Да и то, чаще – по моей же вине. Если упорол чего…) женский. Видать, вычислила она этого умника мгновенно: почти собрат, всё-таки.  

Я отреагировал спокойно. Всё-таки Мозг «извинился»:  

– Прощаю. За эти годы коды доступа изменились. Кроме того, изменились и Хозяева. А пока сообщи свои текущие приоритетные задачи, и срок несения вахты.  

– Первая и основная задача: не пропускать к планете ни одно вражеское судно. Вторая задача: оказывать всяческое содействие и огневую поддержку боевым кораблям нашего Флота в любых действиях. Третья задача: поддерживать своё существование. Вахту несу тысячу триста семьдесят стандартных лет. – неплохо для автомата. Что же у него за реактор?  

– Мать! – говорю, – Проведи меня к двигателям и энергоустановке, и покажи, что там и как.  

Местному Мозгу я приказал пока до особых распоряжений продолжать делать всё то, что делал до сих пор.  

– Вот. Это их основной реактор. – Мать как всегда показывала мне всё голограммами на моём планшете.  

Планшет я таскаю в набедренном кармане – он складной, лёгкий, но уж больно здоро-венный. С добрую тарелку. Зато – очень удобный, и показывает объёмно и чётко.  

– Топлива тут осталось… Лет на двести. Двигатели примитивные до ужаса. Ионно-плазменные. Так что максимальная скорость – до ноль девяти световой. Похоже, инверторов, гравитаторов и сверхсвета они так и не изобрели. Зато – полно «продвинутого» оружия. Тут тебе и плазма, и лазеры, и микроволновое излучение. Плюс ещё старые добрые пушки со снарядами с динамитом. А гильзы – почти как те, что мы подбирали на Мишени.  

Я фыркнул – иронию в её тоне не заметил бы только пьяный пингвин. Вот говорил я технику Вассе – не нужен ей блок юмора и неформальной логики. А так – ну просто издевается над незнакомыми, пусть вредными и глупыми, (раз позволили себя уничтожить) но – людьми.  

– Ладно, Мать. Не ходи вокруг да около. Ты же уже наверняка залезла в Память Цен-трального, и всё там раскопала. Рассказывай.  

– Не буду! Он оказался очень милым, этот Мозг… Та-акой Джентльмен… И вежливый. Сам всё показал, и даже руку и сердце предложил! А особенно просил – ничего тебе, бессовест-ному грубияну, не говорить! – эк её понесло. Видать, и вправду, Мозг корабля понравился ей.  

– Ладно, я даже разрешаю тебе перетащить этого старого шалуна к нам на «Лебедь», и выйти за него замуж. Лично буду шафером… А сейчас хватит валять дурака – стресс был не настолько силён, чтобы лечить его твоим юмором.  

– Да, я знаю. – говорит эта лапочка (А ещё бы ей не знать! Она же снимает мою энцефа-лограмму! ), но раз ты сегодня не шутишь, кто-то же должен это делать!  

Хорошо-хорошо, слушай…  

Здоровенная не то сигара, не то сигарная коробка с громоздкими надстройками, называ-лась «Непобедимый».  

Она и вправду, имела богатый арсенал, и неплохую защиту.  

А защищаться тут нашлось от кого. История банальна до тошноты: люди начали коло-низировать планеты своей Системы, и, разумеется, передрались за ресурсы и сферы влияния. И, конечно, деньги.  

Материнская планета, как более оснащённая и «продвинутая», расколошматила обе Ко-лонии в пух и прах. Но и те успели расквитаться: супермины-роботы устроили ядерную зиму, а бомбы с ЭМИ-генераторами посжигали всю электронную аппаратуру на поверхности, и даже в «секретных и неуязвимых» бункерах, которые так любят копать и оборудовать все двуногие прямоходящие млекопитающие. Так что не то, что компьютеров – а и работающих тостеров не осталось.  

К концу активных боевых действий в Колониях жизнь исчезла полностью, а на материнской планете – «Земле», конечно! – зарылась под поверхность на пару миль, и вряд ли могла рассчитывать выбраться наружу раньше, чем через пару сотен лет.  

Чёрт. Не упомню, сколько уж раз мы с Матерью такое видывали… (Мать тут же этак ехидно сообщает – сорок один! ) Одного не пойму: на … нужны на всех этих «Землях» Институ-ты и Университеты Социологии, Антропологии и сравнительной Истории, если они ни шиша, и – никогда не помогают – ну вот никому?!  

Может, лучше сразу перевести их персонал в урановые рудники, и все настроченные талмуды и диссертации сдать в макулатуру, (Строжайше запретив работникам макулатурно-приёмных пунктов читать то, что в них было! Во избежание!.. ) а весь немаленький Бюджет передать на разработку новых типов зонтиков?  

– А что там с планетой? – вариантов тут не было, поскольку наш древний «воин» кружил вокруг единственной кислородной.  

– Прекрасная, между прочим, планетка. Кислорода – двадцать один. Среднегодовая тем-пература уже поднялась до плюс одиннадцати. Следы радиации есть, но – ерунда.  

Так что если там никого живых не осталось, и захочешь продать Колониальной Администрации, советую заломить не меньше, чем…  

– Понял, спасибо. – ещё она будет меня учить торговаться!.. Нахалка. Чем бы ей отом-стить.  

– Вот что, Мать. Какое топливо в их реакторе?  

– Кадмий-189.  

– За сколько сможешь изготовить с десяток килограмм?  

– Ну… за пару часов.  

– Отлично. Изготовь. И с дроидом переправь контейнер сюда. А потом займитесь за-правкой этого эксклюзивного раритета. Ну, то есть, реактора.  

– Ты хочешь этот древний металлолом оставить на орбите?! Разве мы не продадим его?  

– Нет. Металлоломом мы теперь не занимаемся. Нерентабельно. А мне почему-то кажет-ся, что защита этой планете не помешает… Да, и ещё перенеси сюда нашу третью пушку с антиматерией. И генератор ЭИМИ. Нам скрапперы-конкуренты сейчас – да и в будущем! – без надобности.  

Мать если и удивилась, то промолчала. Она знает, что мои инстинкты не подводили ни-когда. Ну, не больше пары раз. Поэтому в знак символического протеста только пожужжала.  

– А я пока… Схожу, посмотрю в местной библиотеке – может, остались книги с картин-ками. А потом пойду посплю. Да, вот ещё: пошли наши зонды к планете – пусть осмотрят подробно.  

Если остались выжившие, нам надо это знать.  

Коридоры чужого корабля были на этот раз подозрительно пусты.  

