Через кладбище.

Через кладбище.  

На кладбище в этот вечер было темно и тревожно. Ветер шумел в кронах деревьев, играя с пожухшими листьями, да ветки жалобно скрипели, раскачивая их из стороны в сторону. Казалось, Никто не мог нарушить покой этих мест, кроме самой природы. Место скорби всегда хранило свои секреты и тайны, укрывая их за слезами утраты.  

— Вы не боитесь ходить здесь ночью — спросила я у своей спутницы.  

— Нет. Здесь так спокойно и хорошо. Я люблю это место, — ответила она. — Отчасти…  

Мы шли по дорожке среди могил и я, наконец, смогла рассмотреть мою спутницу. Это была молодая девушка, лет двадцати пяти, с длинными черными волосами. У нее были светло-зеленые глаза и бледная кожа. Она была одета в платье с рукавами синего цвета.  

— А вы не боитесь? — поинтересовалась она в свою очередь.  

— Боюсь, но нет выбора.  

— Выбор есть всегда… Ну почти, лишь за редким исключением.  

— Думаю, не в моём случае.  

Мы продолжали идти, иногда выходя на открытое место, освещаемое полной луной.  

— Корпоратив на фирме закончился слишком поздно. И таким образом сложились обстоятельства, мне не посчастливилось уйти последней. А вдобавок автобусы не ходят. Денег на такси тоже нет, так что сегодня явно не мой день.  

— Иногда такое происходит, — пожала хрупкими плечами моя спутница.  

— Поэтому вот и иду домой, решив срезать путь, направившись через кладбище. А иначе буду дома часа в два. А вас каким образом сюда занесло?  

— Ну…  

— Тоже припозднились?  

— Можно сказать и так…  

Девушка повела подбородком, махнув рукой куда-то в сторону, во мрак.  

— И что же там  

— Там моя могила, — спокойно ответила она.  

Я резко остановилась, и, обернувшись, с удивлением посмотрела на нее. Телефон с работающим фонариком вздрогнул в моей руке.  

— Ты шутишь, да  

Эти слова ошеломили на мгновение. Они были произнесены спокойно, отчего их смысл усилился во стократно.  

— Не шучу. Мою могилу там осквернили.  

— Осквернили — удивилась я. — Как это  

Честно признаться, всё происходящее до конца не укладывалось в голове. Это казалось неким странным сном, каким-то неудачным розыгрышем. Верить в слова не хотелось.  

— Ну, просто разрисовали. А потом начертали на ней что-то… Что-то мерзкое, тёмное. После конечно отмыли, но…  

— Но зачем  

— Хм… — она задумалась, а я терпеливо ждала ответа. — Да, наверное, затем, чтобы я не смогла уйти. И чтобы продолжала страдать от этого.  

— И кто это с тобой сотворил?  

Она заплакала.  

–У меня там остались родители… Муж.  

Я почувствовала, как меня захлестывает волна жалости к ней. Но я ничего не могла сделать. Даже приобнять, так как руки проходили сквозь неё.  

— И все же?  

Мы медленно двинулись дальше, сворачивая на другую тропинку.  

— Моя сестра. Она такое совершила.  

— Господи…  

— Да. Никогда бы не подумала, что могу получить ножом в спину от близкого человека. Ведь с ней у нас всегда были хорошие отношения. По крайней мере, мне так казалось.  

«Обычно так и происходит, — подумалось мне. — Именно самые близкие люди больше всего причиняют боль. На то они и близкие. До чужой боли нам дела нет».  

Мы остановились возле могилы с надгробием и фотографией девушки, которая нынче находилась со мной рядом. Дата показывала, что Маши не стало чуть больше трёх лет назад.  

— У меня была семья, — продолжала девушка, будто не было никакой паузы. — Я совсем недавно вышла замуж, и оказалась счастлива в браке. Вот только даже не подозревала, что в моего мужа влюблена и Анфиса. Она принялась строить нам различные козни. А когда поняла тщетность попыток, отправилась к ведьме.  

Мария печально взглянула на собственную могилу.  

— Я тяжело заболела. Лечение не помогало. Спустя шесть месяцев, меня не… Не стало.  

Собравшись с духом, она закончила:  

— Но и это оказался не конец. Мне даже не разрешили уйти. Эта ведьма сотворила что-то тёмное, и я не могу покинуть кладбище, привязанная к могиле, к телу. После похорон, ведьма с Анфисой пришла сюда, и кое-что сделала.  

На её лице я видела страдания, печаль.  

— И как же теперь быть?  

Она поглядела на меня тусклым взором.  

