Тюльпаны

Глава 1  

Стас не то чтобы совсем не любил работать, скорее, ему пока еще не попадались достойные варианты. Единственным постоянным занятием в его жизни было рисование, которое помогало не замечать, какими длинными и пустыми иногда бывают дни. Но со временем Стасу все-таки подвернулась работа, которая подходила практически идеально.  

Старый сторож Михалыч докладывал обстановку:  

– Значит так, Стас, смотри внимательно!  

Михалыч был товарищем его отца, он работал здесь уже второй десяток лет. Его густые черные усы и грубый голос создавали довольно суровый образ, особенно на рабочем месте.  

– Не забывай, ты находишься на старом военном объекте. Хоть сейчас он таковым не считается, но атмосфера здесь сохранилась. Брать руками ничего не нужно, да и, если быть откровенным, то и дальше твоего рабочего места лучше никуда не ходить. Обход, понятное дело, никто не отменял, но, по факту, это никто не контролирует. Можешь пройтись, размять ноги, ты ещё молодой, энергии много. А я такое редко делаю.  

Стас кивнул.  

– Значит, дальше. Это твоё рабочее место.  

В углу огромной комнаты стоял небольшой деревянный стол с монитором. На нем были сложены записные книги и журналы, которые никто не открывал и не трогал лет пять-семь, если не больше.  

– Вот твой монитор с камерами, тут, думаю, всё понятно. Пятая камера иногда барахлит. Там возле неё стоит швабра, ну, если она тухнуть начинает, ты её там шваброй постукай, и всё будет в порядке. Видимо, отходит что-то, не знаю. Вот микроволновка и чайник, голодным не останешься. А теперь – самое главное. Кнопка вызова полиции, в случае проникновения на объект, находится у тебя под столом. Запомни, ты числишься как гражданское лицо, и заламывать, а уж тем более кого-то бить, права ты не имеешь, все ясно?  

Стас двинул плечами.  

– Да, вроде, ничего сложного здесь нет.  

Михалыч одобрительно кивнул.  

– Здесь ты прав.  

Они находились внутри огромного маяка, который много лет назад направлял военные корабли. Сейчас, спустя долгое время, когда от былой военной мощи уже ничего не осталось, это здание выполняло роль одного из архитектурных достопримечательностей города и называлось "Тюльпанов сад" или "Тюпьпановы сады". Каждый говорил, как хотел, но сути дела это не меняло.  

Михалыч продолжал своим грубым непривычным басом:  

– Значит так, на смену выходишь завтра, сменишь меня. Связка ключей висит всегда на одном и том же месте, не вздумай перекладывать. Были уже желающие, с этим повнимательнее.  

– Ну, это понятно.  

– А так, в принципе, все. Главное не опаздывать, а сложного здесь нет ничего. Ах, да. Забыл сказать, но это, думаю, и ежу понятно. Серверами и аппаратурой, которые мы охраняем, пользоваться запрещено.  

– Это тоже понятно.  

– Ну, раз тебе всё ясно, значит, свободен. Бате привет.  

Они крепко пожали друг другу руки, Михалыч провел его до двери, и Стас начал бодро спускаться по длинной винтовой лестнице. Он был рад, что все эти формальности закончились, и, сказать по правде, немного волновался перед своим первым рабочим днём.  

Погода была теплой и солнечной, казалось, улица приветливо улыбается. Стас хотел пойти в парк и сделать там пару набросков, но потом он подумал, что это будет выглядеть слишком вызывающе, а лишнее внимание людей он не любил. В своей новой работе Стас, как ни странно, видел творческое начало и, по факту, мог бы свободно назвать это работой своей мечты.  

На улице стоял тот самый запах свободы, из-за которого человеку хочется жить и мечтать. По свежеубранным улицам с выкрашенными в белый цвет бордюрами беззаботно гуляли люди, многие из них были с детьми. Стас подумал, что хорошо было бы пойти и рассказать отцу, как всё прошло. А прошло всё, собственно, намного быстрее и лучше, чем ожидалось.  

Выходные дни отец почти никогда не проводил дома, поэтому Стас сразу направился в гаражи. Во дворах привычно бегала детвора, старики играли в домино, а малыши зачем-то собирали в кучу каштаны.  

Гараж оказался закрытым, но в конце ряда одна из дверей была открыта нараспашку. Это был гараж дяди Жени. Он, как практически каждый провинциальный человек, в жизни любил две вещи: чинить свой старый автомобиль и напиваться до беспамятства.  

– Здрасьте, дядь Жень!  

Тот копошился под капотом своего автомобиля.  

– О, Стас, привет, что нового?  

– Да вот, на работу ходил устраиваться.  

– Работа вещь нужная, да еще и в твоем то возрасте. Это лучше, чем дома сидеть или пиво по дворам пить.  

– Ну так-то лучше, да.  

– А куда устроился? Завод какой-нибудь?  

– Нет, сторожем, на "Тюльпанов сад".  

– Ого, такие непыльные вакансии у нас в городе редкость. Да и видок с высоты птичьего полёта, красота!  

– Да уж, лучше и не придумаешь.  

– Я бы вот тоже сторожем пошёл, надоело мне всё это, возраст своё берет, спокойствия хочется.  

– Ну так Вы поспрашивайте, может, и вам повезёт.  

– Всему своё время. А ты чего пришёл то?  

– Так я отца ищу, вы его не видели?  

– Видел, он закрыл гараж и ушёл куда-то с Витькой.  

Витя, старший брат Стаса, работал автомехаником и был крепким и надёжным парнем.  

– Ясно, дядь Жень. Ну ладно, пошёл я, не болейте.  

– И тебе не хворать, заходи!  

Похоже, все уже дома. Кроме старшего брата Вити у Стаса была ещё и младшая сестра Вика. Она была немного замкнутой и живому общению с людьми предпочитала чтение книг. Родственники часто говорили о ней, что она «не от мира сего». Вика вечно скучала на всех семейных мероприятиях и считала тех, кто о ней такого мнения, людьми недалёкими, что, по правде, таковым и являлось.  

Так они и жили в трёхкомнатной квартире всей семьёй. В одной комнате были отец с матерью, в другой Стас с Витькой и в третей, самой маленькой комнате, жила Вика. Так продолжалось до того момента, пока Витька не нашёл себе девушку и не поставил всех перед фактом, что жить он теперь будет отдельно, а комната останется Стасу.  

Эта новость была очень радостной для Стаса, поскольку дефицит личного пространства он ощущал всегда. Чаще всего он предпочитал просто не думать об этом, тем более, практически все его знакомые жили в похожих условиях. Мало кто мог похвастаться не то чтобы отдельным жильем, а хотя бы собственной комнатой.  

Витька как раз забежал забрать что-то из своих вещей. Он поинтересовался у Стаса, что там по поводу работы. Тот рассказал, что всё отлично и пока что его все устраивает. В разговор, как обычно, влезла мать и сказала, что работа Стасу подходит идеально, ведь он будет заниматься тем, что больше всего любит – ничем. Витька и мать засмеялись, но Стаса этот подкол совершенно не задел. Сам себя он бездельником никогда не считал, да и окружающие, собственно, тоже.  

Стас смотрел на собирающего сумку Витьку.  

– Ну а свадьба то когда?  

– Не знаю, с деньгами сейчас тяжело.  

– А когда было не тяжело?  

– А ты чего паришься? Как будет, то тебя я пригласить не забуду.  

– Ну уж не забудь.  

Витька застегнул сумку и посмотрел на брата.  

– Ладно, а если серьёзно, то я буду скучать, малой.  

– Ты сейчас за семью думай, я уж тут не пропаду.  

– Заходи чаще.  

– Та захожу.  

Они крепко обнялись, и Витька ушёл.  

На кухне мать разговаривала с отцом.  

– Видишь, как время летит, уже и дети повырастали, а мы будто недавно сами съехались.  

Отец смотрел на тарелку с борщем и полную рюмку. Его взгляд был привычно пустым, а по лицу нельзя было прочитать, о чем именно он сейчас думает.  

– Летит время, летит. И ничего ты с этим не поделаешь.  

– Уже и внуков скоро увидим.  

– Дай Бог, главное, чтобы все здоровы были.  

В их диалоге были слышны ноты печали, но жизнь идёт своим чередом, на который человек не в силах повлиять. В каждом возрасте есть что-то хорошее, и каждый должен находить в себе силы достойно пройти этот путь от начала и до конца.  

Завтра утром Стасу нужно было на работу. Он был рад этому, хоть и волновался немного, но что может пойти не так?  

Разве что на землю упадёт метеорит, или к нам прилетят инопланетяне и объявят войну, но в таком случае и деньги уже будут не нужны.  

Стас подумал, что здорово бы было через пару недель поехать с отцом на рыбалку. Он поел, приготовил папку с чистыми листами и набросками, и лёг спать. Стемнело. А может, в снах больше правды, чем наяву? Кто из современников осмелится доказать, что такое правда?  

Утром было прохладно, Вика уже копошилась на кухне, заваривая себе кофе, зависимость от которого она не отрицала. Каждое утро это был ее особый ритуал, который она старалась провернуть в одиночестве, пока все еще спят.  

Стас поздоровался и начал есть остывшую яичницу, которую ещё вчера вечером приготовила ему мать, чтобы с утра он не терял времени.  

Он спросил у Вики:  

– Ты что-то знаешь о "Тюльпановых садах"?  

Она сонно и немного саркастически улыбнулась.  

– Я много чего знаю, именно поэтому меня в семье и считают самой глупой.  

– А я думал это из-за твоего высокомерного поведения по отношению к другим.  

– Нежелание общаться, когда с тобой заводят диалог ради диалога, в современном мире уже считается высокомерием?  

– Вот именно об этом я и говорил. Язвишь вечно, вместо того чтобы отвечать по факту.  

– Что именно ты хотел бы узнать?  

– Что угодно.  

– Что угодно тебе может рассказать любой житель нашего города. Ты сходи на работу, осмотрись для начала. Мне самой было бы любопытно послушать о том, что происходит там внутри.  

Стас дожевал яичницу, взял чашку, которую сестра держала в руках, сделал из нее большой глоток кофе и отдал назад.  

– Ладно, посмотрим. А ты не будь такой язвой, а то замуж никто не возьмёт, так и будешь с родителями до конца жизни жить.  

– А, может, я именно этого и добиваюсь?  

– Пока.  

Он взял сложенный с вечера рюкзак и тихо захлопнул за собой дверь, чтобы не разбудить родителей.  

Рабочий класс сонно передвигался по улице, прохожие на ходу чуть заметно кивали друг другу. Это были люди, которые вряд ли были знакомы лично, но пересекались на одном и том же месте и в одно и то же время на протяжении нескольких трудовых лет.  

Стас прошел мимо цветущих клумб возле фонтана в парке. Он думал, что было бы неплохо нарисовать тот самый маяк, но этим он займётся потом. Сейчас же нужно настроиться на длительный отдых. Нужно закрыть все двери, изучить обстановку, а изучать здесь определенно было что.  

Сами "Тюльпановы сады" были расположены на трех этажах, и каждый этаж был забит старыми серверами, которые собирали пыль. Рабочее место Стаса находилось на последнем этаже, на самой вершине маяка.  

Кстати, этажи здесь называли «уровнями», на каждом уровне хранились сервера в алфавитном порядке, примерно по сто штук на каждую букву.  

Двери маяка открыл Михалыч, он встретил Стаса крепким рукопожатием.  

– Смотри там, чтобы ключи все на месте лежали.  

– Ну, это я еще вчера запомнил.  

– А больше тебе знать ничего и не нужно, умник.  

Михалыч улыбнулся, но было видно, что на его хмуром лице улыбка – редкий гость.  

Они попрощались, и у Стаса начался его первый рабочий день в "Тюльпановом саду".  

Из окна было видно деревья, небо, окраину города вдали, но самым главным зрелищем было бескрайнее море. Это было неописуемо. С высоты птичьего полёта море было живым. Слишком мощное и бесконтрольное для маленького человека, оно напоминало гигантский живой организм, величие которого мог осознать лишь тот, кто проводил достаточно времени с ним наедине. Моряки, рыбаки или просто те, кому повезло родиться недалеко от берега, те, кому повезло наблюдать за мощными волнами и дождями, за выброшенными на берег медузами и закатом за горизонт, наверняка знали об этом, но не спешили делиться с остальными.  

Стас выложил свою еду на стол. На обед был рис с мясом и суп, который мама налила в литровую банку. Не увидев ничего интересного на камерах наблюдения, он стал изучать охраняемый им же объект.  

Пыльные ряды забытых и однообразных блоков, из которых торчат провода, были аккуратно уложены на стеллажи. Похоже, это уже никогда не пригодится человечеству. Из окна доносился знакомый с детства запах моря. В какой-то момент всё погрузилось в зловещую тишину. «Ничего и никого» – вполне подходящее описание этого места.  

Время текло медленно, как и мысли в голове. Стас подумал, что было бы забавно пустить в народ информацию о том, что в этом старом маяке водятся призраки. Это могли быть призраки моряков из разбитого корабля. По ночам они бродят в поисках того самого смотрителя, который не зажег им свет, чтобы они смогли найти берег…  

Маяк был городской достопримечательностью, каждую ночь он освещался красиво и ярко, даже немного пафосно. С приходом темноты наступило время зажечь огни. Для этого нужно было спуститься вниз, а потом как-то добраться по круглой лестнице обратно наверх. Процедура не из приятных, а учитывая, что это была единственная физическая нагрузка за весь день, это раздражало ещё сильнее. Человек довольно странное существо, настолько странное, что его часто может погубить элементарное незнание меры. Примеров множество: алкоголизм, жажда денег, безумная любовь к другому человеку. Современное человечество вдохновляют богатые и несчастные больше, чем счастливые и с чувством меры, ведь жизнь вторых до ужаса рутинна и скучна. Если ты уже начал лениться, то хочется большего и большего, и тогда спуск в самый низ маяка уже воспринимается как настоящий подвиг.  

Поднимаясь по лестнице, Стас думал о Витьке. У него никогда даже мысли не было, что брат может покинуть дом, ведь с самого рождения они были вместе. А скоро и Вика может уехать. И родители тоже не вечны, так что же делать простому человеку, когда в жизни у него не остается никакой опоры? Наверное, пить и в тумане мыслей пытаться найти эту самую опору там, где её никогда не будет.  

Только лишь заполночь Стасу удалось задремать. К утру стало холодно, а тело будто весило в 2 раза больше. Стас умылся, заварил себе чай и пошел вниз выключать свет. Обычно этим занимались на смене караула, но его молодой организм требовал размять мышцы.  

На смену пришел третий охранник по имени Андрей. Это был мужчина средних лет, коротко стриженный, с натянутой, грустной улыбкой и татуировкой в виде черепахи на правом предплечье. Он был уже наслышан о новом работнике и расспрашивать ничего не стал. Андрей вяло поздоровался и начал курить сигарету из окна. У Стаса появилось ощущение, что на работу он пришел отдохнуть от своего дома, а может и от жизни в целом.  

Выйдя на улицу после смены, Стас оглянулся. Маяк был огромен, будто Вавилонская башня, и ему опять захотелось его нарисовать. "Тюльпановы Сады". Кто вообще придумал это название?  

Утренние машины пролетали по широкой городской трассе, город был холодным и сонным.  

Стас хотел зайти в гараж, но потом подумал, что еще слишком рано и навряд ли там кто-то будет. Он отправился домой, подгоняемый мыслями о том, что сегодня практически не спал, и неплохо бы успеть выспаться перед выходными.  

Квартира встретила его ароматом кофе. Это означало, что Вика уже была на кухне, пока родители спали. Кофе она всегда пила без сахара и почему-то из большой чашки для чая. Стас сел за обеденный стол.  

– Ну, как всё прошло?, – начала разговор сестра.  

– Вик, я как-то никогда об этом не задумывался до сегодняшнего дня, а почему "Тюльпановы сады"? Кто вообще придумал это название? Каким боком маяк относится к цветам?  

Вика сделала большой глоток и поправила сползавшие вниз по носу очки.  

– Это название пошло из народа, точнее, того народа, который был внутри маяка. От каждого блока, который ты охраняешь, идут провода, а на их конце висят разноцветные штекеры, которые в простонародье называют "тюльпаны".  

– Вау, это очень тонко. Откуда ты вообще это знаешь?  

– Меня больше удивляет, что ты этого не знаешь.  

– Ну, человек же не может знать все.  

– Достаточно знать больше, чем другие.  

Стас поднялся со стола.  

– Да, Вика, будешь ты с родителями до конца жизни жить, я чувствую.  

– А это так плохо?  

– Не знаю, лично я спать.  

Он обнял сестру и закрыл дверь уже своей комнаты.  

Спал Стас плохо и рывками, его не покидало ощущение, что он до сих пор на работе. Так и не отдохнув, он заварил себе фруктового чаю, взял карандаш и стал рисовать Марс.  

Еще недавно эта планета считалась невообразимо далёкой. Для многих и сейчас это место, где обитают зелёные человечки с большими головами и хрупкими телами. А для кого-то с годами Марс стал понятным и скучным, как и многое во взрослом мире. Жизнь становится серой, когда в ней не остается места неизведанному.  

Отец и мать куда-то ушли, Стас тоже решил прогуляться. Недалеко от подъезда стоял железный, выкрашенный в желтый цвет киоск, на его боку была выцветшая синяя надпись "Пиво, Соки, Воды".  

Когда Стас был ещё ребенком и ходил с матерью в этот киоск за ароматным тёплым хлебом "кирпичиком", он постоянно думал о том, что хорошо было бы пробраться туда ночью. Продуктовый магазинчик казался ему тогда тайником с сокровищами и запасами еды. Сейчас же, спустя время, из всего содержимого киоска его могла заинтересовать максимум молоденькая продавщица Света, которая училась с ним в параллельном классе.  

Чуть ближе к городской трассе стояла желтая бочка-прицеп с красной надписью "Квас". Еще недавно заиметь такую было мечтой каждого начинающего предпринимателя, но потом их стало так много, что интерес постепенно угас.  

На лавочке возле детской площадки пенсионеры играли в шахматы. Рядом с ними Стас заметил дядю Женю, который шел ему навстречу.  

– О, Стасик, привет, ну рассказывай.  

– Та что рассказывать? Вроде работаю, а денег как не было, так и нет.  

Дядя Женя засмеялся.  

– Ну ведь всех денег не заработаешь.  

– Мне бы и части хватило.  

– Ты ещё молодой, всё будет.  

– Может быть.  

– Ты, главное, не опускай руки.  

– Стараюсь.  

– Ты куда идёшь?  

– Прогуляться вышел.  

– Ясно. Ну, не скучай.  

Он похлопал Стаса по плечу и ушел. По трассе с грубым рёвом мигалок пронеслась пожарная машина, Стас проводил ее взглядом и отправился в парк. Там он встретил двоих своих школьных приятелей.  

– Слышишь, Стас, а это правда, что ты сторожем на "Тюльпановы сады" устроился?  

– Правда.  

– И как там?  

– Да вроде ничего необычного, огромные комнаты и старый хлам.  

– Хлам?! Да ты вообще в курсе, что ты охраняешь? Каждый из моих знакомых душу бы продал, чтобы оказаться на твоем месте.  

– И что же такое я охраняю, за что можно продать душу?  

– Ты реально не знаешь или просто смеёшься сейчас?  

– Реально.  

Одноклассники переглянулись.  

– Ладно, идем.  

Втроем они зашли за угол, где стоял старый магазин. Там они взяли по бокалу разливного пива и сели на улице под укрытием. Беседка была сделана из нарезанных пней, самый большой был посередине вместо стола, а маленькие вокруг выполняли роль стульев.  

– Сервера, Стасик. Каждый из них – это огромный и непознанный мир.  

Второй одноклассник надпил пену из бокала.  

– Я бы на твоём месте там точно не заскучал.  

– Не знаю, пацаны, – ответил, наконец, Стас. – Это просто легенда, вы все слишком романтизируете. По факту, там этажи пыльной старой рухляди.  

– Ну, некоторые вещи на первый взгляд именно такими и кажутся.  

Они выпили пиво и разошлись, Стас почувствовал себя уставшим и отправился домой спать. Думать ни о чем не хотелось.  

На следующий день пошел дождь, выходить из комнаты было бессмысленно. Иногда, для большей продуктивности, человеку полезно побыть в одиночестве, ответить самому себе на некоторые вопросы.  

Стас сел за стол и начал перебирать стопку своих свежих набросков. Из головы не шел вчерашний разговор.  

Они говорят о том, о чем совершенно не смыслят. В чужих руках конец веревки всегда толще, а хорошо там, где нас нет. Никогда бы не подумал, что кто-то вообще помнит это заброшенное место.  

Он посмотрел в окно. Мокрый и квадратный город. Грубый, без вкуса, где все как-то по инерции, где каждому по возможности, а не по потребности. Тем не менее, архитектура завораживала своей простотой и масштабностью. Поля из серых бетонных коробок, которые стали данностью, будто вековые леса, которые впитали в себя мудрость действительности и теперь готовы поделиться ею с человеком, но только с тем, кто по-настоящему может видеть и слышать, а не заниматься имитацией, как большинство людей.  

Стас сменил Михалыча на работе, тот скучал перед камерами.  

А в действительности, мне кажется, все это уже не работает из-за срока годности. Почему у Михалыча или Андрея, например, нет никакого соблазна воспользоваться аппаратурой? Дело, наверное, в юношеском максимализме, ведь война – дело молодых.  

Он подумал, что стоило бы взять у Вики какую-то из книг на работу. Возможно, время шло бы намного быстрее.  

Он сделал обход по этажам, а после этого спокойно лег спать, ведь на самом деле, вероятность того, что что-либо произойдет, была равна нулю.  

На следующее утро пришел Андрей, по его уставшему лицу не трудно было догадаться, что ему было плохо с похмелья. Он вяло пожал руку, и Стас решил, наконец, спросить:  

– А эти все сервера, они рабочие?  

– Ну а как ты думаешь, если мы их охраняем?  

– Я просто не понимаю, кому они могут пригодиться.  

– Мы охраняем огромный человеческий труд. Может, на данный момент это никому не нужно, но просто выбросить всё это было бы глупейшей ошибкой.  

– Я понял тебя, ладно, хорошо тебе отработать.  

– Спасибо, иди уже, отдыхай.  

В квартире был запах свежесваренного кофе. Вика с раннего утра была на кухне. Стас зашел и кивнул на свою пустую чашку, намекая, чтобы она поделилась с братом своим зельем. Он скинул рюкзак, переоделся, зашел на кухню и закрыл за собой двери, чтобы родители не слышали их диалога.  

– Значит так, сестрёнка. Мне нужна информация, ибо в этом городе каждый ребенок знает о "Тюльпановых садах" больше, чем я.  

– Что именно ты хочешь знать?  

– Для начала я хочу знать всё, что знаешь ты.  

– Ну всего за один раз не расскажешь.  

– Тогда начни с основного.  

– То, что ты охраняешь, создавалось изначально для развлечения, что-то вроде видеоигры, хотя так называть не совсем правильно.  

– Дальше.  

– Если не будешь перебивать, возможно, получится быстрее.  

Стас кивнул и замолчал.  

– Значит так, есть дорожка, она внешне похожа на беговую, её обычно делали в форме овала. Есть костюм и шлем. Все это дает полное погружение при подключении.  

– Подключению к чему?  

– Стас, ты совсем тупой? А что ты там охраняешь? К серверу подключение.  

– И как это сделать?  

– А ты с какой целью интересуешься?  

– Для общего развития, ты же видишь, меня тут все вообще за тупого держат.  

– Костюм и шлем подключался к беговой дорожке, или, как она правильно называется, к платформе. К той же платформе подключали сервер, на нем должно быть пять штекеров, по-простому, "тюльпанов".  

Первый тюльпан, черный, передавал в мозг информацию об игре, что нужно делать игроку, в чем его миссия и почему он здесь.  

Второй тюльпан, белый, передавал тактильные ощущения на костюм. При виртуальном ударе ножом костюм мог резко ударить током, или, к примеру, если игрок брал в руки какой-то предмет, то создавалась иллюзия, что он действительно держишь его в руках.  

Красный – зрение, желтый – слух, зелёный – запахи.  

– Вау.  

– Ну как-то так.  

– Так вот почему старый маяк называют "Тюльпановы сады".  

– Да, Стас, поэтому.  

– А почему сейчас эти сервера запретили?  

– Говорят, некоторые сходили с ума. Программисты в некотором смысле начали создавать свои виртуальные утопии, и люди просто отказывались после этого возвращаться в реальный мир, все, что они хотели, это вернуться назад, вопреки здравому смыслу и своему здоровью.  

– Это как наркотики, получается?  

– В неком смысле, да. Еще вопросы будут?  

– Нет, на сегодня у меня все.  

– Вот и славно.  

Вика забрала недопитый кофе и ушла в свою комнату. Стас остался размышлять на кухне в одиночестве.  

Иногда человеческая мысль заходит на ненужный для общества поворот. Но каждая великая мысль несет за собой ответственность, и если она попадет не к тому человеку, то её действие можно сравнить с оружием.  

Стас ушел в комнату спать, с улицы будто эхом доносились чьи-то пьяные крики.  

Главная слабость человека – его любопытство, именно то, которое приводит к определенным последствиям.  

Дни тянулись за днями, Стас сменял Михалыча, его сменял Андрей. Освещение, лестница, ключи, обход, обед, сон. И мысли, бесконечные мысли, такие же рассеянные, как тусклый свет, который иногда пробивался в окна. Каждая смена пролетала быстрей и быстрей, и со временем в голове поселилась навязчивая идея. А что если подключится? Насколько это вообще возможно, а главное, безопасно ли это?  

Стас начал изучать объект, который охранял, более досконально. Он нашел костюм, платформу и шлем, о которых ему рассказывала Вика. Больше расспрашивать у неё о "Тюльпановых садах" не хотелось, чтобы не вызывать лишние подозрения.  

После смены он пошел в гаражи, где под капотом машины тихо матерился дядя Женя.  

– О, Стас, привет.  

– Здрасьте.  

– Ну, как ты?  

– Та вроде нормально.  

– Что расскажешь нового?  

– Дядь Жень, вы человек постарше, помните, я рассказывал, что на "Тюлпановых садах" работаю?  

Дядя Женя выпрямил спину и начал вытирать об тряпку грязные руки.  

– Да, помню.  

– Вы вообще знаете кого-то, кто подключался к этим серверам?  

– Знаю, Стас, отец мой подключался, он в своё время мне многое об этом рассказывал.  

– А расскажете?  

– Вообще изначально это было как развлечение, но потом этих серверов появилось такое множество, что для некоторых людей реальность уже стала неинтересна. Все говорили, что это просто слухи, но у моего отца был друг, которому в последствии, что бы отказаться от этого развлечения, пришлось найти психолога. А те кто понаивнее и кто воспринимал виртуальный мир слишком буквально, вообще заканчивали жизнь самоубийством. Я лично таких не знал, как по мне, это всё слухи, но если после чего-то тебе нужен психолог, думаю, что запретили все это правильно.  

– То есть люди сходили с ума из-за того, что воспринимали нереальное за реальное?  

– Я думаю, они сходили с ума из-за того, что им приходилось сталкиваться с жестокой реальностью после виртуальной утопии. С той реальностью, где человек человеку волк, и нужно пройти огромный путь, чтобы самореализовать себя. А там они могли иметь все и сразу без каких либо усилий. Там хоть гарем тебе целый могут нарисовать, но это же все не по-настоящему, понимаешь?  

– Да, понимаю.  

– Такие вот дела.  

– С машиной то что опять?  

– Та барахлит, зараза.  

Он ударил её ногой по колесу.  

– Может, к специалистам нужно?  

– Ага, к специалистам, у нас такие специалисты, что после них она вообще ездить не будет. Он Ванька сосед, отдал свою, так она бензина в два раза больше жрать начала.  

– Ну, тогда ничего предложить не могу.  

– Прорвёмся и без них, Стасик.  

– Это по-любому, пошел я, дядь Жень, после работы ещё дома не был.  

– Давай, не хворай.  

Все следующие дни и смены Стас думал только о серверах. Не было даже ни капли сомнений, что он готов подключиться. Попробовать запретный плод, который власти спрятали от обычного человека. Сомнения вызывали только два вопроса – когда и как? Все остальное для него стало не важно.  

Насчет «когда» вопрос был, в принципе, ясен. Вероятность того, что ночью к нему кто-то прийдёт, была практически равна нулю. За всё время работы на маяке ничего не происходило, особенно ночью.  

Насчет «как» прийдется разбираться самому, Вика объяснила только в общих чертах, как это все работает.  

Целую ночь Стас изучал пыльное оборудование, с которым ему придется работать. Он нашел подходящее место и обозначил план действий. Назад дороги не было, на следующей смене будет подключение.  

Выходные пролетели незаметно, и вот он уже за закрытой дверью "Тюльпановых садов", разбирается с подключением.  

Он смёл влажной тряпкой пыль. Сначала платформа подключалась к розетке, затем костюм и шлем подключались к платформе, а после нужно было подобрать нужный сервер.  

Сердце колотилось от страха. Этой ночью Стас узнает, что государство прячет от простых смертных.  

Он пошел на второй этаж, взял в руки пыльный блок с названием "Б24". Затем надел костюм, шлем, подключил «тюльпаны», поставил таймер на платформе и нажал кнопку запуска.  

Из воспоминаний Стаса  

Уровень 2, сервер "Б24"  

Реальность, окружающая меня, казалась естественной. Я полностью помнил и осознавал себя. Вика говорила, что данные о виртуальной реальности, которая меня окружает, идут прямо в мозг, но на данный момент никакой новой информации я для себя не обнаружил.  

Город был похож на лабиринт, состоящий из пьяных серых шиферных заборов. Они казались мне не совсем приятными. Что скрывают они, каких людей от меня прячут? Чертов гигантский лабиринт, абсолютно серый и однообразный. Он тянулся до самого горизонта. Из-за заборов выглядывали люди, такие же однообразные, славянской внешности. Я заметил маленькую светловолосую девочку, но она испугалась меня и забежала в дом, также сложенный из серого волнистого шифера. Вся окраина была из него, и даже дороги были засыпаны мелким, разбитым на кусочки шифером. Автомобилем ездить по такой дороге было неудобно, но местные жители считали, что это придает городу эстетики и шарма.  

В жаркие летние дни, когда на окраине шел дождь, дорога превращалась в настоящую парилку, поскольку вода, попадая на нагретый на летнем солнце шифер, сразу же испарялась.  

В центре города возвышалась главная достопримечательность – шиферный завод – который был единственной постройкой из камня. Он был украшен золотыми куполами, из-за которых здание немного напоминало православную церковь.  

Внутри завода находилась мэрия, которая контролировала рабочие места. Зарплату выдавали едой, чаще всего это были крупы и овощи. Для мяса люди выращивали крыс и котов. Из растений я видел, в основном, бурьян. Фруктовых деревьев было совсем мало, а от остальных растений и вовсе избавлялись за ненадобностью.  

По ощущениям, от реальности этот мир был практически не отличим. Но то, что эта действительность не настоящая, а созданная другим человеком, мне было понятно. Информацию об окружающей среде и о том, как мне с ней взаимодействовать, я получил сам для себя незаметно.  

В этом городе я был чиновником и занимался бухгалтерией в мэрии. Обгороженная шифером зона была фермой. Фермой, где люди выращивают людей.  

Было утро. Я шел на работу. Мне было чуть больше сорока лет и я чувствовал боль в правом колене.  

На работу я обычно приходил первым, но в этот раз меня опередила коллега, Алиса Григорьевна. Она уже приготовила фруктовый чай с бутербродами и показала жестом, чтобы я присоединялся.  

– Ну, как твоё колено? – Поинтересовалась она, наливая в стеклянную чашку кипяток.  

– Еще побаливает.  

– В детстве, наверное, травмировал?  

Я кивнул, не зная, что ответить. Алиса Григорьевна опустила в чашку пакетик фруктового чая и достала конфеты. В комнате появился приятный вишнёво-ананасовый аромат. Я добавил себе две ложки сахара и принялся рассматривать конфеты. Они были разные, но больше всего на глаза попадались конфеты под названием "Человечек". Они были сделаны в форме человеческого тела, разных вкусов. Конкретно тех "человечков", которых принесла Алиса Григорьевна сегодня на работу, я насчитал три вида: из молочного, белого и черного шоколада.  

– А что это Вы сегодня на работу раньше обычного пришли?  

– А ты что, забыл разве? Конференция же у нас сегодня, а мне успеть подготовиться.  

– Да, забыл, я что-то в последнее время рассеянный.  

– Говорят, таблетки йодосодержащие нужно от рассеянности пить.  

– Пока еще всё не так плохо.  

Алиса Григорьевна шумно отпила чай и шёпотом произнесла:  

– Начальство сегодня приедет, отчитываться перед ними будем.  

– А они чем-то не довольны?  

– Они всегда чем-то не довольны. Говорят, бардак у нас на ферме, свободы много людям даём, а люди вместо того чтобы просто толстеть, находят время всякими глупостями заниматься.  

– Это кто такое говорит?  

– Да есть у меня один знакомый, из приближённых. Вот он мне и рассказывает, что начальство для каждой фермы расставляет приоритеты. То есть, где-то людей развлекают, кормят хорошо и загоны приличные строят, а с нас только мясо требуют.  

– Это они любимчиков себе выбирают, что ли?  

– Ничего они не выбирают, исторически так сложилось, похоже. А ты чего конфеты не ешь? Ну, угощайся!  

Я взял человечка из белого шоколада и откусил ему голову. Внутри он был сделан из пористого шоколада и таял во рту. Это оказалось неожиданно вкусно. Алиса Григорьевна посмотрела по сторонам, а затем заглянула мне в глаза и опять шёпотом произнесла:  

– А знаешь, почему они нас не любят?  

– Почему?  

– Потому что мы подлизываться не умеем.  

– Ну, знаете, по-моему, мы живём в современном мире, и иногда для получения собственной выгоды нужно жертвовать своими принципами.  

– То, что мы живём в современном мире, не значит, что нужно забывать о достоинстве.  

– Я не говорю о том, что нужно забывать о чести или достоинстве. Я говорю о хитрости, как на войне. Сильнейший выживал только в первобытные времена. Сейчас выживает хитрейший, ведь у человека нет такой мышечной массы, как у быка, или скорости, как у гепарда. У нас нет яда, как у змеи. Наше главное оружие – это интеллект.  

Алиса Григорьевна посмотрела на меня, потом взяла человечка, сделанного из молочного шоколада, и откусила ему сразу половину туловища.  

– Тут я с тобой соглашусь.  

– Людей много будет?  

– В принципе, будут все наши, плюс начальство. Сколько с их стороны приедет людей, мне неизвестно. Встречу проведем в актовом зале, потом надо будет их накормить хорошо, а может и напоить, если захотят.  

– Та не переживайте Вы так.  

– Я? – Удивилась Алиса Григоревна. – У меня знаешь сколько таких конференций было?  

– Мне показалось, что Вы волнуетесь.  

– Поверь мне, просто показалось.  

Я встал из-за стола и выглянул в окно. На улице виднелась огромная ферма, сложенная из шифера. Там, будто муравьи в лабиринте, начали просыпаться и сонно ходить люди. Наблюдая за ними из окна и попивая фруктовый чай, я заметил интересную закономерность, которая касалась их одежды.  

Мужчины постарше одевались все одинаково, будто бы у них был какой-то дресс-код. Парни-подростки одевались все по-разному и сильно отличались друг от друга.  

Женщины были одеты ярко, выглядели очень ухоженно, хоть и сдержанно. А девушки-подростки напоминали радугу – они одевались насколько ярко, что для полноты образа им оставалось только обмотаться гирляндой. Чем беднее народ, тем красивее их женщины. Это правило неискоренимо, ведь красота – это самозащита от окружающей их реальности.  

Сейчас объясню. Красота – это оружие женщин, увеличивающее их потенциал к выживанию. Она работает, словно яд. Изначально самка находит самого достойного самца, впрыскивает ему свой яд, который напоминает по действию легкое наркотическое вещество, а затем паразитирует его, забирая часть энергетических и финансовых ресурсов.  

Для любой девушки самый быстрый путь к обогащению – паразитизм уже сформированной личности. Но для начала перспективный самец должен её заметить, а для этого как раз и нужна яркая внешность и одежда.  

Я допил фруктовый чай, на дне чашки белели остатки сахара. Начали приходить сотрудники, некоторые мужчины здоровались со мной за руку.  

Я не спеша ходил по коридорам здания и наблюдал за происходящим.  

Люди поедают людей. Человек человеку волк. Не могу сказать, что меня это сильно удивляло. Я не имею в виду каннибализм, а только лишь общество, поделённое на определенные касты, что присуще и моей реальности тоже.  

В толпе я заметил мужчину с черной повязкой на правом глазу. Было похоже, что он бывший военный. А еще мне показалось, что у него есть именно та информация, которой не владеет ни один из присутствующих здесь людей.  

Я невольно начал следить за ним. Мужчина с черной повязкой на глазу пробирался боком сквозь ряды стульев в актовом зале. Сегодня удача явно была на моей стороне – прямо возле него виднелось свободное место.  

Теперь нужно было завести диалог на нейтральную тему. Я начал мямлить что-то, но потом выдавил из себя целую фразу:  

– Погодка сегодня... Теплая.  

Мужчина с повязкой помолчал, а затем ответил:  

– Да уж, там, откуда я родом, это считается прекрасной погодой. И длится такое не больше недели.  

– Откуда же Вы к нам пожаловали?  

– Это очень дальние места, молодой человек. А Вы, я смотрю, из любопытных.  

– Не особо. Просто знаю, что иногда новые знакомства для человека могут пойти ему на пользу.  

Он улыбнулся и после небольшой паузы протянул мне руку.  

– Джозеф Йотенсхен.  

– Очень приятно, меня можете называть просто Стас. Как же Вас занесло на нашу ферму?  

– Один из моих товарищей говорит, что у вас очень качественное мясо. Большинство людей-выходцев из вашей фермы неприхотливы, а некоторые даже интеллектуальны.  

– Ваш товарищ абсолютно прав. Я скажу даже больше: практически все из них имеют творческий потенциал и способность любить.  

Было ли это на самом деле правдой, я пока не знал, но азарт и возможность неплохой сделки заставили меня соврать.  

– Я бы хотел купить у вас людей славянской наружности, живых, для смешивания с людьми на моей ферме. Главное, чтобы они были дружелюбны. Мои в последнее время стали какие-то пугливые, мне кажется, что это из-за неправильного питания.  

– Их дружелюбность зависит от правильно расставленных для них приоритетов. Думаю, что идея изменить питание – это уже достаточная мотивация для смешивания генов.  

– Именно поэтому я здесь.  

– Скоро начнется конференция, я уверен, что после неё вы примете правильное решение.  

Зал все больше заполнялся слушателями. Мужчина с повязкой на лице оказался довольно разговорчивым. Когда кто-то заходил в зал, он начинал рассказывать мне об этом человеке.  

– А вот и Алексей Петрович! Ловкий плут и мошенник, обворовал практически каждого, кто здесь присутствует. Знаете, почему он до сих пор не сидит? Делился правильно. Деньги за просто так заносил, в будущее инвестировал, так сказать. Одному моему товарищу он робота подарил.  

– Настоящего робота?  

– Да.  

– И зачем же вашему товарищу робот?  

– Да суть не в роботе, а в формальности дорого подарка, чтобы расположить человека к себе. И многие действительно клюют на это.  

– А это кто? – Я указал на молодую девушку, которая была одета достаточно просто относительно всех присутствующих. У неё были длинные, аккуратно подстриженные по пояс каштановые волосы.  

– Это Станислава. Она сама мясо не берет, только всем мешает. Но у неё очень влиятельная семья, поэтому её и терпят все. А ещё она любит читать лекции на тему того, как мы должны относиться к своим людям.  

– Помогает?  

– Если честно, только вызывает раздражение. Вообще я заметил забавную закономерность. Если человек строит из себя ангела, обычно он хочет таким поведением искупить свою вину. А если он в чем-то виноват, то он уже никакой не ангел. У каждого действия есть мотивация.  

– Первый раз её вижу, мне кажется, было бы интересно её послушать.  

– Послушаешь ещё, раз уж Станислава сюда приехала, то молчать не будет.  

Конференция началась, первой вышла выступать Алиса Григорьевна. Она говорила сильным и уверенным голосом.  

– Я не буду скрывать, что этот год для нашей фермы был тяжелым. Люди становятся пугливы, все меньше идут с нами на контакт. Некоторые прячут детей. Но со всеми поставками мяса на данный момент мы справляемся, и я скажу даже больше – мы можем их перевыполнить. Как живым весом, так уже и разделанным мясом. По поводу условий содержания, могу сказать, на данный момент условия не из лучших. Но на качество продукции это совршенно не влияет. Опять же, все будет зависеть от инвестиций присутствующих.  

Алису Григорьевну перебила Станислава. Она встала с места, чтобы на неё обратили внимание.  

– Извините, то, что Вы хотите инвестиций, это и так ясно. А Вы знаете, что на вашей ферме большинство проживающих людей склонны к депрессии? Когда Вы предоставите нам статистику самоубийств? Зачем конкретно мне или кому-то другому инвестировать в ферму, где половина людей на днях покончат с собой? Ведь в контракте это указано как форс-мажорное обстоятельство, компенсировать которое вы в последствии не должны.  

В зале поднялся гул. Алиса Григорьевна была готова вступить в дискуссию.  

– Наличие депрессий я отрицать не стану. Это болезнь, которая в последнее время действительно косит наших людей, и мы от этого никак не застрахованы. Но я хочу чтобы вы понимали – масштаб проблемы не насколько огромен и данная проблема для нас не в приоритете. Наши эксперты следят за творческим потенциалом фермы и отслеживают общее настроение в ней. На сегодняшний день я могу утверждать, что в современном фольклоре населения позитивного намного больше, чем негативного.  

По залу опять пошел гул, Станислава подняла правую руку в знак того, что она просит тишины.  

– То, что фольклор позитивный, не значит абсолютно ничего. Люди просто пытаются окружить себя хоть чем-то добрым, чтобы не сойти с ума на вашей ферме.  

Зал снова налился тяжелым гулом, мужчина с повязкой на глазу засмеялся и толкнул меня локтем.  

– Ишь, какая задорная девка, я же говорил!  

В глазах Алисы Григорьевны я увидел злость, но она вполне держала себя в руках. Через несколько секунд она продолжила:  

– Вы хотите предложить что-то конкретное сейчас или же просто критикуете?  

– Я предлагаю Вам уделить больше внимания эмоционально-психологическому состоянию Ваших людей.  

– Ваше замечание будет принято.  

Зал лениво зааплодировал, Станислава села с лицом победительницы, я обратился к Джозефу:  

– И это постоянно такое?  

– Да, каждый раз.  

– И к её замечаниям действительно прислушиваются?  

– Как сказать. По факту, замечания дельные. Но работа по ним обычно проводится только на бумаге.  

Я кивнул.  

– Ага, дел на ферме и так хватает.  

– У всех работы хватает, и никто ничего не успевает. А тут ещё и бумаги нужно сделать, чтобы угодить какой-то выскочке. Может, она и хочет, как лучше, но результата на данный момент нет никакого.  

Алиса Григорьевна спустилась со сцены, её сменил молодой и энергичный мужчина в костюме. Он стал показывать сидящим в зале распечатанные графики статистик на ферме.  

– Я начну с главного. Первое и интересующее здесь каждого – это, безусловно, прирост населения. Как показано на графике, мы видим прямую и стабильную линию. Особого прироста мы не имеем, но и убытка населения тоже нет. На данный момент это говорит о стабильности предприятия. Второе. Раз уж затронули эту тему, и наших гостей интересует статистика.  

Он кинул свой взгляд на Станиславу и на секунду затих.  

– Я хочу показать вам график уровня счастья. Я не собираюсь никого оправдывать или показывать ложные цифры, вы всё видите сами. Да, я соглашусь, что уровень относительно других предприятий относительно низкий, но зато он стабильный. Мы не можем гнаться за всеми показателями сразу, успешность предприятия – это правильно расставленные приоритеты. И, как сказала моя коллега, выступающая передо мной, заказы, которые на данный момент к нам поступают, мы выполняем четко и в срок. А вот, для сравнения, график наших ближайших конкурентов. – Рядом появился еще один график.  

– Если вы хоть немного понимаете в выращивании людей, то сразу же поймёте, что претензия к моей коллеге была смешна и абсурдна. На первом графике изображен уровень счастья. Как видите, он стремительно падает вниз. А на втором – уровень качества мяса, который при этом взлетает вверх. Все дело в человеческом таланте приспосабливаться к окружающей среде и эволюционировать. Чем больше мы их подвергаем стрессу, тем более качественней продукт в последствии получаем. Поскольку их иммунитет приспосабливается к агрессивной среде и отсеивает слабых, то следующее поколение становится более выносливым. На физическом уровне мужчинам в таких условиях приходится больше трудиться, а я думаю, нет необходимости объяснять, что физическая нагрузка для тела способствует наращиванию мышечной массы.  

Зал начал перешептываться и кивать головами. Далее он говорил о скучных и непонятных мне вещах, поэтому, к сожалению, я не запомнил, о чем именно шла речь.  

Люди на сцене сменялись один за другим. Кто-то говорил о закупках провизии, кто-то о внедрении спорта в общественную культуру для лучшей работоспособности людей. Некоторые даже рассуждали об архитектуре и независимости индивидуумов. Скажу честно, некоторые докладчики были настолько скучны, что приходилось незаметно зевать, пока это выступление закончится. Под конец, когда многие начали откровенно дремать, снова вышла Алиса Григорьевна и объявила, что конференция закончена и далее по программе фуршет.  

Люди оживились и начали бодро переходить из одного зала в другой. Там стояло восемь длинных, накрытых белой скатертью столов с разнообразной едой. Девятый стол был полностью заставлен напитками.  

На каждом столе еда отличалась. Первый был накрыт только лишь сладостями, второй фруктами, третий овощами, четвертый рыбой и так далее, до восьмого стола, который был накрыт человечиной, приготовленной самыми изысканными способами.  

Я набрал себе фруктов грибов, рядом со мной двигался от стола к столу Джозеф. Было ощущение, что мы уже неплохо подружились. Он рассказывал о своих путешествиях. О темнокожих, пышноволосых красавицах, которые жили на краю света и были покорны, но в то же время страстны, будто пантеры. Я улыбался его рассказам и кивал, его компания меня вполне устраивала. Человеком он был разносторонним и начитанным, без особого пафоса. Мне казалось, что если бы мы чуть выпили, то он не скупился бы даже на черный юмор. Народу в зале было много, все разбирали еду и оживлённо болтали о чем-то. Женщины пили шампанское, мужчины предпочитали коньяк либо виски, некоторые курили. Джозеф взял себе виски и начал рассказ о том, как он плавал на корабле. Через его плечо я увидел, что в зал вошла Станислава. К ней сразу направилось несколько мужчин, с каждым из которых она старалась быть приветливой. Девушка улыбалась и держала осанку, хотя даже через весь зал я видел по ней, что эта компания для неё была не самой приятной и общалась она исключительно из вежливости.  

Джозеф поймал мой заинтересованный взгляд и понял, что я его не слушаю.  

– Что, девочка-загадка?  

– Как думаете, из-за чего ей сколько внимания?  

– Думаю, это из-за её доброты. Чем добрее человек, тем проще его паразитировать. Каждый из присутствующих в этом зале паразитов, а уж поверь мне на слово, их тут достаточно, даже и мечтать не может присосаться к тому огромному капиталу, который имеет Станислава.  

– И она это понимает?  

– Может понимает, а может просто фригидна, мне это неизвестно. Почему бы тебе не пойти познакомиться поближе, раз уж она так тебя заинтересовала?  

– Не хотелось бы раствориться в толпе поклонников.  

– Ну раз эта затея бессмысленная, тогда, может, есть смысл выпить со мной?  

Я взял со стола рюмку водки, Джозеф произнес тост за знакомство и немного надпил из своего стакана. Я же осушил рюмку до дна. После этого он улыбнулся и направился к толпе, где стояла Станислава. Шепнув ей что-то на ухо, он взял ее под локоть и привёл прямо ко мне.  

Станислава с улыбкой протянула мне руку.  

– Здравствуйте, меня зовут Станислава. Уважаемый Джозеф сказал, что Вы горите желанием со мной познакомиться. Извините, сегодня сколько людей, что я не успеваю уделить внимание всем.  

Когда я взял её за руку, меня словно ошпарило кипятком. Её касание было настолько нежным и ласковым, что я даже не знаю, с чем это можно сравнить.  

Я набрался смелости.  

– Да, я хотел бы обсудить Вашу сегодняшнюю речь на конференции.  

– Оу, мне очень приятно, что Вы обратили внимание на мои слова, что же конкретно Вас интересует?  

Джозеф допил свой виски и отправился за следующей порцией, оставив нас одних.  

– Если честно, то меня более заинтересовала Ваша личность. Почему Вы занимаетесь подобным?  

– Вы, наверное, имеете в виду, почему я при столь влиятельной семье имею желание заботиться о людях, а не просто живу в своё удовольствие?  

– Именно.  

– Мне кажется, тот факт, что человек зависим от человека, далек от природы и гармонии. Наша культура изначально ошибочна, ведь мы думаем только о себе, а не обо всем виде в целом. Посмотрите на муравьев, на данный момент мы проигрываем им во всем, начиная от численности населения и заканчивая способностью пережить ядерную катастрофу.  

– Вы сегодня говорили о счастье. Вы думаете, муравьи счастливы?  

– А почему нет? Он рождается в касте и знает свое место в обществе. Знает, кто он такой и что делает для социума. А что знают люди на ферме? Они даже не знают того, что в последствии пойдут на колбасу. Целыми днями шляются без дела, от этого и такая статистика самоубийств.  

– Всё действительно так печально?  

– А Вы сами были внутри фермы? Или всю жизнь посматриваете на неё из окошка, будто это аквариум?  

Пришел Джозеф, он взял себе коньяку и бокал шампанского для Станиславы.  

– О чем столь оживлённая дискуссия?  

Станислава сделала глоток и улыбнулась.  

– О зависимости человека от человека.  

– Ну, с Вашей позицией, Станислава, я уже знаком. А что думает наш новый друг?  

Он посмотрел на меня.  

– Если честно, то я до сегодняшнего дня даже не задумывался об этом.  

– Ну, раз уж Вы ещё свое мнение не сформулировали, позвольте я выскажусь. Зависимость человека от человека естественна. Рождаясь, мы полностью зависим от родителей. В их руках наша жизнь и наше будущее. И даже Вы, Станислава, зависите от ваших родителей, хоть и не признаёте этого. А точнее, от их капитала. Сколько парней к Вам подбежало бы сегодня, и были бы Вы здесь вообще, если бы не та зависимость, против которой Вы якобы боретесь? – Станислава захихикала.  

– Джозеф, я ценю Вас за умение говорить людям правду, но если бы каждый человек имел возможность жить так, как живу я, то я оставила бы всех в покое.  

К ней подошла женщина, взяла её под руку, что-то прошептала на ухо.  

– Извините, очень много людей сегодня, пытаюсь каждому уделить хоть чуточку времени. Я надеюсь, что мы ещё успеем пообщаться.  

Она ушла. Я посмотрел на Джозефа.  

– А когда Вы сами были внутри фермы?  

– Я? Не так давно. А на что там смотреть?  

– Ну, чтобы знать, что там в действительности происходит, во избежание манипуляций и подмены фактов.  

– Если честно, мне больше нравится смотреть на все это в более крупных масштабах. Судьба отдельных индивидуумов меня не интересует, мне интересна судьба общества в целом. Я считаю, это более правильный подход, а вникать в то, что происходит на ферме – пусть лучше этим занимается Станислава и ей подобные.  

– Я с вами согласен.  

Джозеф замешкался, его голос изменился. Я понимал, что мой собеседник был уже действительно пьян. Он продолжил:  

– Вы рассуждаете о всякой чепухе. Серьёзно, вся эта информация – это просто шелуха на мозгах, понимаете, что я хочу сказать?  

– Не особо.  

– Впитывая в себя все эти сплетни и статистику, человек теряет реальную действительность. В ней намного больше умопомрачительного, чем кажется.  

– Тут я с Вами соглашусь.  

Он посмотрел по сторонам, чтобы оценить, насколько близко к нам находятся люди, и смогут ли они услышать сказанное.  

– Хотите, я покажу кое-что действительно интересное?  

– Прямо сейчас?  

– Да, прямо сейчас.  

– Естественно, хочу.  

– Тогда пойдем.  

Мы вышли на улицу. Ночь была светлой, после душного зала на улице стало приятно и прохладно. Джозеф уверенно шел вперед, даже не оглядываясь, иду ли я за ним. Затем он остановился и подкурил сигарету, предложил мне, но я жестом отказался. Мы пошли дальше, брусчатку под ногами сменила грунтовая дорога. Я сказал Джозефу, что мы покидаем пределы фермы, на что он уверенно кивнул головой. Далее из темноты перед нами вынырнуло огромное, холодное здание. Оно было обгорожено грубым бетонным забором, возле которого росла трава выше пояса. Это было хранилище зерна и прочих продуктов. Мы с Джозефом прошли на территорию, нас встретил человек, которому он сказал, что я свой. Территория была обширной и пустой, на стоянке стояло много грузовых машин, к одной их них мы и направились. Человек, который нас встретил, откинул брезент, и мы залезли в прицеп грузовика.  

Там лежал большой ящик и еще целая куча непонятных вещей.  

Джозеф сказал мне:  

– Надеюсь, Вы понимаете, что это всё между нами?  

– Да, понимаю.  

Он открыл ящик, в котором лежал гигантский человеческий череп.  

– Это не слепок из гипса и не полёт человеческой фантазии, я видел их своими глазами и эту голову отсекли по моему заказу.  

– Этот череп, он... Огромный.  

– Ага, и мяса из него выходит как из десятка с вашей фермы, вот только...  

Джозеф замолчал.  

– Что только?  

– Вот только затея бессмысленна, на рынок подобное генетическое чудо вывести невозможно, этот вид людей неприхотлив и до ужаса глуп. С первым же забоем я могу обанкротить все фермы и получить пулю в лоб.  

– Много людей знают об этом?  

– Вы один из сотни, а может быть и из нескольких десятков со всего мира.  

Я сел на брезент и засмеялся. Джозеф предложил мне сигарету, в этот раз я просто не имел права отказаться.  

– Интересно, что на это сказала бы Станислава.  

– Я думаю, что она была бы довольна.  

– С чего Вы взяли?  

– Потому что это её изобретение. Она ездит по фермам и вставляет всем палки в колёса, она подготавливает почву будущим покупателям, на подсознательном уровне расставляя для них приоритеты в выращивании людей.  

– Это все действительно так?  

Он двинул плечами.  

– Я был бы сумасшедшим, если бы всё это выдумал. Станислава моя дочь.  

Некоторое время мы сидели молча, потом Джозеф вывел меня на дорогу, сделанную из брусчатки. Мы попрощались и разошлись в разные стороны.  

Я шел и всматривался в ночные силуэты шиферной фермы, которая тянулась аж до горизонта. Наверное, там уже все давно спят мирным сном.  

В зале я уже никого не застал, кроме Алисы Григорьевны. Она сидела среди горы пустой грязной посуды, допивала бокал шампанского и слушала тишину.  

В такое время суток подвыпивших женщин её возраста закономерно тянет на откровения. Я подошел к ней.  

– Ну... как все прошло?  

– Не знаю... пока ещё не знаю, завтра будет виднее. Сейчас я очень устала и чувствую себя, будто выжатый лимон.  

– Понимаю, Вы сегодня очень постарались.  

– Постаралась... хм, вот может ты и единственный из всех, кто это заметил. Знаешь, иногда я думаю бросить всё это и самой стать беззаботной жительницей фермы, которой не надо думать и напрягать мозги, за которую уже сто раз подумали, как сегодня та молодая девушка...  

– Станислава.  

– Да, Станислава. Говорит мне, что там все несчастны. А кто последний раз запрашивал статистику самоубийств людей, живущих вне фермы? Почему о нас никто не заботится? И как в итоге получилось, что несчастная тут именно я?  

– Вы не несчастны, Вы просто устали и хотите спать.  

– А что поменяется завтра? Сколько мне ещё таких конференций предстоит пройти и сколько раз предстоит прийти к одному и тому же выводу, что я несчастна? Я не хочу ничего решать, я хочу быть глупой и беззаботной, как они.  

Мы подошли к окну и взглянули на ферму.  

– Посмотри на всё это. Правда же, прекрасно? Ведь там всё насколько просто, что не нужно этого даже пытаться осознавать. А счастье – оно в простоте. Простые люди более приятны в общении. Простая, одноцветная одежда выглядит на человеке более стильно и сдержанно. Любая песня или картина о простом тронет человека больше, чем завуалированная философия.  

Я кивнул.  

– Я с Вами полностью согласен, но уже поздно и нам нужно идти спать.  

– Ты прав, надеюсь увидеться завтра.  

Она допила шампанское, надела серое пальто и ушла.  

Больше всего люди любят размышлять о том, чего никогда не видели, или о том, чего никогда не будет. Больше всего меня поразило, что одна группа людей, которая никак не относится ко второй, считают, что, имеют право размышлять о том, что им нужно для счастья. Хотя я уверен – если опросить жителей фермы, то для счастья им хватило бы лишь убрать тех людей, которые считают, что знают, что им нужно для счастья.  

Человеку не нужна власть над ним, человеку нужен азарт в один момент стать одним из её представителей. Именно из-за этого азарта, который фундаментально сидит в каждом из нас, проблема искоренения власти человека над человеком невозможна. Лишь из-за собственного эгоизма, который грызёт нас и указывает "стань лучше, чем все остальные", я решил, что мне нужно познакомиться с жителями фермы. Наконец-то я смогу узнать, что они сами думают об окружающей их действительности.  

Всю жизнь овца боится волка, но в итоге её убивает пастух. Боятся они волка или пастуха? А может быть, они и вовсе ничего не боятся, считая себя святыми мучениками, обречёнными на смерть?  

На полу валялось конфетти и куски еды, упавшие из тарелок. Я все так же пялился в окно и размышлял, пока не начало светать. Затем я немного поел и еще посидел на скамейке. Я чувствовал приятную усталость, ту, которую люди чувствуют после пробежки.  

Вдруг резко, будто удар молнии, пришло понимание, что моё время имеет лимит. Я поднялся и тут же побежал по направлению к ферме. Шиферная ферма пахла озоном, будто после дождя. Я уверенно вошел на территорию и тут же встретил одного из ярчайших её представителей. Передо мной стоял мальчик-подросток.  

– Привет.  

– Привет.  

– Откуда ты? Я тебя раньше здесь не видел.  

Мне пришлось ему соврать, чтобы вызвать доверие.  

– Я из другого конца фермы.  

– Вау, я никогда там не был, на другом конце. Но там были мои друзья, и они рассказывали мне, что у вас там опасно.  

– Опасно?  

– Именно. А что ты делаешь здесь?  

– Ну, знаешь... я пришел к своей подружке.  

– Подружке? Круто. Как её зовут? Вероятней всего, я её знаю.  

– Ты задаёшь слишком много вопросов.  

– А ты чужой человек, которого здесь никто не знает и непонятно зачем здесь находишься.  

К нам подошел мужчина постарше.  

– Марвин, ты что здесь делаешь? Я же сказал не выходить из-за двора, ты доделал свою работу?  

Марвин опустил голову и ушел за шиферный забор. Мужчина подошел ближе и пожал мне руку.  

– Я...  

– Я слышал ваш разговор, ты здесь не местный. Не хочешь выпить? Я тебя кое с кем познакомлю.  

Удача была сегодня явно на моей стороне.  

– Я с удовольствием составлю вам компанию.  

На какое-то мгновение я насторожился: а что если он меня раскусил и это ловушка? Что если они захотят мести и разорвут меня на части будто стая бродячих собак?  

Мы шли молча, мой новый знакомый остановился.  

– Ты правда из другого конца фермы?  

– Да.  

– Я хочу послушать твою музыку.  

– Мою музыку?  

Он с удивлением на меня посмотрел, и я понял, что задал действительно глупый вопрос.  

– Да, ведь у каждого из нас есть своя музыка, этим мы и отличаемся от животных.  

– Извини, это покажется, возможно, немного странным, но я не хочу петь, я немного не в духе.  

– Да, это действительно странно, но я стараюсь принимать людей такими, как они есть. Какое у тебя имя?  

– Я Стас.  

– Меня зовут Балу, но знакомые и друзья зовут меня Липа.  

Мы крепко пожали друг другу руки.  

– Почему Липа?  

Он убрал взгляд.  

– Криминальное прошлое. Пойдём.  

Мы шли по улице, я внимательно рассматривал местных, а местные рассматривали меня. Женщины стирали и развешивали одежду, мальчишки играли черепашьим панцирем и что-то орали на сленге, который был мне непонятен. Девочки-подростки были отдельно от всех, ярко одеты и с бегающими глазками, будто стая попугаев в городе, где живут вороны да воробьи. Словно отдельная каста, они перешептывались между собой.  

Мы зашли в помещение, сделанное из шифера. Те, кто там сидел, насторожились, и я услышал из темноты:  

– Липа, кто это с тобой?  

– Спокойно, братья, это мой друг Стас. Он с другого конца фермы, он хочет, чтобы мы ему спели.  

Все насторожились ещё больше.  

– Что именно спели?  

– А что у нас есть из последнего, актуального?  

Ко мне вышел молодой парень и пожал мне руку. Все затихли, он начал петь.  

В апреле художник рисует на стенах.  

Он помнит про звёзды и тёплый закат.  

Он помнит про толпы и дозы истерик,  

Он душу готов за рисунок отдать.  

В апреле шоферы развозят упавших,  

Весёлых, хмельных, что учат нас жить,  

Опрятных, попутных и вечно уставших,  

Пропавших и тех, кто уже не спешит.  

В апреле на солнце растают все звёзды,  

В апреле наш космос, как старый причал.  

Великий и мудрый, как старый апостол,  

Всевышний, что всех нас создал из начал.  

В апреле мы вспомним дороги, обузы.  

Мы вспомним про слово и тех, кто нам дал  

Работу, весомость и белые кости,  

Костюмы, рубахи и вечный скандал.  

Распустит берёза из шифера листья,  

Нас пустит на мясо из мэрии люд.  

Пусть будут мечты, которым не сбыться,  

Ничто не забыто, и нас не забудь.  

Никто не аплодировал, он сел назад в круг людей и пригласил меня с собой. Все пили чай и мне налили тоже. Липа сказал:  

– Недавно виделся с подружкой, она умница, художница, говорит, что хочет выбраться отсюда. Мол, нет на нашей ферме никакой перспективы, цензуру везде вешают и народ не платежеспособный.  

Кто-то из незнакомых мне людей ответил:  

– А сейчас свалить все хотят, наслышались сказок, мол, там люди просто так живут и не работают, что все проще там и красивее. Но хорошо там, где нас нет. Бежать можно хоть на край света, но от себя не убежишь.  

Липа надпил крепкого чаю.  

– Ну так она действительно талантлива, сколько наших уехали и там поднялись.  

– А сколько уехали и без вести пропали? Число так-то побольше будет, есть риски.  

– Риски есть во всем и всегда, я когда из дома выхожу, то не уверен, что вернусь, а тут ещё границу пересекать.  

– Да уж.  

К нам вбежал мальчишка, который кидал на меня подозрительные взгляды. Он закричал:  

– Пойдёмте, там пророк говорит.  

Я вместе с окружающими меня людьми выбежал на улицу, пророка окружила толпа. Настолько огромная, что я даже не мог его видеть. Все что я мог – это напрячь свой слух и попытаться услышать, о чем он говорит.  

– Современный прогресс зависит от доступности самок. Чем непокорней она для тебя, тем больше вклад для общества ты сделаешь для того, чтобы её заинтересовать и в последствии осеменить. Здесь работает конкуренция, а значит, правильное воспитание женщин напрямую зависит от будущего прогресса нашего общества. Города строят мужчины, эти города они строят для будущих детей, и, если расставить правильные приоритеты для женщин... Если делать строителей городов героями для женщин, и давать им привилегии в качестве осеменения недоступной самки, то прогресс общества резко увеличится, жилплощадь станет доступной, появятся рабочие места, а значит, преступность упадёт. Я хочу, чтобы вы понимали: главный рычаг давления для мужчины – это возможность передать свои гены, и этим рычагом нужно пользоваться так, чтобы он был полезен нашему обществу в целом. Ведь от правильно расставленных приоритетов, от правильно сформулированной системы ценностей выгоду может получить всё человечество.  

Я потерял к этому интерес и стал отдаляться от толпы. У каждого из них есть своя музыка. Человека без музыки можно считать неживым. Какая музыка у меня? И жив ли я без неё вообще? Что значит тот огромный череп, который показывал мне Джозеф?  

Я сел на пень и посмотрел на небо, подумал о Станиславе. Человек не может преследовать интерес общества в целом, он фундаментально преследует только свой интерес. Небо было ярко-голубым. Так далеко и одновременно так близко.  

Я заметил недалеко от меня на крыше шиферного домика силуэт. Это была молодая девушка. Она держала в руках грудного ребенка и пела свою песню.  

Стихами на стенах расписанный космос.  

Ты смотришь под воздух и видишь восход.  

Как стаей колючек пронзало все сердце,  

Как кровью пропитанный воинский взвод.  

Стихами на стенах расписаны двери.  

Те двери, что могут открыть все мосты.  

Как свет от далеких и древних империй,  

Как свет от далёкой и деревней звезды.  

Ты встанешь на камни, дотянешься к небу.  

Ты встанешь над нами, а дальше взлетишь.  

Где восемь красавиц и мелкие звери,  

Где хитрые реки и серый камыш.  

Пропитаны будут все судьбы, как мраком.  

Смолою чернее глубоких глубин.  

Поможет лишь вера святого монаха,  

Помогут лишь камни невзятых вершин.  

Глава 2  

Время на таймере вышло, и Стас нашел себя на маяке. Рассвет только начинался, нужно было убрать за собой, да так, чтобы не вызвать ни у кого ни малейшего подозрения.  

Стас пошёл на второй этаж и поставил на своё законное место сервер под названием "Б 24". На нём всё также был толстый слой пыли, хоть и в некоторых местах оставались практически незаметные отпечатки пальцев.  

Он был возбуждён, будто тогда, когда просыпаешься от глубокого и яркого сна, который казался реалистичнее, чем сама действительность. Аппетита не было вообще, но поесть следовало, так как из-за этого мать задавала бы лишние вопросы, почему он не ел и не заболел ли он. Выбросить еду Стасу не позволяло его воспитание, в этом случае он чувствовал бы себя виноватым ещё пару ближайших недель, поэтому он насильно заставил себя пережевывать толчёную картошку, и пару сарделек, глотая их кусками.  

Он думал о том, сколько приключений его ждёт в будущем, и о том, каким нужно быть идиотом, чтобы это запретить. Абсолютный вздор. От автокатастроф умирает намного больше людей, чем от пули. Но запрещено хранить огнестрельное оружие, а не автомобили или мотоциклы. А от курения умирает намного больше людей, чем от езды в нетрезвом виде, но за курение не штрафуют. Почему большинство людей думает, что меньшинство имеет право им указывать?  

Стас подумал о ферме. Кто был её создатель? И неужели то, что он создал, это карикатура на нашу действительность? Неужели в этом есть завуалированный смысл, протест и посыл?..  

А может, власти нам, как обычно, врут? Может быть, с ума никто там и не сходил, может, виртуальна реальность стала новым видом искусства, в котором свободные люди могли выражать свободные идеи, а значит, антигосударственные? Стасу предстояло во всём этом разобраться.  

Его руки тряслись. Казалось, он был перевозбуждён, будто перед первым свиданием с девушкой. Голова начала кружиться, и Стас решил, что будет лучше сделать вид, что у него болит голова. Он выключил на улице свет и посмотрел с окна старого маяка на море, где кричали чайки. Море с утра пахнет совсем по-другому, чем вечером. С утра всё по-другому.  

Андрей пришёл на смену пораньше, он был уставшим и со Стасом практически не разговаривал. Стас был доволен, что колеега живет своей жизнью и не задаёт лишних вопросов. Даже если бы Андрей узнал, что он использует аппаратуру, то ему было бы плевать. Во всяком случае, ровно до того момента, пока это не касается его судьбы лично. Вероятней всего, он сказал бы, что никому ничего рассказывать не собирается, если у него не будет из-за этого проблем и если его коллега будет справляться со своими обязанностями, что и так не требует огромных затрат энергии.  

Да, с утра всегда всё по-другому. Стас решил не спешить домой, а для начала обдумать то, что с ним произошло. Из-за врождённой наивности ему хотелось кому-то об этом рассказать, с кем-то этим опытом поделиться. Но здравый смысл говорил этого не делать, ведь все сказанное им в последствии будет использовано против него же. Он сел на лавочке в городском парке. Шумел фонтан. Дети возле него катались на роликах. Стас вспомнил про Витьку, интересно, как у него сейчас дела. Небо загремело, стал моросить мелкий дождик. Стас встал с лавочки и тяжелой, безысходной походкой пошёл домой. Он думал о том, как закроется в своей комнате и ляжет спать. Завтра его ждал выходной день, бессмысленный и пустой.  

Утром в квартире пахло кофе. Родители разошлись по своим работам, и Стас остался с Викой. День был пасмурным, солнце спряталось за тучи и даже не думало выходить. В такие дни меньше всего хочется проявлять активность.  

Он взял альбом с семейными фотографиями и пошёл с ним на кухню. Вика сидела за столом и не могла оторвать взгляд от книги. Стас с шумом кинул толстый семейный альбом на стол, так что Вика подскочила на стуле.  

– Ну что? Повспоминаем?  

Она улыбнулась.  

– С чего бы вдруг?  

– А когда, если не сейчас?  

– И кто, если не мы? Раскрывай альбом, всё моё внимание принадлежит тебе.  

Первыми шли фотографии Витьки, ведь он был самым старшим. Далее были детские фотографии Стаса и Вики. Новый год, вот Стас в костюме зайца, а Вика в костюме лисы. Вместе они стояли под ёлкой, где лежали подарки. Вика засмеялась.  

– Я помню, как ты стишок на табуретке рассказывал, было мило.  

– Ты не можешь этого помнить, ты была слишком малая.  

– Но я ведь каким-то образом помню.  

Следующая фотография была с моря, вся семья дружно сидела в спасательных жилетах в лодке.  

– О, а вот тут ты Витьку укусила, прямо на лодке.  

– Он сам виноват, целый день меня тогда доставал.  

– Но ведь можно было это сделать после лодки, это было не по технике безопасности.  

– Не по технике безопасности целый день надо мной подшучивать, ничего плохого, кроме испуга родителей, в тот день не произошло.  

На фотографии была Вика с огромными бантами и за партой. На парте лежали Букварь, ручка и букет цветов. Она посмотрела на Стаса, тот улыбнулся.  

– Школа.  

– Ага, каторга, через которую нам всем надо пройти.  

– Я бы не назвал это каторгой.  

– А я думала, что каторга – это когда ты не имеешь права выбора.  

– В этом мире есть вещи, которые ты любишь?  

– Все, кроме тех, которые связаны с людьми.  

В дверь постучали. Стас и Вика переглянулись.  

– Интересно, кто это может быть?  

Дверь пошел открывать Стас. В подъезде перед ним стоял молодой, худой парень в очках с большим букетом цветов. Он попросил позвать Вику. У Стаса от такой картины поднялось настроение, он сказал, чтобы сестра подошла к двери, ибо за ней прискакал принц на белом коне.  

Вика подошла к входной двери, парень начал что-то говорить, но она демонстративно захлопнула перед ним дверь.  

Стас очень удивился такому поведению, он уже хотел догнать парня и поговорить с ним, но понял, что не знаком с предысторией, поэтому пришел к выводу, что не стоит лезть не в своё дело.  

– Я уж и не знаю, стоит ли рассказывать родителям о том, что я только что увидел.  

Вика посмотрела на него злобным взглядом.  

– Думаю, не стоит.  

– Так мы досмотрим фотографии?  

– Не сегодня, у меня уже нет настроения.  

Она забрала с кухни книгу и пошла к себе в комнату. Стас остался стоять в коридоре, ему было ужасно любопытно узнать, что это за парень и почему она так себя с ним повела, но всему своё время.  

Погода становилась всё пасмурней и, похоже, дело шло к дождю. Одному альбом с фотографиями смотреть не хотелось, поэтому альбом вернулся на полку. Как обычно в такие дни, на помощь прило любимое увлечение.  