Ощущение надвигающейся опасности давило почему-то всё сильней. Пришлось пушку взять в руки – инстинктам я, как уже говорил, доверяю. Может, поэтому (ну, и, конечно, потому, что слушаюсь Мать) ещё жив. И лишился только рук (Да, до ключиц у меня биопроте-зы! ).  

Вот и трюм. Прошёл я к их спасательным капсулам. Трёх нету. Значит, кто-то улетел-таки. А что там, внутри остальных? Придётся проверить.  

Вот твари! Не ждал я их здесь!.. Да как много!!! Настоящая Ниагара! Прямо текут! Ну-ка – ходу отсюда!  

Отстреливаясь, и очень быстро убегая, я заорал:  

– Мать! Почему не предупредила?! Сожрут же меня сейчас!.. Где чёртов дроид?! Давай сюда все наши резаки и пушки!  

Мать молчит. Но почему?!  

Сую палец в ухо – точно! Нет транслятора! Проклятье!!! Он же вживлён под кожу – вы-пасть не может!.. Какого!.. Оглянулся – догоняют!!! Начал петлять по коридорам, чтоб хоть попытаться оторваться – иначе конец мне!  

Мраморные муравьи – насекомые упорные. И с бронированными панцирями!  

Пока жив хоть один, будут гонять меня по «Непобедимому»! А их тут!..  

Но как они здесь оказались?! Ведь они без Матки не живут?! А Матка – здоровенная, по-хожая на напившегося крови клеща, нелепо-гротескная громадина с головкой, как у богомола. И размером – с грузовик! Неужели они смогли обосноваться здесь, на корабле?!  

И откуда они в этой Галактике?! У них же нет ни челноков, ни ракет! Насекомые же – чтоб им пусто было?!..  

Вот эти и многие другие мысли проносились в моей голове в те доли секунды, когда их не заглушал рёв пулемётов, пушек, и плазменных излучателей экзоскелета.  

Я косил сотни, но, кажется, только для того, чтоб восстали тысячи!..  

Вдруг из-за поворота коридора вытек новый живой вал. И муравьёв там было – мне по пояс! Стрелять пришлось с обеих рук, и в обе стороны… Бесполезно.  

Захлестнуло.  

Свет ламп на потолке померк – это меня уронили на пол, и взгромоздились сверху, мощной кучей…  

А затем я почувствовал, что хвалёный скафандр повышенной защиты словно растворя-ется, подаваясь под сверпрочными челюстями, и мне вновь начинают отгрызать руки и ноги!  

От бессильной ярости и боли я заорал так, что, наверное, лопнули мембраны микрофона.  

Что же Мать?!.. Почему не поможет? – только эта мысль мелькнула перед тем, как враги добрались до самого сердца…  

– Проснись! Проснись!!! ДА ПРОСНИСЬ ЖЕ ТЫ, ЧЁРТ ТЕБЯ ДЕРИ!!!  

Я рывком сел, и схватился за голову, чтоб она не отвалилась. Манипуляторы, трясшие меня за плечи, оттянулись к стенам, и убрались на места – в закрывшиеся щитками ниши. Мать с облегчением вздохнула – иногда она ведёт себя почти как живая женщина. Но такое бывает в эксклюзивных случаях. Вот таких, как этот. – она убрала и динамики, гудевшие в ухо сиреной.  

Меня и без манипуляторов и динамиков дико трясло. Зубы так и стучали. Однако не ус-пел протянуть руку, как в ней оказался стакан.  

Одним глотком осушил.  

Ф-фу… Хорошая вещь – этот древний напиток. Хоть придумали для пиратов, но и скрапперам ром – ну очень здорово помогает.  

Мать спрашивает:  

– Опять муравьи?  

– Д-да, чтоб им провалиться… Гоняли меня теперь по «Непобедимому».  

– И… Как закончилось?  

– Плохо. Сожрали меня на этот раз. С потрохами.  

– Не шутишь?  

– Нет. Иначе чего бы мне так трястись? – я всё ещё дрожал. Раньше даже в кошмарах му-равьи меня не ели – или удавалось убежать, или просыпался раньше…  

Мать подносит новый стакан.  

Его выпил уже в три приёма. Ох, и обжигает горло, оказывается.  

– Вкати-ка снотворного. Мне надо поспать ещё: два часа сна… да ещё такого… Мало.  

Шприц впился в предплечье. Через пару минут блаженная нирвана абсолютного забытья (Зато гарантированно – без снов! ), поглотила меня.  

Извинения я принял легко – я не впечатлителен. И, в отличии от неё, по совместительст-ву моего персонального психоаналитика, не связывал кошмар с булавочным уколом со стороны ратитета-охранника. У любого скраппера хватает причин видеть кошмары. Мои, правда, обычно предваряют серьёзные неприятности. Ну, или это мне, мнительному и суеверному, так кажется.  

Мать у меня девушка себе на уме. И поэтому я не без оснований полагаю, что она знала, что чёртова железяка по нам выстрелит, но специально промолчала – чтобы я не слишком расслаблялся и скучал. И тут она где-то даже права: три-четыре месяца рейса занимает… Сам полёт.  

Да, скучно. До тошноты. Не каждый способен выдерживать реально долгое одиночество без «необратимых сдвигов в сознании». Немного, конечно, помогает «поддержание спортивно-физических кондиций». Но, вот именно – немного. Главное, всё же – именно самонастрой.  

Можно выпасть и из него, и из этих самых кондиций. Так что встряска ещё никому не вредила. Я успокаивал Мать как мог, что она и на этот раз всё сделала правильно.  

На сам осмотр перспективных планет и перетаскивание к челноку добытых там «ксено-сувениров» уходит обычно не больше месяца чистого времени. И за время Прыжков я все коридоры «Лебедя» исходил и избегал тысячи раз. А куда деваться: два-три часа каждый день на тренажёрах, спарринг-бои с робо-ли, затем – чёртовы учебники, и справочники по астронавигации, ремонту и т. п., и каталоги произведений ксеноискусства…  

Профессия скраппера не то чтобы – сиди себе на корабле в безопасности, гоняй везде дроида, и ковыряй в носу! Нет – приходится отдуваться по полной! Да так, что чёртовым учёным и космодесантникам и не снилось: у нас-то рабочий день не нормирован, и профсоюз права не защищает. Да и медицинская страховка. Не помню, чтоб хоть одному скрапперу помогла. Или понадобилась. А вот тихое и спокойное место в два квадратных метра на кладбище ближайшей кислородной планеты, колонизированной людьми… Н-да.  

