Дом богомола

И все же страшно здесь сидеть, ведь однажды очень странный человек поинтересуется: «Не подскажете время? Не могу найти свои часы». Затем мило улыбнется, и в эту секунду ты подумаешь: «Господь, что? Мы в 21, мать его, веке! Время на телефоне есть! ».  

Да, тебя спросит именно тот странный человек, которого несколько часов ты просто нагло угнетал взглядом. Да, с ним явно что-то не так. Как объяснить необъяснимое чувство людского, низкого любопытства?  

Ты не можешь понять и просто посматриваешь на него из-под козырька своей кепки. Никак не можешь понять, но убеждаешься все больше, что незнакомец до жути пугает тебя. Ты продолжаешь следить за каждым его действием. Он тебя и привлекает, и в то же время ты стараешься отводить свой несколько стыдливый взгляд в сторону, и снова, как только он отвернется, ты прожигаешь его любопытными глазами.  

Да, тебе стыдно. Но, черт побери, как же интересно!  

Что же не так...  

Ты осматриваешь его с разного ракурса, заглядываешь туда, куда точно не следовало бы даже и думать смотреть. Тут он ложится на свой белоснежный лежак, загребает горсть теплого и мягкого песка с гладкими ракушками, надевает солнцезащитные очки, поглядывает на голубое море с переливами бирюзы прямо перед ним – и нет в нем ничего примечательного ни для кого больше, кроме тебя. Никто не замечает его, не видит странностей. Они все заняты своими неотложными делами, и один ты, от глубокой скуки, стараешься найти в этом человеке черту своеобразной странности.  

Что же, что же, что же...  

Проносится у тебя в голове. Все твое внимание — на нем, все твои мысли о нем. Ты еще не понимаешь: может, он слишком худой? Может, у него нет большого пальца? Зубы на месте, он даже не лысый... Там что-то другое... Что-то, чего не увидишь снаружи.  

Оно внутри, оно иное.  

Ты думаешь, что он что-то скрывает; ты замечаешь то, чего никто не способен больше заметить; ты так увлекаешься этим безобразным занятием, что даже не чувствуешь, как твое тело начинает коптиться. Так увлекаешься, но в роковой для себя момент понимаешь, что незнакомец тоже смотрит в твою сторону сквозь стекла темных очков. В считанные секунды, когда Странный приподнимается на локтях, становится понятно, что он точно что-то хочет от тебя. Ты вновь не знаешь, чего он хочет, ты теряешься, неуклюже отводишь свой взгляд. Переставляешь в выдуманной тобой суматохе свой лежак в тень, но все валится назло из рук. Ты пытаешься заглушить желание еще раз взглянуть на него и свои мысли о нем. Да, надо думать об отпуске, о море, о тех самых деньгах, которые точно пригодятся тебе здесь...  

Но что же с ним все-таки не так?!..  

В надежде на то, что его взгляд обращен в другую сторону, ты кидаешь на незнакомца свой мимолетный взор, будто бы невзначай. Твое сердце успокаивается, когда ты видишь, что Странный смотрит перед собой, сложив кисти за своим затылком. Нет, тебе показалось, что он что-то хочет. Однозначно показалось. Невольно начинаешь считать себя параноиком, и твоя мысленная усмешка эхом проносится в голове...  

Они горят.  

Ты чувствуешь, как твои руки горят. Накидываешь свое влажное полотенце на плечи, потом поднимаешь голову наверх, проклиная то ли Бога за такую чувствительную кожу, то ли солнце за его беспощадные лучи. Ты лег вчера поздно, и не знал, что с утра из-за звона колоколов ты выпадешь из чуткого сна в четыре утра. И в семь утра на пляже только ты, влюбленная парочка впереди тебя, семья из вечно ругающихся родителей, да и рядом, чуть поодаль, Странный. Он такой же странный, как и твое неимоверное желание взглянуть на него. В душе уже начинаешь ненавидеть себя за чрезмерное любопытство и интерес к людям. Но, несмотря на это, ты боишься. Боишься каждого их шага. Ты всегда приходишь на этот пляж рано утром, чтобы не сталкиваться со странными людьми, но сегодня даже утром тебе не удалось избежать чужих взглядов. Эти взгляды держат тебя все пребывание на пляже в таком сильном напряжении, что ты быстро сворачиваешь свою подстилку и уходишь с пляжа, когда уже нет сил терпеть людей. Сегодня тебе немного везет. Осознаешь, что в роли "чужого взгляда" выступаешь теперь ты, продолжая мстить всем людям – смотреть на Странного.  

Жарко.  

Твоя кожа стала предательски пускать первый пот. Ты, конечно же, встаешь и решаешь окунуться в прохладной чистой водичке, но вспоминаешь, не доходя до моря, что твои вещи останутся не защищенными, беззащитными, как школьница после злоупотребления вином. А там, совсем рядом, странный незнакомец. Почему-то возник страх за свои ценные вещи, когда ты смотрел на пляжного странного человека. Тебе так неудобно лежать на этом чертовом лежаке, что ты приподнимаешься, снова натягиваешь свой козырек на лоб и смотришь наверх. Погода меняется. Появляется северо-западный ветер, и волны, появляясь, как и ветер, из ниоткуда, поднимаются, дают знать, что начинает штормить. Но тебе такая погода по душе. Ты ждешь свой дождь, а свою свободную прохладу, кстати, ты уже дождался. Солнце пытается прорваться сквозь темно-синюю тучу, но попытки тщетны. Сама погода предвещает что-то нехорошее. Вдали слышна сирена полицейской машины. Ты слышишь ее уже ближе, оборачиваешься, и понимаешь, что ты ошибся. Это реанимация.  