— Я долго искала человека, который смог бы мне помочь. Я всего лишь дух, призрак. И никто меня видеть не может. Но сегодня случилось чудо. Видимо Господь услышал мои мольбы, послав тебя.  

Каким образом всё это произошло, я сказать не могла. Почему мне удалось увидеть призрака, общаться с ним, ответа не находилось. Хотя, возможно, причина тому моя клиническая смерть, которая произошла в прошлом году из-за автомобильной аварии. Но ведь после неё духов видеть не доводилось. До сего момента.  

— Но я ничего не понимаю в колдовстве! Я всего-навсего обычный менеджер в захудалой фирме!  

— Это уже не важно. Ты и без того мне помогла. Я смогла поговорить хоть с кем-то. Облегчить свою душу.  

Мой взгляд скользнул к могиле, пока из Маши изливались слова. Она продолжала говорить и говорить, торопясь, будто опасалась не успеть.  

— Что ты сказала? — переспросила я, услышав последнее предложение.  

— Они закопали что-то вот здесь.  

Нагнувшись, я принялась разгребать рукой влажную от недавнего дождя землю, делая углубление в холмике.  

«Боже! Что я делаю? Может я просто сошла с ума? И здесь, рядом со мной никого нет? »  

Спустя пару минут, пальцы наткнулись на целлофан. Я потянула его из земли, всматриваясь в находку. Пакет, в котором лежало нечто непонятное. Развернув его, я увидела небольших размеров куклу из воска. Она выглядела мерзко, отвратительно, а по ощущению, будто я держала дохлую крысу. На голове имелись волосы, вполне настоящие, которые, как я подозревала, принадлежали Марии. Лицо оказалось обезличенным. Само тело куклы было завёрнуто в легкий шейный платок, явно женский, ручной работы.  

— О! Это же моя вещь! Помню, как я искала мамин подарок. Но так и не нашла.  

Я не стала прикасаться к ней, не желая этого. Держа находку в левой руке, поднялась с колен, осматриваясь, думая о святой воде. Но где её взять? Разве только дома, в трёхлитровой банке. Потом мне припомнилось, что относительно неподалёку имелась церквушка.  

— Я скоро вернусь! Жди меня.  

Маша ничего не ответила, продолжая пристально изучать куклу, кривя от отвращения губы.  

Тем временем, я спешным шагом покинула территорию кладбища, устремляясь к той самой церкви. Сам священник жил неподалёку, поэтому я его разбудила, объяснив ситуацию. Конечно не с призраком, а с находкой. Пришлось, каюсь, мне солгать, чтобы меня не приняли за сумасшедшую. Впрочем, в мою ложь он не поверил, и я решилась на правду.  

— Я помогу, — ответил батюшка. — Только вот накину что-нибудь поверх.  

Мне доводилось видеть его раньше. Священник, как это ни удивительно, играл в одной из местных рок групп. И своим видом совсем не походил на попа. Этакий человек лет сорока, вполне современный, стильный, подтянутый, так как вдобавок занимался хоккеем, состоя в городской команде.  

Мы направились к пустырю, который служил свалкой для местных жителей. Священник выкопал прихваченной лопатой ямку, после чего принялся бормотать себе под нос молитву, окропляя куклу святой водой. И все также, левой рукой, положил её в углубление, после чего закопал, навалив поверх довольно увесистых камней.  

— Это больше похоже на какой-то ведьмин ритуал, — заметила я.  

— Лишь от того, что мы делаем это ночью, на пустыре. Поэтому и кажется.  

Подняв с земли оброненный шелковый платок с куклы, я машинально сунула его в карман. После, мы с батюшкой направились прочь от пустыря. А за спиной раздался тихий шепот, зловещий, мерзкий, липкий…  

— не оборачивайся, — приказал мой спутник. — Иди, как и шла.  

— Что там?  

— Зло.  

В сопровождение священника, я вернулась на кладбище, прямо к могиле, где были прочитаны ещё молитвы за упокой души. Но вот Маши нигде видно не было. Призрак пропал. И больше я его никогда не видела.  

А буквально на следующий день, я смогла отыскать дом, где раньше жила Мария. Это оказалось совсем не сложно. Дверь же мне открыла Анфиса, которую я отчего-то сразу узнала, хотя ранее никогда и не видела.  

— Вы что-то хотели? — поинтересовалась та, нетерпеливо постукивая ногой, бросая взгляды себе через плечо.  

— Да. Вот, Маша просила вам передать.  

— Кто?  

— Ваша сестра.  

С этими словами я отдала ей платок, и та с побелевшим от ужаса лицом уставилась на тряпку в своей руке. А я, развернувшись, пошла прочь, не оборачиваясь, довольно улыбаясь.  

«Человек предполагает, а Бог располагает».