Так что, если хочешь выжить, будешь пахать. Ленивые и неподкованные теорией, и те, кто пренебрегает накачивать не только мозги, но и мышцы, здесь не задерживаются: осколки и кусочки тел лентяев и беспечных балбесов устилают поверхности по крайней мере сотни планет, и бороздят безбрежный вакуум десятков Туманностей.  

Впрочем, бывают и просто поломки – когда взрывается сам Корабль.  

А что бы вы хотели: новые или хотя бы ремонтопригодные на рынок космотехники почти не попадают. Да и цены – не подступись! Вон – я свой прикупил подешевке, и то – только потому, что он был старой, «чрезмерно утяжелённой усиленной» конструкции, и ещё наполо-вину разрушен. (Да и слава Богу, что каркас – «утяжелён»! Иначе от Пустотников точно не удрали бы! ) Восстанавливал полгода. Кривого же Пита, предыдущего хозяина «Лебедя» и Матери, домой она везла по частям. В маленьких таких контейнерах… Но поскольку мозг на Земле умудрились восстановить, и Суд признал его правомочным, «Лебедя» пришлось – именно покупать…  

Ладно, лучше не будем о грустном – я честно отрабатываю весь комплекс физ. упражне-ний: и на силу, и на реакцию, и на выносливость. И, знаете – выручает. Раз пять уж точно – выручило. Если вспомнить хотя бы колодец на планете с тремя дудочками…  

Так что утром, после зарядки и завтрака, выслушал доклад Матери об очередной «Зем-ле».  

Так, мило. Выжившие есть. В экваториальной зоне небольшого – не то континента, не то – острова.  

Видать, туда мину или бомбу не сбрасывали – пожалели. В смысле, бомбу.  

Протопал я к Центральному мозгу «Непобедимого». Спрашиваю:  

– Как теперь с энергообеспечением?  

– Отлично, Хозяин! Заправка почти полная! Спасибо!  

– Ну вот и хорошо. Продолжай выполнять все свои Задачи! А, да – разрешаю стрелять во всех, кто не отвечает на запросы, и не передаёт кодовых слов. Кроме меня. Ясно?  

– Так точно, Хозяин, ясно! – ещё б ему не ясно. Особенно после того, как Мать с помо-щью дроида прочистила ему все платы, и подремонтировала с десяток сдохших консолей.  

Ну, она у меня девушка хоть влюбчивая, но стабильная: меня ради какого-то примитив-ного мужлана с «Непобедимого», надеюсь, не бросит.  

На планетах-колониях мне работы не нашлось.  

Да и чего удивляться: крупные поселения колонистов «заклятые враги-эксплуататоры» из Метрополии просто разворотили огромными по мощности (всё же, наверное, водородными) бомбами – так, что как ни глубоко зарылись эти бедняги в скалу, ничего не помогло. А уж зрелище было… Не для слабонервных.  

Ну, как бы объяснить попонятней… Представьте, что муравейник вскрыт ковшом экскаватора. А тут ещё – ядовитый или непригодный по составу воздух. Или даже – нету его.  

Никто не выжил. Артефактов я не нашёл. А те, что нашёл, на изделия «инопланетян» не походили ни с какой стороны.  

В поселениях поменьше мне стало понятно, до какой подлости может дойти человек, воюя против, вообще-то говоря, своих же соплеменников. (Ну это я так местную ситуацию понимаю: у всех же были и общие предки, и единый генетический код! Значит – соплеменники! Хотя… Вон – у «ихтиандров» с наземниками тоже, вроде, Предки были общие. А всё равно – уже разные Виды гомо: сапиенсов и акватикусов! )  

Один из огромных боевых роботов-берсерков сохранился почти в целости.  

Стоял он на самом нижнем этаже Убежища. Наверное, в этом и заключалось боевое про-граммирование: добраться до самого дна, попутно вскрывая все герметичные переборки и шлюзы. Чтобы все, кто там окажутся, попросту задохнулись. Или замёрзли, как произошло на четвёртой, более отдалённой от солнца, планете.  

А что самое смешное и страшное – эта дрянь ещё работала. Когда я подошёл к – не то танку, не то – проходческому комбайну размером с доброго кита, эта монстра попыталась пошевелить клешнями с пушками и пулемётами.  

Ха! Вот и получила, что ей причиталось… Пусть и спустя полтора тысячелетия.  

Попинав её ещё и ногами (Со злости, а вовсе не для того, чтобы прикончить уж наверняка! ), я послал дроида с плазменным резаком добыть её процессор – мало ли… Вдруг технику Вассе, или Питу из Массачусетского Технологического чего и пригодится. А вообще-то я сейчас редко так делаю – говорю же, избаловались мы с Матерью.  

Лишь в каком-то совсем крошечном горном руднике я нашёл остатки поселения, что, кажется, выжило после войны, и пыталось бороться с местной природой. Мать, как она это делает всегда, после того, как я пролистал ей Дневник Колонии, сообщила вкратце – что и как.  

Ну, как… Очень печально. И тягостно. Бедняги.  

Насколько же извращённые мозги нужно иметь, чтобы так издеваться над своими же! Ненавидеть людей.  

А за что они превратили несчастных колонистов-трудоголиков в своих злейших врагов – эти зажравшиеся, изнеженные, и избалованные вседозволенностью, и безнаказанностью, «жители Метрополии»?  

Неужели не поделили пару вшивых центов от прибыли?! Или… Пытались подавить уже вспыхнувшие восстания?  

Я повозмущался. Мать меня быстренько заткнула, припомнив и Конкистадоров в Аме-рике, и аборигенов в Австралии. И даже североамериканских индейцев. И пресловутых «афроамериканцев».  

Иногда я жалею, что она никогда ничего не забывает. А иногда – хорошо, что мне не ну-жен Главный Университет Истории и Социологии Содружества. Исторические прецеденты…  

Вразумляют.  

Словом, можно быть врагами – и лютыми врагами – даже принадлежа к одной расе. Ну, или биологическому виду. Или даже – религии. Вспомнить хотя бы протестантов и католиков…  

А можно – взаимовыгодно сотрудничать, например, даже с земляными червями – как на Тартаре-5!  

Поскольку находками я оказался не избалован (мягко говоря), решил попытаться хоть что-то узнать, или поискать в «Метрополии» – то есть на Родине. Хотя какая, к чёрту, Родина – так и Чужие не смогли бы напакостить. А иногда даже с ними можно договориться.  

