Viva Roma! Первый концерт года

Не имей сто рублей, особенно в штатах, а имей хороших друзей! Без хороших друзей, напомнивших мне о том, что уход в работу дело хорошее, но работа – не монастырь и надо развлекаться, я бы не посмотрел расписание концертов и сегодня пропустил бы хорошую программу. Спасибо!  

*  

Вероятно в связи со вчера описанным событием – возможным решением парадокса да Винчи, а может быть и нет, но сегодняшний репертуар отличался качеством и текстурой, которых не было в прошлом семестре. (скорее всего, выбор репертуара зависит от дирижёра, а нам достался мирового уровня, австралиец Kynan Johns, в резюме которого, помимо многого остального позиция ассистента для Lorin Maazel и Zubin Mehta. Для знающих больше ничего добавлять не надо, а для не знающих -просторы интернета).  

*  

Открыли программу небольшой, но очень интересной работой современной американской скрипачки и композитора Jessie Montgomery "Starburst", которая изначально была написана для струнного ансамбля, но Jannina Norpoth сделала оркестровку для полного оркестра. Я не был знаком с Mongomery ни в одной из её форм и рад знакомству. Со слов композитора, она преследовала цель создать поток звуковых красок который по своим текстуре и темпераменту напоминал бы звёздный взрыв – одновременное или близкое по времени множественное рождение звёзд с таким выбросом энергии, что его не может не заметить галактика. Надо отметить, что композитору удалось за 4 минуты развить бурную деятельность. Чувствуется, что скрипка – её инструмент.  

Не менее интересным является и то, что композитор родилась и выросла в довольно афро-американском Нью Йорке, но в этой композиции я не заметил традиционной для этой культуры «джаззвости», при том, что явно классическая школа была приправлена скорее латинскими текстурами.  

Как я уже отметил, я рад знакомству с новым именем. В этом веке мало кто сочиняет качественную классику, все рвутся в классики с халтурой.  

*  

На наш общий (мой и моих друзей, по чьей милости концерт пропущен не был, ) взгляд, вторым номером должен был быть третий и потому я пойду именно в этой последовательности.  

Третья симфония бразильского композитора Heitor Villa-Lobos была в основном интересной, но, как было подмечено чувствительным ухом одного из моих компаньонов, третья часть отличалась текстурно от первых двух, (скорее всего потому, что в 1919 году было в симфонии всего 3 части, без теперешней третьей, которую композитор вставил в 1955 году, потому и 2 даты у работы), и, как профессиональным ухом одного из моих компаньонов – последняя часть показалась немного «пустоватой», вероятнее всего потому, что она «вдохновлена» («Кто говорит «плагиат», я говорю – традиция» (цитата из великолепного мультфильма «Моя любовь – моя морковь», часть пятая «Опера») кусочком второй части шестой симфонии господина Чайковского, к тому времени «ныне покойного». Да, я вижу обращённую в мою сторону волну любителей Ильича, но я, как скала, буду упорствовать – ну нечего было сказать Петру к концу своей жизни. Видимо «бугристость» и переживания по её поводу, а так же не всегда преодолимая тяга к молодым мальчикам, иссушили «фонтан фантазии», а может и пьяная тоска из пятой симфонии. Короче, назвал классик свою симфонию верно, хоть и языком ошибся – думал, что «pathetique» будут читать на французский манер, как «чувствительная», но нужно читать на современный американский манер – «pathetic» (жалкая, убогая).  

Не взирая ни на что, симфония интересная, часто живая и экспансивная, написанная для огромного оркестра. Как и первый композитор программы, Вилла-Лобос был струнником – виолончелистом и гитаристом, что объясняет 50! скрипок и по 12 каждого инструмента – альтов, виолончелей и контрабасов (хотя нам сегодня выдали всего 6 контрабасов, если я не ошибаюсь. «Тиграм не додали мяса! »). Но и ополовиненные, контрабасы своё дело сделали хорошо, как и остаток оркестра!  

^  

Третья, и на сегодня заключительная) часть Марлезонского балета (зачёркнуто) концерта (написано вместо) была занята композицией «Pines of Rome» («Сосны Рима») итальянского скрипача-композитора Ottorino Respighi, который был учеником Римского-Корсакова и первой скрипкой в Русском Имперском (Мариинском) театре, но в там долго не задерживался.  

Как и с остальными работами вечера, я с этой работой, как и её композитором, знаком не был и рад знакомству.  

«Pines of Rome» – вторая из трилогии тональных поэм, является, своего рода, «временами года», в которых каждое время – часть человеческой жизни, жизни Рима и времени суток. Помимо этого, географическое расположение частей Рима, озаглавивших совой части, движутся по кругу, против часовой стрелки, подходя друг к другу, но не пересекаясь -между частями долгие паузы.  

Первая часть отправляет слушателя в сад виллы Борджиа, где композитор видит играющих в войну детей в современном парке виллы Борджиа.  

Вторая часть предлагает вниманию Рим времён раннего христианства в Катакомбах – дети исчезают, появляются подземелья, тоннели, туда ушедшие и там пропавшие. В этой части довольно приглушённые тона, вплетения католических гимнов и очень вкусная цитата из Sanctus – соло на трубе а сценой. Эта часть могла бы называться «Дети подземелья».  

Третья часть приводит слушателя на холм Януса в полнолуние. Эта часть посвящена двуликому богу начала и конца. В этой части была впервые в классической музыке использована пластинка с записью пения западного соловья. Соловья записывал не сам композитор, но запись сделана именно на холме Януса.  

Последняя, четвёртая часть, завершает путь у Аппиевой дороги, где Рим ГРЕМИТ! Дополнительные пары трубачей с обоих балконных флангов, потрясающий объём и текстура, гигантский Равелевский финал!  

Я не удивлюсь, если я вскоре обнаружу эту тональную поэму в своём листе! Я уже слышу этот финал в момент открытия еды для моих детей во время обеда!  

Viva Roma!