Под Москвой, в далёком сорок первом...

Я остался лежать там убитым.  

Под Москвой, в далёком сорок первом.  

В голубых глазах моих открытых  

Отражалось перевернутое небо.  

Падал снег, мороз ковал оковы.  

Только я не чувствовал его.  

И накрыли нас потом сугробы  

Белоснежным, чистым полотном.  

Мне исполнилось лишь восемнадцать.  

Впереди, казалось, – целый век.  

Так и не успел поцеловать я  

Ту, кого любил сильнее всех.  

Что-то в грудь ударило так больно,  

Оборвав тогда, навек, мой вдох.  

Я упал. Вдруг стало так спокойно…  

Но пошевелиться я не мог.  

Я не сразу умер. Точно помню.  

Всё смотрел, как тихо сыпет снег,  

Чувствовал, как холодно ладоням,  

И настал конец моей войне.  

Я не стал героем после смерти,  

Не успел я никого убить.  

Лишь осталась дырочка под сердцем  

На моей недышащей груди.  

Так я и остался на том поле, ‒  

Неизвестный, рядовой солдат.  

И приказ я выполнил на совесть ‒  

Ни на шаг не отступил назад.  

И пускай не видел я победы,  

Не обнял заплаканную мать.  

Мне напели радостные ветры, –  

Я не зря остался там лежать.