Челнок посадил, чтобы раньше времени не пугать народ, подальше от Логова. Иначе эту мрачную, и явно природную, пещеру назвать трудно.  

Местность, где добывали себе пропитание Охотники Племени, отличалась дурацкой живописностью: все эти пахнущие хвоей, мхом и листвой (Ну, не знаю, как вам, а мне, после механических запашков трюмов «Лебедя» здесь – сущий рай! ) леса, зелёные луга с пугливыми антилопами-конями-баранами, ручьи, водопады, и прочая экзотика порадовали бы поэтов и последователей Торо. (Философ был такой. Кажется 19-го века. Ратовал за простую и скромную жизнь на лоне Природы…)  

Но скраппера такой хренью не порадуешь. Роскошный вид Природы никому не про-дашь. Разве что я был бы ещё и художником. (А что: многие наши на старости лет балуются. Мало им сверхчёткого стереофото: хочется и «для себя запечатлеть – «неповторимый колорит» и всё такое прочее…)  

Пришлось тащиться пешком добрых пять миль. И по дороге ещё застрелить мерзкого на вид тигра, вдруг почему-то решившего, что раз я двуногий, и пистолета не видно снаружи – не смогу противиться его желанию пообедать. Мною. Ага, наивная скотина.  

И – тяжёлая. Так что пришлось тащить его до Пещеры добрых две мили: должен же я сделать «жест доброй воли» – то бишь, Подарок, Дар, Приношение (называйте как хотите) – племени троглодитов. Чтобы доказать свои мирные намерения.  

Так что оставалось надеяться, что этот придурок съедобен. Или хоть шкура пригодится.  

Ага, заметили. О!.. У них есть и часовые – вон, заорали, замахали… Копьями. Жуть. Не-ужели здесь – первобытно-общинный строй? Или – ещё хуже: родо-племенной? Нужно было не полениться, и послать-таки пару жуков-псевдонасекомых для прослушки…  

Навстречу мне повыскочили, наверное, все взрослые Охотники Племени. С луками и копьями. А сзади, из тёмной дыры, (Вот уж любопытства у них не отнять никогда и ни за что! ) опасливо пялились детишки (косматые, почище обезьянок) и женщины.  

Хм… А знаете – женщины у них были… Ничего себе.  

Или это мне с долгого одиночества так показалось? Всё не могу забыть Иву…  

Мужчины приближались очень быстро, размахивая своими палками, и улюлюкая. Тоже мне – Тарзаны недоделанные. Видать, хотели подбодрить в себе Бойцовский Дух. Да и правильно – мужик я не маленький. Как говорят конкуренты-скрапперы, косая сажень в плечах. И ростом под два метра.  

Пришлось всё же остановиться, и, чтобы всем было видно, поднять пустые руки ладо-нями вперёд.  

Вроде, заценили – угрожающе размахивать своим деревом охотнички перестали, и при-тихли. Это главный на них прикрикнул. Сам же он, как и положено Вождю, вышел вперёд.  

Когда до меня осталось шагов пять, разразился речью. Мать, сходу уловив ключевые моменты и слова, переводит через транслятор в ухе:  

– О могучий Охотник, в одиночку убивший… э-э… сьобра! (Не знаю, что это обознача-ет, но звучит – так! ) Скажи, зачем ты пришёл в нашу долину, и мирные ли твои намерения? – тут он ещё пораспространялся, какие они сами – хорошие, и сходу предложил присоединиться к ним, и жить и охотиться вместе, особенно, если я – одиночка, покинувший, или оставивший своё Племя.  

Речь его поражала. С одной стороны, она изобиловала примитивными словами, типа «еда», «враг», «охотник», «Племя». А с другой… Глаголы в ней присутствовали. А ещё она содержала и чисто абстрактные понятия – вроде «дружбы», «радушия», «мира».  

Значит, ещё не всё подзабыли из прошлой, цивилизованной жизни, эти обросшие воло-сами оборванцы в грязных и плохо выделанных, и жутко вонявших потом, шкурах.  

– Переводи, Мать, – я через ларингофон говорил ей то, что хотел выразить, а она подска-зывала картавые и звонкие слова. И я уж озвучивал их, стараясь не коверкать.  

– Привет вам, храбрые Охотники! Я пришёл к вам из-за гор. Пришёл с Миром. В знак моих добрых намерений примите в Дар этого… э-э… Сьобра! – я же видел, с каким вожделени-ем они на него…  

– Благодарим, о великий Охотник! Мы с благодарностью принимаем твой Дар! – а очень как-то поспешно они закивали, соглашаясь на мой «дар». Не съели бы вместе со сьобром! – И просим разделить с нами очаг и пищу. Наше жилище – твоё жилище!  

На это «щедрое» предложение я не нашёлся бы, что ответить, но Мать посоветовала:  

– Моя добыча – ваша добыча! – и прокомментировала: «Это – из «Маугли» Киплинга! »  

Если бы я ещё знал их – что Киплинга, что Маугли… Но фраза, вроде, оказалась к месту, и понравилась.  

Оттащив тушу на ровное утоптанное место, ребята принялись её разделывать. Я так на-зываю их потому, что роста в каждом было не больше пяти-пяти с половиной футов, и мощью мускулов, или там, атлетичностью фигур они обезображены не были.  

А, да – забыл сказать. Я, чтобы ничем не выделяться, и не пугать Племя, тоже был пере-мазан грязью (и Мать постаралась, и сам извозился), и в одной набедренной повязке. Матери пришлось приложить некоторые усилия и большую изобретательность, чтобы сшить, и придать всему натуральный вид. Но всё равно – я смотрелся, как качок среди школьников. Ладно, переживу.  

Камеру пришлось спрятать за ухом. Дополнительный микрофон – в волосах. Так что Мать получала и картинку, и звук. И могла мне подсказать, чего опасаться, и что отвечать. Поэтому церемония поедания шашлыка, обжаренного на палочках прямо на костре, пылавшем посреди Пещеры, в обложенном плоскими камнями огромном очаге, прошла нормально.  

Если не считать того, что мясо могло бы быть и помягче. И соли мне очень не хватало… Женщины и дети неотрывно пялились на меня во все глаза. Хм. Непривычно чувствовать себя звездой Шоу, но пережил и это. На все каверзные вопросы, из какого я племени, как там у нас, за горами, и почему я один, удалось, и поднапрягши мозги с воображением, и с помощью Матери, вразумительно и вполне правдоподобно ответить.  