Стас достал из папки белый лист бумаги и простой карандаш, остро заточенный ножом.  

Ничего конкретного он никогда не садился рисовать. Стас понимал, что именно будет изображено на рисунке, только после первых проведённых им линий. Большинство набросков были грязными или недорисованными, но для него это была словно папка с личными, понятными только ему фотографиями, которые описывали моменты из его жизни.  

Качество изображения было неважным, но роли это никакой не играло. В некотором плане он был зависим от того, что делает, и если надолго забрасывал своё хобби, то начинал думать только об этом. Ему нужно было нарисовать хоть что-то, провести хотя бы пару линий по белоснежной бумаге.  

Квартира погрузилась в тишину, звук трения карандаша о бумагу отправлял Стаса в медитативное состояние. Состояние, в котором он играл роль созидателя, когда линии переходили в силуэт, силуэт в образ, когда он откладывал лист и начинал следующий, и так до того времени, пока средний и указательный пальцы не начнут болеть. Именно эта боль служила сигналом того, что на сегодня достаточно, и лимит рисования временно исчерпан.  

Улица за окном опустела, в клумбе о чем-то очень громко спорили коты, машины парковались, и люди, выходящие из них, разбегались по подъездам. Ударил гром, небо стало тяжелое и злое, на улице пошёл мощный ливень.  

Спустя некоторое время Стас обнаружил, что он уснул прямо за столом. Подобное с ним случилось впервые. Вика шуршала посудой на кухне, вкусно пахло жареной картошкой. Стас уснул так крепко, что на какое-то время ему показалось, что история с приходившим к Вике парнем с цветами ему приснилась. Но, посмотрев в окно на последствия ливня, он восстановил всё в своей памяти. По городу стекали коричневые ручьи с пеной, будто миниатюрные горные реки, но только с грязной водой.  

Стас вспомнил, как в детстве он любил мерить глубину луж после дождя, иногда даже набирая через верх резиновых сапог. Ужасно хотелось есть.  

Он вышел на кухню. Вика с невозмутимым лицом готовила жареную картошку и гречневый суп одновременно. Стас молча сел за стол.  

– Через пятнадцать минут будет готово. Ты уснул прямо за столом, я первый раз такое вижу.  

– А как я удивился, когда проснулся. Не знаю, что произошло, может быть погода на меня так повлияла.  

– Мне нравится такая погода, по крайней мере, никто к тебе не пристаёт.  

– Что за парень к нам приходил? Точнее, не к нам, а к тебе.  

– Он работает в библиотеке, около года назад начал проявлять ко мне лишнее внимание. Я считаю, что он находится на работе, и подобное поведение с его стороны абсолютно не компетентное. А в последние несколько месяцев он начал действовать уж слишком радикально. Прийти ко мне домой, ещё и с цветами… А если бы отец или мама дверь открыли, господи, какой стыд.  

– Почему ты не даёшь ему шанса? Может быть, стоит попробовать себя в отношениях?  

– В себе я не сомневаюсь, а вот его вижу насквозь. Потерять уважение к себе для того, чтобы добиться предрасположенности девушки? С таким человеком у меня нет будущего, это театр одного актёра. Я уже заняла доминирующую позицию в этих отношениях, а ведь мы должны быть партнёрами, мне не нужен раб. Это нездоровый подход, который обречён на провал.  

– Ты пыталась с ним об этом поговорить?  

– Пыталась, но он думает по-другому.  

– И что же он думает?  

Вика поставила на стол пред Стасом парующую тарелку с жареной картошкой и дала ему вилку.  

– Он думает, что девушки любят настойчивость, а я просто набиваю себе цену, чтобы самоутвердиться за счет его внимания.  

– Но это не так?  

– Это не так, я просто клиентка заведения, в котором он работает.  

– Как-то всё глупо получается. Мне кажется, у тебя завышенные ожидания от противоположного пола. Кого ты ждёшь, Вика? Человека, который будет умнее и сильнее тебя? Проанализируй вероятность встречи с подобным, она равна практически нулю.  

– Почему ты его защищаешь? По-твоему нормально, что он меня преследует?  

– Я не защищаю его, я просто хочу, чтобы ты была счастлива. И не только я, все этого хотят.  

– Я счастлива здесь и сейчас, а не в выдуманном кем-то для меня идеальном будущем.  

Вика ушла, Стас начал есть картошку и думать о сложившийся ситуации. Да, видимо, парень действительно в этой области не силен. Но что ему делать, если он думает только о ней? Хотя Вика сразу дала ему отказ, и он оказался жертвой тех рамок, в которые сам себя поместил. Жертва фантазий о том, что он завоевал себе эту женщину…  

Нет, она упертая и непробиваемая, излишки внимания раздражают её ещё больше. Для библиотекаря есть два пути – либо забыть о ней и ждать свою суженую, либо продолжать страдать. Было очевидно, что он выберет второй, ибо прийти домой к девушке с цветами, осознавая, что вероятней всего её родители будут дома, это уже своего рода точка невозврата, которую он пересёк.  

Картошка была идеальной, сверху хрустящая, а в середине будто сладкая и мягкая. Стас вспомнил, как в детстве он ездил к бабушке в деревню и как ещё ребёнком размышлял о дилемме, которую до сих пор не мог для себя решить. Дилемму собаки и цепи.  

Собака сидит на цепи, её кормят и она находится в ежедневной безопасности, но за это она платит своей свободой. Изначально собаки были дикими, и сидение на цепи противоречит их фундаментальным потребностям. Хозяин её полностью контролирует, и собака полностью от него зависит. Ещё раз, за еду и безопасность животное платит своей свободой. Что лучше для собаки, цепь или свобода, если смысл жизни в том, чтобы быть счастливым?  

Этот вопрос достаточно философский, если провести параллели с человеческой жизнью. Деньги, отношения, работа. Если ты на цепи, значит, у тебя есть хозяин. Если хозяин тебя содержит, значит, в этом есть фундамент собственной выгоды.  

Можешь ли ты сейчас уехать в другой город? Если нет, то задай себе вопрос, почему так и на чьей цепи ты прикован? Кто не даёт тебе сбежать и какую выгоду он имеет при этом?  

Стас доел и решил пойти на улицу, но в какой-то момент засомневался. Тихая домашняя обстановка его вполне устраивала. Вдруг во входной двери стал проворачиваться ключ. Отец с мамой вернулись, поэтому сомнений больше не осталось. Он положил в рюкзак папку с рисунками и сказал родителям, что вернётся через пару часов. На улице было прохладно. Это была именно та прохлада, которая встречается после дождя. Глубокие коричневые лужи были повсюду. На улицу уже выбежали играть дети. Стас посмотрел на площадку и испытал то странное ощущение, когда понимаешь, что эти дети считают тебя уже взрослым.  

Стас бесцельно наматывал круги, в надежде встретить кого-то знакомого и провести время вместе, но результата не было. В такие моменты человек чувствует себя одиноким. Естественно, одиноким Стас не был, просто он попал в ситуацию, которая не соответствовала его ожиданиям.  

Проехала полицейская машина, люди в погонах посмотрели на него высокомерно и презрительно. Стас удивился этому взгляду, ведь он их даже не знал. Теперь понятно, почему жители города так неуважительно относились к местной полиции.  

Он дошёл до парка, в конце которого увидел худого одинокого библиотекаря в очках. Стас подумал, что ему ужасно повезло, и что жизнь дарит ему приключения. В парке было практически пусто, и он подошёл к библиотекарю.  

– Привет.  

Тот посмотрел на него удивлёнными, перепуганными глазами.  

– Здравствуй.  

– Ты узнал меня?  

– Да, ты парень Вики?  

Стас засмеялся.  

– Я не знаю, каким образом ты пришел к подобным выводам, но детективом ты не стал бы точно, ибо твоя дедукция явно хромает. Я её брат.  

– Ясно.  

– Так, может, ты мне расскажешь, что вчера произошло?  

– Ты вроде бы и так был участником событий.  

– Я был участником только кульминации, но предысторию не знаю. Понимаешь, я её брат, я знаю её с самого детства, возможно, я смогу тебе чем-то помочь.  

– Я даже и не знаю, чем ты сможешь помочь. Я уже перепробовал всё, и результаты полностью противоположны ожидаемым. Это всё из-за моей внешности. Я худой, да ещё и в очках. Господи, не знаю вообще на что я надеюсь.  

– Значит, ты думаешь, дело во внешности?  

– Дело может быть в чём угодно, я – мешок с недостатками.  

– Ну, ты хотя бы это осознаешь, неплохое начало, чтобы стать на путь истинный и заняться собой. К примеру, устранить комплексы, привести себя в форму, купить вместо очков линзы, раз уж они тебе так мешают.  

– Я не могу привести себя в форму из-за генетической предрасположенности к подобному телосложению.  

– А ты пробовал?  

– Нет.  

– Ну так, может, для начала стоит попробовать?  

– Зачем, если это бессмысленно?  

Стас уже начинал злиться. Парень был явно с синдромом жертвы и нёс полнейшую чушь. По факту, это был просто способ манипуляции. Библиотекарь давил на жалость, для того чтобы вызвать сочувствие и в дальнейшей перспективе пользоваться тем человеком, который попадёт на его крючок.  

– Куда ты дел букет, который притащил Вике? Просто выбросил?  

– А что мне с ним делать?  

– Ты потратил на него свои деньги. Подари его маме, бабушке, может быть, сестре. У тебя есть сестра?  

Библиотекарь встал и пошёл к высокой урне, из которой достал уже немного вялый букет, а затем истерично вручил его Стасу.  

– На, держи, можешь подарить его моей сестре. Ты ведь привлекательней, чем я, у тебя может быть что-то и получится с ней.  

Стасу захотелось его ударить, но он сдержал себя.  

– Думаю, тебе стоит переключится на другую девушку. Влюбиться в человека можно за пару секунд, но в случае с Викой этого не произошло. Ты просто тратишь своё время и деньги.  

– Это она попросила тебя со мной поговорить?  

– Нет, это моя личная инициатива. Она не знает об этом разговоре.  

– Ясно.  

Стас хотел пожать библиотекарю руку и уйти, но быстро пришёл к выводу, что жать ему руку не стоит. Редко бывает такое, что за время разговора, который длился пару минут, от человека уже хочется избавиться или, ещё хуже, ударить его по лицу. Понятно, что идеальных людей не существует, все люди разные и, возможно, даже этот худой парень в очках когда-то найдёт свою пару с таким переизбытком жизненных сил и энергии, что им хватит на двоих. Но сейчас Стас развернулся и ушёл. Он так и не сказал ничего, ведь ничего говорить и не следовало, всё было понятно без слов.  

Почему некоторые люди столь отвратительные? Удивительное явление. Самозащита. Каждый защищается от окружающей действительности своим методом. У розы есть шипы, у кота есть острые когти и возможность всегда приземлиться на лапы. У человека же по-другому. Главное оружие человека – это интеллект, поэтому каждому человеку приходится выбирать свою стратегию существования в обществе. Кто-то работает над собой и в последствии берёт всё. А кто-то идёт более лёгким путём и постоянно давит на жалость, чтобы паразитировать того человека, который взял всё. Возможно, библиотекарь даже не задумывался о существовании его жизненной стратегии, но остальным более-менее понимающим в жизни людям после пятиминутного общения с ним становилось ясно – пиявку нужно оторвать и выбросить, а не жалеть. Так работает естественный отбор.  

Стас прошелся до конца парка и вдали увидел величественный "Тюльпанов сад". Красиво. Доносились звуки моря, сегодня оно было до ужаса агрессивным. Он вспомнил, как в детстве дед брал его на рыбалку. Ловить рыбу ему было неинтересно, а вот наблюдать за процессом Стас любил. Он ходил по берегу и выискивал медуз, которых вынесло на берег, а потом пытался проколоть их острым концом палки. Однажды на берегу Стас нашёл огромного мертвого угря. Стас сразу же побежал к деду и сказал, что им нужно уходить отсюда, потому что он только что нашёл детёныша Лохнеского чудовища, и за ним может приплыть его мама. Дед ещё долго вспоминал потом эту историю за семейным застольем.  

Стали снова собираться тучи, в воздухе запахло дождем. Стас развернулся и пошёл домой. Он подумал о том, что потратил свои выходные впустую, но куда должен потратить свободное время человек, чтобы оно было оправдано? Вопрос риторический, ведь взгляд на действительность у каждого субъективный, как и приоритеты на использование времени.  

Дома было тихо и скучно. Мама была на кухне, отец уже храпел в спальне. Вика сидела в комнате и привычно читала, отгородившись от реальности. Еще один напрасно потраченный день. Обычный день обычного человека.  

Проснувшись, Стас позавтракал бутербродами с чаем. Дома ещё все спали. Он следил за каждым своим шагом, чтобы никого не разбудить. Стас упаковал в рюкзак еду, которую мама наготовила еще вчера вечером, и тихо вышел на улицу.  

Голова была пустая. Город только начал оживать. Стас пошёл через парк, остановился возле лавочки, где произошёл вчерашний диалог с библиотекарем. До чего же жалкий человек. Подходя к "Тюльпановому саду", он вдруг начал чувствовать волнение. А вдруг Михалыч заметил, что он пользовался аппаратурой? Вдруг он уже обо всём знает?  

Нет, это невозможно. Он может только догадываться, но прямых доказательств у него точно нет. Да и с чего он взял, что аппаратурой не мог воспользоваться Андрей? В любом случае, нужно быть готовым к подобному разговору, и на все обвинения реагировать естественно. Раз уж он влип в эту историю, то вместо двух шагов вперёд теперь нужно было думать на все четыре.  

Когда Стас пришёл на своё рабочее место, Михалыч стал быстро собираться.  

– Извини, Стасик, даже поговорить сегодня времени нет.  

– Важное дело?  

– У сына сестры свадьба.  

– Поздравляю.  

– Спасибо, забот на сегодня сколько, ты даже не представляешь. Ладно, я побежал.  

Он крепко пожал руку и ушел. Стас со скукой посмотрел из окна в даль моря. Сегодня глубокой ночью он подключится к новому серверу.  

Из воспоминаний Стаса  

Уровень 3, сервер "Я16"  

После подключения я почувствовал холод. Я находился внутри деревни. Деревней это даже было трудно назвать, больше подойдёт «племя».  

Территория племени была огорожена острым забором, сделанным из деревянных колод. Внутри была суета. Каждый занимался своим делом и не обращал внимания на другого. Мне это напомнило городской шум, но этот шум был другим, особенным, ни на что не похожим.  

Деревянные ворота, которые давали возможность войти на обгороженную территорию, были открыты. Я решил выйти и осмотреться вокруг. Большинство людей вместе со мной свободно покидали это племя и возвращались обратно.  

Выйдя за забор, я увидел натоптанную грунтовую дорогу, которая раздваивалась влево и вправо. С обеих сторон были такие же племена-городки с острым забором из деревянных колод, так что грунтовая дорога была в форме треугольника. Дальше виднелись поля, на которых работали люди, а за ними, уже ближе к горизонту, дикий и густой лес.  

Подул холодный ветер, на улице была осень. Я вдохнул воздух полной грудью и, немного подержав его в себе, выдохнул наружу. Опустив голову, я заметил, что на моём поясе висел меч средней длины с прямым лезвием. Я достал его из ножен. чтобы хорошо рассмотреть. Меч был сделан грубо и был плохо заточен. Он был побитым и старым, но, хоть с виду он был неказист, в руке я почувствовал его тяжесть и власть. Я чувствовал то, что с поставленными для него задачами он справляется отлично. Меч ушел обратно в ножны. Я тоже решил вернуться обратно к той точке, где я начал свой путь и осмотреться, ведь было очевидно, что внутри найдётся намного больше информации, чем снаружи.  

Кузница, мясная лавка, жилые дома. Везде кипела работа, люди толпились возле колодцев.  

Пройдя немного вглубь, я обнаружил площадь, на которой было построение людей в одежде и с оружием, практически идентичным моему. Кто-то из толпы начал махать мне рукой и подбежал ко мне.  

– Ну и где ты ходишь? Построение сейчас начнётся.  

– Ну так я вас ищу.  

– А что нас искать? Мы каждый день на одном и том же месте.  

Я встал в строй, командир начал делать перекличку, а после грубым голосом начал разъяснять обстановку.  

– Значит так, сейчас мы находимся в полной готовности, количество воинов в наших рядах достигло восьмидесяти человек. В ближайшее время, когда соседние племена будут в полной готовности, мы выдвигаемся. Мы идём с Абрахамсами и Кунами, наш святой треугольник объединился воедино, ради той миссии, которую нам предстоит совершить. По моим данным Абрахамсов будет около ста человек, Кунов около восьмидесяти. Наша точка встречи в центре треугольника, вместе мы выдвинемся в далёкий путь. Сейчас у вас есть свободное время, и я прошу потратить его с пользой. Не стоит шляться без цели. Заточите ваше оружие, отполируйте латы, все должно быть идеально и готово к бою. От вашей готовности зависит безопасность всех трёх племён и безопасность стоящих рядом с вами братьев, не подводите друг друга.  

По строю пошёл шёпот и мычание.  

– И ещё. Наш противник силён, хитёр и опасен. Проведите немного времени с вашей семьёй перед уходом, возможно, они видят вас в последний раз. Разойдись.  

Гул усилился. Парень, который махал мне, сразу же после команды взял меня под руку.  

– Ну что, как ты? Готов?  

– Я всегда готов.  

– А я вот что-то в себе сомневаюсь.  

– Зря, от сомнений лучше не станет.  

– Ну я ведь ты сам понимаешь... Оно само.  

– Понимаю.  

– Чем собираешься заняться?  

– Пока ещё не придумал, прощаться мне в принципе не с кем, да и примета это плохая.  

– А ты разве веришь в приметы?  

– Не так чтобы особо, но...  

– Так пойдём ко мне, ты как-то давно не заходил. Родители будут рады, да и сестра спрашивала, куда ты пропал.  

Изначально я думал отказаться, навязчивость этого парня мне была неприятна. Но потом я остановился и посмотрел ему в лицо. В момент я вспомнил всё. Перед глазами будто картинками пронеслась вся жизнь. Парня звали Емеля. Я вспомнил своё детство, то, как его родители заменяли мне моих. Его сестру, скромницу и красавицу, к которой я испытываю симпатию. И то, насколько невыносимо вкусный суп готовит его мама.  

– Согласен, Емеля, как-то не по-человечески было бы не зайти. Пойдём, конечно.  

Люди из племени жили семьями в юртах. В середине каждой юрты постоянно горел огонь. Здесь, в основном, спали и готовили пищу, если была плохая погода. В жару готовили на улице.  

Уже возле юрты к нам подбежала девочка лет пяти и спросила, зачем нам такие большие ножи на поясе. Емеля сказал, что они нам нужны для того, чтобы её охранять. Девочка удивилась и посмотрела на Емелю как на человека, сказавшего глупость. Она спросила, от кого мы её охраняем. Емеля ответил, что мы охраняем её от монстров из леса, и на этом мы ушли.  

Воздух становился холодным и влажным. Я надеялся, что дождь все-таки не пойдёт. Внутри юрты приятно пахло дымом. Там были мать, отец и сестра Емели. Мы обнялись, и мама Емели начала накрывать на стол.  

Отец Емели спросил:  

– Ну что, Стас, ты готов?  

– Я чувствую, что я полон энергии.  

– Вы надежда племени. Даже не племени, а трёх племён.  

Емеля задумчиво сказал:  

– А я и не знаю, стоит ли верить во всё то, что наговорили шаманы. Вдруг всё по-другому? А вдруг мы не найдём королеву волков, или найдём, а она ничего и не знает?  

– В любом случае, выбора у нас нет. Пророчество сбывается. Мы уже десятое поколение, которое находится тут. Большинство людей нового поколения занимаются паразитированием былой мощи нашего племени, которое идёт по инерции, от их дедов, или занимаются саморазрушением.  

Сестра Емели посмотрела на своего отца. Все затихли, она начала говорить.  

– То есть ты действительно веришь в это пророчество? В то, что мы должны найти королеву волков, которая якобы знает всё на свете и которая расскажет нам, в чем смысл нашей жизни?  

– Я действительно верю в то, что нашему племени на данный момент нужна война. Или мы просто убьём сами себя.  

– Когда было лучше от войны?  

– У меня есть ощущение, что именно в этот раз будет.  

Мама Емели положила перед нами хлеб, мясо, сыр и другие, неизвестные мне продукты. Я не мог оторвать взгляда от серёжек его сестры. Два тоненьких золотых кольца в её ушах завораживали меня и будто гипнотизировали. Его отец достал настойку на терновнике, которая хранилась в глиняном сосуде, и разлил присутствующим мужчинам. Женщинам в племени запрещалось пить алкоголь.  

Мы встали, отец произнёс короткий тост: "За храбрость".  

Все выпили до дна и принялись за еду. Затем мы пили чай на молоке.  

После этого мы некоторое время посидели молча, пока Емеля не сказал, что нам пора.  

Я встал и подошёл к выходу. Емеля побежал вперёд. Провожала нас лишь его сестра. Она надела на меня кулон, сделанный из волчьего клыка. Амулет-хранитель. Она сказала, чтобы я берёг её брата и себя, и крепко обняла меня. Я догнал Емелю, он спросил, о чем я говорил с сестрой. В ответ я молча показал ему кулон.  

– А, ну да, она верит в подобные приметы.  

– Красиво сделано, она постаралась.  

На волчьем клыке были вырезаны узоры и символы.  

– Думаешь, она его сама делала?  

– Думаю, да. Иначе в чем тогда смысл этого амулета.  

– Ну да. Слушай...  

Он повернулся ко мне и остановился.  

– В таверну выпить зайдём?  

– Почему бы и нет?  

– Мне почему-то казалось, что ты будешь против.  

– Почему?  

– Ну, знаешь, перед боем пить.  

– А, может, боя и вовсе не будет.  

– Ты надеешься на чудо. Хороший прогноз не дает практически никто.  

– Переживём.  

– По-другому никак.  

Мы открыли тяжелую деревянную дверь таверны. Обстановка внутри напоминала какой-то американский вестерн 50-х годов.  

Все замолчали и посмотрели на нас. Емеля достал из сумки пару серебряных монет, но человек за барной стойкой, увидев у нас мечи, сказал, что от нас зависит будущее племени, он верит в пророчество, и мы можем пить сегодня сколько захотим за счёт заведения.  

Мы заказали по второму стакану крепкого непонятного для меня напитка. Я спросил у Емели:  

– Мы не злоупотребляем гостеприимностью?  

– Нет, Стас, подожди. Я же предлагал ему деньги, у нас было чем заплатить. Выпьем сколько, столько собирались изначально.  

– Изначально ты говорил, что я буду против.  

– Ну вот видишь, как получилось.  

Емеля смотрел сквозь меня на девушку, которая собирала в помещении стаканы и протирала столы. Я тоже посмотрел в её сторону.  

– Так вот зачем мы здесь?  

Она увидела нас и улыбнулась.  

– Это дочь владельца.  

– У вас взаимная симпатия?  

– Не знаю насчёт взаимности, но мы провели с ней некоторое время и я подумал, что с моей стороны было бы некультурно уйти не попрощавшись. Вдруг я не вернусь.  

– Не говори глупостей.  

– Ну, от этого никто не застрахован.  

– Чего ты ждёшь? Подойди к ней. Или мы до вечера тут сидеть собираемся?  

– Нет, она сама подойдёт, я её знаю.  

Девушка помахала рукой Емеле. Он встал из-за стола и подошёл к ней. О чем они говорили, я не слышал, но увидел, как он вручил ей какой-то подарок. Видимо, в этом племени это какая-то традиция. Дарить предмет, который будет напоминать о тебе. Он подошел ко мне, и мы вышли на улицу.  

Здесь было прохладнее и свежее. Вдруг я увидел парня, который бежит к нам и машет рукой.  

– Везде ищу вас. Все на построение.  

Мы пришли на то же самое место и встали в большой строй. Кажется, настало время выдвигаться. Общее волнение нарастало, и тут я понял, что тоже немного волнуюсь. Волнуюсь перед неизвестностью, как и каждый живой человек. Командир считал присутствующих. Парни, которые стояли рядом со мной, казалось, ни в чем не сомневались.  

Дело воина – выполнять приказы, а не сомневаться. И если бы наши предки больше думали, чем владели оружием, то, возможно, сейчас нас бы и не существовало.  

После того как все оказались на месте, мы двинулись в путь. Вся работа племени, которое смотрело на то, как мы выходим за пределы колючего забора, остановилась. Все провожали нас взглядом.  

Мы должны были пройти пару километров и встретиться в середине треугольника с воинами из других двух племён, а затем объединиться и выполнить миссию. В голове было слишком много вопросов. Откуда берутся все эти пророчества и почему люди уверены в их достоверности? Ведь пророком может быть каждый, любой может давать предсказания, но почему тогда некоторые пророки у людей популярнее других?  

Как по мне, идеальное предсказание должно быть достаточно абстрактным, чтобы подходило под любые обстоятельства форс-мажорного характера, которое угрожают жизни человечества как вида. В таком предсказании заинтересован каждый, ведь оно касается лично его.  

Почва под ногами была удобной и ровной. Когда мы начали идти, я почувствовал всю нашу мощь, мощь толпы. В огромной толпе человек не имеет страха, ведь там он теряет индивидуальность. За какое-либо увечье отвечает уже не человек лично, а толпа. Это снимает ответсвенность и дает пусть мнимую, но свободу.  

Спустя время мы дошли до места нашего назначения. Куны уже нас ждали, я узнал их по форме клинка, о которой рассказал мне Емеля. Их клинки напоминали мне японский меч, катану. Только на четверть короче, да и в ширь они были немного длиннее. У кунов были одинаковые латы, и все воины выглядели практически как один, никто ни от кого не выделялся. Позже, при переходе в лес, я заметил, что их строй был самым дисциплинированным и тихим.  

Через время явились абрахамсы. Они были похожи не на военное подразделение, а скорое на банду викингов – разбойников. Первое, что бросилось мне в глаза, это то, что у каждого бойца было разное оружие. Позже я узнал, что у них есть традиция дарить оружие мужчинам на 18-летие. Подарок нужно было обязательно использовать, иначе это считалось неуважением к нему. Поэтому их можно было заставить воевать исключительно с собственным оружием. Бородатые и крепкие, явно с детства не голодающие, мужчины построились справа от кунов, слева стояли мы.  

И вот на горизонте я увидел их. Виновники торжества. Три шамана, по одному представителю из каждого племени, медленно и уверенно двигались к нам. Командиры строили людей и пытались навести порядок. Они говорили, что шаманы несут нам пророчество наших предков, которое мы должны выслушать перед великой битвой.  

Проповедь шаманов была максимально странной. Каждый из них говорил со своими племенем на своём языке, точнее не говорил, а кричал. Они перекрикивали друг друга, чтобы солдатам в задних рядах строя было их слышно. Из пророчества я понял, что, если человек достиг полной сытости, то впоследствии он самоуничтожит себя и всё племя от скуки, поэтому, чтобы такого не произошло, племена должны найти смысл жизни. По данным пророчества, в лесу существует древняя императрица волков, которая может ответить на любой твой вопрос, но только один. Задача каждого из бойцов отыскать в лесу ту самую волчицу, задать ей этот вопрос и принести информацию шаманам. После того как информация станет известной и у нас появится смысл жизни, три племени должны будут объединиться в гигантский треугольный город ради достижение единой цели. Той цели, ради которой каждый из нас будет видеть смысл жить и просыпаться каждое утро.  

Шаманы благословили нас и сказали, что от каждого из нас зависит будущее всего человечества. Эту фразу я слышал сегодня столько раз, что почти начал в нее верить. Мы медленно двинулись по направлению к лесу, который затопил горизонт, будто море. На равнине за нами наблюдали сурки. Они были похожи на маленьких детей, которые смотрят на муравьев, идущих по тропе один за другим.  

Кто-то из бородатых и неуклюжих абрахамсов даже вырвался из строя и попытался поймать одного, но вся стая быстро спряталась по норам, не оставив ему шанса.  

Со временем командиры смирились с гулом в строю и разговорами между солдатами. У Емели, похоже, рот не закрывался никогда.  

– Ты видел кунов и абрахамсов? Как так? Вроде и живём вместе, а они – это вообще другой мир.  

– Ага, а мы, получаеется, что-то среднее между теми и теми.  

– Нет, мы не средние. Мы все разные, вот что меня удивляет больше всего. Мы ведь живём на одной равнине и общаемся друг с другом практически каждый день.  

– Это хорошо или плохо?  

– Что именно?  

– То, что мы все разные.  

– Лично мне кажется, что это хорошо. Я хотел бы себе жену из племени кунов. Спокойную, уравновешенную, воспитанную. Чтобы слова лишнего не сказала. А кому-то подойдёт жена из племени абрахамсов, свободолюбивая. Такая, что и тебя самого на место поставить может при надобности.  

– Хорошо, а кому же тогда подойдут девушки из нашего племени?  

Емеля задумался и ответил:  

– Всем.  

Парни рядом засмеялись, услышав наш диалог. Настроение у каждого было боевым.  

Мы проделали долгий путь по равнине. Оказалось, управлять толпой людей – задача не из простых, даже если эти люди военные. Наконец мы услышали команду остановиться для обеда и осмотра оружия. Все сели на высокую траву, разбившись на небольшие группы. В нашем кругу кроме Емели я практически никого не знал, но каждый, кто был сейчас рядом, был достаточно интересной личностью, если завести диалог.  

Погода казалась мне идеальной, конкретно у меня дискомфорт был минимальным. В своём оружии я был уверен, поэтому проверять ничего не стал, а вместо этого погрузился в гул толпы, закинул руки за голову и прилег отдохнуть на траву. Открыл глаза я из-за того, что почувствовал какую-то активность. В нашем кольце людей сидел один из воинов племени абрахамсов. О чём он говорил, я не очень понимал, но особого знания языка, чтобы понять, чего он от нас хочет, и не требовалось. Из глиняной фляги в глиняный стакан он наливал жидкость светло-коричневого цвета и давал выпить каждому, кто хотел. Он протянул мне стакан и показал жестом, чтобы я выпил до дна. Вкуса я не почувствовал, по ощущениям было похоже на спирт с водой. Абрахамс засмеялся, увидев, что я закашлялся, но сразу же остановился. Стакан пошёл по второму кругу, лицо абрахамса покраснело и повеселело, он что-то рассказывал и эмоционально жестикулировал при этом. После того как бутылка опустела, он встал, показал нам тату на животе в виде двух волков, пожал каждому руку и ушёл. Его компания была мне приятна. От него шла именно та жизненная энергия, от которой хочется жить. Думаю, каждый, кто читает этот текст, хотя бы один раз в жизни встречался с подобным человеком. А если нет – мне остаётся пожелать обязательно его встретить.  

После отдыха мы стали вновь двигаться к лесу. Я чувствовал мощь и непобедимость нашей толпы. Каждый шаг приближал меня к густому загадочному лесу и с каждым километром моё сердце начинало биться сильнее. Пульс учащался, но страха я не чувствовал, это был скорее адреналин.  

Момент сражения приближался, я уже начинал чувствовать его дыхание. И вот наше войско у начала леса, который оброс грубым, колючим тёрном.  

Командиры дали команду для отдыха, пока часть воинов, которые были замечены командирами в употреблении алкоголя, вырубали проход в лес. Возле меня сидел Емеля, он волновался. Я спросил:  

– Ну, как ты?  

– Даже и не знаю, чего ожидать.  

– У меня такое же чувство.  

Я посмотрел на амулет из волчьего клыка, которой мне подарила его сестра.  

– А я знаешь вообще что думаю? Что никакого боя не будет. Побродим мы в лесу этой огромной бандой, ничего не найдём, вернёмся домой и будем жить, как раньше.  

– Лучший бой – тот, который так и не произошёл.  

– Вот именно.  

– Я вообще не пойму, зачем волкам с нами воевать.  

– Что ты имеешь в виду?  

– Мы ведь затеяли всё это, чтобы получить ответ на один вопрос. Почему она не может ответить на него без кровопролития?  

– Не знаю, у нас с ними какая-то старая вражда. Ну, знаешь, мы охотились на них, а они на нас, и так всю жизнь. Возможно, со временем появилась неприязнь с обеих сторон.  

– Возможно.  

Огромный проход в лес для всей нашей армии был вырубан через час. Нам дали ещё немного времени, чтобы проверить готовность.  

Человек – стадное животное, и настроение в толпе передаётся, будто электричество. Я заметил, что перед входом в лес даже некоторые абрахамсы начали волноваться, и только куны были непоколебимы. Возможно, они просто не показывали никаких эмоций, но внутри их происходила буря в этот момент.  

Нам нужно добыть смысл жизни, и судьба трёх племен зависит от каждого бойца. А что, если мы действительно вернемся с пустыми руками, или ответ волчицы будет абсурдным? Тот ответ, который не подходит нам, и вместо прогресса мы получим что-то обратное, то, что разрушит наши культуры и общество? Кто имеет право называться пророком? Кто имеет право предсказывать судьбу всего вида в целом? До этого момента этим занимался сам человек, и в некотором смысле я был доволен, что решение теперь прийдется принимать не ему.  

Мы построились. Лес был тёмным и неприветливым. Проход напоминал портал, который ведёт в другое измерение, измерение страшного сна или подобной чуши. Первый раз я услышал звенящую тишину нашей армии. Нет, этот лес не был обычным. Это было гигантское, единое существо, которое сейчас видело и чувствовало каждого из нас. Чувствовало наш страх и намерение убивать каждого, кто попадётся на пути к цели, которую мы должны принести домой.  

Оно готово было ответить каждому из нас также, как ответило бы любое живое существо, к которому домой пришли с оружием.  

Емеля сказал, что боя не будет. Он сказал это, успокаивая себя. Но после того как я услышал тишину войска, после того как посмотрел в тёмный проход, в который нам предстоит зайти, я понял, что нас ждёт великая битва на смерть.  

Воевать не страшно, страшно только до боя и после. В начале – потому что ты боишься неизвестности, а после – потому что понимаешь, что глупость, которую ты совершил, уже не вернуть обратно. Подумать только, у каждого убитого на поле боя была своя неповторимая жизнь. Свои мысли, опыт, чувства и эмоции. Неповторимый взгляд и глубина глаз, которую отобрала бессмысленная война, а в итоге, как всегда, проиграл человек.  

Под ногами хрустели сухие ветки. Есть ли прямое место назначения, к которому мы идём, или мы двигаемся наугад, я не знал. Но первый вариант казался мне более правдоподобным, потому что создавалось впечатление, что мы ничего не ищем, а идём конкретно из точки А в точку Б. Листья деревьев закрывали нас от солнечного света. Казалось, что уже вечер, все воины расслабились и по толпе опять пошёл лёгкий гул, как вдруг из-за кустов выбежал волк. Куны рванули из ножен мечи, но тот сразу же убежал знакомыми тропами. Все насторожились, Емеля дернул меня за локоть.  

– Что произошло?  

– Кажется, лес подаёт первые признаки жизни.  

– Волки?  

– Я увидел только одного.  

– Может, разведчик?  

– А может, просто случайный встречный.  

– В любом случае, он доложит своим. Обычно они передвигаются стаей. Тебе не кажется странным, что он был там один?  

– Даже если он и доложит, то мы будем сильнее и внезапней. Где твой боевой дух?  

Емеля посмотрел на меня грустным взглядом.  

– Я найду эту чертовую волчицу и стану героем. Моя семья будет мною гордиться.  

– Это уже более правильный подход, просто давай держаться вместе и прикрывать друг друга.  

Он кивнул, и мы пошли молча.  

Птицы затихли, командир кунов дал команду воинам держать оружие наготове. Абрахамсы же двигались с оружием в руках с того времени, как мы двинулись в путь. Что-то с этим лесом было явно не так. Было похоже, что мы играем по его правилам. Наша армия поднималась в гору, и когда все вышли на её вершину, я увидел то, что повергло меня в шок. Внизу, будто серая кишащая лужа, нас уже ждали сотни волков. Емеля был прав, это был разведчик. Мы попали в ловушку, мы играли по чужим правилам.  

"Мы будем жить вечно". Эта фраза на трех языках пролетела эхом по всему древнем лесу. Воины крепче взялись за оружие, страх пропал. На войне нет страха, есть лишь доблесть, есть мысль уйти с честью, пожертвовать собой ради чего-то великого, ради стоящего рядом товарища... Если лишь доблесть, и ничего больше.  

Гигантская стая волков грозно рванула нам навстречу, я был готов рвать челюсти голыми руками. Серая волна повалила первые ряды и втаптывала их в грязь. Вдруг я понял, что они пытаются нас окружить, и, заметив волка слева от меня, своим мечем с одного удара я снёс ему голову. Второй прыгнул мне на грудь, но я проткнул ему живот лёжа. Его влажные, теплые кишки попали мне на лицо, и он завыл, да так сильно, что у меня заложило уши, так сильно, будто прощался с каждым, кто участвует в битве, а после свалился на бок.  

Я сплюнул волчью кровь через правое плечо и попытался подняться, но на меня упал огромный абрахамсон. Он держал в одной руке двусторонний топор, а второй держался за горло. В его глазах застыл ужас, он свалился на землю, и я увидел, что у него был вырван кадык. Есть лишь доблесть. Куны держали строй, волков было втрое, а может быть даже вчетверо больше, чем нас. Я увидел, как один из бойцов моего племени пытался ударить волка, но из-за невнимательности зацепил лезвием дерево. Меч выскочил у него из рук, он кинулся на волка с голыми руками и откусил ему нос.  

Мы проигрывали в численности, на каждого бойца было минимум по три волка. Место битвы было ограничено и видимость тоже, поэтому во время боя мы спотыкались друг о друга. Я потерял из виду Емелю, конечный результат битвы был очевиден. Мы проиграли. Тот, кто считал себя сильнейшим, проиграл, и в кои-то веки восторжествовала справедливость. Куну откусили пальцы, он смотрел на окровавленную руку и кричал, многие кричали. Земля пропиталась кровью, будто дождём. Я ударил прыгнувшего на меня сзади волка локтем в нос и решил бежать. Бежать, куда глаза глядят. Нет, не из трусости. Главная доблесть бойца – отдать своё тело за свой народ, отдать своё тело ради высшей идеи, пожертвовать собой ради всего общества в целом. И пугает героев лишь одно – забвение. Я прошу каждого, кто читает эти строки, нет, я умоляю чтить память воинов, которые стояли за вас насмерть. Которые сражались лишь с одной мыслью, мыслью о том, что прямо сейчас он готов отдать свою жизнь ради светлого будущего своих близких.  

Я осмотрелся вокруг и увидел полнейший хаос. Куда мне бежать, я до конца ещё не понимал, но решение было принято. Здравый смысл командовал мной. Возможно, если впоследствии я спасу из этой мясорубки хотя бы несколько людей, это и будет моей победой.  

Я начал бежать, но споткнулся о тело, резко упал и ударился лбом о корень дерева. Прямо на меня упал тяжелый абрахамсон в кольчуге и привалили меня так, что я практически не мог двигаться. Он был без сознания, и некоторое время я просто слушал крики битвы, смотря в землю. Затем волки начали оттаскивать его за ноги, и я понял, что это мой единственный шанс. Тут же я рванул вглубь леса, как заяц. Крики битвы становились всё дальше, и когда я остановился отдышаться, то понял, что потерял свой меч. Я сел и оглянулся по сторонам. Похоже, что я успел забежать достаточно далеко. На упавшем дереве сидела мышь и с любопытством меня рассматривала. Было очевидно, что она видит человека впервые.  

Я подумал о том, какие у меня есть варианты. Первый был вернуться на поле боя спустя время и помочь выжившим. Второй вариант – найти волчицу в одиночку и выполнить миссию. Во втором варианте я был уверен меньше, а уж тем более после того, как потерял оружие.  

Невыносимо хотелось пить, хотя, может быть, мне это просто казалось. Волки устроили нам засаду. Ошибка человека в том, что в природе он видит только свои достижения, не замечая других. И именно в тот момент, когда ты считаешь себя самым умным, ты теряешь бдительность и тебя могут перехитрить.  

Я посмотрел на волчий клык, который висел у меня на шее. Нужно найти Емелю, я ведь обещал его сестре. Как я смогу объяснить ей, что вернулся один. К ней у меня были знакомые чувства. Чувство, когда притягивает и чувство, когда время наедине летит. Наверное, это чувство любви.  

Что такое любовь? Любовь – это унижение, ведь она может сделать сильного слабым, а слабого сильным не по собственной воле. Она действует, будто наркотик, и стоит ли влюбленный человек оправдания? Да, стоит. Но лишь в том обществе, которое ему смогло бы объяснить, что единственный шанс избежать унижения – это выйти из игры. Кто вне игры, тот пуленепробиваемый, сильный и уверенный в себе. Не в ком-то, а именно в себе, ведь он осознал истину, что фундамент взаимодействия между людьми – это эгоизм.  

Простая теория вероятности, которую нужно проанализировать. Если ты не участвуешь в войне, то какая вероятность того, что тебя ранят относительно вероятности того, кто на этой войне на данный момент находится? Задавай себе этот вопрос каждый раз перед тем, как вздумаешь влюбиться.  

Мои ноги побрели в пустоту. Я чувствовал, что лесные животные наблюдают за мной. Десятки взглядов, которые сверлили насквозь.  

Вдруг мою душу пронзила печаль. Именно та печаль, когда не знаешь, зачем проснулся с утра, кому ты нужен, да и вообще какой смысл поднимать руку или двигать ногами? Какой смысл делать хоть шаг и тратить на это свою энергию? Всё бессмысленно.  

Я был подавлен и обезоружен в прямом и переносном смысле. Человек не должен быть один, и если он испытывает счастье в одиночестве, то вероятней всего, это лишь временная прихоть или патология. Осознав всё это, я понял, что у меня не осталось сил двинуться с места, точнее, я нахожу это совершенно бессмысленным. Но затем я всё-таки пошёл, пошел куда глаза глядят, и плевать мне было на опасности всего этого леса, на то, что он со мной неприветлив, и на то, что прямо сейчас за мной охотятся волки и каждый из них с удовольствием бы порвал меня на части.  

Сколько я прошел, я не знаю. Все вокруг казалось одинаковым, будто я топчусь на одном месте. Я спотыкался от бессилия, когда учуял запах крови. Земля была пропитана кровью и воняла железом. Прямо передо мной была вытоптана огромная поляна, на которой вперемешку лежали человеческие и волчьи трупы. Некоторые из тел тяжело дышали. Я скинул с себя латы и начал оттаскивать ещё дышащих людей, как вдруг увидел её. Королева волков. Величественная, гордая, с белой роскошной шерстью. Стоя на четырёх лапах, она была метра три в высоту. Она посмотрела на меня и начала вытаскивать дышащих с поля боя. Я думал о том, что это всего лишь галлюцинация, думал о том, что я начал сходить с ума. Емеля говорил, что эта волчица умет читать мысли. Я не мог оторвать от неё взгляд. Было ли животное, которое завораживало меня хоть один раз так сильно? Нет. И никогда не будет. В её огромных грустных глазах я увидел именно то, что и было у меня на душе. Бессмысленность. Бессмысленность всего.  

Я вытягивал дышащих на сухую траву и давал им воды. Похоже, что я действительно остался один. Чего стоит победа, если её не с кем разделить? Чего стоит жизнь воина, если её не за кого отдать?  

Волчица взяла в свою пасть труп и принесла его мне. Это был Емеля. Кто-то из волков дал ему тяжелой лапой по лицу и выбил оба глаза. Он был мертвым и холодным, словно не человек, а просто вещь. Волчица положила его передо мной на огромный пень, я снял с шеи волчий клык и положил его Емеле на грудь. Я не уберег его. В кустах с правой стороны я услышал хруст и обернулся. Меня начала окружать стая рычащих волков.  

Я смотрел на волчицу. Всё было кончено. Она сказала мне:  

– Ты знаешь правила, у тебя есть только один вопрос.  

Голос не слушался, я с трудом выдавил из себя:  

– В чём смысл жизни?  

Глава 3  

Стас очнулся в "Тюльпановом саду", его сердце стучало так сильно, что готово было выскочить из груди. Сама действительность после того, что он видел, казалась ему недействительной.  

Над горизонтом воды просыпалось розовое солнце. Стас начал скрывать улики того, что происходило этой ночью. Он чувствовал себя в полной безопасности. Конечно, скандала ему не хотелось, но любопытство явно перевесило здравый рассудок, и если уж что-то пойдёт не по плану, то потеря работы стоила тех ощущений, которые он испытал.  

Улица задувала в открытую форточку "Тюльпанового сада" запах свободы. Море было безразличным и холодным, будто взгляд знающей себе цену девицы.  

А город... Город был молодым и мудрым. Инфантильным, смотрящим на звёзды, страдающим, по неопытности, юношеским максимализмом и мечтающим о светлом будущем каждого, кто родится и сделает первые шаги по его асфальтированным дорожкам.  

Знакомый крик чаек. Стас успокоился и сел за стол. Он был ужасно голоден и съел практически всё, что взял с собой на работу.  

Сколько неизведанных миров таится в этом здании. Знание это власть.  

Он доел и развалился на стуле, думая о том, что его смена подходит к концу, что сейчас придёт Андрей, вяло пожмёт ему руку, и он, выходя из маяка и не оглядываясь, почувствует запах свободы и попадёт в привычный круговорот взрослого человека под названием "Работа-Дом". Путь очевиден, но в рутине есть что-то захватывающее. К примеру, возможность планировать свою жизнь и идти к поставленным целям шаг за шагом. И счастливым можно стать только после принятия этой данности. Все и сразу не бывает никогда, а если и бывает, то в итоге часто чревато последствиями.  

Андрей пришёл на работу с явным нежеланием общаться. Стаса это полностью устраивало, они понимали друг друга практически без слов.  

Андрей вяло пожал ему руку со взглядом человека, давно уставшего от жизни. Стас освободил рабочее место и задумался о том, что у него сейчас огромное желание уйти, покинуть старый маяк, будто место преступления. Всё-таки он чувствовал себя виноватым, было ощущение, что тебя ищут и за тобой скоро придут, а всё, что ты можешь сделать на данный момент – просто ждать. Ждать того момента, когда всё тайное окажется явным, когда истина восторжествует и единственным мучением будет ожидание. Ожидание момента.  

Андрей закрыл за Стасом входные двери. Город по утрам пахнет особенно приятно, запах нового дня – это запах свободы действия.  

Стас увидел молодого парня лет двадцати, который громко матерился, а потом кинул пустую бутылку из-под пива мимо урны. Он удивился и задумался о том, как же так получается. Все мы живём в одном городе, всем нам прививали одинаковую систему ценностей, все мы ходили в школу с одинаковыми учителями, забывали дома дневник, проходили медкомиссию в поликлинике, а после, стесняясь сделать что-то не так, целовались в старших классах на лавочке в парке. Почему же получается так, что все мы – как огромная семья, но кого-то грызёт совесть из-за того, что он сегодня не покормил бродячих собак, а кто-то думает, что имеет право мусорить прохожим под ноги. Плохой человек всегда осознаёт, что он является таким, а измениться ему не даёт образ, иллюзия того, что ты являешься «плохим парнем», иллюзия индивидуальности и неповторимости. Люди – заложники шаблонов своего поведения.  

Стас подумал о Емеле. С какого человека был срисован его виртуальный прообраз? Наверное, в реальной жизни он был бы достойным другом.  

Может быть и правда, что люди, которые пользовались аппаратурой, в последствии сходили с ума, но сколько людей стали сумасшедшими, не использовав её? Видимо, к этому есть фундаментальная предрасположенность. Что такое сумасшествие? Иметь взгляд на действительность, который отличается от взглядов большинства населения. А может, сумасшествие – это и вовсе иметь в современном мире какую-либо идею.  

Стасу хотелось домой. Ему ужасно хотелось спать. Открыть входную дверь, услышать тишину квартиры и проскользнуть незаметно ни для кого, будто мышь, будто он со своей комнаты и не выходил никогда. Мысли слипались в сладкий сонный комок, и разговаривать с кем-либо, делать замечание парню, который не докинул мусор в урну, скандалить, не было сейчас ни сил, ни желания. Он чувствовал себя выжатым практически на максимум. Наконец Стас добрался до своей квартиры и повернул ключ в замке. На кухне вполне предсказуемо сидела Вика и пила свой утренний кофе. Она спросила у Стаса:  

– Ты знаешь, что нас сегодня Витька приглашал к себе?  

У Стаса сильнее забилось сердце, он так сильно устал, что не хотел даже думать об этом.  

– Когда?  

Вика сделала большой глоток.  

– Сегодня вечером.  

– Родители тоже будут?  

– Нет, они уехали к тётке, разве мама тебе об этом не говорила?  

– Видимо, нет.  

– Значит, сказала я.  

Она встала со стула и посмотрел Стасу в глаза.  

– Что с тобой случилось? Ты выглядишь очень уставшим.  

– Я не только выгляжу, я сейчас такой и есть.  

– Ты будто не сторожем работаешь, а всю ночь пахал на заводе.  

– Может, приболел.  

– Надеюсь, тебе просто нужно хорошенько выспаться.  

– Именно этого мне сейчас и не хватает.  

Стас переложил грязную посуду из рюкзака в раковину, обнял Вику и сказал ей:  

– Если я буду спать слишком долго, разбуди меня.  

Вика кивнула, и он ушёл в свою комнату. В голове появлялись и тут же пропадали разные мысли. Те мысли, которые неуловимы, обо всём и ни о чем одновременно. Абстрактные голоса будто выкрикивали несуществующие слова, значения которых понять мог только Стас. Или не мог. Значение имел сейчас только сон. Он снял с себя одежду, камнем повалился на кровать и с детской улыбкой сладко уснул.  

Стас проснулся от того, что увидел перед собой Вику. Он понял, что проспал несколько часов подряд, и чувствовал себя намного лучше. Вика сказала, что им скоро выходить, и исчезла из комнаты.  

За окном был самый обычный и ничем не запоминающийся день, для которого настроение выбираешь ты сам. Тоска, любовь, сомнение, надежда, отчаяние… Сколько же оттенков эмоций может испытать человеческая душа? Разнообразное и бесчетное количество, как и цветовая палира, которую способен различить человеческий глаз.  

Стас сидел на кровати и задумчиво смотрел на пол. Он вспомнил, как жил в этой комнате с Витькой, и подумал о том, что без него ему живется лучше и комфортней. Стас понимал, что и Витьке на данный момент живется без него лучше, и от этой мысли он ни капли не взгрустнул. Он был счастлив, как счастлив человек, который, после того как проснётся, осознаёт, что у него нет никаких дел на этот день, что он свободен и может делать что угодно, хоть и не вставать с кровати вовсе. Он оделся, посмотрел на себя в зеркало и подумал о том, что выглядит более взрослым.  

На полке стояли старые книги, которые Стас помнил ещё с детства. Он подумал, что эти неодушевлённые предметы создал кто-то из живых людей. Кто-то работал над ними, писал годами, а может, и вовсе целый десяток лет. Может, для того чтобы заработать на этом денег, а может быть для того, чтобы остаться в истории человечества на века.  

Писать книгу для того чтобы войти в историю глупо и бесполезно. Просто представьте, что ваш безумно талантливый бестселлер, за который вы отдали несколько лет тяжелого самокопания, проживет в истории человечества намного меньше, чем наскальная живопись, которая была сделана художником буквально за час. Вдумайтесь, что, если взять стамеску и молоток и пройтись до ближайшей скалы, а затем выбить на ней свои инициалы, то эта надпись проживёт больше, чем любая надпись на бумаге. Ни одна из написанных человеком книг никогда не станет сильнее и мудрее камня. Ни одна из человеческих книг не сможет быть более вечной, чем горы, лес или море. Более вечной, чем та далёкая и загадочная эмоция живого человека, когда он увидел линию горизонта и осознал, кем он является, почему он здесь и почему он достоин дождаться завтрашнего дня.  

Стас вышел на кухню и попросил Вику сделать ему чай с бутербродами. Затем он вернулся к себе в комнату и открыл папку с рисунками. Пара линий от простого карандаша сливалась в портрет. Все гениальное просто. Может, гений человека – это не пафос или помпезность, не вылизанные до идеала произведения искусства, не слава созидателя и признания общества. Может, гений человека – это настойчивость в том деле, которое он делает, желание продолжать и двигаться далее, даже когда это абсолютно бессмысленно?  

Чай был приятно сладким и немного остывшим. Стас подумал о том, что Вика была бы для кого-то хорошей женой. Он спросил у неё:  

– Ты хоть знаешь, куда нам идти?  

– Знаю, а ты думаешь, мы наугад пойдём?  

– Может, подарок какой-то нужно купить? Как-то некрасиво с нашей стороны с пустыми руками.  

Вика открыла сумку, в которой лежал запакованный набор кухонных принадлежностей.  

– Я уже обо всём позаботилась.  

– А кто-то ещё будет, или только мы вдвоём?  

– Стас, ты задаёшь слишком много вопросов.  

– Я должен знать, на что я подписался.  

– Если ты сомневаешься, то ты всегда имеешь право остаться дома, я даже могу соврать, что ты приболел.  

– Ого, даже соврать можешь?  

– Для тебя всё что угодно.  

– Нет уж, раз пригласили, значит, неслучайно. Думаю, мне следует пойти.  

Он допил чай, сладко потянулся и замер. На секунду весь мир затих, Стас слушал тишину. Но счастье длилось недолго. Вика сказала, что пора одеваться, если они не хотят опаздывать. Стас накинул кофту, взял ключи от квартиры и завязал шнурки на ботинках. Он закрыл входную дверь, и они оказались на улице. Вика подумала, что они уже давно не делали ничего вместе. В конце квадратного, серого двора в мусорном баке ковырялся бездомный, складывая какие-то предметы в пакет.  

Вика шла, укутавшись в ветровку, и рассматривала прохожих. Рядом прошла пара средних лет, они выглядели уставшими, одежда была старой и неопрятной, а глаза пустыми. Такие глаза бывают только у людей без мечты и планов на будущее.  

Вика спросила у брата:  

– Ты никогда не задумывался о том, что после того, как человек найдёт себе постоянного партнёра, он становится уничтоженным как личность? Я имею ввиду, человек больше не развивается из-за того, что он теперь реализует не свои потребности, а потребности другого человека.  

– Может, так и есть, но не вздумай что-то подобное ляпнуть при Витьке.  

– Я бы и не говорила такое при нём, я не имею в виду конкретно его. Я имею в виду ситуацию в целом.  

– Знаешь, что я обо всём этом думаю? Жизнь – это ведь так просто, смысл лишь в том, что бы быть счастливым. И если твоё счастье уничтожает тебя как личность, то я скорее выбрал бы этот путь, чем развиваться, но быть глубоко несчастным человеком.  

– Я немного не это имела в виду.  

Стас глянул на прошедшую мимо них пару.  

– А может, ты им завидуешь, и в этом и есть корень проблемы? Может, если бы тебе было действительно плевать, то ты даже и не задумывалась над такими вещами? Может, в глубине твоей души ты и хочешь стать такой, найти себе человека, который будет с тобой навсегда, а на все остальное наплевать.  

Вика отдала сумку с подарком Стасу, жестом намекая, что она устала его нести.  

– Знаешь, что я думаю об этом?  

– Что?  

– Ты сказал, что смысл – быть просто счастливой, а для меня и есть счастье быть не такой, как все.  

– Это твой выбор, и я его не осуждаю.  

Вика замолчала и стала упрямо идти вперед. Стас немного волновался, так как с девушкой Витьки он был почти не знаком и понятия не имел, на какие темы с ней говорить и чего именно от неё ожидать. Возможно, даже если повезёт и у будущей супруги Витьки есть предрасположенность к интеллекту, то она не будет задавать вопросы о том, как он учился в школе или о том, почему он не поступил в высшее учебное заведение, и они просто поболтают о том, какое у кого сегодня настроение, о том, как в детстве было весело познавать всё новое, купаться на море, пробовать задерживать дыхание и проплыть под водой как можно дальше. Гонять на велосипедах, воровать из соседнего сада яблоки, приходить домой уставшим с грязными от пляжного песка ногами, ужинать бутербродами с чаем, а потом практически без сил валиться спать, зная, что завтра будет новый день, не менее насыщенный, чем предыдущий.  

Период детства у человека самый затяжной. Время идёт намного медленнее, чем время человека, которому за 30. Но детство тает, будто кусок масла на солнце. Да и вся жизнь тает, а со временем и вовсе бежит от человека, будто горный ручей или темная река. Всё идёт своим чередом, всё так, как должно быть, и отрицать это было бы бессмысленно.  

На краю тротуара, по которому они передвигались, росли берёзы. Они были такие большие, спокойные и так незаметно для обычного прохожего тянулись к небу.  

Наша действительность неописуемо необыкновенная, и каждый из живущих в ней может найти то завораживающе зрелище, которое и будет смыслом его бытия. Холодная родниковая вода, растущий на глазах город, весёлые глаза бродячей собаки или, может быть, просто огромный флаг своей страны, развевающийся на ветру прямо на площади. Вопрос лишь в том, захочет ли современный человек, имея у себя всё, что-либо искать?  

Стас с Викой оказались у входной двери квартиры, в которой теперь живёт Витька. Стас был немного взволнован. Он думал, о чем говорить с Витиной девушкой, чтобы они были на одной волне и ни для кого из присутствующих это не было неловко. Он думал, как избежать нелепых пауз и гробовой тишины, которая случается, когда встречаешь в общественном транспорте знакомого, и он пытается говорить с тобой о погоде, футболе или ещё о каких-то подобных глупостях.  

Вика же была абсолютно спокойна, она соскучилась за братом и хотела провести время с ним. Впечатление, которое она создаст для его девушки, её абсолютно не волновало.  

После второго звонка Витька с довольным лицом открыл двери, Вика его крепко обняла и вручила ему подарок. Стас пожал брату руку, и они вошли в дом.  

Энергетика в доме была чужая, будто бы энергетика человека, который повесил на своё лицо фальшивую улыбку. Ощущения были как в бюрократическом кабинете или кабинете врача. Они стали раздеваться в прихожей, как вдруг в конце коридора Стас увидел девушку Витьки. Она была неестественно красивой, её взгляд сразу же давал понять, что к незнакомым людям она относится с высокомерием. Вызывающей походкой она медленно приближалась к Вике, которая замерла и смотрела сверлящим взглядом ей прямо в глаза. Витька сказал:  

– Позвольте представить вам мою девушку Каролину.  

Стас с Викой одновременно ответили:  

– Очень приятно.  

– Ну что? Мы так и будем тут стоять, или пройдём к столу?  

Все четверо переместились на кухню, стол был накрыт скромно, но с душой. Витька поблагодарил гостей за подарок и попросил их присаживаться.  

В середине стола красовалась золотистая курочка с картошкой и зеленью.  

Витька открыл бутылку красного вина и разлил всем присутствующим. Первый тост был за встречу, Каролина скривила лицо, намекая на то, что вино ей не понравилось.  

После неловкой паузы (именно той паузы, которой боялся Стас), он понял, что нужно действовать. В воздухе чувствовалось напряжение, Вике Каролина явно не понравилась. У нее ещё с детства был талант определять своё отношение к людям с первого взгляда. Стас посмотрел, как Витька накладывает ему в тарелку пюре, и спросил:  

– Каролина, а где ты работаешь?  

Она двинула плечами.  

– Ну, вообще-то я не работаю.  

– А чем же ты занимаешься?  

– Ну как чем? Я занимаюсь саморазвитием. Читаю книги, учу языки.  

В диалог подключилась Вика.  

– Да? Книги? Может посоветуешь мне что-нибудь интересного почитать?  

– Я сейчас читаю роман, не помню как он называется, мне его подружка подарила... Очень много умных мыслей.  

Вика резко сменила тон на более издевательский, она едва сдерживала смех.  

– Да? И о чем же роман? Наверное, о принцессе на горошине?  

Стас толкнул её ногой под столом.  

Витька посмотрел на сестру неодобряющим взглядом, намекая на то, что нужно сменить тему.  

Кухня опять погрузилась в тишину, и Витька разлил всем ещё по одному бокалу, опустошив бутылку. После этого он встал, подтянул штаны, поднял бокал и сказал, что у него есть тост.  

– Скоро мы станем одной семьёй, и я хочу выпить за понимание. За то, чтобы мы понимали друг друга и поддерживали в любой ситуации.  

Каролина снова по непонятным причинам закатила глаза. Казалось, что ей эта компания неприятна, хотя она даже не пыталась наладить с кем-то контакт. Было ощущение, что ей что-то должны, и из-за этого долга у нее теперь обида на всех и нежелание общаться. Витька расспрашивал Стаса, как ему на работе, что находится внутри маяка и какие ощущения, когда смотришь из окна.  

Когда речь заходила о "Тюльпановом саде", даже Каролина пыталась слушать и вникать. Это здание было городской легендой, достаточно было увидеть его один раз, чтобы оно запало в душу.  

Витька всё расспрашивал:  

– Ну и не страшно тебе там по ночам одному?  

– Нет, а почему мне должно быть страшно? Кто может туда зайти?  

– Говорят, что от серверов, которые ты охраняешь, люди сходили с ума или заканчивали жизнь самоубийством.  

Стас засмеялся, потом поднял пустой стакан, намекая брату на то, что время открывать ещё одну бутылку.  

– Ты бы видел состояние этих серверов. Они давным-давно не работают, по факту, из ценного из них можно извлечь только цветной металл.  

– Откуда ты знаешь, что они не работают?  

– По ним и так видно.  

– Не знаю, мне кажется, есть во всём этом какая-то загадка, не зря же от нас их прячут.  

Он стал разливать белое вино по стаканам, Вика сделала жест, давая понять, что ей достаточно.  

– А мне кажется, что люди имеют склонность всё драматизировать. Когда у человека есть всё, он думает лишь о том, чего нельзя. Это как библейский миф про Адама, Еву и дерево познания. Самым сладким может быть лишь запретный плод.  

Стас заметил, что Вика с Каролиной косо посматривают друг на друга. Произошло то, чего он боялся, и время назад уже не отмотать. Женская неприязнь жестокая и беспощадная, как детская ненависть.  

Витька всё еще пытался разрядить ситуацию и перевести всё внимание на себя.  

– Ну что? Может, ещё одну бутылочку откроем?  

Стасу с каждой минутой всё больше хотелось домой, он чувствовал, будто слабеет.  

– Нет, оставим на следующий раз, я ведь думаю, что мы с Викой не последний раз у вас в гостях.  

Витька привстал со стула.  

– Мне кажется, или что-то не так?  

Каролина привстала за ним. Она шёпотом сказала.  

– Да, я что-то плохо себя чувствую, я наверное посижу в комнате, чтобы не портить вам настроение.  

Она ушла.  

Витька открыл третью бутылку и налил себе и Стасу, они оба выпили до дна и одновременно посмотрели сестре в глаза. Стас сказал:  

– Ладно, я думаю, нам действительно пора, мне хотелось бы немного отдохнуть пред работой.  

– Да, я тебя понимаю, тем более, вы можете приходить к нам в любое время.  

Вика молчала.  

– Мы обязательно придём к вам в гости ещё раз. Женщины были сегодня без настроения, возможно, из-за магнитных бурь.  

Витька засмеялся.  

– Возможно. В любом случае, это далеко не последняя наша встреча, мы ещё успеем все веселье наверстать.  

Братья крепко пожали друг другу руки, Вика обняла хозяина дома, и он закрыл за ними дверь. Они вышли из подъезда и некоторое время шли молча. Тишину нарушила Вика.  

– Ну и как она тебе?  

– Вика, что за цирк? Ты могла хотя бы притвориться, что она тебе нравится?  

– Зачем? Кого я должна была обмануть?  

– Вы своей перестрелкой взглядами испортили сегодня всем настроение.  

– Причем тут вообще это? Она считает себя королевой. Я таких, как она, насквозь вижу. Избалованная и высокомерная девушка, которую воспитывали родители с гиперопекой.  

– Значит, ты так считаешь?  

– А ты считаешь по-другому? Что мы сейчас о ней знаем? То, что она сидит дома и ничего не делает? Её жизненная стратегия – это паразитирование мужчин, другого она не знает, потому что её родители так с детства научили, что все ей должны, ведь она у них принцесса.  

– Не вздумай что-то подобное сказать родителям.  

– Почему я должна скрывать своё мнение о ней?  

– Хотя бы потому, что ты видела её первый раз и можешь ошибаться, или хотя бы потому, что ты сейчас сеешь конфликт. Ты своим мнением всех перессоришь. Просто скажи, что всё прошло хорошо и тебе всё понравилось, это так тяжело для тебя?  

– Абсолютно нет.  

– Вот и славно.  

– А что ты сам думаешь по поводу Каролины?  

Стас остановился и задумался на мгновение.  

– В принципе... То же самое, что и ты. Но иногда не нужно этого показывать людям.  

Вика засмеялась. Погода стала портиться, намечался долгий затяжной дождь. Хорошо, что дом был уже близко.  

Дома Стас лёг спать, он чувствовал себя совершенно уставшим. Единственное, чего ему сейчас хотелось, это тишины. Он лежал под одеялом, глаза сладко слипались. Стас начал видеть сон.  

В нём люди общались на непонятном ему языке, он не понимал слов, но понимал, о чём идёт речь. Он понимал это по интонации, жестам, по тому, что происходило вокруг. Но никак не мог понять смысл самих слов, потому что он не знал их. Вдруг Стас осознал, что он ребёнок. Его мать держала его на руках, а он видел всё происходящее в их квартире. Видел молодые счастливые лица. Черного кота, которого он помнил только по семейным фотографиям. Он видел старый ковёр. Тот самый ковёр, который рассматривал каждый раз перед сном, и каждый раз в его узорах находилось что-то новое, что-то неописуемо загадочное, что-то, что имеет тайну. Именно ту тайну, которую может разгадать только человек с чистой, ещё неиспорченной душой.  

Стас понял, что он осознаёт, что находится во сне, и хотел было рассказать об этом присутствующим, но изо рта вылетали только отдельные звуки. Все его внимательно слушали, а потом смеялись.  

В нашем мире есть загадки, которые способен решить лишь чистый ум. Иногда взрослые люди не вникают в бесконечную болтовню детей. Но большинство диалогов уже сформированных людей звучат ещё более пусто.  

Стас повернулся лицом к стене, натянул одеяло себе по плечи и глубоко уснул.  

Его утро началось с нежелания вставать с постели. Погода испортилась намного сильнее, чем было вчера. По подоконнику депрессивно барабанил дождь. Иногда лучшее, что может сделать для мира человек, это ничего. Именно по этому принципу Стас и решил провести свой день. Он решил отдать этот день себе самому, закрыться в комнате и как можно меньше контактировать с внешним миром. Подумать о тех вещах, на которые обычно нет времени. Весь этот день Стас провёл в состоянии антибодрствования. Идея о том, что его тело может покинуть границы одеяла, казалась абсурдной. Итак, день прошел незаметно, как тысячи обычных дней самого обычного человека, и вот уже Стас ранним утром собирается на работу.  

Холодный и неприветливый город, будто молодая девица в плохом настроении, был депрессивен и зол. Из открытого окна в комнату дуло могильной прохладой, отдалённо чувствовался запах моря.  

Стас забрал еду, которую ему заранее приготовила мама, и практически бесшумно вышел на улицу.  

Утро было мрачным и зловещим. Стас задумался, что неплохо было бы таким утром выкурить сигарету, чтобы хоть как-то согреться. Но потом отбросил эту идею и при свете ещё не погасших фонарей он медленным и уставшим шагом пошёл к "Тюльпановому саду", чтобы сменить старого сторожа Михалыча и, возможно, немного поболтать с ним о всяких мелочах.  

О том, как испортилась погода, или о рыбалке, или даже о том как сейчас дела у его отца, как его здоровье и чем он вообще занимается.  

Стас прошёл мимо выключенного неработающего фонтана, присел на лавочку, предварительно протерев её носовым платком от дождя. Он смотрел на виднеющийся издалека маяк. До чего же величественно.  

Говорят, если хочешь спрятать что-то ценное, то прятать это нужно на самом видном месте. Именно там никто не додумается искать. А может, это и есть принцип человеческой жизни, и всё самое ценное всегда лежит на самых видных местах? Но человек гуляет по закоулкам жизни, по всем её злачным местам из-за невозможности поверить в то, что все самые ценные вещи находятся у него на виду.  

Стас встал и хмуро пошёл на работу. Там его встретил Михалыч. Они все-таки поговорили о погоде, рыбалке и о том, как дела у его отца. А потом он собрался и оставил Стаса в одиночестве. Сам Стас не мог думать больше ни о чем, кроме того, что находится внутри каждого из сотни серверов, которые он охраняет. Какой смысл они несут? Какие идеи в них спрятаны?  

Он спустился на второй уровень и взял в свои руки пыльный сервер под названием "О14". Платформа. Костюм. Тюльпаны. Подключение.  

Из воспоминаний Стаса.  

Уровень 2, Сервер "О14"  

Огромный мегаполис сразу показался мне чужим. Это был безликий город, который никого не щадил.  

Я смотрел на него из окна, будто в зеркало. Он был всем и одновременно ничем, словно просветлённый человек, который полностью отдает отчет происходящему, спокойно осознает, что он был создан из праха и обречен вернуться в прах.  

В огромном городе было темно, я смотрел на потоки людей, как на журчащие горные реки. Они были всем для этого мегаполиса, как есть всё для человека текущая в его жилах кровь.  

На столе завибрировал смартфон, тускло освещая своим экраном потолок комнаты.  

Мне пришло сообщение "выходи из квартиры, мы ждём в коридоре".  

Я отрыл шкаф, который был завален разнообразной одеждой, потом открыл следующий. В нем стояла обувь. Не меньше пятидесяти пар были выставлены мне на обозрение в пластмассовых контейнерах, которые стояли друг на друге.  

Я надел серые кроссовки, серые штаны, которые были немного коротковаты, свободный свитер с рукавами, которые были длиной мне по пальцы, положил в карман штанов смартфон и выглянул из квартиры. В конце коридора стояли парень с девушкой, на вид лет двадцати. Девушка была одета скромно, но нереально стильно. Парень выглядел также. Они помахали мне рукой, и я понял, что сообщение пришло от них.  

Я приложил свой гаджет к замку входной двери, удерживая большой палец на экране для сканирования отпечатка, и она закрылась. После этого я двинулся к ним навстречу. Парень пожал мне руку, девушка улыбнулась. Они вели оживлённый диалог между собой.  

Парень говорил:  

– В современном мире есть одна творческая закономерность. Большинство писателей неказисты. Сколько бы я с ними не пересекался, смотреть на их лица – это траур для меня.  

Девушка шла, уткнувшись в экран смартфона, на ходу болтая со своим собеседником.  

– Всё дело в сублимации. Человек уходит в творчество, пытаясь реализовать себя в нём и тем самым компенсировать неудачи в реальной жизни.  

– Лично я думаю, что всё дело в эскапизме. Подобные люди пытаются оградить себя от внешнего мира и застряют в своём выдуманном пространстве. И чем уродливей они, тем меньше им хочется оттуда выходить. Интересную новость я для себя сегодня открыл. Исходя из совокупности тех мыслей, которые мы только что перечислили, получается, что, чем уродливей писатель, тем больше перспектив у него для создания шедевра.  

Парня звали Каин. Он был молод, в нём бушевали протест и харизма, он был типичным представителем нового поколения, которое было послано в этот мир, чтобы бушевать против всего старого и устоявшегося.  

Каин был одет в плотные крупнозернистые джинсы, светло-коричневую водолазку и черный плащ, который был распахнут и развевался при каждом потоке ветра. На ногах у него были шикарные фиолетово-бежевые кроссовки. А еще у него была модная свежая стрижка и море амбиций.  

Он продолжал:  

– Вот чем отличаются в творчестве интроверт и экстроверт. Творчество интроверта более революционное, ведь он не зависит от мнения окружающих. Экстраверт, если мы сейчас говорим о писательстве или о чем-то подобном, может страдать графоманией, но он никогда не создаст шедевр, ведь он зависим от мнений и говорит лишь то, что от него хотят услышать.  

Мы зашли в лифт, сенсорный циферблат нам показывал 165 этаж. Каин написал цифру 50, и мы поехали вниз. Он заглянул мне в глаза.  

– Стас, ты какой-то грустный, или мне кажется?  

– Тебе кажется.  

– Сегодня ты какой-то неразговорчивый. Смоделируем ситуацию, хорошо?  

