Когда познаем людей

Аля Хатько & Олег Вайнтрауб  

КОГДА ПОЗНАЕМ ЛЮДЕЙ  

Глава 20. Дни в плену.  

После того, как Фёдор совершил насилие над беспомощной девушкой, он моментально уснул, а она лежала и не могла даже пошевелится, боясь разбудить это безумное существо. Слёз не было. Ксении хотелось теперь только одного: взять и умереть. Как теперь ей жить, после такого позора? О многих изнасилованиях девушек, женщин, даже несовершеннолетних она слышала, читала, но никогда не думала, что это может случиться с ней. Человек так устроен: он никогда не предполагает, вернее не считает, что та или иная беда может случиться именно с ним. С другим -да, но только не с ним. И, когда эта беда приходит к нему, человек находится в недоумении: почему же это случилось со мной? Вот и Ксения ругала себя последними словами, почему так бездумно согласилась сесть в машину к Фёдору. Ведь с первой минуты знакомства он показался её каким-то двуличным, и сразу невзлюбила его, старалась всячески избегать малейшего общения во время пребывания его у дяди. И второй вопрос: почему она так отреагировала болезненно на замечание Игоря? Ведь в чём-то он действительно был прав. Это же она не села рядом с ним за столом. Она стеснялась смотреть в глаза его родителям, родственникам. Наверняка они были в курсе, что она целый год встречалась с Игорем, а когда он сделал ей предложение, то отказала. И, когда этот Пабло прижимал её во время танца к себе, она совсем была не против и ни разу не оттолкнула этого “красавчика”.  

Так и лежала, не сомкнув глаза, а ей так хотелось встать смыть с себя эту грязь. Как только она пошевелилась, как тут же Фёдор проснулся и положил руку на грудь девушки, словно пригвоздил.  

– Лежи!  

– Мне…мне надо помыться, – всхлипнула она.  

И только теперь мужчина сообразил, что действительно Ксении неприятно лежать в этой кровянистой луже. Он встал, сходил на кухню, чем-то там занялся и вскоре сказал:  

– Иди умойся.  

Ксения, еле передвигая ногами, дошла на кухню. Там стоял таз с водой и лежало полотенце. Фёдор оставил её одну, хватило ума не смотреть, на её унижение.  

Когда девушка вернулась обратно в комнату, на кровати было застелено чистое бельё. Но она не решилась лечь, боялась, что Фёдор снова начнёт приставать.  

– Ложись! Я тебя сегодня не трону. Надеюсь, что за ночь ты передумаешь и согласишься с моим предложением. И тогда наше с тобой занятие приобретет совсем другой смысл. Тебе оно очень понравится, и ты сама будешь просить меня: ещё, ещё! – захохотал он.  

Ничего не ответила Ксения, но прилегла на кровать и с головой укрылась одеялом, так как начался озноб. Она не думала, что заболела. Знала, что это на нервной почве. Фёдор снова захрапел, а она так и лежала. Сна не было ни в одном глазу. Она думала, как убежать от этого изверга. Какие только планы не строила. А потом начала себя убеждать, что Игорь непременно найдёт её. Но, как она посмотрит ему в глаза после того, что сейчас сделал с ней, с её честью этот подонок?  

Только под утро забылась тяжёлым сном. Но разбудил её “тюремщик. ”  

– Вот видишь, как со мной тебе сладко спится. Я, как твой будущий муж, ухожу на работу, а ты, как моя будущая жена, должна встать и приготовить мне завтрак. Но да ладно, так и быть. Сегодня этим займусь я, но в последующие дни, запомни, что этим делом будешь заниматься ты. Поняла?  

– Даже и не подумаю, – ответила Ксения.  

– Тогда будешь сама голодать, – парировал Фёдор.  

– Ничего, не умру пока меня освободят из твоего плена.  

Фёдор громко захохотал:  

– И, кто же тебя освободит? Твой ухажёр- инвалид или дядя-старик? Так они даже не знают, где ты сейчас находишься. Я долго обдумывал этот план. Так что всё предусмотрел. И будешь ты, как я уже сказал, находиться у меня до тех пор, пока добровольно не согласишься стать моей женой.  

– Я одного не понимаю: зачем тебе я? – спросила Ксения.  

– А, что тут неясного? Дядя ведь богатенький Буратино. Сам, своими глазами видел его квартиру. Да ещё и в заначке у него деньги имеются, я как-то намекнул, а он и не отрицал. И всё это достанется тебе, единственной племяннице, а я остаюсь не у дел. Вот и решил, что благодаря тебе я смогу завладеть этим богатством.  

Ксения чуть не задохнулась от возмущения.  

– Ты совсем дурак или прикидываешься им? Ведь тебя же посадят за преступление, которое ты совершил.  

– А пусть попробуют доказать, что я его совершал. Ты же сама и притом добровольно села ко мне в машину. Так или нет? Свидетели имеются.  

Девушке нечего было возразить.  

– Молчишь? Значит, я прав. Пройдёт несколько дней и твоя рана, которая между ног, заживёт. И кто докажет, что ты не добровольно отдалась мне? А я уж докажу, что после моего посещения дяди ты мне звонила по несколько раз в день. И, наконец, уговорила меня забрать тебя из ресторана. Иначе откуда же я узнал бы о юбилее?  

Ксения растерялась и не нашлась что ответить на это.  

– Ладно, я сейчас уйду, а тебя, на всякий случай, привяжу, чтобы глупостей не наделала. Вставай и иди сюда.  