После окончания священнодействия – то бишь, еды – все мужчины погрузились в прият-ную полудрёму, предаваясь перевариванию пищи, и только теперь к очагу подпустили остальных обитателей. Судя по тому, как жадно они подбирали остатки трапезы, и спешили поджарить то, что бравые Охотники посчитали несъедобным, ясно стало многое.  

Во-первых, женщины, дети и старики здесь – люди второго сорта. То есть, уважения к старшим, и опыта, которым могли бы поделиться для вящего улучшения, что орудий, что быта, ветераны, нет никакого. А, значит, нет и прогресса.  

Во-вторых, до сорока лет тут вряд ли доживают.  

И, в-третьих, некоторые члены Племени – явные изгои.  

Особенно гнобили одного старичка (весьма, впрочем, противного и злобного на вид), и одну старушку. Ну, вернее, это я вначале принял её за старушку. При более пристальном рассмотрении оказалось, что ей не больше тридцати, но она жутко истощена и печальна. Морщины на лбу и мешки под глазами сказали мне о проблемах с рационом – похоже, они со старичком тянут только на корешках и фруктах… Седые же волосы появились, скорее, не от старости, а от плохого обращения и, возможно, переживаний.  

Устроившись с остальными Охотниками в глубине пещеры, на том, что можно было с натяжкой назвать спальным местом (там лежали сухие листья, мох и совсем уж старые шкуры ), я всё же попробовал узнать, что произошло в Далёком Прошлом. И как эти спасшиеся «докати-лись до жизни такой» – ну, то есть, их версию Случившегося. (Нашу-то Мать мне подготовила. )  

Легенду, мирно ковыряя в зубах щепочкой, рассказал сам Вождь. Звали его, кстати, Мо-гучий Леопард. И весил он куда больше сородичей: килограмм под сто. Но в-основном – за счёт живота.  

«Когда Кага сотворили Первого Человека, он поселил его в Раю. Но стало скучно чело-веку, и тогда Бог… (с вашего позволения я пропущу эту часть – она слишком уж напоминает пересказ Библии и аналогичных канонических книг монотеистов! ) … и наполнилась Земля злодеяниями от них. И разгневался мудрый Кага, и наслал Дождь. Дождь лил целый год. (…) Но не утонул Гангун с женой, спрятавшийся от Потопа на плоту, и продолжал свои чёрные греховные дела. И снова заселили всю Землю. (…)  

Тогда Кага в великом милосердии своём наслал Огонь на Землю. И сгорели леса и луга, и погибло всё живое на поверхности. Но хитрый Рипсей спрятался в огромной Пещере, глубоко под землёй, и взял с собой припасов на три года. (…) Однако через год не понравилось брату Рипсея, как тот делит пищу, и поссорились. Разделились тогда на две семьи, и стали воевать… (Подробности: кто кому какую гадость сделал, или засаду устроил в гигантских катакомбах, я тоже опущу. )  

… и остались только двое – Рой и Лана. Теперь пищи им хватало. Вот они и дали начало новому Роду Людскому после Всемирного Пожара. Они долго ждали своего часа, помня наказ Иммануха. И на поверхность вышли только после того, как травы и деревья вновь зазелене-ли…» И т. д.  

Поблагодарив Великого Вождя за столь чудесный рассказ, я сказал, что теперь хочу выйти по своим нуждам. Ну, они поняли меня правильно – даже показали место, где у них можно… Справить свои нужды так, чтобы запах не попадал в Пещеру.  

Разумеется, в наступившей темноте я поспешил скрыться, и за каких-то два часа дотопал до челнока.  

Кошмар. Неужели всё, что осталось от выживших – вот это жалкое, утратившее абсо-лютно все «продвинутые» знания, моральные принципы, элементарную совесть, и техническое наследие, Племя?!  

Мать поспешила меня уверить, что нет, конечно. Недаром же она гоняла туда-сюда на-ши зонды и беспилотники… Уж выяснила всё про быт «конкурентов».  

Остальные племена живут ещё хуже. И почти утратили даже связную речь. Девяносто девять процентов слов, не означающих конкретные действия, или предметы – попросту забыты.  

Так это же вообще – ужасно! Если нечем передавать опыт и накопленные стариками знания, местное человечество так и вымрет! Ну, или пробудет на стадии Пещер неизмеримые тысячелетия. И – пройдёт всё тот же путь, набив всё те же шишки… И никаких выводов из Апокалипсиса не сделав.  

Да и ладно: пусть за это социологи-историки переживают. А я – просто «двукратный по-чётный член» их Академий и Университетов.  

– Ладно. – я сдался. – Ты, как всегда, оказалась права. Ни … не дало мне «изучение мест-ного фольклора». Полетели к Бункеру. И, кстати, сделай-ка мне ещё прививок. Уже от аллергии. А то местные москиты и блохи чертовски больно кусают! – действительно, я кое-где расчесал всё до крови.  

А молодец она у меня. Даже не стала тыкать в нос фразами вроде «Я же говорила, что они всё позабывали…» и «Нельзя туда идти в одной шкурке, да и то – искусственной! »  

Спасибо, что хоть не съели… Впрочем, поручиться за то, что ночью не треснули бы ду-биной по голове, и не использовали, как чёртова сьобра, не могу. Уж больно заговорчески этот «Могучий Леопард» со «Злобной гиеной» между собой переглядывались, облизываясь и хитро подмигивая друг другу…  

Бункер, в принципе, ничем от сотен других, излазанных мной, не отличался.  

Правда, пришлось довольно долго рыть образовавшиеся за эти годы холмы, чтоб доб-раться до собственно бетонного перекрытия. Обрушившаяся шахта входа меня почему-то не прельщала – не люблю обвалов и приключений на …! (Ага – вот и Мать говорит – «Ха-ха! Чего же тогда опять прёшься?!»)  

Длинные тёмные коридоры, пустые склады, заплесневелые стены с выкрошившимися кучками бетона, вездесущие крысы и тараканы. Почти всё, что я нашёл стоящего, брать не имело смысла. Как в и Колониях: всё слишком похоже на наше, земное… Никто не поверит в то, что это – «инопланетный артефакт с полуторатысячелетней историей».  

Командный Пункт вообще разочаровал. Начинка компьютеров полностью рассыпалась от влажности и времени, а бумага превратилась в труху. Так что ничего такого, что могло бы поведать о подлинной истории и причинах «Великой Войны», и чем всё это дело закончилось, не нашёл.  

Но всё равно – по традиции, чтобы не уходить совсем уж с пустыми руками, взял в мес-те, похожем на ясли, (Там стояли крохотные кроватки. Правда, сделаны были из хромирован-ной стали, а не дерева, как принято у нас…) Игрушку.  