Я кивнул, девушка двумя большими пальцами, будто пулемёт, строчила сообщения. Каин продолжал:  

– Допустим, ты попал в петлю времени. Ты абсолютно запутался. Ты начинаешь жить в другой реальности, начинаешь познавать мир. Там ты находишь работу, строишь свой дом, находишь девушку. Вы занимаетесь любовью, у неё рождается ребенок и примерно в этот момент ты осознаёшь, что ты попал в прошлое. Ты осознаёшь, что ты занялся любовью со своей бабушкой, из-за того, что ты помнишь её под другой фамилией, которая досталась ей от второго брака. После ты находишь выход из положения и попадаешь в то время, из которого ты попал во временную петлю. Что в итоге получается из этого приключения? Просто попытайся ответить на вопрос. Исходя из совокупности всего перечисленного, твой отец это твой сын, или ты сын твоего отца?  

Лифт медленно, но верно спускался вниз. Я молчал, Каин покосился на девушку:  

– Лола, что ты думаешь о том, что я сейчас сказал?  

Она оторвалась от экрана.  

– Я думаю, что ты придурок, и это лингвистический парадокс, не имеющий никакого смысла.  

Он закрыл уши руками.  

– Нет, Лола, не неси чушь. Стас, ты видел когда-нибудь изображение уробороса?  

Я двинул плечами.  

– Змей, поедающий самого себя?  

– Именно.  

– Да, приходилось.  

Перед нами открылась дверь лифта. Это был торговый центр, огромный торговый центр, в котором как в лабиринте двигались сотни, а может быть и тысячи людей. Каин продолжал:  

– Всё, что я хочу сказать на данный момент, это то, что есть в жизни такие ситуации, которые сейчас находятся за гранью человеческого опыта. И этими ситуациями практически никто не занимается. В современном мире будто все отупели и не могут смотреть дальше своего монитора.  

Взгляд Лолы опять отлип от экрана, она сказала:  

– Господи, Каин, ты говоришь сейчас о большинстве, но есть и меньшинство людей, которых ты не замечаешь.  

– У тебя есть такие знакомые?  

– Да, ты.  

Каин приостановился и задумался.  

Мы растворились в толпе. Вокруг нас продавали всё что угодно. Одежду, еду, кольца, плакаты, вещи которые мне были незнакомы и непонятны.  

Затем мы двинулись к отделу быстрой еды – именно то место, где все молодые люди всех мегаполисов обсуждают свои революционные планы. Мы сели за неприметный столик, Лола через приложение в смартфоне сделала заказ, даже не спрашивая у нас, чего мы хотим. Ровно через семь минут к нашему столику подошла девушка с пластиковым подносом, на котором стояли два сока, кола, бургер, один бутерброд с икрой, кусочек пиццы, большая порция нагетсов и картошки для всех. Мы принялись есть.  

Я осмотрелся и подумал о том, настолько же человечество стало могущественным, но лишь для того, чтобы утолять свои первобытные потребности.  

Лола ела медленно и вдумчиво, будто в медитативном состоянии. Каин во время еды, наконец, тоже затих. Один я сидел, будто на иголках. Привыкший есть исключительно в тишине, внутри этого муравейника я мог только сделать пару глотков сока.  

Каин подсел ближе ко мне.  

– Стас, какой сок ты пьёшь?  

Если честно, вкус мне был абсолютно непонятен. Я рассматривал бумажный стакан, на котором было нарисовано яблоко.  

Каин продолжал:  

– Ого, яблочный. Эти плоды выросли на деревьях. Ты никогда не задумывался о деревьях?  

Я отрицательно покачал головой, Лола, услышав наш диалог, закатила глаза.  

– Допустим, ты Бог, так? Просто представь, насколько гениальным должно быть твоё воображение, чтобы додуматься до всего этого с нуля. То есть продумать все биологические процессы внутри. Как оно будет размножаться, заниматься фотосинтезом, тянуть влагу корнями из-под земли, дышать углекислым газом и дарить людям кислород.  

– Не думаю, что он пришел к деревьям моментально. То есть вся эта идея начиналась с примитивных растений типа мха или обычной травы, а в последствии переросла в нечто большее исключительно методом проб и ошибок.  

Каин задумался, а потом перевёл взгляд на Лолу.  

– Ну как, малая, готова к собранию?  

– Не называй меня так.  

– Почему нет? Я просто констатирую факт. Ты небольшого роста, плюс, если говорить о возрасте, то тут ты тоже в проигрыше, так как являешься самой младшей из нас.  

– Ты сам хоть готов? Или только языком трепать умеешь?  

– Я умею многое, но обсудить на данный момент хотел с вами нечто другое.  

Лола оторвалась от экрана. Вокруг нас мигала разноцветная реклама, двигались люди.  

– И что же такого ты хотел обсудить?  

– Как насчет той информации, что Коуч сошёл с ума?  

Лола засмеялась.  

– В каком смысле сошел с ума? Он оппозиционер и идёт против большинства, сказки о сумасшествии сейчас можно услышать о каждом человеке, а уж тем более известном.  

– Нет, дело не в том.  

– А в чем же?  

– Точка зрения меньшинства, я сейчас говорю конкретно о Коуче, что он шоумен, а не оппозиционер или революционер.  

– А твоя точка зрения какая?  

– На данный момент я нахожусь в числе тех, кто в большинстве.  

В глубине моей памяти всплыл образ человека, о котором они сейчас говорят.  

Коуч – это прозвище революционера, который, по факту, лидер антисистемной мафии в городе. Сегодня, судя по переписке в моём смартфоне, мы собираемся встретиться с ним. Ну, если честно, не только мы, там будет группа людей, которые так или иначе имеют радикальное антисистемное мировоззрение и готовы отстаивать его. Судя по бегающим хитрым глазам Каина, мне было понятно, почему он принадлежал к этой группе. Лола же для меня пока что была загадкой.  

Реклама кругом кружила голову, от тонн информации человек, который никогда не был в большом городе, мог бы легко потерять сознание. Каждый слоган был будто пиявка, а каждая из компаний хотела выдавить из человека все ресурсы, словно влагу из мокрой тряпки.  

Мы доели, но продолжали сидеть за столом.  

Я рассматривал прохожих и заметил кое-что странное. Все они были одинаковы, каждый из них был серой массой при поверхностном рассмотрении, но, если нырнуть в их сущность глубже, если проанализировать хотя бы одежду, стрижку, мимику и взгляд, то получалось, что вся серая масса состоит из неповторимых личностей.  

Лола встала с места и сказала, что нам пора идти. Каин ловко допил содержимое стакана, и мы двинулись навстречу приключениям.  

Мы направлялись обратно к лифту. Тут существовала целая система лифтов.  

Лифты для автомобилей, людей, грузовые лифты, лифты для отходов, продуктов, даже существовали мифы про какие-то секретные лифты, спрятанные от обывателей. Также были экстренные лифты, которыми могли пользоваться только полиция, пожарные или скорая помощь. Говорили, что обычному человеку побывать в таком лифте – плохая примета.  

Итак, мы зашли в лифт и поехали на 74 этаж, именно там должна была состояться встреча. На 74 этаже была заброшенная зона лёгкой промышленности. Этаж делился на комнаты, в каждой из которых был цех по производству всего, начиная от одежды и заканчивая велосипедами или мячами для баскетбола. В некоторых цехах кипела работа, похоже, она шла там круглосуточно, не останавливаясь. В большинстве цехов работали люди, иногда можно было встретить роботов. Также встречались цеха, которые стояли заброшенными уже десятки лет. За это время они накопили толстые слои пыли и пустоту, которую можно было увидеть лишь в глазах трупа.  

Мы бродили по этажу, усталые рабочие посматривали на нас косо, но не предвзято. Своим взглядом они будто говорили "Обратись ко мне, и я помогу решить твою проблему и найду для тебя верный путь". Но справились мы без какой-либо помощи.  

В заброшенном зале для совещаний стояло примерно 30-40 раскладных стульев. Все, кто был в комнате, были очень милы и приветливы. Присутствующие девушки были стройны и изящны, будто бы сделаны под копирку. Их любопытный и нежный взгляд сводил меня с ума.  

Мы сели на стулья. Каин сидел слева от меня, Лола справа, мне же повезло сидеть между ними.  

Каин спросил у меня:  

– Стас, ты что-то слышал о феномене непроизвольной иерархии?  

Я пытался переварить в голове всё то, что он мне сейчас сказал. Вообще словарному запасу Каина мог бы позавидовать каждый, иногда мне казалось, что он говорил на каком-тог непонятном мне языке.  

– Нет, не слышал.  

– Так вот, я тебе сейчас объясню. В любых отношениях между людьми есть иерархия. Человеческий мозг – это компьютер, который каждую микросекунду анализирует тонну информации. Вот заходишь ты, к примеру, в помещение, где сидит два парня. Твой мозг оценивает, насколько эти парни потенциально опасны для тебя, а так же насколько ты потенциально опасен для них. Их мозг занимается тем же, они оценивают твою мускулатуру, одежду, прическу, складывают в общую картину и находят для тебя место в своей компании. Твоя сфера влияния на людей, которых ты видишь впервые, решается за микросекунду. Эту историю я люблю рассказывать людям, которые говорят, что в современном мире внешность ничего не значит.  

– А зачем ты рассказал эту историю мне?  

– Ну как зачем, для того, чтобы ты её знал. В жизни ведь всё что угодно может пригодиться. Однажды эта история спасет тебя от неловкой тишины на свидании с девушкой.  

– Каин, напомни, кем ты работаешь?  

– На данный момент я занимаюсь проектированием нового человеческого тела. Наши тела далеко не идеальны, и я не согласен со многим, что мы имеем на данный момент. А если я не согласен с чем-то, то я привык это менять, именно поэтому я сегодня здесь.  

– А что тебе конкретно не нравится в человеческом теле?  

– Мне не нравится много чего. Например, я не согласен с той идеей, что мужчины осеменяют женщин через то же отверстие, через которое писают. Лично мне кажется, что этот факт оскверняет весь человеческий род в целом и делает нас грязными животными.  

Лола, услышав наш диалог, засмеялась:  

– Стасик, малыш, кому ты веришь? Каин, напомни, пожалуйста, на какую компанию ты работаешь?  

– Я работаю сам на себя.  

– Ты не работаешь сам на себя, ты безработный, Каин.  

– Как и каждый гений.  

– Послушай, гении занимаются решением проблем, а не их созданием. Зачем усложнять себе жизнь и заново изобретать велосипед, если есть существующая система, которая отлично справляется со своими функциями.  

Цех набивался людьми, я пытался как можно внимательной рассмотреть каждого из присутствующих, пока Каин продолжал:  

– Лола, послушай, ты ко всем относишься так предвзято или только ко мне? Это потому что ты в меня влюбилась?  

– Да что ты вообще знаешь о любви?  

– Уж поверь мне на слово, побольше, чем ты.  

Мне показалось, что Каин и Лола были бы отличной парой, в их тоне не было агрессии или ненависти друг другу, все, что они говорили, получалось будто любя.  

Я остановил их спор и поинтересовался:  

– А мы вообще не рано пришли? Мне кажется, что мы ждём уже целую вечность.  

Лола ответила мне:  

– Разве это вечность? Подумай о том, что ты сейчас делал бы дома. Ничего. Альтернатива ожидания, как не крути, лучше.  

Все проходили и рассаживались по своим местам. Передо мной села девушка, она была брита наголо, на лице, прямо под глазом, у неё была татуировка со словом "верность". Кому на верность она присягалась и почему так сильно хотела выделиться? Судя по фрикам, сидящим рядом со мной, "вне шаблона" это и был их шаблон.  

Вскоре все стулья были заполнены, в коридоре здания я услышал шум. Коуч шёл вместе со своей толпой. Он предпочитал всегда находиться в центре внимания в целях своей безопасности.  

Коуч зашёл в цех, народ встал со стульев и начал ему аплодировать. Он поднял правую руку, приказывая этим жестом сесть всем обратно на свои места. Люди, которые пришли с ним, остановились у входной двери. Я заметил, что люди, которые пришли с Коучем, были старше 30 лет на вид, а те, кто присутствовал в зале и сидел на стульях, в основном были возрастом около 20 лет.  

Коуч начал лекцию. Все слушали внимательно, жадно впитывая запретную информацию.  

– Значит, послушайте меня. Эта информация особенно важна для тех, кто здесь впервые. Вы почувствовали идею того, что вы не такие, как все. Не знаю, преследовала она вас с детства, или впервые вы ощутили это месяц назад, но факт остаётся фактом. По современной статистике только 10% из 100 имеют предрасположенность к интеллекту, и это лишь предрасположенность. Это значит, что один из ваших десяти знакомых имеет свойство задавать вопросы, но, к сожалению, лишь один из ста начнёт искать ответы на них.  

Миром правит мнение большинства, и именно к этому человеческое общество стремилось всю жизнь, дав этому явлению ещё в доисторические времена название "демократия". Я же говорю, что это ошибка, и все революционные вещи, такие как та же самая демократия, придумало меньшинство. Именно то меньшинство, которое сидит в этом зале, все эти вечные 10% населяли наше общество всегда, и эта статистика неискоренима. Мы не строим города, мы их проектируем. Любое великое дело начинается с мысли.  

Зал замычал и начал переглядываться, Коуч поднял правую руку, требуя тишины.  

– У каждого из вас в руках есть искусственный интеллект, к которому вы привязаны. Он анализирует ваши запросы, музыкальные вкусы, привязанности и даже сексуальные предпочтение. Этот искусственный интеллект и есть наш мегаполис. Наш сверхгород обустраивается по статистике, ваши мысли материализуются, но, к сожалению, статистику делает большинство, а большинство людей, как я уже говорил, глупы. Чего хочет на данный момент большинство? Зоны комфорта, стабильной рутины и не казаться тупым. Зона комфорта убивает прогресс, человек перестаёт мыслить. Наша утопия превратилась в бездушный инкубатор по переработке мяса, большой город перемалывает человеческую жизнь будто мясорубка, и его ритм ставит индивидууму лишь одно условие – ни о чем не думать и плыть по течению.  

Именно поэтому мною было создано это сопротивление. Всё новое – это хорошо забытое старое. Мы вернём власть меньшинству для того, чтобы прогресс восторжествовал. Нас уже многие знают, но мы не перестанем заявлять о себе. Наша задача разворошить существующую на данный момент систему.  

Зал взорвался, Коуч поймал град бурных аплодисментов. Он говорил чётко и уверенно, и у меня было ощущение, что его речь не была заученной, а это его искренняя идея, такая же искренняя, как и во все времена. Идея изменить и улучшить существующий мир. Коуч переждал аплодисменты и продолжил. Он спросил у публики:  

– Вы готовы немного поработать во благо Родины?  

И снова овации. Я посмотрел на Лолу, в её глазах горел огонь, огонь осознания того, что именно ей выпала возможность вершить будущее.  

Я посмотрел на Каина. Он был вдумчивым и пытался вслушаться в каждое слово. Я испытывал, наверное, те же эмоции, что и каждый из протестующих на митинге – эмоции единства толпы и осознание того, что люди вместе могут сделать всё. И даже если великое дело рождается в голове одного, то без общества это дело практически обречено на провал.  

Потом я перевёл взгляд на Коуча, который смотрел мне прямо в глаза. Мир замер, в цеху была тишина, он смотрел мне прямо в глаза, а потом начал ко мне приближаться. Приближаться, будто он увидел старого знакомого, но ещё не до конца уверен, не обознался ли он.  

Он показал на меня пальцем, и я стал центром внимания присутствующих. Коуч спросил меня:  

– Ты. Что ты тут ищешь?  

Я растерялся от такого поворота событий и, чтобы убедиться, что он действительно обращается ко мне, я показал на себя пальцем и глупо переспросил:  

– Я?  

– Да-да, ты, поднимись, как тебя зовут?  

– Меня зовут Стас.  

Я встал с неудобного стула.  

– Что ты ищешь здесь, Стас?  

Мне показалось, что этот вопрос был провокационным. В центре внимания я быть не хотел и пришел к выводу, что нужно сказать что-то абстрактное, что-то, после чего он может говорить сам с собой часами и оставить меня в покое.  

– Смысл. Я ищу смысл.  

Лицо Коуча побледнело, это был тот ответ, к которому он, видимо, не был готов.  

– Подойди ко мне, Стас, я тебе скажу кое-что.  

Я стал неловко пробираться между рядами сидящих на уровне моего пупка людей. Он помахал рукой, чтобы я подошёл ещё ближе, а потом выбрал место в комнате, где нас меньше всего слышат люди, и прошептал мне на ухо:  

– Посмотри на этот зал. Искусственные люди ищут искусственный смысл в искусственно созданном городе. Ты когда-то слышал хоть что-нибудь глупее? Просто делай, что я тебе говорю, и ты обретёшь смысл.  

Я отошел от него и сел на свое место.  

Коуч продолжил:  

– Итак, действительность вокруг нас создаём мы, искусственный интеллект создаёт статистику из психологических портретов каждого из жителей нашего мегаполиса. Какого цвета стены здания будут выглядеть приятнее, или что будет изображено на стенах. Искусственный интеллект даже забрал у нас стритарт и граффити, древнее ремесло, которым занимались как первобытные люди, так и недалёкие наши предки. Искусственный интеллект также анализирует стритарт, он пытается понять искусство для того, чтобы создать его подобие, близкое большинству, и раскидать по стенам города, так сказать, для эстетического и культурного наслаждения общества. Сегодня и на протяжении нескольких дней мы отвоюем то, что действительно принадлежит нам. Мы отвоюем искусство, которое никогда не сможет ни понять, ни создать то, что было создано человеком.  

В комнату внесли два ящика с аэрозольной краской. Два огромных ящика с краской всех цветов и оттенков. Мы с Лолой переглянулись. На лице Коуча была сумасшедшая ухмылка.  

– Ваша задача сломать систему. С этого момента искусством будет то, что машинам будет понять не дано. С этого момента искусство в городе диктует человек. Каждый из вас должен взять краску и нарисовать в городе как можно больше и как можно изящней... мужской половой орган.  

Зал взревел, Коуч купался в овациях, люди аплодировали стоя. Мы втроём остались сидеть на своих местах. Я вспомнил слова Каина, что коуч сошёл с ума.  

Далее он говорил о прошлых достижениях сопротивления, личной жизни да и вообще о том, о чем говорит обычный учитель, когда уже объяснил школьникам или студентам тему урока. Люди жали ему руки, грузили в рюкзаки и сумки краску и восхищались его идеей. В глазах Каина и Лолы я видел недоумение, я хотел побыстрее выйти из цеха и разузнать их мнение о конференции.  

Мы втроём набрали достаточно краски и ушли. К лифту мы шли молча, Лола тарахтела шариками аэрозольной краски. В лифте вместе с нами ехали рабочие, поэтому даже там мы не осмеливались заговорить и, судя по выражению лица Каина, ему давалось это нелегко.  

Двери лифта распахнулись перед нами на 50 этаже. Эта поездка стала целой вечностью, но, выйдя из лифта, опять все молчали. Мы пошли и сели за тот же столик, за которым сидели пару часов назад. Людей стало гораздо меньше, и от этого я чувствовал себя комфортней.  

Лола ушла, Каин нагло развалился на стуле и спросил у меня:  

– Значит, рисовать мужские половые органы на стенах, это то, что сейчас современные люди называют протестом?  

– Каин, позволь задать тебе вопрос. Ты говорил, что Коуч, вероятно, сумасшедший, но смоделируем ситуацию, так?  

Каин улыбнулся.  

– Я тебя внимательно слушаю.  

– Допустим, лидер сопротивления ты, что бы ты сам предложил своим последователям?  

– Я считаю, что лидер имеет право предлагать лишь одно. Революцию.  

Лола пришла с нашим заказом. Мне достался яблочный сок и хотдог, Каину наггетсы с соусом и кола, Лола же ела мороженое в стаканчике.  

Она обвела нас взглядом и спросила у меня:  

– Чем этот выскочка уже недоволен?  

Каин поперхнулся колой.  

– С чего ты взяла, что я чем-то недоволен?  

– Я твоё недовольство чувствую уже на энергетическом уровне.  

– Лучше бы ты на энергетическом уровне почувствовала, что мы сегодня убили пару часов своей жизни впустую.  

– Послушай, Каин, стены разрисовывать тебя никто не заставляет. Или у тебя есть предложения получше?  

– У меня предложений нет.  

Навязчивая реклама вокруг резала мне глаза, она была яркой и шумной, нежеланной и пустой. Я успокоил их жестом.  

– Ладно, ребят, это, конечно, хорошо, что у вас присутствует критическое мышление. Но я хотел спросить о другом. Какой у нас план?  

Лола опустила взгляд в экран телефона. Каин сказал:  

– Ну, во-первых, нам нужно выбрать время, когда на улице будет меньше людей.  

Я кивнул, он продолжил:  

– Во-вторых, нам нужны маски и очки, либо линзы, для того чтобы обмануть камеры с определением лица.  

– Что нам будет, если нас вычислят?  

– Ничего особенного. Штраф, плюс отправят оповещение об этом штрафе на твоё место работы или учёбы. У меня подобных штрафов дома целая пачка. Начиная от того, что в неправильном месте перешёл дорогу, заканчивая тем, что я помочился в лифте.  

Лола подняла взгляд.  

– Ты мочился в лифте?  

– Это было в детстве, и тогда у меня было только два варианта, либо сделать это в штаны, либо в лифте.  

Начала говорить Лола.  

– Значит, наш план такой. Сейчас мы идём по домам и переодеваемся, распределяем краску, я заранее пропишу нам наиболее безопасный маршрут. Нужны маски и очки в целях личной безопасности. Каждый из рисунков нужно сфотографировать и отправить в сообщество. Встречаемся, как и в прошлый раз, возле Стаса. Вопросы есть?  

Каин поднял руку.  

– Да, у меня есть.  

– Какой?  

– Ты дашь мне попробовать своё мороженое?  

Лола закатила глаза и дала Каину откусить. Мы собрались и ушли всё в тот же лифт.  

Я открыл дверь своей квартиры и стал у окна. Так почему же человек будущего так сильно несчастен? Сейчас я объясню все доходчиво и постепенно.  

Счастье для человека как воздух, и это не потому, что оно заставляет его жить, а потому, что на подсознательном уровне идёт к нему путём наименьшего сопротивления. В эру современных технологий человек не удовлетворяет свои фундаментальные потребности, а занимается имитацией удовлетворения их. Вместо отношений есть порно. Вместо живого общения мы предпочитаем общение в сети. Хоть это и не полноценная замена, но я повторюсь, наше подсознание идёт путём наименьшего сопротивления и вместо того чтобы напрячься и встретиться с живым человеком, оно довольствуется тем, что есть на данный момент. Вместо того, чтобы самостоятельно приготовить еду, мы заказываем готовую. Думаю, ход моих мыслей уже достаточно ясен и продолжать не стоит, ведь, исходя из совокупности всех выше перечисленный фактов, для меня вывод напрашивается сам собой.  

Человек будущего несчастен, ведь он имеет не полноценную жизнь, а её имитацию. И если мою мысль озвучить более лаконично, то она прозвучит как парадокс. "Чем больше мы пытаемся быть ближе друг к другу, тем ещё дальше мы друг от друга отдаляемся".  

В звукоизоляции комнаты я находился, словно в пустоте. Звуковой пустоте.  

Я откинул лежащий в кармане смартфон на кровать, ещё раз взглянул в панорамное окно и начал изучать квартиру. Первое, с чего я начал, это шкаф. Он был завален одеждой. В тех местах, где я родился, это был не шкаф, а целая комната, и в таких комнатах жили люди. Кроссовки и другая обувь были любых цветов, я даже нашёл ту модель, которая была на ногах у Каина.  

Затем я пошел посмотреть на миниатюрную кухню. Здесь было всё, и оно было на своих местах. Десятки лучших умов человечества думали над тем, как сделать жизнь человека как можно проще, и никто даже не осмеливался задумываться над тем, что именно невыносимая лёгкость бытия и станет той проблемой, с которой в последствии столкнётся человек будущего.  

В уборной было чисто и как-то пафосно, казалось, что именно здесь и собрались все технологии и их намного больше, чем на кухне. Унитаз был с голосовым управлением, он подключался к смартфону и анализировал потребности пользователя, исходя из совокупности всей информации о нём, чтобы сделать этот процесс как можно комфортнее.  

Насыщенность света в любой комнате можно было регулировать. И именно в этом мне был сложно понять человека, а конкретно тот факт, что просто света для того, чтобы быть счастливым, после того как он его увидел, уже недостаточно.  

Голосовой командой я запросил у искусственного интеллекта на смартфоне прогноз погоды на улице, чтобы подобрать себе одежду из всей той, что висит у меня в шкафу. Отсутствие ветра, чистое небо и плюс 13 градусов.  

Мне нужно надеть что-то, чтобы влиться в коллектив, прочувствовать его дух и, как бы это странно не звучало, мне нужно стать белой вороной, чтобы среди белых ворон, не быть белой вороной.  

Я открыл шкатулку, в которой лежали десятки разных носков с изображениями картин великих художников. В следующей шкатулке были носки с изображением разнообразных смайлов из меседжеров и иероглифами. Почему-то мне запали носки с изображением баклажана. Я выбрал зауженные брюки, синюю рубашку, на которою надел плотный джемпер бежевого цвета, и большие бежевые кроссовки. Сверху накинул темно-синюю куртку из синтетического материала и рюкзак. Нельзя сказать, что мой вид был феерическим, но, по крайней мере, я уже мог бы раствориться в толпе.  

Один из экранов квартиры оповестил меня о том, что Лола и Каин меня ждут. На улице была ночь, и яркая неоновая реклама тянулась будто до самого неба, показывая всему миру, что потребительство и есть главный аспект нашей культуры, благодаря которому были построены все эти небоскрёбы.  

Лола выглядела прекрасно, в ней было что-то недоступное и бунтарское, сильное и одновременно нежное, и это был именно тот химический коктейль, который мог бы вскружить голову любому из мужчин.  

Каин был одет по-спортивному, но всё так же стильно. Мне показалось, что он нервничал, но насколько это является правдой, я утверждать не буду.  

Лола сказала:  

– Послушайте, я, в отличие от вас, бездельников, время зря не теряла, а по-быстрому успела сбегать в торговый центр и купила нам маски.  

Из рюкзака, в котором навязчиво тарахтели банки с краской, она достала три маски, завёрнутые в пакет. Первая маска была розового цвета с единорогом на лбу, Лола забрала её себе. Вторая маска была темно-болотного цвета, под вырезом для правого глаза там был изображен пистолет. она протянула её мне. Третья маска была черного цвета, на лбу был вышит череп слона. Она отдала её Каину и хитро ухмыльнулась.  

– Извини, Каин, что взяла тебе не розовую.  

– Почему у него маска с пистолетом, а у меня с черепом слона?  

– А какая разница? Она создана для того, чтобы закрывать твоё лицо, и я уверена, что со своими функциями она справится отлично.  

– Нет, я просто не понимаю, что это значит, и что ты хотела этим сказать.  

– Ничего я этим сказать не хотела, я просто купила то, что мне понравилось.  

Она посмотрела на меня.  

– Стас, тебе понравилось?  

– Мне да, но если Каина не устраивает изображение на его маске, то я с удовольствием могу с ним поменяться.  

Каин махнул рукой и засунул маску в рюкзак.  

– Ладно, и так сойдёт, подарок всё-таки.  

Мы зашли в лифт и нажали нулевой этаж, почему-то лифт переспросил у нас дважды, уверенны ли мы, что хотим посетить нулевой этаж. Двери лифта замкнулись. Голос Каина нарушил тишину.  

– Ну и как вам, не страшно?  

– А чего мы должны бояться?  

– Я последний раз был на улице около двух лет тому назад, и то, что я увидел, мне понравилось не очень.  

– Лично я была последний раз на улице наверное ещё в детстве. Говорят, что там воруют, или что-то в этом роде.  

– Вот и будет как раз повод проверить.  

Лифт мчался вниз. Было ощущение, что мои ноги отрываются от пола и что я сейчас вот-вот взлечу. И вот уже наши двери распахнулись на нулевом этаже. Первое, что я увидел, это ряды контейнеров с мусором и людей, которые копошатся в них, будто стервятники. Каин вышел из лифта первым и жадно вдохнул неочищенный уличный воздух.  

– Эх, человечество, верхние этажи слагают оды о совокуплении, занимаются псевдообразованием и потребительством, а на улице спустя сколько лет ничего не изменилось.  

Я спросил:  

– Кто все эти люди, которые копошатся в мусоре? Это бездомные?  

Лола засмеялась.  

– Нам бы быть такими бездомными, как они. Ты знаешь, сколько у них денег? Сейчас за аренду одного мусорного контейнера нужно платить также, как за аренду квартиры на верхних этажах, а они арендуют их по двадцать или даже по тридцать штук целыми семьями. Это закрытая мафия, в которую практически невозможно попасть.  

Мы пошли куда глаза глядят, желательно, подальше от людей. Каин следил по сторонам, выискивая камеры, которые были практически повсюду.  

– Четверть, а может даже половина из этих камер не работают, а те, что работают, от них нет практически никакого смысла. Представь, сколько человек нужно, чтобы обрабатывать тонны информации, которые они дают. Кто вообще согласен платить налоги ради того, чтобы этих людей содержать?  

Мы пошли глубже за угол здания. Перед нами раскрылась голая роскошная стена, она была будто бы создана для того, чтобы любой желающий с краской мог выразить своё мнение о происходящем в обществе.  

Лола смотрела на меня.  

– Стас, ты первый.  

– А почему я?  

– А кто?  

– Ну, нас тут вроде трое.  

– Ты боишься, или что?  

– Вообще-то не очень.  

– Тогда действуй.  

Я заглянул в свой рюкзак и увидел в нём три банки с краской. Три цвета. Розовый, синий и желтый. Я взял первый попавшийся баллончик в руки, он оказался розовым. Сделав свою работу быстро и, как мне показалось, качественно, я отошел, чтобы посмотреть на моё произведение со стороны. Каин смотрел с недоумением.  

– А почему ты взял именно розовый цвет? По-твоему, он подходит лучше всего?  

– А каким цветом лучше всего рисовать на стенах мужской половой орган?  

– Ну не знаю, но, как по мне, розовый это женский цвет.  

В наш диалог вмешалась Лола.  

– Мне кажется, или то, что ты хотел изобразить, в жизни выглядит совсем иначе?  

– Извини, Лола, я пытался передать суть как можно отчетливей.  

– Может, стоит добавить волосы? Чтобы более ясно показать человеческую сущность.  

– Как по мне, выглядит и так неплохо.  

Каин сделал фотографию нашего граффити, и мы двинулись дальше.  

Построенные человеком здания тянулись к самому небу, заслоняя человечеству внизу солнечный свет и создавая свою личную экосистему внутри экосистемы. Я не видел здесь и не слышал ни одной птицы, зато подобная экосистема была раем для грызунов. Крысы плодились с такой скоростью, что в некоторых местах они кишили, будто бактерии.  

Лола остановилась и сказала, что у неё есть гениальный план.  

– В детстве отец мне рассказывал, что недалеко на канале есть выдвижной мост. Он выдвигается и задвигается каждые полчаса. Принцип работы похож на светофор. Полчаса по воде ходят корабли, а полчаса по мосту ездят грузовые автомобили. А что, если изобразить орган во весь размер моста, и когда он будет выдвигаться, подобное зрелище будет выглядеть, будто пробуждение гиганта?  

От подобной идеи мы с Каином засмеялись, это было креативно и по-бунтарски, а значит, именно то, что нам сейчас нужно.  

По карте внутри смартфона мы проложили маршрут к выдвижному мосту.  

Каин сказал:  

– Осталось только решить, кто это сделает.  

Я двинул плечами.  

– Ну, я могу.  

Лола посмотрела на меня пристальным взглядом.  

– А почему именно ты? Это ведь моя идея.  

– Мне кажется, что на это есть две причины. Во-первых, я выше тебя на целую голову, а значит, мои ноги длиннее, и в случае опасности вероятность того, что я убегу быстрее, чем ты, намного больше. Во-вторых, уж как не крути, ты будешь повнимательнее, чем я, и в целях безопасности нашей команды, я считаю, что твоё внимание должно быть нацелено на наличие представителей закона поблизости.  

Мы двигались к мосту, рядом проплывали десятки безликих людей, будто с одинаковыми лицами и судьбами. По их выражению лица мне казалось, что им больно. Больно от невыносимой лёгкости и вечной скуки. Декорации города менялись. Каждое из зданий, окружающих нас, было шедевром человеческой мысли. Каждое здание было живым.  

Над нашими головами летали дроны, которые в огромном мегаполисе будто эволюционировали из птиц. Если остановиться и пристально всмотреться в небо, то они летали там целыми косяками. Это был новый подвид, который породила окружающая действительность.  

Я почувствовал себя чужим. Человеком, которому в этом мире ничего не принадлежит, или человеком, который не принадлежит этому миру. Затем я задумался о словах Коуча. "Искусственные люди в искусственном городе ищут искусственный смысл".  

Что может сильнее ранить живого, чем осознание того, что самое ценное, что он имеет, то есть его жизнь, это просто случайность? Что может ещё сильнее заворожить, чем осознание того, что для меня создан весь мир, но пользоваться им нет никакого смысла?  

Мы вышли к берегу реки, и я почувствовал, как по рукам и ногам пошла прохлада. Река, на моё удивление, была чистой и прозрачной. Настолько чистой, что при свете уличных фонарей я видел, как в воде плавают рыбы. Это зрелище завораживало. Я был словно домашний кот, у которого открылись охотничьи инстинкты.  

Мы, наконец, пришли к обозначенному на карте месту, и вот что я перед собой увидел. Мост выдвигался и задвигался прямо из дороги. Выдвигался он с некоторой периодичностью. Пропускал машины, а потом снова задвигался назад, давая возможность проплыть кораблям. Кстати, корабли в городе использовали в большинстве случаев не как средство передвижения, а как жильё. Некоторые из них были бронированные и грубые, а некоторые изящные и дорогие.  

Каин сказал, что для того, чтобы провернуть нечто подобное, нам нужен план.  

– Значит так, чтобы нарисовать на мосту то, что нам нужно, нам придётся приостановить движение на дороге. У меня есть план, в гениальности которого никто их вас не имеет права усомниться. Прямо у въезда на мост я вижу пешеходный переход. Для того чтобы остановить поток машин, Лола имитирует обморок на переходе, а я имитирую помощь ей. Этого времени должно быть достаточно, чтобы Стас сделал своё дело, а внимание посторонних мы держали на себе. После завершения операции встречаемся на этом же месте. Вопросы?  

Лола копалась у себя в смартфоне.  

– Почему в обморок падаю я, а не ты?  

– Потому что ты девушка. По статистике, предрасположенность незнакомых людей к красивым девушкам больше, чем предрасположенность к незнакомым парням.  

– Логично.  

– Хватит болтать, давайте действовать.  

Я почувствовал, как моё сердце забилось сильнее. Это был наплыв адреналина и вседозволенности. Я ощущал себя подростком, чья потребность – протест.  

Мост начал выдвигаться, поэтому мы все насторожились. Автомобили выстроились один за другим, и я готов был действовать.  

Каин скомандовал:  

– Поехали.  

Лола вышла на переход и упала, имитируя потерю сознания. Я надел на лицо маску и начал как можно быстрее и роскошнее рисовать мужской половой орган на мосту. Позади себя я слышал крики, водители машин выходили и пытались помочь.  

Каин кричал:  

– Пропустите меня, я врач, я знаю, что делать.  

Баллончик с аэрозольной краской закончился, поэтому верхнюю часть органа пришлось дорисовать розовым цветом. Как по мне, выглядело просто бесподобно. Люди со стороны видели, что я делаю, но никто не пытался меня остановить. Им всем было интересно и весело наблюдать за сумасшедшим, который тратит свою энергию, здоровье и ресурсы для того, чтобы выразить свою позицию.  

Я сложил краску обратно в рюкзак и убежал. Лола очнулась, Каин сказал окружающим, что вызвал скорую помощь и подождёт вместе с ней, все водители поехали по своим делам, будто бы ничего и не произошло.  

Мы встретились на том же месте, что и договаривались. Лолу трясло от адреналина.  

– Это было... Черт возьми, это было больше чем изумительно, это было так, будто я всех их контролирую, будто я всех их держу в своих руках, как собаку на поводке.  

Мы засмеялись, а потом пошли, куда глаза глядят, чтобы разрисовать все свободные стены. Мои пальцы испачкались в краску по первую фалангу, и именно это и было моей боевой травмой и знаком протеста.  

Мы ходили по городу, пока не исписали всё, что у нас было. Глубокой ночью мы стояли в переулке и наблюдали за раскиданной повсюду неоновой рекламой.  

Мы обошли район и в итоге пришли к месту, с которого начинали. Мост стал выдвигаться. Лола сняла наш неполноценный заменитель мужской эрекции и отправила Коучу, после чего мы собирались уже идти домой, как вдруг она запищала на всю улицу и подпрыгнула.  

– Он ответил, вы можете себе представить, он ответил!  

Я увидел, что Каин тоже возбудился от её слов.  

– Ну же, что он сказал?  

– Он приглашает нас на вечеринку, сейчас.  

– Нас или конкретно тебя?  

– Нас, Каин.  

Лола вбила в карту адрес, наше место назначения оказалось аж в трех километрах от нас, а это примерно 30-40 минут пешком. Я решил распросить Лолу подробнее о том, что произошло.  

– То есть, ты скинула ему видео с мостом, ему это понравилось, и в знак своей благодарности он решил нас пригласить к себе, я всё правильно понимаю?  

– Да, всё так и есть.  

– Ещё хочу уточнить нюанс. Это закрытая вечеринка или туда может попасть любой желающий?  

– Господи, Стас, да какая к чёрту разница, пойдём уже быстрее.  

Мы шли через узкие переулки, чтобы сократить путь. Лола рассказывала о своих подругах, одежде и толстом коте, который живёт у её бабушки.  

Чем ближе мы подходили к точке назначения, тем больше я начинал волноваться. В этой жизни меня может испугать только лишь неизвестность. И вот мы уже стояли возле старого примитивного здания, из подвала которого вибрациями асфальта возле мох ног доносился грубый бас.  

Каин спросил у Лолы:  

– Ну, и что дальше? Там, похоже, закрыто.  

– Ну, значит, нужно постучать, чего ты как маленький?  

– И что это за здание вообще? Ему ведь лет триста, это чертов памятник архитектуры, разве нечто подобное принадлежит Коучу?  

– Какая разница, что кому принадлежит? Пойдёмте.  

От баса внутри дрожала железная дверь, Лола повернулась к ней спиной и как можно сильнее постучала пяткой.  

Из двери вышел огромный вышибала в костюме. Он презрительно обвёл нас взглядом.  

– Ваши приглашения?  

Лола смотрела не него перепуганными глазами снизу вверх.  

– Приглашения? Какие ещё приглашения? Нас пригласил Коуч.  

– Извините, но без приглашений я вас пустить не могу.  

– Громила, дай нам пройти, или у тебя будут неприятности.  

Вышибала засмеялся и начал плавно закрывать за собой двери, как вдруг Лола резко рванула внутрь дверного прохода. Прямо возле барной стойки, по случайному стечению обстоятельств, стоял Коуч. Возле себя в наморднике и на поводке он держал голую азиатку. Лола начала кричать и махать ему рукой, и он, наконец, её заметил. Оставив голую девушку под присмотром бармена, он подошёл к нам. Вышибала с каменным лицом правой рукой держал Лолу, она же пыталась вырваться от него всеми силами. Коуч начал махать руками охраннику.  

– Карл, да что же ты творишь? Брось девушку, это мои друзья, впусти их, я просто забыл тебя предупредить.  

Вышибала по имени Карл отпустил Лолу и приоткрыл для нас с Каином входную дверь. По лицу Коуча, будто бы река по весне, растеклась улыбка.  

– Ну, как вы ко мне добрались? Без происшествий?  

Я пытался что-то сказать, но громкая музыка вызывала у меня то ли дискомфорт, то ли наоборот, состояние транса.  

Мы стали возле барной стойки, возле меня прошел тигр. Он был ласков и потерся о мою ногу, будто домашняя кошка. Каин о чем-то договаривался с барменом, Лола смотрела мне в глаза.  

Ничто и никогда не сможет сравниться с тоской и скукой человека большого города. Той тоской, которая даёт волю чувствам отдать себя толпе на каждом из подобных мероприятий.  

Все были в непонятных мне костюмах, и я не мог понять, это маскарад, или в подвале собралось сборище фриков. Бармен поставил на стойку примерно десяток горящих рюмок на пластиковом подносе, Каин схватил оду из них. То, что он говорит, я слышал рывками, но не трудно было сообразить, что нам с Лолой следует сделать то же, что и он. Мы подняли рюмки, выпили и закричали, все вместе и одновременно. Музыка обострилась и стала частью меня, она стала понятнее и мягче. Мы подняли по второй, третьей, пятой, седьмой. Лола пялилась мне прямо в глаза, спустя время Каин где-то исчез.  

Ничто и никогда не сможет сравниться с тоской и скукой человека большого города. Лола тянет меня за руку на танцпол, и я не сопротивляясь иду за ней. Толпа людей сходит в помещении с ума под бас, я оборачиваюсь и ищу взглядом Каина, но натыкаюсь в который раз на взгляд Лолы. Между нами пролетает искра. Она прижимает меня к себе и целует прямо в губы.  

Глава 4  

Время сеанса вышло. Стас отсоединил разноцветные тюльпаны сервера от платформы, взглянул ещё раз на таймер и, убедившись, что всё отключено, снял с себя шлем и костюм. Он спрыгнул с платформы, как на землю сходят моряки дальнего плавания. Энергия била через край, хоть это и выглядело странно, ведь целую ночь он практически провёл на ногах.  

Стас положил сервер на его законное место, задвинул платформу и выглянул в окно "Тюльпанового сада". Свежий утренний воздух по каким-то непонятным причинам вызвал приступ ностальгии. Именно этот воздух он вдыхал каждое утро, когда ещё ребёнком ходил в школу, жадно наслаждаясь минутами свободы перед скучными уроками. Стас выключил свет, достал еду и начал ждать своего напарника. Где-то вдали ссорились чайки, а солнце светило сегодня ярче, чем обычно. Он подумал о том, какой мир бы он создал сам, если бы у него была подобная возможность. Стас откинулся на спинку стула, закинул руки за голову и начал мечтать.  

Интересно, а есть ведь во всей этой куче старых серверов хоть один с планетой, которую населяют только красивые и горячие женщины? А что если следующее подключение будет именно таким? Или где среди всех этих бесконечных серверов прячется затерянный край нашей вселённой, и что чувствует человек, взглянувший на него? Чувствует ли он свое всесилие и безграничность власти, или, может быть, он чувствует, что является настолько маленькой песчинкой, что даже принимать какие-либо решения – это пустая трата времени.  

Андрей пришел на работу активным и улыбчивым, было похоже, что у него произошло что-то хорошее, но расспрашивать об этом Стас не хотел. Если его настроение не иссякнет до завтрашнего утра, то Михалыч уж точно не упустит шанса поболтать. Стас шёл домой вприпрыжку, как дети уходят на летние каникулы, как вдруг он увидел знакомое лицо. Он точно знал этого человека, вот только узнать, кто эта девушка, никак не получалось, как будто она являлась ему во сне. Лёгкой походкой она приближалась ему навстречу, цокая каблуками и улыбаясь, как солнце улыбается людям зимним морозным утром. От осознания того, что он не может вспомнить, кто это, Стас решил просто пройти мимо, как вдруг девушка-солнце окликнула его:  

– Стас, это ты?  

Стас замер на месте, по его телу пробежали мурашки.  

– Да, меня зовут Стас, но я, кажется, с Вами не знаком.  

Девушка улыбнулась ещё светлее.  

– Не выдумывай, конечно же мы знакомы.  

Он пристально всматривался в лицо, но в голове не было ни одной мысли.  

– Нет, извините, я действительно Вас не помню.  

– Я Анжелика, твоя одноклассница, вспоминай.  

В его памяти стали всплывать картинки из школьной жизни. Турники, спортивная площадка, первая любовь, первая сигарета за школой, драки класс на класс, школа на школу, вечно недовольное и строгое лицо классного руководителя… Как вдруг, будто молния среди ясного неба, вспомнилась Анжелика. Она была полной, замкнутой девочкой-отличницей из богатой семьи, и именно поэтому, а может ещё по некоторым причинам, весь класс травил ее, да так активно и изощрённо, что впоследствии ей пришлось сменить школу.  

– Ого, Анжелика, я очень рад тебя видеть. Последнее, что я о тебе слышал, это то, что ты уехала из города в столицу.  

– Это правда.  

– Так почему же... Нет, я неправильно сформулировал вопрос. Зачем ты вернулась?  

– У меня тут осталась недвижимость, ну как у меня, точнее будет сказать, у моего отца. Сейчас занимаюсь некоторыми документами.  

– Как ты меня узнала?  

– Не знаю, ты вроде бы и не изменился особо со школы.  

– А ты изменилась.  

Стас посмотрел на небо, наступило то самое неловкое молчание.  

Анжелика спросила:  

– А ты чем занимаешься?  

Стас перевёл взгляд в сторону величественного маяка.  

– Я сторожу "Тюльпанов Сад".  

– О, Хранитель маяка, как романтично! А я работаю стюардессой.  

– Значит, ты много путешествуешь?  

– Что-то вроде того, послушай, я в городе надолго и никого тут практически не знаю. То, что мы встретились, это не случайность. Сейчас я немного спешу, но мы можем встретиться в другой раз, и я обязательно расскажу тебе о своей работе.  

Она протянула Стасу лист бумаги, на котором простым карандашом был написан номер телефона.  

– Если у тебя будет свободное время, позвони мне.  

Стас смотрел на номер телефона и не знал, что ответить. Ему казалось всё это странным и необычным, ведь девушки проявляли к нему внимание не так уж и часто. Он считал себя человеком заурядной внешности, который незаметен в толпе, человеком, которому нравится стабильность, спокойствие и уверенность в завтрашнем дне.  

– Хорошо, я обязательно тебе позвоню.  

Анжелика улыбнулась.  

– Прощай. Или правильнее будет сказать, до встречи.  

Она развернулась и ушла, легко, будто парящая над цветами бабочка. Стас остался стоять на месте, у него было странное ощущение. То ощущение, которые испытывают победители, покорив новые вершины. Он начал вспоминать школьные времена, а точнее, их с Анжеликой отношения.  

Стас не проявлял к ней особой агрессии, но и не защищал от других. Скорее, он просто был занят своими делами. Он подумал, что всё это довольно странно, начиная от того, что она узнала его, и заканчивая тем, что хочет встретиться еще. Возможно, она хочет доказать, что стала лучше тех, кто её унижал. А возможно, жажда мести всё это время сжимала её сердце тисками и не давала спокойно жить. Жизнь – это влёты и падения, но абсолютного счастья человек может достигнуть, лишь познав равновесие. Стас ещё раз посмотрел на бумажку, а после скомкал её и выбросил в ближайшую урну из-за невозможности ответить себе на вопрос "Зачем мне это? ".  

Мир насколько тесен, что кого только не встретишь. Стас посмотрел на солнце и улыбнулся ему в ответ. Никого из одноклассников он видеть не хотел. Все его мысли были о своей кровати и тёплом одеяле, о том, что, вероятнее всего, в такое время суток Вика уже сидит на кухне с неизменной чашкой кофе и задумчиво читает толстую и непонятную книгу, которую он никогда в своей жизни не прочтёт и даже не возьмёт в руки.  

Во дворе было тихо и сонно, неприветливый дворник шуршал метлой, да так громко, что, казалось, кроме этого звука тут больше ничего невозможно услышать. Перед входом в подъезд Стас ещё раз остановился и задумался об Анжелике.  

Почему она захотела встретиться и почему носит в кармане уже написанный для кого-то номер своего телефона? Всё это невыносимо странно.  

В любом случае, решение уже было принято, и вероятность того, что они встретятся ещё раз, была равна, по расчётам Стаса, практически нулю.  

В комнате за столом тесной кухни сидела Вика с отцом, они о чем-то тихо болтали, чтобы не разбудить мать. Стас сначала прошмыгнул в свою комнату и оставил папку с рисунками, а потом пошёл на кухню, чтобы поздороваться.  

Отец спросил:  

– Ну, как отработалось? Без происшествий?  

Стас взял бутерброд с колбасой и сыром, который лежал на разделочной доске.  

– Какие у меня могут быть происшествия? Разве что свет забуду выключить, и то никто не заметит.  

– Михалыч говорит, что доволен тобой. Ты хотя бы, в отличие от Андрея, на работе не пьёшь.  

Вика хихикнула.  

– Он разве и на работе пьёт? Мне казалось, что ему и до работы хватает, а в "Тюльпанов сад" он приходит от всего отдохнуть.  

– А ты прислушайся в следующий раз, как он весело звенит бутылками с пивом у cебя в пакете.  

Вика сделала глоток кофе.  

– Да престаньте вы обсуждать человека, у каждого есть свои слабости.  

Отец посмотрел на неё и тоже потянулся за бутербродом.  

– И то верно. Ну как, Стас, едем завтра на рыбалку?  

– А Вика с нами поедет?  

Вика пожала плечами.  

– Я подобные мероприятия не люблю, слишком много свежего воздуха для моего хрупкого организма.  

Стас улыбнулся.  

– Ну, значит, как обычно, поедем вдвоём.  

Отец поднялся из-за стола, закинул остаток бутерброда в рот и сказал:  

– Выходим в шесть утра.  

Он уступил своё место Стасу, а сам ушел одеваться в коридор.  

Вика смотрела на брата с любопытством.  

– Ну, как ты?  

– Сегодня утром я встретил свою одноклассницу, она не доучилась с нами до выпуска и переехала в другой город. Так вот, она как-то странно себя вела. В школьные времена мы с ней практически не общались, а тут с её стороны было ко мне такое отношение, будто мы старые друзья. И как-то во всём этом чувствуется подвох.  

– Может, она просто одинока?  

– И как же по-твоему определить, одинок человек или нет?  

– Обычно это видно по взгляду.  

– Ну, если по взгляду, то у неё я никакого одиночества не заметил.  

– Почему ты ищешь во всём подвох?  

– Не во всём, а только в том, что для меня странно.  

Вика встала из-за стола и сладко потянулась.  

– Сходи поспи, ты просто устал. После нормального сна ты уже будешь смотреть на всю эту ситуацию по-другому.  

Она ушла к себе в комнату, и Стас остался на кухне один. Он посмотрел в окно, и на него опять нахлынула ностальгия. Он зашёл в комнату, кинул на стол пачку набросков и начал их рассматривать. Стас думал о том, что его портреты выглядят неестественно, что они далеки от идеала или от того, как он изначально представляет их себе в голове, но в целом он гордился собой. Если каждая линия его карандаша не является чувством и виденьем действительности сквозь субъективную призму художника, то что тогда имеет право называться искусством вообще? Он листал пачку своих набросков, словно книгу, которая успокаивала его, как успокаивает пересчет денег жадного бизнесмена или чтение Библии верующего. Некоторые вещи в нашей жизнинужнопрочувствовать и понять. Лишь процесс созидания чего-либо может спасти человека от его первобытной усталости и тоски. Он оставил пачку рисунков на столе рядом с белоснежной нетронутой бумагой, снял одежду, которая пахла улицей, и залез под тёплое плотное одеяло. Сон приходил к нему постепенно, накрывал сознание, будто утренний туман. Стас думал о чем-то приятном. О страстном поцелуе Лолы, о том, как сильно изменилась Анжелика, о видах из окна "Тюльпанового сада". О том, что должен увидеть каждый из живущих, для того чтобы осознать, зачем дана ему эта жизнь и насколько она неповторима и прекрасна. Он проваливался в сон, сладкий и необъяснимый.  

Стас проснулся, когда за окном начало сереть. Каждый раз, если он просыпался не утром, он чувствовал себя разбитым. Этот вечер не был исключением. Он вылез из-под одеяла и почувствовал, что в квартире прохладно, да так, что мурашки побежали по телу. Он подумал о том, что надо бы сходить в гараж и проверить снасти для рыбалки, но для начала нужно было что-то поесть.  

Мама звенела кастрюлями на кухне. Она всю жизнь работала поваром, но дома готовила особенно вкусно. Когда Стас был ещё ребёнком, она постоянно готовила выпечку, салаты, десерты. Практически каждый завтрак был настоящим произведением искусства. Даже банальные бутерброды выглядели изысканным лакомством. Нужно иметь огромное сердце, чтобы вкладывать в свои блюда столько любви. Он зашел на кухню и сонными глазами посмотрел на хаос, который там был.  

– Мам, у нас есть по-быстрому что-нибудь перекусить?  

– По-быстрому? А ты разве куда-нибудь спешишь?  

– Мы с отцом с утра собрались на рыбалку, я хотел сходить проверить снасти.  

– Умойся и садись, никуда твои снасти не денутся, поешь нормально.  

Стас зашел в ванную, чтобы умыться, а когда вернулся на кухню, обнаружил тарелку с дымящимися спагетти под соусом и три огромные тефтели. На такое он даже не мог и надеяться. Стас взял вилку и начал ужинать, мама продолжала заниматься своими делами и посматривала на него.  

– Ну, как вы сходили к Витьке?  

– А Вика разве тебе не рассказывала?  

– Ты же знаешь свою сестру, из нее каждое слово вытягивать нужно.  

– Нормально сходили, поели, выпили немного вина.  

– А как тебе Каролина?  

– Я не совсем понял этот вопрос, это же девушка Витьки, какая мне разница, если это его выбор?  

– Ну вы же с ней общались.  

– Мы слишком мало знакомы для того чтобы у меня сложилось хоть какое-то мнение о ней.  

Стас доел, поблагодарил маму, зашёл в комнату, собрал все свои наброски в папку, а чистые листы бумаги положил на отдельную полку. Потом он накинул осеннюю ветровку и взял ключи от гаража. На улице было темно. Это была именно та темнота, о которой говорят, что она друг молодёжи. Эта темнота скрывала все недостатки и в некотором смысле давала людям возможность раскрепоститься от осознания того, что на данный момент они не привлекают взгляды своих знакомых. Стас знал этот район ещё с самого детства. Казалось, что он может пробираться по нему вслепую, будто тигр. Вывески магазинов и ларьков зазывали к себе, но он держал путь в противоположную сторону. Стас свернул к гаражам. Ночью здесь было темнее, чем обычно, нередко доносились пьяные крики, споры мужиков о политике и стоял извечный гул инструментов.  

В одном из открытых ворот гаража мягко и приветливо горел свет. Это был гараж дяди Жени, и Стас никак не мог пройти мимо. Он вошёл без стука, по-хозяйски. Никто и никогда в этих местах не заходил друг к другу в гости со стуком.  

Запах браги резко ударил ему в нос. Дядя Женя гнал свой фирменный самогон.  

– Ого, дядь Жень, чем это Вы тут заняты?  

– О, Стасик, заходи и двери прикрой, а то тепло выпускаешь.  

Стас закрыл двери, запах стал ещё насыщеннее. Дядя Женя показал жестом, чтобы тот подошёл ближе.  

– Смотри, как красиво.  

Самогон медленно капал в трехлитровую банку, Стас двинул плечами.  

– Вы в этом деле мастер.  

– Хочешь попробовать?  

– Да как-то не планировал сегодня напиваться.  

– А что планировал?  

– Нужно проверить снасти, завтра утром едем с отцом на рыбалку.  

– Ого, рыбалка – это дело хорошее.  

Дядя Женя указал пальцем на свой старый автомобиль:  

– Когда моя развалюха отказывается ехать, я на велосипеде на озеро езжу, хотя бы на пару часов. Даже если ничего не поймаю, душой всё равно отдыхаю там, понимаешь?  

– Понимаю.  

– Вот недавно, кстати, пять часов просидел, ни разу не клюнуло. Ты себе можешь такое представить? У меня первый раз такое за всю жизнь. А всё потому, что возле озера свалку организовали, вот рыба там и передохла. Говорят, её ночью сачками вылавливают, а потом на базаре продают.  

– Да уж, докатились.  

Дядя Женя выпил полную рюмку самогона, сморщился и зарычал. Затем занюхнул рукавом и потянулся за солёным огурцом, который одиноко плавал в банке.  

– Тут оборотов шестьдесят получилось, не меньше. Если поджечь, вспыхнет не хуже бензина.  

– Ого, с таким лучше не шутить.  

Дядя Женя хитро улыбнулся.  

– Ты прав, как всегда. Как там твоя работа?  

– Скучновато, но грех жаловаться. Мама и отец в детстве часто повторяли мне, что легких денег не бывает, но моя работа противоречит всему, чему меня учили.  

– Эх, я рад за тебя! В этой жизни главное – стабильность, шаг за шагом. Всё и сразу не бывает никогда, а там уже, смотри, на квартиру накопишь и детишек заведёшь.  

– Про детишек пока что думать страшно, а про квартиру можно только мечтать. Да и на кого тогда родителей оставить?  

– Как на кого? У тебя же сестра есть, отец твой постоянно её хвалит, какая она умная и надёжная девушка.  

– Ну, в этом он не соврал.  

– Твоё здоровье, Стас!  

Дядя Женя налил себе еще одну рюмку и опрокинул её, зажмурившись словно от горького лекарства.  

– Ладно, дядь Жень, дела.  

– Ага, не буду задерживать! Но ты заходи, ты же знаешь, что я всегда тебе рад.  

– Знаю.  

Они крепко пожали друг другу руки, и Стас вышел на улицу, жадно вдыхая свежий воздух.  

Он зашел в гараж отца и включил свет, а затем немного подождал, пока глаза привыкнут к яркой лампочке. Две старые удочки и снасти пылились в углу в куче хлама, который пополнялся после каждого ремонта. Эти удочки были вечным атрибутом гаража, также как старый мангал, запах бензина и ржавые тиски. Стас открыл старый коробок, который стоял возле удочек, и начал проверять содержимое. Леска, грузики, поплавки и другая незаменимая мелочь смешалась там в один клубок. В этом ящике уже давно нужно было навести порядок, но не в этот раз, и, естественно, даже не в следующий. Стас сел на капот автомобиля отца и задумался. Интересно, как это – быть рыбой и жить под водой. О чем вообще думают или мечтают те, кто живёт там? Он решил, чтогде-товглубинах трёх уровней "Тюльпанового сада" наверняка есть и такой сервер, ведь не мог же он додуматься до этого первым.  

Стас вышел из гаража и закрыл за собой двери. Дядя Женя о чем-то громко спорил с соседом. В этих местах была своя атмосфера, которую могут понять лишь местные жители. Домой идти не хотелось, поэтому он решил прогуляться по окраине города.  

Правда ли, что люди сходили с ума от того, что пользовались серверами? Интересно было бы найти кого-то из них и пообщаться. Или это может вызвать подозрение? А что такого будет, если люди узнают о том, что сторож использовал серверы? Ну, максимум грозит увольнение. Потерять такую работу не хотелось бы, но и быть всю жизнь в невежестве не хотелось бы тоже.  

Стас гулял по окраине, мимо него проходили скучные серые люди. Казалось, никто из них не умел или не хотел улыбаться, да и радоваться особо было нечему. Грустные серые панельные дома тянулись к солнцу, будто растения. В них были потеряны тысячи людей, тысячи судеб и секретов. Тысячи страхов, эмоций, слёз и радостей. И каково это, быть домом на окраине? Бездушным, но одновременно живым. Наверное, тоскливо и грустно от осознания, что ты видишь больше, чем другие. Наверное, невероятно тоскливо и грустно быть Богом или создателем…  

На улице становилось прохладно, Стас по привычке искал знакомые лица. Делал он это не потому, что хотел с кем-либо пообщаться, а, скорее, наоборот не хотел никого встретить. Он думал о завтрашнем дне и чувствовал себя ребёнком, для которого ещё весь мир – открытие.  

Стас еще немного побродил без цели, посидел на лавочке и отправился домой, так как на улице делать было уже совсем нечего. Дома он зашел в свою комнату, упал на кровать и стал ждать завтрашнего утра. Отец разбудил Стаса, когда было ещё совсем темно. Он заснул всего пару часов назад, но сейчас чувствовал прилив бодрости и энергии. Стас с отцом пили чай на кухне, а рассвет даже и не думал ещё начинаться.  

– Значит так, червя я накопал, прикормку купил. Возьмём ещё хлеб и кукурузу для наживки. Ты вчера всё проверил?  

– Да.  

– И как?  

– Всё готово.  

– Отлично, мне тут дядя Женя одно место подсказал, поедем туда на разведку.  

– Я его видел вчера.  

– Трезвого?  

– Ну, почти.  

Отец засмеялся.  

– Значит, всё стабильно и без перемен. Ты одевайся хорошо, утром возле воды прохладно.  

– Я в курсе, вроде бы не первый раз на рыбалку еду.  

Они доели бутерброды и отправились к гаражу. Холод улицы обволакивал тело и лез под одежду, как насекомое, ищущее человеческого тепла. Стас открыл двери гаража. Машина отца завелась не с первого раза и знатно потрепала им обоим нервы. Они разогрели старый автомобиль, подкачали колёса, закинули в багажник все снасти и наживку, и, наконец, двинулись в путь. Звук двигателя нарушал утреннюю тишину, стёкла машины стали запотевать изнутри. Она временами дергалась и не давала себя обуздать, будто молодой конь. Но трудности, а точнее, их преодоление делают людей лишь сильнее.  

Утром трасса была пустынной, город словно вымер. Звуки моторов были слышны лишь вдалеке. Утренний город был прекрасен, только избранным удавалось застать его таким. В том и была романтика ранней рыбалки – почувствовать свободу, которую знали лишь наши предки, выходя в поле и любуясь его бескрайними просторами. Свободу, которую ощущали, наблюдая за линией горизонта и думая о том, что миллионы неизведанных миров ожидают где-то там, вдали.  

Дядя Женя любил повторять, что, чем дальше от города, тем лучше клёв. В городе действительно было тяжело что-либо поймать, поэтому местные предпочитали тихие озёра и пруды без солёной воды, которых в этих местах было разбросано, как звёзд по небу.  

Автомобиль прогрелся и успокоился, стал ехать ровнее и покорнее. Следующей остановкой был берег озера. Над тихой гладью воды стоял туман, только начинало светлеть, и это был один из лучших моментов, который дано узнать человеку.  

Стас вышел из машины, расправил плечи и потянулся.  

– Ну и где это место, которое дядя Женя так нахваливал?  

– Где-то здесь должна быть деревянная кладка. Надеюсь, мы правильно приехали.  

Трава возле озера была влажной и вся в росе, поэтому задние колёса машины носило. Менять место не хотелось.  

– Что-то я здесь ничего подобного не вижу.  

– Значит, нужно немного обойти.  

Озеро было тёмным и древним. Насколько тёмным, что, казалось, в его глубинах водились чудовища. Рассвет начинал освещать воду, Стас нашёл деревянную кладку и помахал отцу рукой. Отец принёс ведро и прикормку для рыб, для лучшего клёва этот ритуал был обязательным. Стас лёг на живот прямо на кладке и, зачерпнув воды, замесил ароматную прикормку, которую начал разбрасывать по воде. Отец возился с удочками. Туман плыл по воде так сонно, холодно и так живо, что вызвало одновременно и улыбку, и тоску. Пение лягушек иногда нарушали глухие звуки воды. Крупная рыба выскакивала, чтобы подышать кислородом, и сразу же уходила на глубину.  

Стас разложил прикормку и сел ждать. Отец что-то бурчал себе под нос, пытаясь распутать леску удочки, за которой он по своей неаккуратности не уследил. Стас снова подумал об Анжелике и всех своих одноклассниках, а точнее, о лжи, попытках выглядеть лучше на фоне других, чтобы вызвать зависть, а еще о том, что считается успехом в современном обществе.  

Что такое успех в современном мире? Деньги? У этой медали есть и обратная сторона. Ты успешен, если родился в богатой семье, или ты успешен, если заработал весь этот капитал сам? И какое значение это имеет, если в последствии результат тот же? Может, это количество партнёров? Этот вопрос тоже неоднозначный. Успешен тот человек, у которого их было больше, или, может, успешен человек, который всю жизнь не искал разнообразия, а наоборот, оставался верным. Может быть, успех – это дети? Или это власть? Но кто тогда успешнее, президент или монах-отшельник? Глядя на воду и слушая утреннюю песню лягушек, Стас пришел к выводу, что успех – это просто быть счастливым.  

Солнце выходило из-за горизонта и нагревало воздух. Жизнь продолжается, и она прекрасна.  

Первую рыбу поймал отец, но она была насколько маленькой, что её решили отпустить. Отец достал термос и налил в два стакана крепкого кофе, затем посмотрел на небо и вдохнул полную грудь чистого воздуха.  

– Красиво тут.  

Стас улыбнулся.  

– Везёт же людям, у которых дом на берегу озера. Представь, каждое утро таким любоваться.  

– Ага, мне мои друзья тоже постоянно говорят, повезло же тебе возле моря жить. Но они понятия не имеют, что такое жить возле моря зимой.  

– А по-моему, не так уж и плохо.  

– Во всём есть минусы и полюсы.  

– Видимо, тот, кто живет возле леса, мечтает жить возле моря, а тот, кто живет в большом городе, мечтает уехать в глухую деревню. И наоборот.  

– Так уж мы устроены, вечно не можем найти золотую середину, то мало, то много нам.  

– Видимо, золотую середину может найти только избранный. А может, постоянный поиск счастья и чувство недосказанности на душе и есть двигатель нашего прогресса, и дано это ощущение человеку не просто так.  

Поплавок Стаса немного повело вправо.  

– Может, ты и прав. Вот только прогрессирует человек не в своём сознании, а в изобретениях, которые помогают упростить ему жизнь.  

– А мне кажется, что жизнь человека и так до невыносимости проста.  

Стас засмотрелся в даль озера на мирно плавающую утку, как вдруг отец толкнул его в плечо.  

– Ну, что же ты сидишь? Смотри!  

Поплавок резко стал двигаться в правую сторону, потянув за собой удочку. В такие моменты у каждого рыбака происходит огромный вброс адреналина, из-за которого снова и снова тянет к удочкам. Отец кричал:  

– Ну, что ты на него смотришь? Подсекай!  

Стас рванул на себя удочку, и плавник килограммового белого амура показался над водой.  

– Нужно подсак нести, уйдёт.  

Отец, бросив всё, пулей рванул к машине, как вдруг поплавок его удочки также потянуло вправо. Амур жестко сопротивлялся и был готов порвать леску, будто невидимую нить. Стас наступил на удочку отца, чтобы она не ушла в воду. Отец прибежал, схватил одной рукой свою удочку, а другой уже готовил подсак. Без резких движений, плавными рывками Стас тянул к себе огромную рыбину, которая била хвостом. Удочка отца тоже начала двигаться. Они, наконец, вытянули амура на берег и теперь сконцентрировались на второй удочке. Поплавок гулял по воде и резкие движения было делать бессмысленно из-за риска порвать леску. Оказалось, отец Стаса вместо рыбы поймал черепаху. Он снял её с крючка, положил в ведро и, почесывая голову, сказал:  

– Вот так улов…  

– И что мы будем с ней делать?  

– Не знаю, может, домой заберём?  

– А там она зачем нужна?  

– Ну, покажем всем, а потом отпустим.  

– Я предлагаю отпустить её сразу же. Ты посмотри, какая она мощная, и не боится людей абсолютно.  

– Это да, а может, из панциря сделать пепельницу?  

– Вот только у нас никто не курит.  

– У нас да, а подарок был бы интересным.  

Они поделили кофе из термоса и спокойно закинули удочки обратно в воду.  

– Нет, я всё-таки предлагаю её отпустить.  

Отец двинул плечами.  

– Делай, как хочешь. Рыбы мы уже и на уху наловили.  

Он взял ведро и выпустил воинственную черепаху на свободу. Та быстро скользнула в воду. Таинственное озеро приносило всё больше рыбы, некрупной, но и не самой мелкой. Рыбаки не спеша заполняли свои ведра, пока у Стаса не закончилась прикормка, и они решили возвращаться домой.  

Дорога назад всегда быстрее. Они загрузили улов, снасти, ещё раз полюбовались озером и уехали домой.  

– Да, ловить рыбу я люблю, – сказал отец, – а вот чистить что-то не очень, особенно мелкую. Чешуя потом по всей кухне, и даже у меня во рту иногда.  

– А вот маме, похоже, нравится.  

– Она всегда уходит с головой в процесс приготовления. Вдохновения у неё много, а вот сил уже в последнее время не всегда хватает.  

– Поможем, раз надо будет.  

Погода испортилась, стал моросить дождь, мелкий и затяжной. Небо покрылось серыми тяжелыми облаками, которые, казалось, давили на голову. На окраинах города дымили заводы. Отец кивнул в их сторону:  

– Вот, смотри сколько понастраивали, а работать на них никто не хочет. Молодёжь предпочитает нынче работу полегче.  

– Дело ведь не только в желании, а в соотношении труда и заработной платы. Да и по некоторой закономерности к людям на таких предприятиях относятся не очень по-человечески, поскольку весь персонал работает от безысходности, и руководство прекрасно осознает этот факт.  

– Ого, вот это ты сказанул, я будто с твоей сестрой сейчас разговариваю. Это ты у неё таких фразочек нахватался?  

Стас засмеялся.  

– Ну, всё-таки в одной квартире живём.  

Они приехали в гаражи, выгрузили снасти, одели плотные темно-зеленые дождевики, взяли улов и пошли домой.  

Двери квартиры открыла мама.  

– Ну как, много наловили?  

Стас, капая водой из дождевика на пол прихожей, с гордостью протянул ведро крупной рыбы.  

– На неделю хватит.  

– Ну, проходите скорее, переодевайтесь и сразу за стол, я вам горячего приготовила, вы же позамерзали, наверное.  

Они прямо в прихожей скинули всё мокрое и разошлись по комнатам. Стас переоделся в теплую домашнюю одежду и подумал, что неплохо было бы приять ванну перед тем как идти на работу. После такого насыщенного дня кровать притягивала к себе, как магнит, и он даже подумывал оставить все дела и просто уснуть.  

На кухне отец сидел с рюмкой в руках, мать гремела посудой, на столе дымились горячие хачапури и тарелка вкуснейшего грибного супа. Вика в такое время суток практически никогда не выходила из комнаты. Стас сел за стол и начал есть всё это с таким аппетитом, будто не ел минимум пару дней.  

Отец кивнул ему в сторону бутылки.  

– Будешь?  

Стас отрицательно покачал головой.  

– Ну и правильно, вредная привычка.  

После еды Стас принял горячую ванну и лёг спать. Делать ничего не хотелось, да и сил особо не было. В моменты усталости ему не снилось ничего, и эта ночь не была исключением.  

Утром он проснулся бодрым и на кухне, по обычаю, встретил сестру. Она, не отрывая взгляд от старой потёртой книги, пила крепкий кофе. Стас сел напротив неё.  

– Как спалось?  

Она перевела взгляд на него, но через несколько секунд вернулась к книге. В такие моменты он знал, что сестру лучше не тревожить. Она была сейчас в иных, книжных мирах, и может быть это даже к лучшему. Чтобы познать действительность за окном, нужно не так уж и много времени. А для того чтобы познать целый мир, не хватит и сотни жизней.  

Стас сложил в рюкзак всё, что приготовила мать, и молча допил свой кофе.  

Погода была паршивой с самого утра. Шёл серый ливень, который будто смыл последние остатки красок с панельных домов на окраине. В такие дни человек не то что не хочет выходить из дома, а даже вылезти из-под одеяла уже в некотором понимании подвиг.  

Стас взял с собой сменную обувь на случай, если погода к завтрашнему дню изменится, надел вчерашний дождевик и резиновые сапоги отца и нехотя открыл двери квартиры.  

Улица была полностью обездвижена, а море сегодня было яростным и черным. Такой силы шторм в этих краях встречается, наверное, один раз в десятилетие. К месту назначения Стас добрался абсолютно мокрым, пару раз чуть не упал в лужу и зачерпнул воды через верх сапог.  

Михалыч встретил его на пороге с чашкой чая и дымящейся сигаретой в руке.  

– Я уже начал паниковать, что ты не доберёшься.  

– Ну не могу же я вас тут на двое суток оставить.  

–И то верно. А сапоги у отца, что ли, взял?  

– Да, своих у меня нет пока.  

– А я их сразу узнал, они у него уже лет десять, если не больше.  

– Да, где-то так.  

– Погодка не лётная сегодня, но делать не чего. Дела не ждут.  

