Максимка

Максимка  

Максимка родился зимой в конце восьмидесятых. Радость и горе одновременно – врожденный порок сердца.  

«Где тонко, там и рвется», – заплакала Максимкина бабушка. В Свердловск она приехала из Орска, взяла отпуск, чтобы помочь дочери первое время управляться с ребенком.  

Малыш родился раньше срока, долго лежал с мамой в больнице. Выживет или нет – это как бог решит. Врачи сказали, что операция на сердце возможна через два года.  

А год назад Максимкина мама влюбилась в студента-медика. Она и сама, вчерашняя студентка Университета, только устроилась на работу по распределению в вычислительный центр программистом. От этой самой любви и появился внутри у мамы маленький человечек. И будь в то время УЗИ, он возможно и не родился, разглядели бы врачи сердечко с дефектом.  

Папа Максимки любил не только его маму, но и студентку пединститута. И женился на последней с одобрения своих родителей. Через полгода после рождения сына папа стал отцом во второй раз.  

Знакомство с папиными родителями состоялось, когда Максимка еще уютно сидел в мамином животе. Мама позвонила в дверь квартиры. Будущие бабушка и дедушка даже на порог не пустили: кричали, оскорбляли, унижали. Мама плакала.  

И все же папу Максимка увидел один раз. Он пришел с благородным намерением записать сына в свой паспорт. Зачем ему это было нужно? То ли и впрямь хотел быть законным отцом, то ли этот великодушный поступок помог не попасть в ряды Советской Армии…  

В тот счастливый день все вместе съездили в фотоателье. Осталась на память фотокарточка черно-белая: красивая молодая мама, очень грустная, серьезный папа, а между ними малыш в вязаном костюмчике.  

Больше Максимка своего папу не видел. Мама растила сына одна. Пособия, как мать-одиночка, не получала – отец то у ребенка по документам значился.  

«Вы еще живы? » – спрашивала медсестра, приходившая навестить маму и Максимку на съемной квартире. Выписывая кефир и творог с молочной кухни, она обещала: «Вот доживете до года, оформим вам детскую инвалидность, будете бесплатное питание получать».  

Малыш рос медленно, в свои полгода выглядел как двухмесячный. Чтобы не возиться с коляской, мама носила его на руках.  

«Ну куда же вы с таким маленьким в трамвай лезете, мамаша! », – ворчала кондукторша.  

Спал Максимка плохо, тяжело дышал. Слышать его дыхание в тишине было страшно. Как будто работал насос внутри у ребенка. Часто просыпался и плакал. Мама привыкла к его жесткому дыханию. С ловкостью медсестры вливала в маленький ротик лекарства из пенициллинового пузырька. Днем делала массаж, на ночь купала. Жила надеждой на выздоровление после обещанной операции.  

Исполнился Максимке годик. Трудно тянулось время, но все-таки этот тяжелый год они с мамой прожили в обоюдной любви. Малыш уверенно сидел в детском стульчике, держа в руке погремушку. Улыбался своей заботливой мамочке, не капризничал, и словно понимал, как устает мама.  

После года участились приступы болезни. Максимка синел, задыхался. «Скорая» – больница – капельницы… Операции не дождались. В полтора года во время очередного приступа врачам не удалось спасти мальчика.  

В чем провинился этот ребенок перед миром, кем и за что он наказан?  

Мама и папа встретились однажды на могилке сына. У каждого из них своя жизнь, а у Максимки – своя, но не на земле, а где-то в неведомых мирах.