***  

«Все они замечали странности в тебе. И даже когда ты говорил что-то на полном серьезе, тебя совершенно не воспринимали как умного человека. Было страшно осознавать, что все твои старания над раскрытием себя, вовсе не старания, а жалкий писк, пытающийся вырваться из тебя. Ты все сильнее и отчаянней рвешься, пытаясь вырваться из этой бездны, из этой пучины несбывшихся снов и напрасных мечтаний. Ты смотришь на мир иначе. Кто-то видит мир нежным и добрым, ласковым и теплым, мирным и спокойным. Кто-то так любит людей, что боится за каждого прохожего, с которым, как он думает, он когда-нибудь еще встретится. И прохожий поможет ему.  

Нет.  

Ты видишь мир совсем по-другому. Для тебя люди алчны и скверны. Ты не понимаешь, почему ты так боишься людей. Они не то, чтобы ненавистны тебе – ты просто их боишься. Каждый выход на улицу в гордом одиночестве для тебя сильный стресс. И ты, как можешь, отчаянно скрываешь все это при друзьях, родителях и обычных людях. Они все такие странные. Тебе постоянно кажется, будто они все смотрят только на тебя. Больше нет никого вокруг, только ты и много людей, смотрящих на тебя. А еще хуже тебе становится, когда кто-то рядом смеется. Такое странное, охватывающее тело мурашками чувство. Смеются именно надо тобой. Или тебе так кажется? Как ты поймешь в один прекрасный момент, что смеются над тобой, а не просто рядом?.. » …И он все продолжает на тебя смотреть.  

Ты отворачиваешься, вновь опускаешь свой нервный взгляд в песок и стоишь, по-дурацки чертишь ногой по земле, стараясь ненавязчиво смотреть в даль моря. Сильно краснеешь, потеешь. Мысли отключаются.  

Он смотрит на тебя. Он все видит. Каждое твое движение. Невольно начинаешь контролировать все свои движения, начиная с дыхания и оканчивая обыденными движениями, которые человек никогда не будет контролировать. Пытаешься не смотреть на него, Смотрящего.  

Кажется, будто сейчас сорвешься и просто убежишь!.. Но просто не можешь бешено удрать с грязного пляжа, от грязных взглядов. Так люди еще больше будут на тебя неодобрительно коситься и где-то за спинами скверно тебя осуждать. Остается только ждать. Ждать, когда солнце оставит ожоги на нежной коже, с надеждой, что он когда-нибудь отвернется от тебя. Ты ведь не можешь измениться. Люди подумают, что ты сошел с ума. А тебя ведь заботит их мнение, не так ли? Даже какая-нибудь старушка, хромающая навстречу или лежащая на пляже напротив, много значит для тебя, не так ли? И ты попросту не можешь не заметить – она тоже смотрит на тебя. Нервно поправляя волосы, ты обдумываешь, как будешь собирать все свои пожитки с неприятного горячего песка и отбиваться от любопытных взглядов.  

А вдруг ты споткнешься? Сердце уходит в пятки, бешено стучит не в груди, уже пульсирует в висках. Что они подумают? Что ты неуклюжий? А если просторные, мешковатые шорты, купленные по дешевке, приподнимет ветерок? Что же тогда они подумают?... Все как во сне. Быстрыми нервозными движениями ты тяжело собираешь свои вещи, обливаясь щиплющим раны на щеках потом от разноцветных глаз, губ, громкого смеха и незнакомой речи. И ничего родного, все чужое, все иное. Они общаются между собой, а ты сидишь один, как самый законченный волк-одиночка и воешь на луну. В твоем случае – это солнце, и ты не «на» него воешь, а «от» него, потому что твоя белая аристократическая кожа не привыкла к таким переменам.  

Внезапно оборачиваешься. Странная привычка – оборачиваться, и совершенно бесполезная. Оборачиваешься – видишь там подростков, малолеток, у которых еще кровь на губах не обсохла. Но почему-то в голове проскальзывает мысль – надо собираться быстрее...  

Сколько сейчас времени?  

Сердце бьется быстрее. Ты каким-то образом быстро оказываешься уже далеко от всех людей, детей, моря, кошек, собак и чаек, не понимая, каким образом ты вообще отвлекся от того Странного, так и не раскрыл загадку в своем разуме. И даже маньяк, наверное, так тебя не испугал бы, как эти гребаные дети и этот... Странный в солнцезащитных очках. Ты видишь в нем что-то зверское, что способно унизить тебя или добить твою психику окончательно. Хотя, кажется, уже нигде нет живого места на тебе.  

Нашел ли ты ответ на свой вопрос?  

Сложно членораздельно разговаривать после такого стресса, а так же разумно думать, как homo sapiens. Запинаешься, дыхание сперло, что-то мямлишь, бубнишь в своих мыслях какие-то несуразные оправдания. Они нагрубят тебе, накричат и унизят публично. И поэтому тебе страшно. Страшно выходить из дома.  

Но иногда приходится.  

И ты очень мучаешься» 10. 06. 20XX.