Михалыч натянул плотный армейский дождевик, собрал свои вещи и, крепко пожав Стасу руку, шагнул прямо в поток, стекающий с неба. Стас закрыл за ним двери и облегченно выдохнул. Сегодня ему меньше всего хотелось с кем-то общаться. Он повесил дождевик возле входной двери, чтобы с него стекала вода, проверил, закрыты ли окна, и расположился на своем рабочем месте. Стас достал папку с набросками и начал рисовать первое, что пришло ему в голову. Каждую свою мысль он пытался изобразить. Иногда получалось криво, неказисто, но суть была не в качестве выполненного рисунка, а в частичке души на каждой странице.  

Дождь сменил град, барабанящий по крыше. Улицы покрылись белыми шариками льда. Стас, отложив рисунок, бродил по "Тюльпановому саду", рассматривая сервера. Каждый из них был пока ещё неразгаданной загадкой.  

Из воспоминаний Стаса  

Уровень 1, сервер "Л24"  

Почва под ногами была похожа на мох. Неприятная, мягкая, засывающая, но одновременно держащая на плаву. Первое, что я возле себя обнаружил, был водоём, похожий на искусственное озеро или пруд, но с жидкостью, которая по своей плотности напоминала мёд. Небо было ярко-голубым. Действительность, в которую я попал, напоминала иллюстрацию к детской сказке. Именно в таких сказочных местах должны водиться единороги, кентавры, эльфы, лепреконы и другие мифические существа.  

Вокруг меня ничего не было, поэтому я решил выбрать ближайший ориентир и выдвинуться к нему, а потом уже добраться до первого поселения живых существ. Примерно в километре от меня я увидел скопление идеально круглых валунов. Казалось, морская вода миллионы лет сглаживала все их острые углы, а потом гигантской волной цунами забросила их куда-то в дальнюю степь. Я решил двигаться к ним, забраться на самый высокий камень и затем уже выбрать следующий ориентир. Почва под ногами напоминала замёрзшую губку. Она была достаточной плотной, чтобы меня удерживать, но с каждым шагом я проваливался на пару сантиметров. Я забрался на самый высокий валун. Передо мной была зелёная земля, которая была то ли мхом, то ли травой. Озёра из мёдаи круглые валуны были разбросаны аж до самого горизонта. Я подумал, что этот сервер не окончен. Вдруг это просто чей-то набросок, который так и не стал полноценным проектом? Недалеко от меня виднелось одинокое дерево, которое было одето в плащ, напоминающий плащи монахов средневековья.  

Голубое небо мне явно улыбалось, но ощущения от этой улыбки были неоднозначными. Казалось, это место было двуличным и таило в себе что-то зловещее. Я подсознательно ждал, когда в этом тихом омуте появятся черти. Через несколько минут дерево открыло глаза и с треском расправило плечи. Моё сердцебиение усилилось.  

– Стеклянные люди видят людей насквозь, – прошелестело дерево.  

Его голос был грубым и скрипящим, как голос, который спал сотни, а то и тысячи лет. Дерево стало выпрямлять свои ветви так медленно и неуклюже, что я надеялся, что оно не причинит мне вреда.  

Дерево повторило фразу, указывая на меня веткой:  

– Стеклянные люди видят людей насквозь.  

Я спросил у него:  

– Как тебя зовут?  

Дерево молчало, будто пытаясь вспомнить своё имя.  

– Меня зовут Агамемнон.  

– А меня зовут Стас. Скажи, как я могу пройти к ближайшему поселению?  

– Кто ты?  

– Я человек.  

Агамемнон стал с треском расправлять всё своё тело и вставать на ноги.  

– Людей здесь давно нет. Ты сделан из плоти. Ты всего лишь совокупность окружающей тебя информации. Ты временная плоть.  

– Может, ты и прав, спорить не буду. Но ты так и не ответил на мой вопрос.  

Дерево показало мне пальцем в сторону горизонта.  

– Стеклянные люди видят людей насквозь.  

– Послушай, Агамемнон, ты меня понимаешь?  

Дерево стало подниматься на ноги. С него сыпался столетний мох.  

– Я понимаю тебя лучше, чем ты сам.  

– Тогда причем тут стеклянные люди? Куда мне идти к ближайшему посёлку?  

Агамемнон показывал в одном направлении. Вариантов больше не было, поэтому я отправился именно туда. Агамемнон с треском стал следовать за мной, будто пёс. Я подумал, что он пройдёт за мной пару метров и отстанет, но этого не случилось. Я повернулся:  

– Почему ты следуешь за мной?  

– Я покажу тебе мир.  

– А может, ты хочешь меня съесть?  

Агамемнон смотрел на меня наивными и любопытными глазами, будто ребёнок, который первый раз увидел тюленя в зоопарке. Он повторил мою фразу.  

– А может, ты хочешь меня съесть?  

Это меня рассмешило.  

– Агамемнон, я не ем деревья. Если ты знаешь хоть что-то о людях, а я уверен, что ты знаешь.  

Он перебил меня.  

– Я знаю о людях всё.  

– Например? Что ты можешь рассказать мне о людях, чего не знаю я сам?  

Агамемнон затих, а затем сказал:  

– Для того чтобы разочароваться, человеку достаточно поверить в кого-то, кроме себя.  

Я задумался.  

– Мудрое ты дерево, Агамемнон. Сколько же тебе лет?  

– Лет? А что это?  

– Ну, там, откуда я родом, мы считаем, сколько раз мы полностью облетели вокруг солнца.  

– Какой в этом смысл?  

– Для того чтобы знать, сколько ты прожил, и сколько тебе примерно осталось.  

– А ты знаешь, сколько тебе осталось?  

– Нет, я понятия не имею. Что ты имел в виду, когда говорил о стеклянных людях?  

– Мы направляемся в их город.  

Агамемнон затих. Над нами стала кружить птица, и меня это порадовало, потому что в этом мире есть формы жизни, похожие на те, которые я наблюдал в своей действительности. Мох, который заменял почву под ногами, становился всё твёрже. Вдруг я увидел огромный овраг. В овраге лежал гигантский слизняк, в спине которого было больше тысячи мечей.  

– Боже, что это? – Спросил я у Агамемнона.  

– Это Щит. Он защищает живых от Ненависти.  

Слизняк увидел нас и зашевелился. Мне навстречу выбежали два муравья-воина. Один из них поклонился Агамемнону, второй обратился ко мне:  

– Здравствуй, совокупность информации. Далее начинается Город Стеклянных Людей. Чтобы пройти, тебе придётся отдать Щиту свою Ненависть.  

Муравей в блестящих доспехах вручил мне острый тяжелый меч.  

Я посмотрел на него.  

– И что же мне с ним делать?  

– Вонзи его в Щит и пройди обряд очищения.  

Я спустился в овраг. Два муравья и Агамемнон остались наверху. Собравшись с духом, я вонзил меч слизняку в спину. Он издал такой пронзительный вопль, от которого я похолодел и стал терять сознание.  

Муравьи-воины спустились вниз, подхватили меня под руки и притащили к Агамемнону. Лёжа на земле и всё ещё чувствуя холод, я смотрел ему в лицо.  

– Что произошло?  

– Ты очистился.  

– А где муравьи?  

– Ушли к себе в туннель играть карты. Видимо, в тебе было много Зла, раз ты потерял сознание. Не переживай особо, ты человек, и Зло – ваша фундаментальная сущность. Без Зла вашего вида не существовало бы. Некоторые и вовсе впадают на несколько лет в кому после вопля слизняка, и только после этого могут очиститься полностью.  

– И что дальше?  

– Насколько я помню, ты хотел попасть в Стеклянный Город.  

– А почему они не попросили вонзить меч и тебя?  

– Муравьи общаются запахами. У Зла тоже есть свой запах, как и у Добра. Муравьи чувствуют, кто в этом нуждается, а кто нет.  

– То есть ты хочешь сказать, что ты абсолютно добрый?  

– Абсолютно добрым не может быть никто, даже Бог. Я хочу сказать, что я достаточно добрый, чтобы никому не навредить. По крайней мере, если этот кто-то не хочет навредить мне.  

Я поднялся с земли, и мы двинулись дальше. Агамемнон шел медленно и постоянно потрескивал ветвями. Сразу за Щитом начинались целые поля грибов. Они вырастали за несколько секунд прямо на моих глазах, затем тут же засыхали, высыпали из гигантской грибной шляпки споры, гнили и вырастали заново. Весь этот грибной цикл происходил с периодичностью в несколько минут.  

Грибные поля были чем-то удивительным. Я видел подобное впервые и вряд ли мог себе представить до этого, что так бывает. После того как я воткнул меч в слизняка, я чувствовал себя по-другому, будто бы скинул тяжелый рюкзак, который приходилось всё время таскать за спиной. Мы шли долго, и я приготовился увидеть нечто еще более удивительное. Сразу за грибными полями стоял огромный камень, но котором было высечено "Так был сотворён мир". На нем была изображена стрелка.  

Я спросил у Агамемнона:  

– Что значит эта фраза и куда указывает стрелка?  

– Стрелка указывает в сторону Стекленного Города.  

– Ты уже был там?  

– Мои предки раньше обитали группами в этих местах, пока не предпочли одиночество.  

"Так был сотворён мир". Эта фраза засела мне в голову. Было в ней что-то будоражащее и одновременно пугающее, что-то древнее и непостижимое.  

Мы шли ещё несколько часов молча, пока Агамемнон не задал мне странный вопрос:  

– Это правда, что всем людям плохо, но счастлив из вас лишь тот, кто меньше всего об этом говорит?  

Я даже остановился от неожиданности.  

– Я не совсем понял твой вопрос…  

– Отсутствие счастья – это фундаментальная человеческая сущность, а люди, которые говорят, что они счастливы, делают это лишь для того, чтобы иметь приоритет над другими.  

– Откуда у тебя эта информация?  

Агамемнон молчал.  

– Это правда?  

– Нет, это ложь.  

По дороге нам встретилась мраморная статуя человека без рук, который смотрел вдаль. Рядом было засохшее дерево, которое выглядело немного зловеще. Я подумал, что эта абстрактная картина напоминает чем-то нас с Агамемноном. Будто действительность шлёт нам зашифрованный посыл, в котором весь смысл можно найти между строчек. Я сказал, что устал и хочу привал, говорящее дерево не стало возражать. Мы расположились недалеко от статуи.  

– Агамемнон, как много ты знаешь?  

– Достаточно, чтобы не знать ничего.  

Я указал ему на сухое дерево.  

– Как думаешь, что будет после смерти?  

– После смерти я стану листьями, летящими под ноги живым.  

– А чем стану я?  

– Ты станешь тоже чем-то подобным, ибо прахом ты был и во прах обратишься.  

– Ты говоришь, как священник.  

– Кто такой священник?  

Я махнул рукой.  

– Не забивай себе голову.  

А может, действительность и правда говорит с нами? Шлёт нам знаки. Может, она совокупность всего, как и человек, а значит, она хочет общаться, веселиться, рыдать, любить и ненавидеть? Как давно я говорил с действительностью, обращал внимание на знаки, которые она мне подает?  

Я смотрел на золотое кольцо солнца, которое грело мне руки и лицо. Статую совсем изуродовали ветра. Хоть я и не видел её в первозданном виде, но мне кажется, она была прекрасной, как то, что делается от души и для себя, а не по заказу. Прекрасна, как любовь, глубокий сон или душа человека, который осознал, для чего он в этом мире существует.  

Агамемнон стал закапываться корнями в землю. Выглядело это забавно, и я спросил у него:  

– Ты питаешься влагой из земли?  

– И солнечным светом.  

– Как? Ведь на тебе совсем нет листьев.  

– Они были на мне, когда я был молод. Сейчас я в них не нуждаюсь.  

– А в чем же ты нуждаешься сейчас?  

– В добродетели.  

– Зачем тебе она?  

– Для того, чтобы стать святым.  

Я замолчал. То, что он пытался мне объяснить, было неясным. Возможно мы находились на разных уровнях интеллекта и мне нужно было расспросить древнее говорящее дерево, для чего он хочет стать святым. Или у них была своя Библия, о которой Агамемнон мог бы рассказывать мне часами. Но я замолчал. Вместо этого я залез на верхушку сухого дерева, чтобы осмотреться, и вдруг увидел купол Стеклянного Города. Его архитектура определенно была создана сказочником. Это было нечто величественное и, похоже, оно тянулось к самому солнцу. Я сказал Агамемнону, что вижу Стеклянный Город, и тот раскопал свои корни, чтобы продолжить путь. Мы приближались к Стеклянному Городу. На моих глазах он разрастался вширь, будто мираж. Почва под ногамииз влажногомягкого мха превратилась в брусчатку из хрусталя, идти по которому было слишком непривычно. Перед входом в замок стояли два стеклянных воина. Наконечники их копий были сделаны из острых как скальпель алмазов. Изначально мне показалось, что это лишь статуи, но войдя в крепость, я осознал, что они были живыми.  

Стеклянные люди бегали по своим делам, громко общались и поцокивали ногами о брусчатку. На нас никто не обращал внимания. Всё это выглядело настолько странно, что, если быть до конца откровенным, до этого момента ничего более странного я не видел.  

Мы с Агамемноном стали гулять по городу, где всё видимое было прозрачным и хрупким, изящным и невообразимым. Сначала мы отправились на центральную площадь, там я присел на лавочку и спросил у Агамемнона:  

– Они нас видят?  

– Да, но они не имеют права с тобой заговорить, пока ты не заговоришь с ними первый.  

– Ты говорил, что они видят людей насквозь, это правда?  

– Поговори с кем-то из них и сам узнаешь.  

– Что они едят? Я не вижу тут ни одного ребёнка, они рождаются уже взрослыми?  

– Поговори с ними.  

Центр стеклянного города был шумным и оживленным, если так можно сказать. Но шум отличался от шума города, в котором живут из плоти.  

Каждый звук здесь был ярким и будто звенящим. Я стал искать, с кем заговорить. Наконец я увидел девушку в длинном хрустальном платье, которая прогуливалась по центральной площади, и поздоровался. Она улыбнулась мне в ответ и поклонилась. Стеклянные люди на площади приостановились, чтобы послушать, о чем мы будем говорить.  

– У вас очень красивый город.  

– Чудеса Творца бесконечны.  

– Извините, если мои вопросы покажутся вам глупыми или оскорбительными, но я впервые здесь и многое, что вижу, для меня неизвестно.  

Стеклянные люди стали толпиться возле нас. Девушка смотрела на меня и улыбалась. Я продолжил:  

– Что вы обычно едите?  

– Мы не нуждаемся в пище. Поедать плоть живых существ или растений удел более низких форм жизни. Мы заряжаемся от электричества.  

– Я, по-вашему, низкая форма жизни?  

– То, что мои слова затронули ваше чувство собственной важности, этому подтверждение. Человек достаточно глуп, чтобы считать себя самым умным.  

– Как мне помочь своему виду стать мудрее?  

– Наша Вселенная устроена так, что больше всех помогает тот, кто не делает ничего.  

– То есть для того чтобы помочь, лучшее, что я могу сделать – это не делать ничего?  

Стеклянная девушка взяла мою руку и начала её рассматривать. Её рука была холодной и твёрдой.  

– Знаете, в нашем мире каждый по-своему прав.  

– И в чем же прав я?  

– Хотя бы в том, что имел смелость со мной заговорить.  

Стеклянные люди окружили нас. Я почувствовал, как с её руки в мою переходят небольшие разряды электричества.  

– Вы чего-либо боитесь?  

– Бояться нужно лишь самого себя. Нет смысла задумываться о том, что тебе предначертано. Главный мой страх – это понимание, что в моём сознании может отсутствовать смирение.  

– Разве мы не можем менять свою судьбу своими поступками? Ведь если в этой жизни всё взаимосвязано, то человек может менять что-либо.  

Я смотрел ей в глаза и чувствовал, как мою руку щекочет электричество.  

– Всё, что ты можешь изменить, не имеет никакого значения.  

– А что же тогда имеет значение?  

– Понимание, кто ты.  

– Но я ведь просто человек.  

– Разве просто человек способен на нечто подобное?  

Я перевёл взгляд на свои руки и увидел, что держу в них Вселенную. Она была словно из электрической пыли. Девушка отошла от меня, а я стоял и любовался.  

Я спросил у неё:  

– Кто я?  

– Ты мандариновый снег из окраины твоего города.  

Стеклянные люди начали расходиться, видимо, шоу на этом было окончено. Я держал целый мир в своих руках. Он таял и утекал сквозь мои пальцы, как пляжный песок.  

Я опустился на лавочку, лицо было мокрым от слез. Каждое её слово будто бы лезло мне в душу. Я начал думать о заводах, возле которых проезжали мы с отцом, о желтом снеге, который лежал в промышленной зоне спустя пару дней. О том, что я будто бы и есть этот снег, который оказался в этом месте не по своей воле и теперь обречён смотреть на всё происходящее.  

Слёзы стали капать мне на одежду. Это ведь всего лишь симуляция, но почему получается так, что в ней больше правды, чем в действительности? Кто сможет ответить мне на этот вопрос, кто из этих стеклянных людей?  

Я посмотрел на Агамемнона и сказал, что нам пора уходить. На нас всё так же никто не обращал внимания. Мы вышли из стеклянного города и пошли, куда глаза глядят. Агамемнон заговорил первым:  

– Почему её слова так тебя затронули?  

– Не знаю, было в них какой-то скрытый смысл.  

– И куда мы идём сейчас?  

– Понятия не имею, ты же знаешь эти края лучше, чем я. У тебя есть идеи?  

Агамемнон остановился.  

– Видимо, нам нужно искать ближайший указатель.  

– Указатель? И как он выглядит?  

– Ты уже видел его, это огромный камень, который стоит среди поля. По нему мы сориентируемся, куда двигаться дальше.  

– Пока что на нашем пути я никаких камней не вижу.  

– Это потому что они всегда появляются спонтанно.  

Стеклянный город отдалялся от нас и вот уже почти спрятался за линию горизонта. Ничего нового в видимой мне зоне не было, я уже начал задумываться, что совершил ошибку и, возможно, нам следовало бы вернуться. Но тут я увидел большой камень. Это был именно тот камень, который мы искали.  

На камне аккуратными буквами было высечено «Мудрость живого закрыла глаза.  

Я обернулся и увидел, что за нами бежит муравей в доспехах и с мечем. Он махал нам лапкой и кричал:  

– Ребята, ребята! Вы не видели здесь военный взвод?  

Я с удивлением посмотрел на Агамемнона, но тот ответил мне таким же взглядом. Муравей продолжал:  

– Ребята, военный взвод тут не проходил?  

Я крикнул ему в ответ:  

– Нет, мы ничего такого не видели.  

– Ребята, а стеклянный город далеко?  

– Пару часов ходьбы.  

– Спасибо, Ребята.  

Муравей положил на землю свой меч, отдал нам честь и побежал дальше по своим делам. Агамемнон и я смотрели ему в спину. Агамемнон спросил:  

– Разведчик?  

– Может, от взвода отбился?  

– Быть такого не может. У них каждый воин на счету.  

– Ты часто их встречаешь?  

– Кого?  

– Муравьёв военных.  

Агамемнон задумался.  

– Вечно они друг с другом воюют, а почему и зачем, не знает никто. Пойдём, нам нужно добраться до следующего города.  

Агамемнон пошёл вперед, а я провожал взглядом воина-муравья, пока он не превратился в черную точку и не исчез за горизонтом.  

"Мудрость живого закрыла глаза". Что нас может ждать в этом городе? Понятия не имею, но после стекленных людей, питающихся электричеством, не думаю, что меня что-либо сможет удивить. Мы шли молча, разглядывая небо и медовые реки вокруг, ветер был нежным и тёплым. Из нор в земле вылезали метровые черви и с любопытством смотрели на нас. Один из них был в ковбойской шляпе, это выглядело довольно забавно. В этих краях муравьи ростом с человека, а черви ростом с волка. И зачем он нарядил на себя эту чертову шляпу?  

Через время я увидел город, который по своей архитектуре напоминал хорошо развитый аул. Узкие улочки, дома, которые были сделаны монолитно и будто бы с одного камня. К городу шла грунтовая дорога и это было удивительно, потому что дороги здесь встречались редко.  

Агамемнон всё так же молчал, он был не слишком разговорчив и говорил только по факту. Я увидел, что из города нам на встречу вышли три гигантские тихоходки. На спине у них были палатки, похожие на те, в которых в моём городе продают арбузы в сезон. Тихоходки двигались нам на встречу, когда они подошли ближе, то я увидел, что у них на спинах в палатках сидят монахи в состоянии медитации. Они с безразличием прошли мимо нас, а мы с Агамемноном последовали в город.  

Здесь не было ни ворот, ни охраны. Казалось, что этот город был заброшенным, но вскоре мы увидели жителей. В городе, похожем на Аул, жили монахи. Все они находились в состоянии медитации, казалось, весь город одновременно спит. Небольшие дома, в которых жили монахи, были без окон и дверей. Проходя мимо можно было разглядеть, что там внутри. А не было там практически ничего. Только лишь печь на дровах и голые стены. Никакой живности в городе я также не увидел.  

– Что это с ними? – Спросил я Агамемнона.  

– Они проживают свою жизнь в состоянии медитации, считая это истинным путём.  

– Ты здесь был раньше?  

– Нет, но слышал, что это любимое место для воришек.  

– Это потому что монахи не сопротивляются, когда ты пытаешься что-то у них украсть?  

– Именно. Для них считается грехом не делиться, и если у тебя что-то пытаются украсть, а ты не отдаёшь, и тебя изобьют и отберут это насильно, то не прав будет тот, кто избит, а не тот, кто избивал, ведь его жадность и привязанность к материальным вещам привела к этому.  

– Интересная философия.  

– Да уж, у этих людей есть чему поучиться.  

– Ты разделяешь их взгляды?  

– Да, но только для того чтобы стать сильнее и мудрее, трудности нужно преодолевать, а не ограждать себя от них.  

– Знаешь, в этом городе я чувствую спокойствие, но это не то спокойствие, которое ты нашёл, когда, достиг умиротворения, а будто бы то спокойствие, когда пришел к осознанию, что тебе больше нечего терять. Я вслушался в тишину. По улицам города бегала одинокая лиса, которая несла что-то в зубах в шелковом мешке.  

Мы направлялись к самому большому зданию города, к местному храму. Здесь мы поняли, что не все жители города находятся в состоянии медитации. По храму бегали босые дети. Они меняли догоревшие свечи и благовония. Храм был роскошным. Здесь находилось около ста монахов, которые сидели на полу и что-то тихо бубнели себе под нос. Когда мы зашли, Агамемнон неуклюже задел медную подставку для свечей, и та с грохотом свалилась на пол, нарушив тишину. Никто на нас не обратил внимания, кроме детишек, которые резво к нам подбежали и тут же поставили всё на свои места.  

Монахи сидели в одежде под названием кашая. Они были худыми и щуплыми.  

Мы с Агамемноном осмотрелись кругом и не нашли для себя ничего интересного. Выйдя из храма, мы двинулись по улице. Я хотел уже предложить покинуть этот город, как вдруг я услышал странный звук, исходящий не понятно откуда. Я поднял голову и увидел, что над нами собралась стая девушек с человеческими телами, но с крыльями, как у бабочек. Одна из них подлетела к нам, села Агамемнону на голову и начала болтать.  

– А вы откуда и куда такие красивые два товарища держите путь?  

Я был ошеломлён от её дерзости. Агамемнон не реагировал никак.  

– Я могу задать тебе то же вопрос.  

– Мы со стаей летим в столицу на фестиваль игрушек.  

У этого создания были рыжие волосы, веснушки и синие лёгкие крылья, которые были сделаны будто из нежного шелка. Девушка спрыгнула с головы Агамемнона, на лету заглянула мне в глаза, а потом села обратно на место.  

– Наверное, это очень увлекательное мероприятие.  

– Не очень увлекательное, но лучше, чем нечего. Как тебе стеклянный город, вы ведь оттуда сейчас?  

– Ты за нами следишь?  

– Нет, но я уже успела заглянуть в твои глаза и увидеть разбитое сердце. Стеклянные люди, в отличие от остальных, разбивают людей не физической силой, а словами.  

Агамемнон взял её за нежные крылья и поставил на землю. Он сказал:  

– Марта, если ты будешь задавать так много вопросов, то ты со своими подружками опоздаешь на фестиваль.  

Я перевёл взгляд на Агамемнона.  

– Вы разве знакомы?  

– Это долгая история.  

– Так мы вроде бы никуда не спешим.  

Марта слетела и села опять ему на голову.  

– Наши виды находятся в симбиозе. Когда деревья расцветают, то они разносят пыльцу и чистят нас от паразитов, взамен мы предоставляем им свою защиту.  

Марта с удивленным лицом спрыгнула с него и закричала:  

– Какую защиту? Любовь.  

Она подлетела к Агамемнону и обняла его, тот в свою очередь закатил глаза.  

– Как зовут твоего товарища? Что вы делали в Стеклянном городе и что делаете здесь?  

Теперь она подлетела ко мне и начала обнимать меня.  

– Как тебе наш слизняк? В его спину воткнуто тысячу мечей. У тебя закружилась голова, когда ты воткнул в него свой?  

– Да, я почувствовал себя нехорошо.  

– Это хорошо, значит, ты очистился и теперь в тебе нет зла.  

– Я не думаю, что до этого момента у меня было его слишком много.  

– Никто об этом не думает, но самые злые в мире люди видят мир только со своего полёта и считают, что делают добрые для мира поступки, когда совершают ужасное зло.  

– Возможно, ты права.  

Я услышал звук крыльев. На небе были ещё две девушки, которые махали руками Марте, намекая на то, что они её ждут. Она опять села на голову Агамемнону и зевнула.  

– Скучные вы парни. Я бы с вами ещё поболтала, но меня ждёт фестиваль.  

Напоследок она обняла Агамемнона и улетела. Я сказал ему:  

– Забавная девушка.  

Агамемнон, засмущавшись, ответил:  

– Они временами гиперактивны и задают слишком много вопросов.  

Солнце начинало садиться, и я почувствовал, что стало холодать. Население города сидело неподвижно в состоянии транса. Темнеть стало резко и уже практически через пару минут я с трудом мог разглядеть вытянутые перед собой руки. Я предложил Агамемнону зайти в храм, взять пару свечей и укрыться где-нибудь в необитаемом здании для того, чтобы переждать там ночь, поскольку такая кромешная тьма делает нас беззащитными. Мы вынесли пару гигантских пятикилограммовых свечей и начали искать здание для ночлега. На улице ветра практически не было, свечи горели великолепно. Первый же дом, в который мы вошли, оказался пустым. Агамемнон остался ночевать снаружи, так как был слишком огромным для того чтобы пройти в дверной проём.  

В доме был камин, возле которого лежали дрова для растопки. Я решил развести костёр, чтобы согреться. Агамемнон заглянул ко мне в дом через оконную раму, я спросил его:  

– Ты был в столице?  

Он в ответ еле заметно кивнул.  

– Ну и как там?  

– Это огромный и удивительный город. Город будущего, надежд, любви и страданий.  

– Прямо как город, где я родился.  

– А где ты родился?  

– Эти края слишком далёкие, Агамемнон. Вряд ли ты с ними знаком.  

Я смотрел на огонь, его потрескивание было лучшей музыкой для меня в тот момент. Мне вспомнились слова стеклянной девушки. Мандариновый снег. Как это глупо. И почему в тот момент на меня это произвело такое сильное впечатление? Один хиромант рассказывал, что он говорил людям полностью противоположные вещи, чем те, которые были написаны у них на ладонях, и люди соглашались и говорили, что это чистая правда. Я посмотрел на свои руки. В них действительно целая Вселенная.  

Стало быть, самое ужасное для человека – это владеть информацией, которой ты не имеешь права ни с кем поделиться. "Тюльпанов сад" – это спрятанный от человечества оазис знаний, вдохновения и новых миров. Я посмотрел на свои руки внимательней. В них целая вселенная, и становится страшно от осознания того, что это не метафора.  

Глава 5  

Стас снял шлем и отсоединил разноцветные "тюльпаны". Сегодня в реальности он оказался раньше, чем обычно. Он заметил, что таймер даёт погрешность во времени, и виртуальная действительность не всегда останавливается в точно указанное им время. Он сел за своё рабочее место, заварил себе чай, достал бутерброд и начал размышлять о том, что подобные непредсказуемости по времени могут быть для него небезопасны. Но как решить эту проблему, пока было не ясно. Стас открыл окно, и "Тюльпанов сад" начал заполнять свежий морской воздух.  

Убрав улики своего путешествия и почувствовав упадок сил, он решил заварить ещё одну чашку чая покрепче. Над морской гладью стал вырисовываться рассвет. Спокойное и умиротворённое море блестело на солнце, будто было покрыто тонкой коркой прозрачного льда. Стас засмотрелся на море. Самое ужасное зло для человека – знать больше, чем другие. Тащить на себе груз, который невозможно никому передать. Бессмысленный Сизифов труд, который в последствии делает из человека изгоя.  

Эта мысль пробрала его до мурашек: все гении несчастны, ведь любые идеи порождают лишь страдания. Бесконечный замкнутый круг неопределённости человека. Обычный человек мечтает стать не таким как все, а гений мечтает стать обычным человеком, чтобы сбросить тот крест, который положено нести ему аж до самой смерти.  

В окно "Тюльпанового сада" влетел грубый гудок грузового корабля. Как же тяжело отойти от снов и вернуться в реальность. В голове было полное опустошение. Стас навёл порядок и стал дожидаться Андрея. Тот вошел своей тяжелой походкой, вяло пожал руку и стал подниматься впереди Стаса по лестнице. Он молчал, а молчащий человек в этих краях был непривычным зрелищем. Видимо, пришёл на работу после бурных посиделок с друзьями. Но молчание это Стасу было выгодно, он и сам не хотел сейчас разговаривать ни о погоде, ни о футболе, ни даже о рыбалке. Этот формальный диалог был бы сейчас пустой тратой времени, которое он предпочёл бы потратить на сон.  

Улица пахла утренней свежестью, солнце освещало голубое небо. Чайки в поисках еды разбрасывали мусор, но для тех, кто жил у моря, это было привычным зрелищем, на которое спустя время просто перестаёшь обращать внимание.  

Дорога шла через парк, и подняв голову, Стас почувствовал, как по его коже прошел электрический разряд. Ему навстречу, на звонких каблуках и с милой улыбкой шагала Анжелика. Первой его мыслью было сменить маршрут, но они уже пересеклись взглядами и пойти в другую сторону сейчас было бы глупо. Он надеялся лишь на то, что их пустая болтовня не затянется надолго. Анжелика шла ему прямо навстречу. Она улыбнулась и поздоровалась первой:  

– Здравствуй, Стас.  

Стас натянул улыбку и кивнул в ответ.  

– Ты так и не позвонил мне.  

– Знаешь, я был немного занят, поэтому звонок пришлось отложить.  

– Так ты сейчас идёшь с работы? Прямо из "Тюльпанового сада"?  

– Именно.  

– Как интересно. Может, зайдём куда-нибудь сейчас? Посидим, поболтаем в качестве компенсации, что ты мне так и не позвонил.  

– Я немного устал после работы.  

– Да чего ты? Ты ведь не вагоны разгружал. Я не заберу у тебя много времени.  

У Стаса закружилась голова от навязчивости одноклассницы, он понятия не имел, как можно было вежливо отказаться, поэтому согласился.  

– Даже и не знаю. И куда ты предлагаешь пойти?  

– Туда, где варят вкусный кофе. Или туда, где ни ты, ни я еще не были, я люблю узнавать новое.  

– Но если мы не были в этом заведении, то откуда мы можем знать, что там вкусный кофе?  

Анжелика засмеялась.  

– Пойдём. Я уже хочу где-нибудь присесть.  

Стас подумал о том, что Анжелика заняла над ним доминирующее положение. Он и сам любил посещать подобные заведения, о которых она говорила, но только летом и с наплывом туристов. У моря всегда есть пару замечательных ресторанов со вкусной кухней и приемлемыми ценами. Они выдвинулись из парка и пошли искать тот самый ресторан. Большинство заведений с утра были закрыты, и ничего не оставалось, как пойти в кафе, где в основном обедали таксисты или дальнобойщики. Подошла молодая официантка. Анжелика заказала кофе. Наступило неловкое молчание. Она смотрела Стасу в глаза и улыбалась. Стас подумал, что было бы хорошо поговорить о чем-то заумном.  

– Ты когда-нибудь слышала о теории непроизвольной иерархии?  

Анжелика захлопала ресницами и отрицательно покачала головой.  

– В любых взаимоотношениях между людьми есть иерархия. Человеческий мозг будто компьютер, который каждую микросекунду анализирует тонну информации. Вот заходишь ты в помещение, где сидит две девушки, твой мозг оценивает, насколько эти барышни потенциально опасны для тебя, а также насколько ты потенциально опасна для них. Их мозг занимается тем же – они оценивают твою улыбку, одежду, прическу, складывают это всё в общую картину и находят для тебя место в своей компании. Твоя сфера влияния на людей, которых ты видишь впервые, решается за микросекунду.  

– Ого, я и понятия не имела, что ты можешь интересоваться чем-то подобным.  

– Не скажу, что я уж очень интересуюсь психологией. Но на работе есть время о чем-то подобном поразмышлять.  

– А моя работа – это хаос.  

– Почему?  

– Знаешь, пассажиры видят уже готовую картинку, которая немного приукрашена, чтобы они чувствовали себя в безопасности. Но ты же не знаешь, какой бардак у нас творится. Худшее в моей работе это то, что нужно ходить всегда с натянутой улыбкой, независимо от твоих настоящих эмоций. Иногда я чувствую себя куклой.  

– Натянутая улыбка это не так уж и плохо. По крайней мере лучше, чем физический труд на шахте, к примеру.  

Молодая официантка принесла кофе в белоснежных чашках.  

Анжелика улыбнулась и опила глоток.  

– Ну знаешь, лицемерие это тоже своего рода труд. Просто представь, сколько забирает энергии улыбаться человеку, который тебе полностью неприятен. А теперь представь, что таких людей за день может быть десяток, а то и сотня.  

– Ого, неужели тебе так неприятны все эти люди?  

– Спустя время начинаешь отличать хороших людей от плохих. Тот, у кого есть достаток, не ведёт себя вызывающе, он вежлив и не делится негативом. А тот, кто беден, пытается выжать из своей поездки всё. Его чувство собственной важности в этот момент зашкаливает, так как впервые в жизни обслуживает не он, а его.  

– Значит, всё дело в деньгах?  

– Не только. Думаю, скорее дело в том, какой ценой тебе эти деньги достались.  

– Как долго ты будешь в городе?  

– Не знаю, сейчас мы собираемся продавать старый дом отца, специально для этого я взяла отпуск. Скажу честно, занятие это непростое.  

– Ты скучала за городом?  

– Если честно, нет. У меня с этим городом плохие ассоциации. Наверное, самым радостным моментом в моей жизни было то, что я это место покинула. Иногда у меня было ощущение, что людям, которые живут здесь, на всё плевать, шкала их эгоизма просто достигла максимума. Они живут так плохо, потому что из-за своей необразованности не хотят делить пирог по кусочку, жить стабильно и не голодать. Они хотят украсть весь пирог, просто для того, чтобы казаться лучше, чем другие.  

– Как глубоко ты копнула. В общих чертах мне твоя мысль ясна, но есть нюанс в том, что, опять же, это не касается всех. Я уверен, что куча девочек и парней в средней школе сейчас мыслят также, как и ты.  

– И мечтают отсюда уехать?  

– Возможно.  

– А ты почему здесь застрял?  

– А зачем мне куда-нибудь ехать, если сейчас у меня всё вполне прилично? Иногда я думаю, что если бы у всех людей была такая же антистрессовая работа, как у меня, то, возможно, было бы меньше зла и агрессии.  

– Я помню, ты неплохо рисовал в школе на партах, все ещё говорили, что ты станешь художником, а вот как жизнь повернулась.  

– Я никогда не задумывался о карьере художника. Все мои шедевры заканчиваются пятиминутным наброском простым карандашом, и ничего большего из себя я выдавить не могу, да и не вижу смысла. Нечто подобное можно делать лишь когда есть вдохновение, а душа ведь по заказу не поёт.  

Молодая официантка поинтересовалась, не принести ли им что-либо ещё. Анжелика заказала себе ещё одну чашку кофе, Стас же заказал себе пиво.  

– Пиво? Прямо с утра? – Удивлённо спросила Анжелика.  

– А мне уже спешить некуда. Всё, о чем я думаю – это о крепком сне после работы. У нас этим утром разные приоритеты, если тебе нужно взбодриться, то я предпочёл бы расслабиться.  

Анжелика хихикнула:  

– Извини, что отвлекаю тебя от сна. Просто у меня в этом городе дефицит общения. Если на своей работе или у себя дома я привыкла к тонне внимания, то тут мне даже не с кем поболтать.  

– Неужели ты никого не встретила из своих знакомых или одноклассников, кроме меня?  

– Может быть и встретила, но ты попробуй их лица спустя сколько времени опознать. Было бы неловко подойти к незнакомому человеку. Некоторые люди нашего возраста гуляют с детьми, и для меня это дико.  

– Разве ты не любишь детей?  

– Нет, я не о том. Я о том, что не вижу смысла их заводить, пока ты им ничего не можешь дать. А что может быть в голове молодой мамы или папы, а уже тем более в кошельке?  

– Возможно, некоторым хочется всего и сразу из-за нестабильности.  

Перед Стасом поставили холодный бокал с пивом. ОН вспомнил о Стеклянных людях, но сразу же отогнал эту мысль от себя. После первых же глотков в голове стало проясняться.  

– Стас, а тебя есть девушка?  

– Нет.  

– Почему?  

– Это странный вопрос. Наверное, всему своё время или что-то в этом роде.  

– Я вот тоже так думаю, что всему своё время. Ладно, Стас, мне пора.  

Анжелика позвала официантку и рассчиталась за двоих, а после мгновенно исчезла. Стас остался допивать пиво в одиночестве и думать о том, что всё это ужасно странно. Он заказал себе ещё один бокал, выпил его залпом и задумался о том, что если кто-то из знакомых увидит его одного в ресторане, пьющего пиво утром, то вероятнее всего в их глазах это будет выглядеть не очень. Поэтому он рассчитался и, не допив пару глотков, быстро вышел. Почему она так быстро ушла, когда речь зашла об отношениях? Это было как-то по-детски, и Стас решил просто не думать об этом. Почему-то он вспомнил о библиотекаре, ухажоре Вики, и это его рассмешило.  

Спустя пару сотен метров начинался спальный район, в котором будто в лабиринте спрятался его подъезд. Всё, чего хотел Стас, это отдохнуть и больше ни о чём не думать. Дома его встретила тишина, поэтому он постарался не шуметь, чтобы не привлечь к себе внимания. Из комнаты вышла мама.  

– Что-то ты сегодня долго.  

– Встретил одноклассницу, она уж очень хотела со мной поболтать.  

– Ну и как у неё дела?  

– Отлично, работает стюардессой, перебралась в столицу.  

– Ого, кто это?  

– Ты её не помнишь. Она недолго с нами училась, а потом перешла в другую школу. Тем более, это не имеет никакого значения.  

– У вас всё не имеет значения. А человек вон видишь как, много училась и выбилась в люди.  

– Откуда ты знаешь, сколько она училась?  

– Ну просто так ведь стюардессами работать не берут, видимо, у них есть там какой-то отбор.  

– Какой-то отбор есть везде, и, как и везде, эти вопросы можно решить за деньги.  

– Эх, Стасик, на всё у тебя есть ответы.  

– Почему дома с утра так тихо?  

– Вика с отцом уехали выбирать новый шкаф ей в комнату.  

– А ты чего осталась?  

– Понятия не имею, как-то не хочется сегодня бегать по магазинам.  

– Всё, что не делается, делается к лучшему. Я устал после работы и хочу спать. Единственное, на что могу надеяться, что меня никто не будет беспокоить.  

Мама одобряюще кивнула ему в ответ.  

Стас закинул грязную посуду из рюкзака в раковину, спрятал папку с рисунками и разделся. Он лёг под одеяло и посмотрел на свои руки. Пусть целая Вселенная подождёт до завтра.  

Он проснулся вечером, взял белый лист бумаги и карандаш, и стал рисовать свои воспоминания. Стас думал о том, куда потратить завтрашний выходной, чтобы нельзя было сказать, что он провёл его впустую. Он думал о своих приключениях в "Тюльпановом саду" и о том, что это невообразимо. О том, что его наброски могут быть уликами, которые в последствии могут быть использованы против него. Успокаивала лишь мысль, что навряд ли их кто-нибудь поймёт. Ведь в сервера никто заглядывать не станет, а уж тем более они затеряются в численности, будто капля в море.  

По улице спального района прямо под окном проезжали машины, их мурчащие звуки почему-то успокаивали Стаса. Он надеялся, что больше не встретит Анжелику. Она ставила его в неловкое положение, заставляя тратить своё время на то, чтобы думать о ней. Безумие. К чему был весь этот разговор о детях? Стас вышел из комнаты и встретил на кухне Вику.  

– Ну, как обстоят дела с шкафом? Нашли подходящий?  

– Нет, не нашли.  

– Почему?  

– Все они были слишком обычные.  

– Я думал, шкаф нужен для того, чтобы исполнять свои функции, и в первую очередь, он должен быть практичным, а не необычным.  

– Функция шкафа – это хранение одежды, в моём случае её может исполнять даже стул. Мне хочется чего-то креативного, возможно, тебе это не понять.  

– Возможно, мне этого не понять.  

Стас поставил чайник на плиту, чтобы заварить себе чай.  

– Как там работа?  

– Скучно и рутинно. Тебе бы понравилось.  

Вика засмеялась.  

– Думаешь, мне нравится всё скучное и рутинное?  

– Не знаю, может я неправильно сформулировал свою мысль. Скажем так, тебе нравится стабильность.  

– Стабильность – это фундамент личностного роста. Огромные и роскошные дома не появляются ниоткуда, их выкладывают по кирпичику. И чем дольше их строят, тем качественней в последствии они будут.  

– Этого я и не отрицал.  

Стас залил чай кипятком и сел напротив сестры. Она смотрела на него уставшим взглядом.  

Он сказал:  

– Но это ведь всего лишь шкаф.  

Вика одобряющее кивнула.  

– Всего лишь шкаф.  

– Какие планы на завтра?  

– Поменьше выходить из комнаты, чтобы сохранить свою нервную систему, а у тебя?  

– Пока ещё никаких, но, возможно, буду заниматься тем же, что и ты.  

– Думаешь, тебе это понравится?  

– Думаю, что не узнаю, пока не проверю, тем более погода нынче дождлива и отбивает желание куда-либо идти.  

Стас вспомнил о ливне и о том, что забыл на работе сапоги отца. Он подумал, что это к лучшему, ведь в резиновых сапогах при Анжелике он выглядел бы максимально нелепо.  

– Можешь попробовать медитировать, говорят, это помогает успокоиться.  

– У меня не хватит на это терпения, но спасибо за совет.  

Стас взял с собой кружку со сладким чаем и пошел к себе в комнату. Он думал об отцовских сапогах, пытаясь вспомнить, в каком из углов "Тюльпанового сада" он их оставил.  

В комнате он погрузился в размышления. На несколько минут ему показалось, что он скучает за Лолой. Было в ней что-то неповторимое и манящее. У неё были характер и недоступность, поэтому Стас подумал, что было бы забавно навестить её ещё раз, но потом отогнал от себя эту мысль и пришел к выводу, что в "Тюльпановом саде" сотни серверов, и нужно двигаться дальше. Каждый из них неповторимый и несёт свой смысл и атмосферу, а Лола всего лишь программа, она не имеет чувств и никак не оценит возращение Стаса. Эмоционально-психологическая привязанность поставила Стаса в тупик. Теория, что люди могли сходить с ума после использования серверов, не казалась ему уже такой смешной. Всё выглядело достаточно правдоподобно, неподготовленный человек мог воспринимать всё слишком серьёзно, как отличную альтернативу реальному миру и способ вырваться из серой окружающей среды. Он решил что-то нарисовать, но потом понял, что сегодня ничего не получится. Затем Стас вспомнил Марту, какая же она была всё-таки забавная, будто фея из детского мультфильма. Чай согревал его мысли и тело, и наконец он понял, как хорошо быть дома. Действительность прекрасна тем, что она настоящая. Она нейтральная, в ней нет фальши и ярких красок, и это именно то, что должно помогать человеку жить. Жажда настоящего. Жажда познать мир таким, каким он и является, без хитростей, пыли в глаза или розовых очков.  

Стас допил чай и лёг в тёплую постель. Сон это всегда лучше, чем размышления о чем-то абстрактном. В квартире была тишина, он, наконец, закрыл глаза.  

Стас проснулся утром следующего дня и расстроился, что на целый день у него нет никаких планов. Он подумал, что было бы отлично съездить на рыбалку, но ни отца, ни матери не было дома, а значит, транспорт доступен только общественный. Он вышел из комнаты и начал бродить по квартире. Дверь Вики была наглухо заперта, из комнаты не доносился даже шорох, как будто там не было никого. Стас подумал, что для начала нужно позавтракать, а потом строить планы. Он положил бекон на горячую чугунную сковороду, в которую предварительно налил немного растительного масла. Бекон тут же зашкварчал, издавая приятный аромат, который стал плавно распространяться по всей квартире. Затем он нарезал лук, обжарил его до золотистого цвета и вбил в сковороду три яйца. Всё гениальное просто, и придумать что-то проще и питательней вряд ли возможно. Сварив кофе, он в одиночестве начал завтракать. В такие моменты хочется думать о чем-то личном. О чем в остальное время не осмеливаешься думать. О любви, женщинах, о том, что каждый борется за своё место под солнцем и о том, какое же всё-таки хитрое и двуличное создание человек.  

Погода за окном стала портиться, и несколько мелких капель скатились по стеклу наперегонки. Небо было мрачным, свинцовым и давящим.  

Стас доел свой завтрак, ещё раз выглянул в окно и пришёл к выводу, что день можно считать окончательно испорченным. Дальше бороться было не за что. Наступило смирение, после которого он пришёл к выводу, что не всё так плохо, и из каждой ситуации можно извлечь собственную выгоду.  

Вика стояла за его спиной, как тень. Обернувшись, Стас вздрогнул, не ожидая её увидеть:  

– Ты чего крадёшься, как мышь?  

– Напугала тебя? Извини. – Она налила себе горячего кофе.  

– У меня от этой погоды кружится голова.  

– Она, вероятно, кружится у тебя от безделья.  

– Может быть и от безделья, а может быть из-за погоды.  

– Не пробовал занять себя чем-то полезным?  

– Полезным для себя или для общества?  

– Идеально было бы совместить.  

– Не знаю, кажется, я не трудоспособен.  

– Это ты сам себе такой диагноз поставил?  

– Ну, я не доктор, но что-то в этой жизни понимаю.  

Вика пошла к себе в комнату и через минуту вернулась с книгой, которую положила перед ним.  

– Ты много знаешь про ведьм?  

– Практически ничего.  

– Сегодня у тебя будет возможность это исправить.  

Он с любопытством глянул на книгу. На обложке был нарисован черный тюльпан.  

– Почему именно ведьмы?  

– Ты никогда не задумывался, что они живут среди нас, но мы просто не замечаем их из-за своей необразованности?  

– А зачем нам замечать их, если они не делают ничего плохого? Плюс сейчас уже давно не средневековье, и миром правит наука. Магия – это просто выдумка, сказки, которыми можно удивить ребёнка. За всю свою жизнь я не встречал ничего паранормального, ничего такого, что не смогла бы объяснить наука.  

– А если наука так же глупа и невежественна, как среднестатистический ребёнок?  

– Тогда наш вид был бы обречён на скорую гибель, но как видишь, мы сидим на кухне и ни в чём не нуждаемся. У нас есть еда, вода, тёплый дом, и ничего из этого нам не наколдовали.  

– Магия – это не про материальные вещи.  

– А нематериальное это то, чего не существует?  

Он положил книгу обратно на стол. Вика посмотрела на брата безразличным взглядом.  

– Значит, ты лучше предпочтёшь умирать от скуки?  

– Не хочу забивать себе голову ненужной информацией. Мне кажется, что лучший подход к жизни это не расширять сознание, а очищать его. Посмотри на каждого из глупых людей. Они счастливы.  

– Как знаешь. Моё дело лишь предложить.  

Вика потянула книгу к себе, и Стас ещё раз обратил внимание на обложку, на которой был нарисован чёрный тюльпан. Было в ней что-то особенное и притягательное. Где-то он определенно это изображение видел.  

– Знаешь, у меня от этой книжки прямо дежавю.  

– Возможно, ты сам написал её в прошлой жизни.  

– Думаешь, в прошлой жизни я был обычным писателем? Мне кажется, что в прошлой жизни я был как минимум царём.  

Вика засмеялась и, забрав с собой чашку кофе, оставила Стаса в одиночестве. Он подумал, что, возможно, поступил неправильно, отказавшись от книги. Но эта фраза вырвалась из него будто сама по себе, неконтролируемо. Он думал о том, как проснётся утром, пройдёт к "Тюльпановому саду", обсудит с Михалычем погоду, а после, вероятно аж после обеда, он подключится к виртуальной реальности для того чтобы познавать новые миры. Главное не цель, а путь к ней. Стас убеждал себя в том, что сейчас ему нужно наслаждаться одиночеством, что сейчас и есть то время, в которое человек должен найти приоритеты на будущее, что сейчас он будто бы холодная и одинокая луна большого города, может наблюдать всё свысока и любоваться, как рождается всё великое.  

Стас ещё некоторое время побыл на кухне, а затем ушёл к себе в комнату.  

По стёклам всё ещё стекали капли мелкого дождя. Из оконной рамы поддувало холодом. Стас хотел взяться за рисунки, но понял, что всё вдохновение утеряно. Он подошёл к окну и подумал, что человек с чистой совестью в этом мире ненависти друг к другу обязан завершить свою жизнь самоубийством. Церковь говорит, что за подобное душа человека будет гореть в аду и будет обречена на вечные муки, но по факту, единственный человек, который обречён на вечные муки, это лжец. Человек, который врёт себе и окружающим, который врёт настолько, что уже давно сам поверил в свою ложь.  

Человек с чистой совестью обязан не верить в этом мире никому. Считаться в современном обществе изгоем и глупцом. Ведь вся наша жизнь, всё наше общество, все взаимоотношения между людьми, государствами всё наше будущее построено на лжи. И логично было бы задать себе вопрос, кто более достоин гореть всю жизнь в аду? Человек, который всю свою жизнь говорит только правду, или люди, которые лгут этому человеку? Рано или поздно общество станет другим, но только не более честным. Ложь станет хитрее и изощрённей, запутанней и сложней. Такой, которой можно будет гордиться. Та, которая ссылается не сама на себя, а на фундамент социума, который и есть самой мерзкой ложью, которую создал человек и сам же поверил в неё.  

Из оконной рамы подуло холодом, и этот холод не был неприятным. Он был как и сама жизнь, безразличным. Он просто существовал, хоть, возможно, в нём и не было никакого смысла. Время шло, и день проходил также бессмысленно. Завтрак сменил обед, а обед ужин. На улице стало темнеть, и всё, о чем думал Стас, это то, что он хочет поскорее попасть в "Тюльпанов сад".  

Утром Стас проснулся возбуждённым. Будто бы произошло что-то плохое. Будто бы приснился кошмар, который заставил его резко подняться с кровати и побежать в ванную, чтобы умыться. Он посмотрел на своё лицо и подумал, насколько же сильно он вырос и возмужал. Еще недавно в этом же зеркале ванной комнаты он видел в отражении ребёнка. Сейчас всё не так. Он не чувствовал себя взрослым. Взгляд и любопытство были такими же, как и в детстве. Ребёнком Стас исследовал свою квартиру и двор, подростком он исследовал свой город, людей, бескрайнее море. Сейчас, когда он стал мужчиной, он исследует иные миры и самого себя. Человеческое любопытство не имеет границ. В современном кинематографе живых трупов показывают как угрозу с гниющим телом и желанием питаться другими людьми. На самом же деле, человек умирает и становится живым трупом тогда, когда уже не имеет потребности в познании. Вместе с любопытством его тело покидает душа, и он становится пустой оболочкой, которая ненавидит всё вокруг и не ждёт завтрашнего дня по той лишь причине, что никак не нуждается в нём. Каждому из живых горы по колено, но чтобы совершить что-то, нужно действительно этого захотеть.  

Стас вышел из ванны и стал одеваться. Солнце на улице спряталось глубоко в сером небе, от которого шёл тот самый запах, запах приключений и родины. Где-то в дали стучали колеса электрички. Утром этот звук было слышно особенно отчётливо. Стас взял из холодильника приготовленную мамой еду и вдруг почувствовал, что его сердце стало биться быстрее. Он волновался. Его преследовало чувство вины. Чувство того, что, возможно, он совершает преступление, и должен с кем-то разделить груз, который упал на его плечи.  

Стас вышел из дома и отправился на работу, рассматривая утреннее небо.  

Он думал об отцовских сапогах, которые должны были его встретить в одном из углов "Тюльпанового сада". Где-то вдалеке сознания пролетела мысль, что он может снова встретить Анжелику, и от этого по спине пошла лёгкая дрожь. Не то что бы он её боялся, нет. Он боялся лишь нарушения состояния собственного покоя.  

Крики чаек разносились по утреннему городу. Пахло морем. На пороге " Тюльпанового сада" его встретил радостный Михалыч, которому, судя по его возбуждённому взгляду, уже не терпелось отсюда уйти.  

– Ну что Стасик, как выходные?  

– По-домашнему. Абсолютно без приключений.  

– А я вот сейчас домой забегу, переоденусь, а после мы с бывшими одноклассниками идём в баню.  

– Ого, такая долгая дружба достойна уважения.  

– Мы сами в шоке и часто эту тему обсуждаем, а что уже поделать, видимо, судьба свела нас всех не случайно, раз уж так жизнь сложилась.  

– Видимо, не случайно.  

– Ты, кстати, забыл сапоги.  

– Я уже всю дорогу о них думал, заберу их завтра. Надеюсь, что в этот раз я точно о них не забуду.  

Михалыч крепко стукнул ладонью по плечу Стаса, этот жест означал прощание. Он у порога закурил сигарету и ушёл. Стас закрыл за ним двери, поднялся на самый высокий этаж и посмотрел из окна. От рассвета море становилось красным. Разве наша действительность не удивительна? Почему же тогда мы имеем свойство вечного поиска чего-то другого?  

Он стал наматывать круги, изучая сервера. В каждом из них было что-то особенное. Пять разноцветных штекеров прятали в себе невообразимые миры. Черный – смысл, белый – тактильность, красный – зрение, желтый – слух, зелёный – запахи.  

Стас взял в руки первый попавшийся сервер и понёс его к платформе.  

Из воспоминаний Стаса  

Уровень 3, Сервер "Д54"  

Я проснулся от того, что меня будила холодная человеческая рука. Рядом со мной спала женщина, её волосы пахли карамелью. Человек, который так срочно будил меня, не был напуган и взволнован. Он, скорее, был настроен решительно, и его настроение сразу же передалось мне. За комнатой, где я спал, было шумно. На стене висели два противогаза. Я стал одеваться, так как чувствовал, что дело срочное.  

Моя одежда была плотной, нестираной, темно-зеленого цвета и с запахом дыма, который ударял в нос, но казался одновременно приятным. Я одевался быстро, как только мог. Женщина, которая лежала рядом со мной, проснулась и смотрела на меня. Это сбивало с толку, казалось, что она должна мне что-то сказать, а я должен выслушать её. Но она не говорила ничего до того момента, пока я не застегнул последнюю пуговицу. Тогда она опустила взгляд и попросила меня быть осторожней.  

Выйдя из комнаты я увидел суету, которая показалась мне неестественной. Мужчина, который разбудил меня, вручил мне старый помповый дробовик "Восемь патронов, картечь". Под ногами путались дети. Раненый парень, который сидел в углу на деревянной бочке, улыбнулся и дал мне закурить. Я выхватил тяжёлый дробовик, почувствовал его приятную тяжесть и последовал за мужчиной.  

– Демоны прорвали южный вход, договариваться с ними никто не стал. Четверо наших убиты и ещё около десятка ранены.  

Мы увидели священника и одновременно ему поклонились.  

– Сколько их осталось?  

– Я понятия не имею, будем надеяться, что немного. Как ты себя чувствуешь?  

– Я чувствую себя прекрасно.  

Над истекающим кровью молодым парнем плакала пожилая женщина, я отвел от них взгляд и стал рассматривать свой дробовик.  

– У нас много раненых, они используют взрывчатку.  

– Почему они пришли?  

– Из-за приказа об истреблении. Мы пытаемся расширить границы, а они заходят к нам с тыла.  

Ко мне подбежал ребёнок в порванном противогазе и достал из мешка 4 патрона и 2 шашки динамита. Я нащупал в кармане бензиновую зажигалку, чтобы убедиться, что могу ими воспользоваться, а потом быстро распихал всё по карманам.  

– Возможно, нам стоит сильнее укрепиться, вместо того чтобы расширять границы.  

Мужчина, за которым я следовал, остановился. Он посмотрел мне в глаза и вынул у меня изо рта скуренную наполовину сигарету, чтобы сделать сладкую глубокую затяжку.  

– Ты же знаешь, не нам это решать, мы просто делаем свою работу. Лучшее, что мы сейчас можем сделать – это спасти как можно больше людей. На небесах нам за это воздастся.  

Я услышал приглушённые выстрелы. У меня не было ни малейшего сомнения, что там происходит настоящая кровавая бойня. Мы побежали на звуки выстрелов, и я услышал, как автоматная очередь разрывает тишину туннеля, будто гром. После этого мне стало по-настоящему страшно. Переступив через мёртвое тело демона, я увидел двух раненых людей, которые прятались за углом. Я поджёг динамитную шашку и кинул за угол. После глухого взрыва мне навстречу выбежал огромный демон с ужасным свиным лицом, и я без лишних сомнений снёс ему голову картечью. Мой напарник начал топтать ногами голову мёртвого демона, через которого я переступил, а затем начал вытягивать двух раненых парней. Я на слух пытался понять, где именно идет стрельба. За углом я увидел демона с автоматом, он отстреливался от людей, забаррикадировавшись за бетонными плитами. Я кивнул товарищам, чтобы они продолжали огонь и не давали высунуть ему голову, а сам, закинув помповый дробовик за спину, пополз к нему на животе по грязному холодному бетону. Добравшись до места баррикады, я подпалил фитиль гранаты и начал ждать, пока он догорит практически до конца. Теперь у демона не было времени отбросить ее обратно. Оглушённый взрывом, я выронил из рук автомат. Всё затихло, был слышен лишь звук стучащих по тоннелю сапог. К нам бежало подкрепление, которое понадобится сейчас лишь для того чтобы отнести раненых и убитых. Я смотрел на автомат убитого мною демона. Неужели эта штука создавала так много грохота? Он был необычным и новым для меня, поскольку это была самоделка, которую ни я, ни кто-либо из присутствующих раньше не встречал.  

Ко мне подошёл парень и пожал руку.  

– Ловко ты их двоих.  

– Это была случайность.  

Я не мог оторвать взгляд от автомата. Он кивнул молодым парням, которые пришли на подмогу.  

– За это тебе вознаграждение положено.  

Я отдал ему дробовик, перелез через баррикаду и вытянул магазин из автомата демона.  

– Что это за патроны? Я никогда раньше не видел подобных.  

– Это 9х39, во времена ангелов подобные использовал только спецназ.  

– У нас на станции такие возможно достать?  

– Не думаю.  

– Ты вроде бы что-то говорил о вознаграждении.  

Мужчина подкурил сигарету.  

– Когда я говорил о вознаграждении, я имел в виду кое-что другое.  

– Мне не нужно что-то другое, мне нужно это оружие.  

– Хорошо, давай сделаем всё возможное. Тут нужно немного убраться и поставить новый караул, а потом мы пойдём к Шефу.  

Шеф был главным оружейником на станции. У него была своя мастерская, где работало около десятка людей. По сути это именно он снабжал всех оружием, патронами, взрывчаткой и бронёй на станции и за её пределами.  

Стал собираться народ. По туннелям гуляли жгучие ветра. Демоны дошли до поста, чтобы отомстить за своих. Мужчина дал пару распоряжений молодым, и мы пошли назад. Его звали Алексей, но все называли его Удав из-за разрезанного языка и легкого шипения при разговоре. Где он получил эту травму, никто не знал, поэтому все считали, что в детстве его взяли в заложники и пытали. Удав был отличным командиром и отважным воином, а ещё всегда держал своё слово, поэтому его все уважали, а некоторые даже боялись.  

По дороге назад мы встретили священника и перекрестились. В мастерской у Шефа всегда было шумно. Здесь кипела работа, ведь люди готовились к войне. Сам Шеф уже не изготавливал оружие, а лишь тестировал образцы его учеников. В своё время он произвёл на свет немало шедевров, которые гуляли по метро, будто ядовитые ветра на поверхности. Удав выложил автомат демона на стол.  

– Шеф, взгляни на это.  

– А здороваться вас не учили? Хм, интересный экземпляр. Похоже, что это смесь из "Винтореза" и "Грозы".  

– У нас на станции есть к нему патроны?  

– У нас на станции чего только нет, но вот насчет патронов к нему я сомневаюсь. Я за всё время лишь пару раз сталкивался с этим калибром, уж слишком он редкий в наших краях.  

В кабинете у Шефа работал вентилятор, который гонял папиросный дым. Я присел на старый деревянный табурет, который стоял напротив его стола.  

– Разве ничего нельзя сделать?  

– Что-то сделать можно всегда, всё зависит от желания. Конкретно от моего и вашего.  

– Желание у меня огромное.  

– За тебя я рад. А с моим желанием что?  

Шеф посмотрел на Удава и тот сказал ему, что в долгу не останется.  

– Значит так. Пару патронов я тебе найти смогу, но не факт, что они сработают, так как хранились в сырости. Это первое. Второе. Патроны я могу тебе изготовить сам, а вот гильзы для них – это уже проблема. Принесёте мне гильзы – будет вам рабочий инструмент.  

– И где же я эти гильзы возьму?  

– Вероятней всего, там, где ты нашёл этот автомат. Я чувствую по его запаху, что недавно с этого мутанта производили стрельбу.  

Удав взял табурет и присел рядом со мной.  

– Мы принесли его из тоннеля. Демоны пытались прорвать блокпост и пройти на станцию.  

– Там была перестрелка?  

Мы с Удавом в один голос ответили:  

– Да, Шеф.  

– Но сейчас там уже безопасно?  

– Пока что повода для волнений нет, но безопасно ли там, сказать не может никто.  

– Есть у меня одна идея, сидите здесь.  

Шеф вышел из кабинета и крикнул, чтобы ему привели сюда Сашку.  

Сашка был пацаном на вид лет шести. Он был одет в старый, растянутый бушлат, шапку ушанку, джинсы и огромные резиновые сапоги.  

Шеф ему вручил патрон и дал задание, что бы он вместо того, что бы попусту шляться со своей бандой по станции, шёл и искал гильзы от этого патрона на указанный им блокпост. Сашка взял патрон и весело убежал. Удав спросил у Шефа.  

– Твой хулиган?  

– Беспризорник. Гоняю его по мелким делам, что бы он тут с голоду не помер и не воровал.  

– И как? Справляется?  

– Пока ещё ни разу не подводил. А там посмотрим.  

– И сколько нам ждать?  

– Понятия не имею. Когда будет всё готово, я вам сообщу, а сейчас можете идти по своим делам. Мне и без вас сегодня работы хватает.  

Мы с Удавом пожали ему руку и покинули мастерскую. В моих ушах ещё стоял звон от выстрела в туннеле.  

Я пнул ногой ржавую консервную банку, которая валялась у меня под ногами, и глянул на Удава.  

– И что теперь будем делать?  

– Отдыхать. Работа для нас всегда найдётся. У нас много раненых, надеюсь хоть как-то им помочь.  

– Да уж, не думал, что всё зайдёт так далеко.  

– Никто из нас не думал, Стас. Иди к себе и хорошо отдохни. Мне нужно в церковь, отчитаться правительству.  

– Аккуратней там.  

– Ты тоже.  

Он крепко пожал мне руку и ушёл.  

Человек – агрессивное существо с огромными амбициями. Вместо того чтобы навести порядок у себя, он будет лезть со своими порядками к другим. После ядерной войны люди спрятались в подземелье. Из-за плохого питания, инцеста и полного отсутствия солнечного света многие рождались больными, а некоторые и вовсе мутировали. Церковь заняла власть в метро, ведь людям в такой ситуации надо верить хоть во что-то, а сказка, что за свои страдания они попадут в рай, грела им душу. Генетических мутантов стали называть Демонами, а людей, которые жили на поверхности, Ангелами, ведь мы их потомки, которые вышли из Царствия Небесного. Мира, который был над нами. Мира, который был раем, который Бог отобрал у нас за наши грехи, поэтому забросил нас в ад, под землю, где мы должны будем гореть вечность с демонами. Карта метро на данный момент выглядела так. Демонов оттеснили в противоположный угол метро, и там находились их станции. Людей, которые и вовсе уж перестали быть похожими на людей. Середина метро приняла нейтралитет ради взаимоэкономической выгоды, ведь, как говорится, война войной, а обед по расписанию. Все разногласия забываются, когда мучает жажда и голод. Я же находился на станции, которую захватила радикальная церковь и объявила некий "крестовый поход". Она объявила войну всем мутантам ради чистоты человеческой крови, ведь это, по мнению власти, был "божий план". Сегодня демоны пришли к нам мстить за своих убитых братьев и сестёр. Мы окопались и сошли с ума, уверовав в спасение от Иисуса Христа.  

Я решил пойти к себе в комнату к спящей жене и ждать новостей от Удава. Этот автомат не выходил из головы, его рёв был будто молния и издавал звук с такой мощью, что только от этого звука можно было сдаться.  

Дети играли в футбол старым дырявым фильтром от противогаза. Мужчины прямо посреди станции разделывали свинью.  

Я пошёл к себе в комнату, наблюдая весь этот хаос. В комнате меня ждала жена, на станции не одобрялись никакие взаимоотношения мужчины и женщины вне брака. Жена хоть и была молодой и красивой, но с глупым взглядом и мышлением. Совместная жизнь людей тут была скорее не по любви, а потому, что все так делают. Она спросила:  

– Что случилось?  

– Демоны напали на блокпост.  

– Ты много убил этих тварей?  

– Двоих.  

Она меня обняла и поцеловала в щёку, но почему-то у меня это вызвало отвращение.  

– Скорей бы их всех перестрелять, что бы всё метро принадлежало нормальным верующим людям.  

– Не думаю, что это возможно.  

– Ну если этого не сделать, то человеческий род будет уничтожен.  

Я понимал, что спорить с фанатиком бессмысленно, поэтому просто согласился с ней и стал изучать комнату, а точнее, вещи, которые находились в ней. Несколько керосиновых ламп, старые противогазы, затасканная до дыр одежда. В ящике стола я нашёл штык нож от маузера к98. Он был огромным и грубым, немного заржавевшим. Карандаш, листы бумаги, посредственная книга, рваные колготы. Понятия не имею, что я искал, но я точно знал, что оно в это комнате есть. Я лёг на пожелтевший матрац, который был весь в пятнах, и только тогда понял. Прямо под ним лежал старенький, но верный и безотказный пистолет Макарова. Изящный красавец, без которого покидать станцию да и вообще находиться здесь было бы глупым решением.  

Поверхность над подземельем занесло ветром. Там гуляли жгучие ядовитые ветра, и выйти туда могли лишь самые отчаянные ребята. Я смотрел на бетонный потолок и чувствовал в нём что-то родное. Возможно даже ностальгическое из далёких и забытых мною времён. Я решил разобрать и почистить ПМ так как чувствовал, что он мне сегодня ещё пригодится. Жена принесла на обед гречку с грибами, которая была отвратительная на вкус. Запах оружейной смазки распространился по комнате и будоражил меня. Если приключения пахнут по-другому, то я понятия не имею, как. Через время ко мне наведался Удав и предложил выпить.  

– У правительства задание для нас.  

Удав с треском раскручивал жестяную крышку от полулитровой бутылки водки.  

– Почему я не удивлён?  

– Кажется, что с каждым днём они сходят с ума всё сильнее, но протестовать бессмысленно.  

Он начал разливать водку по гранёным стаканам.  

– Давай конкретнее. Что они от нас требуют?  

– Требуют убрать одного влиятельного торговца, который находится практически с другой стороны метро.  

– Почему именно его?  

Мы одновременно выпили до дна. Удав занюхнул рукавом и с улыбкой произнёс:  

– Потому, что он, видимо, от сатаны. А как же иначе?  

– Мы будем только вдвоём?  

– Да.  

– Попахивает чем-то нереальным.  

– Нам предоставили неограниченные ресурсы для выполнения этого задания. Смотри.  

Он достал мятый лист бумаги из внутреннего кармана куртки.  

– Что это?  

– Документ, подтверждающий то, что мы можем воспользоваться любыми ресурсами станции для выполнения поручения власти с подписью самого патриарха.  

– Самого патриарха?  

– Именно.  

– Почему мы?  

– Да какая нам разница? Я бы уже и сам был готов подписаться на экспедицию на поверхность, лишь бы перестать слушать эти церковные проповеди и цитаты из Библии.  

Удав разлил алкоголь по стаканам, не жалея содержимого, и поднял стакан. Я повторил за ним и почувствовал, как от водки меня бросило в пот.  

– А что если мы не справимся? Что тогда?  

– Понятия не имею, но лучше об этом не думать. Подумай о том, какие полномочия нам даёт бумажка, лежащая у меня в кармане, и какие полномочия у нас будут в случае, если всё пройдёт гладко.  

– Ты прав. Да и я уже особо ничего не боюсь.  

– Наверное, из-за этого нас и послали.  

– Какой у нас план?  

– А план у нас, Стасик, простой, как жизнь у патриарха. Сначала допьём эту бутылку, а потом пойдём доить станцию, так как страна должна знать своих героев.  

– Мы действительно можем брать всё что угодно?  

– И даже больше, чем нам угодно.  

Мы допили остаток. Я чувствовал запах оружейной смазки, который шел от кобуры, которая висела у меня на поясе.  

– Уж даже не знаю, хорошие ты принёс новости или плохие.  

– Всё, что не делается, к лучшему.  

Мы отбросили пустую бутылку и пошли собираться на станцию. По дороге Удав говорил о том, что главное не полномочия, а умение ими пользоваться. Хорошие вещи на станции найти сложно, потому что нужно знать, где искать.  

– Во первых, для того чтобы далеко зайти, нужны правильные рюкзаки. Старые вещмешки пусть таскают молодые солдаты, нам подобное унижение даже по сроку службы не положено.  

– И где мы найдём правильные рюкзаки?  

– А там, где ты даже не подозреваешь.  

Мы пошли в цех по изготовлению и переработке женской и детской одежды. Удав потребовал позвать главного, а уже у него стал требовать рюкзаки. Тот отнекивался и говорил, что не понимает о чём он, но после того как увидел подпись патриарха быстро засуетился и принёс нам два прорезиненных рюкзака цвета хаки. Я спросил у Удава, откуда он об этом узнал.  

– Один мой знакомый занимается контрабандой. Ты даже не представляешь, сколько тёмных дел крутится здесь, и в большинстве из них замешан сам патриарх. Нас и близко к нему не подпускают не потому что якобы переживают за его безопасность, а потому, что он купается в роскоши, которую стыдно показывать людям. А нас в это время заставляют рисковать жизнью и таскать старые вещмешки.  

– Что у нас дальше по плану?  

– Консервы. Много консервов. Возьмём, сколько сможем унести. Половину домой, а половину с собой в путь, пусть мои дети хотя бы раз в пол года нормально поедят.  

Мы пошли на базар и набрали там еды, сколько смогли унести. Не только консервы, но и сырого мяса, хлеба, макарон и гречки. Очень много гречки. Свою половину еды я отдал Удаву, так как детей у меня не было, а ему было нужнее. Консервы были закатаны в стеклянные банки, а сверху обклеены противоударной плёнкой.  

Гуляя по станции, мы решили, что неплохо было бы взять ещё одну бутылку водки, так как эффект постепенно стал угасать. Удав постучался в одну из тысячи дверей, показал документ, и бабушка, перекрестившись три раза, с перепуганным видом вынесла нам стеклянную бутылку и кусок колбасы, завернутый в пергаментную бумагу. Мы решили пойти на то же место, где оставили первую бутылку.  

– Что у тебя с оружием?  

Я показал ему ПМ, который нашёл под матрасом. Удав взял его в руки, повертел, после снял затворную раму и заглянул внутрь ствола.  

