НА СВЯТОЕ. САМ ПУШКИН. ОПА.

­­­­­­­­­­  

­­­­­­­­­­НА СВЯТОЕ.  

САМ ПУШКИН. ОПА.  

Попал Сергеич под раздачу.  

А был пацан такое Мачо!  

"Пока Свободою горим,  

Пока сердца дя Чести живы... "  

Царя чехвостил в хвост и в гриву  

И проповедовал Экстрим.  

Но был Наташею окручен,  

Женат и ко Двору приучен.  

Цепной домашний Пёс Режима.  

Детишек куча. Не до жиру.  

И Николай – не Алексашка,  

"Плешивый Щёголь, враг труда",  

Пригретый славою Какашка, –  

А ЦАРЬ ЦАРЕЙ, Елдой Елда.  

И Бог, и Воинский Начальник.  

И личный Цензор ПэАэС  

Палач Варшавы изначально.  

Царь Палкин–Вешатель (Пи! здесь).  

И Пушкин – ушки на макушке –  

"Клеветникам России" спел.  

Мог воздержаться. Но – на мушке.  

И крутит Бенкендорф прицел.  

Тут запоешь и не такое.  

Припомнят старые грешки.  

Опять в Михайловском закроют.  

За Няней выносить горшки.  

За милой ветренной Старушкой.  

И с горя пить Печаль из Кружки.  

С палёной влагой пополам.  

Е-бя соседских Милых дам.  

"Я помню Чудное Мгновенье... "  

И просыпаться в ах! – именьи,  

Где Буря кроет Небо мглою  

С больной кудрявой головою.  

И это только лучший случай.  

Жандарм Европы лют и крут.  

Найдётся место и покруче,  

"Во глубине сибирских руд. "  

"Отпетых" – сразу к эшафоту.  

Иль пук шпицрутенов под зад.  

Уже сцыкотно стало шо-то.  

И Конституция – не фарт.  

Кавказ. Сверкающие Пики.  

Черкесов Стаи дикий вой.  

Экс–Декабристов Бунта Клики.  

Идут в Последний Смертный бой...  

Тут не Тифлиса бани с чаем,  

С Тамарой, ветряной Княжной.  

"Тут нас ебут, а мы крепчаем",  

Под пушек гром дружа с Ханой.  

(Поэт немного напроказил –  

Херррак! – наказан. На Кавказе.  

И Полежаев ты ли, ль Пушкин –  

Решают Диких Горцев пушки. )  

И на Чужую Воду дует.  

Чтоб молоко не обожгло.  

А то б вообще, с какого xyя,  

Восславил тех Времён Xyйло?  

"Иль Русского Царя уже бессильно слово? "  

"Иль Русский от Побед отвык? "  

Повсюду Клин, и так – и так хуёво.  

И вырвал Саша "дерзкий свой язак".  

И глубоко засунул в жопу,  

Коря надменную Европу.  

Забыв "Свободы" пылкой стрОфу  

Под чутким оком Бенкендорфа.  

Стал Камер-Юнкером внатуре.  

Придворный Гений на посылках.  

Завклубом по Культур–Мультуре.  

С Душой Возвышенной, Чувствительной и Пылкой.  

А жизнь идёт. Поэт ваааще на нервах.  

А тут Супруга – "Бэ" и даже Стерва.  

Карочи – та ещё, прикинь, "Наташа".  

И Саша Пушкин с Мойки – у параши.  

Арапский Ген в крови огнём бунтует.  

Ручонки тянутся к рапире и Лепажу.  

Но Родственник – картечью в печень вдует,  

А Саша – из лепажи нахуй мажет.  

Семейной Драмы Буйный Темперамент.  

Давно забытые Фамильные разборки.  

Дантеса – нахуй из России департают.  

А Пушкин – том. Стоит себе на полке.  

/Мемориальный дом на Мойке.  

Стихи о Дружеской Попойке.  

"Онегин" – школьная программа.  

Праправнук Эфиоп Абрама.  

Любимец Муз. Звезда Отчизны.  

Певец Свободы. Светоч Жизни.  

Лицея выпускник–повеса.  

Убитый пидором Дантесом.  

Всей Мировою Закулисой  

И Геккереном, Старой Крысой,  

Царь-Николаем. Дорфом Бенкен.  

Придворной Камарильи Пенки.  

Слуга Царю, Отец Солдатам.  

Родоначальник Демократам.  

Любитель Женщин Кучерявый.  

Навеки увенчáнный Славой. /  

И кое–где – торчит ещё СтатУей.  

С приписанным по–русски членом ("хуем").  

Который пишут Наши на заборе,  

Европе лапотной ублюдочной на горе.  

ЕВРОПЫ ЛАПОТНАЯ СВОРА.  

Под Феодалом ли, Буржуем,  

С Псом–Сукой Рыцарем в Мажоре,  

С которой мы в Извечном Споре,  

И раком как-нибудь Ей вдуем.  

По сами, извините, помидоры.  

Покончив Старые Былинные Раздоры.  

От Португалии до Батькиного Бреста –  

Евро-не-Весту ВЖО ПУ изневестим.  

Как Скифо–Азиат–Сармато–Гунны.  

С Душой Возвышенной, Загадочной и Юной.  

Старушку–Евро Шлюшку на Закате –  

В спалённой хате хором обрюхатим.  

Так завещали Пушкин с тем же Блоком  

И Толстоевский с Невским ненароком.  

Высоцкий, Бродский, Лейба Тигр Ошанин.  

И Сибиряк, который вовсе Мамин.  

Мы их Наследники по Делу и по Праву.  

Пойдём в Последний нахуй Бой Кровавый.  

Как нас учил Вечноживой Ильич Картавый  

И Лейба Троцкий с перманентной тётей Хаей.  

Товарищ Сталин, Маршал Жора Жуков.  

Кобзон, Любэ, Газманов и Безруков.  

Порвём пасть "Тиграм", "Леопардам" и Шакалам.  

Культуры Русской Мощным Причиндалом.  

***  

Им не понять Души впизду Великой.  

Что ищет Бури нахуй с Непогодой.  

У нас Божественные вжопу Лики.  

И мы Величия пиздец на Пике.  

Они ж – моральные Уöбища Уроды.  

Гей–вырожденцы пидарасы недотыки.  

С короткой сморщенной покоцанной пипиской  

И языком весьма таки английским.  

Немецким, шпанским или же ж французским.  

Непонимающие вжопу нахуй русский,  

Язык Великий и вообще пиZдец Могучий,  

Блять, Вырожденцы. Трансвеститы. Евро–Чукчи.  

Чучмеки суки Евро-Вырожденцы,  

Блять, развяжите нахуй полотенцы!  

Порву за Пушкина впиZду пиZду внатуре!  

И пусть сильнее грянет вжопу нахуй Буря!  

Греми Аврора залпом Миру – Мира!  

Конём крепчает Пушкинская Лира!  

За Пушкина ответят, эти суки!  

Вперёд, Аттилы Гунны Чингачгуки!  

Да. Скифы мы. Сарматы. Азиаты.  

Приходит Горький Час Банкротства и Расплаты.  

И гордо реет над Путчиной Буревестник.  

И Пушкин ставит нахуй жирный Крестик.  

И Путин щуча сучье волчье НАТО,  

Летит Стремительным Немеркнущим Домкратом,  

Глаголом Пушкина, как Солнышком согретый,  

Великий Вождь Страны Оторванной Отпетой.  

Могучий Витязь в Блеске Яркой Вящей Славы  

СОРТИРА ПРОСРАННОЙ ОТЕЧЕСТВОМ ХАЛЯВЫ.