Корни

КОРНИ  

Какое значение имеет что-либо? В какой-то момент я не обнаруживаю свое сознание в теле. Оно улетает так далеко, что мне кажется, что я сижу на коленях у Бога. И сказать нечего, а всё, что скажешь – бессмысленно. Поймут или нет, какая разница? Главное – проснуться завтра вовремя.  

***  

А не свернуть бы нам? Жду вот поезд, жду. Толку ведь никакого. Во рту остался вкус портвейна, я бы не назвал его неприятным, скорее, меня сушило. Казалось, что он слишком сладкий, красный и плотный. Не сказать, что стало красочней, скорее я почувствовал прилив сил. Интересный. Не важно. А может, я его и вовсе уже пропустил, этот поезд. Я услышал шум электрички, она шла по противоположной колее. Да что же за невезение такое? Может, я её все-таки пропустил? Или она сломалась? Мне неизвестно, мне просто нужно добраться отсюда домой. От теплоты внутри желудка становилось легче. Было бы неплохо поесть. Что-нибудь мясное или сладкое.  

На улице стемнело, погода была мокрой. Подходил мой поезд, я вздохнул с облегчением. Опоздал, он просто опоздал.  

Внутри было влажно. Кондуктор был нематериальным. Скорее, похож на душу, грустную и депрессивную. Мне показалось, что его работа ему не нравилась, и он хотел, чтобы все это поскорее закончилось. Но, возможно, мне так показалось. Он даже не обратил на меня внимания, а по сути, как привидение пролетел мимо. Нет, то, что он был нематериальным, наверное, неправильное утверждение. Он, скорее, был газообразным, скучным и серым.  

Пассажиры молчали. В целом, они были воспитаны, и никто не хотел никому мешать. У меня работал только один наушник. Было влажно, стекла запотели изнутри. Хорошо, что мне нужно проехать всего лишь семь остановок.  

***  

Побаливает сердце. Странная погода весной, когда хочется убежать, а некуда. Если движение – это жизнь, то я давно уже мертвый. Врос корнями в диван, который, как по мне, уже давно врос теми же корнями в фундамент четырехэтажного дома, в котором я провел всю жизнь.  

Сегодня увидел соседку, она была с парнем. Мне кажется, они посмотрели на меня презрительно. Из-за этого не хочется выходить из дома. Парень приехал на машине, он работает таксистом. Мне его жаль, ведь он работает, чтобы обслуживать интересы своей подружки. Он стал жертвой подмены понятий, которой занимаются женщины для манипуляции мужчинами.  

Я зашел в холодный подъезд. Когда в моих краях наступает весна, то в подъезде холоднее, чем на улице. Мне показалось, что женщины в будущем истребят мужчин. Но данное умозаключение, которое я абстрактно поймал, видимо, от холода подъезда, является истиной.  

В двери начал поворачиваться ключ. Он издавал противный звук, который нарушал моё одиночество. Не то чтобы я любил быть одиноким, но иногда мне казалось, что присутствующие в доме ограничивают мою свободу. Я вечно ждал их осуждения, из-за того, что мог вести себя странно. Я мог проходить по комнате туда и обратно в течение нескольких часов, а потом уснуть. Сам себе я говорил, что исчерпал свои мысли, а значит, исчерпал смысл сегодняшнего дня.  

Материальное интересовало все меньше, от этого я буквально сходил с ума и не мог найти общего языка с людьми. Мне казалось, что они несут такую огромную глупость, что мне было также глупо на эту глупость отвечать. Марать сознание.  

Иногда одна фраза заставляла заняться самокопанием на целый день, но говорить о моих выводах об этой фразе окружающим было так же бессмысленно, как и обсуждать её у себе в голове.  

Соседка посмотрела презрительно, видимо, потому, что я свободный человек, и её бесит это. Мне жаль её парня.  

***  

Как же противно. В бокал для шампанского была налита водка, лично мне она попахивала жженой резиной. Подташнивало, вот только не от дешевого алкоголя, а от действительности. Дешевой действительности, пьяных обруганных декораций, которые будто создавались с похмелья на быструю руку.  

На полу валялись медицинские перчатки. Пол был сделан из дерева, которое начинало гнить. Комната кишела насекомыми и людьми, которые уже несколько столетий живут вместе. Грел камин, дворецкий был без двух пальцев, ему их откусили бродячие псы, которые пришли воровать курей. У него была странная стрижка, он всячески пытался скрыть, что лысеет, поэтому длинные немытые волосы были зализаны назад. Кажется, что этот дворецкий действительно работает здесь за еду.  

Я любил спускаться в подвальное помещение. Там было сыро, иногда стены дрожали из-за проезжающего мимо паровоза. Из окна в доме напротив я видел даму с зонтом в роскошном платье. Она прятала взгляд и единственное, что у нас было на тот момент общее, это провожать взглядом по колее шумящие паровозы. На третьем этаже жила старая дама с внучкой. От неё ужасно воняло немытым животным, и я не знаю, как молодая пятнадцатилетняя внучка спала с ней в одной комнате. Или она настолько привыкла, или у неё просто не было выбора. Человеком эта старуха была неприятным и искала во всех и во всем изъяны. Внучка же была молчаливой и молодой. Дворецкий закидывал дрова. Эта зима, как по мне, выдалась особо грязной.  

***  

Я неживой, будто бурлящая грязь во время землетрясения. Моё тело – просто инерция, последствия большего взрыва. В этом нет никакой стабильности, обычная лужа грязи почему-то не интересна среднестатистическому обывателю лишь потому, что она не отличается от других.  

Аномальное – это что-то неестественное, а значит, вероятность увидеть это другому индивидууму уменьшаться. Если вероятность меньше, тот, кто это видел – победитель, ведь у него есть хоть и незначительный, но зато незабываемый опыт.  

В действительности все намного проще. Наша действительность – это черная точка на белом листе бумаги. Кто знает – тот поймёт, а кто не знает, тому, видимо, просто не нужно это понимать.