– Думаешь, Шеф достанет патроны на тот автомат?  

– Я думаю, что у него нет выбора. Жду не дождусь, чтобы прийти к этой кабинетной крысе с нашим документом.  

– Что значит нет выбора? Он же говорил, что эти патроны очень редкие.  

– Это он только сказал, а как оно на самом деле, знают немногие. Шеф – один из тех, у кого есть доступ к складам с оружием и боеприпасами на случай чрезвычайных ситуаций, и достать он может всё, было бы у него желание.  

– Ты был на подобных объектах?  

– Приходилось.  

– И что там хранится?  

– Всё. Даже тяжелая артиллерия. Больше всего я запомнил огромное количество 120-ти миллиметровых мин и десятки миномётов к ним. Огромное количество взрывчатки, пушки, а некоторые парни говорили, что даже танки имеются.  

– И всё это просто лежит?  

– Да, в условиях подземелья это оружие не актуально, но в случае массовой войны с демонами, я уверен, что даже танку наши умельцы найдут применение.  

Мы выпили по стакану и договорились пойти к Шефу. Удава стало пошатывать, его язык развязался.  

– Тут на станции происходит одна гадость. В армию стали набирать молодых девчёнок, знаешь зачем?  

– Понятия не имею.  

– Все только и говорят о женском спецназе и о том, что туда берут самых лучших для исполнения секретных заданий от самого патриарха, но по факту это его личная прислуга, которая живёт у него при дворце и которую он использует для своих сексуальных целей. Старый хрен сколотил себе там целый гарем, пока мы ползаем по подземелью как черви и устраиваем бессмысленную войну с жертвами инцеста.  

– Говори потише. Бережёного Бог бережёт.  

– Меня бережёт моё оружие и мой интеллект. А остальных бережёт патриарх, ведь он сейчас у нас в роли Бога и думает, что имеет право распоряжаться человеческими судьбами.  

Мы пришли к Шефу. На его предприятии кипела работа, и практически каждый станок работал. Сам Шеф, опустив голову на стол, дремал.  

Удав стал его будить, дергая за плечо.  

– Вы что тут, чёрт возьми, забыли?  

– Спокойно, Шеф, без паники. Мы пришли за автоматом.  

– Каким ещё автоматом?  

Удав показал ему документ, от которого у него в голове всё сразу же прояснилось и выражение лица сменилось на лицемерно натянутую улыбку. Удав продолжил:  

– Нам нужны боеприпасы, и это не шутки. Много боеприпасов.  

– И мне, я так понимаю, нужно вам всё это выдать?  

– Ты всё правильно понимаешь.  

– Что вас интересует?  

– 100 патронов на Тульский Токарева, 100 на ПМ, 200 Штук 5х45 на АКС-74У, 200 на тот автомат, который мы вчера тебе принесли, 4 ручные гранаты.  

Удав посмотрел на меня, намекая, чтобы я что-то добавил. Я вспомнил про огромный и тяжелый штык-нож от маузера К98.  

– Качественный штык-нож.  

Он перевёл взгляд на Шефа и продублировал мою фразу.  

– Качественный штык-нож.  

– Да уж, ребята. Я сколько боеприпасов выдаю на взвод солдат, а не для двоих человек.  

– Извини, но это не наша проблема. Была бы моя воля, я бы вообще выбрал эти боеприпасы не использовать.  

– Я соберу ваш заказ за полчаса. Если нужно что-то ещё, говорите сразу, пока поезд не уехал.  

Они вдвоём посмотрели на меня. Я двинул плечами.  

– Этого будет достаточно.  

Шеф позвал одного из своих работяг. Дал ему ключ, прошептал что-то на ухо и попросил нас с Удавом вернуться через пол часа, так как мы отвлекаем его от работы. Выйдя из кабинета, Удав стал засыпать от выпитой водки, и мы договорились, что я заберу то, что принадлежит нам, а утром, перед тем как мы будем выдвигаться, он зайдёт ко мне и мы распределим всё на двоих. Мы крепко пожали руки и он, шатаясь, удалился. Я некоторое время впустую побродил по станции, забрал у Шефа то, что нам принадлежит, и пошёл к себе в комнату.  

Жена стала приставать с расспросами, и я сказал, что у меня задание от самого патриарха. Она перекрестилась и сказала, что пусть хранит его Господь. Я положил всю одежду и оружие в угол, чтобы быть к завтрашнему дню в полной боевой готовности, и завалился спать.  

Утром Удав разбудил меня, толкнув в плечо. Он был насколько тихим, что даже жена не услышала, как он попал в комнату. Я видел, что ему плохо с похмелья, но он пытается этого не показывать, чтобы не нарушать наш боевой дух. Мы вышли к рынку. Вся станция спала, лишь незначительные шорохи в глубине тоннелей нарушали тишину.  

Удав сказал, что нам нужно распределить боеприпасы. Я начал выкладывать их на стол, где совсем недавно лежало сырое мясо. Гранат Шеф дал 4 штуки. Две оборонительные РГД-5 и две наступательные Ф-1. Мы взяли по одной каждый. Я посмотрел на новый штык-нож от АК-47, он был будто пару дней назад изготовлен. Острый, со звенящей сталью, он ложился в руку так, будто был подогнан специально для меня и создан для того чтобы лишать жизни людей или других живых существ. Я завязал шнуровку своих берцов потуже, поправил рюкзак, посмотрел на свой самодельный автомат и сказал:  

– Ну, поехали?  

Удав забил второй магазин своего автомата патронами и накинул на себя рюкзак.  

– Ты готов?  

– Я готов ещё со вчерашнего дня.  

– Попрощайся со станцией.  

– Не думаю, что я успею за ней соскучиться.  

– На первый взгляд так кажется, но поверь, спустя время ты начнёшь её ценить.  

– Я и сейчас её ценю, пойдём уже, пока народ не стал просыпаться и засыпать нас ненужными вопросами.  

Мы вышли через блок пост, в котором недавно была перестрелка. Бойцы, которые его охраняли, прощались с нами так отчаянно и горячо, что казалось, будто патриарх вынес нам смертный приговор. Выйдя со станции, я почувствовал совсем другой воздух. Он был холодным и диким, неприветливым и волнующим. Удав улыбнулся и подкурил самокрутку, пуская молочный дым в протекающий потолок.  

– Ну что? Дождались? Вот она, свобода.  

– И какой у нас план, господин Удав?  

– А план у нас проще некуда. Я договорился о встрече со своим другом, он в метро человек не последний и сведёт нас с одним интересным персонажем по кличке Проводник. А тот, как ты уже понял, может нас вывести куда угодно.  

– Ого, я не думал, что всё будет так просто.  

– Ты работаешь с профессионалом, я все эти тоннели ещё в детстве облазил. Но самое лучшее нас ждёт в конце.  

– И что же у нас самое лучшее?  

– Вознаграждение. Знаешь, что нам пообещали?  

– Понятия не имею.  

– Всё, чего мы захотим.  

На полу дрались крысы. Я хотел пнуть их, чтобы разогнать, но потом передумал в целях нашей безопасности.  

– Тебе так и сказали? Берите, что хотите?  

– Именно.  

– А если я захочу, например, жену священника?  

– Это нарушает закон Божий.  

– А то, что мы идём убивать торговца, разве не противоречит Библии?  

– Если мы убьём его ради Бога, в которого мы верим, то нет.  

– И что ты у них попросишь?  

– Я ещё не придумал, но думаю поступить по справедливости. Моё вознаграждение должно быть равносильно моему труду и моей жертве, которую я отдал ради общего блага станции.  

Удав резко остановился и поднял правую руку, подав мне знак, что дальше идти не стоит. Мы ещё недалеко отошли от блокпоста.  

– Ты слышишь это?  

Звук был похож на приглушенный голос, который никак не может пройти через стену.  

– Да. Что это?  

– Дети лазят по вентиляции.  

– Я уж подумал, что что-то серьёзное. Черт возьми, куда смотрят их родители?  

– Да брось ты. Сами же буквально недавно такими были.  

– Но ведь там может быть что угодно.  

– Именно в этом весь адреналин.  

Удав кинул камнем в трубу вентиляции, чтобы напугать детей, и это сработало. Я слышал, как над туннелем, в котором мы находимся, свистели мощные свирепые ветра. От такого ветра человек не устоял бы на ногах. Ядерная зима родила поколение, которое никогда не видело солнца. Это было поколение, которое считает людей, когда-то живших на поверхности, ангелами, а действительность, которую мы с кислым лицом осуждаем с желанием поехать на курорт и отдохнуть, раем. Бог лишил человечество Рая из-за его грехов, из-за жадности и отсутствия меры. Несколько ядерных ударов стали теми самыми сорванными яблоками с дерева познания. Истина, прописанная в Ветхом завете, будет актуальна для рода людского всегда.  

Мы светили налобными фонарями перед собой. Желтый тусклый свет пробивал темноту лишь на пару метров. И эти пару метров были островком нашей безопасности. Он продолжал говорить:  

– На станции только и говорят о затерянных или неосвоенных ещё людьми местах в метро.  

– Ты думаешь, они существуют?  

– Я не думаю и даже не предполагаю. Я уверен, что четверть всего метро сейчас просто простаивает, и мы должны его освоить для качественного будущего.  

– Что в твоём понимании качественное будущее?  

– Зима не будет вечной. Мы заберём себе рай. Заслужим его.  

Дальше мы шли молча. Шорохи от ботинок разлетались эхом по пустому туннелю. Я думал о том, что хочу опробовать своё оружие. С ним в руках я чувствовал себя надёжнее и смелее. Я чувствовал себя воином, у которого была власть отобрать жизнь у любого, кто может стать на пути.  

Калашников Удава был закинут ему за плечо на ремне болотного цвета. Я же держал своё оружие перед собой и наготове, ведь самая ужасная вещь может произойти только когда ты ее не ждешь. Удав остановился. Я услышал собачий лай, а потом рык.  

– Это что, стая собак впереди?  

Удав молча доставил патрон в патронник. В стае было около десяти псов.  

– Судя по всему, они настроены агрессивно.  

Я дёрнул затвор на своём автомате, но Удав сказал, что переводить патроны на них нет никакого смысла. Он попросил прицельно зачистить их с пистолета, а в случае опасности он откроет огонь из автомата. Зачем прицельно зачистить, а не просто спугнуть? Для того чтобы уже никогда не увидеться с ними в последствии. Я взял на мушку самого большого пса и выстрелил. Стая разбежалась, мне заложило уши, но ещё одним выстрелом мне удалось подстрелить еще одного пса. Мы осмотрелись и пошли дальше.  

– Я слышал о бродячих псах, но понятия не имел, что они могут собираться в такие огромные стаи.  

– Псы это ещё ничего, это самое простое, с чем тут можно столкнуться. Я слышал о стадах крыс, которых невозможно перестрелять и которые поедают людей заживо.  

– И как с ними бороться?  

– Пули против них бессмысленны. Их нужно травить газом.  

Следующая станция была свободной, и религиозные предпочтения здесь были разные. Демоны тут свободно общались и выпивали с людьми, не считаясь неполноценными. Нас же считали изгоями и затворниками, но когда была выгода, на это закрывались глаза. Никто здесь не привык стричь всех под одну гребенку. На станции разрешалось быть с оружием, но за его использование без крайней необходимости выгоняли навсегда.  

– Ну и где же мы встретимся с твоим другом?  

– Мы договорились встретиться в баре.  

– Ты посмотри, сколько тут демонов. Как бы в спину никто не выстрелил.  

– Они боятся тебя ещё сильнее, чем ты их. Просто сохраняй спокойствие. Мы пришли сюда по делам, а не для того, чтобы кому-то навредить. Эта станция свободна.  

Я согласился с Удавом, и мы последовали в бар. Он был сделан из дерева. Стулья и столы были изготовлены из пней, а сама барная стойка находилась за металлической решёткой в целях безопасности. Если серьёзно, никакой опасности я здесь не видел. Все люди были приветливы и спокойны, хоть и немного депрессивны. Но кто не будет депрессивным, живя под землёй одной только мыслью о счастливом будущем своих внуков или правнуков?  

В баре я услышал шумный спор. Удав тыкнул пальцем в эпицентр шума.  

– Вот он.  

Мы подошли и услышали, как демон рассказывает другим пьяным демонам о том, что они его не уважают и что он сейчас тут всё из-за них разнесёт.  

Этого парня звали Арни, и если бы мне дали всего три слова, чтобы его описать, то я сказал бы... Демон, Бунтарь, Алкоголик.  

Увидев нас, он закричал ещё громче, а затем пошёл обнимать Удава.  

– Пойдёмте от этих чудаков, будем решать дела поважнее. Слышишь, Удав, кто это с тобой? Я его, кажется, никогда не видел. Думаешь, ему можно доверять?  

– Если он со мной, то да. Уж тем более, поверь мне на слово, что самый подозрительный тип на станции – это ты.  

– Это верно.  

Он протянул мне руку и представился, а после сказал, что я могу обращаться к нему по любым вопросам. Арни был возбуждён.  

– Ну так что, выпьем?  

– Кажется, ты сказал этим парням, что мы идём решать дела поважнее.  

Удав указал пальцем в сторону демонов, которые беспринципно продолжали на нас пялиться.  

– Ну, одно другому не мешает. Или вы сегодня серьёзные?  

Мне показалось, что связываться с этим парнем было не самой лучшей идеей. Уж слишком этот демон любил внимание и слишком мало придавал значения словам, которые вырывались из его рта. Но Удаву я полностью доверял, альтернативы у меня не было и предложить что-то от себя я не мог. Арни. Честно говоря, с первого взгляда он показался мне неприятным и мутным.  

– Мы сегодня серьёзные и у нас мало времени, поэтому с алкоголем продолжим в следующий раз, а сейчас давай по делу.  

– По делу так по делу. Проводник доставит вас в любое место за вознаграждение, он в этом своего рода специалист.  

– Подробнее насчет вознаграждения.  

Арни закурил сигарету.  

– Любое оружие, на ваш выбор. Оплату он берёт только оружием, в другом случае он даже не станет с вами разговоривать.  

Удав посмотрел на меня, и я уловил в этом взгляде, что он намекает мне на мой старый ПМ.  

– Ладно, оружие так оружие, никто же не спорит с этим.  

– Куда вам?  

– Что куда нам?  

Арни закатил глаза.  

– Куда вам нужно попасть?  

– Станция "Пролетарская".  

– Не так уж и далеко. Исполняете какие-то грязные церковные поручения?  

Я засмеялся и спросил у него:  

– Арни, а ты сам разве не веришь в Бога?  

– Нет. Я не верю ни в сказки о рае, ни про то, что нашими предками были ангелы, а уж тем более я не верю в то, что у этого всего может быть создатель.  

– А во что ты тогда веришь?  

– Я верю в то, что рай здесь и сейчас, а ангелы и есть мы сами. Мир, что над нами, и есть чертово пекло, а под землёй мы как у Христа за пазухой.  

Мы все затихли. Удав посмотрел на меня с улыбкой. Арни продолжал:  

– Значит так, сейчас я пойду к Проводнику и буду за вас договариваться, а вы не будьте как черти, накройте стол, чтобы хоть чем-то его задобрить. Ну и про меня, естественно, не забывайте. Надеюсь, когда вернусь, то найду вас в баре.  

Он пожал нам руки и ушёл. Мы с Удавом остались вдвоём в деревянном баре. Он смотрел мне в глаза.  

– Я знаю о чем ты хочешь меня спросить.  

Я двинул плечами.  

– О том, что доверять этому парню чистое безумие?  

– Он мой должник, будь уверен, что он нас не подведёт.  

– Я на тебя надеюсь и ни капли в тебе не сомневаюсь.  

Я стал выкладывать на стол консервы по совету Арни, а Удав удалился за бутылкой. Пить в этот раз не очень хотелось, но формальности подземелья этого требовали. Компания демонов, от которой отдалился Арни, продолжала нас сверлить взглядами. Я старался не обращать на них внимания, пока один из них ко мне не подошёл. Он сказал, что ему понравился мой автомат, а ещё что на моём месте никому тут не доверял бы, а уж тем более Арни. Я с ухмылкой поблагодарил его за совет, но задумался всерьёз о том, что он сказал, уже после того как он продолжил пить в своей компании. После того как Удав вернулся с алкоголем, я рассказал ему, что произошло.  

– Послушай, Стас. Он абсолютно прав, но на данный момент у нас нет другого выбора. Нам просто нужно выполнить задание, вернуться героями и забыть всё, как страшный сон. Всё это неправильно, но такова жизнь, а мы просто пешки в этой игре.  

Арни вернулся с Проводником, и более мерзкого существа, наверное, тяжело было бы найти во всём метро. Ящероподобное, изуродованное лицо. Запах рыбы и звонкий тупой смех. Это первое впечатление, которое он на меня произвёл. Его смех будто резал уши, а смеялся он по причине и без. Смешным ему казалось абсолютно всё. Удав был краток и лаконичен. Мы договорились с Проводником о том, что он получит ТТ и сотню боеприпасов к нему, если мы окажемся на нужной нам станции, а после в безопасности вернёмся домой. Проводник клялся нам о безопасности, Арни молчал, и это насторожило меня ещё сильнее. После трёх рюмок водки я хотел подойти к демону, который меня информировал насчёт Арни, и расспросить, что он о нём знает. Но даже если бы я узнал что-то ужасное, то навряд ли Удав отказался бы от операции. Он всегда шёл к своей цели, как танк.  

Проводник клялся своей матерью, что всё будет хорошо и что он в этом лучший. Я устал сидеть на месте и начал задавать конкретные вопросы о том, когда мы уже будем выдвигаться. Мы договорились, что двинемся сегодняшним вечером. Я чувствовал тяжесть двух ручных гранат, которые давили мне в спину, и думал о том, что нужно переложить их в жилет.  

Мы обсудили детали и договорились, что встретимся на этом же месте вечером, хоть до этого времени оставалось всего пару часов. Перед выходом Арни сказал фразу, которая врезалась мне в память: "Наш ад – это единственный шанс сохранить рассудок".  

Грязные противогазы, натянутые на лицо, провожали нас троих со станции. Проводник шел с арбалетом, аргументируя это тем, что привык к бесшумной стрельбе. На моё удивление, он стал серьёзнее и перестал меня раздражать. Тонны снега лежали на пещерах, которые стали одним из немногих мест, где сохранилась жизнь. Жёсткая и беспринципная. Сильные поедали слабых, и так будет всегда. Я думал о словах демона у бара. Думал о том, что, вероятно, мы с Удавом потеряли бдительность, видимо, в этом мире никому доверять нельзя, и уж лучше пусть всё идёт своим чередом, чем не идёт никак. На стенках и трубах были нарисованы стрелки разных цветов, которые служили подсказкой для подземных обитателей. Мне же эти разноцветные стрелки не говорили ни о чем, и если бы я оказался тут один, не думаю, что они помогли бы мне хоть как-то отсюда выбраться. Тоннель был гигантским лабиринтом, единственной частичкой тепла, которая тут осталась. Именно поэтому он подвергал всех его жителей опасности, ведь эту частичку без боя отдавать никто не собирался.  

Шли мы долго и скучно. Молчали. Говорить никто не хотел, потому что издавать лишние звуки было небезопасно. Вдруг проводник остановился и стал рассматривать рисунок на стене. Удав спросил у него:  

– Что это?  

Тот молча продолжал смотреть на стену. Я приблизился ближе, чтобы посмотреть, что там нарисовано и ответил, потому что понял, что эти двое сейчас находятся в состоянии полнейшего недоумения.  

– Это цветок.  

Удав посмотрел на меня с любопытством.  

– Цветок?  

Проводник сказал ему:  

– Я слышал, что ангелы во времена рая собирались в круг и пьянели от того, что вдыхали дым от цветов. Это было что-то вроде развлечения в те времена.  

– Но это всего лишь миф?  

– Это всего лишь миф.  

– Почему он тогда нарисован здесь, и что это может значить?  

Я слышал в интонации проводника испуг. Что-то шло не по плану.  

– Понятия не имею, что это значит. Одно я знаю точно – недавно этого изображения тут не было, а значит тут были или есть люди, встреча с которыми нам нежелательна.  

– Думаешь, они могут на нас напасть?  

– А чего ещё можно ожидать от людей, которые приходят в глубину тоннелей, чтобы рисовать оккультные символы? Видимо, здесь находится секта, которую выгнали со станции.  

Удав закурил. Он посмотрел на меня и предложил сигарету, я жестом отказался.  

– Мы отлично вооружены и можем дать отпор, но на незнакомой территории это всегда сложнее. Будем надеяться, что этого не произойдёт. Правда, Стас?  

Я кивнул. Проводник скинул рюкзак и сказал:  

– Значит так, парни. В целях безопасности нам придётся изменить тактику. Единственное бесшумное оружие на данный момент только у меня. Я буду идти впереди примерно на пять метров. Вы же будете прикрывать меня сзади. Открывать огонь только по моей команде. Всё ясно?  

Мы с Удавом переглянулись и не ответили ничего. Проводник надел рюкзак и пошёл вперёд.  

Удав ускорил шаг и сказал мне, что хочет посмотреть, что там в конце пути. Проводник держал дистанцию и отдалялся всё дальше. По непонятным для меня причинам вскоре я потерял их обоих, как вдруг раздался взрыв ручной гранаты, который растянулся по тоннелю тяжелой волной. Я хотел позвать кого-нибудь из них и убедиться, что всё нормально. Но тут же понял, что делать этого не стоит, так как я могу привлечь к себе нежелательное внимание. Я услышал пару выстрелов и заслал патрон в патронник. Спрятавшись за угол, я услышал, что кто-то на меня бежит. Это был Удав, он бежал что есть силы. Я схватил его за капюшон:  

– Что произошло?  

– Плохие новости, Стас. Очень плохие. Я понятия не имею, где мы. И еще на нас открыли охоту.  

– Ты их видел?  

– Да, Проводник ублюдок не только снаружи, но и внутри. Он с ними заодно.  

– Чертов Арни. Что будем делать?  

– Бежать. У нас нет другого выхода.  

– Но куда бежать, если мы понятия не имеем, где мы?  

Раздалась автоматная очередь. Я сорвал чеку из гранаты и закинул её в эпицентр шума. Удав передёрнул затвор и сказал мне:  

– Беги, Стас, из-за меня мы здесь. Я их задержу. А ты убегай.  

Он стал стрелять одиночными выстрелами и я понял, что я должен сделать.  

Я выкрутил свет своего налобного фонаря на максимум и выбросил его как можно дальше от себя, чтобы он освещал пространство, но не выдавал меня самого. В пространстве я увидел кучку демонов, в которую выстрелил очередью наугад. Автоматная очередь рвала воздух, будто гром. Я увидел, как одному из демонов оторвало руку по локоть. Демон издал невообразимый вопль. Насколько сильный, что даже сложно было представить, что живое существо на такое способно. Удав обернулся и посмотрел на меня. Я ответил ему:  

– Мы выстоим. Мы сильнее.  

– Ты прав, мы сильнее.  

Удав выбежал прямо на линию огня. Дерзко и невозмутимо, будто делая плевок цинизма смерти в лицо, он стрелял в темноту. Он кувырком перебрался за угол, а я, чтобы поддержать плотность огня и убедить наших врагов, что мы вооружены до зубов и не собираемся сдаваться, кинул в темноту, будто бы кусок мяса волку на съедение, ещё одну гранату. Взрыв.  

Обернувшись, я увидел перед собой безобразное лицо и тут же с испугу вырвал из ножен новый штык-нож, который ещё имел запах оружейного масла. Он легко вошел в тело, и я увидел в его уродливых глазах страх. Тот страх, который невозможно описать словами, когда приходит момент осознания, что за секунду ты потерял абсолютно всё, и жажда наживы этого не стоила. Страх, когда осознаешь, насколько прекрасна жизнь, утекающая, словно песок сквозь пальцы, и её уже невозможно поймать.  

Удав забивал патроны в рожок. Я сказал, что мы окружены, но он уже ни на что не обращал внимания. Возможно, его контузило от взрыва гранаты, а может, в нём кипела ярость из-за провала миссии и всё, чего он хотел на данный момент, это выплеснуть её и убить каждого, кто хоть как-то встанет на его пути.  

Я выбросил липкий штык-нож, теплая кровь испачкала мои ладони. Проводник спрятался, как крыса. Перед моими глазами стояло лицемерное лицо Арни. Я упал возле Удава. Наступил момент затишья. Он подкурил сигарету и передал её мне.  

– Правда, мы в странной ситуации оказались?  

Удав, улыбаясь, продолжал заряжать второй рожок. Я сделал глубокую затяжку и отдал ему сигарету ему.  

– Всё равно это лучше, чем дома сидеть.  

– Это всё из-за меня. Из-за моей глупости и наивности. Мне казалось, что в этом мире осталась хоть какая-нибудь честь и понятия.  

– Ты сказал, что Арни тебе должен. Почему? Что ты для него сделал?  

– Во время одной из зачисток я подарил ему жизнь. Сжалился над ним, просто отпустил бежать, хотя у нас на станции за подобное могут сжечь на костре.  

Я услышал два выстрела из дробовика. Демоны прощупывали почву.  

– Назад дороги нет, мы не псы, чтобы убегать, и лучше уж погибнуть достойно, чем всю оставшуюся жизнь гнить предателем.  

Удав улыбнулся и обнял меня, как брат обнимает брата. Он схватил свой автомат, выбежал в тоннель и снова устроил пальбу наугад. Наблюдая за этим я увидел, как одна из пуль прошивает насквозь его шлем. Удав рухнул на пол, а по моим щекам покатились слёзы. Сильные поедают слабых, но стая гиен может загрызть даже самого храброго тигра. Он упал, не издав ни единого стона. Я повернул голову влево и увидел перед собой дуло пистолета. Щелчок курка. Темнота.  

Глава 6  

ГЛАВА 6.  

Стас снял с себя шлем и глотнул свежего воздуха. Так вот, оказывается, что происходит, когда умираешь в виртуальной действительности. На улице ещё стояла глубокая ночь, у него мелькнула мысль подключиться к серверу заново, но он пришёл к выводу, что ему просто не хватит времени, чтобы всё это осуществить, поэтому решил инвестировать всё своё свободное время в маскировку своего времяпрепровождения на работе. Всё должно лежать на своих местах и выглядеть естественно. Свежий теплый ветер подул в окно. Умереть быстро не так уж и страшно. Страшно быть живым трупом и вынашивать в себе смерть, будто ребёнка. Думать о ней, ждать её с мучением, будто брошенная девушка, которая ждёт своего суженого, но тот уже давно о ней забыл и пустился во все тяжкие. Жизнь человека – это его истинный дом. Но существует ли дом для живых существ, который рано или поздно не станет нам тесен? Существует ли дом, который станет финальным, а не просто одним из временных жилищ? Пока мы живы, нам тесна даже сама бесконечность.  

Стас зевнул, заварил себе фруктового чаю и включил радио. Из динамика заиграла глупая попсовая песня, но он был насколько счастлив, что начал подтанцовывать. Мозг не жалел резервы своих эндорфинов, так как был обманут виртуальной реальностью и считал, что ему удалось избежать смерти. Стас смеялся и танцевал. Вот она, жизнь. Неописуемая и прекрасная.  

Он поставил чай на подоконник и выглянул в окно, где близился рассвет. Горизонты и запахи бескрайнего моря завораживали и манили. Так уж произошло, что вид из старого военного маяка доступен лишь избранным, а избранность в этом мире ничто иное как совокупность случайно произошедших событий.  

С наступлением утра Стас повыключал лампы, которые освещали маяк. Его клонило в сон и время шло будто бы медленнее, чем обычно. Он вспомнил своё детство в деревне у бабушки, когда его мяч залетел в болото, но он боялся лезть в него, потому что там водились пиявки. Кто-то из старших ребят в деревне рассказывал, что они залазят под кожу и после этого вырезать их можно только в больнице. Но желание забрать мяч было сильнее, чем боязнь докторов. Он полез за мячом, и мерзкое болотное дно стало засасывать и обволакивать ноги. Когда Стас вышел из воды, то обнаружил две большие пиявки у себя на ноге. Испугавшись, он оторвал их и выбросил назад в воду. Об этой истории в деревни он никому не рассказывал, так как был убеждён, что ему никто не поверит. Это был первый раз, когда Стас столкнулся с тем, что людям свойственно обманывать, и что ложь это часть нашей культуры, без неё рухнуло бы всё, начиная от денежной системы и заканчивая отношениями родителей и детей.  

Вскоре пришёл Андрей. Сегодня он был на удивление в хорошем настроении.  

– Ну как ты, Стас, не скучал?  

– Скука – это терпимо. В любом случае, она лучше, чем тоска.  

– Вот это ты верно подметил. Ну ничего, время пролетит быстро, скоро отпуск. Михалыч тут почти десяток лет сидит.  

– Отпуск это отлично, главное, чтобы было чем в этом отпуске заняться.  

– Ну как чем? Пиво, рыбалка, пляж. К нам люди со всей страны ради этого летом съезжаются, а тебе и ехать никуда не надо.  

– Это правда, но они ведь съезжаются ради смены обстановки, в этом и суть путешествия, а когда из окна видишь каждый день одно и то же, то перестаешь уже чувствовать эту красоту.  

– Может, ты и прав.  

Стас собрал свои вещи, и Андрей закрыл за ним двери "Тюльпанового сада".  

Идя домой по городскому парку, он рассматривал бегущих по делам людей. Школьники с рюкзаками наперевес сбивались в группы и что-то громко кричали. Взрослые люди утром почему-то предпочитали спешить куда-нибудь в одиночестве. Большинство женщин пили кофе на ходу, мужчины же предпочитали курить возле остановок в ожидании транспорта.  

Из парка Стас свернул в спальный район, а там уже грязными тропами между домов, о существовании которых знает лишь местное население, он попал в свой двор. Дома Стас никого не обнаружил. Это было так неожиданно, что он вмиг почувствовал какую-то усталость или даже тоску. Ту самую тоску, которая передаётся на генетическом уровне коренному населению серых спальных районов. Решение в голову пришло само собой. Мать всегда твердила ему, что из каждой ситуации, какая бы ужасная она ни была, можно извлечь собственную выгоду. Он подумал, что давно мечтал выпить бутылку красного вина в одиночестве, и сейчас для этого был самый подходящий момент. Скинув с себя рюкзак и переодевшись, он побежал в ближайший магазин и купил бутылку красного полусладкого вина. Дома он взял старый штопор, который помнил ещё со времён семейных застольев. Тогда это агрегат казался ему каким-то космическим оружием, доступ к которому есть только у взрослых.  

Тоска была необъяснимой и мрачной. Первый стакан он выпил практически залпом и начал вспоминать свои приключения. Эта тоска была ему знакомой, тоска одиночества и тайны, которую приходится носить в себе. И если в одиночестве нет ничего плохого, то чего же человеку одному так плохо? Он допил бутылку и лег спать, пытаясь не думать ни о чём.  

Разбудила его сестра. Она сказала, что к нему пришли, и дала стакан воды, видимо для того, чтобы он быстрее проснулся. Стас накинул на себя какую-то одежду и выскочил в коридор. У двери стояли два его одноклассника, они улыбались и были в хорошем настроении. Стас поздоровался с ними за руку и сказал, чтобы те подождали его на лавочке у подъезда. Ему нужно было умыться и сменить одежду. Те согласились и тут же исчезли. Хоть он и не любил неожиданности, но подобный сюрприз был для него приятен.  

Одноклассников звали Леша и Борис, и, судя по звенящим звукам в пакете, они пришли к Стасу не с пустыми руками. Без лишних слов друзья двинулись к месту, где любили выпивать в старших классах после уроков. Стас рассказал, что видел Анжелику и что она вела себя странно. О том, что они даже ходили пить кофе и что она изменилась в лучшую сторону, став красивее и умнее. Парни сказали, что не хотели бы с ней встретиться, так как чувствуют себя виноватыми перед ней за школьные времена. Борис достал из пакета три бутылки темного пива, они обменялись взглядами с Лёшей и тот сказал:  

– Вообще-то мы по делу к тебе пришли.  

– Ну, рассказывай, если по делу.  

– Мы общаемся с людьми, и они только и говорят о твоей работе.  

– О работе сторожа? А что тут необычного?  

– Наверное, я неправильно выразился, не совсем о твоей работе, а скорее о том, что ты охраняешь.  

– О чем конкретно идёт речь?  

– Как ты относишься к тому, чтобы подзаработать?  

– Отлично. Деньги никогда лишними не бывают, – Они переглянулись ещё раз перед тем как сказать.  

– В общем, ситуация такая. Мы предлагаем тебе конкретную схему. Все хотят попасть в "Тюльпанов сад" и попробовать на себе сервера, вот только подойти к тебе боятся.  

– Все это кто?  

– Все наши общие знакомые, Стас.  

– Продолжай.  

– Каждую ночь мы можем приводить к тебе людей, и если ты дашь воспользоваться им серверами, то они дадут нам денег. Суммы предлагают немаленькие. Делим всё 50 на 50.  

– Ребят, вы же понимаете, что я не могу этого сделать?  

– Почему?  

– Внутри "Тюльпанового сада" стоят камеры, и если бы всё было так просто, то на подобном аттракционе мог бы зарабатывать практически каждый.  

Стас не хотел говорить, что камеры стояли только снаружи. Он не хотел делиться своим опытом и в глубине души даже стал ревновать, что кто-то получит те же впечатления, что и он.  

– И с этим ничего нельзя поделать?  

– Например, что?  

– Например, отключить их на время или проворачивать все дела в слепых зонах, выход есть всегда, – они допили по бутылке и достали новые.  

– Послушайте, ребят, у вас представление о происходящем немного искаженное. Я охраняю старый хлам. Вероятность того, что эти ржавые железяки вообще рабочие, равны практически нулю.  

– Надо проверить.  

– Парни, я не знаю, есть ли вообще смысл их проверять, я не думаю, что-то, о чём вы просите, вообще реально.  

– И даже если рискнуть?  

– Риск будет не оправдан, сервер не заработает, а меня попросту выгонят с работы, которую никто в здравом уме не хотел бы терять.  

Мимо них пролетела полицейская машина с мигалками, тучи на районе стали сгущаться и превращаться в черную кашу.  

– Значит, никак?  

– Я бы рад вам помочь, но действительно не могу.  

– А есть ли вообще серверам счет? Что если бы ты смог один из них нам продать.  

– Честно сказать, зарплаты мне хватает. Деньги лишними не будут никогда, но потерять стабильный доход ради мимолётного заработка было бы глупо с моей стороны.  

Одноклассники закивали головами, понимая, что Стас абсолютно прав. Контраргументы искать было бесполезно, поэтому они решили взять ещё по бутылке и сменить тему. Они ещё много болтали про Анжелику и про то, что время всё меняет. Разговаривали о том, что жизнь никому не даёт пощады, даже тем, кто, казалось, родился везунчиком.  

Стал моросить дождь, но все продолжали вспоминать старое и смеяться. Лешка, вытирая слёзы от смеха, кричал:  

– А помните, как Андрюшка Малой в мусорке застрял? Его ещё директорша вытаскивала оттуда.  

– Зачем он вообще туда полез?  

– Ну, приключения искал.  

– Андрюшка Малой был тем ещё кадром, никогда не забуду, как он свой рюкзак выбросил с третьего этажа прямо в тот самый мусорный бак.  

– Не думаю, что так было задумано изначально.  

– Задумано или нет, но это был первый и, скорее всего, последний трехочковый в его жизни.  

Они допили пиво и пошли прогуляться в городской парк, откуда было видно величественный "Тюльпанов сад". Он стоял будто Вавилонская башня, напоминая людям о могуществе их предков, для которых не было ничего невозможного. Море в этот день было злым и встревоженным. Они проболтали так до глубокой ночи, без цели бродя по городскому парку. Парни хотели проводить Стаса до его двора, но тот хотел побыть в одиночестве. Он размышлял о своей лжи, о том, что сказал, что вход на маяк невозможен, хотя он мог позволить себе в ночное время пускать туда кого угодно, так как там нет никаких проверок. Стас стал убеждать себя, что эта ложь во благо его же друзьям, ведь если они попробуют хоть один раз, то потом в последствии будет очень сложно остановиться. Человеческое любопытство не имеет границ, но иногда лучше находиться в невежестве, ведь именно из-за того, что Адам и Ева попробовали на вкус плоды с древа познания, мы и потеряли рай. Божественный сад, в котором мы родились, но который так и не суждено нам изведать из-за того, что жажда знаний у нас как жуткий голод, который выворачивает изнутри. Нет дома, который не будет нам тесен, нет крыши над головой, за которую живому не хотелось бы заглянуть, и даже небо нам не предел. Нет тех ладоней, которые не держали бы внутри себя целую вселенную, завораживающую и необъятную.  

Стас свернул в спальный район, где под звуки скандалов из открытых окон он стал рассматривать звёзды. Неужели людям есть дело до чего-то другого? Было сложно в это поверить. Он думал о Витьке и о том, что надо бы его навестить. Ещё он думал о Каролине, что она, вероятно, не очень хороший человек, который выпустит яд в его родного брата в нужный момент. Успокоив себя мыслью, что человек учится методом проб и ошибок, и подобный яд хоть и очень неприятный, но не смертельный, он открыл входную дверь подъезда. На этаже пахло жареной картошкой.  

Стас зашел в квартиру и к своему удивлению обнаружил, что все уже спят. Он закрылся в комнате, включил настольную лампу и начал рисовать. Что еще может быть лучшей терапией для человека? Но это работает лишь в условиях полнейшей тишины или в условиях полнейшей скуки. За окнами работали мигалки скорой помощи и полиции. Видимо, случилось что-то плохое, но всё это было где-то там. За окнами. В другом мире, как будто в экране телевизора, где все люди ненастоящие, а всего лишь играют по сценарию, который написал им кто-то свыше, кто-то из тех мест, которые непостижимы простому смертному да и вредны для его психики. В детстве Стас в этих дворах встречал много ужасных вещей, начиная от найденного человеческого трупа за гаражами и заканчивая вечными скандалами с теми людьми, которые из-за влияния на их организм алкоголя превратили себя в зверей. У которых не осталось ни принципов, ни достоинства, ходячие мертвецы, которые умерли при жизни в тот день, когда они запутались, ради чего они живут.  

Он вспоминал о том, как лазил с одноклассниками на крыши домов, и о том, какой вид открывается с них, о том чувстве, когда ты покорил вершину и находишься на высоте, которая до недавних времён была доступна лишь птицам. Он думал о том, что он хотел бы поменять в своём детстве, но, закончив набросок, Стас пришёл к выводу, что даже если бы у него была такая возможность, то он бы не стал ничего менять.  

Стас выключил свет, залез под одеяло и закрыл глаза, ожидая следующий день.  

Открыв глаза, он обнаружил, что в комнате уже светло. А ещё он заметил, что его эмоциональное состояние улучшилось, и на смену тревоге пришли уравновешенность и спокойствие. Стас хотел лежать в кровати до того момента, пока это занятие не покажется ему скучным, но голод и желание выпить залпом пару стаканов воды после вчерашнего пива ему этого не позволили. Утренний свет был ярким и щипал глаза, на кухне сидела Вика, перечитывая какую-то одну из миллиона своих книг. Стас сел напротив неё, залпом осушив стакан с водой. Вика, оторвав взгляд от книги, посмотрела ему в глаза:  

– Ну и как оно? Доброе ли утро? – Безразличным тоном поинтересовалась она.  

– Не знаю, со мной в последнее время, мне кажется, происходит много странных вещей.  

– Например, каких?  

– Вчера ко мне пришли два одноклассника и предлагали некий бизнес-план – водить ночью людей в "Тюльпанов сад" и подключать их там к серверам за деньги.  

– И что ты им ответил?  

– Естественно, я им отказал.  

– И они приняли твой отказ или временно затихли перед тем как придумать для тебя что-то более убедительное?  

– Не знаю, приняли или нет, но на их лицах явно было разочарование, возможно, второй вариант более подходит. В общих чертах, я объяснил им, что то, чего они хотят, невозможно.  

– А это действительно так? – Стас отрицательно покачал головой.  

– Честно говоря, то, что они мне предлагали, более чем возможно, но мне кажется, что заниматься чем-то подобным с моей стороны было бы неправильно.  

– Вынашивать в себе обман.  

– В точку.  

– Ты сделал правильный выбор.  

– Возможно. Понятия не имею, почему люди готовы платить за подобные развлечения деньги, у нас ведь в городе проходят различные мероприятия, неужели людям этого не хватает и они ищут лекарство от скуки?  

– Дело не в этом. Они хотят искать то, что запрещено. Таким образом люди чувствуют себя особенными, ведь они постигли то, что обычному гражданину недоступно.  

– А почему же ты не хочешь, чтобы я провел тебя в "Тюльпанов сад", разве тебе это не интересно?  

– Возможно, моя особенность в том, что я не хочу чувствовать себя особенной, – Стас, не отрывая взгляда от сестры, положил себе в тарелку плова.  

– Знаешь, я не взял у тебя книгу, но потом пожалел от этом.  

– Почему же ты не вернулся за ней обратно?  

– Видимо, из-за своей врождённой упёртости.  

– Ты не много потерял, книги ничему не учат. В жизни всё по-другому.  

– Мне даже показалось, что ты на меня немного обиделась.  

– Уж за это я на тебя точно не обиделась.  

– А за что тогда?  

– Пусть это останется загадкой, – Вика улыбнулась, забрала с собой книгу и ушла, оставив брата в одиночестве. Стас подумал о том, что диалоги с сестрой всегда поднимают ему настроение, и ему стало жаль, что столь смышлёный человек такой необщительный, а у глупцов практически никогда не закрывается рот. Разве что во время сна. Плов был рассыпчатый и немого отдавал кислинкой, но она была приятной и уместной. Крупные куски мяса таяли во рту. Придраться было просто невозможно, даже если постараться. Стас пришёл к выводу, что его мать – непризнанный кулинарный гений.  

Но впереди был ещё целый день в мире, который полон интриг и неожиданностей, и нужно было себя чем-то занять помимо размышлений. В голове Стаса промелькнула идея сходить к Витьке, но от мысли, что ему прийдётся общаться с Каролиной, его настроение упало. Он встал из-за стола, расправил плечи, посмотрел в окно и устало зевнул, прикрывая рот. Было принято решение пойти в гаражи и найти себе занятие там. Он оделся и вышел из квартиры. Возле мусорки дрались коты, издавая резкий, пронизывающий район звук. Стас улыбнулся и вдохнул полной грудью. Морем в этих дворах уже и не пахло, скорее скукой и желанием напиться. Уже по дороге Стас услышал крики пьяных мужиков, которые вышли на перекур. Из гаража дяди Жени было видно светлую полосу, Стас вошёл без стука и попал на горячую дискуссию двух мужчин. Сам дядя Женя сидел тихо и слушал, он указал на свободное кресло, в которое можно присесть.  

– Деньги, деньги, деньги. Сейчас все помешаны на деньгах, а точнее, на их количестве. Иногда мне кажется, что моя жена кроме как о них больше ни о чем думать и говорить не умеет. Вот в нашей молодости совсем по-другому было. Денег не было ни у кого и все ходили счастливые, потому что у людей приоритеты другие были. А сейчас что? Все люди гонятся за деньгами, а их всегда мало, как ни крути. И всё ей нужно купить, понимаете? Хотя у неё и так всё есть.  

Второй мужчина был с бородой и внешне был похож на священника, он одним укусом откусил половину солёного огурца и перебил первого:  

– А потому что система вся эта устроена так, чтобы сделать из нас рабов. Деньги это и есть рабство, а представьте, что всё было бы по-другому, представьте общество, валютой в котором являются не бумажки с водяными знаками, а человеческое достоинство, вот тогда всё было бы не так.  

Все в один голос дружно засмеялись. Бородатый мужик продолжал:  

– А чего вы смеётесь, просто вообразите, что человеческое достоинство – это капитал, и у кого его больше, тот и богаче, а следовательно, если он богат, значит, он при власти, но он не может делать ничего плохого для человечества, так как лишится в таком случае своего превосходства над другими. За каждое хорошее дело давался бы плюс к карме и чем больше у тебя этих плюсов, тем больше всякой чуши типа миксеров, тостеров и микроволновок ты можешь себе позволить.  

Стас подключился:  

– Вы сейчас говорите, как должны работать деньги по замыслу их создателей, но подумайте о том, что сейчас в современном мире считается хорошим делом? Это элементарная экономика. Если в один момент все люди в обществе станут добры, значит, не будет зла, а если не будет зла, то как людям зарабатывать, делая добро? Эта биржа труда обрушится.  

В гараже все загудели, бородатый мужик налил себе рюмку и, не глядя на неё, выпил.  

– Тут ты прав, парень. Как ни крути, если система идеальна, то её рано или поздно ждёт кризис. Я не говорю о том, что эта идея гениальна, я говорю о том, что человеческому пути есть на данный момент альтернатива. И не надо принимать путь, которым мы сейчас идём, за истинный, вообще ничего не надо принимать близко к сердцу.  

Гараж снова взорвался и загудел. Тут пахло бензином и тяжелым трудом. Дети промышленной зоны прятались тут от чего-то масштабного. Они прятались тут от дымящих труб завода, запаха горячей смолы по весне, черного дыма, ржавой арматуры и бесконечной стройки, которая сидела комом в горле, по консистенции напоминая холодный бетонный раствор.  

Мужики снова вышли на перекур, в гараже остались только Стас и дядя Женя. Стас сказал:  

– И часто тут у вас происходят подобные философские вечера?  

– Того, что с бородой, видал? Бывший священник.  

– А почему бывший?  

– Выгнали его из церкви, что-то начудил, а что именно, не признаётся.  

– А тот второй парень, что с ним?  

– А это Ромка. Автомеханик. Отличный парень, и руки из правильного места растут, всегда знает, как автомобиль подлатать и почему он сломался.  

– Отличная компания.  

– Ещё бы, вот только чтобы ни произошло, как бы они тебя не провоцировали, не вздумай разговаривать с ними о религии, обычно подобные мероприятия в присутствии этих парней заканчиваются дракой.  

– Ого, прямо так?  

– Да, любят они поспорить, но вот только когда тема касается веры, то начинают воспринимать всё сказанное близко к сердцу, поэтому подобного лучше всего избегать.  

Мужики зашли обратно и расселись по своим местам. Они без умолку болтали, да так что в один момент Стасу стало скучно, поэтому он попрощался со всеми и вышел на улицу.  

Пахло плавленной медью, а вечер, окутав улицу тишиной, таял и скользил сквозь пальцы, словно песок. Время тут застывало, да так трогательно, что у человека мнительного могла даже пойти слеза от чувства своей ничтожности, от чувства того, что он обречен быть перемолотым этой бетонной мясорубкой, построенной предками во времена индустриализации и даже не имеет выбора отменить свою участь.  

Запах плавленной меди и мотки колючей проволоки на бетонном заборе впивались местным жителям как иглы под кожу, да так глубоко, что со временем они становились частью их тел, без которых люди чувствовали себя дискомфортно и считали происходящее естественным.  

Всё так, как оно должно быть, и есть ли в этом замысел Всевышнего, пути которого неисповедимы, или сделанное предками как нечто временное и не достойное их потомства? Слишком мало времени смертным дано для того, чтобы забивать свою голову подобными вопросами.  

Солнце зашло, не оставив этим улицам ни единой надежды на свет. Включались фонари, под которыми бродили наглые дворовые коты. Где-то вдали был слышан смех весёлой беззаботной молодёжи. Стас думал о словах бывшего священника. Достоинство, как современная валюта. Звучит как утопия или сумасшедшая мысль бородатого писателя-фантаста, которая работает только на бумаге, но на практике человек найдет миллионы обходных путей для того чтобы не считать себя частью навязанной им свыше системы, ведь истина проста и поверхностна. Идеальный раб – это тот, кто себя таковым не считает.  

Окна панельных домов начали зажигаться, чтобы тепло улыбаться прохожим. Мысль о том, что каждое из окон прятало за собой целую жизнь, завораживала и давала повод задуматься о необъятности нашего мира.  

К Стасу подошел случайный прохожий и сказал, что было бы замечательно, если бы они вместе выпили. Стас вежливо отказался, но потом заметил, что прохожий сильно пьяный, и спросил у него:  

– Парень, ты помнишь, где ты живёшь? Тебе бы домой.  

Пьяный парнишка закатил глаза и указательным пальцем указал на асфальт под собою.  

– Я живу здесь.  

– Где здесь? Прямо на улице?  

– А квартира твоя где?  

Пьяный махнул рукой и ушёл, дальнейшая его судьба Стаса не интересовала. Хоть он и был рождён с добрым и храбрым сердцем, но подобные люди не ценят добра, воспринимая его как данность и создавая проблемы не только себе, но и окружающим ради привлечения внимания.  

Шаткой походкой прохожий растворился в темноте, и от этого зрелища Стасу стало немного грустно, поэтому он решил пойти домой. От мысли о том, что завтра он снова встретиться с "Тюльпановым садом", он взбодрился.  

Ключ с щелчком провернулся в замочной скважине. Стас быстро проскочил в свою комнату в надежде никого не заметить. Он подумал о том, что неплохо было бы поесть перед сном, но желание никого не видеть победило, поэтому он остался в постели. Он выключил свет, и сладкая темнота стала поглощать его.  

Проснувшись, Стас бодро начал свой привычный рабочий день. Завтрак, парк, люди, "Тюльпанов сад", Михалыч, диалог, одиночество, подключение.  

Из воспоминаний Стаса  

Уровень 3, Сервер "Р33"  

Мы сидели за круглым столом, на мне была тяжелая кольчуга с доспехами. Каждый из рыцарей выглядел сурово, а на стене висела ткань с изображением герба, на котором был нарисован ворон. Зал погрузился в тишину, один из рыцарей, который было одет в золотые доспехи с изображением ворона на груди, начал свою речь:  

– Как вы поняли, я собрал вас всех здесь не спроста, произошло нечто ужасное для нашего королевства.  

По залу пошёл гул, рыцарь поднял правую руку, показывая жестом, что он требует тишины. После того как зал утих, он продолжил:  

– Эльфийска кровь. Она исчезла.  

Круглый стол снова взорвался гулом, люди из зала кричали, что среди них предатель, что голову этого человека нужно повесить на кол, а всю его семью выгнать за стены замка. Рыцарь снова поднял правую руку.  

– По приказу короля, вы, присутствующее здесь рыцари, должны найти утрату немедленно. Тот, кто вернёт эльфийскую кровь, получит статус дворянина и признание короля.  

И снова гул, один из рыцарей с красивым и смелым лицом поднялся со стула и спросил у мужчины в золотых доспехах:  

– Какие зацепки мы имеем на данный момент? Мы знаем хоть что-то?  

– Стражу убили сегодня ночью, их обнаружили при смене караула, к сожалению, пропажу обнаружить удалось не сразу, в хранилище лежало золото и куча ценных книг, но преступник забрал только эльфийскую кровь.  

– Значит ли это, что он связан с колдунами или алхимиками? Возможно, первыми из подозреваемых должны быть те, кто мог бы сделать заказ на подобное?  

– Это уж решать только вам. Есть ещё вопросы?  

– У меня вопрос только один. Каким оружием была убита стража?  

– Два стражника были убиты выстрелом из арбалета, каждая из стрел пронзила им сердце.  

– Ясно, – мужчина в золотых доспехах обратился ко всем:  

– Рыцари, за работу, не подведите короля, наше королевство в опасности. Вонзите в неприятеля мечи, если вам есть за что сражаться.  

Круглый стол разошёлся, я видел на лицах рыцарей возмущение.  

Я вошел в замок, который был сделан из холодного серого камня. В замке пахло сыростью, на голых стенах были вывешены ткани с изображением ворона.  

Моим первым впечатлением было полнейшее отсутствие уюта. В некоторых местах горели факелы, издавая запах смолы. Я выглянул в окно во двор и решил, что первым делом нужно ознакомиться с тем, какие люди населяют этот замок, что здесь вообще происходит и что собственно такое "Эльфийская кровь", о которой нам рассказывал рыцарь в золотых доспехах. Я стал спускаться по неказистым каменным ступеням, чтобы выйти на улицу. Люди, которые встречались мне на пути, кланялись мне, а я кланялся им в ответ. Мне казалось, что в людях просыпается испуг при виде меня.  

Замок был огромен, как лабиринт, но спрашивать у людей, куда мне идти, мне не позволила гордость. Спустя несколько минут блужданий я всё-таки был награждён за свои старания и нашел выход на улицу. Первое, что привлекло моё внимание, это привязанный верёвкой к столбу Грифон. Его мощные крылья меня заворожили, он был абсолютно спокоен и провожал идущих мимо него людей взглядом. Крестьяне носили одежду из грубой коричневой ткани, которая, на первый взгляд, напоминала мешок из-под картошки. Ни один взрослый человек не улыбался, только дети, которые весело что-то кричали и путались под ногами. Я решил подойти и погладить грифона, как вдруг ко мне подошёл рыцарь, которого я видел за круглым столом. Тот самый, с молодым и смелым лицом.  

Он указал мне взглядом на грифона:  

– Нравится?  

– Ещё бы.  

Он подошёл и погладил его по голове.  

– Сегодня я предлагал рыцарям разделиться, чтобы побыстрее выполнить задание.  

– Как я понимаю, Вам отказали?  

– Каждый хочет славы и богатств, поэтому и них есть предрасположенность к своему чутью и к тому, чтобы не доверять никому, кроме себя.  

– А у Вас разве другие приоритеты?  

– Мой главный приоритет – это служение королю и защита моего королевства от неприятелей. Для рыцаря важна лишь честь и подвиги, которые войдут в историю, а деньги – это лишь временная потеха.  

– У вас есть подозреваемые?  

– у меня? Есть. Но для вас эта информация недоступна. К сожалению, мы поставлены в такие условия на данный момент, чтобы не сражаться плечом к плечу.  

– Понимаю.  

Звуки из паба доносились прямо на улицу, я слышал, как внутри билась посуда, кто-то громко смеялся и на секунду я задумался, стоит ли мне вообще туда заходить. Когда я вошел внутрь, то увидел человека, который стоял на столе, а все остальные люди расселись вокруг него с деревянными чашками, в которых был налит эль. Этот человек разговаривал стихами.  

Эльфийская кровь исчезла из замка  

Все рыцари будто ушли на покой  

Король наш стал старый, как старая ранка  

Мы пили, плясали под яркой звездой  

Все рыцари будто забыли о главном  

Забыли о замке, забыли про долг  

Нужны им лишь слава и строй феодальный  

Им нужно делить нас как сочный пирог  

Мы будем плясать на весенних тюльпанах  

Я буду дарить сам себя королю  

Мы строим заборы на крови и ранах  

Мы строим заборы, я их исцелю  

Пьяная толпа стала аплодировать, а поет в ответ стал глубоко кланяться. Когда кто-то увидел, что я в доспехах, толпа ту же повернулась, затихла и стала смотреть на меня. Бармен сказал мне:  

– Парень, сюда с оружием нельзя.  

По заведению пошел шёпот "Смотрите, рыцарь, реальный, из замка".  

– Оружия у меня с собой нет.  

– Чего ты хочешь?  

Я чувствовал их неприязнь. В этом месте мне были явно не рады, видимо, потому, что я был рыцарем. Этот паб был "для своих".  

– Я хотел просто выпить чего-нибудь.  

– Разве вам в замке не наливают вино? Чего же Вы будете пить наше пойло для простолюдинов? Не думаю, что подобным рыцари празднуют свои победы.  

– Ну для того, чтобы отпраздновать победу, для начала нужно победить. Налей мне чего нибудь.  

Я кинул ему серебряную монету на стол. Бармен посмотрел на меня с презрением, но потом все-таки налил мне эль в деревянную кружку. Я присел за столик и чтобы нарушить неудобную тишину спросил:  

– Значит, про эльфийскую кровь уже всем известно? Какие новости?  

Бармен, протирая стакан, косо на меня поглядывал.  

– Информация стоит денег.  

Я положил перед ним ещё две серебряные монеты.  

– Этого достаточно?  

– Насколько мне известно, это был заказ короля Люция из соседнего деревянного замка. Эти варвары уже совсем озверели, раньше они были необразованными кочевниками, а сейчас крадут наших женщин и практикуют магию.  

– Так почему же мы не можем поставить этих чертовых кочевников на место?  

Паб засмеялся.  

– А ты в каком государстве живешь? Это замок уже несколько поколений живёт по принципу "Не пойман, не вор". Вот только ваш долг как рыцаря эти принципы охранять.  

– Каждый делает свою работу. Лично вы наливаете людям алкоголь, от которого они дуреют или идут на преступления. Кто из нас для общества делает большее зло?  

В это раз паб загудел.  

– А язык у тебя подвешен, парень, – он поставил передо мной еще одну деревянную кружку.  

– За счёт заведения. Я советую сходить в ближайший паб и пообщаться с местными. Королевство всегда плодится слухами, а уж особенно в таких местах. Люди любят болтать о чем попало после третей кружки эля.  

– Спасибо за идею.  

– Не за что.  

Накал обстановки стал снижаться, я стал терять бдительность из-за того, что мне показалось, что меня уже не сверлят взглядом, как раньше. Бармен спросил у меня:  

– А чего это только я тут перед тобой распинаюсь, может, и ты мне чего интересного расскажешь?  

– Но ты ведь мне за это не платишь, верно?  

– Ну как сказать, ведь налоги, что мы платим, куда-то ведь идут?  

– Я бы и рад что-нибудь рассказать, да вот мне самому, видимо, известно не намного больше, чем вам. Всё, что я точно знаю, так это то, что должен найти эльфийскую кровь как можно скорее.  

– А почему это так важно? Какую роль она играет для нашего государства в целом?  

– Я не алхимик. Но мне кажется, это удар по авторитету нашего королевства, или я не прав?  

– Лично я к этому никакого отношения не имею, как и желания с этим связываться. Допивай свой эль и проваливай, рыцарь.  

Я осушил стакан и подумал о том, что понятия не имею, куда идти дальше. Единственной моей зацепкой на данный момент был замок варваров, против которого я бы вряд ли сделал что-нибудь в одиночку, но выбора у меня не было, поэтому я решил пойти на разведку.  

По улицам гуляли белые уродливые индюки. Для начала мне нужно было раздобыть оружие и транспорт. Мешочек в моем кармане весело звенел серебряными монетами, и я решил, что проблем у меня с этим возникнуть никаких не должно.  

Индюки кричали так, что у меня звенело в ушах. Дети играли в догонялки и издалека я увидел то, что мне было нужно. Это была оружейная лавка.  

Продавец был суровым. Шрам на его лице говорил, что с оружием он явно на «ты». Его огромные руки внушали силу и страх и последнее, чего мне хотелось бы, это вступить в заварушку с подобным человеком в одном из местных пабов. Несмотря на суровость, он сразу же мне улыбнулся, предвкушая заработанные на мне деньги.  

– Чем могу помочь рыцарю?  

Его улыбка показалась мне искренней, этот огромный парень был явно фанат своего дела.  

– Мне нужно то оружие, на которое я смогу положиться в бою.  

На его прилавке было всё, начиная от острой, как бритва, японской катаны и заканчивая метательными ножами и стрелами для арбалета.  

– Владыка оружия – человек, и в бою воин может надеяться лишь на себя самого. Оружием может служить как тупой камень, так и острое, как лезвие, слово.  

– У меня есть задание государственной важности.  

Он опять мне широко и вежливо улыбнулся.  

– Эльфийская кровь?  

– Что вы об этом знаете?  

– Лично я ничего, это всего лишь слухи от странников, которые пожаловали в мою лавку.  

– Для меня каждая информация на данный момент может служить зацепкой.  

– Зацепкой? Я потомственный кузнец в четвертом поколении, работаю руками, а не головой, но даже у меня назрел вопрос. Вы вообще знаете, что ищете?  

– Что вы имеете в виду?  

– Кто вообще из людей, живущих здесь, видел эльфийскую кровь своими глазами? Вы уверены в том, что то, что вы ищете, может существовать в действительности?  

– В любом случае, у меня нет выбора.  

– Я вижу по Вашим глазам то оружие, которое Вы ищете.  

Кузнец ушел на склад, который находился за прилавком его магазина.  

Я слышал, как звенел метал. Видимо, он перебирал там мечи. Потом звук и вовсе пропал на пару минут, да так, что я даже испугался, что кузнец обо мне забыл. Он вынес мне короткий меч и два метательных ножа. Кузнец смотрел на них с восхищением:  

– Поверьте мне, это оружие недооценивают. Рыцарям нравятся огромные громоздкие мечи, видимо, с подобным оружием они чувствуют себя мужественней. Но есть одно неоспоримое правило, которому научил меня мой отец. Чем меньше длина клинка, тем лучше ты им владеешь.  

Я взял в свою руку меч. На рукоятке была изображена голова ворона. Клинок после прикосновения к нему звенел, будто натянутая струна. Меч был до ужаса острый, казалось, что им можно было разрезать падающий с дерева листок. Также к нему в комплекте шли деревянные ножны, обтянутые черной кожей, на которой было изображено перо ворона.  

– С первого взгляда он не внушает доверия.  

– Если хотите, я не против поискать Вам что-нибудь другое.  

– Для начала покажи мне ножи, что остались.  

Кузнец снова мне улыбнулся, казалось, что рассказы об оружии делали его счастливым.  

– Это метательные ножи, они сбалансированы так, что всегда попадают острием клинка прямо в цель.  

– Как это может быть?  

– Мастерство, которое передаётся из поколения в поколение. Не верите? Попробуйте сами.  

Он указал пальцем на висящий деревянный пятак, который, судя по всему, использовался в этом заведении в качестве мишени. Я взял в руку нож, который, по сути, являлся уменьшенной версией меча, и метнул его в цель что есть силы. Тот сразу же встрял, как влитой. Я почувствовал в своих руках власть, почувствовал, что это, вероятно, именно то, что я искал.  

– Я возьму их. Сколько с меня?  

– Для рыцаря это подарок.  

Я удивился и почувствовал в этом подвох. Казалось, что в этом суровом месте ничего не бывает даром, а уж тем более такое дорогое оружие. Вероятно, мне дают его в долг, который впоследствии я должен буду искупить перед кузнецом. Я положил на прилавок пять серебряных монет и ушёл. Я понятия не имел, что в этом королевстве можно купить за эти деньги, но всем своим сердцем я надеялся, что не обидел кузнеца. Вооружившись и выйдя на улицу я увидел, что тучи стали темнее. Мне пришла в голову мысль, что стоит найти себе транспорт. Пешком рыцарю ходить было не подобающе, да и расстояния, которые мне следовало преодолеть, были немалыми. Первое, что пришло мне в голову, это грифон. С ним бы я чувствовал себя в безопасности, но его еще было нужно раздобыть, поэтому для начала я решил взять коня. Было бы правильно вернуться к кузнецу и спросить, где я могу найти конюшню, как вдруг я увидел рыцаря, который ехал верхом на мощном коне в доспехах, а рядом с собой вел еще одного коня. Этот конь больше был похож не на боевого, а на обычного деревенского трудягу. Я подошел поближе, чтобы заговорить.  

– Добрый день.  

Он поклонился мне в ответ, и я продолжил:  

– Чей этот прекрасный конь?  

– Деревенские отказываются платить дань королю, пришлось забрать этого жеребца в качестве компенсации.  

– И куда же Вы его ведёте?  

– В царскую конюшню, куда же ещё?  

– Я могу его взять себе под свою ответственность?  

– Вы, как рыцарь, можете брать любых коней из царской конюшни, помимо тех, что принадлежат королю.  

– Так зачем тогда Вы будете тянуть этого жеребца в конюшню, если я могу забрать его прямо сейчас?  

– Так принято для порядка.  

– А если я сам его приведу, но после того, как использую в личных целях?  

Я достал и показал ему пару серебряных монет.  

– Для меня это правило не принципиально, главное, помочь своему брату по оружию.  

Он забрал монеты и внимательно их изучил.  

– Вы же понимаете, что этот конь нужен мне для дела государственной важности.  

– Насчёт этого у меня нет ни тени сомнения.  

Он низко мне поклонился, развернул своего коня и ушел. Я смотрел на коричневого деревенского жеребца. В его взгляде было безразличие, смешанное с грустью, но, возможно, приключения, которые нам предстоят, сделают его немного бодрее.  

Я оседлал коня и стал направляться к выходу. Огромные ворота, сделанные из дерева и железа, были открыты, и люди свободно перемещались за территорию замка по своим делам. Дорога из замка была одна, поэтому для начала я решил идти, куда глядят глаза, и куда ведёт меня конь.  

На полях работали люди, их дети весело махали мне руками. Эльфийская кровь. Что это вообще такое, и почему это так важно? Существует ли она вообще, и есть ли смысл её искать? Возможно, более легким путём было бы найти самого эльфа? Мне предстояло во всём этом разобраться. За полями дорога, идущая вдаль, стала переходить в перекрёсток, там я увидел человека, сидящего на камне. Это был старик с длинной седой бородой, он смотрел в пустоту, облокотившись на палку. Конь шел медленно и плавно, будто мы знали друг друга уже не первый год. А может, он просто насторожился из-за старца, который сидел на перекрестке. Вокруг не было никого, и я решил заговорить с ним, чтобы узнать дорогу.  

– Здравствуйте.  

Старец посмотрел будто сквозь меня. Я повторил своё приветствие ещё раз, но громче, подумав, что сидящий на камне глухой.  

– Кхм, рыцарь.  

– Вы знаете, где здесь владения короля Люция?  

– Короля? А он разве король?  

– Мне нужно его найти.  

– Найти? Ходите вы здесь, что-то затеваете. Не живётся вам спокойно и мирно, как всем остальным. Всё ищете всякие глупости да славу, вот только людям простым ваши приключения во вред.  

– Так как мне его найти?  

– С чего ты взял, что тебе нужно его искать? С чего ты взял, что он не ищет тебя сам?  

– С чего бы ему меня искать? Мы не знакомы с ним лично, да и навряд ли он обо мне наслышан.  

– Люций ищет не конкретно тебя, а герб, под которым ты ходишь и сеешь зло.  

– Но ведь зло может быть и во имя добра, не так ли?  

– Всё вы рыцари знаете лучше других, вот только война, ваши кодексы чести и достоинство стареет. Я видел этого коня раньше, он ведь тебе не принадлежит, не так ли?  

– На данный момент этот конь принадлежит мне.  

– А кому принадлежишь ты?  

Я решил промолчать и не терять больше времени, как вдруг я увидел, что над моей головой пролетел рыцарь на грифоне в сторону замка. Он летел так быстро и с таким упорством, что создавалось впечатление, что что-то случилось. Что-то нехорошее и срочное. Я продолжил свой путь и вскоре увидел за горизонтом дым. Точнее, несколько источников черного едкого дыма. Это был дым войны. Проскакав на коне ещё пару километров вперёд, я увидел черную армию варваров, которая, судя по всему, двигалась на замок. Сначала я хотел вернуться к старцу на перекрёстке и разузнать всю информацию, но потом понял, что потеряю на это много времени, ведь судя по крикам варваров, сейчас важнее была защита замка, а не поиски мифической эльфийской крови. Я попытался подойти к ним как можно ближе, чтобы оценить масштабы их войска, как вдруг я увидел то, что повергло меня в шок.  

Среди войска, которое струйками пускало в небо черный дым, я увидел дракона. Свирепого ящера с крыльями и острыми, как бритва, зубами. В его взгляде была жажда крови. Его размеры завораживали, это было именно то существо, которое вызывало у человека животный страх.  

Я тут же развернул коня и погнал его, что есть силы, в замок. Бородатый старик на перекрёстке всё так же провожал меня в спину безразличным взглядом, будто ему уже давно на всё плевать, а может, так оно и было. Я вспомнил, что рыцарь на грифоне летел по направлению замка, чтобы доложить о наступающем войске. От осознания того, что я могу не успеть и оказаться за закрытыми воротами с наружной стороны замка, у меня по коже шла дрожь. Поэтому я погонял коня, что есть силы.  

Увидев замок на горизонте, а после и разглядев открытые ворота, моя душа запылала огнём. Стражники с вышки сразу начали мне махать руками, чтобы я обратил на них внимание.  

Когда я попал в город, один из воинов в кольчуге и с луком подбежал ко мне и сказал, что всех рыцарей ждёт строчное собрание круглого стола. Я спрыгнул с коня и услышал, как ворота с грохотом стали закрываться. Воин с луком сказал, чтобы я следовал за ним. Все люди куда-то бежали, и подобная суета просто сбивала с ног. Где-то вдалеке я услышал детский плач. Мы побежали. Мой проводник спотыкался, падал и продолжал бежать дальше, пытаясь доставить меня к круглому столу как можно быстрее. В глубине замка перед нами оказалась деревянная дверь, я вошел в неё и тут же услышал крик:  

– Мы должны принять бой, армия надвигается на нас, наши решения должны быть мгновенными.  

В зале за круглым столом помимо рыцарей присутствовали и дворяне, приближенные к королю. Один из них говорил:  

– Мы должны выставить баррикады у стен замка, чтобы замедлить их и не дать возможности карабкаться по стенам.  

Зал одобряющее загудел, а рыцарь в золотых доспехах продолжил:  

– Мы должны вооружить каждого, кто может защищать королевство. Ни в коем случае нельзя жалеть военных ресурсов. Либо мы дадим мгновенный отпор прямо сейчас, либо замок будет в долгой и мучительной осаде.  

Я перебил рыцаря в золотых доспехах и громко, чтобы было слышно каждому из присутствующих в комнате, сказал:  

– Я видел у них дракона, – зал взревел гулом который, ударил мне по ушам, один из дворян спросил у меня:  

– Вы точно уверены в том, что сейчас говорите?  

– Я уверен в том, что мои глаза меня не обманывают.  

– Дракон – это дикое и свободолюбивое животное, которое не будет служить человеку. Это невозможно.  

– Тогда подумайте о том, какой смысл мне сейчас тратить время на ложь вместо того чтобы потратить его на обсуждение тактики боя для защиты королевства?  

Дворянин замолчал. После моих слов все пали духом. Некоторые стали молиться, а некоторые просто бормотали какую ту несуразную чушь перед собой в пустоту. Рыцарь в золотых доспехах сказал:  

– Не падайте духом, братья. Нет такой силы, которую бы мы не преодолели.  

Один из пугливых дворян, который, судя по выражению его лица, уже подумывал сбежать, спросил у него:  

– Что вы предлагаете?  

– Записывайте.  

Дворянин суетливо стал доставать бумагу и перо с чернильницей, рыцарь в золотых доспехах говорил дальше:  

– Мы должны задействовать все имеющиеся на данный момент в королевстве ресурсы. Каждый, кто может работать, должен немедленно отправиться на сооружение баррикад у крепости. Все командиры должны держать свои войска в полной боевой готовности до приказа короля. Увидев войска короля Люция на горизонте, я предлагаю выпустить голодных троллей из темницы, а после беспрерывно накрывать их градом из стрел. Драконом займутся рыцари, которые смогут оседлать благородных королевских грифонов. Когда основные войска неприятеля пройдут баррикады, мы должны будем выпустить им навстречу нашу основную армию. У кого-то есть возражения? – Все отрицательно покачали головами, рыцарь в золотых доспехах продолжил:  

– Тогда чего вы тут, черт побери, сидите? За работу! Я хочу, чтобы этот зал покинули все, кроме тех, кто имеет рыцарский орден.  

Все тут же с шумом, а в некоторых местах и вовсе с грохотом стали покидать комнату, остались лишь люди в доспехах и с оружием.  

– Значит так, братья. Дальнейшая судьба королевства зависит от нас, так не посрамим же наш герб и примем этот бой с честью и достоинством. Мы ответственны за жизни всех этих людей. Пусть это стадо баранов или стая волков, без сильной руки лидера они не значат ничего, и сегодня нам выпала честь стать той сильной рукой, которая даст пощёчину нашему врагу. Братья, да оголим мы наши мечи. Ибо нам есть, что защищать, и есть то, за что не стыдно отдать свои жизни.  

Круглый стол ему зааплодировал, и я вместе с ними. Кто сильнее, стая львов во главе с бараном или стадо баранов во главе со львом? Я верил каждому слову рыцаря в золотых доспехах, в его взгляде была доблесть и правда. Каждое его слово было камнем и, похоже, именно он и являлся тем львом, который может привести стадо баранов к победе. Изощрёнными методами или напролом, с пролитой кровью или без, тут не было времени на размышление, время было лишь для действий. Он стал раздавать всем задания, люди по одному выходили из комнаты. Конкретно мне он сказал, что после того как он закончит, он хочет чтобы я ждал его у королевской конюшни. Я кивнул головой и молча вышел. Замок был холодным и неприветливым, будто склеп. По его коридорам гулял затхлый ветер, обжигающий лицо. Я вышел на улицу и увидел скопление людей. Поэт, забравшись на пару деревянных ящиков, которые, по всей видимости, заменяли ему сцену, читал стихи и веселил народ.  