Пятидюймовый стеклянный шар с кукольным домиком… И снежинками, падавшими на него мирным, словно в замедленном кино, неспешным, снегопадом – если перевернуть.  

Такой же я мечтал иметь в детстве. А мать (в смысле, биологическая! ) так и не купила. Ни на одно Рождество. Предпочитала всегда очередную бутылку виски…  

Э-э, чего там ворошить Прошлое. Вот: я достал себе наконец то, что хотел.  

Не прошло и шестидесяти лет. Только…  

Почему-то особой радости не испытываю.  

Может, потому, что всему – своё время?..  

На осмотр всех десяти Уровней ушло два дня. Я не торопился, ходил везде с положен-ной скрапперу добросовестностью. Наконец, в одной из самых нижних запертых комнат, нашёл, чего искал. Как чувствовал – именно эту дверь надо вскрыть!  

Прямо на стене кто-то вывел чёрным (а сейчас – еле заметным серым цветом) маркером:  

«Это – последнее послание к Потомкам! Знайте: мы сражались с врагом до последнего! И если ему удалось загнать нас под землю, то только потому, что ядерные мины-роботы действуют сами, рассчитывая удар в самом уязвимом месте своими изощрёнными электронны-ми мозгами.  

Одно только утешает: их осталось немного, заправить их уже некому, и через пять лет удары прекратятся. Столько дети, наверное, продержатся. После Восстания, здесь, в Катаком-бах, выживших осталось пятеро. Но трое – и я в том числе – дряхлые непродуктивные старики. Так что, думаю, мы оставим наш Мир в руках потомков Роя и Лары. А сами уйдём, чтобы не переводить продукты зря. Сказать хотелось бы многое. Но что? Ведь я испытываю мучитель-ный стыд за и себя, и за других людей.  

С какой стороны ни посмотри – наш Народ уничтожил сам себя! Ни болезни, ни голод, ни Пришельцы из Космоса – а только глупые мелочные амбиции и жажда власти подвели черту нашей Цивилизации. Написал бы, что, значит, недостойны выйти к Звёздам, и вступить в Контакт, или в какую-нибудь Межзвёздную Лигу Наций, но – стыдно.  

Что мы могли бы предложить собратьям по Разуму, если сами как раз им-то и не облада-ем?! Как назвать расу, убившую себя саму?! Идиотами? Эгоистами? Жадными недальновидны-ми придурками?  

Ничего больше завещать не буду – разбирайтесь сами, о Далёкие Потомки! Может, был смысл в нашей генерации. А может – и не было. Не знаю. Прощайте. »  

Под этим завещанием лежали три контура – Мать подтвердила, что это рассыпавшиеся в труху скелеты и одежда. Но вот от чего, и как погибли эти люди, не выяснила даже она.  

Ну и ладно. Это место и так навеяло на меня тоску и печаль. А ведь мы видали столько погибших или погубленных планет и Цивилизаций, что и не счесть… («восемьдесят девять» – некстати сообщила моя Хозяйка. Но больше ничего не сказала – чуяла моё подавленное состояние. )  

Утром, поработав на тренажёрах, и поев, я решил навестить ещё раз своих «друзей» из Племени. Пусть они ничего и не помнят из Прошлого, зато – живые. Более чем.  

Чтобы завалить большого буйвола, пришлось побегать (Вот резвая скотина попалась – еле догнал и проткнул! ) за ним… А потом – и протащить на волокуше из веток три мили до Пещеры. Зато уж Подарок смотрелся (Да и весил! ) от души: должен понравиться моим вечноголодным и не слишком-то умелым троглодитам-охотничкам.  

Однако подходя к пещере, заметил я странную активность.  

Племя дико орало, расположившись более-менее правильным кругом, подпрыгивая, толкаясь и мешая друг другу, и кидая в кого-то камнями. На том самом месте, где в прошлый раз свежевали сьобра. Я тоже заорал, так как сердце почему-то сжалось, в предчувствии самого плохого.  

Сразу же прыжки прекратились, а вопли – усилились (Ещё бы! Не слепые же! ).  

Все побежали ко мне, уже с радостными выкриками, поскольку тушу, которую я воло-чил, не заценил бы по достоинству только слепой. Ну, или очень старый и беззубый.  

Приветствия и даже объятия прошли весьма бурно. Но учитывая гору свежего мяса, осо-бых упрёков за уход в ночь я не услышал. (Как раз собирался, если бы спросили – отбрехаться именно тем, что ходил, якобы, на охоту! )  

Совместными усилиями мы быстро доставили быка куда следовало.  

Я оказался прав – там происходило свинство. Картина, открывшаяся мне, поразила до глубины души.  

На земле лежала, истекая кровью, моя давешняя знакомая – измождённая не то женщина, не то – старушка. Жертва. Без сознания. Да и вряд ли вообще жива…  

Мне бы, дураку старому, так всё и оставить, и не вмешиваться в Жизнь Племени… Од-нако я же – добрый идиот-гуманист, как частенько мне тычет в нос Мать.  

Я пощупал пульс, и понял, что бедняжка ещё борется. Хотя дыхание уже почти не за-метно.  

Ага – мне, само-собой, захотелось выяснить, какого … здесь происходит.  

Ух ты – они ещё, оказывается, и верят в «колдовство», и «дурной глаз»! Одна из жён Вождя посчитала, что «ведьма» навела порчу на её младшего отпрыска: того прошиб понос. А ещё бы не прошиб: кто же кормит грудного малыша полусырым мясом! Пусть даже уже полупережёванным. Пусть и из филейной части чёртова сьобра…  

Словом, я вступился за «ведьму», на что мне было указано, чтобы я, как не разбираю-щийся во внутренних делах Племени чужак, не лез не в свои дела.  

Ну а я такой спокойный и терпеливый – меня вообще очень трудно вывести из себя.  

Пререкался и скандалил с ними целых полторы минуты. (Говорю же: я – убеждённый конформист и пацифист! Правда, не всегда последовательный…)  

Так что, конечно, потом дошло и до кулаков.  

Ну, что могу сказать. Ясно, что против каратэ и боевого самбо эти задохлики сделать ничего не могли. Но когда они ринулись (Те, кто смог встать и двигать ногами! ) за копьями и луками, я предпочёл не искушать судьбу, а взвалить «даму» на плечо, и «отступить» со всей возможной скоростью к челноку.  

И должен вам сказать, весил этот мешок с костями не больше сорока кило.  

Не догнали.  