Ксения спряталась с головой под одеяло. Сердце колотилось, как бешеное. Но Фёдор подошел, легко поднял и перенёс её в небольшую комнатушку. Там стоял грубый диван, небольшой столик, помойное ведро. На столе стояла тарелка с хлебом и несколькими кусочками сыра, кружка с чаем.  

– Это твой дневной паёк. Питаться будешь так, пока не поумнеешь. Он схватил ее за ногу и ловко защёлкнул замок на приспособление вроде наручников, связанное с цепью.  

– Примерь, удобно ли будет лежать на топчане? – ехидно спросил он.  

– Да иди ты! – процедила сквозь зубы девушка.  

– Как скажешь, милая, – хохотнул мужчина и скрылся. Дверь он также закрыл на замок.  

Девушка огляделась вокруг. В комнате не было ни одного окна. Правда, притащил Фёдор её сюда вместе с одеялом. Значит, не замерзнет. С трудом, так как цепь была коротковата, она разместилась на топчане и укуталась одеялом.  

Потянулись длинные часы. Есть не хотелось.  

Кое-как день подошёл к концу. Об этом она узнала, когда услышала стук входной двери. Значит уже вернулся Фёдор. Он не сразу зашёл к ней.  

Мужчина чем-то стучал, словно передвигал в доме мебель, а потом послышался скрежет ключа в замке.  

– Ну, привет красавица. Как день прошёл? О, я вижу, что мой приготовленный с любовью и заботой о ближнем обед, тебе не понравился.  

Ксения, как лежала, так и осталась лежать. Решила не вступать с обидчиков в дебаты.  

И как только Фёдор не старался, чем-то задеть её самолюбие, чтобы она хоть как-то отреагировала, но она не поддалась на его уловки. Это выводило его из себя. Он подошёл и грубо потянул за цепь. Девушка непроизвольно вскрикнула.  

– Ага, голос, оказывается, не пропал совсем, а то я уже испугался, что кричать ночью от удовольствия сегодня не будешь.  

Ксения поёжилась, но ничего не ответила.  

Фёдор хотел силой накормить девушку, но она сжала зубы и не разрешила ему этого сделать. Тогда он освободил её от цепи:  

– А, и черт с тобой! Захочешь сама попросишь жрачку. А теперь приступим к самому интересному, – сказал он и одним рывком снял с девушки халат и перетащил в комнату с большой кроватью.  

Ксению, как током пронзило. Она прикрылась руками и стояла перед ним в чём мать родила. А он медленно начал раздеваться, не сводя глаз с жертвы. Потом, как и вчера, повалил её на кровать и начал насиловать.  

Ксении было очень больно, но она до крови закусила губу, но не единого звука не вырвалось из груди. ей показалось, что прошла целая вечность пока он со стоном затих на ней.  

– Хоть бы ты, падла, сдох! – проклинала она насильника, глотая слёзы.  

Он немного полежал и, вздохнув, лёг рядом, крепко обняв, почти подмяв хрупкое тело девушки под себя. Вскоре уснул. А у неё снова оказалась ночь бессонной.  

– Что же делать? Как дать знать хоть какому-то нормальному человеку в округе, что она находится в самом настоящем сексуальном рабстве? – думала девушка. Но пока всё было напрасно.  

Действия Федора с одинаковой точностью повторялись день за днём. Ксения по-прежнему отказывалась от еды. Она выпивала только сладкий чай и воду, которую теперь оставлял Фёдор на столике в её “ камере”. Через несколько дней своего голодания, она почувствовала головокружение и обрадовалась:  

Вот и хорошо, – думала она. Силы меня покидают, значит, скоро я умру. Сам Бог меня освободит от этого мерзкого существа.  

На шестой день, когда Фёдор увидел, что Ксения, действительно, слабеет, он начал проявлять тревогу и снова, теперь уже ласково, старался уговорить съесть хоть кусочек омлета, которые он приготовил и принёс в комнатушку. Но она, как и повелось, промолчала. А, когда Фёдор ушёл на работу, взгляд упал на вилку, которую тот впервые оставил вместе с едой. Она схватила её и начала ковырять в замке на цепи. Ничего не получилось. И тогда достала из своей растрёпанной причёски шпильку и начала ковырять ею. Времени прошло достаточно много, но замок всё-таки открылся. Девушка чуть не закричала от радости. Теперь стояла задача, как открыть ту дверь, за которой она находилась. И тут на помощь пришла всё та же вилка. Она продела её в щель, и язык внутреннего замка отжала, так как закрыт он был на один оборот. Осторожно осмотрелась по сторонам, выглянула через штору. На улице было ещё совсем светло. Девушка нашла за кроватью свою сумочку. Вытащила телефон. Он пока ещё дышал. Зарядка была на исходе. Дрожащими руками набрала номер Игоря. Через несколько сигналов, не дождавшись ответа, выключила и набрала номер дяди Евгения.  

Она только успела сказать ему, кто её похитил и то, что находится в каком-то дачном поселке. Телефон пискнул и затих окончательно. Девушка спрятала его и сумочку туда же, за кровать. Попробовала выйти на улицу, но дверь была надёжно заперта на замок. Все окна были зарешёчены. Самой ей отсюда никак не выбраться. Оставалась теперь надежда на дядю. Он обязательно найдёт выход, – тихо радовалась девушка, одержав свою первую маленькую победу. Теперь она будет есть и пить, чтобы восстановить силы. Дверь в комнатушку плотно прикрыла, а себя снова примкнула на цепи, и предварительно съела омлет и запила холодным сладким чаем.  

(Продолжение следует)