Война как метель к нам идёт с горизонта  

Мы павшие люди и смысл с нас содран  

Война как те тучи окутают вовсе  

Король наш не Люций, король наш есть солнце  

Мы падали храбро за гордость крестьян  

Да что нам наш замок? Он просто изъян  

Мы сталь из оврага, мы неба цветы  

Мы смелые люди, мы гордость святых  

Закрыты ворота, пускай мы в плену  

Но воины наши есть жизни статут  

Пощёчина будет к пришедшим с мечом  

Мы жизнь отдадим им лишь только с огнём  

Я бурно зааплодировал поэту вместе с толпой, вот только не понял, какие из его строчек были сказаны с сарказмом. Поэт поклонился так низко, что чуть не свалился в толпу, но народ его вовремя подхватил и поставил на место. На фоне надвигающейся войны люди за стенами замка веселились и смеялись. Казалось, что они всё воспринимают как развлечение. Я думал о драконе. Неужели и вправду подобное создание возможно приручить? В голове у меня стал непроизвольно вырисовываться портрет короля Люция, мускулистого варвара со шрамами на лице. Вожака стаи, которому поклоняются даже драконы. После того, что я увидел в метро, его образ меня ничуть не пугал. Всё, чего я на данный момент хотел, так это найти уже эту чёртову конюшню и начать действовать вместо того, что бы просто думать. За круглым столом говорили что-то о троллях в темнице. Видимо, это место таит в себе ещё множество загадок, которые мне предстоит отгадать. Ворота открылись, и толпа людей, хватая под руку всё, что попадётся, будто муравьи двинулись сооружать баррикады. Я, не теряя времени, стал осматриваться, чтобы по возможности найти для себя что-то полезное. Некоторые люди, видя меня в рыцарских доспехах, кланялись мне и я пытался по возможности кланяться им в ответ.  

Королевскую конюшню оказалось найти не так уж и просто, но мне повезло. Вскоре я оказался у места, где должен был встретиться с рыцарем в золотых доспехах. Где-то вдалеке, за каменной стеной замка, я видел тоненькие струйки черного дыма, которые уходили в небо. Но вдруг рядом с собой я увидел его. Ветер развивал его красный плащ, во взгляде черных глаз были решительность и праведный гнев. Правой рукой он держался за рукоятку своего меча.  

– Готов ли ты, во имя своего королевства, в сегодняшнем бою оседлать грифона?  

Я растерялся, не зная, что ответить.  

– А разве у меня есть выбор?  

– Выбор есть всегда, и уж тем более без него я не могу оставить своего брата по оружию.  

– Я готов.  

– Ну, тогда следуй за мной, чего же мы ждём?  

Мы зашли в царскую конюшню, в которой в это время была безумная суета. Боевых коней облачали в доспехи, запрягали их в колесницы и поили из вёдер водой. Я не увидел ни одного человека, который стоял бы без дела. Атмосфера была напряженной и взволнованной. Я сказал:  

– Вообще-то я никогда не летал на грифоне.  

– Всё бывает впервые, главное иметь доброе сердце, чтобы он принял тебя. Они чувствуют добро, также как собаки чувствуют страх.  

– А если он не примет меня, что тогда?  

– Тогда тебе придется отсиживаться в тылу. Я чувствую, что у тебя храброе сердце, поэтому я выбрал именно тебя.  

Мы вышли к помещению, где жили королевские грифоны. В этом месте было тихо и практически безлюдно. Все звуки будто остались в другом мире. Я подошел к одному из грифонов и аккуратно протянул ему руку. Грифон тут же приветливо потянулся мне навстречу. Хлопнула дверь, оборвав столь трогательный для меня момент знакомства с этим гордым и мифическим существом. К нам, запыхавшись, бежал молодой солдат. Подбежав ближе, он упал на колени и стал кланяться нам в ноги. Мы с рыцарем тут же стали его понимать из грязной земли, он молвил заикающимся голосом:  

– Разрешите доложить?  

Рыцарь в золотых доспехах с серьёзным взглядом одобрительно ему кивнул.  

– Враг остаётся на месте по неизвестным для нашей разведки причинам.  

– С каким количеством, по примерным подсчётам, мы имеем дело?  

– Количество на данный момент сосчитать невозможно. К войску постоянно приходят и отходят маленькие и большие группы людей.  

– Значит, разведка плохо старается, раз уж они не могут сосчитать даже примерное их количество, то какой толк от них?  

– И ещё одно, – я видел, как руки солдата дрожали, каждая клетка его тела была пропитана страхом.  

– Ну говори, не затягивай, у нас нет на это времени.  

– С ними видели дракона. По данным разведки, с ними был дракон.  

– Ясно, ты свободен.  

Боец остался стоять на месте, будто вкопанный.  

– Это всё правда? Но разве дракон может служить человеку?  

Рыцарь в золотых доспехах лишь ухмыльнулся.  

– Чего ты боишься, воин? Потерять свою жизнь в мгновение или потерять её, прожив, как собака, в неволе? Бояться нужно не смерти, бояться нужно лишь одного. Оказаться мертвым при жизни. Не существует врага, который непобедим, не существует тех вершин, которых не смог бы покорить человек. Лучший способ одолеть врага – это, в первую очередь, победить себя самого. Жизнь слишком коротка, в ней нет времени для страха, время нам дано лишь только для доблести.  

Молодой парень молча опустил глаза и ушёл. Возможно, для него это звучало как выговор, но это были лучшие слова, которые он мог услышать на данный момент. Он будет благодарен за них, если только преодолеет это испытание.  

Мы остались вдвоем в тишине. Рыцарь в золотых доспехах улыбнулся, он будто сбросил камень с души, высказав то, что думает. Он стал открывать все загоны, в которых стояли грифоны. Выйдя на свободу, они стали обнюхивать нас. Он спросил у меня:  

– Когда, если не сейчас, и кто, если не мы?  

– Кажется, этот юноша был в состоянии шока.  

– Он справится. Скажи мне, неужели ты так же боишься этого чертового дракона, как и все остальные?  

– Иногда я ловлю себя на мысли, что я в этой жизни уже не боюсь ничего.  

– Почему?  

– Наверное, из-за уверенности в том, что за этой жизнью меня ожидает следующая. И может быть человек больше боится испытать чувство тотальной боли, чем потерять свою жизнь.  

– Следующая жизнь? И какой ты её себе представляешь?  

– Спокойной и умиротворённой. Я представляю её той жизнью, в которой мне не придётся причинять боль другому живому существу.  

– Даже если оно причиняет боль тебе или твоим близким?  

Я задумался над его словами.  

– А что, если каждый получает по заслугам?  

– А что, если и нет никакой следующей жизни? Что, если жизнь есть только здесь и сейчас? И высшей мерой доблести есть для человека рискнуть всем и сразу?  

– Ты слишком много говоришь о доблести, неужели это так важно?  

Ко мне вплотную подошел грифон, и я обнял его за шею. Тот в свою очередь положил мне свою голову на плечо. Рыцарь в золотых доспехах молвил:  

– Он твой, парень.  

Грифоны были со мной ласковы и приветливы. Я чувствовал, что эти существа излучают добро.  

Рыцарь позвал людей, которые начали готовить грифонов к бою, а затем подошёл ко мне и сказал:  

– Мы не имеем права сдать замок.  

– Я слышал за круглым столом о троллях в темнице. Что всё это значит?  

– Банальная военная тайна. Тролли глупы и агрессивны, но при этом обладают огромной мышечной массой. Когда мы выпустим их к врагу, то они станут крошить всё на своём пути.  

– Как они оказались здесь?  

– Наши специалисты не сидят без дела. Мы вылавливаем их в лесу, кормим снотворным, а затем связанными доставляем их в темницу, где держим в голоде на случай обстоятельств, таких как сегодня.  

– Народ знает об этом?  

Он засмеялся.  

– Народу лучше не знать ничего. Какой толк от этого? Народ нужно развлекать, им нужен хлеб, зрелища и иллюзорное чувство безопасности. Свобода для масс как алкоголь, чем больше её глотнёшь, тем больше в последствии хочется.  

– А что же тогда есть истинная свобода?  

– Не знаю. Да и никто не знает. Возможно, истинная свобода – это смерть. Но лишь та смерть, которая имела некий смысл, смерть, на которую никто бы и никогда не отважился, кроме того человека, которого впоследствии народ будет назвать героем.  

Молодые парни запрягали для нас сёдла, а я все не мог налюбоваться этими гордыми созданиями. Вероятно, они были лучшим, что я встречал в своей жизни.  

– Кто ещё полетит с нами?  

– Никто. Только ты и я.  

– Почему?  

Он пожал плечами.  

– Военная тайна, секретный план эвакуации семьи короля на случай, если что-то пойдет не так.  

– А что может пойти не так?  

– Не знаю. Например, предательство. От этого каприза судьбы ведь никто и никогда не застрахован.  

Наших грифонов повели на улицу. Я волновался из-за вероятности сделать что-нибудь не так. Но любопытство преодолевает любые страхи. Мы вышли на улицу, нас тут же окружила толпа зевак. Дети стали махать нам руками. Всё произошло неожиданно. Я почувствовал мощный толчок, а после того как грифон расправил крылья, меня вжало в седло с такой силой, что я ухватился за то, что увидел первым. Мы стали набирать скорость, вжимать в седло стало сильнее, но я уже почувствовал себя относительно безопасно. Внизу я увидел отдаляющийся замок и людей, которые с восторгом наблюдали редкое зрелище.  

Рыцарь в золотых доспехах летел первый и вёл меня за собой. Мы стремительно набирали высоту, и я чувствовал себя всемогущим. Наверное, страх отступает тогда, когда видишь перед сбой цель. Грифоны перекрикивались, облака становились всё ближе. Почему-то я вспомнил хитрое лицо бармена из паба. Что это, черт возьми, за жидкость такая, "Эльфийская кровь"? Неужели она имеет такое значение для королевства? Абсурд. Мы приближались к войскам короля Люция, грифоны стали снижать высоту и я мог рассмотреть его войско совсем близко. Большинство варваров были одеты в кожи животных, лишь у некоторых были кольчуги или шлемы, которые они забирали себе как трофей. Из оружия у воинов в приоритете были копья или даже молоты, которые были сделаны из палок и камня. Мечи были лишь у избранных. Я видел, как армия Люция движется в сторону замка.  

Возле стен замка в это время насыпали баррикады из подручных средств, оставляя для врага короткий проход, в котором, по плану рыцаря в золотых доспехах, они должны были встретиться с голодными троллями. Я подумал, что это отличный план и подобная тактика подарит нам немного времени.  

Наши грифоны снова следовали в сторону замка, мы приземлились на место прохода, вокруг нас активно шло строительство. Я спрыгнул с седла и стал свидетелем конфликта строителей, который вот-вот должен был перерасти в драку.  

– Да какой в этом смысл, когда тут всё сделано из дерева? Одно дыхание дракона, и все наши труды сгорят за полчаса, нас просто эксплуатируют!  

– А ты предлагаешь всё бросить, просто поверив слухам? Да тебя уже победили, если ты начал паниковать.  

– Это не слухи, а данные разведки. Данные разведки, понимаешь? Ты хочешь сказать, что они там шутки шутят? И если им нельзя доверять, то кому тогда вообще можно?  

– Вот ты кого-то лично знаешь из разведки? Нет? Тогда откуда, скажи мне, пожалуйста, у тебя такие данные?  

– А ты дальше своего носа не видишь, тебе сейчас любую глупость скажи, и ты пойдешь пахать бесплатно.  

– Значит, ты хочешь сказать, что я тупой?  

– Именно это я и хочу сказать.  

Толпа строителей разделилась на два лагеря, дело уже стало попахивать массовой дракой.  

Рыцарь в золотых доспехах достал из ножен меч и шагнул в центр конфликта. Он ударил человека, который говорил про дракона, рукояткой меча в лицо, и работники, которые были готовы кинуться друг на друга, разбежались, будто тараканы. Я решил, что сейчас последует речь о доблести и чести, о трусости и предательстве, но после того, как толпа затихла, рыцарь молча пошёл дальше, на ходу засовывая нож в ножны. Оседлав грифона, он сказал:  

– Полетели, у нас мало времени.  

Я запрыгнул на грифона, и он тут же взлетел, следуя за рыцарем в золотых доспехах. Обернувшись назад и увидев, что строители дружно снова принялись за дело, я вдруг осознал, что уладить подобный конфликт грубой силой, оказывается, иногда лучший выход. Когда нет времени на разговоры, на помощь приходят решительные действия. Приземлившись в замке и привязав грифонов к столбам, мы последовали в темницу, где троллей заковывали в цепи, чтобы вывести из крепости. Запах, который здесь стоял, нельзя описать никакими словами. Тролли были свирепыми и злыми. Их глаза были залиты ненавистью и кровью, и на минуту мне стало их жаль, но мой компаньон утешил меня фразой, что в естественной среде обитания они ведут себя также, и не стоит их жалеть. Сколько невинных детей, затерявшихся в лесу, они разорвали на части или съели живьём. Зрелище, которое я наблюдал в темнице, можно было бы сравнить со скотобойней. Повсюду была кровь, крики и стоны. Стоны живых существ. Может, наша сущность в другом? Может, так думаю только я, а не все остальные? Я вспомнил слова старца, которого я встретил на перекрёстке, вспомнил Удава, который пал смертью храбрых, вспомнил Лолу и её большие глаза, в которых вместилась вся необъятная грусть гигантского мегаполиса. Получается, каждая из жизней прекрасна, но лишь после осознания, что кроме неё у живущего нет ничего.  

Я не испытывал ни страха, ни ненависти. Возможно, человек самые неожиданные и экстремальные ситуации в своей жизни воспринимает как данность, а их анализ производит лишь потом. Через время, наедине с собой, он взвешивает свои моральные принципы, систему ценностей, которая дана ему в наследство от родителей, и решает, правильную ли он жизнь прожил. И что такое правильная жизнь? Ответы порождают лишь вопросы...  

Рыцарь в золотых доспехах сказал мне, что всё идёт по плану. Я же спросил, какие проблемы могут у нас возникнуть.  

– Война есть ничто иное как битва интеллектов, руководящих ею. Мы лишь можем представить её будто бы шахматную партию. Выиграет тот, кто думает на шаг вперёд.  

– А если Люций думает на два шага вперёд?  

– Зная его, у него есть лишь одно преимущество – грубая сила.  

– Разве вы знакомы?  

– Я никогда не видел его лица. В этом королевстве никто и никогда не видел его лица. Мы можем анализировать его как личность лишь по его поступкам.  

– И даже король не видел его лица?  

– Никто и никогда. О чем можно договориться с варваром?  

– Понятия не имею. Например, о мире.  

– Не может быть мира среди людей, которые обладают властью. Власть пьянит человека, она как огромный балласт, который затмевает рассудок. Затмевает настолько, что в нашем огромном и непредсказуемом мире для человека, обладающего властью, нет больше ничего, кроме его собственного эго.  

Мы вышли на улицу и снова оседлали гордых грифонов. Рыцарь спросил у меня:  

– Ты готов действовать?  

– Вместе и до конца.  

Рыцарь в золотых доспехах в ответ мне понимающе кивнул.  

– Вместе и до конца.  

Мы взлетели, и я видел, как народ стали разгонять, формируя проход для троллей. Это зрелище было бы лишним для их глаз. Агрессивные и ужасно воняющие тролли, закованные в цепи, не могли вызвать ничего, кроме чувства сострадания. По крайней мере, у меня. Рабочие, которые возводили баррикады, стали массово возвращаться в крепость. Армия Люция была на подходе. Мы подлетели к ним насколько близко, что я клянусь, что мог рассмотреть лицо практически каждого. Они были будто огромной лужей, которая вот-вот должна была затопить королевство. Мы полетели назад. Мы должны были дать знак, когда выпускать разъярённую толпу закованных в цепи.  

Я подумал о том, что грифоны практически ничем не отличаются от коней, разве что тем, что с коня падать не смертельно, а вот выпав из седла грифона, можно расшибиться в лепёшку. Не спасло бы даже падение в воду. Но сейчас об этом хотелось думать в последнюю очередь.  

Мы вернулись и сели на смотровую площадку крепости. Оттуда стало видно, как уже последние группы людей, которые строили баррикады, стали заходить в крепость. Гражданских сразу же разгоняли военные, чтобы дать проход троллям, аргументируя это тем, что на данный момент находиться здесь небезопасно.  

Тролли напоминали мне огромных горилл, вот только они были намного агрессивнее и тупее. В их глазах отсутствовал здравый смысл, там были лишь ненависть, злость и жажда крови.  

Я стоял возле грифона на смотровой башне и смотрел, как двигалась к нам из-за горизонта. Рыцарь в золотых доспехах сохранял спокойствие, всё было готово, поэтому всё внимание было лишь в одну сторону и никуда больше. Выждав самый подходящий момент, он дал знак рукой, развязав войну. Озверевшие тролли бежали к проходу у баррикад, в который уже начала входить армия Люция. Рыцарь в золотых доспехах приказал занять лучникам оборону и уничтожать всех врагов, как только они подойдут к замку на расстояние выстрела из лука. Мы оседлали грифонов.  

– И как тебе это всё?  

– Скорее грустно, чем весело.  

– Понимаю. Может, веселье начнется после победы.  

– Но разве цена победы не будет добавлять грусти?  

– У всего есть цена. Даже у того, чтобы открыть глаза утром или у того, чтобы напиться из колодца. Главное – это осознание того, что мы дарим людям больше добра, чем зла. Возможно, лишь от этой мысли человек может спокойно спать.  

– А о чем ты думаешь перед сном?  

– О войне. Эти мысли меня преследуют. Тот, кто видел ужас войны, не сможет думать перед сном ни о чем больше.  

– Думаешь, мы убережем крепость от осады?  

– Для начала нам нужно заняться драконом. Пока он жив, он держит нас всех в опасности, так как может поджечь город изнутри.  

– И что же нам делать?  

– Сражаться.  

Его грифон взлетел, и мой тут же рванул за ним.  

Тролли приближались к проходу баррикад, как и армия Люция. Команда была дана идеально, план сработал, и всё, что нам оставалось, это оценить конечный результат схватки.  

Я подумал о том, что странно, что сам король не наблюдает за исходом битвы. Или он находится в месте, где его не достать, или уверен в победе. В любом случае, конкретно передо мной задача стояла непростая. Грифон рванул так резко вперёд, что ветер задувал мне в глаза и не давал практически ничего видеть.  

Одной рукой я держался за седло, а второй вытирал слёзы. Сфокусировав взгляд на узкий проход, я увидел, что там началась настоящая бойня. Некоторые из солдат Люция пытались перелезть баррикады, но те в свою очередь были построены на быструю руку и из чего попало, поэтому просто рушились под ногами тех, кто пытался их обойти, а в худшем случае еще и приваливали горой хлама сверху. Это был именно тот момент, когда я ожидал схватки с драконом, но его нигде не было видно, в небе парили только мы.  

Как ни крути, но количества троллей было недостаточно для того, чтобы сдержать ту черную тучу, которая стремилась к замку. Но мы выиграли немного времени, и это была маленькая, но уже победа. Рыцарь в золотых доспехах свернул к замку, и я стремительно повернул за ним. Мой грифон начал снижать высоту, я тут же смекнул, что к чему, и вырвав меч из ножен сразу же снёс голову бородатому варвару.  

Мы сели на смотровую башню. Рыцарь в золотых доспехах нервничал, я увидел его впервые столь обеспокоенным за всё время. Он стал ходить по площадке, разговаривая с самим собой:  

– В чем его план? Не может же он быть таким глупым.  

– А в чем, собственно, глупость?  

– Это то, что называют затишьем перед бурей. Уж не знаю, насколько я прав, но судя по тому, что я только что увидел, эти воины просто мясо, выброшенное на растерзание для отвлечения внимания.  

– То есть нам стоит ожидать ножа в спину?  

– Где чертов дракон? Почему он исчез из виду?  

– Может быть, мы просто его переоцениваем?  

– Нет, человек, который способен собрать такую армию, может быть только недооценён. Не думаю, что хоть кто-то в здравом смысле был бы способен пойти на подобные риски, имея глупый план прорваться напролом.  

Я смотрел на то, как тролли были взяты в окружение, и их остатки не имели никакого преимущества над армией Люция. Какой ход будет следующим? Тогда я ещё и понятия не имел, на что способен злой гений.  

Тролли были поражены, но армия остановилась перед проходом и не шла дальше. Я спросил у рыцаря в золотых доспехах:  

– Что они делают?  

– Люций пытается поставить нам мат.  

– Но каким образом?  

– Если в этой армии нет дракона, который является их главной силой, то это просто массовка.  

– И что это значит?  

– Это значит то, что он отвлекает наше внимание и нам нужно быть начеку.  

– Что мы можем предпринять?  

Он посмотрел в небо, с которого стал моросить дождь.  

– Если они не идут к нам, то мы должны выпустить армию им навстречу.  

– Но это же абсурд, зачем нам рисковать войсками, которые могут защищать крепость изнутри с наименьшими потерями.  

– Возможно, нам стоит делать то, чего от нас не ждут.  

Рыцарь в золотых доспехах дал команду готовить армию к наступлению.  

– Разве не король должен принимать подобные решения?  

– А кто его знает, на что он сейчас способен вообще.  

– Но это же не повод...  

Он перебил меня:  

– В наших руках судьба королевства, у нас нет времени на размышления, у нас есть время только для действий.  

В этот момент я подумал, что рыцарь в золотых доспехах, возможно, не тот, за кого себя выдает, но тут же отрёкся от этой мысли, осознав, что, по сути, в этом мире мне больше некому доверять.  

Дождь усилился, армия королевства стала выходить за границы крепости.  

Почва превратилась в грязь. Тысячи живых существ, которые имеют семьи, мысли, мечты выстроились друг перед другом и были готовы отнять жизни таких же живых, ради амбиций одного человека.  

Рыцарь в золотых доспехах попросил меня остаться на смотровой башне, а сам оседлал грифона и сел впереди армии королевства. Косой дождь заливал мне глаза. Вдруг я увидел, как со стороны армии Люция навстречу тысячной армии бежит одинокий человек. Будто самоубийца, он стремился добраться к армии противника как можно быстрее. Протерев глаза, я увидел, что этим человеком была девушка, и она была без оружия. Девушка была хрупкой и беззащитной, и никак не напоминала варварку, а скорее пленницу из королевской семьи. Добежав до армии, она стала о чем-то говорить с рыцарем в золотых доспехах. Тот отдал приказ армии расступиться, обосновав это тем, что девушка была послана в крепость для переговоров. Армия дала ей проход, а я сел, чтобы встретить её у входа. Она была босой, с длинной черной косой, большими испуганными глазами и в платье из шелка, которое промокло до нитки из-за дождя. Я подумал, что нужно обыскать её для безопасности, но напуганная девушка выглядела насколько жалко, что совесть не позволила бы сделать это даже прожженному цинику.  

Подняв вверх правую руку, я отдал команду открыть перед ней ворота. Будто не замечая меня, она вбежала в крепость. Навстречу ей тут же вышли воины с копьями, в целях безопасности она держали дистанцию, давая понять, что дальше она не пройдет. За воинами, охранявшими крепость, выстроились дворяне, а за ними, несмотря на ливень, стали собираться зеваки. Напуганная девушка, увидев перед собой такую толпу, собралась с духом и что есть сил закричала:  

– Ваш король мёртв, вам больше нечего защищать. Примите власть Люция, и война будет окончена.  

Народ зашумел, и я тут же подумал, что это и есть та самая ловушка, которую ожидали от Люция. Но один из дворян признался, что это правда.  

Я увидел, как в крепость хотят зайти три вооруженных варвара. Оседлав грифона, я рванул им навстречу. Первому из них грифон тут же вонзил свои когти в глаза, но, потеряв равновесие, он скинул меня на землю. Я достал нож и метнул его противнику в грудь. Оглянувшись, я увидел, как мой верный грифон вместе с солдатом армии Люция покатился по грязи кувырком. Оголив лезвие своего клинка, я увидел безумные глаза моего противника. Я машинально сделал пару шагов назад, возможно, чтобы выиграть время. Воин шел напролом, явно не жалея своей жизни. Ударом молота он сломал мой меч и свалил меня на землю. Лежа на спине и смотря на затянутое черными, как дым от резины, тучами небо я думал лишь о том, что игра вот-вот будет окончена, смысл бороться. Огромный двухметровый варвар взамахнул молотом над моей головой, чтобы рассечь ее, как арбуз. И вдруг летящий с визгом грифон сбил его с ног. Достав метательный нож, я вонзил его здоровяку в шею. По моим рукам потекла теплая кровь, в его глазах угасала жизнь, а молот был в крови. Увидев грифона, я тут же оседлал моего верного друга, и мы рванули в крепость. Девушка кричала:  

– Прийдёт к вам Люций, так примите же его власть с почестью и уважением.  

Народ рыдал от страха. Дворяне стояли, опустив глаза вниз, и строили из себя жертв ситуации. Дождь превращал почву в грязь. Как целая армия могла пропустить этих троих? Почему они стоят без дела? Для меня это было загадкой. Появилась мысль, что это план рыцаря в золотых доспехах, но в действительности всё оказалось по-другому.  

Подняв голову, я увидел летящего в сторону замка дракона. Девушка всё еще кричала:  

– Да примите же вы власть Люция.  

Повернув голову, я увидел за собой знакомое лицо. Это был тот самый молодой парень, с которым мы общались в конюшне. Он находился в состоянии шока и дрожал. Я подбежал к нему и стал требовать, чтобы он отдал мне свой меч, но он просто смотрел в небо и бормотал себе что-то под нос, что-то, что напоминало мне молитву. Я забрал его меч и, оседлав грифона, рванул дракону навстречу.  

Всё моё нутро опьянила ненависть. Дождь, будто битое стекло, рассекал моё лицо. Схватив меч в правую руку, я летел навстречу неприятелю. И тут я увидел его. Люций. Он не был тем, каким я себе его представлял. Вместо мускулистого варвара мне навстречу, оседлав дракона, летел длинноволосый худощавый блондин. В правой руке он держал посох, на конце которого была стеклянная сфера. Я приготовился нанести удар, как вдруг Люций с невозмутимым лицом выпустил из стеклянной сферы молнию, которая попала в моего грифона. Грифон потерял сознание, и мы стали падать камнем вниз. Придя в себя, я увидел, что грифон лежит замертво, я потерял свой меч, а в нескольких метрах от меня пролетел рыцарь в золотых доспехах. Я похромал по направлению к замку, и какое же было мое удивление, когда я увидел, что Рыцарь в золотых доспехах пал перед Люцием на колени. Будто бы во сне я пробирался к центру событий, но успел услышать его фразу:  

– Повелитель, теперь эти владения принадлежат Вам.  

Я потерялся в толпе и присел на ближайшую лавку. Никому и никогда не желал бы я испытать то чувство, что ты остался один. Бороться было бессмысленно. В моей голове постепенно сложился пазл. "Эльфийская кровь" была средством для отвлечения внимания народа. Все это лишь заговор. Заговор дворян и рыцарей против короля, которого убрали под шум суеты. И тот, кто больше всех рассказывает о верности и доблести, в последствии оказывается предателем Родины, честью которой он прикрывает свои гадкие дела.  

А в чем человеческая сущность? Может, человек не любит никого, кроме себя самого, и никогда не сможет полюбить? Может, все эти громкие слова о больших победах есть ни что иное, как игра на публику, чтобы завуалировать свою слабость?  

Дождь прекратился, но вся грязь была не снаружи меня, а внутри. Я продолжал смотреть в пустоту. Если ли повод кому-либо доверять? Я снова вспомнил об Удаве, и по моим щёкам непроизвольно покатились слёзы.  

Весь наш мир построен на обмане, но в первую очередь мы обманываем самих себя. Доблестью и честью прикрывается выгода и нажива. И лишь святые могут сделать для мира что-нибудь безвозмездно.  

Тучи, наконец, разошлись, и меня согрело солнце. Люди стали выходить из домов, а я всё так же сидел на лавке. Вдруг, после того как на главной площади собралось много людей, пьяный поэт, вышедший из-за угла, прокричал свой стих:  

Грифоны, охраняя замок  

Прям в море крови ринут  

Пусть трупы павших за идею  

Прямо в землю скинут  

И средством ржавого клинка  

Пускай ударом в спину  

Железная рука ломает  

Идолов из глины  

Вели кураж при штурме крепости  

Местных нахалов  

Мы потеряли короля  

Чтоб не забыть о главном  

Били их у баррикад  

Где пили за храбрость напавших  

Пусть смерть таится по углам  

Ведь жизнь нас ожидает там же.  

Глава 7  

Отключившись от сервера, Стас упал на платформу и почувствовал, что он полностью истощён. Всё его тело болело, а мозги будто превратились в кисель. Всё, чего он сейчас хотел, это спать. Глянув в окно "Тюльпанового сада", он пришел в ужас. За окном стоял ясный и солнечный день! Скинув с себя оборудование, он тут же побежал к часам, но увидев, что он опаздывает всего лишь на полчаса, немного успокоился. Хотя мысль о том, что прямо сейчас Андрей ждёт его под дверью маяка, заставляла спешить и нервничать.  

Он убрал платформу и побросал все свои пожитки в рюкзак, когда услышал, как Андрей с яростью тарабанит в дверь. Голову затуманивала мысль "Чертов таймер меня подвёл, этой платформе нельзя доверять, она неисправна. Хоть бы всё обошлось, если в этом мире есть справедливость и правда, то пусть мне всё сойдёт с рук".  

– Стас, черт возьми. Что происходит? Я уже и не знаю, что думать. Или скорую с милицией вызывать, или самому дверь выбить.  

– Извини, Андрей, уснул.  

– А будильник тебе зачем?  

– Понятия не имею, что произошло, но я реально не услышал будильник.  

– Я понимаю, что с каждым может случиться, но это несерьёзно. Я тебя час под дверью жду, понимаешь? Я никому об этом рассказывать не буду, просто будь в следующий раз повнимательней, хорошо?  

– Хорошо.  

Он отдал Андрею ключи, и тот с недовольным лицом, цокая бутылками в сумке, пошел в "Тюльпанов сад".  

Стас стал вспоминать, все ли он убрал или оставил за собой следы. В любом случае, в этот раз всё сошло ему с рук, но информация о том, что таймер на платформе барахлит, ввела его в уныние. Теперь подключение к серверу стало небезопасным. В его голове появилась мысль о том, что это был последний раз, это занятие нужно бросать, ведь ни к чему хорошему оно не приведёт. Но он тут же отбросил эту мысль, убеждая себя, что впредь будет более аккуратным и не станет совершать подобных ошибок. Дойдя до парка, Стас задумался, а вдруг и правда люди сходят от подобных занятий с ума? Вдруг те, кто хочет достать желанное путешествие по серверу, это своего рода наркоманы? И что если государство, которое запретило подобное развлечение, сделало огромную услугу для общества?  

Но тут же стала перевешивать мысль, что, если использовать подобное развлечение в меру, то сколько благ оно смогло бы принести народу. Сколько людей можно вытащить из депрессии, сколько спасти одиноких душ, сколько приключений дать людям, у которых нет денег на путешествия и знакомства.  

В парке приятно пахло дымом. Стас думал о том, насколько Андрей был с ним откровенен, когда говорил, что всё это останется между ними, и был ли он с ним откровенен вообще. Как ни крути, на горячем его не поймали, и доказать что-либо было бы невозможно. Но ещё один подобный инцидент явно бы подпортил ему репутацию.  

Увидев желтую бочку с красной надписью "Квас", Стас устремился к ней и залпом опрокинул стакан холодного шипучего напитка.  

В чем отличие реальной жизни от той, которую человек проживает в сервере? А что если наша жизнь есть плодом воображения группы программистов, к которой время от времени подключаются путешественники, которых мы даже не замечаем да и не можем заметить из-за собственной невнимательности. Что если на самом деле реальность, которую мы считаем нашей действительностью, недействительна? Кто из великих умов может просчитать эту вероятность, кто из великих умов может иметь дерзость отрицать это?  

В этот момент эго Стаса стёрлось. Он перестал чувствовать себя человеком, а только лишь плодом чьего-то воображения, частью огромной реальности, программой, которая была создана для чьего-то развлечения.  

Ведь, исходя из совокупности фактов, никакого человека нет. Есть лишь одна из бесконечного числа действительность, которая, на фоне своих конкурентов, теряет даже малейший смысл.  

От осознания своей ничтожности у Стаса по щекам покатились слёзы. В этот момент он достиг точки невозврата. Внутри у него что-то сломалось и он понял, что назад дороги не будет. Главным приоритетом для него стали знание и опыт, который, по случайным обстоятельствам, перестал быть доступен всем, кроме него самого.  

Домой идти не хотелось, но дикая усталость подгоняла его поскорее добраться до своей комнаты. Из-за ситуации с Андреем на душе остался осадок, но ведь все совершают ошибки.  

Возле лавочки стала собираться стая голубей в поисках наживы. Стас поднялся, и она тут же разлетелась по сторонам. Ноги несли его будто сами. Небо было ярко-голубым, а каждый прохожий серым и безликим. Действительность стала недействительной, а была ли она раньше другой?  

Во время сна человек воспринимает то, что видит, как реальность, но лишь проснувшись приходит к осознанию, что всё это было иллюзией.  

Увидев стаю воробьёв на дереве, Стас задумался о том, что птицы прекраснее людей. Они свободны и чисты, будто бы дети, они и есть носители добра и добродетели. Стая пугливо слетела с ветки, растворившись в небе. "Свободны и чисты", он пробубнил себе под нос.  

Печаль поглотила его тело насколько сильно, что не давала ногам двинуться с места. Почувствовав тошноту и резкое головокружение, Стас осознал, что не может идти. В холодном поту он стал искать взглядом ближайшую лавочку. Его мозг привалила тонна тяжелых мыслей. Тех мыслей, которыми рано или поздно озадачивается любой человек, которые обезоруживают и делают живого мертвым внутри.  

Можно ли делить жизнь человека на добро и зло, если черное и белое субъективно? Смерть физического тела человека убивает смысл жизни лишь того, кто не имеет в себе мудрости познать этот смысл духовно. Сумасшедший лишь тот человек, который истинно не считает себя таковым, ведь все, кто во тьме ищут свет, обретая его, слепнут от его сияния.  

Есть лишь один смысл. Пустота. Пустота, из которой мы пришли и в которую в последствии вернёмся.  

По его щекам потекли слёзы, и в этот раз он даже не пытался их остановить. Всё превратилось в бессмысленность, от которой хотелось избавиться. Но если бессмысленность смогла сломать человека, то, следовательно, и нет никакой нужды из-за этой бессмысленности переживать.  

Стас вытер рукавом слёзы и уверенным шагом пошёл домой. Успокоившись, он пришёл к мысли, что сейчас главным приоритетом будет не выдать себя.  

Больше всего он боялся Вику, ведь она, будто рентген, видела каждого человека насквозь, без каких-либо предрассудков она лезла в душу и ковыряла её, как палкой сырую землю. Главное не сказать ей ничего лишнего, ведь, зная её, вся эта история всплывёт наружу, а отвечать на вопрос "зачем ты это сделал? " было бессмысленно.  

Стас стоял перед дверью квартиры, ключ нырнул в замочную скважину, и он на полном автоматизме прокрутил его два раза и вошёл в квартиру.  

У каждой квартиры есть свой запах, но этот был родным и необъяснимым. Он подумал о том, что этот запах здесь был всегда, но раньше он не ощущал его так явно.  

Сняв обувь в коридоре, он увидел мирно сидящую на кухне сестру, и в этот момент его передёрнуло. Подобные ощущения можно сравнить лишь с разрядом электричества. Пытаясь вести себя максимально естественно, он присел за стол рядом с ней. Вдруг в голову пришла мысль, что контейнеры с едой, которые готовила мать, остались полными, и надо бы высыпать их в унитаз, чтобы не вызвать подозрения.  

Вика искренне ему улыбнулась, Стас спросил:  

– Что нового?  

– Да вот, сижу, размышляю.  

– И о чем же?  

– А что если мир для человека кончается смертью, если он не может познать его духовно? Что если в наших руках целая Вселенная, но человек слеп из-за того, что не может этого осознать?  

По его телу пошли мурашки, Стас почувствовал, что его начало тошнить, его лицо побледнело, но тут же взяв себя в руки, он ответил:  

– Ты думаешь, что человек, который размышляет о подобном, может быть счастлив?  

– А кто вообще из людей может им быть? Ведь у каждого есть своя драма, а состояние счастья у человека лишь делится на периоды его жизни.  

– А может, оно ближе, чем кажется, и проблема не в самом человеке, а в теле, которым он обладает? Ведь однажды насытившись, в следующий раз человеку понадобиться съесть вдвое больше, чтобы насытиться также.  

– Но раз эта информация нам известна, то почему люди продолжают наступать на эти грабли?  

– Из-за нежелания жить. Возможно, когда живой не может уничтожить свой внешний раздражитель, он непроизвольно начинает уничтожать себя самого.  

Вика улыбнулась.  

– Это отличная мысль, братец. Сегодня ты выглядишь особенно уставшим.  

– Я плохо спал.  

– Что же случилось?  

– Понятия не имею, мне стали сниться кошмары.  

– Ты можешь поделиться со мной, если тебе хочется.  

– Не думаю, что это имеет какое-либо значение, просто очередная бессмыслица, которая, наверное, снилась каждому.  

– Это твоё право, но вот лично я люблю рассказывать о своих снах, мне так проще их потом запомнить.  

– Зачем мне запоминать кошмар?  

– И то верно.  

Стас поднялся из-за стола, а Вика погрузилась в чтение. Скинув одежду прямо на пол и упав на кровать, он тут же будто замертво провалился в глубокий сон. Стасу снился необъятный ледяной континент, на котором жили пингвины. Этих существ была целая туча, но как только он пытался дотронуться до одного из них, они убегали, каждый раз оставляя дистанцию от него примерно в два метра. Пингвины казались маленькими и неуклюжими, но чем быстрее он пытался их догнать, тем быстрее они от него отдалялись. Вскоре он зашёл вглубь материка так далеко, что до самого горизонта не было видно ничего кроме этих странных птиц, не умеющих летать. Стасу стало грустно от мысли, что он чувствует себя одиноким среди огромного количества живых существ. Он подумал о том, что пингвинов нужно чем-то заманить, и решил поймать рыбу. Обнаружив рыбу прямо на берегу, он вздохнул с облегчением. Рыба была свежей и скользкой, взяв её в руки, Стас побежал прямо в середину огромной колонии. Присев на плотный снег, он стал показывать окружающим его пингвинам свежую рыбу, но толку от этого было мало. Пингвины продолжали держать дистанцию.  

Скользкая рыба шевелилась в руках, она отчаянно пыталась вырваться, чтобы продолжить жить, и от этого ощущения было очень неприятно. Задумавшись о том, что он пытается убить живое существо ради того, чтобы получить предрасположенность другого существа в ответ, вся эта затея в его глазах стала терять смысл. Стас подумал, что пингвин большой и теплый, а рыба холодная и неприятная наощупь. От этой мысли он пришел к выводу, что даже самые добрые и чистые люди станут убивать живых существ, если те не соответствуют их желаниям. Даже святой прихлопнул бы тапком ядовитого паука, который угрожает его жизни или жизни его близких. Святой не стал бы убивать того, кто для него безопасен, но стукнуть комара или задавить насекомое для него запросто.  

Стас проснулся в холодном поту и с пониманием, что в этой квартире ему стало тесно. Хотелось куда-нибудь сбежать, но в голову не приходило ни одной достойной мысли.  

Умывшись в ванной и обнаружив, что все ещё спят, он почувствовал голод настолько жуткий, что он уже скорее был похож на боль. Он решил приготовить себе быстрый и незамысловатый завтрак, который лишит его чувства боли в животе и неприятного головокружения.  

Стас вымыл руки и еще раз умыл лицо холодной водой. Он почувствовал себя лучше. После этого он взял лук, морковь, картофель и, нарезав продукты кубиками, налил масла в чугунную сковороду. Картофель тут же зашкварчал и стал румяниться. Добавив лук и морковь, Стас закрыл двери кухни, чтобы запах жареного не распространялся по квартире.  

Дальше по порядку добавились соль, черный перец, сушеная паприка для цвета и почему-то кориандр. Стас убавил на плите огонь и стал нарезать колбасу. Он попытался сделать ровные кубики, чтобы сохранить эстетику блюда, и, наконец, влил в сковороду взбитые яйца. Запах будоражил рассудок, от сильного голода хотелось начать есть прямо со сковороды, но кулинарные гены его матери не поощряли таких поступков. После того как всё было готово, он нашёл самую большую тарелку, высыпал в неё всё содержимое сковороды и, заправив кетчупом, принялся с наслаждением есть. Несмотря на легкую тяжесть в желудке и желание вздремнуть, Стас всё-таки решил открыть свою папку с рисунками. Он достал белый лист бумаги и простой карандаш. Первым пришло желание нарисовать небо, но немного подумав, он понял, что одним лишь простым карандашом не получится, поэтому он стал набрасывать по памяти поэта. В такие моменты его мозг отдыхал, а руки делали всё сами. Тишина всё глубже погружала его в себя, и он стал задумываться о том, насколько хорошо помнит его лицо. Вероятно, он помнит только его костюм и то, о чем он говорил, но его лицо было будто безликим, как лица людей, которое ты видел во сне. Рука стала набрасывать первые линии, и порыв вдохновения было уже не остановить. Испачкав лист бумаги и оставив на нём своё имя, он вдохнул полной грудью, а затем прилёг на кровать. Стас подумал о том, что было бы замечательно пойти в гости к Витьке, ведь неожиданный визит брата был бы для него приятным сюрпризом. Он посмотрел на время, было рановато. Посиделки в одиночестве пожирали душу, будто паразит. Ещё раз пересмотрев свои рисунки, он спрятал их в папку и стал собираться. Он подумал, что скажет Вика, когда узнает, что он ходил к брату без неё. Но вспомнив их конфликт с Каролиной, Стас сразу придумал оправдание, что она спала, и он просто не хотел нарушать её сон.  

За окном было солнце, жизнь в этот день ему улыбалась и манила из дома. Стас надел старые спортивки и зелёную шелестящую ветровку. Он открыл форточку и услышал пение птиц. Тяжесть в желудке прошла, и от чувства полноценной сытости его настроение поднялось. Он накинул на себя рюкзак, потянулся и выбежал из подъезда. Город в этот день был сонным, а квадратные дворы скучны и безобидны. Это был тот самый момент тишины, в котором люди чувствуют себя в полнейшей безопасности.  

Стас подумал, что некрасиво идти к брату в гости с пустыми руками, поэтому он заскочил в ближайший магазин за бутылкой вина. Она была покрыта тонким слоем пыли, но это его не смутило, и засунув её в рюкзак, он погрузился в мысли, пока не оказался перед Витькиным подъездом. Стас нажал на кнопку звонка и достал перед собой бутылку вина, подумав, что будет забавно, когда Витька увидит его в таком виде в дверной глазок. Двери открылись, пред ним стояла Каролина в тонкой ночнушке, через которую просвечивалось нижнее бельё. Стас почувствовал себе неловко, а она спросила у него сонным голосом:  

– Ого, это мне?  

– Вам с Витей.  

– А его нет дома.  

– Странно, где же он? Сегодня же выходной.  

– Срочно вызвали на работу.  

– Ну, я тогда лучше пойду.  

– Даже не зайдёшь?  

Он опять почувствовал неловкость, отказывать было невежливо, да и причины особо не было, но находиться с Каролиной один на один не хотелось. Стас все-таки зашел в квартиру, опустив взгляд и пытаясь не рассматривать части тела, которые были едва спрятаны прозрачной ночнушкой. Каролина сказала:  

– Я принесу штопор.  

Он сел на диван, обстановка выглядела для него максимально странно и непривычно. Эта квартира пахла мылом и чистотой. Каролина пришла к нему со штопором и двумя бокалами для вина.  

– Может, лучше Витьку подождем?  

– Думаю, он там на долго.  

– Он что-нибудь об этом говорил?  

– О чем именно?  

– О том, во сколько он вернётся.  

– Нет, но такие случаи уже были, возвращается он обычно уже под вечер.  

– Ясно. Очень жаль.  

– Ну открывай, чего без дела сидишь?  

Стас закрутил штопор в пробку и ловко извлёк её оттуда, а затем разлил содержимое бутылки так, чтобы у каждого оказалось ровно по половине бокала. Каролина изящно взяла бокал:  

– Ну, за тебя, Стас.  

– За меня?  

– Именно.  

– Чем же я удостоился такой чести?  

– А того, что ты есть, не достаточно?  

– Возможно. Никогда над этим не задумывался.  

Они оба взяли бокалы, Каролина сделала всего лишь один глоток, Стас же осушил бокал до дна. Она смотрела ему прямо в глаза.  

– Так у тебя есть девушка, Стас?  

– Нет. Отношений у меня нет.  

– Почему?  

– Наверное, ещё время не пришло.  

– А хотелось бы?  

– Чего именно?  

– Девушку.  

Каролина положила руку ему на колено, но он скинул её якобы для того чтобы долить вина, а после отсел от неё подальше, чтобы держать дистанцию.  

– Не знаю, а разве в этом есть такая необходимость?  

– Все люди хотят любви. Без неё ты будешь чувствовать себя неполноценным. Вот твоя сестра с таким характером никогда не найдёт себе парня.  

– Не сказал бы, что Вика чувствует себя неполноценной.  

Стас заметил, что Каролина подсела к нему поближе, личное пространство снова было нарушено.  

– Но ведь речь не о Вике, а о тебе. Как ты себя чувствуешь? Ты всегда в своих мыслях, тебя сложно понять.  

– Я проще, чем кажусь на первый взгляд.  

– Возможно, нам следует больше общаться.  

– Возможно.  

– А в этот раз выпьем за меня.  

Она снова подняла бокал и сказала:  

– Следующий тост будет за нас.  

Стас встал из-за стола и посмотрел в окно. Потресканные дома вызывали чувство грусти и ностальгии. Грубый квадратный район стоял комом в горле.  

– Может, лучше выпьем за брата?  

Каролина засмеялась:  

– Не чокаясь, ведь его с нами нет.  

Стасу категорически не понравилась шутка, ему казалось, что подобное высказывание было неуважением к его брату, это было похоже на сплетни, которые говорят за спиной. Каролина снова присела поближе, он стал думать, как корректно, никого не обидев, отсюда уйти.  

– Тебе бы стоило помириться с Викой, она неплохой человек.  

– Какая разница, что она обо мне думает?  

– Не знаю, я думал, что всем людям есть дело до того, что о них думают другие люди.  

– Оказывается, что не всем.  

Она приближалась всё ближе, напоминая змею, которая готовилась наброситься на свою жертву.  

– Мне пора.  

– Почему? Мы ведь даже не допили бутылку, оставлять плохая примета.  

– Мне кажется, что это плохое вино. Чувствую от него изжогу.  

– А я ничего не чувствую, может тебе поесть принести?  

– Не стоит так из-за меня заморачиваться. Я просто поздороваться зашел.  

– Это из-за того, что твоего брата нет дома?  

Часы на стене раздражительно и неудобно тикали.  

– Даже если бы он был, это не изменило бы ситуацию, мне действительно пора.  

– И куда же ты так спешишь?  

Стас стал мямлить и заикаться, ему действительно было сложно так быстро сформулировать качественную ложь.  

– Я обещал помочь другу.  

– Значит, другу помочь?  

– Именно.  

– Ну, друзья это святое, тогда я не имею права тебя задерживать.  

Она встала с дивана и проводила Стаса в коридор, где тот обулся под её пристальным взглядом.  

– Ну, всего хорошего.  

– Жаль, что ты так рано уходишь. Хотелось бы проводить больше времени вместе.  

– Мы ещё обязательно увидимся.  

Он вышел в подъезд, за спиной захлопнулась входная дверь, после чего Стас, наконец, вдохнул полной грудью. На улице он присел на лавочку и стал думать, что теперь с этим делать. В сотый раз осмотрев серые панельные дома, людей в старых спортивных костюмах и гремящие проезжающие мимо трамваи, он решил, что лучше сохранить все в секрете и не быть провокатором конфликта.  

Лжет ли тот человек, который не договаривает, и является ли лжецом тот, который делает это ради всеобщего блага? Лучше никому и никогда не сталкиваться с подобной дилеммой.  

По двору бегали дети, небо было ярким и синим. Вздохнув, Стас поднялся с лавочки и пошёл домой через рынок.  

Лавки с фруктами и овощами были всех цветов радуги. На рынке пахло жареными пирожками. Женщины болтали в огромной очереди в магазин с вывеской "Свежая рыба". По углам прятались одинокие старые киоски с выцветшими на солнце надписями "Ремонт обуви", "Изготовление ключей" и "Заточка ножей".  

Стас вспомнил о том, как весело было в детстве ходить сюда с мамой. Ему нравилось впитывать всё новое, что он видел здесь. Бабушки продавали зелень и цветы, кто-то уже тянул тележку, на которой была огромная башня из обувных коробок. В этом месте люди трудились, словно муравьи. Наблюдая за подобной рабочей суетой, душа непроизвольно успокаивалась.  

Стас покружил по базару, всматриваясь в лица, а затем побрел домой. Он думал о том, что, если бы в квартире был Витька, то его день был бы намного веселее. А такого он не ожидал.  

Небо стало затягивать тучами. Зайдя во двор, Стас почувствовал, что устал. Сам себе удивившись, он пожал плечами, ведь сегодня он ничего не делал. Дома его ждала вся семья. Все, кроме брата, с удовольствием ели мамин суп с фрикадельками. Вика сказала:  

– Вот, вернулся. Ну и где ты пропал? Мы уже волноваться начали.  

– У Витьки был.  

Мама насыпала ему тарелку супа и, ласково улыбнувшись, поставила на стол. Стас снял верхнюю одежду и присел.  

– И как там Витька?  

– Его не было дома.  

Мама с удивлённым лицом спросила:  

– Как не было? Выходной же.  

– Каролина сказала, что его срочно вызвали на работу.  

– Вот так трудяга, только и делает, что работает.  

– Ну, это его выбор.  

Суп был наваристым и густым, в меру горячим, и это будоражило вкусовые рецепторы. Вика ела миниатюрную порцию, в отличие от отца. Стас повернул голову и увидел мать, которая любовалась семьей. Витькин стул стоял пустым, его никто не занимал, то ли по привычке, то ли в надежде, что он всё-таки вернётся. Мама спросила:  

– Ну и как там Каролина?  

У Стаса от подобного вопроса по коже пошли мурашки.  

– Не знаю, у неё вроде бы всё хорошо.  

Отец дожевал хлеб и, глядя на миску, сказал:  

– А у неё всегда всё хорошо, она отлично устроилась.  

Стасу было нечего добавить, поэтому он продолжил есть молча. Он подумал, что скорее хочет попасть на работу, ведь дома было скучно. Подобная скука была отвратительной, ведь всё шло слишком предсказуемо и не добавляло азарта. Его нутро пожирала тоска, мерзкая и медленная, которую отдалённо чувствуешь краем своей души.  

Съев тарелку супа, Стас почувствовал, как по животу растекается приятное тепло. Вика поблагодарила маму и ушла к себе в комнату. Мама задумалась:  

– Интересно, что там Каролина Витьке готовит?  

– Не знаю, но голодающим он пока что явно не выглядит.  

Отец, дожевывая, сказал:  

— Она не выглядит как хозяйка.  

– А как кто она выглядит?  

– Как проститутка.  

Вика, услышав этот разговор, громко засмеялась из комнаты, мама поругала отца и сказала, чтобы тот не обзывал жену сына, так как это его выбор и его нужно поддерживать в любом случае.  

– Уметь говорить людям правду – это тоже своего рода поддержка.  

– Говорить правду и грубить это разные вещи.  

Стас поднялся из-за стола и посмотрел в окно на беззаботно пробегающего мимо бродячего пса. Тоска становилась сильнее.  

Какой мир ждет его дальше и ждёт ли вообще?  

Он потянулся и пошел к себе в комнату, где достал папку и простой карандаш, чтобы уже полностью абстрагироваться от действительности и погрузиться в себя.  

Каждая линия порождала персонажей и образы, с которыми он встречался на серверах. Эти наброски были единственным его богатством. За окном стало темнеть, и поужинав в одиночестве Стас лёг на кровать. Спать ему не хотелось, но заняться было уже нечем. В подобные минуты одиночества люди размышляют о своих планах на будущее или копаются в прошлом, Стас же размышлял о настоящем. Он думал о том, правильно ли он поступает, и правильный ли он человек вообще? И что, собственно, значит быть правильным человеком? Хороший ли человек мясник на бойне, который занимается осознанными убийствами ради блага других людей? Хороший ли командир, который посылает людей на смерть ради безопасности других? Правильный ли поступок украсть ради того, чтобы раздать бедным? Он пришел к выводу, что, видимо, хороший поступок для человека тот, который более выгодный. Он ворочался в постели и не мог уснуть, как не может уснуть человек с неспокойной душой. Он даже думал пойти и рассказать обо всём Вике, но потом успокоил себя, что от того, что она будет за него волноваться, лучше ему не станет. Возможно, Вика дала бы ему пару дельных советов, но страх остаться непонятым пересилил. За окном где-то вдалеке будто во сне гудели одинокие двигатели автомобилей. Стас укутался в одеяло, лег на спину и, закрыв глаза, решил послать всё к черту и просто дождаться утра.  

Утором он вспомнил, что видел непонятные и бессмысленные сны какими-то рывками. Было ощущение, что он забыл что-то важное и никак не мог вспомнить. Дома все спали. Стас умылся, приготовил себе яичницу с беконом и стал завтракать. Он подумал о том, что как же было хорошо с отцом на рыбалке и надо бы в скором времени это повторить. Яичница получилась пересоленной, да и есть хотелось не особо, поэтому он запихивал в себя завтрак через силу. Стас поставил грязную тарелку в раковину и глянул в окно. День был действительно прекрасным. Он уложил в рюкзак наготовленную мамой еду и перед выходом на улицу вздохнул, будто ему нужно преодолеть огромную дистанцию или покорить вершину. На улице пахло праздником. Люди сонно выходили из подъездов и куда-то шли по своим делам. Стас подумал о Каролине, и его настроение упало. Какая же она всё-таки странная. Не такая, как все, и это качество было не самым хорошим. А может, и вовсе в этой жизни у человека нет выбора, чтобы найти себе подходящую пару. Может, всё складывается само собой, и даже эта малейшая частичка всемирного хаоса нам не подконтрольна.  

Он шёл в "Тюльпанов сад" через городской парк. Журчали фонтаны. В некоторых из них вода уже стала мутнеть, а некоторые и вовсе следовало бы очистить от городского мусора. "Тюльпанов сад" было видно издалека, он величественно почесывал своей верхушкой небо. Подходя всё ближе к своему рабочему месту, Стас начал волноваться. А что если Андрей не сдержал слово и рассказал всё Михалычу? Да так рассказал, что ещё и от себя приукрасил. Есть только один способ это узнать.  

Михалыч весело с улыбкой встретил Стаса:  

– Ну, как у нас молодёжь поживает?  

Он протянул ему мозолистую трудовую руку. Стас улыбнулся в ответ.  

– Да как-то без приключений пока.  

– А погодка так и шепчет.  

– На рыбалку?  

– Я бы с удовольствием, вот только дел много.  

– Понимаю.  

Михалыч подкурил сигарету.  

– Как там отец поживает?  

– Жив и здоров. Работает, как и мы все.  

– Главное, что жив и здоров. В нашем возрасте здоровье уже не то, я тоже думал, что буду всю жизнь довольным бегать. Ничего не болит, голова не кружится. Но вот только время берёт своё, за всё в этой жизни надо платить, и за утраченное время в том числе.  

– Глубокая мысль.  

– Ещё бы, слава Богу, на работе у меня достаточно времени о жизни поразмышлять. Когда ты в одиночестве, в голову лезут совсем другие мысли.  

– Мне пока что таких не приходило.  

– Со временем всё будет.  

У берега моря кричали чайки, тихие волны бились о камни.  

– Я обязательно передам отцу от Вас привет.  

– Уж не забудь только.  

– Не забуду.  

– Ладно, пора мне, Стас, уж рад был бы поболтать, только нет на это времени. Оставляю тебе твоё рабочее место в чистоте и порядке.  

Он передал Стасу ключи от "Тюльпанового Сада" и, похлопав его по плечу, удалился.  

Стас вздохнул с облегчением, всё-таки Андрей сдержал своё слово. Он закрыл за Михалычем дверь, заварил себе фруктовый чай и стал бродить по "Тюльпановому саду". Он размышлял о том, какая же это всё-таки глупость. Виртуальные миры затмили его действительность, и он не мог ни о чем думать, кроме как о них. Ненастоящее казалось ему более настоящим и надёжным, чем то, что было на самом деле. Взяв кружку с чаем, он выглянул в окно.  

А что если этот мир и есть виртуальная реальность? Что если все эти люди – плод чьего-то воображения? Стас сделал большой глоток и выдохнул. Он подумал: "Истина одна. Она абсолютна и неоспорима. Вот только как бы мне её узнать? ".  

Гуляющий по "Тюльпановому саду" сквозняк был прохладным и приятным. Лучи солнца тепло обволакивали кожу, а бесконечные полки, забитые серверами, напоминали путь в бесконечность. Гигантский труд человечества был признан непригодным для потребления и спрятан. Тысячи умов трудились над тем, что в итоге стало ржавеющим мусором.  

Стас бродил по этажам, его взгляд зацепил ржавый сервер, который отличался от других своей очевидной старостью. Он выглядел будто древний артефакт. Осмотрев его, он прошёл мимо, но затем вернулся назад. Стас почувствовал, что его сердце забилось сильнее. Что может быть внутри этой штуки? Какой мир может быть спрятан в старом ржавеющем коробке? Ещё немного побродив, он смирился, что любопытство сильнее, и схватив сервер, побежал к платформе.  

Из воспоминаний Стаса  

Уровень 3, сервер "М1"  

– База приём... База, приём, приём.  

Я смотрел в окно космического корабля и видел густой и холодный космос, необъятный и дикий. В моём скафандре разговаривала рация.  

– База, приём, приём... Мы находимся у объекта, ждём дальнейших указаний.  

База молчала, я был пристёгнут к стулу, но чувствовал, как моё тело поглощает невесомость. Странное ощущение, будто бы из сна. Это даже нельзя было сравнить с купанием в море.  

– База, приём, мы находимся у объекта, пожалуйста, ответьте, приём.  

– База на связи, доложите обстановку.  

– Космический корабль "М 54" находится у Зелёной планеты. Повторяю, космический корабль "М 54" находится у Зелёной планеты, ждём дальнейших указаний.  

Возле меня сидел безликий скафандр. Отстегнувшись от кресла, я стал исследовать корабль. На меня тут же свалилась тонна информации, куча непонятных технологий и кнопок, которые будоражили мой рассудок.  

– На связи база, готовьтесь к посадке, повторяю, готовьтесь к посадке.  

Безликий скафандр тоже отстегнулся от своего рабочего места и стал следовать за мной. Пролетев небольшой коридор, я попал в комнату, где на конструкции, похожей на стол, была голограмма с изображением космического корабля. Снизу голограммы была надпись "Технические данные корабля "М 54".  

Ниже под голограммой были надписи "Статистика полёта", "Энергия корабля", "Данные о ремонте", "Запас кислорода", "Данные о маршруте".  

Я осмотрелся по сторонам и увидел море ещё неизученных вещей. Всё это казалось невообразимым, каждая кнопка имела своё предназначение, а их было тысячи.  

Скафандр плыл за мной по невесомости и приближался ко мне всё ближе до того момента, пока не постучал меня по плечу.  

– Куда это ты собрался?  

– Устал сидеть.  

– Понимаю, но ты ведь слышал указание базы? Мы практически у цели, а после посадки, будь уверен, ещё набегаешься.  

Я увидел сквозь стекло шлема белого мужчину лет сорока с черными густыми усами. Он улыбался.  

– Этот корабль просто чудо.  

– Нам доверили лучшее достояние человечества. Буквально полстолетия назад никто бы даже и не поверил, что возможно то, что мы сейчас делаем.  

– Это действительно удивительно.  

– Пойдем, я тебе кое-что покажу.  

Он оттолкнулся ногой и полетел вперёд, я повторил его действие и стал следовать за ним. Перед огромным монитором стояли два пустых кресла. Мужчина с усами указал жестом на одно из них. Он включил экран и стал стучать пальцами по клавиатуре. Перед нами появилось изображение планеты с одним ярко-салатовым материком, окруженным водой.  

– Это она?  

Он кивнул.  

– Зелёная планета. Надежда всего человечества. Мы станем первыми, чья нога ступит на нее. Мы создадим здесь свою колонию и построим новое общество с нуля, то общество, которое будет не стыдно передать своим детям.  

– Нас ждёт тонна труда.  

– Ещё больше, чем просто тонна.  

В наших ушах зашипела рация.  

– Говорит капитан корабля "М 54", я поздравляю всех, кто на связи. Мы находимся у нашей далёкой цели. Прямо сейчас мы создаём историю человечества. Именно нам выпал шанс стать отцами и матерями нового общества. На нас лежит большая ответственность, давайте же не подведём тех, кто надеется на нас. Ещё раз всех поздравляю, мы у цели, повторяю, мы у цели.  

Я услышал, как люди на корабле с восторгом зааплодировали. Эти слова и меня порадовали, поэтому я присоединился к аплодисментам.  

Мы полетели к месту, с которого вернулись, как вдруг он выглянул в окно и сказал:  

– Это ещё, черт возьми, что такое? Взгляни на это.  

Невесомость меня немного занесла, и я подтолкнул его плечом.  

– Похоже на корабль.  

– Это и есть корабль, вот только что он здесь делает?  

– Кто это может быть?  

– Понятия не имею, в инструкции этого не было, нам нужно немедленно доложить капитану.  

– Может, он уже в курсе? Не может же быть такого, чтобы два человеческих корабля встретились в космосе случайно.  

– А может, это и не люди. В любом случае, у нас есть инструкции. Подобная встреча – это нарушение. Чем быстрее мы доложим капитану, тем лучше для безопасности миссии.  

– Согласен.  

– Неужели кроме нас этого никто не видит? Быстрее, Стас, это уже не шутки.  

Из нижних палуб корабля мы стали подыматься к месту, где находился капитан. Люди в скафандрах суетились и спрашивали у нас, что случилось, но мой напарник не отвечал ничего, видимо для того, чтобы не сеять панику.  

На среднем уровне корабля мы сняли скафандры, так как за шлюзом уже был кислород. Верхний уровень был под охраной. Мужчина с усами приложил свою карту, но в доступе на верхний уровень ему было отказано. Перед нами появилась голограмма человека:  

– Вам отказано в доступе. По какому делу вы хотите попасть на верхний уровень корабля?  

– У нас срочное дело к капитану, мы видели неопознанный летающий объект в открытом космосе.  

Железные двери перед нами открылись. Верхняя палуба корабля была усеяна роскошью. Это было больше похоже на королевский дворец, а не на космический корабль. Здесь жил командующий состав. Приближаясь к кабинету капитана, я чувствовал, что мужчина с усами начинал нервничать. И вот уже двери нам открыл летающий робот с искусственным интеллектом, визуально похожий на шар. Он представил нас капитану, указав наши имена и звания. Капитан был маленького роста, его взгляд был уставшим. Не отрываясь от компьютерной голограммы, на которой была изображена Зелёная планета, он спросил:  

– Ну, что там у вас?  

Мужчина с усами нервничал.  

– Товарищ капитан корабля "М 54".  

– Давайте без формальностей, у меня нет на это времени.  

Возле нас парил летающий робот сферической формы.  

– Нами был замечен неопознанный космический корабль в космическом пространстве.  

Капитан оторвал свой взгляд от голограммы и посмотрел на нас круглыми удивлёнными глазами.  

– Вы что, пьяны?  

Робот сказал:  

– Алкоголя в их крови не обнаружено.  

Капитан засмеялся.  

– У нас стоят лучшие радары за всю историю человеческого существования, о каком корабле-призраке вы говорите? Я уверен, что вам просто померещилось.  

– К сожалению, мы говорим правду. Не может показаться двоим людям одновременно одно и тоже.  

Капитан уставшим взглядом взглянул на робота.  

– БИР, запрос на радар.  

– Запрос отклонён.  

– Что значит запрос отклонён? Что за бардак здесь происходит? БИР, Запрос на связь с охранной верхней палубы.  

Робот БИР показал голограмму скучающих охранников. Они, заметив, что на связи капитан, стали по стойке смирно.  

– Да, товарищ капитан.  

– Быстро проверьте показания радара.  

– Есть.  

Голограмма испарилась. Капитан погрузился в свои дела, будто бы нас не замечая, и мы стали дожидаться дальнейших указаний в неловкой тишине.  

Я слышал, как корпус корабля трясло. Будто бы мелкие камешки били по нём, и это пугало и одновременно завораживало.  

Сферический робот запищал и сообщил, что на связи охрана.  

Капитан дал разрешение принять входящее сообщение, робот выдал голограмму испуганной до жути охраны.  

– Товарищ капитан, к нам движется неопознанный летающий объект, повторяю, к нам движется неопознанный летающий объект, нас слышно?  

Глаза капитана сузились.  

– Что это значит? Почему дежурный у радара ничего не сообщил?  

– Он мертв.  

– Как это мертв? Что за чушь?  

– Дежурный у радара мертв.  

Капитан ударил кулаком по столу.  

– БИР, вызывай базу.  

БИР засветился разными цветами и выдал ответ:  

– Связь с базой оборвана.  

– Что это значит?  

Мужчина с усами сказал:  

– Возможно, неопознанный корабль глушит нашу связь.  

– Глупости. Зачем ему делать это.  

Они замолчали и я сказал то, что, вероятно, было на уме у всех, но никто не хотел сказать это первым.  

– Вероятно по той причине, что он хочет нас атаковать.  

В глазах капитана читался испуг и полное недоумение, очевидно, с подобными обстоятельствами он сталкивался впервые, и что сейчас делать он не знал, но так как он был капитаном этого корабля, нужно было срочно принимать решение. Он сел за свой рабочий стол с побледневшим лицом. Его глаза смотрели сквозь нас. Он сказал:  

– БИР, объявить на корабле чрезвычайную ситуацию и собрать срочный совет.  

Робот БИР запищал в ответ, будто давая согласие на данную команду.  

– А теперь вы, – капитан указал на нас пальцем.  

– Расскажите мне всё, что вы видели.  

Мужчина с усами продолжил:  

Объект находился очень далеко и рассмотреть его было невозможно, распознавательные знаки было увидеть невозможно.  

– Размеры корабля?  

– На глаз размер корабля аналогичен размеру "М54", всю подробную информацию можно узнать, взглянув на радар.  

– Ты меня учить ещё будешь?  

– Нет, товарищ капитан.  

– Пойдём дальше. Кто кроме вас его видел?  

– Не знаю, вид в окно доступен каждому.  

– В каком блоке вы служите?  

– Блок "С", нижние палубы.  

– БИР, перекрыть Блок "С" на нижних палубах и отключить их связь с кораблём.  

Мужчина с усами засуетился.  

– Но какой в этом смысл?  

– Последнее, что нам сейчас нужно, это паника и сплетни на корабле. Нам ничего неизвестно, решения должны принимать лидеры, просто поверьте мне, что подобные действия принимаются для общего блага.  

– Но ведь подобные действия противоречат инструкции.  

– А что сказано в инструкции насчёт появления неопознанного космического корабля у планеты, которую мы должны колонизировать?  

Мужчина с усами замолчал, я подумал о том, что, возможно капитан поступает грубо, но правильно.  

БИР собрал экстренное заседание командующих кораблём, капитан сказал, что мы пойдём с ним, так как являемся первыми очевидцами и он не может нас отпустить из-за вероятности утечки информации. Кабинет капитана стал заполняться людьми, которые рассаживались по местам. Он начал говорить:  

– На данный момент наша миссия находится под угрозой. Перед нами возник неопознанный космический корабль. Он глушит нашу связь с базой и, по нашим подозрениям, хочет атаковать.  

В кабинете была тишина, всем казалось, что это шутка. Руку подняла женщина.  

– Меня зовут Лейн, я отвечаю за связь с базой и безопасность корабля. То, о чем вы сейчас говорите, невозможно.  

Капитан скривился.  

– Значит, по-вашему, я собрал вас здесь ради шутки?  

– Никто не говорит, что это шутка. Вы говорите о невозможных вещах, подобная ситуация не прописана в инструкции.  

– У меня нет на это времени, я собрал вас здесь не для того чтобы размышлять, что возможно, а что нет. Я собрал вас для того, чтобы принять решение, что нам делать дальше.  

– Для начала нужно наладить связь с кораблём, который глушит нам связь. У вас есть предположение, кто это может быть?  

Капитан задумался.  

– У меня есть всего лишь два варианта. Или это секретный проект с Земли, или мы сейчас выйдем на первый контакт с внеземным разумом.  

– Давайте откинем вариант с неземным разумом, это невозможно.  

– Послушайте, то, чему вас учили, и что есть на самом деле – это разные вещи. Мы не будем откидывать никакой из вариантов.  

Девушка пожала плечами, капитан продолжил:  

– БИР, наладить связь с неопознанным кораблём.  

БИР загудел и заиграл разными цветами.  

– Запрос отклонён.  

– БИР, повторить запрос на связь с кораблем.  

– Запрос отклонён.  

Все сидели с перепуганными лицами, капитан обводил взглядом каждого, давая этим понять, что он ждёт от присутствующих идей.  

– Какие у нас варианты?  

Лейн сказала:  

– Я предлагаю продолжать операцию по инструкции. На данный момент у нас нет возможности что-нибудь предпринять.  

– Но мы же не можем просто сидеть, сложа руки.  

– На данный момент у нас нет выбора, неправильным решением мы можем только себе навредить.  

– БИР, свяжись с охранной для получения данных радара.  

БИР высветил на голограмме охрану, капитан попросил дать показания, напуганные охранники дрожащим голосом говорили:  

– Неопознанный летающий объект к нам приближается.  

Один их охранников спросил:  

– Это космические пираты, товарищ капитан?  

– Какие к черту космические пираты? Что вы несёте? Я даю команду всем успокоиться, это просто люди, и мы с ними договоримся. Возможно, сейчас мы находимся в зоне без связи, он же не может нас протаранить.  

Вдруг с рёвом, от которого заложило уши, завизжала сирена.  

БИР сказал, что ситуация чрезвычайно опасна, и на нас навели орудия для боя.  

Я слышал сквозь громкую сирену как люди на корабле кричали, мужчина с усами начал молиться. Капитан кричал:  

– Этого не может быть, они не могут атаковать мирный корабль, этого не может быть.  

Я почувствовал сильный толчок, который невозможно было ни с чем сравнить. Ужасный грохот дал по ушам насколько сильно, что я перестал вообще что-либо слышать. Человеческие тела и предметы, стоявшие в кабинете капитана, смешались в кашу.  

Кровь в невесомости напоминает шарики ртути. Человеческая кровь в невесомости напоминает яд, к которому страшно прикоснуться. Я увидел, как грудь капитана проткнула сломанная труба, из которой выходил мощный поток пара. В ушах стоял сильный свист. Немного придя в себя я увидел, как Лейн карабкается к микрофону.  

– Говорит Лейн, ответственная за безопасность корабля. Связь с базой отсутствует, всем, кто слышит, приказываю приготовиться к экстренной посадке, повторяю, приказываю всем приготовиться к экстренной посадке корабля.  

Мужчина с усами сказал, что нам стоит сосчитать потери и оценить повреждение корабля.  

– Кто будет заниматься этим? У нас нет времени. Всем по местам, мы готовимся к посадке.  

– Но ведь мы можем её не пережить.  

– Если будет второе попадание в корабль, то этого мы точно не переживём. Я беру командование на себя. БИР, соединись с системой корабля.  

– Есть.  

– Отдать приказ о посадке на Зелёную планету.  

– Приказ подтверждён.  

Лейн дотянулась до микрофона и закричала в него:  

– Всем, черт возьми, пристегнуться, нас будет трясти.  

БИР заиграл разными цветами и сказал:  

– Приказ подтверждён, корабль готовится к экстренной посадке.  

– Ну и чего вы на меня смотрите? Всем по местам, если хотите жить.  

