мы наравне.

ареал, где каждый равен,  

навсегда лишён звезды.  

у кладбищенских окраин  

в март не случится весны.  

на помин – ударная волна,  

стопка, с нею грязный хлеб.  

ворон думал: налита вода.  

с того дня теперь был слеп.  

там деревья копят сырость.  

небосвод – седой гранит,  

им спокойствие не снилось.  

почва океаны слёз хранит.  

спит покой, как чаща леса:  

воздух чист, нет голосов.  

и если он – распад, завеса,  

то всё равно. это мир снов.  

лабиринты троп в завалах,  

по колено снег во льдах.  

и в подземных кинозалах  

видит холод жалкий прах.  

увы, нетронутая гладь  

ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ мертва.  

там лежат глубокие следы.  

основа их касается едва  

черты миров (они слиты).  

следы уходят вглубь оград,  

среди пустот в один конец.  

но если ветру нет преград,  

бьётся сильней его ловец.  

«для сего мира ты никто» –  

кричат открытые могилы.  

след несёт открытый ток.  

дно его – заточенные пилы.  

конец тропы у той плиты,  

где ночью стало бы  

ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ смешно.  

и даже тут не тварь ли ты?  

когда гниёшь, но ни за что.  

и ночь одна, но не скорбит,  

она хранит холодный кров.  

но я нашёл тебя, и я подбит,  

а раны оставлял без швов.  

шторы туч откроют вид  

ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ на новое  

из космоса. он был в броне.  

и, точно след, могила полая.  

ты будь живым, гибрид.  

ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ мы наравне.  

одеждою в земле, в крови.  

нам всё равно  

ㅤㅤㅤㅤㅤ на свои дни,  

а выше небеса или гранит?  

меня пока ещё саднит.  

сей дар отдам. и лягу сам.  

улыбка искривляет сумрак.  

сегодня – пустота глазам  

такая, хоть тушить окурок.