В тамбуре Мать разворчалась, что приходится применять двойную дозу всяких там де-зинсектантов и антибактериальных средств… Я помалкивал – знал, что главный разговор ещё впереди.  

А пока пришлось бедняжку, которая, на своё счастье, ещё не пришла в себя, раздеть, чтобы уж точно наша химия поработала от души.  

Чёрт. Всякие блохи-вши с неё так и посыпались… Ничего – дроид потом выметет их ве-ником.  

Внутри я в первую очередь спихнул обнажённую и дурно пахнущую пациентку на руки Автодоктору. (парень он непривередливый, и носа от работы не воротит)  

Челнок взлетел. Автодоктор включил все сканнеры и анализаторы, отобрал все нужные пробы, и не прошло и трёх минут, вкатил в тощую руку антидот – чтобы, значит, она не подцепила ничего из моих болячек и микробиков, к которым у неё иммунитета ну никак быть не могло.  

Мне тоже досталось – уже чтобы я чем-нибудь от неё не заразился…  

Я так и наматывал круги по медотсеку, пыхтя и потея. Наконец вспомнил – отлепил от горла чёртов ларингофон – старинное, но чертовски действенное устройство связи, позволяю-щее говорить, даже не открывая рта. Сразу стало легче. Вытирать пот.  

Наконец Мать, напрямую подключённая к Доктору (Или – наоборот, что вернее! ) фырк-нула:  

– Не знаю, чего ты так волнуешься. У этой дикарки ничего серьёзного: ссадины, гемато-мы, пара рёбер (ну ладно – пять) сломаны, небольшое (ну ладно – большое) сотрясение мозга. Потеря крови несущественна. Но, конечно, сильное истощение. Делов – раз плюнуть. Подлата-ем за пару дней. Пошёл бы поел пока.  

Я так и сделал. Но – не обольщался.  

Говорю же – Мать всегда снимает мою энцефалограмму. Так что мои новые чувства, от-куда ни возьмись прорезавшиеся к нашей подопечной, от неё не скрыть… А Мать у меня, должен вам сказать – тот ещё подарок. Говорю же: ревновала даже к Иве.  

Но – порядочная. Искусственный Интеллект, всё-таки.  

Сердиться будет, а сказать – сама не скажет…  

После обеда началось. Ну, вернее, я первым и начал – кто-то же должен принять ответст-венность за ситуацию:  

– Мать, – говорю, – ты сердишься?  

– Вот ещё! – отвечает, а сама, чую, дуется, – У тебя так всегда: сначала делаешь, а потом – думаешь! Так что всё как обычно – ты залез в осинник, я разгоняю ос. Или травлю.  

– Нет, ну зачем же так круто. Не надо убивать всех этих дикарей. Они не виноваты, что такие тупые и злобные…  

– Убивать я их и не собиралась. А вот ты, похоже, не осознаёшь, в какую передрягу нас втравил!  

– Ладно, ты у нас умная и прозорливая. Вот ты и просвети. – я предостерегающе поднял руку, – Только пожалуйста, без этих научных вывертов. Простыми словами.  

– Да пожалуйста. Вернуть «даму» назад ты не сможешь – её тут же убьют. Подкинуть её другому племени ещё более опасно – съедят. С вероятностью более девяноста четырёх про… – я скривился, она сразу двинулась дальше, – Оставить её на «Несокрушимом» под присмотром тамошних роботов нереально – они не рассчитаны на такое… Да и сама она там мирно спятит.  

Значит, тебе придётся везти эту «девушку» в Содружество, отвалить кучу наших кров-ных бабок, чтобы выправить ей документы, и обучить языку и какой-нибудь профессии. Чтоб опять-таки не умерла с голоду.  

Чем дольше она говорила, тем противней на душе у меня становилось. Именно потому, что она права во всём. Не могу я теперь эту тощую «старушку» бросить на произвол судьбы.  

Стыдно.  

– Ну а если я, к примеру, пригрожу «нашему» Племени, что поубиваю их всех – если тронут…  

– Очень смешно. Уж если надумал убить эту даму, скажи мне – я выберу способ попро-ще. И не такой болезненный. Сам знаешь: то, что ты поколотил этих несчастных малышей, вовсе не сделало тебя Авторитетом в племени. Ну, или говоря понятней: тебе придётся всегда жить с ними, и взять на себя роль Вождя. Только при этом условии эта «ведьма» сможет остаться цела. Устраивает?  

Я промолчал. Мать говорит:  

– Нечего сопеть и чесать затылок. Знал, на что идёшь.  

– Да знал… Но если бы я… Меня бы совесть мучила до самой смерти.  

– Небось, когда отстреливался от амазонок Кинары-8, не думал о совести… – этак ворч-ливо комментирует моя Хозяйка. Затем говорит совсем другим тоном, – Ладно. Знаю, что мучила бы. Ты хоть и пытаешься казаться хуже, чем есть, в душе очень чуткий и ранимый. Кроме того, врождённо-приобретённая порядочность не позволяет тебе равнодушно…  

– Мать! Замолчи сейчас же!  

Ненавижу, когда она так говорит. Никогда не мог понять – то ли серьёзно, то ли издева-ется.  

– Ну и пожалуйста – могу и замолчать.  

– Э-э… Мать. Извини. Погорячился. Просто в такой ситуации мы – ну, вернее, я! – ещё не был. Да и на кого мне рассчитывать, как не на тебя?! Что посоветуешь?  

– Пока – ничего. – чувствую, ещё дуется. – Пусть очнётся. Может, сама что-нибудь при-думает, или подскажет… Ладно, отдыхай – я приведу её в чувство не раньше завтрашнего утра.  

И… Твои очередные извинения приняты.  

Утром, после завтрака, который почему-то не лез в глотку, и тренажёров, которые оказа-лись жутко сложными (А робо-ли меня ещё и побил! ), я заставил себя пройти в медотсек.  

А что? Встречал же я раньше опасность лицом к лицу? Ну и вперёд!..  

Хоть я и старался не шуметь, эта «девушка» услышала шаги.  

Открыла оказавшиеся почему-то невероятно огромными, глаза, повернула заплаканное лицо ко мне.  

Меня как ножом по сердцу резануло. Более несчастного и беззащитного создания отро-дясь не видал. А глаза-то у неё… Вовсе не старушечьи. Голубые. И – светятся.  

Я замер, словно кусок чёртова свиного студня, не дойдя до кровати пару шагов.  

Однако это ничего не остановило и не исправило.  

Две тоненькие, полупрозрачные от недоедания ручки протянулись ко мне, и я услышал слабый голос. Мать перевела:  

– Пожалуйста… Подойди!  