Выжившие люди стали выплывать из кабинета. Я осмотрелся и увидел, что кресло капитана было удобное, с мощными ремнями. Я решил пережить посадку в нём, так как к своему рабочему месту я просто не успел бы добраться. Корабль начало трясти насколько сильно, что я чувствовал, что меня вот-вот стошнит. Моё тело вжалось в кресло, кости хрустели. Корпус корабля стал нагреваться, и мы вместе с ним. Казалось, что воздуха категорически не хватает, и это была, пожалуй, самая некомфортная ситуация, в которой я бывал. Космический корабль "М 54" должен был вот-вот потерпеть крушение.  

Я думал о том, как мне пережить приземление, и пришел к выводу, что лучше не делать ничего. Пусть будет, что будет. Во время приземления толчок был насколько сильный, что я ударился лбом о своё колено. Сирена затихла, посадка произошла успешно. Я отстегнул своё тело от кресла капитана и стал искать двери выхода.  

Наконец-то я почувствовал притяжение, и это было приятно. В невесомости чувствуешь себя беспомощным и беззащитным. Корабль приземлился в болото. Лейн пыталась отдавать команды, но человеческая группа находилась в состоянии шока, поэтому все её указания пролетали мимо ушей. Всё было не так плохо, как могло быть.  

Недалеко от корабля я увидел странное существо. На вид оно было скользким и отвратительным, по форме своего тела чем-то напоминало ската, вот только оно было не погружено в воду, а сидело на камне и рассматривало меня безразличным взглядом. Я подошёл ближе, чтобы рассмотреть его получше, а затем махнул рукой в надежде его спугнуть или хотя бы заставить моргнуть, но никакого контакта между нами не произошло. Вероятно, это создание никогда прежде не видело ничего подобного и не знает, что делать.  

Люди продолжали вытаскивать трупы, был слышен женский плач. Подойдя к неподвижному телу солдата, я позаимствовал у него бластер, который висел в кобуре на ноге. Взяв его оружие, я почувствовал, как приятно оно лежит в руке. Я стал рассматривать его, пытаясь разобраться, как им пользоваться. На экране бластера высветился заряд его батареи, а после появилась надпись, что оружие готово к стрельбе. Я вернулся к странному существу на камне, чтобы опробовать бластер. Красный луч лазера разделил существо на две части. Вернувшись к телу солдата, я снял с него кобуру, а затем повесил оружие на правую ногу.  

Осмотревшись по сторонам, я увидел Лейн. Она сидела на обломках корабля и смотрела в пустоту, сложив перед собой руки. Подсев к ней поближе, я спросил:  

– Как ты?  

– Я действительно не знаю, что нам дальше делать.  

– Нам нужно собраться с силами и проанализировать наши ресурсы и потери.  

– Кто это был?  

– Что ты имеешь ввиду?  

– Неужели мы встретились с внеземной жизнью?  

– Нет ничего невозможного.  

– А что если они нас здесь найдут?  

– Значит, нам нужно занять оборону и не дать им навредить колонии.  

– Это невозможно.  

– Ты должна взять себя в руки, все эти люди надеются на тебя. Капитан мертв, ты взяла на себя ответственность командовать колонией.  

– Но я правда не знаю, что делать.  

– Значит, нам придётся импровизировать.  

Я взял Лейн за руку и поднял её на ноги. Вместе мы смотрели на последствия катастрофы, которая произошла, но у нас ещё были шансы.  

Из обломков выкатился робот БИР. Лейн подбежала к нему.  

– БИР! Ты жив.  

– Я готов служить человечеству.  

– Нам нужно наладить связь с базой.  

– Связь с базой невозможна. Система передачи информации корабля "М54" сломана, для починки требуется человеческое вмешательство.  

– Какие убытки человеческого ресурса мы имеем на данный момент?  

– По моей статистике, выжила лишь четверть колонии.  

– БИР, активировать инструкцию.  

– Есть.  

– Что делать после крушения корабля?  

– Подобная информация отсутствует.  

– БИР, повторить запрос.  

– Запрос отклонён.  

– Но ведь это безумие. Над операцией колонизации работали тысячи умов человечества, и они даже не внесли в инструкцию возможность падения корабля.  

– Мы все не идеальны.  

– БИР, выстроить план действий колонизации Зелёной планеты при имеющихся ресурсах.  

– План действий следующий: обозначить территорию колонии, расставить охрану по границе территории, попытаться наладить связь с базой, используя сохранившийся ресурсы, создать команду по ремонту корабля, создать команду по разведке территории и добычи еды и информации для колонии, действовать фундаментальным указаниям инструкции и возможности человеческого ресурса. На данный момент это всё.  

– Спасибо, БИР.  

– Я всегда к вашим услугам.  

Лейн выпрямила спину и вдохнула полной грудью. Как ни крути, а мы выжили, значит, нет смысла опускать руки.  

Лейн сказала мне:  

– Для начала нам нужно организовать границы колонии.  

– Мы сейчас находимся в болотистой местности, нам нужна суша.  

– Все наши ресурсы находятся в корабле, колония полностью зависит от него. Мы не можем его перетащить.  

Я осмотрелся, болото уходило за горизонт.  

– Остатки колонии нужно разделить на группы и раздать им задачи.  

– Нужно определить все потенциальные угрозы внешнего мира.  

– Вероятно, нужно найти место для массового захоронения погибших.  

– Мы не можем захоронить их в болотистой местности, тело погибших нужно сжечь.  

– Я видел странное существо недалеко от корабля. В болоте водится живность.  

– Это место живое, нам нельзя терять бдительность.  

Мы с Лейн услышали человеческие крики и обернулись. Я увидел, как люди тащат к нам двухметрового извивающегося червя. Они кинули его на обломок корабля.  

– Мы поймали его в болоте.  

Червь стал извиваться, я достал бластер и выстрелом разделил его на две части, которые стразу же скользнули в воду.  

Мужчины разбежались по разным сторонам и смотрели на Лейн.  

– Что это было?  

Лейн с невозмутимым лицом ответила:  

– Какая разница? Главное, что никто не пострадал. Зовите сюда всех выживших, мы собираем совет колонии. Мы с Лейн стояли на обломках космического корабля "М54", будто на подиуме, и смотрели, как к нам стягиваются усталые и напуганные люди. После того как они нас окружили, Лейн начала говорить:  

– Меня зовут Лейн, я ответственна за безопасность корабля и связь с базой. Наш капитан мёртв, поэтому я беру командование на себя. Космический корабль "М54" потерпел крушение, связь с базой на данный момент отсутствует, но наша миссия продолжается, в любом случае, у нас нет выбора. Кто-то из толпы крикнул:  

– Почему посадка произошла неуспешно?  

– На данный момент мы подозреваем, что корабль столкнулся с астероидом.  

– Как это могло произойти, если у нас радары?  

– К сожалению, это произошло.  

– Почему все говорят о том, что нас подбил вражеский корабль?  

– На данный момент мы не знаем, что произошло, но обязательно выясним.  

– Нам угрожает опасность?  

Лейн проигнорировала вопрос и стала кричать ещё громче:  

– Люди, послушайте, всё, что нам нужно делать на данный момент, это продолжать нашу миссию. У нас достаточно людей и ресурсов, чтобы организовать тут колонию, даже после крушения корабля. База потеряла с нами связь и очевидно, что они уже понимают, что что-то пошло не так. У меня есть план наших дальнейших действий, и если мы хотим выжить, то мы должны придерживаться его. Для начала мы должны придать тела погибших огню, так как мы не можем допустить размножения вредных бактерий на территории колонии. После мы разделим нашу колонию на группы, у каждой из которых будут свои обязанности. Мы обозначим границы колонии, и первая группа будет заниматься охраной и постройкой защитных сооружений. Вторая группа займется починкой корабля и восстановлением связи с базой. Третья группа займется сооружением жилья и приготовлением пищи для всех. Четвёртая группа займется разведкой местности. В дальнейшем мы будем решать проблемы по мере их поступления. На данный момент главные приоритеты для колонии расставлены.  

Народ закивал головами, осознавая, что Лейн говорит правильно. Даже после тяжелой трагедии я увидел, что в их глазах появилась надежда и жажда жизни. Закипела работа, Лейн раздавала указы и было очевидно, что она отличный лидер.  

Я думал о гигантском черве и о том, что это существо выглядело абсолютно отвратительно. Робот БИР перекатывался по болоту с места на место и впитывал в себя информацию. Шансы на выживание росли.  

Лейн указала взглядом на мужчину с усами:  

– Ты пойдёшь в разведку с Риком.  

Робот БИР произнёс:  

– БИР хочет помочь человечеству.  

Лейн посмотрела на него с изумлением:  

– Помочь чем?  

– БИР пойдёт в разведку с Риком и Стасом.  

– Ты уверен?  

– Это мой лучший вклад в судьбу человечества.  

Рик подошел к нам, Лейн продолжила:  

– Ты готов к разведке?  

– Я сделаю всё, что в моих силах.  

– С тобой пойдёт Стас и БИР, мы организовали несколько групп, вы пойдёте в северном направлении. Связь на данный момент у нас отсутствует, но если она появится к вашему возвращению, то мы будем держать вас в курсе, поэтому я советую взять в собой рацию.  

Рик улыбнулся:  

– Рация всегда со мной.  

– Это радует, всё наладится, нам нужно время.  

– Все на это надеются.  

– Я надеюсь тоже.  

Лейн вручила нам компас.  

– Пожалуйста, берегите себя.  

– Мы сделаем всё возможное.  

Лейн помахала нам рукой, и мы пошли на север, осторожно наступая на водоросли и засасывающий мул. Иногда я чувствовал, что возле моих ног что-то проплывало, а может, просто накручивал себя. Рик стал мне рассказывать о себе:  

– Я биолог, и на Земле в этой науке сделал много открытий. Честно говоря, большинство видов животных, которые населяют нашу планету, плохо изучены, я уже молчу про насекомых.  

– Почему ты оказался здесь?  

– Я не выбирал эту миссию, она выбрала меня сама. Ко мне в лабораторию пришли люди и сказали, что настало время отдать долг человечеству. Изначально я пытался отказаться, так как я отец двух маленьких дочерей, но это было невозможно.  

Он достал из кармана фото, на котором были две маленьких девочки. Первой было на вид лет шесть, вторая же была совсем младенцем.  

– Что значит невозможно?  

– Изначально мне предложили огромную сумму денег. Насколько большую, что мои дочери всю свою жизнь не будут ни в чем нуждаться. Но после того как я отказался, мне стали вставлять палки в колёса. Они не давали мне спокойно работать, мои труды перестали публиковаться, финансирование было обрезано. Эти люди сделали всё, чтобы дать мне понять, что у меня нет выбора.  

– Но ведь выбор есть всегда.  

– Всё, что меня заботит, это моя семья, и я должен поступать так, как будет лучше для них. Это и есть мой выбор.  

– Как ты думаешь, кто это был?  

– Что ты имеешь ввиду?  

– Кто сбил "М54"?  

– Люди. Так уж сложилось, что человек человеку волк. Видимо, мы столкнулись с одним из секретных проектов.  

– Но какой смысл им был нас атаковать, если можно было работать вместе?  

– Возможно, мародёрство и попытка присвоить себе наши технологии.  

– Значит, мы всё-таки в опасности?  

– А возможно, это был действительно инопланетный разум, сейчас мы этого не знаем. Наши данные о планете не идеальны. По сути, вся информация, которой мы владели при старте миссии, это то, что атмосфера Зелёной планеты аналогична атмосфере Земли. Флора и фауна были не изучены, нам предстоит сделать много открытий, как прекрасных, так и, к сожалению, ужасных.  

Робот БИР катился радом с нами по воде, будто бы мяч, и весело помигивал разными цветами.  

– Ты думаешь, что связь с базой наладится?  

– Даже если нет, то в любом случае они нас не бросят. Я считаю, что они должны послать нам спасательный корабль, и до его прибытия нам нужно найти как можно больше информации и данных. БИР, а что ты думаешь об этом?  

БИР замер на месте.  

– По моим данным, болотистую местность, в которой находится колония, насыщают живые сложные организмы. Эти организмы хищные и питаются плотью других животных, поэтому могут быть опасны для человека.  

– Спасибо, БИР, обрадовал.  

– Я всегда готов служить человечеству.  

– Какие опасности нас ещё ожидают?  

БИР сдвинулся с места и мы продолжали идти на север. Я слышал, как его механизм занимается обработкой информации.  

– На данный момент для человека в колонии опасен более всего лишь сам человек. Боевой дух колонии упал практически к нулю, большинство людей после крушения корабля имеют физические и психологические травмы, некоторые склонны считать, что миссия уже провалена. У меньшинства людей потенциал к выживанию выше, поэтому, исходя из данных современной психологии человека, скоро наше общество будет поделено на группы, которые станут пытаться овладеть ресурсами корабля.  

Мужчина с усами двинул плечами.  

– Не удивительно, вопрос лишь в том, что с этим делать?  

– Нам остаётся лишь надеяться на жизненную силу Лейн и её силу воли.  

БИР замолчал, мы продолжили идти дальше. Каждый шаг давался все сложнее, болото всасывало ногу по щиколотку. Рик спросил у меня:  

– Думаешь, Лейн справится?  

– На данный момент нам больше не на кого надеяться, по крайней мере, она хотя бы может предложить обществу план действий. Другие же люди напуганы, не могу предложить ничего, но как бы это обидно не звучало, БИР абсолютно прав. Если план не начнёт работать, то каждый станет сам за себя. Все начнут обвинять друг друга, и общество поделится на группы, исходя из своих интересов.  

– Возможно, разведка найдёт оазис. Место, где всем станет хорошо, место, где мы построим новый дом и забудем то, что случилось, будто страшный сон.  

– Я уверен в том, что этот оазис существует. Только как к нему добраться?  

– Я изучал инвентарь корабля. Корабль "М54" был продуман тысячами людей, к нему прикреплены вездеходы, которые могут передвигаться на длительные дистанции. Вопрос лишь в том, как эти вездеходы забрать из-под обломков, и насколько они работоспособны сейчас.  

– На всё это нужно время. Для начала нужно узнать, что здесь происходит. Если мы найдём сушу, то, спустя некоторое время, мы сможем перевезти людей и ресурсы на вездеходах.  

Рик улыбнулся и кивнул мне головой:  

– Ты абсолютно прав.  

Нас обдувал холодный и мрачный ветер, я всё думал о гигантском черве, которого поймали мужчины, и о данных БИРа. А что если это была даже не взрослая особь? Ступая каждый шаг, я держал свой бластер в полной готовности к стрельбе. Влажное и вонючее болото высасывало из нас все силы. Я посмотрел на Рика.  

– Почему ты без оружия?  

– Что?  

– Мы идём в разведку, где твой бластер?  

– Но зачем он мне?  

– Как зачем? Мы находимся на другой планете, на каждом шагу нас ожидает опасность.  

– Я не собираюсь ни на кого нападать.  

– Он нужен тебе для того, чтобы защищаться, а не нападать.  

– Но ведь у тебя он есть?  

– Вот именно, что у меня он есть, а ты идёшь с пустыми руками.  

– Послушай, я биолог, а не боец. В случае опасности тебе придётся меня защитить.  

– Тогда, в случае опасности, кто защитит меня?  

– Ты сам и защитишь, бластер ведь у тебя.  

– Как-то несправедливо выходит.  

– Почему ты не сказал об этом раньше?  

– Например, когда?  

– Например, когда мы были на базе. Мне оружие никто не давал.  

– Мне тоже его не давали, я взял его сам.  

– Где?  

– Я забрал его с тела мертвого солдата.  

– Мне не нравится снимать вещи с мёртвых, они несут плохую энергетику.  

– Ты биолог или эзотерик?  

Мы так долго спорили с Риком, что сами не заметили, как наши ноги ступили на сушу. Рик кричал, как ребенок:  

– Земля, черт возьми, земля! Мы сделали это, на севере есть суша, кажется, вдали я даже вижу деревья. Я не могу в это поверить!  

Над сушей стоял жидкий туман, который закрывал видимость.  

– Это ещё не все, нам стоит осмотреться и изучить тут всё, возможно, другие группы тоже найдут сушу, и нам нужно будет выбрать лучший из вариантов.  

Мы шли прямо на север, пытаясь осмотреть окрестности сквозь туман. Грунт под ногами был твёрдый, и это было насколько приятно, что, после передвижения по болоту казалось, что мы практически бежим.  

БИР вымазался в грязи, но катился, не отставая от нас. Что-то непривычное было для нас на суше, то ли запах, то ли пение птиц, но это точно была жизнь. На нашем пути стали появляться первые деревья. Рик остановился, чтобы изучить их.  

– Всё это очень странно.  

– что ты имеешь в виду?  

– Мы находимся недалеко от воды, это идеальная среда обитания для подобных растений, но все они мертвы.  

– Может, просто не сезон?  

Рик с треском отломал от дерева сухую ветку.  

– Нет, всё же они мертвы.  

– Почему это могло произойти?  

– Пока что я не знаю, но я уже с таким сталкивался. С виду это похоже на химическое отравление.  

– Очень странно.  

– Может, природные газы или что-то другое.  

– Выглядит мрачно.  

– Ничего мрачного в этом нет. Все живые организмы не вечны. Смерть насколько же естественна, как и жизнь, вот только люди не привыкли её видеть и поэтому боятся.  

– БИР, анализ почвы.  

БИР заиграл цветами.  

– В почве обнаружен переизбыток газа метан. Опасно для человеческих дыхательных путей.  

Я улыбнулся.  

– Возможно, наш материк не лучший из вариантов.  

– Нам нужно идти дальше.  

БИР покатился впереди нас. Воздух вонял гнилым мусором, но стоило признать, что подобная действительность мне нравилась намного больше, чем засасывающее болото. Мы зашли так далеко, что я стал задумываться, хватит ли у нас сил вернуться. Черные птицы, напоминающее воронов, сидели на ветках сухих деревьев и провожали нас взглядом, у этих птиц было по три глаза.  

Рик остановился и удивленно сказал:  

– Посмотри на это.  

– Посмотреть на что?  

Он указал мне пальцем на землю.  

– Это след.  

– Эта планета живая, чему ты удивляешься?  

– Он тебе ничего не напоминает?  

– Зачем ты говоришь загадками? Говори, что ты думаешь, ты же у нас биолог.  

– Этот след напоминает мне человеческий.  

Я подошёл поближе, чтобы изучить следы, о которых говорил Рик.  

– Этот след намного больше, чем человеческий.  

– Это очевидно, я говорю тебе о структуре стопы.  

– Нам нужно быть внимательней, возможно, это существо опасно.  

– Оно и так опасно для нас.  

По моей коже побежали мурашки.  

– О чем ты?  

– Я говорю об очевидных вещах. Возможно, эта планета населена цивилизацией, которая достигла сверхсознания. Мы наткнулись на их охрану, вот они нас и подстрелили.  

– Но зачем было стрелять в нас, если можно было бы договориться?  

– О чем можно с нами договориться? Задумайся об элементарных вещах. Человек по своей сути паразит. Всё, чем мы занимаемся, это потребляем ресурсы планеты и убиваем все живые организмы, которые могут помешать нам это сделать, даже если этот организм с нами одного вида. Как ты думаешь, почему мы здесь?  

– Я не знаю. Во благо человечества?  

– В чем-то ты прав, но я объясню тебе более прямо. Ресурсы Земли скоро закончатся, и нам нужен новый объект для паразитирования. Мы будто вши на голове, понимаешь?  

– Понимаю. Почему ты не говорил об этом раньше?  

– Иногда лучше просто промолчать.  

– Это правда. Но эта теория может быть полезна для миссии. Тебе нужно доложить Лейн.  

– Это просто теория. Какие у нас есть доказательства?  

– Хотя бы этот след.  

– Возможно, этот след принадлежит большому примату, который не обладает интеллектом. Всё, о чем я говорю, на данный момент просто догадки.  

– Я всмотрелся в след, пытаясь разобрать его более подробно. На мой взгляд, он ничем не отличался от человеческого, вот только стопа была огромной. Я уставился на робота БИРа, который стоял возле нас и впитывал информацию.  

– БИР, что ты думаешь об этом?  

– БИР хочет помочь человечеству.  

– Твоя помощь нам бы не помешала, говори.  

– По моим данным, след был оставлен около двух часов назад. По данным тепловизора, примерно в двух километрах от нас в сторону севера находится группа сложных организмов. Вероятность того, что след принадлежит одному из организмов группы, 91%.  

– Почему ты не сказал об этом раньше?  

– БИРа не спрашивали.  

На вечно серьёзном лице Рика появилась улыбка.  

– А вот и первая зацепка. Мы должны изучить их, БИР. Сколько особей находится в группе?  

– По данным тепловизора, в группе находится 10 особей.  

– Рик смотрел на меня, трёхглазые птицы молча наблюдали за нами, сидя на ветках.  

– Ну что? Пойдём?  

– А у нас разве есть выбор?  

– Можно послать БИРа.  

БИР засветился красным цветом.  

– БИР боится одиночества.  

– Тогда нам придётся идти вместе.  

Туман стал рассеиваться, мы пошли к координатам, которые указал нам БИР. Мы шли молча. Усталость брала своё, она была насколько сильной, что даже перебивала чувство страха или опасности, которая нас могла ждать впереди. Подходя всё ближе к суше, я чувствовал, что земля становится твёрдой. Замечательное чувство. После марафона по болоту я научился ценить асфальтированные дороги своего города. Рик был серьёзным и задумчивым, им двигало любопытство. Мы проходили мимо коричневых луж, которые напоминали воронки после взрыва снаряда. Эти лужи были небольшими в диаметре, но очень глубокими. В каждой из них была жизнь. На поверхности плавали маленькие хвостатые существа, напоминающих змей, а снизу поднимались потоки воздуха, будто на дне сидело огромное существо. БИР остановился.  

– Данные тепловизора показывают, что до группы сложных организмов осталось сто метров.  

Рик пригнулся и стал говорить шёпотом.  

– Черт возьми, я, кажется, их вижу.  

Мы с Риком одновременно упали на влажную землю.  

– Где?  

– Смотри прямо, я вижу их.  

Я сфокусировал свой взгляд и увидел сквозь туман несколько силуэтов, которые практически невозможно было отличить от человеческих. Рик сказал:  

– Нам нужно подобраться ближе, я хочу рассмотреть их получше.  

Мы стали подбираться к силуэтам ползком, настолько близко, насколько это было возможно. После того как мы добрались до цели, я увидел то, что меня шокировало. Группа, о которой говорил БИР, по своей внешности была практически не отличима от людей, вот только их рост и масса были намного больше человеческой. Они передвигались по земле абсолютно бессмысленно. Я увидел, что у каждого из них на шее было прикреплено существо, которое иногда взлетало вверх, но спустя пару секунд возвращалось. Эти существа выглядели как огромные бабочки цвета кофе с молоком, вот только они были с хвостом, на конце которого находилось жало. Я спросил у Рика шёпотом:  

– Что это?  

– Я пока что сам ничего не пойму, но у меня есть теория.  

– Я внимательно тебя слушаю.  

– Видишь, у этих существ отсутствуют половые органы?  

– Да.  

– Вероятно, эти существа находятся в своеобразном симбиозе. По моим подозрениям, они помогают размножаться титанам, а взамен имеют еду и защиту.  

– Титанам?  

– Да, я решил называть их так, это первое, что пришло мне в голову.  

– Название очень подходящее.  

– Спасибо.  

– Посмотри на них, эта группа выглядит первобытной. Их глаза пустые, не думаю, что они обладают интеллектом. Почему ты думаешь, что эти существа находятся в симбиозе?  

– Деревья и пчелы тоже находятся в своеобразном симбиозе. Это просто логический вывод, который я смог сделать на первый взгляд.  

Мы, прищурившись, изучали их, как вдруг одна из особей заметила нас, бесполый организм стал к нам приближаться. Я сказал Рику:  

– Пригнись.  

Существо замычало и указало на нас пальцем, в этот момент вся группа стала двигаться к нам.  

– Они нас заметили.  

Один из титанов двигался на нас пьяными неуклюжими шагами. Времени убегать не было. Поднявшись из грязи и выпрямив спину, я достал бластер и выстрелил в титана. Луч лазера отсёк ему руку, но он продолжал двигаться, будто ничего не произошло. Рик закричал:  

– Эти твари не чувствуют боли.  

Следующим выстрелом я отсёк ему ногу.  

– Бежим.  

Я отдал Рику бластер и, взяв на руки БИРа, мы стали бежать. Рик пытался отстреливаться на ходу, но ни один из его выстрелов так и не попал в цель. Группа мычащих титанов преследовала нас, но нам удалось оторваться. Отдышавшись, Рик повторил:  

– Они не чувствуют боли.  

– Что это вообще было? Я отстрелил ему руку, а он даже и глазом не моргнул.  

– Мне нужно подумать.  

Я положил БИРа на землю, Рик отдал мне бластер, но осмотрев его, я увидел, что батарея села.  

– О господи, Рик. Сколько выстрелов ты сделал?  

– Я не знаю, я был напуган.  

– Батарея бластера села.  

– Я просто пытался нас спасти.  

– Но ведь ни один из выстрелов не попал в цель.  

– Я биолог, а не стрелок, моё оружие это мозг.  

БИР катался по поверхности, изучая внешнюю среду. РИК спросил у него:  

– БИР, где мы находимся? Как нам выйти к базе?  

– БИРу требуется время для анализа данных.  

Мы сидели на сухом упавшем дереве, как вдруг сквозь рассевшийся туман я увидел что-то невероятное. Я посмотрел на Рика, чтобы убедиться, что он видит то же самое, что и я.  

– Ты видишь то же самое, что и я?  

– Что это?  

– Этого не может быть.  

Перед нами раскинулся ржавый город из железа и камня, на котором разрослась зелень.  

– Нам нужно подойти поближе.  

– Этот город заброшен.  

– Это я вижу, вопрос лишь в том, почему, и кто был его жителем?  

– Возможно, мы находимся возле обломков могущественной цивилизации.  

Мы поднялись с дерева и с новыми силами двинулись к заброшенному городу. С каждым шагом моё сердце билось всё сильнее. И вот мы уже у ворот. Рик спросил у меня:  

– Ты готов?  

– Я всегда готов.  

– Ну, тогда пойдём.  

Мы зашли в город, и то, что мы увидели, поразило меня. Город был абсолютно пустой, от него разило ужасом и тоской. Мы шли молча и аккуратно, пытаясь не издавать лишних звуков, чтобы не привлечь к себе внимание. Как вдруг я увидел то, после чего не смог молчать. На одном из зданий было изображено существо, которого Рик прозвал Титаном.  

– Этот город принадлежал Титанам.  

– Или тем, кто им поклонялся.  

– Нет, это невозможно. Посмотри на входные двери зданий, они идеально подходят под их рост.  

– Давай не будем делать выводы заранее, нам нужно изучить больше информации.  

Огромные здания, которые были окутаны растениями, поднимались к небу.  

Выбитые двери и разбитые окна зданий наблюдали за нами, будто пустые глазницы трупов. Этот город дарил нам неописуемую информацию. Ведь мало кто может попасть сюда и увидеть Тишину.  

БИР катился за нами, разбрасывая под собой мелкие камешки. Рик шел молча с бледным лицом. Время остановилось здесь, природа стала поедать последствия, которые оставили ей разумные существа.  

Выйдя на площадь города, мы увидели, что в середине стоит огромный космический корабль. После увиденного Рик окончательно побледнел и сел на ближайший камень:  

– Я всё понял.  

– Что ты понял?  

– Пазл сложился.  

– Ну же, говори.  

– Это всего лишь догадки, но логичней теории не придумаешь.  

– Я тебя внимательно слушаю.  

– Те существа, которых мы видели на шее у титанов, не находятся с ними в симбиозе. Это существа-паразиты, они питаются энергией, забирая впоследствии тела, жизненные соки и здравый рассудок.  

– Вот почему титаны не чувствуют боли?  

– Именно.  

– Этот корабль, что стоит на площади, он похож на тот, что сбил "М54".  

– Общество титанов достигло сверхсознания, но паразиты разрушили его. Я подозреваю, что раньше они с ними не сталкивались, так как не были к такому готовы.  

– Что всё это значит?  

– Эти паразиты, которых мы увидели у них на шее, пришельцы. Их тактика выживания аналогична тактике людей. Они находят новые места для выживания и поедают живые организмы, используя их ресурсы. Вероятно, остатки общества титанов сейчас находятся в открытом космосе и они сбили "М54" из-за осознания, что мы здесь для того, чтобы качать ресурсы их планеты.  

БИР заиграл разными цветами и выдал нам информацию:  

– Группа живых организмов находится в трехсот метрах от нас в сторону востока.  

– Нам нужно уходить.  

Я посмотрел влево и увидел, как из-за угла стала появляться группа титанов. Они с пустыми глазами бессмысленно и неуклюже бродили по заброшенному городу, будто зомби. Рик схватил БИРа.  

– Бежим.  

– Но куда?  

– Нам нужно срочно возвращаться в лагерь, мы должны доложить о том, что видели.  

– Но куда нам идти?  

– БИР, координаты лагеря.  

На корпусе БИРа появилась зелёная стрелка, которая стала указывать нам путь.  

Мы бежали, пока не оторвались от титанов и не вышли из города. Я сказал Рику:  

– С бластером было бы немного проще.  

– Я не думал, что его батарея садится настолько быстро.  

– Но задуматься об этом следовало.  

– Сейчас это не имеет значения, то, что сделано, уже не исправить. Нам нужно добраться до базы.  

– Думаешь, мы обрадуем Лейн новостями из разведки?  

– Из каждого момента можно извлечь для себя выгоду. Жить в болоте для нас невозможно. Мы можем очистить местность от остатков титанов, а после занять их город. Это ускорит темпы развития колонии во много раз.  

– Это гениальная идея, ты прав. Лучше места сейчас найти невозможно.  

Рик поставил БИРа на сушу, и мы стали двигаться к болоту. От мысли, что нам опять придется преодолеть огромную дистанцию по колено в грязи, моё настроение упало, но выбора не было. С появлением заброшенного города у колонии действительно появился шанс на выживание.  

Мы зашли в болото и двигались к базе как можно быстрее. БИР указывал нам путь, как вдруг из воды на меня набросился гигантский червь и затянул меня в болото. Черви поменьше стали обволакивать мои ноги. Под грязной водой я видел водоросли и абсолютно мерзких существ. В этот момент червь забился в конвульсиях и из его тела стала вытекать красная жидкость. Я вынырнул из воды и посмотрел на Рика, он сказал мне:  

– Я всадил в него нож.  

– У тебя был нож?  

– Естественно, мы же на другой планете, куда здесь можно пойти без ножа?  

– Оказывается, эти черви хищники. Его детёныши пытались меня скрутить.  

– Видимо, это была самка, которая пыталась найти пропитание для своих детей.  

– К счастью, у неё это не получилось.  

Мы стали двигаться дальше к базе. Эта планета с каждым шагом вызывала у меня всё больше отвращения. Влажные места, наполненные существами, которые хотят поживиться твоей плотью, не вызывали восторга, а лишь безнадёгу и ненависть.  

Разбитый корабль "М54" неподвижно и намертво погруз в болоте, возле него были заняты своими делами люди. Один из охранников заметил нас и радостно закричал:  

– Разведчики, разведчики, они вернулись.  

Он бросил свой пост и побежал к кораблю. Охрана, увидев, что мы находимся без сил, взяли нас под руки и отвели к Лейн.  

Лейн сидела с мрачным лицом на одной из палуб корабля.  

– Вы первые, кто вернулся.  

Люди на палубе начали ставить нам на стол еду.  

Рик сказал:  

Будем надеяться, что не последние.  

– Мне нужен ваш доклад.  

Рик тяжело вздохнул.  

– Новости у нас не из приятных, но есть шанс.  

Как только Рик стал рассказывать о том, что мы увидели, раздались крики.  

– Тревога, тревога, всем занять оборону.  

Лейн открыла шкафчик, который был позади неё, и вручила нам с Риком два заряженных бластера. Мы выбежали из корабля и увидели, как на горизонте от огромной группы титанов бегут к базе два человеческих разведчика.  

– Это ещё что за чертовщина?  

Рик двинул плечами:  

– Титаны.  

Мы заняли периметр обороны, разведчики бежали к нам и кричали:  

– Стреляйте, стреляйте в этих тварей!  

Все ждали указаний Лейн. Вооруженная толпа смотрела на Лейн, которая стояла с невозмутимым лицом. Она сказала:  

– Надо подпустить их ближе, мы не можем рисковать нашими людьми.  

Двое разведчиков отрывались от стаи титанов всё дальше. Они падали в воду, но вставали и продолжали бежать, и лишь когда они оказались в безопасности, Лейн произнесла:  

– Открыть огонь!  

Залп разноцветного лазера устремился титанам навстречу, но это сопротивление было бессмысленным. Имея дыры в своём теле и даже теряя конечности, они продолжали двигаться к нам. Дистанция сократилась до пары сотен метров, народ стал паниковать, некоторые бросали свои бластеры в воду и убегали. Я, Лейн и Рик стреляли до последнего и были готовы принять свою смерть, как вдруг под моими ногами разными цветами заиграл БИР:  

– БИР готов пожертвовать собой ради человечества. До самоуничтожения осталось 46 секунд.  

Он засветился красным цветом и покатился к группе титанов навстречу, Лейн выбросила в воду разряженный бластер и закричала:  

– Все падайте в воду!  

Я нырнул в болото и услышал гигантской мощности взрыв. Взрывной волной меня отнесло на несколько десятков метров. Когда я вынырнул из болота, я увидел, что вода стала красной, повсюду валялись внутренности. Лейн сидела на обломках корабля в одиночестве. Глядя вперёд в пустоту она произнесла:  

– Эта планета... Она ужасна.  

Глава 8  

Стас отключился от платформы и упал на колени. За окном "Тюльпанового сада" был малиновый рассвет. Он стал раскладывать вещи по своим местам.  

Из открытых окон шла приятная утренняя морская прохлада, от которой становилось легче дышать. Он убрал за собой все улики, заварил фруктовый чай и, закинув ноги на стол, стал размышлять.  

Он был рад вернуться в реальность. Сервер "М1" оказался невыносимым испытанием, тем, от которого хотелось как можно быстрее избавиться. После влажного мира, который утонул в болоте и кишит скользкими агрессивными существами, действительность, в которой он оказался, была раем. Действительность, в которой не нужно быть начеку, в которой можно расслабиться и чувствовать себя в полной безопасности, приносила невыносимое удовольствие. Мысль о том, что современный человек при этом всём успевает жаловаться, вызвала у Стаса приступ смеха.  

Закинув ноги на стол и потягивая фруктовый чай, Стас смотрел в даль комнаты "Тюльпанового сада" и разговаривал сам с собой.  

«Да что вы, черт возьми, постоянно жалуетесь? Всё вам не так, никогда не бывает, как вы хотите, вот только что вы в этом мире видели? Ничего. Ваши мозги – бескрайняя пустошь, будто море, которое уходит за горизонт. Да-да, именно так. Вы живёте в безопасности, в городе, который переполнен едой, в городе, в котором нет войны и все люди относительно равны, но при этом умудряетесь говорить, что что-то вас не устраивает. »  

Стас допил чай и, поднявшись со стула, весело закричал: "А правильно ли мы вообще живём? И мир, который кажется нам истинным, заслуживает ли он право на жизнь? "  

По комнатам "Тюльпанового сада" пошло эхо. Он успокоился, сел и закинул ноги на стол. Похоже, сестра была действительно права – люди сходят с ума от этого.  

Стас подумал о том, что было бы хорошо поесть. Он достал еду, которую наготовила ему мама, но, посмотрев на неё, положил обратно.  

Ничего не хотелось, кроме как пойти домой и лечь спать. В двери постучал Андрей. Он с улыбкой протянул Стасу руку:  

– Ну как ты?  

– Нормально, обычный рабочий день, без приключений.  

– Да уж, работа у нас скучноватая, но зато стабильная. Есть время, так сказать, планировать свою жизнь. Вам, молодым, такое не нравится, но вот когда стукнет за тридцать, время начинает идти по-другому, год за два. Всё и сразу не бывает, а вот если действовать по-немногу и планировать наперёд, тогда от жизни будет толк.  

– Меня моя работа устраивает. Лучше сейчас не найти.  

– Абсолютно правильно рассуждаешь. Тебе, можно сказать, повезло. Я в твоём возрасте работал на рыболовном судне, и это было ужасно. Видишь эти шрамы?  

Он вытянул пред Стасом свои руки.  

– Откуда они?  

– Порезал рыболовной сетью. Платили неплохие деньги, но, честно тебе скажу, оно того не стоит.  

– Понимаю.  

– Так что цени, что имеешь.  

– Ценю.  

– Ладно, ты, наверное, устал, не буду тебя задерживать.  

Они пожали друг другу руки, Стас накинул на плечи рюкзак, отдал Андрею ключи и с улыбкой и лёгкостью на душе вышел из "Тюльпанового сада".  

Чайки кричали и разбрасывали мусор, который лежал в контейнерах. Стас погрузился в мысли и мечтал лишь об одном – только бы сегодня не встретить Анжелику. Солнце поднималось всё выше, а воздух становился слаще и насыщенней. Ярко-голубое небо приветствовало всех, кто был здесь. Стас думал о неповторимости своего мира и не спеша шагал домой. Город сегодня был необычно живым и гармоничным, спокойным и умиротворяющим.  

Стас шел в надежде не встретить ни одного знакомого лица, как вдруг он услышал крик:  

– Стас! Стас, постой, ты куда собрался?  

Стас от злости закатил глаза, но, обернушись, увидел Витьку, и его настроение сразу же подскочило.  

– Витька, ты что здесь делаешь?  

– Да вот, с Каролиной решили выбраться в люди, так сказать. Не только же дома сидеть. А я так и знал, что тебя тут встречу.  

– А где же Каролина?  

– В магазин пошла, за одеждой.  

– А ты почему не с ней?  

– Не могу я. Уж слишком долго она там всё выбирает. Мне нужен свежий воздух, а от похода с ней по магазинам я становлюсь нервным.  

– Я недавно приходил к вам.  

– Разве? Каролина мне ничего об этом не рассказывала.  

– Может, забыла.  

– Хм, на неё это не похоже, обычно она помнит всё и обо всём.  

– Ну, видимо, не в тот раз.  

Витька посмотрел по сторонам:  

– Так что, может, по кофейку? Или лучше по пиву?  

– Мне неприятно тебе отказывать, но я, честно, очень устал.  

– Ничего страшного, я тебя понимаю, сам ведь работаю. Тебе после смены нужно поспать.  

– Ты не обижаешься?  

– С чего бы вдруг?  

– Спасибо тебе. Ты заходи на днях к нам в гости. Отец, мама и Вика будут очень рады тебя видеть.  

– Да всё пытаюсь, планирую, вот только не по плану сейчас всё идёт. Работы много, хочется отдохнуть, ты меня понимаешь. Да ещё и Каролине нужно внимание постоянно уделять.  

– Понимаю.  

– Но это ничего, все трудности временные. Просто сейчас так нужно, нужно много работать, чтобы нам было за что жить.  

Витька задумался, а потом добавил:  

– Достойно жить.  

– Ты прав.  

– Ну, ты не расстраивайся. Чего с таким кислым лицом стоишь? Я к вам обязательно загляну на чай. Как там твоя работа?  

– Да работа как работа. Стабильно, даже и рассказать особо нечего.  

– Наверное, вдохновляет охранять сколько серверов?  

– Серверов?  

– Но ты ведь не маяк охраняешь, а то, что внутри его.  

– Ты что-то об этом слышал?  

– О чем именно?  

– О серверах.  

– Да честно говоря ничего особенного я о них не знаю. Коллеги на работе рассказывали. Говорят, первый сервер был создан военными, это была симуляция войны или что-то в этом роде, чтобы подготовить военнослужащих психологически к боевым действиям. Но потом бюджет армии сократили, многие были уволены, поэтому группа программистов начала создавать их в качестве развлечения для людей. Идея развивалась, дело росло, до того момента пока государство не решило всё запретить.  

– Как ты думаешь, почему они это сделали?  

– Что именно?  

– Запретили серверы.  

– Ну ты же знаешь, этому государству лишь бы что-нибудь запретить. А если серьёзно, то вроде бы это стало проблемой. Людей, которые подключались к серверам, переставала интересовать реальная жизнь, я слышал даже о сектах, которые им поклонялись, но думаю, что всё это миф, любит наш народ всё приукрасить и преувеличить. Запретили и запретили, что с того? Сухой закон тоже хотят ввести, вот тогда люди по-настоящему будут возмущаться, а эти симуляции – не велика потеря, я считаю.  

– Да, ты прав.  

– А вот и Каролина идёт.  

Стас обернулся и увидел движущийся силуэт с пакетами.  

– Так что? Точно не хочешь с нами куда-нибудь зайти?  

– Точнее некуда, я действительно сейчас могу думать только о сне, у нас ещё будет время, не расстраивайся.  

Витька натянул улыбку, по нему было видно, что он не хотел отпускать Стаса, но он просто протянул ему руку:  

– Ну, тогда всего хорошего.  

Стас пожал брату руку.  

– Увидимся.  

Стас пошёл домой, пытаясь не оглядываться на Каролину.  

Он подумал, что у его брата очень добрая душа, насколько добрая, что это его и погубит. Прийдя домой, он снял с себя обувь и увидел, что его семья завтракает. Вика читала книгу, отец с мамой о чем-то болтали. Все обратили внимание на Стаса. Мама обрадовалась, увидев сына.  

– Ну что, рассказывай, как отработал?  

– Отработал как обычно, ничего нового. Витьку видел недалеко от "Тюльпанового сада".  

– Серьёзно? И что же он там делал?  

– Ходил с Каролиной по магазинам.  

Отец от услышанного подавился супом, прокашлялся, а потом сказал:  

– Ох уж эта Каролина, опять тратит Витькины деньги. Сама ни гроша не заработала, а чужое так она сразу готова.  

Мама ответила:  

– Уже не чужое, они практически семья.  

– Да знаю я такие семьи, на пару месяцев их ещё хватит. Витьку только жалко, доверяет он ей и слушать никого не хочет.  

– Ну сколько можно об одном и том же? У него уже своя жизнь, пусть сам и решает.  

Отец перевел взгляд на Вику.  

– Вика, а ты чего молчишь постоянно? Это твой брат, скажи хоть что-нибудь.  

– А что мне сказать, если до меня уже всё сказано?  

– Не знаю, скажи, что думаешь, семье интересно узнать твоё мнение.  

– Я думаю, нужно перестать это обсуждать и дать Витьке спокойно жить. Человек учится на своих ошибках, и если Каролина разобьет ему сердце, то в будущем он будет аккуратней и не допустит подобного.  

Мама подхватила:  

– Правильно, Вика, вот она в два раза младше тебя, зато в два раза умнее. Никому она не нравится, но это его выбор, мы должны принять её, чтобы он был счастлив.  

Стас начал выкладывать на стол контейнеры с едой, мама посмотрела на него испуганно.  

– Не поняла, а почему ты ничего не ел?  

– Да что-то аппетита не было.  

– Ты хоть не заболел?  

Мама дотронулась ладонью к его лбу.  

– Нет, чувствую себя хорошо, просто не хотелось есть.  

– И что ты, голодным теперь собираешься спать пойти? Это не дело, давай я тебе что-то приготовлю.  

– Но я ведь не голоден.  

– Как ты можешь быть не голодным, если целый день ничего не ел? Что положить?  

– А что есть?  

– Есть картошка с мясом, есть суп.  

– Картошку.  

– Отлично. Не голодный он, ты на него посмотри, целый день не ел.  

Отец посмотрел на Стаса:  

– Ну что, когда на рыбалку? Пока ещё погода есть.  

– Не знаю, а когда будет такая возможность?  

– Дядя Женя мне место новое посоветовал, говорит, клёв был такой, что он не успевал удочку закидывать. Но ты знаешь его, он любитель преувеличить, хотя проверить однозначно стоит.  

Мама поставила пред Стасом тарелку с едой.  

– А Вика с нами поедет?  

Сестра посмотрела на него устало.  

– Ты же знаешь, я не люблю рыбалку.  

– Вик, ты вообще из квартиры выходишь?  

– А если мне и дома неплохо, зачем что-то менять?  

– Не злись, я просто спросил, вдруг тебе скучно.  

– Когда мне будет скучно, я тебе об этом скажу.  

Стас перевёл взгляд на отца.  

– Поедем, в ближайшее время поедем.  

Стас доел картошку, залпом выпил стакан вишнёвого компота и сказал:  

– А сейчас мне нужно поспать. Был рад вас всех увидеть.  

Мама засмеялась:  

– Мы тебя тоже, Стас, сладких снов.  

Стас вышел из кухни, закрыл двери комнаты и достал из рюкзака пачку рисунков. Взглянув на них усталым взглядом, он сам себе произнёс "не сегодня", скинул одежду и, закутавшись в одеяло, моментально провалился в сон.  

Проснулся он от того, что его будила сестра.  

– Стас, проснись, ты что, двадцать пять часов проспал?  

– Что?  

– Ты вообще вставал?  

– Нет ещё, а что случилось?  

– К тебе пришли.  

– Кто?  

– Вот выйди и посмотри, ты так всю жизнь проспишь.  

– Кто бы говорил. Ладно, встаю я, спасибо что разбудила, не знаю, что на меня нашло.  

Вика вышла из комнаты. Стас стал лениво одеваться, почёсывая затылок и думая о том, кого же это к нему ещё принесло. Не сказать, что он не был рад гостям или любому вниманию, просто не любил, когда его застают врасплох. Одевшись, он посмотрел на себя в зеркало сонным взглядом и вышел. В подъезде его ждали одноклассники Леша и Борис.  

– Привет, парни. Какими судьбами?  

– Да так, хотим тебя кое с кем познакомить.  

– Ого, как загадочно. Мне аж интересно стало.  

– Помнишь, о чем мы говорили в прошлый раз?  

– Да, но я ведь сказал, что это невозможно.  

– Да ты просто поговори с ним, ничего такого.  

– Ну, поговорить я всегда не против.  

Они пошли по дворам и вышли к детской площадке. На лавочке, докуривая сигарету, сидел мужчина лет сорока. Все дружно поздоровались с ним и присели рядом. Мужчина начал первым:  

– Честно говоря, Стас, о тебе мне уже рассказали. Ты серьёзный парень, и я не хочу тратить твоё время. Смотри, у меня есть деньги, это минимум две твои зарплаты. Я отдам их тебе, если ты впустишь меня в "Тюльпанов сад" и дашь возможность подключиться к серверу.  

Он достал пачку денег из кармана и показал их.  

– Я слышал, что от этого люди сходят с ума, именно поэтому их запретили, не так ли?  

– А от чего сейчас люди не сходят с ума? Почему о других проблемах никто не говорит, да и кто на самом деле сумасшедший, тот, кто запрещает информацию, или тот, кто хочет её узнать?  

– Почему Вы так сильно хотите сделать это?  

– У меня есть личные причины, это не тема для разговора. Я предлагаю тебе сделку, выгодную сделку, поверь, такой шанс даётся не каждому. Сводишь за них свою девушку в ресторан или купишь ей что-то, она будет в восторге от тебя.  

– Предложение хорошее, но я вынужден отказаться.  

Одноклассники посмотрели на него, будто на подобный ответ никто не рассчитывал. Леша сказал:  

– Стас, ты чего? Какая тебе разница, что может случиться?  

– Я уже об этом говорил. Там везде стоят камеры, меня могут уволить.  

– А кто за этими камерами смотрит?  

Он задумался, что бы такого сказать, чтобы от него отстали.  

– Ну, у нас проверки есть. Деньги это, конечно, хорошо, но если я потеряю работу, они меня не спасут, ничего лучшего я уже себе не найду.  

Все затихли, мужчина докурил и кинул окурок себе под ноги.  

– Хорошо, я понял тебя. Какая вероятность того, что проверка тебя заметит?  

– Вероятность есть всегда.  

– Но ведь она минимальная, верно?  

– У меня есть деньги, я дам тебе три твоих зарплаты, неужели в тебе нет желания рискнуть и помочь хорошему человеку?  

– Помочь человеку у меня всегда есть желание, вопрос только в отсутствии возможности. Как Вы думаете, почему мои коллеги этим не занимаются?  

– С чего ты взял, что они этим не занимаются?  

– Тогда почему Вы не договоритесь с ними?  

Все опять затихли, мужчина продолжил:  

– Хорошо, чего ты хочешь?  

– Я хочу, чтобы моя семья была счастлива.  

Он засмеялся.  

– Благородно. Я дам тебе четыре твоих зарплаты, и эта цена действительно завышена в четыре раза. Ты сможешь купить за эти деньги для своей семьи всё, что захочешь, или даже если тебя уволят, ты сможешь жить за эти деньги ещё полгода.  

– Я и так себе особо ни в чем не отказываю, я просто пытаюсь делать свою работу, и если государство запретило это, значит, так нужно.  

– Ты у нас слишком правильный, да?  

– То, что я не оправдал Ваших надежд, не значит, что я такой правильный. У каждого свои приоритеты, мой на данный момент – сохранить работу. В этом нет ничего такого, возможно, каждый из вас на моём месте поступил бы также.  

– Но ведь Стас, тебя просят просто помочь. Дело не в деньгах, дело в том, что...  

– Послушайте, ребята, а вы не думали о том, что своим отказом я наоборот помогаю? Что вы вообще знаете о том, с чем хотите столкнуться?  

Незнакомый мужчина засмеялся.  

– Парень, а что ты знаешь об этом?  

– Я знаю, что люди от этого сходят с ума, знаю, что это вызывает зависимость, знаю, что действительность кажется недействительной после того как увидел другие миры. Всё становится безразличным, ведь реальность, в которой мы живём, абсолютно скучна и тосклива, и всё, о чем будет думать человек после того как подключился к серверу, это как бы увидеть и ощутить на себе это ещё раз.  

– Ты говоришь так, будто сам подключался.  

– Я говорю о том, что знают все. Говорю о том, почему старый военный маяк у нас в городе прозвали "Тюльпановым садом", хоть и ни одного цветка там не растёт. Если люди что-то спрятали от людей, то какой смысл вскрывать этот гнойник и ковыряться в нём?  

– Ты не понимаешь, о чём говоришь. Нам оставили огромное наследие, тысячи умов работали над этим на протяжении нескольких десятков лет, ты думаешь, они этого заслуживают? Думаешь, они хотели бы, что бы их огромный труд просто спрятали, а люди об этом забыли?  

– Я думаю, что у каждого своё мнение об этом, и Вы не имеете права меня осуждать за мой выбор. Вы можете считать меня слишком правильным, но и неправильных людей сейчас слишком много. Если хотите попытать удачу, то попробуйте договориться с моими коллегами, я свою позицию озвучил.  

Присутствующие огорчились от такого ответа и будто бы ушли в себя. На минуту все затихли. Мужчина пытался подобрать слова чтобы переубедить Стаса, но этих слов не было. Леша сказал:  

– Стас, ты чего? Мы же ещё со школы тебя знаем, ты изменился. Ты действительно изменился.  

Стас присел с ними на лавочку.  

– И в какую сторону, как ты думаешь?  

– В худшую. Тебя просят помочь, а ты отказываешься.  

– Разве это помощь, когда мне предлагают деньги? Это не помощь, а сделка. Помощь делается людям абсолютно безвозмездно, мы говорим о разных вещах.  

– Но..., – Мужчина перебил Лешу.  

– Он прав, он абсолютно прав. Я не буду тратить твоё время, очевидно, что тебя не переубедить, просто хочу сказать, будь поаккуратней с этим.  

– С чем именно?  

– С тем, что ты делаешь. Свобода освободит тебя, но изначально она убьёт тебя изнутри. Я вижу тебя и вижу то, что ты в скором времени скоро станешь видеть.  

– Я не понимаю, о чем Вы.  

– Скоро ты всё поймёшь и вспомнишь о словах, которые я тебе говорил. Пойдёмте, парни.  

Леша вскочил с лавочки.  

– Но ведь как это? Мы ведь ни о чем не договорились.  

– Всё в порядке, все так, как оно должно быть.  

Мужчина встал с лавочки, а за ним поднялись и одноклассники. Он крепко пожал Стасу руку и сказал:  

– Будь аккуратней, Стас. Возможно, скоро ты всё поймёшь, и когда ты сможешь видеть, не говори мне ничего, просто улыбнись и кивни.  

Стас не понимал, о чем речь, и поскорее хотел избавиться от этих людей.  

– Отлично, так и сделаю.  

Одноклассники ушли, не попрощавшись с ним. Было немного неприятно, но потом он переубедил себя, что больше неприятностей принесли они ему, а не он им. Успокоившись, Стас пошёл в сторону дома. Улицу стало разогревать утреннее солнце. Сонные люди, зевая, выходили во дворы и наполняли жизнью места, где стояли серые многоэтажки. Стас ещё раз подумал о том, что произошло. Ему стало неприятно от мысли, что он подвёл одноклассников, но всё же виноватым он себя не чувствовал.  

О чем говорил незнакомый мужчина? Вероятно, он был просто сумасшедшим, и не пустить его в "Тюльпанов сад" было абсолютно правильным решением. Дело было не в деньгах, дело было в осознании, что людям это не нужно. Стас вынул деньги из кармана и пересчитал их, а затем пошёл к ближайшему киоску и взял бутылку крепкого пива. Он посмотрел по сторонам. Наблюдая за миром вокруг, он вдруг понял, что стал его видеть по-другому, и от этого по коже пошли мурашки. Люди казались ему не личностями, а безликими чужими программами, которые, будто роботы без глаз, передвигаются по этому миру наощупь в надежде хоть как-то его понять и осознать.  

Небо стало затягивать черными тучами со стороны моря. Стас выбросил пустую бутылку в урну и пошёл домой. На кухне в одиночестве сидела Вика. Стас снял обувь и подсел к сестре.  

– Вика, чего ты в одну точку смотришь? Все нормально?  

– Зачем эти парни приходили к тебе так рано? Это выглядело странно, будто что-то срочное.  

– Родители дома?  

– Нет, дома только я и ты.  

– А где они?  

– Понятия не имею. Ты так и не ответил на мой вопрос.  

– Я даже и не знаю, что ответить. Я попал в странную ситуацию. Эти два парня мои бывшие одноклассники.  

– Я знаю. Лёша и Борис, я помню их со школы.  

– Так вот, сегодня они привели ко мне какого-то мужчину, он предлагал мне деньги за то, что я проведу его в "Тюльпанов сад".  

– Сколько он предлагал?  

– Около четырёх моих зарплат.  

– Откуда он знает, какая у тебя зарплата?  

– Не знаю, возможно, просто предположил. Они были очень настойчивы, но я им отказал. Неловко получилось, думаю, парни обиделись на меня. Они явно от меня такого не ожидали.  

– Ты поступил правильно.  

– Этот мужчина был каким-то странным. Не знаю, он не понравился мне с первого взгляда. Говорил о каких-то странных вещах, будто фанатик.  

– Что он тебе говорил?  

– Он говорил что-то о том, что сейчас меня видит, и в будущем я тоже смогу видеть.  

– Вика засмеялась, лицо Стаса оставалось серьёзным.  

– Что смешного я сказал?  

– Вот когда ты сможешь видеть, мы с тобой об этом и поговорим.  

– То есть, по-твоему это весело?  

– А почему нет? В последнее время ты стал каким-то слишком серьёзным.  

– Я? Серьёзным? Вот так, значит?  

Стас резко поднялся со стула и стал щекотать сестру. Вика, не сдерживая смеха, пыталась его от себя оттолкнуть.  

– Стас, хватит, остановись, сколько тебе лет?  

Она продолжала смеяться, но Стас остановился лишь после того, как у сестры хватило сил его от себя оттолкнуть.  

– Вот так, значит. Не любишь брата.  

– Ты же знаешь, что я не переношу щекотки.  

– Если ты будешь говорить, что я стал слишком серьёзным, то я вообще тебе рассказывать ничего не буду.  

– Ну извини, ты что, обиделся?  

– Нет, я не обиделся, просто мне кажется, что ты не воспринимаешь всерьёз всё то, что я тебе говорю.  

– А чего ты волнуешься? Ты ведь ему отказал, верно? Не думаю, что ты увидишь его ещё раз, а даже если увидишь, откажешь ещё раз. Зачем ты создаёшь проблему там, где её нет?  

– Ничего я не создаю, и вообще, весь этот диалог ты затеяла. Кто ко мне пришёл и почему так рано, уж слишком ты любопытная.  

– Ты мог бы не рассказывать мне об этом, если бы не хотел.  

– В следующий раз я так и сделаю.  

– Ладно, Стас, не горячись, начинаешь, как маленький.  

– Так я слишком серьёзный или как маленький?  

– Ну это уже тебе самому решать.  

– Меня больше другое интересует.  

– Что же?  

– Что мама оставила нам поесть?  

Стас поднялся из-за стола и заглянул в холодильник. Обнаружив там несколько кастрюль, он переключился на посуду, которая стояла на плите. Здесь была чугунная сковорода с тёплой картошкой и мясом. Стас спросил у сестры:  

– Будешь?  

– Нет, спасибо, я ела.  

– Что же ты ела, если тут ничего не тронуто?  

– Не нравится мне эта картошка, слишком она жирная.  

– А по-моему, она нормальная.  

– Ну, если по-твоему она нормальная, то бери её сам и ешь.  

– В детстве ты не была такой грубиянкой.  

– Детство давно закончилось.  

Стас взял себе глубокую тарелку и стал накладывать в неё со сковороды теплую картошку с горой. Для него это блюдо сейчас было таким аппетитным, что он был не против начать есть его прямо со сковороды.  

– Приятного аппетита, Стас.  

– Спасибо.  

Вика встала из-за стола и ушла к себе в комнату. Стас, наконец, принялся за еду. Он был невероятно голоден и не мог думать больше ни о чем другом. Съев целую тарелку, он почувствовал, как по его желудку растекается приятное тепло, но потом вспомнил ситуацию с одноклассниками, и его настроение опять упало. Появилось чувство, что он поступил с ними неправильно, но впустить незнакомого человека в "Тюльпанов сад" было бы ещё большей ошибкой, чем отказать в помощи своим друзьям. Тем более, человека, который с первого взгляда тебе неприятен. Как же всё-таки сложно чувствовать. Особенно неодобрение других людей. Вероятно, именно это чувство и рушит современное общество, поскольку человек, в большинстве случаев, становится не тем, кем он хочет видеть себя, а тем, кем его хотят видеть другие, даже не подозревая об этом.  

Стас поставил грязную тарелку в раковину и выглянул в окно. Мир уже не казался ему таким огромным и бесконечным, как в детстве, а наоборот, теперь он был тесным и ужасно предсказуемым. Небо стало затягивать черными тучами всё сильнее, откуда-то издалека стали доходить первые звуки мощного грома, от которого в квартире дрожали стёкла. Эта погода его успокаивала. Казалось, что серый и скучный мир за пределами его квартиры вот-вот смоет водой, и он возродится заново.  

Стас достал пачку рисунков и стал рисовать. За окнами квартиры начался ливень. Моргая усталыми глазами, Стас окончил свой набросок, а после укрылся тёплым одеялом и снова провалился в сон. Проснувшись, он с испугом посмотрел на будильник. Время показывало, что он опаздывает. Хаотично натягивая на себя одежду, он думал о том, чтобы ничего не забыть, затем схватил рюкзак и щелкнул замком входной двери.  

На улице пахло сыростью, воздух был влажным и тяжелым. Солнце пряталось за густыми черными тучами. По дороге ездили одинокие автомобили, разбрызгивая лужи колёсами. Стас шел быстрым шагом, оглядывая окрестности. Вот уже издалека стала видна верхушка величественного "Тюльпанового сада". Михалыч, зевая и потягиваясь, ждал Стаса у входа.  

– Ну как ты, Стасик? Выспался?  

– Да как-то не особо.  

– А что ж такое?  

– Понятия не имею, чем больше сплю, тем больше хочется.  

– Понимаю тебя, у меня тоже такое было. Меня пока в армию не забрали, дома спал по 10-12 часов и вечно чувствовал себя уставшим. А вот в армии на сон было по шесть часов, и всегда полно сил и энергии. Кто знает, как это работает.  

– Согласен.  

– А я вчера из окна смотрел, волны на море метра по четыре были. Давно я такого не видел. Всю жизнь на море живу, но оно не перестаёт меня удивлять.  

– Море – это сила.  

– Как там отец?  

– Всё в порядке.  

– Что-то давно я его уже не видел.  

– Так Вы в гости приходите.  

– Да неудобно как-то без приглашения.  

– А как он Вас пригласит, если вы не видитесь?  

– И то правда, может, как-нибудь и зайду. Ты скажи ему, что Михалыч привет передавал.  

– Обязательно передам.  

– Ну ладно, Стас. Побежал я тогда, вот тебе ключи, всего доброго.  

– И Вам не хворать.  

Михалыч, подкурив сигарету, ленивой походкой стал отдаляться от "Тюльпанового сада". Стас закрыл за ним двери, позавтракал и стал бродить по этажам. Он рассматривал серверы и думал о том, что, если они все пронумерованы, то в этом здании должен быть журнал, в котором указано, какая реальность находится под каждым номером. На его рабочем столе лежала стопками старая документация и журналы. Стас побежал к ним и скоро нашел то, что искал. Это было невероятно. Под каждым номером было краткое описание сервера. Сердце стало биться так сильно, что он отложил журнал, чтобы отдышаться. Мужчина, который предлагал ему деньги, искал что-то конкретное. И он знал о существовании этого журнала, так как без него в этом бардаке было бы невозможно что-то найти. Стас начал читать журнал, как вдруг на одном из полей вместо описания сервера нашел рисунок. Семь колец внутри треугольника. Он закрыл журнал и побежал на первый уровень, чтобы найти сервер "Б 66". Когда Стас его обнаружил, то был удивлён. Сервер был без пыли, выглядел новым, как будто его недавно использовали. Всё это выглядело странно. Первой мыслью было вернуть сервер назад и пойти листать журнал. Но затем он взял с собой сервер "Б 66" и понёс его к платформе. Тюльпаны, таймер, подключение.  

Из воспоминаний Стаса  

Уровень 1, сервер "Б66"  

Я очутился в поле, вокруг была трава и цветы. Небо было ярко-голубым, а этот мир был приветливым и спокойным. Я стоял на дороге и смотрел по сторонам, пытаясь понять, куда мне идти. На дороге я увидел зайца. Недолго думая, я решил, что нужно идти в противоположную сторону, ведь он, скорее всего, убегал от опасности. Возможно, логики в этом никакой не было, но эта была единственная моя зацепка, так что я просто доверился интуиции.  

Вокруг меня летали птицы, они не боялись человека и рассматривали меня с любопытством, а некоторые и вовсе садились на плечо. Моё настроение тут же улучшилось, как настроение человека, который видит весну после долгой зимы. Шагая по полю, я чувствовал спокойствие и защиту, как будто я находился дома. Из леса вышла лань, я улыбнулся и помахал ей рукой. Она в ответ заскакала на месте, как радостный пёс, который давно не видел своего хозяина.  

Через некоторое время я увидел, что дорога ведёт к деревне. Всё-таки моя интуиция меня не подвела. У входа в деревню на лавочке сидела группа людей. Они встретили меня неприветливым взглядом, от которого я немного занервничал.  

– Здравствуйте.  

– Ну, здравствуй.  

– Как ваши дела?  

– А ты откуда идёшь, путник?  

Я растерялся, не зная, что ответить, как кто-то из толпы крикнул:  

– Та к ведьме он идёт, по нему что, не видно.  

– Я пришёл издалека.  

– Издалека? А тут что ищешь?  

– Ничего, просто путешествую и знакомлюсь с людьми.  

– Так ты, значит, хочешь в деревню к нам войти?  

– Было бы неплохо.  

– Вот только ответь на один вопрос и будь откровенен. Ты к ведьме пришёл или своровать что-то?  

– Я ни в коем случае не собираюсь у вас что-либо воровать.  

– Значит, к ведьме.  

– О какой ведьме идёт речь? Я тут действительно впервые.  

– Впервые, слышали уже такое. Я тебе могу дать один совет, парень.  

– Я слушаю.  

– Не верь ни во что, что она тебе говорит. Живи своей жизнью. Магия не нужна, её учение ложь, иллюзия. Те ответы на вопросы, которые ты ищешь, лучше не задавать, если тебе в этом мире всё ещё что-то дорого, ведь счастливым ты от этого не станешь.  

– Я учту.  

Я поклонился им и вошёл в деревню. Кто-то из толпы крикнул:  

– Ты смотри мне, я всех своих кур пересчитал, не дай бог хоть одна пропадёт, парень.  

Я шёл по деревне и рассматривал избы. Каждая из них была ограждена небольшим забором, который стоял тут больше для разметки территории, а не для защиты, так как его можно было легко переступить. Люди работали на огородах и встречали меня удивлёнными, а иногда даже неприветливыми взглядами. Я подумал о том, что их можно понять, ведь я посторонний человек в деревне. Вдруг я заметил странную избу. За ней будто ковром раскинулись тюльпаны, пять рядов. Черный, белый, красный, желтый и зелёный. Их собирала молодая девушка, насколько красивая, что я не мог оторвать от неё взгляд. Я застыл на дороге будто под гипнозом, на секунду мне показалось, что остального мира не существует. Вдруг она обернулась и помахала мне рукой.  

– Привет.  

Я растерялся, не зная, что мне делать. Всё, что пришло мне в голову, это помахать рукой ей в ответ. Она подошла ко мне, улыбаясь.  

– Ну и чего же ты застыл? Проходи во двор, я ведь ждала тебя.  

– Ждала меня?  

– Ты ведь Стас, верно?  

– Верно.  

– А значит, ты пришёл ко мне, чтобы узнать правду.  

– Как тебя зовут?  

– У меня нет имени.  

– Что это значит?  

– Я энергия, а имя нужно лишь физическому телу. Проходи, чего же ты застыл?  

Я прошёл к ней во двор. Запах цветов пьянил и сводил с ума. Она взяла меня за руку, провела к столу и спросила:  

– Ты хочешь чаю?  

– Не откажусь.  

– Ну, рассказывай, Стас.  

– Я думаю, тебе больше есть что мне рассказать. Я так понимаю, ты и есть тот человек, которого люди здесь называют ведьмой.  

Она засмеялась.  

– Люди пытаются придать смысл всему, что им непонятно. Магия ближе, чем ты думаешь.  

– Магия?  

– Да, Стас, магия. Ты ведь не из нашего мира, верно?  

– Верно, откуда ты знаешь об этом?  

– Я вижу по твоим глазам. В твоём мире люди друг другу чужие, вы живёте в серых многоэтажных зданиях, которые напоминают муравейник, вот только вы далеко не муравьи, у вас нет обшей цели.  

– Ты это выдумываешь.  

– Я или ты?  

– Я уверен, что я говорю правду.  

– А что такое правда?  

– Правда – это то, что соответствует действительности.  

– Но мы ведь из разных действительностей, а значит, твоё убеждение здесь абсурдно. Какой чай ты хочешь?  

Она была насколько красивой, что я не мог не смотреть на нее. Мысли путались в голове, я не мог думать ни о чем другом.  

– Я буду тот же чай, что и ты.  

– Отличный выбор.  

– Так значит, ты ведьма?  

– Ты можешь называть меня как тебе хочется, это не имеет значения, это всего лишь слово, которым ты будешь определять моё физическое тело.  

– Что ты ещё видишь по моим глазам?  

– Ты любишь свою семью, но между вами есть недосказанность. Ты чувствуешь себя одиноким, ведь у тебя нет близких друзей, с которыми можно поделиться тем, что у тебя на душе. Ты хранишь в себе ложь во благо других, но эта ложь поедает тебя изнутри.  

– Мысль глубокая, но я не стану её отрицать, по факту, ты права.  

– Я всегда права, я не могу сделать ошибку, так как я – это ты.  

– Что ты имеешь в виду?  

– Некоторые вещи тебе сейчас непонятны, но ты пытаешься найти ответы на свои вопросы. Именно поэтому ты сейчас здесь и именно поэтому мы сейчас с тобой об этом говорим.  

Она взяла глиняный чайник, в котором был ромашковый чай, и разлила по чашкам. Я с первого глотка чуть не выплюнул его на стол, так как чай был отвратительно горький и без сахара.  

– Ты бывала в других мирах?  

– Не во всех, но большинство из них я знаю. Все миры посетить невозможно, но каждый мир становится банальным и предсказуемым, когда осознаёшь, что они построены на одном и том же фундаменте.  

– И что же это за фундамент?  

– Знание, из-за которого люди здесь называют меня ведьмой. Как тебе чай?  

– Ты ведь по глазам всё видишь.  

– Тебе не понравилось, верно? В твоём мире люди пьют чай с сахаром, который перебивает его вкус. Вы оградили себя зоной комфорта и не хотите принимать истину. Ваша жизнь – это иллюзия, ведь большинство людей из вашего мира даже и не предполагает, что чай имеет горький вкус.  

– Я думаю, они это знают, но не хотят ощущать, вот поэтому и добавляют сахар.  

– Неплохая мысль, я вполне довольна тобой. Скоро ты привыкнешь к этому вкусу, и после этого уже не сможешь пить чай с сахаром.  

– Меня вполне устраивает чай с сахаром, не вижу в этом ничего плохого.  

– Проблема в иллюзии. Ты не можешь осознать, что твоя действительность ничем не отличается от моей.  

– Это неправда.  

– Почему ты так считаешь?  

– Моя действительность настоящая.  

– Граница между мирами очень размытая. Тебе, наверное, интересно, какой из миров истинный? Истинные все, так как построены на одном и том же фундаменте.  

– Но ведь мой мир создал твой.  

– Твоя реальность – вымысел.  

Я сделал последний глоток горького чая и поставил пустую чашку на стол. Ведьма, улыбаясь, продолжила:  

– Боюсь сейчас перегрузить тебя информацией, не хотелось бы, чтобы ты закрылся в себе. Как видишь, у меня тут есть хозяйство, поможешь мне? После этого мы продолжим разговор.  

– С чем именно тебе помочь?  

– Видишь этот колодец?  

Она указала пальцем на обложенный крупным серым камнем колодец, возле которого стояло деревянное ведро.  

– Да.  

– Было бы замечательно, если бы ты заполнил чистой водой эту бочку. Мне будет так удобнее поливать мои растения.  

– Хорошо. Ещё что-то?  

– Пока что это всё, но работа для тебя найдется всегда, не беспокойся.  

Я встал из-за стола и пошёл к колодцу. Ведьма ушла кормить птиц. Я стал заполнять огромную деревянную бочку чистой прохладной водой, а когда закончил, вытер со лба пот и сел за стол, за которым мы пили чай. Ведьма лёгкой походкой, будто бы не касаясь земли, подошла ко мне и спросила:  

– Ну как ты? Не слишком устал?  

– Нет, это было не слишком уж и сложно.  

– Отлично, значит, пока ты здесь, ты сможешь помочь мне ещё с чем-нибудь, а взамен я помогу тебе. Как видишь, мне досталось не такое сильное тело как у тебя, и некоторые вещи, которые нужно сделать, занимают у меня намного больше времени, а время – это наш самый главный ресурс.  

– Согласен.  

– Видишь брёвна, что лежат возле входа в двор?  

– Да.  

– Скоро начнётся сезон дождей, а я собиралась топить ими печь зимой, не хотелось бы, что бы они промокли, их нужно сложить на чердак.  

– Хорошо, я тебя понял.  

– Ты, наверное, проголодался?  

– Если честно, не особо.  

– Когда ты закончишь работу, еда будет уже готовой. Приступай, ты очень мне этим поможешь.  

Она ушла в дом, а я стал таскать дрова, которые аккуратно складывал на чердак. Там я увидел сушеные грибы и всякие непонятные травы. Пеньки были тяжелыми, и в какой-то момент мне показалось, что я занимаюсь глупостью, захотелось просто уйти, но всё же желание слушать её пересилило. Её взгляд и каждое её слово сводили с ума, хотелось сделать что угодно, чтобы просто еще раз попить с ней чай. Её хотелось слышать и видеть бесконечно.  

Я закончил работу и пошёл к колодцу чтобы умыться. Ведьма вышла из дома и махнула мне рукой. Солнце стало заходить, на улице становилось прохладно, она сказала мне:  

– Садись за стол, сейчас я принесу нам ужин.  

Ведьма принесла суп, который был сварен в большом глиняном кувшине, и горький травяной чай. Я был не голоден, но по непонятной причине мне не хотелось ей отказывать. Травяной чай со второго раза уже не казался насколько отвратительным, наверное, из-за того, что я знал, чего ожидать. Она смотрела на меня, пока я ел, не отрывая взгляд, и я не выдержал:  

– Почему ты на меня так смотришь?  

