Миллион голосов ная

1.  

Жил когда-то на свете пастух молодой,  

Хоть и бедный, но светлый душою.  

И случилось ему идти дальней тропой  

Как-то знойной июльской порою.  

Долго брёл он меж хвойных лесов и полей,  

Золотых от колосьев пшеницы.  

Только дождь все не шёл, и уже много дней  

Нечем было тем землям напиться.  

Зной томил, оставляя без жизненных сил  

Пастуха, и землю, и природу.  

А воды оставался последний кувшин,  

Хоть и странник берёг эту воду.  

И под вечер он сбился с дороги своей,  

Заблудился в лесу заповедном.  

И увидел он в чаще засохший ручей,  

А над ним — увядавшие ветви.  

И сказал ручеёк: «Эти травы, дубы  

Я питал, а усохну бесследно…  

Но хватило б мне только кувшина воды,  

Чтоб спастись, чтоб дожить до рассвета».  

Без раздумия, взял свою воду пастух  

И отдал её всю, без остатка.  

И ожил ручеёк, что был сгублен, был сух,  

Зажурчал еле слышно, но сладко.  

И рябина подняла увядшую ветвь,  

И поднялись душистые травы  

И сказали: «Спасибо тебе, человек,  

Без тебя мы б засохли, пропали».  

Ручеёк прожурчал: «Вот спасибо тебе!  

Спать тебе не придётся под небом:  

Защитит тебя ночью высокая ель;  

По утру наградим тебя щедро».  

Ночь прошла. На рассвете с высоких небес  

Хлынул ливень живительный, свежий.  

Напоил, оживил он и поле, и лес,  

Стал ручей полноводным, как прежде.  

А пастух уж проснулся и водит: тростник  

Вырос за ночь у вод тех журчащих.  

Удивился пастух, а ручей говорит:  

«Срежь тростник, он хранит твоё счастье».  

Срезал путник те стебли, из них смастерил  

Флейту звонкую — най сладкозвучный.  

Попрощался с холодным ручьём голубым  

И с задумчивым лесом дремучим,  

Попрощался, и в путь он отправился вновь  

И дорогу нашёл свою вскоре.  

И с тех пор этот най тростниковый с собой  

Все носил он и в счастье, и в горе.  

2.  

Вот пастух каждый день до рассвета встаёт  

И на поле стадá загоняет.  

Так, бывает, на лысую гору взойдёт  

И на нае своём заиграет.  

Колыхнется стена заповедных лесов,  

И под песней проснётся равнина…  

Най поёт, и его миллион голосов  

Снова солнце разбудит, поднимет.  

Слышен в песне той звон и журчанье реки  

С низким гулом холодного ветра.  

Слышен шум пожелтевшей опавшей листвы,  

Слышны птичие песни рассвета.  

Звук дождя, скрип снегов белоснежных, звон трав,  

Что в лугах бубенцами раскидан.  

Слышна песня земли, и озёр, и дубрав,  

Слышна песня всего в этом мире.  

Коль считать голоса того хора начнёшь,  

То, конечно, со счёта собьёшься.  

Кто-то видит в той песне холодную дрожь,  

Кто-то — лето и тёплое солнце.  

От неё становилось светло и легко;  

В ней звучало своё вдохновенье.  

Отзывались те звуки в душе глубоко,  

Словно ветра весны дуновенье…  

По утру выходили сельчане с домов,  

Долго слушали тихую песню.  

Она будто бы полнила смыслом их кровь,  

Чем-то с детства знакомым, чудесным.  

И работа их спорилась: шли их дела  

Незаметно, легко и на славу.  

И смеялась, и плакала с песней душа;  

Долго музыка в сердце звучала.  

Время шло, и заметили люди тогда  

В песне ная могучую силу,  

Ведь любое несчастье, напасть иль беда  

Их село стороной обходило.  

Ну а если же некто сюда подходил  

Да с намерением темным, недобрым,  

Терял разум, бежал он и падал без сил,  

Будто скованный страхом холодным.  

И, как речка, текла деревенская жизнь  

Без тревоги: спокойно и мерно.  

Жили люди — во счастье их годы неслись —,  

И любили друг друга и землю.  

И цвели за окном золотые луга,  

И колосья дрожали под светом,  

И шумели дубы, и петляла река…  

Год за годом текли незаметно.  

3.  

Пел в легендах своих благодарный народ  

О флейтисте, о нае волшебном.  

Каждый рад был завидеть его у ворот,  

Пригласил б себе в дом непременно.  

Но пастух не ходил уж в деревню давно,  

Жил отшельником в чаще тенистой.  

И к утру выходил неизменно на холм,  

Чтоб залиться мелодией чистой.  

Так и дальше бы здесь приходили года,  

И деревня не знала б о бедах,  

Но несчастье внезапно пришло и сюда,  

Будто молния с ясного неба…  

На деревню хотели бандиты напасть  

Во главе с атаманом суровым.  

Только встретила их череда неудач —  

Те деревню оставили снова.  

Лишь потом атаман услыхал, что земля  

Под защитой волшебного ная.  

И побрёл атаман сквозь леса и поля,  

Пастуха отыскать там желая.  

В заповедном лесу тот увидет его —  

Бородатого, белого старца,  

Что уж больше ста лет как по жизни идёт,  

Помогая земле улыбаться.  

Поднял лук атаман, натянул тетиву,  

И стрела полетела беззвучно.  

И пастух, поражённый, упал на траву,  

Верный най уронил сладкозвучный.  

Лес утих, догорел за холмами закат,  

Мир укрыв тишиною печальной.  

А вдали одинокого грома раскат  

Прозвенел отголоском прощальным…  

Но зажегся рассвет. Ручеёк голубой  

Побежал среди леса несмело  

И омыл он живой, чудотворной водой  

Пастуха бездыханное тело.  

И тогда превратился флейтист в соловья  

И вспорхнул на высокие ветви.  

Ясным светом его обласкала заря,  

Освежили поля влажным ветром.  

Он помчался на холм близ деревни родной  

И запел свою светлую песню.  

Небосвод засиял, как алмаз, синевой,  

Солнце ясное встало над лесом.  

«Будет светлым и добрым сегодняшний день, » —  

Люди думали, песне внимая.  

И, мелодию слыша, разбойники те  

Все без духа на землю упали.  

И с тех пор каждый день щебетал соловей  

Песню жизни, добра и рассвета.  

Проносил меж холодных и пасмурных дней —  

Год за годом берег, век за веком…  

* * *  

Той деревни затерянной нет уж давно —  

Её жители город избрали.  

Не ценили ни землю, ни дом свой родной,  

И уехали в серые дали.  

Но той жизни, что здесь незаметно цветёт  

Нет счастливей и чище на свете…  

Говорят, в тех местах и сегодня поёт  

Свою песнь соловей на рассвете.  

Может, вам посчастливится там побывать —  

В светлых рощах, меж чистого поля.  

И ручей чудотворный в лесу отыскать,  

И напиться живою водою…  

Вы услышите тёплым и солнечным днём  

Песню вольную этого края;  

Незаметная птичка щебечет её  

Голосами волшебного ная.