Ну, подошёл, конечно – куда ж деваться.  

Когда приблизился вплотную, мои ноги оказались в кольце объятий, а на бёдра выплес-нулся поток горючих и чертовски мокрых слёз. Затылком чуял кривую усмешку Матери.  

Так что мне пришлось встать на колени, и принять всё это безобразие на «могучую» грудь.  

А то уж больно глупо я себя чувствовал – с охваченными чреслами-то…  

«Девушка» моя между тем вовсе не молчала, а изливала поток слов, не то чтобы совсем бессвязных… Но жутко пугающих.  

– Я полюбила тебя сразу! Как только увидала – сразу поняла! Ты – мой мужчина! Только ты!.. Я хочу принадлежать только тебе! И я хочу детей от тебя! Ты – такой красивый! Храбрый! Добрый! Великий Охотник!.. Возьми же меня хоть младшей Женой! Или возьми меня просто так – я буду носить твоё копьё и стирать твою шкуру! Я буду твоей собакой, лишь бы принад-лежать тебе!..  

О-ох… А я-то сдуру думал, что теперь всё будет лучше…  

А оно вон как повернулось!  

Блинн, как говорит Мать. Впрочем – нет, она так не говорит. Это – я нуждаюсь в успо-каивающих душу словах космослэнга.  

И больше всего я злился именно на Мать – она-то уж наверняка всё знала. Эта зараза как пить дать снимает теперь не только мою энцефалограмму!..  

И даже не предупредила! Коза бессовестная.  

Если можно так сказать про машину, которая спасала мою жизнь десятки (если не сот-ни! ) раз.  

Спрашиваю поэтому вполне вежливо через всё тот же ларингофон:  

– Мать! Всё это… Правда?  

– До последнего слова! Я сама удивлена, что тебя, вредную, глупую, и самовлюблённую скотину, кто-то ещё может настолько сильно любить!  

Я… проглотил комок в горле и заткнулся.  

Обдумать предстояло многое. Но – чуть позже.  

Выплакавшись и выговорившись «всласть», дикарка прижалась ко мне, и только гладила мою спину ладошками, и сопела – весьма, впрочем, умиротворённо.  

Чёрт. Пора, как я сам сдуру брякнул, «принять ответственность».  

Причём – по-полной.  

Я отлепил тонюсенькие слабые ручки от своих плеч, отодвинул женщину от себя. Гля-нул ей прямо в глаза. Мать подсказала в ушной динамик слова чужого языка:  

– Я беру тебя в Жёны.  

Про себя же добавил – «И да поможет мне Бог! »  

Никогда ещё я не чувствовал такой огромной нужды в его поддержке и помощи!  

Позже, когда мы обедали в камбузе, и я показывал, как пользоваться ложкой, Мать не удержалась. Хорошо, что слышно её через вживлённый в ухо динамик только мне:  

– Хочешь, назову Космооперу, сцену из которой ты сейчас разыгрываешь?  

– Только попробуй! Больше не дам ни конфет, ни варенья!  

Тут этот роман кончается.  

Потому что одним романом историю о наших дальнейших с Анной взаимоотношениях не передать.  

Здесь понадобятся три-четыре толстенных тома, и мастерство какого-нибудь Шекспира. Ну, или Льва Толстого с Достоевским напару – а я не знаток «тонкостей человеческих душ»…  

А уж описывать эмоции – благодарю покорно! Для этого есть Поэты. И драматурги. Вот пусть и работают.  

А вообще-то я доволен, что не побоялся преодолеть свой самый жуткий страх – взять на себя ответственность за жизнь любимой (А что куда важней: и любящей! ) девушки…  

И не только потому, что когда мы с Матерью отмыли и откормили Анну как следует, она оказалась настоящей красавицей. (Нет, конечно Рэчел Уэлш, что играла в древнем фильме «Миллион лет до нашей эры», ростом повыше. Зато Анна – явно покрепче. И – умница! ) И не потому, что завести совместных детей мне никто до неё не предлагал.  

А, скорей всего, из-за того укола прямо в сердце, который я почуял, только взглянув на неё, лохматую и тощую, там, ещё в первый приход к Племени…  

Ну так вот: со временем это дело не утихло, и теперь полыхает, словно степной пожар.  

И я не жалею, что встретил её так поздно. Ради такого стоило пролететь биллионы све-товых лет, и сорок лет скрапперствовать…  

И ещё я твёрдо решил: никто и никогда про её родную планету не узнает.  

Потрачу я ещё некоторую часть наших денег, уплачу положенные налоги, комиссион-ные сборы, подарю подарки ещё каким-нибудь высокопоставленным чиновникам, и… Отпишу на себя ещё один кусочек пространства необъятного Космоса. Для официальности.  

И, конечно, пусть грозный и добросовестный «Непобедимый» так и охраняет её от вся-ких «неофициальных» врагов, и расхитителей вроде моих «коллег». Современного оружия у него на борту теперь достаточно. Да и имя моё кое-что значит – достаточно упомянуть, чтобы «коллеги» предпочли убраться подобру-поздорову! А найдут планету наши флотские ребята (впрочем, насколько я знаю планы Командования и Колониальной Администрации – раньше, чем через триста лет до этого Сектора Вселенной не доберутся! ) – так и на здоровье! А я там никогда и не бывал!  

Документы я Анне уже выправил. Мы зарегистрировали брак. Всё как положено. Живём на Вендисе-3, в моём трёхэтажном особняке-вилле на лазурном побережьи самого тёплого и ласкового моря… Английский моя «ведьмочка» освоила, как родной.  

Сам я, наконец, «выкроил время» все свои более-менее приличные (Нет, не в том смыс-ле, что я в остальных занимался сексом направо-налево, жрал спиртное, как свинья во всех кабаках Вселенной, и бил морды всем встречным инопланетянам!.. (О таких, с позволения сказать, банальностях, достаточно понаписано и без меня! ) А в том, что обычным читателям будет действительно – непривычно узнать о нас, скрапперах! ) приключения занести в компью-тер – как рассказы. Так и родился этот Цикл…  

Может, и опубликую когда.  

Беспокоят меня только две вещи.  

Из Матери действительно получилась отвратительная Свекровь.  

А глядя на звёзды по ночам, и сжимая титановые кулаки, я всё ещё ощущаю…  

Да и «Лебедь» ждёт на орбите.  

Но теперь если и полетим – то только вдвоём!  

Ну, или вчетвером – считая Мать и дроида. (Ну, а куда же – без него-то!.. )