– Жду, пока ты расскажешь мне что-нибудь интересное.  

– Может, лучше ты мне что-нибудь расскажешь? Не зря же тебя называют ведьмой.  

– А ты спрашивай, я могу ответить на все твои вопросы.  

– Значит, ты знаешь всё?  

– Всё знать никто не может, я знаю лишь правду. А ты можешь задать мне любой вопрос.  

– Бог существует?  

– Конечно, он существует. Бог – это я, ты, люди из деревни, которые называют меня ведьмой. Бог – это все растения и камни. Мы все соединены, а значит, мы все и есть Бог.  

– Ты хочешь сказать, что я это Бог? А кто же тогда создатель? Создатель всех этих миров?  

– Создатель и есть ты.  

– Но это ведь невозможно, я ничего не создавал.  

– Ты часть огромного живого организма, которым является Бог. Слова – слишком примитивный передатчик информации. Ты сможешь всё сам увидеть, но только немного позже.  

– Расскажи мне о магии.  

– Что именно ты хочешь узнать?  

– Всё.  

– Люди исказили понятие магии, так же как исказили вкус еды. Они хотят слышать только то, что хотят услышать. Ведьмами, шаманами, ведьмаками стали называть тех, кто делает или знает что-то необъяснимое для обычного человека. Всё неизведанное и непонятное пугает, именно от этого появились все эти мифы.  

– Так что такое магия?  

– В первую очередь, это знание.  

– Поделись со мной знанием.  

– Вселенная фундаментально построена на трех энергиях, которые замкнуты в треугольник. Две энергии противоположны друг другу, а третья – ни что иное, как равновесие между ними. Мы все соединены, так как состоим из одной энергии, именно поэтому я сказала, что я – это ты, и именно поэтому у меня нет имени. Этот треугольник и есть Бог, а мы, следовательно, его часть.  

– Как ты можешь быть уверена в том, что говоришь? Откуда ты можешь знать, что твоё знание истинное?  

– Ты и сам можешь встретиться с Богом и всё увидеть.  

– Не думаю, что он меня ждёт.  

– Он ждёт каждого.  

– В чем смысл этих энергий?  

– Две энергии – это добро и зло. Третья – то, без чего они не смогут существовать, это равновесие между ними. Именно в них замкнуты семь колец действительности.  

– Кольца действительности?  

– Да, ты, наверное, видел этот рисунок перед тем как ко мне попал.  

Меня уже практически не пугало, что она знает обо мне всё. Ведьма смотрела мне прямо в глаза.  

– Да, видел, ты права.  

– Эти кольца – энергетические уровни души. Чем больше твой уровень, тем шире кольцо, в которое ты попадаешь.  

– И в каком же из колец мы сейчас находимся?  

– Мы находимся в третьем, но я могу путешествовать между четвертым и вторым.  

– Как много людей это могут делать?  

– Их много, но они пытаются хранить эту информацию в секрете. Большинство людей боятся узнать истину, а значит, в ней не нуждаются. Найдет лишь тот, кто ищет.  

– Возможно, в этом есть доля правды.  

Ведьма стала убирать со стола. На улице за забором кричали дети. Я поблагодарил её за ужин, она сказала мне:  

– Не расслабляйся особо, у меня ещё много работы.  

– Почему ты живёшь одна?  

– А разве мне нужно жить с кем-то?  

– Не знаю, возможно, человеку так легче.  

– В людях нуждается тело, а не душа, которая является нашей истинной сущностью.  

– Но ведь у тебя есть тело.  

– Истина, о которой я тебе говорю, абсолютна, а правда заключается том, что тела нам не нужны. Я – это всего лишь программа, у которой есть физическое тело. И ты тоже.  

– Я себя таким не чувствую.  

– Ты много чего не чувствуешь, ведь ты пока ещё не научился видеть.  

По моему телу пробежали мурашки.  

– Видеть? Что ты знаешь об этом?  

– Маги видят истинную Вселенную, но лишь после того, как познают истину. Человек может осознавать себя или Вселенную лишь в меру собственного интеллекта, поэтому большинство людей слепы, а видят лишь маги.  

– Как мне научиться видеть?  

Ведьма засмеялась.  

– Сейчас ты этого сделать не можешь, для этого нужен специальный обряд, чтобы расшатать твоё старое восприятие действительности и стереть барьеры, из-за которых ты слеп.  

– И как это сделать?  

– Ты задаёшь слишком много вопросов. Всему своё время. Пойдём, мне нужна твоя помощь.  

Мы встали из-за стола и пошли в сад. Сад был ухожен, было видно, что ведьма проводит здесь всё своё свободное время. Здесь были посажены в основном цветы и непонятные для меня растения, которых я раньше никогда не встречал. Листья одного из них были похожи на маленькие лесные пни, а высотой оно было примерно мне по пояс. Ведьма сказала:  

– Ты, наверное, никогда не видел ничего подобного, и тебе интересно, что это?  

– Именно.  

– Это растение называется "Армбрелла", его листья лечебны, но лишь в правильном соотношении с другими растениями.  

– Какие свойства они имеют?  

– Оно может помочь восстановить человеку память после сильной травмы головы.  

– Откуда ты это знаешь?  

– Эти знания передаются из поколения в поколение. Много чего не изучено, но то, что изучено, доведено до совершенства и работает безошибочно. Магия – это знание, и оно куда ближе, чем ты думаешь.  

– Ты пробовала использовать это лекарство?  

– Нет.  

– Тогда откуда ты знаешь, что это работает?  

– Я пробовала использовать много других, и ошибки не было ещё ни разу, поэтому я уверена в том, что говорю.  

– У тебя красивый сад.  

– Спасибо, как-то незаметно для себя самой я уже стала его частью. Растения умеют говорить о разных важных вещах, о том, что боятся говорить люди, ведь всё непонятное для них кажется им глупым.  

– Так зачем мы здесь?  

– Да, что-то я опять отвлеклась, извини. Видишь эти горшки?  

Она указала пальцем на гору глиняных горшков, которые лежали возле забора в траве.  

– Да, вижу.  

– Весной я проращиваю в них семена цветов, но сейчас уже скоро осень, их нужно сложить, чтобы они не лежали тут целую зиму.  

– Куда их нужно сложить?  

– В этот сарай.  

Она указала на косую постройку, которая находилась в углу участка.  

– Есть определённое место, куда мне нужно их сложить?  

– Свободное место ты найдёшь сам, вот только прошу тебя, не разбрасывай их по разным сторонам сарая. Желательно, чтобы все горшки лежали на одном месте, это сэкономит мне много времени весной. В некоторых из них ещё есть земля, ты можешь смело высыпать её за забор, она уже старая и непригодная для проращивания, я наберу себе новой в лесу ближе к весне.  

– Хорошо, я всё понял.  

– Справишься?  

– Вроде ничего сложного.  

– Вот и отлично, если тебе будет что-то непонятно, зови меня, я буду в доме.  

Ведьма улыбнулась мне и ушла. Солнце садилось за лес и окрашивало небо алыми красками. Я взял два верхних горшка и понёс их в сарай, в котором было много интересного. Каменные маски, которые изображали человеческие эмоции, огромные глиняные кувшины с непонятным для меня содержимым и еще куклы, очень много кукол. Я нашел немного свободного места, чтобы сложить горшки, но остальное нужно было расчистить. Слева от меня был непонятный механизм – какой-то огромный шкаф с шестерёнками, который напоминал часы или компас. Я пытался разобраться, что это за устройство, но мыслей не было, поэтому я вернулся к уборке. Я выбрасывал землю за забор и носил горшки в руках, некоторые из них были особенно большими и тяжелыми, руки начали уставать. Работу удалось закончить уже после того как стемнело, выйдя из сарая я тяжело вздохнул.  

Ведьма стояла на крыльце, меня снова кинуло в дрожь от того, насколько она была красива. Я подошёл к ней ближе.  

– Ну как ты, не сильно устал?  

– Не сильно.  

– Это хорошо, у нас заканчивается твое время пребывания, а у меня есть ещё одно дело.  

– Я могу тебе помочь, пока есть ещё немного времени.  

– Нет, этим делом ты поможешь самому себе.  

– Не понимаю, о чем ты, но мне уже интересно.  

– Вот бочка, в которую ты носил воду, зачерпни из неё ведро, мы пойдём поливать тюльпаны.  

– Сейчас?  

– Да, тюльпаны нужно поливать вечером, чтобы они могли впитать влагу, которая днем быстро испаряется на солнце.  

– Хорошо, но зачем брать воду из бочки? Ведь я могу принести из колодца.  

– Просто делай, как я прошу.  

Я удивился, но набрал воду из бочки, и мы стали поливать тюльпаны, обходя каждый ряд. Ведьма внимательно осматривала каждый цветок.  

– Черный, белый, красный, желтый и зелёный. Так ведь?  

– Что ты имеешь в виду?  

– Ты знаешь, почему в вашем мире черный тюльпан называют тюльпаном смысла?  

– Понятия не имею.  

– Черный – это цвет пустоты, а пустота является самым главным смыслом.  

– Что ты знаешь о серверах?  

– О серверах?  

– Да, ты ведь понимаешь, как я к тебе попал?  

– То, что вы называете сервером – это миры внутри вашего мира. В этих мирах есть такое же множество миров, как и в твоём. Для того чтобы научиться видеть, ты должен понять кое-что. Каждый из тех, кто имеет возможность осознавать себя всего лишь как программу, которая построена на изначальном фундаменте, будет иметь к этому предрасположенность. Все мы часть целого.  

– Что нас ждёт после смерти?  

– Душа замкнута в семи кольцах действительности и путешествует по ним. Уж поверь мне на слово, что самой большой чести удостоена та душа, которая после смерти сможет стать ничем.  

– Но ведь все боятся стать ничем.  

– Этого боится физическое тело. Душа вечна, так как замкнута в кольцо времени. Когда начинаешь осознавать всё это, хочется лишь одного.  

– И чего же?  

– Отдохнуть.  

– И как же можно путешествовать по кольцам действительности? Как мне, например, переродиться в четвёртом или пятом кольце?  

– Всё построено на трёх энергиях, которые держат кольца в треугольнике. Твоё путешествие по кольцам действительности зависит от твоей осознанности и баланса этих энергий в твоей душе.  

– То есть, ты хочешь сказать, что, если я буду делать добрые дела, то я буду ближе к седьмому кольцу, а если я буду делать плохие, то стану ближе к первому?  

– Всё работает не совсем так.  

– Тогда я не понимаю.  

– Ты делишь мир на черное и белое, но всё немного сложнее. Когда мы говорим о добре и зле, ты забываешь о третей энергии – равновесии. Добро не может быть без зла, и наоборот. Есть добрые поступки, которые ты совершаешь во имя зла, и злые во имя добра. Для того чтобы энергетический уровень души повысился, главное – не забывать о равновесии.  

– Тогда есть ли вообще смысл заниматься чем-нибудь?  

– Что ты хочешь сказать?  

– Можно ведь не делать ни добра, ни зла, просто не делать ничего.  

– Ты не можешь не делать ничего. Богом тебе подарено твоё физическое тело, а следовательно, способность осознавать себя самого. Каждому действию нужны глубокие приоритеты и анализ действий, но анализировать их можно лишь после того как ты познаешь знания.  

– Кто живёт в седьмом круге?  

– На это сложно ответить, я не думаю, что ты меня поймёшь.  

– Это уже не имеет никакого значения, раз ты начала говорить мне правду, то говори до конца.  

– В седьмом кольце живут сущности, которые ближе всего находятся к энергиям. А это значит, что они ближе всего к Богу. Эти сущности знают всё обо всём, но одновременно ничего.  

– Тогда какой смысл быть ближе всего к Богу?  

– Смысл в могуществе и власти. Тот, кто носит в себе всю информацию мира, бессмертен.  

Я вздохнул и вытер пот с лица.  

– Но ведь душа и так бессмертна.  

– Ты быстро учишься. Меня это радует. Душа бессмертна, а вот сущность, которой она владеет, смертна, и её путь каждый раз начинается заново, когда эта сущность умрёт.  

– Тогда какой в этом смысл, если после смерти придётся начинать всё заново?  

– Сейчас мы говорим не о смысле, а о том, как работает действительность. Истина одна, вот только каждый видит её по-разному и каждый находит в ней свой смысл. Нас объединяет лишь одинаковый фундамент, а вот что думать о нём, это уже дело каждого.  

– Как ты думаешь, люди в твоей деревне боятся тебя?  

– Если честно, я об этом не задумываюсь. Думаю, я неприятна им лишь из-за того, что я не похожа на них. Люди имеют привычку сравнивать себя с другими, и если они в чем-то хуже, это значит, что нужно найти себе оправдание. Именно поэтому мне приятнее общаться с растениями, так как их мысли чисты. У растений нет собственного эго, которое мешает осознать цель.  

– Мне показалось, что они считают тебя странной.  

– Они считают странным всё, что не похоже на них. Это естественно, я не осуждаю их. Если кто-то из них захочет учиться, то я с радостью приму каждого. Проблема лишь в том, что человек после этого уже не будет таким как прежде, а это значит, что его окружению это не понравится. Это мирные и хорошие люди, они не причиняют никому вреда. Может, они немного глупы, но иногда это даже забавно. У меня закончилась вода, ты можешь принести мне ещё?  

– Конечно.  

Я зачерпнул ведро свежей воды. День стал переходить в ночь, и я слышал, как родители загоняли своих детей по домам. Ночь была светлой и прохладной, луна освещала всё, будто огромный фонарь. Я принёс ведро воды и поставил его возле ведьмы. Она улыбнулась и продолжила поливать ряды тюльпанов.  

– Вот и день закончился. Это был хороший день.  

– Почему?  

– Потому что ты ко мне пришёл.  

– К тебе мог прийти и любой другой человек, какое значение это имеет?  

– Но ведь меня нашёл именно ты, верно?  

– Верно.  

– Тут работы осталось совсем немного, принеси мне, пожалуйста, еще ведро воды.  

Лишь один ряд тюльпанов оставался не политым, это был ряд тюльпанов черного цвета. Пение птиц сменилось перекличкой сверчков. Я посмотрел на небо, которое было усеяно звёздами, и заметил, что звёзды в этом мире были расположены в другом порядке, будто я снова находился на другой планете. Зачерпнув ведром из бочки прохладной воды, я отнёс его ведьме. Ряд черных тюльпанов она поливала молча, а после, отдав мне ведро, она сказала:  

– И всё-таки есть в этом то, что успокаивает душу, не правда ли?  

– Честно говоря, не знаю, у меня нет своего сада.  

– Это тебе так кажется. Сад, в котором ты работаешь, это та же совокупность информации, что и мой.  

– И об этом ты тоже знаешь?  

– Почему нет, разве это секрет?  

– И много людей к тебе приходит?  

– Честно говоря, нет. Новых людей я уже практически не вижу, в основном это уже те люди, которые научились видеть, и приходят они ко мне скорее от скуки, а не для того чтобы узнать что-то новое.  

– Но что можно узнать новое, если они уже видят?  

– Миллионы путей ещё не пройдены, а значит, миллионы знаний ещё не открыты. Я всегда рада любым гостям, но, к сожалению, человек, который обрёл истину, прекращает заниматься её поиском. Он чувствует себя комфортно, ему кажется, что он достиг своего предела. Вот только правда в том, что никакого предела не существует. Даже седьмое кольцо действительности может показаться мелочью, когда душа вырвется из рабства трёх энергий.  

– Думаешь, это возможно?  

– Я этого не знаю, но иногда я ловлю себя на мысли, что возможно всё.  

Ведьма стала собирать разноцветные лепестки тюльпанов, по одному из каждого ряда. Она внимательно всматривалась в них и отбирала самые лучшие.  

– Пойдём со мной, теперь моя очередь помочь тебе.  

Она взяла меня за руку и повела в дом. Мы зашли на кухню, ведьма усадила меня за стол.  

– Что мы тут делаем?  

Ведьма взяла ступку и измельчила пять разноцветных лепестков тюльпанов в однородную кашицу. В доме приятно запахло травами.  

– Тебе разве некомфортно?  

– Скорее, любопытно.  

– Скоро я успокою твоё любопытство, а сейчас просто жди.  

Она взяла большую чашу и смешала в ней несколько неизвестных мне разноцветных жидкостей, которые стояли в бутылках возле каменной печи. Затем она добавила туда травы и кашицу из разноцветных лепестков тюльпанов. Посмотрев на меня, ведьма улыбнулась. Мне было неловко и дальше сидеть молча.  

– Что ты делаешь?  

– Запомни, Стас, случайностей не бывает. Иногда человеку кажется, что он контролирует свою жизнь, но всё происходит так, как должно быть. Ты попал ко мне неслучайно, ты можешь доверять мне. Когда тебе станет страшно, не думай о своём страхе – он мешает увидеть важные вещи. Тебе нужно успокоиться и наблюдать. Ты всё понял?  

– Вроде понял.  

– Я надеюсь на это. Этому снадобью нужно ещё немного времени, пойдем пока со мной.  

Ведьма взяла меня за руку и повела в спальню. Я сел на мягкую кровать, она принесла с собой чашу, а затем, глядя на себя в огромное зеркало, стала снимать одежду. Когда она повернулась ко мне лицом, я заметил на груди изображение Треугольника с семью кругами внутри. Это зрелище заставило биться моё сердце настолько сильно, что я не мог выдавить из себя ни слова. Её тело было прекрасным. Оно было тем идеалом, о котором даже стыдно мечтать. Ведьма подошла ко мне ближе и толкнула меня вглубь кровати. Вдруг я осознал, что насколько возбуждён, что даже не могу пошевелиться. Она подкралась ко мне, будто дикая кошка, и поцеловала в шею. По всему телу пробежало электричество, казалось, она прикоснулась одновременно к каждому нерву. Ведьма стала снимать с меня одежду, её нежные волосы гуляли по моему телу. Это было так приятно и необычно, что я совершенно забыл о времени. Подойдя к чаше, она сделала большой глоток. Я молча ждал продолжения. Её глаза оказались напротив меня, и мы слились в глубоком поцелуе, как вдруг ведьма прокусила мне губу. От испуга и боли я грубо оттолкнул её от себя, она упала, но в ответ всего лишь улыбнулась.  

– Правда освободит тебя, но сначала она убьёт тебя изнутри. Когда ты вернёшься ко мне в следующий раз, я научу тебя видеть.  

Я чувствовал, как яд попал в мою кровь и тёплой волной растекается по всему телу. Моё сердце колотилось, все слова застряли в горле. Время стало плотнее и напоминало жидкость, а потом и вовсе стало похоже на густой кисель. С каждым вдохом я проваливался всё глубже, теряя действительность. Ведьма сказала:  

– В какой-то момент тебе станет страшно. Помни, что это страх твоего физического тела, а не души. Страх будет мешать познать истину, поэтому просто расслабься и наблюдай. Сегодня ты узнаешь то, что недоступно большинству смертных.  

Яд впитывался в моё тело, и я чувствовал, как время становилось всё плотнее. Мои попытки ухватиться руками за действительность были напрасными, последнее, что я увидел, это обнаженную ведьму, которая улыбалась и будто бы прощалась со мной.  

Время превратилось в сущность, которую я осознавал и чувствовал. Оно было внутри меня, а я был его частью. Оно засосало меня так глубоко, что я оказался в мире, где не имел физического тела. Вокруг меня летали человеческие души и с любопытством рассматривали меня. Это был гигантский поток душ, который напоминал мне косяк рыб в океане. Все эти души звали за собой. Они не имели физических тел, а состояли будто бы из прозрачной энергии и плыли в одном направлении. Я расслабился и стал наблюдать, как мне советовала ведьма, и вдруг почувствовал, что, даже ничего не делая, я плыл с ними в гигантском потоке. Человеческие души улыбались мне, они были свободны. Я увидел, что весь этот поток направляется в огромный портал, и каждая душа пропадает в неизвестном мне направлении. Я приблизился к порталу и вдруг оказался в одиночестве. Это были ворота, через которые можно было выйти из третьего круга нашей действительности.  

Передо мной сидел гигантский паук, страж нашего мира. Он плел огромную паутину из времени и пространства. Дотронувшись до его паутины, я осознал, что каждый ее миллиметр – это события, которые происходили в нашей Вселенной. Паук спросил меня, почему я хочу пройти дальше. Он сказал, что я – часть его великого творения, наполненного любовью и заботой. Я сказал, что хочу пройти дальше, чтобы узнать правду. Паук уточнил, буду ли я счастлив от правды. Я сказал, что пока не попробую, не узнаю. Он же в свою очередь мне сказал, что он рад, что я двигаюсь вперёд и готов познавать другие миры. Затем этот паук сплёл мне из паутины портал и сказал, что я могу войти в него. Но перед этим он добавил: "Человек, который побывал в иных мирах, навсегда остаётся человеком, который побывал в иных мирах. Назад дороги уже не будет".  

Я без колебаний шагнул в портал и оказался в белой пустоте, настолько далеко от Вселенной, что видел, как души, появляющийся ниоткуда, сливаются в кольца, формируя из них действительности. Кольца были зажаты в треугольнике, который состоял из трёх энергий, и никакая из существующих душ не могла выйти за его границы. Я вспомнил то, о чем мне говорила ведьма. Я – раб своего физического тела. Обзор реальности насколько мизерный, что мое тело вводит меня в заблуждение, отдавая приоритеты лишь тому, что будет исполнять его потребности как организма. Тело лишь временный скафандр для души, и в большинстве случаев, из-за ужасно маленького обзора реальности, люди забывают об этом и считают своей истиной получение удовольствий для физического тела.  

Механизм, за которым я наблюдал, был живым и огромным. Он был понятен мне, я чувствовал каждое его движение и понимал каждую мысль. Этот механизм был Богом, но одновременно Богом был и я, так как оставался его частью. Моё сознание отдалилось насколько далеко, что я забыл все слова. В этом мире они не имели никакого значения, слова нужны лишь тем, у кого есть тело, и в большинстве случаев они не имеют никакого смысла.  

Я пытался вспомнить свою прежнюю жизнь, но не смог, так как вся моя прежняя жизнь была словами, которые растворились здесь за ненадобностью. Моё эго стёрлось, я забыл своё имя, оно больше не имело никакого значения. Имя нужно лишь телу, а я был частью огромного механизма жизни. Я был частью времени и пространства, а истинным знанием была лишь пустота. Та пустота, которая делает свободным. Наблюдая за Вселенной, я почувствовал себя истинно свободным, так как у меня не осталась ничего. Ни семьи, ни дома, ни материальных вещей, за которые пытается уцепиться человек, чтобы хоть как-то придать смысл своему существованию. У меня не осталось ни тела, ни имени, ни мыслей, и это было тем чувством, которое невозможно ни с чем сравнить. Чувство абсолютного счастья и любви. Прозрение.  

Кто я есть? Я – треугольник энергии, внутри которого существует семь колец действительности. В чем смысл жизни? Смысл моей жизни – осознать их все.  

Глава 9  

Стас отключился от платформы, но, несмотря на глубину этого путешествия, он чувствовал себя сконцентрированно и умиротворённо. Будто все его мысли сложились в единый пазл и вещи, которые раньше были непонятными, стали вдруг ясны. Чувствуя глубокое прозрение, он пришёл к выводу, что не стоит всё это воспринимать всерьёз, так как в его власти ещё сотни серверов, которые, возможно, могут предложить учение глубже и мудрее, чем предложила ему ведьма.  

Стас подошёл к окну и впустил в комнату солёный запах моря. Он вдохнул полной грудью и сказал сам себе: "Она всего лишь один из миллиона персонажей, не стоит так напрягаться, всё самое интересное ещё ждёт меня". Вспоминая красоту ведьмы, он чувствовал легкую дрожь. Было в ней что-то такое, что он всю жизнь искал, и осознание того, что он не забрал это с собой, печалило его. У неё была сила не принадлежать никому, и от этого она манила ещё больше.  

Закрыв окно и убрав за собой, Стас почувствовал, что ужасно хочет есть, но даже съев все запасы, он так и не утолил свой голод. Из окон «Тюльпанового сада» было видно, как просыпается серый неуклюжий город. Он был похож на картину из пикселей серого цвета, которая, видимо, по замыслу художника, должна нести в себе изображение и какой-то посыл, но только если смотреть с определенного расстояния.  

Первыми на улицах стали появляться дворники. Шёпот старой метлы, которая убирала пыль с холодного утреннего асфальта, стал разноситься по двору. Затем проснулся общественный транспорт, чтобы развозить небольшие группы людей. Всё работало однообразно, без сбоев. Стабильность и ритм города заставляли их коренных обитателей скучать и зевать, пока настанет лето и прибудут туристы. Они давали этому городу новое дыхание и связь с внешним миром.  

Стас посмотрел на время и понял, что уже через полчаса сюда должен прийти Андрей. Он собрал свои вещи, закрыл все окна и спустился вниз, чтобы встретить его. Андрей с ухмылкой на лице приближался к "Тюльпановому саду". Он пожал Стасу руку.  

– Ну, как смена?  

– Всё как и обычно, ничего нового.  

– Скучно?  

– Терпимо.  

– А я вот приболел что-то, с температурой на работу пришёл.  

– Может, нужно было взять выходной?  

– Ничего страшного. Какая разница, где лечиться, тут или дома? Вот зашёл в аптеку, целый пакет таблеток несу. Слушай, Стас, ты на смене ничего такого не находил?  

– Какого?  

– Сейчас подумаешь, что глупость скажу.  

– Ну, если не скажешь, то я точно ничем помочь не смогу.  

– В кошельке я носил с собой билет. Счастливый билет. Он притягивал удачу, вот только пропал он, и найти я его не могу. Кажется, последний раз я видел его на работе, но с этими сквозняками его могло занести в любой угол здания.  

– Нет, не видел, а если и видел, но просто не обратил внимания. Если найду что-то похожее у себя на смене, то обязательно тебе сообщу.  

– Спасибо, ты меня очень выручишь.  

Они пожали друг другу руки и разошлись. Стас подумал, что для взрослого мужчины это действительно выглядит странно, но потом пришёл к выводу, что, наверное, у каждого человека есть свой амулет или оберег, какая-то материальная вещь, которая будет давать понимание, что ты живой. Он шёл в хорошем настроении и рассматривал лица прохожих. Некоторые из лиц были ему знакомы, этих людей он не знал лично, но часто встречал их в городе. Одни лица были с горящими глазами и улыбкой на лице, другие лица были грустными, на самые редкие были те, у кого горят глаза, но одновременно они полны печали, будто огонь, который посадили в тюрьму. Это были лица тех людей, которые понимают действительность и смирились с ней. Они посадили свой огонь за решётку ради своего блага или блага общества, ведь если каждый будет делать то, что ему вздумается, то ни о каком порядке не может быть и речи. А разве кто-то из людей хотел бы растить своих детей в мире хаоса и бардака, в том мире, где нет стабильности и возможности заглянуть в будущее?  

Но большинство человеческих лиц, к сожалению, были пустыми, будто созданные для массовки, чтобы из-за них было как можно сложнее отыскать те самые глаза с огнём. Пустые лица держали огонь в заложниках, как охранники в тюрьме, не давая ему выйти наружу из-за боязни, что подобное явление может изменить правила, к которым они так привыкли.  

Стас обошёл парк и оказался в глубине спальных районов, которые были более пустыми, чем обычно. Кто-то гулял с собакой, кто-то наблюдал за прохожими из открытых окон балкона. Стас заскочил в подъезд и открыл дверь. На кухне никого не было. Стас положил пустые грязные контейнеры в раковину. В коридоре он встретил отца, который с улыбкой пожал ему руку и спросил:  

– Ну как там насчет рыбалки?  

– Не знаю, не я ведь всё устраиваю.  

– Я обо всём договорился.  

– Отлично, какие у нас планы?  

– План следующий. Сейчас ты поспишь, а вечером мы пойдём в гараж собирать рыболовные снасти и всё, что нам может пригодиться. Там к нам должен подойти дядя Женя.  

– Мы поедем втроём?  

– По плану да, а как оно будет, кто его знает. Хотя я не думаю, что что-то изменится, но всё равно предсказать не могу.  

– Отличный план.  

– Тебя всё устраивает?  

– Что меня может не устраивать?  

– Отлично, тогда действуем.  

Отец похлопал Стаса по плечу и ушел по своим делам. Зверский аппетит все ещё не прошёл. На кухне Стас обнаружил еще теплые манты. Он взял самую глубокую тарелку и высыпал в неё четверть кастрюли, затем добавил сметаны и черного перца. Кулинарный шедевр будоражил вкусовые рецепторы, первые пять штук хотелось глотать даже не пережевывая, но Стас держал себя в руках и ел неторопливо, наслаждаясь. После завтрака Стас ушёл к себе в комнату, думая о том, что завтра будет замечательный день. Настроение сразу же поднялось, но усталость давала о себе знать. Он снял с себя одежду, кинул пачку рисунков на стол и укутался в одеяло. Из окна доносились звуки вечно живой улицы. Стас закрыл глаза и начал засыпать, как вдруг почувствовал, что в его комнате кто-то есть. Резко открыв глаза, он увидел рядом с кроватью обнаженную ведьму. Она нежно прошептала: "Правда освободит тебя, но сначала убьёт изнутри. Когда ты придёшь ко мне в следующий раз, я научу тебя видеть".  

Стас вздрогнул во сне, скинул одеяло и чуть не закричал, но, придя в себя, он обнаружил, что это все-таки был сон. Яркий и реалистичный сон, который было практически невозможно отличить от действительности. Выпив воды и умывшись, он сказал сам себе: "Приснится же такое". Закрыв двери своей комнаты, Стас укутался в одеяло ещё раз и проспал до самого вечера. Нигде не обнаружив отца, он решил, что они с дядей Женей уже в гараже, собирают снасти для завтрашней рыбалки.  

Быстро одевшись, Стас выбежал из дома. Улица встретила его вечерней прохладой и безразличием. Серый вечер обволакивал панельные дома, казалось, что тут не было ничего живого, кроме светящих желтым цветом окон и стаи собак возле детской площадки. Стас глубоко вдохнул в себя вечернюю прохладу и пошёл к гаражам.  

Из открытой двери доносились голоса отца и дяди Жени.  

Дядя Женя говорил:  

– А вот сейчас у людей привычка брать в аренду ставки и озёра. Говорят, они доброе дело делают, рыбу запускают, берега чистят, вот только если хочешь у них порыбачить, то плати деньги. Я вот чего не пойму, как в наше время все озёра были бесплатными, и рыба была, и берега были чистыми?  

Отец, копаясь под капотом машины, отвечал ему:  

– Так это потому что мы сами берега чистили, чтобы себе и людям было где отдохнуть, а сейчас никто не видит в этом смысла, ты попробуй молодёжь заставить сделать что-то безвозмездно, не станут они напрягаться, уж поверь мне.  

Дядя Женя перевёл взгляд на Стаса:  

– О, проснулся. Ну, как спалось?  

– Неплохо спалось, всегда бы так.  

– Смотри, высыпайся, мы завтра в 4 утра выезжаем.  

– Далеко ехать?  

– Далековато, но оно того стоит. У нас в округе и мест уже нормальных не осталось, не клюёт. Или я на старости лет стал невезучим, или действительно рыбы стало намного меньше. Этот год у меня был, пожалуй, самым худшим за весь мой стаж рыбака, а это, между прочим, лет тридцать уже, не меньше.  

– Вероятно, просто не везёт.  

– Вероятно.  

– У вас была интересная дискуссия, продолжайте, я бы хотел послушать.  

Отец махнул рукой:  

– А что тут уже продолжать, если сказано всё.  

– Значит, дело в молодежи? Или все-таки в тех, кто их такими воспитал?  

– Ты от сестры этих умных фразочек набрался? Не стой лучше, а помоги. Там на столе должен быть ключ на тринадцать.  

Стас подал ключ, и отец продолжил ковыряться под капотом автомобиля, не особо подбирая слова.  

– Черт возьми, в этой старой развалине уже всё заржавело, как же мне его открутить.  

Дядя Женя сказал:  

– А чего ты за неё так трясёшься, она ведь ездит, верно?  

– То, что она ездит, это результат того, что я за неё так трясусь. Если бы я за ней так не ухаживал, то это была бы груда ржавого металлолома, не более.  

– Да уж, не думаешь о новой машине?  

– Купить новую машину для того, чтобы один раз в месяц ездить на ней на рыбалку? Мне кажется, это того не стоит.  

– А может, если бы у тебя была новая машина, ты бы и на рыбалку чаще ездил.  

– Мне бы сколько свободного времени сколько у тебя, Жень. Ладно, не стойте, бери с собой Стаса и давайте по-немногу загружать машину. Утром рано вставать, чем быстрее мы справимся сегодня, тем больше времени у нас будет на сон. Не хочу, чтобы вы завтра весь день зевали.  

– Пойдём, Стас, будем загружаться.  

Они вышли из ворот и пошли к гаражу дяди Жени. Внутри было тепло и почти уютно. Первое, что бросалось в глаза, это графин с прозрачной жидкостью и два гранёных стакана. Дядя Женя кивнул в сторону графина и спросил:  

– Будешь?  

Стас отрицательно покачал головой, дядя Женя продолжил:  

– Ну, как хочешь, а я вот немного горло смочу, чтобы спалось крепче.  

Он налил себе половину стакана, отрезал кусок черного хлеба. Выпив и сморщившись, сначала занюхал хлебом, только потом закусил.  

– Значит так, Стас, смотри. Твой отец говорил что-то о том, что нужно перебрать снасти, но я так предполагаю, что это он говорил о ваших. Лично у меня всё готово. Удочками я недавно пользовался, всё остальное стоит в том черном ящике. Грузики, леска, прикормка, наживка, крючки, поплавки, блёсны – в общем, всё, что душа пожелает. Это сейчас нужно загрузить.  

Стас кивнул. Дядя Женя налил себе ещё половину стакана, понюхал содержимое и почему-то так и оставил его на столе, видимо, посчитав лишним. Стас взял в руки черный ящик, дядя Женя подхватил удочки, и они отправились обратно. Отец уже закончил работу и оттирал руки от автомобильного масла.  

– Всё в порядке?  

Дядя Женя показал ему жестом, чтобы он открыл багажник.  

– Кидайте в багажник свои удочки и на завтра уже всё готово, я собрал уже всё за вас.  

– Ты уверен в этом?  

– Практически.  

Отец добавил в багажник топор, набор ножей, раскладные стулья, казан, питьевую воду и продукты.  

– Вот теперь действительно готовы, как же мы завтра без твоей ухи.  

– Ну, об этом надо было заранее предупреждать, надеюсь, ты все продукты взял?  

– Я тоже на это надеюсь, но это уже будет видно завтра, а сейчас нам пора следовать по домам и надеяться на хороший улов.  

Они вышли из гаража, закрыли ворота и пожали друг другу руки. Дядя Женя выкинул скуренную сигарету.  

– Ну, увидимся.  

– До завтра.  

Сигарета упала на асфальт и разбилась на десятки красных угольков, которые разлетелись по сторонам и тут же погасли. Небо было ясным, каждая звезда отчётливо горела на своем месте. Стас с отцом не спеша двигались домой.  

– Ты заметил? Есть одна закономерность. Когда дядя Женя говорит, что он уверен в месте, на которое мы едем, и улов там колоссальный, обычно мы практически ничего не ловим. Разве что на уху.  

– Уха – это уже неплохо.  

– Согласен, но хотелось бы и домой что-то привезти, чтобы твоя мать не говорила, что мы просто так ездим. Женщины ведь не понимают, что в первую очередь это отдых, смена обстановки, так сказать.  

– Мама когда-нибудь ездила с тобой на рыбалку?  

– Нет.  

– Почему?  

– Не знаю. Говорит, что ей это не нравится. Да я и сам, честно говоря, был бы от этой идеи не в восторге. Я её и так каждый день вижу, а если бы она со мной на рыбалку начала бы ездить, то у меня совсем бы крыша поехала.  

– Думаю, самым сложным для неё было бы нацепить червя на крючок.  

– Или встать в четыре утра в свой законный выходной, чтобы поехать черт знает куда черт знает зачем.  

Они незаметно подошли к подъезду. В квартире было тихо, все сидели по своим комнатам, хотя на часах ещё не было и девяти.  

– Сейчас идём спать, утром, если сам не встанешь, я тебя разбужу. Кофе будем пить уже на месте, чтобы не тратить время, чем раньше приедем, тем больше поймаем, верно?  

– Верно, спокойной ночи.  

Стас закутался в одеяло и подумал о завтрашней поездке. Он пытался вспомнить, где лежит его старый камуфляж и перочинный нож, который достался ему от деда. Было бы хорошо всё это подготовить сейчас, чтобы утром случайно не разбудить маму и Вику, но тяжелое одеяло никак не хотело выпускать из своего теплого плена.  

Проснувшись, Стас встретил в тусклом свете коридора сонного отца.  

– Ты чего ещё не одет, Стас?  

– Так ты тоже еще без одежды.  

Стас умылся, вернулся в комнату и вывалил на пол свой камуфляж для рыбалки. В нагрудном кармане кителя лежал перочинный нож, лезвие которого было острым, как бритва. Этот нож с лёгкостью разрезал леску и идеально подходил для разделки некрупной рыбы. Стас легонько подбросил нож. Сколько же всего этот кусок острой стали за свою жизнь повидал! Он не спеша оделся и подошел к входной двери, возле которой уже обувал свои темно-зеленые резиновые сапоги.  

Спящую улицу ярко освещала луна. Желтый свет фонарей помогал ей справляться с этой задачей. Стас посмотрел на чёрное небо, которое было усеяно далёкими звёздами. Космос привычно молчал, не было слышно ни единой души.  

Возле гаража, с тлеющей сигаретой во рту, их уже ждал дядя Женя.  

– Ну что, парни, готовы  

– Мы всегда готовы.  

– Кофе хоть успели попить?  

– Решили, что лучше уже на месте.  

– Я вот без кофе не проснулся бы, хоть и люблю вставать пораньше.  

Отец открыл ворота гаража и стал прогревать двигатель автомобиля. Утренний воздух наполнился приятным запахом сгоревшего бензина. Дядя Женя открыл багажник и запихнул туда свой рюкзак.  

– Погода сегодня хорошая, значит, будет улов. Как настроение, Стас?  

– Боевое.  

– Это радует. Много рыбы поймаем?  

– Честно говоря, не знаю почему, но есть одна закономерность, что на новых местах мне всегда везёт, так что я рассчитываю на крупный улов.  

– Вот и у меня такая же закономерность имеется, вот только я на этом месте буду уже не в первый раз, так что буду надеяться на тебя с отцом.  

Дядя Женя сел на переднее место, Стас привычно разместился сзади. Отец выгнал машину из гаража и закрыл за собой ворота. Утро начиналось чудесно, обещая не менее прекрасный день. За городом красно-желтый рассвет будто бы на палитре смешивался по линии горизонта и превращал тучи в кровавые пятна. Местность возле моря не скупилась на озёра и болота. Казалось, даже местные жители не знали все названия.  

Дядя Женя курил сигарету в приоткрытое окно, указывал дорогу отцу и рассказывал свои бесконечные истории о рыбалке.  

– Вот приезжают ребята, я постоянно таких встречаю. Они с дорогими снастями, а удочки знаешь сколько у них стоят? У меня машина дешевле, наверное. А я вместе с ними сижу рядом и наблюдаю. Я с детства на рыбалке и не понимаю в чем смысл от такого снаряжения. Всё слишком просто выходит, теряется весь азарт, ради которого они сюда и приехали. Они тащат мангалы, раскладные кресла и палатки, а я им постоянно говорю "Вы бы ещё сюда свою кровать с матрасом притащили". Ну вы сами подумайте, в этой палатке он находится практически в такой же зоне комфорта, как и дома. Какой тогда был смысл ехать? Просто пожарить шашлыки? Так эти ребята ещё и угли для мангала с собой тащат. Я первый раз в жизни такое видел, я даже не знал, что угли в магазине продаются.  

– Ну, за деньги сейчас всё купить можно, – ответил отец.  

– Нет, для меня это не рыбалка, а просто имитация. С такими же успехом можно остаться дома, посмотреть телешоу о рыбалке под теплым одеялом с чашкой чая и бутербродами и рассказывать всем, как ты хорошо на этих выходных рыбы наловил.  

Дядя Женя внимательно присмотрелся к местности за окном.  

– Тут ещё километров пять прямо, и мы на месте.  

Отец всматривался в даль дороги с недоверием.  

– Ты уверен, что там нет больше никаких поворотов?  

– Конечно я уверен, ты это озеро сам издалека увидишь, его невозможно будет не заметить.  

На грунтовой дороге, которую вымыло дождевой водой, машину трясло и покачивало. И вот, наконец, стала проглядывать та самая, прекрасная и широкая гладь воды. Озеро было красивым и спокойным, а у его берегов не видно было ни одного человека, словно это забытое дикое место, известное только избранным. Дядя Женя довольно улыбался.  

– Прекрасно ведь здесь, правда?  

Стас с отцом одновременно кивнули, не отрывая взгляда от одного из немногих мест, которое пока ещё не было осквернено человеком.  

– И где мы припаркуемся?  

– Давай ближе к лесу, трава утром с росой, не хватало ещё, чтобы машина по ней в воду покатилась.  

Они припарковали машину в сотне метров от озера и стали сносить к берегу всё необходимое. Отец достал из рюкзака термос и разлил всем крепкий кофе. Над водой озера понимался утренний туман, а на километры вдаль разносилось пение лягушек.  

– Ну что, за удачную рыбалку?  

Дядя Женя сделал первый глоток.  

– Это да, но мне бы чего-то по крепче.  

– А ты разве с собой не брал?  

– Брал, но не с самого утра же начинать.  

Компания дружно засмеялась и пошла подготавливать берег к рыбалке. Стас вырубал из веток рогачи для удочек, дядя Женя делал прикормку для рыб, а отец прочищал место. Не жалея прикормки, дядя Женя скручивал её шариками и забрасывал в воду, приговаривая:  

– Тут карась стаями водится. Если эти места правильно прикормить, то будете не успевать удочки забрасывать.  

Закончив дела, все выпили ещё по чашке кофе, опустошив термос, и стали разматывать удочки. Первым забросил Дядя Женя. Все притихли и стали смотреть на поплавок, но ничего не происходило. Следующим удочку забросил отец. Обернувшись на какой-то едва уловимый шум, Стас увидел, что их вещи обнюхивает дикая лисица. Но увидев, что её заметили, она сразу сбежала.  

Стас спросил у дяди Жени:  

– Тут есть ещё места? Мне кажется, нам втроём тут будет тесно.  

– Если честно, я даже и не знаю. Можно поискать, но я тебе не советую. Тут я прикормил, а там черт его знает, как оно будет.  

Стас походил по окраинам озера и всё же закинул удочку на месте, где рыбачили отец и дядя Женя. Спустя час, когда солнце уже поднялось и начало пригревать, дядя Женя поймал два карася размером с ладошку. К поплавкам Стаса и отца по каким-то причинам рыба за всё это время даже не прикоснулась. Отец стал нервничать.  

– Да уж, Жень, перехвалил ты место.  

– Спокойно, ещё не вечер, ты же сам опытный рыбак и знаешь, что всё и сразу не бывает, озеру для начала нужно тебя принять.  

– У меня за час ни одной поклёвки.  

– Не везёт тебе, значит.  

– Может, тут всю рыбу сетями уже выловили, пока тебя здесь не было.  

– Да кто её выловит? Я уже говорил, об этом месте практически никто не знает. Никто не будет ехать по бездорожью несколько километров ради того, чтобы закинуть тут сетку.  

– Но ведь ты сам видишь, что результат практически нулевой.  

Вслушиваясь в спор дяди Жени и отца, Стас не заметил, как его поплавок повело вправо, а после он и вовсе исчез под водой.  

– Стас, ну чего ты стоишь, у тебя клюёт, подсекай.  

Стас стал вытягивать рыбу, но она не поддавалась.  

– Плавно тяни, а то сорвётся.  

Потянув резче на себя, он увидел силуэт рыбы под водой. Это был огромный белый амур.  

– Плавно, плавно тяни, тут подсак нужен.  

Дядя Женя достал подсак и ловко вытянул рыбину. После такого улова у всех засияли глаза, доза адреналина вернула азарт.  

– Стас, ну ты даёшь, тут килограмма полтора или два, не меньше. Вот это улов, я понимаю. Вот теперь я знаю, что мы не зря сюда приехали.  

– А я говорил, что тут рыбы куча, а ты уже киснуть начал. За такой улов не грех и сто грамм выпить.  

Дядя Женя стал копошиться в своём рюкзаке. Вскоре он достал бутылку и красный пластиковый стакан. Он предложил выпить с ним Стасу, но тот отказался. Пока дядя Женя закуривал, отец Стаса вытянул ещё два карася и одну краснопёрку размером с ладонь.  

– Да уж, красавца ты вытянул, Стас.  

– Повезло мне.  

– Уха получится отличной, надо бы дров заготовить.  

– Я потом этим займусь.  

– Нет, вы ловите, а я пошёл пока нарубаю дров.  

Дядя Женя ушёл за дровами, и тут начался просто сумасшедший клёв. Казалось, рыба готова была глотать даже голый крючок. Судок с рыбой постепенно наполнялся, настроение отца заметно улучшилось. Когда дядя Женя вернулся, он тоже не сдерживал эмоций.  

– А я говорил, что места тут дикие, никто здесь не ловит. Прикормили место, и пожалуйста, вот вам и результат. А вы ещё сомневались. А сейчас пора разводить костёр, уха сама себя не приготовит. Смотри и учись, Стас, как работают профессионалы.  

Для начала дядя Женя нарубил тонких веток. Он комментировал каждое своё действие.  

– Мелкие ветки надо выложить друг на друга "колодцем". Тут главное, чтобы между ними было расстояние. Огню нужен кислород, чем больше кислорода, тем быстрее он разгорится. Потом будем складывать дрова «шалашом», для приготовления на треноге это самый лучший способ.  

Он развёл костёр и обложил его камнями, чтобы избежать пожара. Когда вода в казане начала нагреваться, они занялись овощами. Морковку и картошку дядя Женя измельчил, а большие луковицы оставили целыми.  

– Уха с виду простое блюдо, но тут есть много тонкостей, Стас. И именно о них я тебе сегодня поведаю. Принеси мне, будь добр, три самые большие рыбины.  

Вода в казане начала закипать. Дядя Женя почистил и распотрошил рыбу, а затем закинул ее с целыми луковицами в казан.  

– Тонкость первая. Главное в ухе – это юшка. Сейчас мы сварим головы, но потом их достанем, и наш бульон для приготовления ухи будет готов.  

Убрав пену, дядя Женя увидел, что головы практически разварились. Он достал их из казана и выбросил в озеро, приговаривая, что раки всё поедят. Стас подкидывал в костёр дров и поддерживал стабильную температуру кипения в казане. Дядя Женя продолжал комментировать свой творческий процесс.  

– Видишь, как юшка поменяла цвет? Значит, всё идёт по плану. Сейчас добавим соль и перец по вкусу. Перца сыпем побольше, уха должна быть острой, это еда для мужчин. Луковицы мы не вынимаем, пусть плавают.  

Он попробовал юшку на соль и перец.  

– Идеально. А теперь забрасываем картошку.  

Дядя Женя закрыл казан крышкой, подкурил сигарету и посмотрел в даль озера. Жабы затихли, лёгкий ветер шелестел листьями, запах от казана распространялся в радиусе сотни метров. Когда картофель практически сварился, дядя Женя забросил морковь, помешивая содержимое казана.  

– Надо снять крышку и дать ему немного подышать. А вот теперь, Стас, время настало для главного ингредиента. Кидаем в наш казан рыбу. У меня уже нет сомнений, что получится феноменально вкусно.  

Закинув рыбу в кипящий казан, они стали наблюдать за отцом, который вытягивал рыбу за рыбой из озера.  

Неожиданно Стас подумал о ведьме, и по его телу пробежало электричество. Чем она сейчас занимается, помнит ли его имя, или таких туристов у неё были тысячи?  

От этой мысли у него сразу же пропало настроение. Будто в кипящем казане, в нем бурлили новые и пока ещё непонятные чувства.  

Дядя Женя покашлял, выбросил сигарету и продолжил свой рассказ:  

– Итак, Стас, блюдо практически готово, но требует пару штрихов, которые доведут его до совершенства.  

Он закинул в казан лавровый лист и черный перец горошком. Отец сложил удочку и поинтересовался, когда они уже будут есть, но дядя Женя ответил, что надо подождать.  

Он добавил в кипящий казан граммов сто водки, а затем высунул горящее полено из костра и затушил его в ухе.  

– А вот это, Стас, и есть самый важный момент. Именно это даст тебе возможность почувствовать, что уха приготовлена на костре, а не на газовой конфорке. Теперь она должна немного постоять, а вот вы не стойте, накрывайте пока на стол. Через пятнадцать минут можно будет пробовать.  

Сложив удочки, отец посмотрел на пойманную рыбу и явно остался доволен. Он сказал, что не зря они послушали дядю Женю и приехали сюда. Как только уха немного остыла, дядя Женя стал разливать содержимое казана по тарелкам. Затем он предложил Стасу выпить, и под такую закуску отказывать не хотелось.  

– Ну, чтобы почаще так встречаться, – произнес дядя Женя.  

Горячая уха приятно согревала изнутри. Отец признал, что дядя Женя, как не крути, в этом деле эксперт, и все его громкие слова в итоге оказались правдой.  

После обеда клева уже практически не было, но посидеть возле воды все равно было приятно. Спустя время солнце начало садиться, и отец сказал, что лучше бы выехать отсюда ещё засветло. Они убрали весь мусор и стали сносить вещи в машину. Дядя Женя отдал свой улов, аргументируя это тем, что рыбы у него дома и так сейчас полно, а жадность – это плохое качество для человека. Отец наматывал круги и бубнил себе под нос:  

– Жаль что мы с собой не взяли кантер, тут рыбы килограммов двадцать на вид, не меньше.  

– Думаешь, мама обрадуется такому количеству? – уточнил Стас.  

– Я и больше ей привозил, у неё нет выбора. В любом случае, она придумает, что с ней сделать. Если нет времени готовить, то её можно засолить.  

Дядя Женя, услышав разговор, вмешался:  

– Вот у меня жена терпеть не может рыбу и всё что с не связано, не повезло ей выйти замуж за рыбака. Я, если честно, и сам не особо люблю её чистить, но со временем привык. Главное, чтобы нож был удобный и острый, тогда от процесса можно даже получить удовольствие.  

– Жаль, что этот день прошёл так быстро, я бы каждые выходные так ездил, – вздохнул Стас.  

Солнце стало опускаться за горизонт, с каждой минутой возле водоёма становилось всё прохладнее.  

Собрав все вещи и погрузив их в машину, они стояли на берегу озера втроём и смотрели, будто прощаясь. Дядя Женя сказал:  

– Как ни крути, а за сегодня мы не встретили тут ни одного человека, а значит, этот день уже не может быть плохим. Это отличное место, для меня до сих пор остаётся загадкой, почему о нем знает так мало людей.  

Сев в машину, Стас подумал о том, что уже завтра его ждёт новый рабочий день. Его снова тянуло к ведьме, но он тут же отбросил эту мысль. Она всего лишь одна из тысячи миров, которые ему доступны. Её слова – лишь капля в океане информации, которая хранится в "Тюльпановом саду". У Стаса снова пропало настроение от мысли, что он с ней не увидится.  

Когда небо стало сереть и пришлось включить фары, автомобиль из грунтовой дороги выехал на асфальтированную. Дядя Женя сказал:  

– Ну вот и первые признаки цивилизации, считайте, приехали.  

На въезде в город растянулись ряды машин. Хрупкие и глупые люди, выброшенные в жизнь, бегали и суетились между ними, как муравьи. Каждый человек в этом городе обладал амбициями, идеями, мечтами и мыслями, и это было прекрасно, но и ужасно тоже.  

Миновав город, автомобиль оказался в родном спальном районе. Целый день прошёл как мгновение. Все вышли из автомобиля, пахло бензином. Дядя Женя подкурил сигарету и сказал:  

– Ну что, мужики, этот день пролетел, будто секунда. А так ведь и вся жизнь пролетит, и не заметим. Но не будем о грустном, я ведь надеюсь, все остались довольны?  

За всех ответил отец:  

– Ты прав, Женя, это бы отличный день, почаще бы так собираться.  

– Ну, если что, где меня найти вы знаете. Хорошего вам времени, мужики, а лично я за сегодня что-то устал, пойду отдыхать.  

Дядя Женя пожал им руки, забрал свои вещи из машины и понёс их в свой гараж, а после исчез. Отец не переставал твердить, что, когда он был молод, они с дядей Женей привозили сколько рыбы практически с каждой рыбалки, и тогда им не казалось, что это много. А сейчас рыбы по каким-то причинам стало меньше, и относительно последних рыбалок этот улов кажется огромным.  

Они разложили вещи в гараже по своим местам, забрали улов, закрыли гараж и уставшие, но довольные пошли домой.  

Стас спросил у отца:  

– Как мама отреагирует на такое количество рыбы?  

– Я думаю, она порадуется за нас. Иногда мне кажется, что не существует такого продукта, который твоя мать не умела бы или не знала, как приготовить. Этот процесс дарит ей удовольствие, лишь бы было кого накормить.  

– Может, попробовать Витьке предложить поехать с нами на это место?  

– Попробуй, но я не думаю, что получится. Он сейчас очень занят. Пытается обеспечить свою Каролину. Вот только не ясно, чего она хочет на самом деле.  

– Может, она и сама не знает?  

– Может быть.  

Они зашли в подъезд и поднялись в квартиру. У порога их встретила мама.  

– Ну, как вы съездили?  

На кухне сидела Вика и зевала, несмотря на чашку кофе в руках. Отец и Стас поставили перед мамой улов. Запах сырой рыбы стал распространяться по квартире. Мама от увиденного закатила глаза, но было не очень понятно, расстроилась она или обрадовалась. Стас уточнил:  

– В этот раз продуктивней, чем обычно?  

– Ну и что вы собираетесь со всем этим делать?  

– Мы надеялись, что у тебя будут идеи.  

– Идеи у меня есть, а вот времени маловато.  

Вика, оставив кофе, вышла из кухни в коридор, чтобы посмотреть, что происходит.  

– Вы что, половину озера выловили?  

– Вика, ты ведь любишь рыбу.  

– С чего такие выводы? Я просто ем, что готовит мама.  

– Я видел, что тебе нравилось.  

– Когда это было?  

– Не важно, важно лишь то, что это факт.  

Мама цокнула языком, давая понять, что она хочет, чтобы все затихли и послушали.  

– Всё это нужно где-нибудь сейчас разместить. Вика, неси все тазы из кладовки.  

Вика развернулась и ушла вглубь квартиры. Стас снял с себя обувь и пошел в душ, а после в свою комнату, чтобы переодеться. Он был настолько уставшим, что решил отказаться от ужина. Закрыв комнату изнутри, он скинул с себя одежду, укрылся одеялом и посмотрел вверх. Потолок напоминал чистый лист бумаги, который был пустым, но уже имел в этом мире своеобразный смысл и значение, ведь этот лист бумаги мог уместить на себя набросок архитектора, который в будущем станет мировым шедевром, списком покупок какой-нибудь домохозяйки или же просто бумажным самолётиком. Итог неважен, важна лишь цель и смысл. Каждый, кто приходит в этот мир, похож на чистый лист бумаги. А реальность – будто художник, огромное живое и мыслящее существо, кторое делает из него свой шедевр, прекрасный и неповторимый, ибо нет ничего мыслящего и живого, что могло бы быть полностью идентичным.  

Стас подумал, что, если у чистого листа бумаги есть цель и смысл, значит, у живого и мыслящего тем более есть. Вселенная создала человека, потому что она в нём нуждается. Наш мир без шедевров был бы полнейшей пустышкой. С улыбкой на лице, чувствуя приятную усталость, он, наконец, уснул.  

Проснувшись, Стас почувствовал себя взрослым от понимания того, что он попал в рабочую рутину. Каждый рабочий день напоминал предыдущий, и, хоть его жизнь только начиналась, это болото начало засасывать.  

Стас чувствовал, что после рыбалки он будто бы ожил, что его тело полно энергии и жаждет новых приключений и знаний. Иногда активный отдых помогает отдохнуть лучше, чем постельный режим. Обувшись, он вышел из квартиры и отправился прямо в "Тюльпанов сад».  

Возле входа Стаса уже ждал Михалыч.  

– Ну что, Стас, как выходные?  

– Отлично, был на рыбалке, чувствую себя, будто заново родился.  

– С отцом ездил?  

– Да, и с дядей Женей.  

– Ты сегодня пораньше пришел, мне как раз это на руку.  

– Опять куда-нибудь спешите?  

– В нашей жизни без этого никак, у мужа моей дочери день рождения.  

– Ого, поздравляю его.  

– Не стоит, он тот ещё болван. Я бы и вовсе никуда не ехал, но неудобно перед женой и дочерью. Двести километров к ним ехать, ты себе можешь это представить?  

– Серьёзное расстояние.  

– Вот и я о том. Как только подумаю об этом, аж настроение пропадает. Ладно, Стас, я бы с удовольствием послушал о том, как вы с отцом съездили, но сейчас сам понимаешь, дела.  

Стас попрощался с Михалычем и закрыл за ним дверь "Тюльпанового сада  

Из воспоминаний Стаса  

Уровень 2, сервер "П43"  

Весело играло пианино, женщина оперным голосом пела на непонятном мне языке. Но столом передо мне лежали карты и четыре стакана с ароматным виски.  

Это заведение было заполнено табачным дымом. Один из ребят, что сидели со мной за столом, был с выбитым глазом, который он прикрывал черной повязкой. Он со скользкой ухмылкой произнёс:  

– Делаем ставки, ковбои.  

Мы играли в покер. Открыв свои карты, я увидел, что у меня был сет. Мой карман скудно звенел от монет. Глотнув виски, я поддержал ставку. Сидящие со мной за столом переглядывались друг с другом. Одноглазый ковбой повысил ставку, и два парня скинули свои карты. Я же то ли с испугу, то ли от желания узнать, что будет дальше, продолжил игру. Он спросил у меня:  

– Парень, ты уверен? Подумай, что в один момент, прямо сейчас, ты можешь проиграть всё.  

– Деньги – это ещё далеко не всё.  

Он посмотрел на меня из-под лба и плюнул на пол прямо перед собой. Парни смотрели на нас, желая поскорее узнать, кто же заберёт эту кругленькую сумму.  

– Ну что? Вскрываем карты?  

Я чуть заметно кивнул в знак подтверждения. Весело играло пианино, но я полностью абстрагировался от звука и думал только о картах. Одноглазый ковбой выложил на стол перед собой две пары, и моё сердце заколотилось, поддерживая интригу. Спустя пару секунд молчания я перекрыл его две пары своим сетом и забрал прибыль.  

Парни с нами за столом смеялись и громко кричали:  

– Эта одноглазая свинья опять блефовала! Смотри, Джек, так и вовсе без последних штанов можешь остаться, если будешь продолжать так.  

Джек снова плюнул на пол, а после встал и забрал с собой пустой стакан для виски. Он посмотрел мне в глаза и сказал:  

– Юнцам в этом деле всегда везёт, смотри, не увлекайся сильно. Фарт в картах – это как легкомысленная девушка, он уйдёт от тебя в самый неожиданный момент.  

Он ушёл из-за стола, и мы остались сидеть втроём. Парни начали сдавать карты заново, но я отказался от партии и пошёл за Джеком к барной стойке.  

Джек крикнул бармену:  

– Бармен, виски.  

Я подошёл к нему ближе, а после того как бармен посмотрел на нас обоих, поправил его фразу:  

– Два виски за мой счёт.  

Джек заинтересовано посмотрел на меня и улыбнулся.  

– Быстро ты схватываешь, юнец.  

– Как ты потерял свой глаз?  

– Мы на диком западе, оглянись вокруг, тут каждый хочет тебя убить.  

– Так ты не ответил на мой вопрос.  

– Ты действительно хочешь знать об этом? Эта информация не для слабонервных.  

– Если бы я был слабонервным, то я даже не подошёл бы к тебе.  

Джек засмеялся и сделал небольшой глоток золотого, как шерсть лисы, виски.  

– Меня укусила змея, парень, прямо в глаз. Ты себе можешь такое представить?  

– Не хотелось бы, но я уже это сделал.  

– Мне пришлось вырезать себе глаз, и это спасло мне жизнь. Яд отказался в глазном яблоке и не успел распространиться по телу.  

– Наверное, было непросто решиться на такой шаг.  

– Когда ты действительно хочешь жить, то не чувствуешь боли.  

Честно говоря, я даже рад, что так получилось. Если бы змея ужалила меня в руку, то мне пришлось бы отрубить себе конечность.  

– Тогда можно сказать, что тебе даже в каком-то плане и повезло.  

– Можно и так сказать.  

Один из пьяных ковбоев, который требовал у бармена бутылку бурбона, грубо задел Джека плечом. Джек подошёл к нему вплотную и сказал:  

– Осторожней, парень, веди себя по скромнее, ты здесь не один.  

Ковбоя эта реплика разозлила.  

– Ты ещё что за циклоп? Иди отсюда, пока целый, или я могу выбить тебе и второй глаз.  

– Похоже ты, парень, не знаешь, с кем разговариваешь. Не заставляй меня сегодня доставать оружие. Мой револьвер питается кровью таких подонков как ты, и уж поверь мне на слово, сейчас он очень голоден.  

– Ты мне угрожаешь?  

– Просто извинись, и мы разойдёмся по разным сторонам, пожав друг другу руки.  

– Извиниться? Похоже, ты чего-то не понял. Похоже, ты не знаешь, кто я. Меня зовут Шон. Шон змеелов. Я приехал сюда со своими братьями из Золотого каньона. Ты слышал обо мне?  

Обстановка накалялась, возле них стал собираться заинтересованный народ. Казалось, весь бар слушал их разговор, и даже пианино вместе с пением стихло.  

– Да мне плевать, кто ты и откуда, для меня ты сейчас просто некультурный засранец, который мне грубит.  

– Своими словами ты сейчас копаешь себе могилу.  

– Я даю тебе последний шанс извиниться, или мне придется разобраться с тобой по-мужски.  

– По-мужски? Ты вызываешь меня? Считай, что ты уже труп. Я отправлял десятки таких как ты на тот свет.  

– Вот и посмотрим, на что ты способен, Шон.  

Они стали покидать помещение, а за ними следовала толпа. Намечалась стрельба, и народ жаждал крови. Кто-то из этих двоих точно не доживёт до заката.  

Безумная толпа потянула меня за собой. Люди указывали пальцем на Шона и шептались между собой: "Кто этот парень? Что он тут делает? У нас опять сегодня будет стрельба? Это уже второй раз за неделю".  

Улицу заметало песком, люди, которые увидели собирающийся толпу, стали выглядывать из окон квадратных деревянных зданий, которые были похожи на декорации, которые были собраны на быструю руку.  

Немного отдалившись от толпы, Шон подошёл к Джеку и, оставшись с ним один на один, спросил его:  

– Ты точно этого хочешь? У нас ещё есть возможность уладить всё мирно.  

– Ты перешёл черту, парень. Назад дороги уже нет, эта толпа жаждет зрелища, а я в этой жизни желаю лишь одного.  

– И чего же?  

– Того, чем такие, как ты, не владеют. Справедливости и чести.  

– Ясно. Это и есть твои последние слова?  

– Играем по правилам, которые всем известны. Отдаляемся на десять шагов друг от друга, а после стреляем на счёт три.  

– Ты труп.  

Джек в ответ промолчал. Они повернулись друг к другу спинами и каждый из них сделал по десять шагов.  

Отсчет до трех вёл Шон, но рука Джека оказалась насколько быстрой, что тот даже не успел сделать выстрел.  

Джек всадил этому ковбою пулю в грудь, и тот, сев на землю, обвел смотрящую на него толпу пустым взглядом, будто до конца не веря, что его убили, а после упал на лопатки.  

Эхо от выстрела улетело в дальние края, народ стал расходиться.  

Джек подошёл к телу Шона и забрал у него револьвер, говоря его трупу:  

– Победитель забирает всё.  

Я стоял возле него, смотря, как он обирает труп, и задал Джеку вопрос:  

– Ты только что убил человека за то, что он нагрубил тебе в баре. Неужели тебя после этого не будет мучить совесть?  

– Совесть? О чем ты? Ты посмотри на всех этих людей вокруг, разве ты думаешь, хоть кто-то из них знает значение этого слова?  

– Думаю, да.  

– В этом мире ты либо хищник, либо жертва, и другого пути нет. Сильные поедают слабых, так всё устроено.  

– И неужели тебя это устраивает?  

– У меня нет выбора, да и у тебя, собственно, тоже. Мы родились мужчинами, а это значит, что мы должны быть воинами. Если бы не храбрость наших предков, то нас бы сейчас тут не было бы.  

– Но ведь...  

– Ты задаёшь слишком много вопросов, парень. Мы говорим о совести, ведь так?  

– Именно.  

– Она меня мучить не будет, ведь этот парень ни черта не Шон. Я был в золотом каньоне и знаю, что за его голову там назначена награда, видел его портрет на столбе.  

– Что же он там натворил?  

– Он собрал свою банду и грабил стариков, женщин и детей. Всех тех, кто не мог дать отпор. Как можно быть таким трусом, имея количественное преимущество?  

– Но против тебя он выйти не струсил.  

– Он просто шёл на поводу у толпы. Я уже сказал тебе, что сильные поедают слабых. Ему больше некуда бежать, но если бы он дал слабину, то местные парни тут же втоптали его в грязь. Видишь его револьвер?  

– Вижу.  

– Поверь мне на слово, такой стоит не мало. Этот ублюдок в своё время достаточно наворовал. Сейчас мы продадим его ствол бармену и помянем этого ковбоя. Чего он там хотел? Бутылку Бурбона? Вот и угостит он нас ею посмертно. Пойдём.  

Мы зашли в бар, где все пили и веселились, будто бы ничего не произошло. Играло пианино, девушка всё так же пела, на нас никто не обращал внимания. Видимо, в этом заведении подобные потасовки были в порядке вещей.  

Мы с Джеком подошли к барной стойке. Бармен, полируя белой тряпкой стакан для виски, сказал:  

– Как ты его Джек. Как можно пить сколько виски и оставаться в такой форме?  

– Виски мне нужен для того чтобы потушить пламя внутри.  

Джек кинул на стол револьвер. Бармен покрутил его в руках и внимательно осмотрел.  

– Я дам тебе за него три сотни.  

– Три сотни и бутылку лучшего бурбона.  

– Пойдёт.  

Бармен забрал пистолет и ушёл. Затем отдал Джеку деньги, поставил перед нами бутылку, два стакана и пропал. Джек перевёл взгляд на меня:  

– Победителю достаётся всё, не так ли? Теперь настало моё время тебя угощать, а после пойдём за покерный стол. Я не уйду из этого гадюшника, пока не отыграюсь.  

– Ты уверен в том, что отыграешься?  

Бурбон был отвратительный на вкус и напоминал по запаху плавленую пластмассу.  

– Такие вещи я чувствую, моя интуиция меня редко подводит.  

– Как ты научился так быстро и точно стрелять?  

– Жизнь меня научила, а больше сказать тут и не чего.  

– И чем ты занимаешься по жизни, Джек?  

– Я, можно сказать, уже на пенсии. Не бери себе в голову, парень, давай лучше выпьем.  

Джек крикнул пианисту:  

– Сыграй что-то повеселее, черт побери. Люди пришли сюда веселиться, а не на похороны.  

Мы допили бутылку и снова пошли играть в покер. Видимо, Джек был человеком азартным и жил одним днём.  

Сыграв пару партий, моя прибыль оставалась на месте, я пришёл к выводу, что мне это не интересно, и решил немного изучить реальность, которая меня окружала.  

Джек остался играть за столом. Выйдя из бара на улицу, я увидел что-то действительно странное.  

Двое мужчин в повозке, запряженной лошадьми, везли огромную голову динозавра, будто театральную декорацию. Я подошёл, чтобы спросить у них, что это, но они лишь молча посмотрели на меня как на сумасшедшего и поехали дальше.  

Люди в этом городке были до ужаса пугливы. Я видел, как они наблюдают за мной из окон своих домов, но как только наши взгляды пересеклись, они тут же закрывали шторы и прятались за ними.  

Куда поехали эти двое с огромной головой динозавра? Всё это напоминало какую-то чушь.  

Я вернулся назад в бар и увидел, как Джек уже скандалил с кем-то за покерным столом. Он кричал:  

– Этот парень махлюет! Покажи мне свои рукава. У него карты в рукаве, он играет не по правилам!  

Я подошел к Джеку чтобы выяснить, в чем дело.  

– В чем дело? Ты хочешь знать, в чем дело? Нас грабят среди белого дня профессиональные картёжники, это банда шулеров.  

– С чего ты взял?  

– Я не могу постоянно проигрывать, это невозможно, это отвергает все законы логики.  

– Но мне ведь тоже получилось тебя обыграть, а я не шулер.  

– Откуда мне знать?  

– Спокойно, не кипятись особо, лучше пойдём выпьем и ты успокоишься.  

– Только если ты угощаешь.  

– Ты что снова проиграл все деньги? Джек, меня же не было всего пару минут.  

– Я же тебе говорю, меня подставили. Это банда, понимаешь меня?  

– Мне кажется ты просто напился.  

Мы подошли к барной стойке, и уже знакомый мне бармен налил нам два виски. Подмигнув, он сказал мне, что выпивка за счёт заведения. Джек обрадовался таким словам, будто ребёнок. Я думал о голове динозавра, но не хотел об этом спрашивать напрямую, чтобы меня не сочли за сумасшедшего. Я решил зайти издалека:  

– Слушай, Джек, ты не замечал здесь ничего странного?  

– Странного? Пару часов назад я убил парня, труп которого сейчас лежит среди улицы. Если уж это не странно, то я тогда и не знаю, что.  

– Нет, я о чем-то другом. Может, каких-нибудь странных животных или что-то в этом роде.  

– За свою жизнь я видел много странных животных. Таких животных, что я даже названия их не знаю. Поэтому ничего об этом сказать я не могу. Не знаю, может быть это они странные, а может быть это просто я тупой.  

Джек отпил из стакана виски, как вдруг у нас за спиной прозвучал громкий выстрел. Все затихли, я повернул голову и увидел пару суровых парней. Один из них держал в руках винтовку, дуло которой было направлено в потолок. Он крикнул:  

– Где этот чертов одноглазый Джек? Отдайте мне его, и никто не пострадает. Джек, не оборачиваясь, пил виски и шепотом сам себе произнёс:  

– Опять этот сукин сын.  

Я поинтересовался у него:  

– Кто это?  

– Лучше тебе его не знать.  

– Почему это?  

– Это мой старый знакомый. Из прошлой жизни, можно сказать.  

Парень с винтовкой кричал:  

– Джек выходи, трусливая ты крыса.  

Джек крикнул ему в ответ:  

– Боб, зачем ты устраиваешь этот цирк? Или ты разбогател насколько, что тебе патроны некуда тратить?  

Он подошел к нам.  

– Так вот ты где. Пойдём, нам следует поговорить.  

Джек подошёл к нему вплотную и обвёл его взглядом.  

– Ты не видишь? Я тут с другом стою.  

– Это ещё что за парень? Твоя новая подружка?  

– Ты напрашиваешься на пулю, не заставляй меня это делать при всех.  

– Я просто хочу поговорить, давай сегодня обойдёмся без стрельбы.  

Джек указал нам всем пальцем на пустой столик.  

– У тебя есть ровно пять минут.  

Я пошёл за ними, ковбой с винтовкой спросил у Джека:  

– Он что, будет сидеть с нами?  

– Будет так, как я решу. Пять минут, Боб. Я выслушаю тебя ровно пять минут, а после этого я хочу, чтобы ты и твои желторотые птенцы исчезли из моей жизни.  

– Мне это подходит. Примерно в двадцати пяти милях к западу от поселения недавно обнаружили свежие следы гигантского тирекса.  

– Ты знаешь, что я больше этим не занимаюсь. Я вышел из игры, я на пенсии, Боб.  

– Послушай меня до конца, а уже потом делай выводы, я хочу рассказать тебе всю информацию.  

– Ты тратишь своё время.  

– Под куполом за эту тварь дают три миллиона. Задумайся об этих деньгах, тебе этого хватит, чтобы купить весь этот бар и до конца своих дней утонуть в бутылке.